Текст книги "Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать"

Автор книги: Стэн Ривертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

9
Гость

Это сообщение как будто нисколько не удивило доктора Бенедиктссона. Некоторое время он молча наблюдал за господином Эрроном.

Тот сидел в окружении дам, которые, судя по всему, слушали его с восторгом. Время от времени слышались их удивленные или протестующие возгласы. Говорил только господин Эррон, остальные слушали. Он был в ударе. Халлер и Бенедиктссон сидели слишком далеко, чтобы услышать, о чем он говорит, но хорошо видели его лицо и темные, живые глаза.

– Он их дразнит, – заметил Бенедиктссон. – От него так и разит злорадством и хитростью. Он мастер по части парадоксов. Бьюсь об заклад, он рассказывает им о привидениях.

– По-моему, он просто интересничает. Изображает из себя этакого циника. Смотрите, как дамы от страха жмутся друг к другу.

– У него очень интересная внешность. Но я не понимаю, почему вы считаете, будто он загримирован?

– На таком расстоянии это трудно обнаружить. Но сегодня днем я видел его вблизи. Мы вместе поднимались на лифте, и я рассмотрел его затылок. Это великолепный маскарад, но все-таки маскарад. Волосы у него не свои. Борода, отчасти, тоже. Я полагаю, что он рыжий. А вот глаза у него свои – он пользуется очками с сильными стеклами, потому что близорук. Называет он себя доктором Патриком Эрроном и говорит, что он натуралист. Но ее он не знает.

Доктор Бенедиктссон чуть не подпрыгнул при этих словах и с удивлением спросил:

– Что вы, хотите этим сказать?

– Когда я поднимался с ним на лифте и обнаружил весь этот маскарад, мне стало интересно, не знаком ли он с дамой в черном. И я решил это выяснить. Сейчас я некоторое время наблюдал за ними. Они несколько раз проходили мимо друг друга, но я не уловил даже намека на то, что они знакомы.

– Надеюсь, вы не забыли, какая она актриса?

– Как можно! Но я, главным образом, наблюдал за ним. Пока я пришел к выводу, что они не знают друг друга. Но я рад, что уже в первый день мы столкнулись с чем-то необычным. Во-первых, эта дама…

– Мы предполагали, что встретим ее здесь.

– Верно. Но господин Эррон – это сюрприз. Почему он маскируется и для чего он приехал сюда? Он явился издалека и, судя по тому, что я слышал о нем, это человек импульсивный и оригинальный. Или же выдает себя за такого. В одиннадцать часов он выпил две порции крепкого виски с пивом, а в час сообщил метрдотелю такой рецепт коктейля, что бедняжка даже побледнел. Он пьет много, но не делается от этого менее интересным. Этот человек окружен какой-то тайной, и, думаю, он нас с вами еще порадует. Один этот восхитительный тропический загар, которым он покрывает свое лицо, выдает в нем художника. Опытный путешественник сказал бы, что он приобрел этот загар в Луанде…

Халлер лениво откинулся на спинку кресла и продолжал слегка менторским тоном:

– Говорят, что большой отель сам по себе – целый мир и что он повторяет большой мир, в котором мы живем. Гости беспечно наслаждаются летом и даже не подозревают, что вокруг них происходит нечто таинственное. Пока лишь мы с вами уловили, что наш натуралист что-то скрывает. Может, найдем и еще что-нибудь.

– Не забывайте, мы с вами тоже не совсем те, за кого выдаем себя, – Бенедиктссон многозначительно улыбнулся и прибавил: – Господин инженер.

– Согласен, господин доктор. – Халлер тоже улыбнулся.

– Вас тревожит, что хозяин отеля узнал вас? – спросил Бенедиктссон.

– Нет. Сперва меня удивила его нескромность, но когда я подал ему знак, он сразу опомнился. Потом он объяснил мне свое поведение. Ему просто нужно было поговорить со мной.

– Вот как? О чем же, о ком-нибудь из гостей?

– Об одном из гостей… – повторил инженер. – Если только его можно назвать гостем.

– Вы говорите загадками. Может, речь шла о ком-то из служащих?

– Нет, давайте лучше называть его гостем. Это больше соответствует действительности.

Халлер посмотрел на часы.

– Через несколько минут у меня должна состояться еще одна встреча с хозяином отеля, – сказал он. – Надеюсь, к тому времени фру Александра оправится от своей мигрени и тоже сможет принять в ней участие. Мне надо расспросить их о местных порядках. И вместе с тем узнать поподробнее, что же на самом деле случилось с господином Гордером. Какое-то загадочное происшествие.

Халлер наклонился к своему другу.

– Хотя и поверхностно, но вы все-таки знаете Гордера, – сказал он. – И не станете возражать, если я назову его человеком неглубоким и незначительным, однако достаточно хитрым и энергичным. Он очень трудолюбивый, трезвый и корректный, словом, самый обычный человек. Благодаря работе в отелях у Гордера развилась способность к наблюдению, но главное, способность приспосабливаться и лавировать. Многим он показался бы сухим и скучным, другие сочли бы его расчетливым и неискренним, третьи увидели бы нем обыкновенного старательного человека. Подчиненные наверняка назвали бы его слишком строгим. Все это вместе взятое рисует нам определенный тип человека, к какому относится господин Гордер, хозяин нашего отеля. Можно ли представить себе, чтобы этот человек без каких-либо видимых причин, не будучи под влиянием алкоголя, обстоятельств или необычного душевного состояния вдруг повел себя так, как могут вести себя только неврастеники или крайне неуравновешенные личности?

– Я не верю в привидений, и потому мне трудно представить себе господина Гордера в таком состоянии, – отозвался Бенедиктссон. – Но что все-таки с ним случилось?

– Вы не заметили у Гордера шрам над левым виском?

– Заметил.

– Гордер получил его сегодня ночью. Упал в одном из коридоров, буквально парализованный каким-то безумным страхом. Немного смешно, когда вообще-то разумный и самый обычный человек рассказывает вам, что он встретил в коридоре покойника.

10
Покойник в коридоре

Доктора Бенедиктссона не особенно удивили слова его друга, кроме последних.

– Но покойника невозможно встретить, ни в коридоре, ни в каком-либо другом месте, – сказал он. – Покойника можно только увидеть. Встреча – это встреча, встречаются двое людей или больше.

– В таком случае это выражение подходит как нельзя лучше. Гордер утверждает, что этот покойник был живой и тоже видел его.

Доктор Бенедиктссон задумался:

– А может, господин Гордер потихоньку выпивает? И правильно ли вы его поняли? Меня бы не удивило, если бы, выкурив столько крепких сигар, вы в какой-то степени потеряли способность мыслить трезво.

– Послушайте, что случилось. – Халлера нисколько не задели слова доктора. – Сегодня в час ночи господин Гордер встретил в коридоре покойника. Весь отель уже спал, и Гордер совершал свой обычный обход, проходя по всем зданиям и проверяя, все ли в порядке… Такой обход он совершает каждую ночь, как зимой, так и летом. Не знаю, обратили ли вы внимание на сложную планировку этого отеля? Коридоры пересекаются то тут, то там, из-за сложной системы пристроек возникло множество как бы нарочно спрятанных уголков и тайных местечек. Есть в отеле коридор Д. Там нет дневного света, только лампы. Он связан с главным коридором стеклянной дверью. При удобном случае мы сходим туда и посмотрим все на месте. Так вот, Гордер вошел через эту стеклянную дверь в коридор Д, освещенный слабым красным фонариком, висящем на одной из стен. Заметьте, что все комнаты, выходящие в этот коридор, еще не заселены. Гордер увидел человека, который медленно, словно в глубокой задумчивости, прохаживался взад и вперед по коридору. Конечно, он был очень удивлен, увидев в этом коридоре постороннего, к тому же ночью – ведь в тех комнатах еще никто не поселился. Гордер вошел в коридор, чтобы выяснить, кто это, но человек все время медленно от него удалялся. Это был немолодой, сутулый человек в длинном темном пальто, он шел, заложив руки за спину. Гордер говорит, что шагов его не было слышно и что он даже испугался, услыхав только собственные шаги. Кроме того, он никак не мог догнать этого человека. Его сутулая, темная спина все время маячила у него перед глазами. Гордер видел седой затылок.

Так, один за другим, они дошли до конца коридора, который упирается в побеленную стену. Эта необычная встреча сама по себе произвела на Гордера тяжелое впечатление, и вам будет легко понять, какой ужас охватил его, когда этот человек неожиданно обернулся. Гордер сразу узнал его – это был его знакомый, умерший несколько лет назад. Живой и мертвый долго смотрели друг на друга.

– Дорогой мой, – слегка раздраженно прервал его доктор Бенедиктссон. – Вы говорите так, словно и в самом деле верите этим сказкам. Живой и мертвый смотрели друг на друга! На вас это не похоже.

Не обращая внимания на раздражение своего друга, инженер продолжал:

– Я объективно передаю вам эту историю, чтобы у вас создалось правильное представление о состоянии господина Гордера. В таинственном посетителе коридора он действительно узнал своего покойного знакомого. В глубине коридора было почти темно, однако лицо покойника было хорошо-видно – красноватый свет фонаря делал его еще более жутким. Покойник стал медленно приближаться к Гордеру, который отступал от него, пятясь задом наперед. Он был словно загипнотизирован странным холодом, шедшим от этого покойника. И выражением боли и отчаяния, исказившим его лицо. Наконец они вернулись назад к красному фонарю. Лицо покойника стало видно отчетливей, и охваченный ужасом Гордер понял, что это действительно его знакомый!

Неожиданно покойник остановился, подошел вплотную к несчастному Гордеру и скорчил страшную рожу, не исключено, что она должна была означать улыбку. Больше Гордер ничего не помнит, он потерял сознание.

– А потом его нашли в этом коридоре?

– Да, возле фонаря. Падая, он ударился головой о радиатор и рассек висок.

– Это свидетельствует о том, что у Гордера были галлюцинации. Такие видения типичны для кошмаров и страшных снов.

Халлер встал.

– Я вообще не склонен верить в галлюцинации, – сказал он.

– Предпочитаете верить в мертвецов, которые встают из могил, надевают пальто и прогуливаются по коридорам отеля?

– Не могу сказать, чтобы я был совсем не суеверным. – Халлер взглянул на часы. – Сейчас я должен встретиться с господином Гордером, и он обещал показать мне фотографии своего покойного знакомого. Я ведь физиономист. И могу многое прочитать по лицу, даже если это всего лишь фотография.

Друзья покинули зал в числе последних. Хорошенькие официантки собирали чайную посуду. Гости снова разошлись по окрестностям. В большие окна можно было видеть светлые, освещенные солнцем платья женщин на фоне зеленой травы и синей морской воды. Из гостиной, где играли в карты, доносились тихие голоса и слабый шорох жетонов, передвигаемых по сукну. Но вообще в отеле было так тихо, что было слышно, как легкий ветер перебирает оборки полосатых маркиз. Стояла предвечерняя ленивая тишина, и воздух так искрился от солнца, что залы, комнаты и коридоры этого большого отеля пылали огнем.

Друзья расстались в холле.

Доктор Бенедиктссон подошел к портье.

– Дайте мне, пожалуйста, шезлонг, – попросил он.

– Где бы вам хотелось его поставить? – поинтересовался портье.

– Я вам покажу.

И портье вышел за ним в сад, неся легкий бамбуковый шезлонг, обтянутый парусиной.

11
Браконьер

День закончился великолепным багряным закатом, который постепенно залил на западе все небо, он полыхал, словно пожар в прериях. К вечеру стало совсем тихо. Деревья с позолоченными верхушками замерли в неподвижности. Преломляясь в воздухе, лучи окрасили море всеми цветами радуги. Далекие скалы, казалось, летели над водой, как облака. Гости собрались на смотровых площадках и любовались редким зрелищем, это колдовское очарование продолжалось, пока последние вспышки солнца не погасли за горизонтом. Тогда только гости смогли оторваться от моря и обернуться к земле, они шли притихшие и словно напуганные этим прекрасным вечером. Холмы и деревья напоминали темный частокол на фоне синего небесного щита. Было темно и вместе с тем не темно, невыразимо тихо и грустно. Большой отель, окруженный садом, высился, словно огромный могильный курган, выросший на равнине. Фонтаны в саду казались отлитыми из матового серебра. Даже когда в окнах отеля зажегся первый свет, ощущение вечности, навеянное этим летним вечером, не было нарушено. Двери на балкону и террасы были открыты, звуки музыки и веселый молодой смех слышались далеко вокруг. Ближе к ночи с юга подул ветер, и лес отозвался ему монотонным шорохом, точно времена года напевали свою тихую песню.

Халлер вернулся в отель после прогулки по берегу. У одной из калиток он встретил господина Эррона, и так как они одновременно хотели открыть неподдающуюся калитку, они невольно разговорились. На господине Эрроне был зеленоватый спортивный пиджак и бриджи. На плечо был наброшен пыльник из легкой, почти прозрачной ткани. На широком ремне висел футляр для сбора растений, примитивный и дешевый, из тех, какими пользуются школьники, собирая гербарий. Калитка была не в порядке, и господин Эррон, будучи горожанином, не мог с нею справиться, он был немало раздражен этим обстоятельством. Халлер шутливо заметил, что нужно радоваться дивной погоде и, помня о том, что находишься в деревне, не позволять себе сердиться по таким пустякам.

– Надеюсь, вы возвращаетесь с хорошей добычей? – спросил он и постучал по футляру. Раздался неожиданный звук, словно в футляре были бутылки. Халлер улыбнулся, а натуралист осторожно перевесил футляр на другое плечо, метнув на Халлера недобрый взгляд.

– Я собираю растения для собственного удовольствия, – объяснил он.

– И даже вечером, когда темно? – поинтересовался инженер.

– Обитателей леса лучше всего наблюдать по вечерам.

– Каких обитателей леса вы имеете в виду? Ведь охота здесь запрещена.

– Я говорю о насекомых и разной мелкой твари, населяющей почву. Меня интересуют самые малые. Крупные животные, в том числе и люди, мне безразличны.

У господина Эррона была странная, немного задиристая манера разговаривать, а его настороженный и недобрый взгляд внимательно наблюдал за Собеседником. Он как будто хотел внушить, что в его словах кроется какой-то тайный смысл. Беседуя таким образом, они подошли к отелю. Халлер старался не вызвать у своего спутника никаких подозрений. Тем не менее его слова заставили господина Эррона навострить уши.

– Вам следует быть осторожнее и не ходить в сумерках по лесу, особенно с этим футляром на плече, – сказал Халлер. – Его легко принять за ружье. В лесу много браконьеров, но тут очень хорошие лесники. И все они вооружены.

Господин Эррон остановился.

– Я их видел, – сказал он. – Они подозрительно отнеслись ко мне, и, готов поклясться, что один из них несколько часов шел за мной по пятам, хотя я его и не видел.

– Вполне возможно. В прошлом году тут убили одного лесника. Убийцу так и не нашли, но многие считают, что лесник стал жертвой мести.

– Жертвой мести! – сверкнув глазами, повторил господин Эррон. – И он долго пролежал там?

– Кто?

– Убитый лесник. Долго он пролежал в лесу, пока его не нашли?

– Наверное, долго.

На лице господина Эррона мелькнула улыбка, и он сказал почти с торжеством:

– Так-таки лежал и гнил, да?

Халлер молча наблюдал за ним: господин Эррон все еще улыбался, но в его улыбке было что-то зловещее. Ей не хватало тепла, она больше походила на гримасу. Какие у него странные зубы, подумал инженер. В темной бороде они светятся, точно белые клавиши.

– Так что вы понимаете, почему лесники так подозрительны. Они хотят отомстить за своего убитого товарища.

– Но ведь я не похож на браконьера?

– Внешний вид не играет никакой роли. Эти браконьеры очень хитры, им ничего не стоит переодеться. Среди них бывают и вполне культурные люди, для них браконьерство – это особый вид спорта. Они как раз самые опасные.

Господин Эррон насмешливо, словно дразня, посмотрел на инженера.

– Так ведь браконьерство и есть вид спорта, – сказал он. – Причем, опасный. Даже интересно оказаться в ночном лесу браконьером, за которым охотятся лесники.

– Опасная забава, – буркнул Халлер.

– Конечно, ведь на карту ставится жизнь, вы это имели в виду?

При этих словах господин Эррон приподнял шляпу и ушел. Отойдя на несколько шагов, он снова вернулся к Халлеру.

– Но ведь на карту ставится также и жизнь преследователя, – проговорил он и снова ушел.

Уже на крыльце он помахал Халлеру шляпой и крикнул:

– Но у меня нет ружья!

И, смеясь, скрылся в отеле.

Да он же пьян, подумал Халлер. У него водка в футляре для растений. В холле он спросил у портье, где доктор Бенедиктссон.

– Доктор отдыхает, – ответил портье.

– Где, в своей комнате?

– Нет, в шезлонге.

Он вывел инженера из отеля и показал на опушку леса, там, несмотря на сумерки, был хорошо виден белый брезент шезлонга.

– Подходящее место. Мой друг помешан на свежем воздухе, – заметил Халлер.

– Да, и, видно, не любит лишнего беспокойства. – Портье с удовольствием поддержал разговор. – Господин доктор не пришел сегодня к обеду и даже не хотел передвинуть шезлонг так, чтобы полюбоваться закатом. Он очень рассердился, когда я предложил ему перебраться на другое место. Не понимаю, что хорошего сидеть так близко к дому.

Халлер с ним согласился.

– Кажется, это южная часть отеля? – спросил он, окинув взглядом все окна. Особое внимание он обратил на одно окно со спущенной темной шторой.

– Странно, кто это даже вечером спускает темные шторы?

– Там живет дама, которая всегда ходит в черном, – шепотом объяснил портье. – Она любит тень и темноту.

– Когда гости расходятся на покой? – спросил вдруг Халлер.

– Самое позднее около двенадцати.

– Значит, в час в отеле уже тихо?

– Совершенно верно, – ответил портье.

12

В этот прекрасный вечер гостям долго не хотелось расходиться. Они гуляли по дорожкам или сидели на террасах под бумажными фонариками, закутавшись в цветные шали. Из открытых окон звучала негромкая музыка и веселые голоса. Но понемногу шум стих. Свет в окнах погас, отель потемнел и его очертания на фоне леса и холмов казались расплывчатыми. В полночь тишину ночи нарушал уже только негромкий плеск волн. Взошла луна, море переливалось серебром и яхты с поникшими парусами в этом серебряном свете выглядели словно покрытыми льдом.

Доктор сидел в комнате Халлера. Он, по обыкновению, был ворчлив и жаловался, что его друг курит слишком много крепких сигар.

Халлер надменно не обращал на это внимания и разглагольствовал, как ни в чем ни бывало.

– Я сегодня хорошо пообедал и вечером совершил долгую прогулку. Поэтому табак не причинит мне вреда. Никотин проясняет мозг. Недостаток занятий приводит к тупости, а курение, само по себе, великолепное занятие. Но вот можно ли назвать занятием то, что человек лениво лежит час за часом в шезлонге, этого я не знаю.

Доктор нетерпеливо-хмыкнул.

– Я лежал на опушке у южного крыла, – сказал он. – Поэтому вам должно быть ясно, что я был занят.

– Значит, вы наблюдали там за окнами?

Доктор не ответил.

– Вернее сказать, вы не спускали глаз с окон дамы в черном, – поправился Халлер.

– Почему вас это интересует? – недовольно спросил доктор.

– Если вы хотели что-то узнать, вам не следовало сидеть именно там, – продолжал инженер. – Ведь и вас тоже хорошо было видно из окна.

– Ну и что, дама видела человека, который сидит спиной к дому и читает книгу. Она могла видеть только мою седую голову над спинкой шезлонга. И не больше.

– И это была интересная книга?

– Дорогой друг, вы прекрасно знаете, что я не читал никакой книги.

– Не понимаю.

– Вы прекрасно знаете, что в книгу у меня вложено зеркало. Вы просто хотите меня подразнить. На самом деле у вас есть что-то на уме.

– Вы очень проницательны, – равнодушно признался Халлер. – Ну и как, вы поняли, почему эта дама окружает себя такой тайной, что даже днем спускает темные шторы?

– Да.

– И почему же?

– Потому что она работает при электрическом свете. Три часа она работала при красноватом свете, который снаружи из-за шторы был почти незаметен. Но скажите, чем были заняты вы сами? Что-нибудь случилось?

– Все может быть.

– Странный ответ.

– Полагаю, что случилось, однако еще не знаю, что именно. Если помните, у меня в начале вечера должна была состояться встреча с Гордером.

– Да, вы собирались поговорить с ним об этой дурацкой истории с привидением. И что же вы узнали?

– Гордер принял меня в своем кабинете, – сказал Халлер. – Я спросил, не могу ли я засвидетельствовать свое почтение фру Александре, но Гордер довольно резко ответил, что фру Александра плохо себя чувствует и не может меня принять. Из его слов я понял, что она находится в соседней комнате. Дверь была прикрыта не плотно.

– Чтобы она слышала, о чем вы будете говорить?

– Совершенно верно, именно для этого. Между тем с Гордером произошла странная перемена. Когда он утром рассказывал мне о событиях этой ночи, он старался убедить меня, что случилось нечто из ряда вон выходящее, и даже уверял, будто видел в коридоре своего покойного друга.

– Да, именно так вы мне и говорили, – подтвердил доктор. – Ну и что, показал он вам фотографию своего знакомого?

– Нет. Он ее не нашел. Это, конечно, ложь. И это удивило меня. Но, должен признаться, еще больше меня удивило, когда Гордер сказал, к каким выводам он пришел за это время. Теперь он считает, что виной всему были нервы, переутомление, галлюцинации, словом, обычная чепуха. Он полагает, что это был просто обман зрения. Говорил он громко, вероятно для того, чтобы в соседней комнате его слышала фру Александра. В конце концов он стал убеждать меня, что хочет все забыть, опасаясь, как бы эта история не напугала его гостей. Вел он себя крайне глупо.

– Помилуй, Бог! – воскликнул доктор. – Слова Гордера как раз означают, что он наконец-то одумался. Не станете же вы утверждать, будто поверили, что он действительно встретил в коридоре своего покойного друга?

– Именно это я и утверждаю. И он сам тоже так считает.

Доктор в отчаянии схватился за голову.

– Вы играете какую-то несвойственную вам роль, – сказал он. – Раньше вы камня на камне не оставляли от подобных суеверий! И вдруг вы их защищаете!

– Но ведь это правда. А Гордер изменил свои показания исключительно потому, что за это время случилось что-то еще, что заставило его отрицать ночное происшествие. Он явно чего-то боится. Когда я пытался заверить его, что не сомневаюсь в истинности его слов…

Халлер вдруг задумался.

– Сегодня лунная ночь, – сказал он. – Это может нам помешать, но в то же время может и помочь. Кто знает?

Доктор взглянул на часы:

– Уже два, – пробормотал он. – Но вы как будто не собираетесь спать?

– Надеюсь, вы не очень устали после своей работы в шезлонге? – сказал Халлер. – Будьте добры, погасите лампу.

Они выключили лампу, и Халлер поднял штору. Беловатый свет залил комнату.

Халлер выглянул в окно.

– Подходящая комната, – проговорил он. – Лужайка находится как раз под окном.

– Какая лужайка?

– На которой застрелили собаку.

– Это какое-то безумие, – пробормотал доктор.

– В эту собаку стреляли из отеля.

– Кто?

– Ее хозяин.

– Но зачем? – удивился доктор. – Зачем хозяину убивать свою собаку?

– Это единственное правдоподобное объяснение загадочному убийству собаки, – сказал Халлер. – Вот послушайте: хозяин собаки находится в отеле и по какой-то важной для него причине хочет остаться неизвестным. Неожиданно он обнаруживает, что собака выследила его и прибежала сюда. Некоторые охотничьи собаки могут пройти по следу много десятков километров. Он понимает, что собака выдаст его, и убивает ее. Узнал он ее по лаю. Это объясняет, почему хозяин собаки до сих пор не объявился.

Доктор задумался.

– Значит, в этом отеле есть еще одна загадка, – сказал он.

– А почему бы и нет, – отозвался инженер. – Я же сказал вам, что такой отель – это целый мир, пусть и в уменьшенном масштабе, здесь случаются разные потрясения и можно столкнуться со всеми загадками, которые волнуют мир.