Текст книги "Шоу Подбор (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)
Если честно, услышав эти слова, мне разом полегчало. Даже захотелось расслабленно выдохнуть, наконец, простив саму себя. Все же трудно жить, зная, что ты так подставила человека.
– Слышала, ты баллотируешься в президенты. – улыбнулась я. – Поздравляю.
– Да, решил оставить пока бизнес под руководством Саймона, а сам пошел в политику. Смена деятельности благотворно влияет на работу. – ухмыльнулся Арчи. – Еще одну партию?
– А не боишься снова проиграть? – в свою очередь поинтересовалась я, поудобнее обхватывая ракетку.
– Не в этот раз, Оплфорд, не в этот раз…
***
Мы вернулись в резиденцию ближе к двум часам дня, уставшие, но довольные. Отличался от нашего с Арчи настроения только невидимый Джейсон, просидевший все это время на скамье, и недовольство которого я ощущала подсознательно.
– В следующий раз я точно выиграю! – уверила Арчи я, старательно изображая возмущение.
А все почему? А потому, что Армани совершенно бесчестным образом закидал меня мячами, пока я пыталась отбить тот, что участвовал в игре. И вот стою я, всем видом демонстрируя решимость отправить теннисный мячик на его сторону, как в меня, словно из пулемета, с потрясающей меткостью летят другие мячи.
В общем, я его дисквалифицировала. Но от его победы меня это не спасло.
– Только если я буду поддаваться, – в свою очередь произнес Арчи. Вот что за человек?
– Ой да ладно, это я тебе поддавалась сегодня. – закатила я глаза.
– И поэтому ты, проиграв, закидала меня ракетками? – каюсь, было.
– А это я легенду поддерживала, чтобы не догадался. – честно соврала я, кинув на Армани ну о-очень честный взгляд.
Посмотрел Оценил. Не поверил.
– Обманщица! – выдал он, брызгая в меня из бутылки с водой. Тонкая струйка, сделав красивый пируэт в воздухе, угодила прямиком в меня, заставив споткнуться от неожиданности.
Вот нахал! Он нагло воспользовался моей доверчивостью!
– Это война. – угрожающе произнесла я, поднимая помпу на своей бутылке вверх.
Визг, который заставил меня укоризненно взглянуть на Арчи, смех и началось новое сражение. Вода летала из стороны в сторону, обдавая нас теплыми брызгами. Моя майка была абсолютно сырой, на его черной футболке тоже виднелись влажные разводы. А затем, пользуясь тем, что у него закончилась вода, я с очевидным удовольствием откупорила крышку и одним поток вылила содержимое бутылки на Арчи, заставив того тихо, сквозь смех, ругаться. А я что? Увидела нехороший блеск в его глазах и рванула в сторону резиденции.
В холл мы ввалились сырые, громко смеющиеся и, кажется, окончательно помирившиеся. Размахивая бутылками, словно шпагами и сыпля угрозами скорой расправы и страшной мести в адрес друг друга. Апофеозом ситуации стало то, что с волос Арчи просто лилась вода, стекая вниз по футболке.
Не знаю, как он, а я чувствовала себя отмщенной. Потому как попа у меня до сих пор болела от неудачно прилетевшего теннисного мячика.
– Говорил же, что он не в кабинете. – произнес мистер Дассо, пригладив и без того сверкающие волосы, гладко зачесанные назад.
Резко оборвав смех, перевела взгляд на очередное сборище мужчин в костюмах. И почему мне так везет на неловкие ситуации, а? Может, я просто неудачница?
– Мисс Оплфорд, – вежливо кивнул мне Стефан Дрейк.
– Добрый день, – отозвалась я, укоризненно взглянув на нагло ржущего Арчи. Ему-то нормально, это его делегация, а вот я не могу себе позволить дурачиться у них на глазах. И так неизвестно какое мнение у них сложилось обо мне.
– Отлично, все в сборе. – произнес Габриэль Арчибальд, спускаясь по лестнице в компании Клода, по пути поправляющего запонки. Тот, разобравшись с аксессуаром, перевел скучающий взгляд на собравшихся. Мгновение, маршал Инквизиции встретился взглядом со мной, после чего стремительно оказался рядом.
– Что произошло? – вопросил он, внимательно оглядев меня.
– Война, – честно призналась я, сделав страшные глаза.
– С кем воевала? – усмехнулся он, притягивая к себе и целуя в висок.
– С мистером Армани, – не стала скрывать я. – который, попрошу заметить, самым коварным образом напал на меня.
– И сполна за это поплатился, – в свою очередь возмутился Арчи, оттягивая сырую футболку за ворот. – с мисс Оплфорд на редкость сложно вести боевые действия.
– Понятия не имею, о чем это мистер Армани изволит говорить. – отозвалась я, улыбнувшись. В глазах Клода, несмотря на усмешку на губах, застыл лед, смешанный с злостью. Беспокоиться из-за Арчи?
Вероятно, Клод ведь считает его соучастником заговора. Но на самом деле же не произошло ничего, действительно стоящее внимания. Осторожно погладив пальцами ворот пиджака, заметила странный узел, в который был завязан галстук. Тяжело вздохнув, привстала на носочки, чтобы исправить досадное упущение.
Вот что за мужчина? И маршал Инквизиции, которого все бояться, и тайная мечта девичьих и некоторых мужских грез, а галстук завязать не может. Под внимательными взглядами собравшихся перевязала галстук в нормальный узел. И – о, чудо! – Клод как-то разом расслабился, нежно погладив по спине.
Стоп. Это что, ревность была? Неужели Клод ревновал меня к Арчи? Я от собственной догадки даже как-то растерялась, иначе заглянув в глаза маршала Инквизиции. И снова небесную синеву заволокла черная пелена страсти, отразив в его глазах меня, словно в зеркале.
Где-то там разговаривали собравшиеся, перебрасываясь очередными «смешными» шутками. А я стояла здесь, чувствуя сильные руки и бездумно улыбалась, неизвестно чему радуясь. Вот вроде неприятное чувство – ревность. Сколько раз эта эмоция разрушала отношения, приводила к войнам и дракам, ломала жизни? И не счесть, наверное. Но вот стою я и так приятно становиться, что Клод приревновал меня…глупо, да. И все равно.
– Зря, – тихо произнесла я, обнимая его за шею, для чего пришлось снова встать на носочки. – я просто действительно хотела его утопить. Можешь спросить у Джейсона.
У телохранителя ко мне, конечно, своеобразное отношение, но ведь врать он не станет?
– Я уеду вечером, – произнес он.
– Надолго? – нахмурилась я, поглаживая его шею.
– На несколько дней, – пожал плечами Клод, наклоняясь ко мне с поцелуем.
А вот интересно мне, что думает делегация Армани относительно меня? Это Арчибальды знают, что мое участие в шоу «Подбор» – фарс чистой воды. Девочки считают, что Клод для меня запасной вариант, кажется, они подозревают, что я влюбилась в него. Но ведь делегация Арчи ничего из это не знает. А мы с Клодом совершенно не скрываем наше отношение друг к другу, наверняка, вызывая нелицеприятные предположения у «дружеской кампании» относительно моей целомудренности.
– Так, что скажешь? – вопросил он, оставляя между нашими губами пару миллиметров. А что я могла сказать?
– Будь осторожен, – выдохнула я, не предпринимая попыток освободиться из объятий.
– Как скажешь, – легкая усмешка и снова поцелуй. Нежный, долгий, тягучий.
Откуда-то издалека раздалось осторожное покашливание. Либо нас пытались оторвать друг от друга, либо:
– Сходите к Илдвайну, – посоветовала я. – он потрясающе лечит признаки простуды.
И тихий, урчащий смех Арчи, за которым следует еще один поцелуй. И я снова забыла о чужом присутствии, полностью растворяясь в Клоде. О чем вообще говорил Джейсон? Да какая разница, когда целуют так нежно.
– Клодель, – с намеком произнес Габриэль Арчибальд. Боковым зрением я заметила, как президент постучал указательным пальцем по наручным часам, исчезая в коридоре следом за мистером Дрейк и мистером Дассо. Арчи, видимо, отправился переодеться.
– Я вернусь через три дня, – напомнил Клод, нехотя возвращая между нами дистанцию. – а до тех пор будь осторожна. Не доверяй Армани, малыш, у Инквизиции есть основания полагать, что он состоит в сговоре.
– А чем подкреплены эти основания не поделишься? – поинтересовалась я.
– Зайди к Агустини, я передам ему распоряжение продемонстрировать тебе протоколы. – в свою очередь произнес Клод, кинув на меня внимательный взгляд. – Мне стоит беспокоиться?
– Из-за Арчи? – вскинула я бровь. – Нет, конечно. Нам нужно было поговорить. Когда-нибудь ведь это должно было произойти.
Клод не ответил, просто в очередной раз прикоснулся губами к моим в горячем поцелуе, заставляя что-то внутри меня вспорхнуть и забиться в воздухе. Пресловутые бабочки в животе? Определенно, нет. Для этого я не настолько романтичная.
– Тебе ведь нужно идти, – напомнила я, разрывая это безумия на секунду.
– Да, – не стал спорить Клод, вновь делая осторожное движение губами, чтобы ускорить темп и…
Когда я оказалась буквально на руках Клода, обхватив его ногами за талию и вцепившись руками в плечи? А сзади ощущалось твердое покрытие стены. Чьи-то бессовестные руки плавно скользили вверх по ногам, не разрывая требовательного поцелуя.
– Тебя ждут, – напомнила я ему в губы.
– Я занят. – произнес Клод, усмехнувшись.
– Делегация, – сил не было даже на шепот, поэтому я удивилась, когда Клод все-таки услышал:
– Демография.
Я оторвалась, удивленно взглянув на ухмыляющегося маршала Инквизиции.
– Демография? – осторожно поинтересовалась моя персона. Какое, интересно, отношение в данный момент мы имеем к демографии? Хотя да, понятно какое…
И покраснела под внимательным взглядом Клода.
– Демография, – кивнул он серьезно, хотя в глазах плясали черты. – или вы, уважаемая мисс Оплфорд, имеете что-то против повышения рождаемости на планете?
– И что же это получается, не менее уважаемый мистер Арчибальд, – ехидно произнесла я. – вы решили лично озаботиться этой проблемой?
– А как же, – хмыкнул он. – подам пример гражданам. Представляешь, как рождаемость подскочит? Ведь маршал Инквизиции плохого не посоветует.
– Звучит как слоган для плохой рекламы кукурузных хлопьев, – отозвалась я. В ответ – укоризненный взгляд. А что? Правда же.
– Это твое профессиональное мнение, мисс PR-менеджер? – поинтересовался Клод.
– Это мое профессиональное мнение потребителя, мистер инквизитор. – хмыкнула я в ответ.
Клод улыбнулся. Вот просто взял и улыбнулся, по-доброму так. И отпустил, позволяя соскользнуть на ноги, прижал к себе и поцеловал в висок. Почувствовала себя плюшевым медвежонком в крепких объятиях взрослого ребенка, если честно. Но было приятно.
***
Весь оставшийся день я занималась тем, что пыталась пробраться сквозь завуалированные юридические термины протокола по делу причастности рода Армани к заговору против Арчибальдов. Это оказалось необычайно трудно!
Поэтому мне пришлось отыскать в библиотеки резиденции справочник юридических терминов, который система выдала мне под ответственность Джейсона. Тот, к слову сказать, валялся рядом на диване, задумчиво читая мою книгу «Как пережить день с психами?». Да-да, ту самую, что однажды так заинтересовала Роберта. Периодически инквизитор доставал сенсор, чтобы сделать фотографию определенного абзаца. На будущее, видимо. Я говорила: полезнейшее издание.
Я же изучала материал, выданный мне необычайно хмурым Агустини. Начальство в лице Клода уезжало на несколько дней и, соответственно, ответственность за происходящее ложилась целиком на плечи несчастного заместителя маршала Инквизиции. Малоприятная перспектива, не удивительно, что Агустини был не в духе. Да и еще его основное дело, то самое, цель которого расследовать легендарную попытку моего сожжения заживо, приостановилось. Ученые, занимающиеся изучением отысканного мной племени, заявили, что настал черед серии психологических экспериментов, на которые весьма пагубно может повлиять очередной допрос Инквизиции. Не найдя чем еще помочь Агустини, просто принесла ему кофе. Какая никакая, а забота о несчастном инквизиторе.
К слову о них, вот скажите пожалуйста, почему нельзя просто написать, что левые чуваки указали на другого левого чувака, который слышал от своего друга, что один из младших Армани встречался вечером тридцать первого числа в далеком, загородном кафе с неизвестным мужчиной, о котором ходят слухи, что он соучастник заговора? Нет, Инквизиция лучше обратит это в три страницы юридических неоднозначных терминов. Хотя, если рассматривать это как особый шифр, то можно даже поаплодировать предприимчивости инквизиторов. Такое действительно, даже если попадет в ненадежные руки, навряд ли сможет дать какую-то информацию несчастному воришке данных.
Открыв следующий лист на планшете, я не сдержала страдальческого вздоха. Тут еще и мелким шрифтом.
– Как успехи? – поинтересовался Джейсон, обратив внимание на мои муки.
– Плохо, – не стала врать я. – я словно древний язык пытаюсь самостоятельно перевести на современный.
– Меня этому три года учили в академии, – пожал плечами Джейсон.
– Юридическому языку? – поинтересовалась я, откидываясь спиной на диван и случайно ударившись о витую ножку.
Вот ведь дурацкая привычка сидеть на полу! Стоит мне заняться какой-то серьезной работой, как мне резко становится неудобно за столом, и я плавно перетекаю на пол. В пансионате мне в свое время часто делали выговор за это. Осанка же портится, ага. И, взглянув на часы, подскочила на ноги: шесть сорок!
– Ага, – ответил инквизитор, с непередаваемым выражением лица наблюдая за тем, как я потираю ушибленную руку.
– То есть, – весьма грозно начала я. – ты все это время просто лежал, пока я несколько часов пыталась понять первую страницу, да?
– Ты чего это? – просек угрозу в моем голосе Джейсон, плавно поднимаясь с дивана.
Я же стащила с ноги балетку, поудобнее ее перехватив. Это же надо! И ведь знал, чем я тут занималась, но молчал!
Начинающий скандал прервал стук в дверь. Грозно помахав кулаком в сторону инквизитора, потопала открывать. Повезло ему.
А по ту сторону оказался Клод, напряженно вглядывающийся в наручные часы. Кажется, он был готов улетать из резиденции: деловой костюм с эмблемой Инквизиции, болтающийся на поясе бластер, начищенные туфли, кожаный портфель в руке, вдумчивый взгляд в стиле «я ваша смерть». Попрощаться зашел, вероятно.
Вообще, я собиралась его проводить, но раз уж он сам пришел, то:
– Привет, – улыбаюсь я. – кофе будешь?
– Нет, – мягкая улыбка в ответ. – но мне нужна ты.
– Для чего? – вопрос прозвучал настороженно, как бы я не старалась спрятать это.
– Малыш, все вопросы по дороге. – отозвался он, подхватывая мою руку. – У меня час до вылета, поэтому знакомство с родителями обещает быть коротким, но содержательным.
Я резко затормозила пятками, заставив Клода недоуменно оглянуться на меня. Для пущей убедительности я еще и руку свою забрала, вцепившись в стоящую неподалеку статую несчастной наружности женщины.
– Твои родители здесь? – вопрос получился с проскальзывающими паническими нотками. И нет, я не против родителей Клода, я очень даже их люблю. На расстоянии. Без знакомства. Нет, ну серьезно! Какое знакомство, если мы сами еще толком друг друга не узнали?
И вообще, там его родители, а я в джинсах и белом свитере. Помню я эту роскошную женщину, оказавшуюся матерью Клода, будь я в вечернем платье, а она в трениках, я бы и то выглядела как замухрышка. Так что, мне бы сначала переодеться, подготовиться моральной к такой встрече…
– Нет, – произнес он с понимающей ухмылкой, заставив меня облегченно выдохнуть. – лучше, Эль. Твои родители здесь.
И вот если он собирался меня этим успокоить, то сильно просчитался. Я еще и второй рукой вцепилась в несчастную женщину с печальными глазами. А все потому, что не могли мои родители прилететь в резиденцию Арчибальд. С чего бы?
– Эль, – укоризненно покачал он головой. – тебе не кажется, что это я должен быть против знакомства с твоими родителями?
– Тебе-то чего бояться? – пожала я плечами. – Они от тебя в восторге будут, а сюда прилетели наверняка для того, чтобы напомнить мне о моих обязательствах перед родом Оплфорд. Вот как увидели, что я вышла в финал, так и заявились, чтобы дать направляющего пинка.
– На сколько я знаю, – произнес Клод осторожно, словно невзначай попытавшись притянуть меня к себе подальше от статуи женщины с несчастным выражением лица. – у них к тебе серьезный разговор, сподвигший их прилететь на территорию резиденции рода Арчибальд без приглашения и даже предупреждения.
– Да у вас здесь вообще проходной двор, – ворчу я, пряча лицо на его груди. – дикари и те жили, а вы вообще ничего о них не знали. Клод, – поднимаю я на него взгляд, но не голову. – ты не знаешь моих родителей. Они, скажу прямо, потребители выгоды. И если ты считаешь, что они наконец осознали, что их дочь пытались сжечь, и потому явились, то имеешь все шансы крупно разочароваться.
– Мне абсолютно безразличны причины их приезда, – произносит он, подхватив мое лицо за подбородок. – Главное, что они могут дать нам благословление на этот союз.
– А тебе нужно их благословление? – удивленно вскинула я брови.
– Нет, – пожал маршал Инквизиции плечами. – но это бы значило, что ты официально, по одобрению рода Оплфорд, выпадаешь из категории «свободных наследниц обеспеченных родов» и попадаешь под определение тех, кому не повезло оказаться в зоне интереса маршала Инквизиции.
– И много таких, кому не повезло? – интересуюсь я невинно, заслужив еще один укоризненный взгляд. – Ладно уж, – вздыхаю. – веди меня на погибель к родителям. Но я тебя предупредила!
В ответ смешок и короткий поцелуй, после чего меня подхватили на руки и с удвоенной скоростью понесли вниз. Видимо, чтобы я не попыталась снова вцепиться в предметы декора.
К тому моменту, как мы замерли у двери в ту часть резиденции, куда путь конкурсанткам заказан, я успела известись окончательно. А все потому, что не могли родители явиться вот так, без причины с видимой для них выгодой. Неужели мне предстоит очередной контракт с собственным родом?
Кинув взгляд на Клода, извлекшего из недр кармана карточный ключ, поняла, что предстоит не только новый контракт, но и громкий скандал. И еще бы, ведь придется рассказать о соглашении с Арчибальдами, а затем выслушать подробную лекцию от родителей о собственный глупости. Ведь как так? Я по собственной глупости просто взяла и упустила шанс выйти замуж за наследника рода Арчибальд!
Конечно, их смягчит Клод, который способен поднять рейтинг рода Оплфорд до невиданных высот, но факт останется фактом. Я заключила плохую сделку.
Двери распахнулись, заставив Клода с видимой неохотой отпустить меня на ноги. Однако маршал Инквизиции взял меня за руку, слегка сжав мою ладонь в знак поддержки. Знал бы он, что сейчас будет…
– Да что вы говорите! – раздался мелодичный мамин голос, сменяемый ее смехом. Тем самым, который был специально создан для привлечения инвесторов к бизнесу отца. – Каролина она действительно такая, уж простите ее плохое воспитание. И вроде бы мы сделали все возможное, чтобы из доченьки вышла настоящая леди, но сами понимаете, сфера, в которой она работает, несколько…
– Матушка, – сладенько воркую я, кинув на Клода взгляд из разряда «я же говорила». – прекрати плести небылицы о корпорации «МартиноПлейзер». Индустрия PR-менеджмента современная, актуальная и приносящая хорошую прибыль.
– Да никто и не спорит, дорогая. – но по взгляду голубых глаз сразу понятно, что матушка изволит врать. Она бы определенно поспорила.
Мама поднялась с голубого диванчика под заинтересованными взглядами собравшихся и в лучших традициях высшего света поцеловала воздух у моих щек. Запах розовой воды окутал меня знакомым и родным запахом, напомнив о детстве, когда все было радужно и оптимистично. Сэр Аньелли умиленно глядел на нас, запивая сцену встречи матери и дочери…молоком. Ого, да на моих глазах произошло историческое событие! Британский лорд отказался от алкоголя, отдав предпочтением молочным продуктам.
Следом поднялся отец, ласково погладив меня по спине. Как всегда, очередной дорогой костюм, платиновые запонки, начищенные до блеска туфли и галстук, подходящий по цвету к маминому синему платью.
И только я приготовилась вежливо поинтересоваться, чего родителям надобно, как прозвучало:
– Ах, Каролина, во что ты одета? – мамин взгляд, преисполненный ужаса, пробежался по мне от ног до уложенных в локоны волос. – Как ты можешь носить эти мешковатые джинсы в присутствии столь очаровательных молодых людей?
Я не буду скрипеть зубами. Не буду, сказала.
Роберт, обнаружившийся в кресле по соседству с нашим президентом, старательно не улыбается. Так старательно, что аж зубы мудрости видно. Видимо, моя встреча с родителями ему нравится все больше и больше. Как же, уязвленное самолюбие встрепенулось.
– Очаровательные молодые люди, – обращаюсь я к присутствующим с непередаваемой интонацией, обещающей адские муки тому, кто меня сейчас не поддержит. – кого-то из вас смущает наличие на мне джинс?
Мужчины отрицательно качают головой, пряча улыбки, а Аньелли так еще заявил, что и сам любит джинсы. Врет, учитывая, что я ни разу не видела его в обозначенном предмете гардероба. Но все равно приятно, вроде как все за меня.
– Девочка моя, штаны в высоком обществе – это неприлично. – в поддержку маминых слов назидательно произносит папенька, усаживаясь на диван.
– Батюшка мой, – в то ему отвечаю я. – в высоком обществе неприлично быть без штанов, а все остальное вопрос вкуса.
Тема исчерпана. Клод кладет руки мне на плечи и притягивает к себе, видимо, намекая, что пора сбавить темпы. Бедняжка просто не знает, что все наши семейные заседания проходят в таком духе.
– И где твое пансионатское воспитание? – вздыхает мама, возведя печальные очи на Габриэля Арчибальда. – У современного поколения совершенно иные ценности. Хотя тут, пожалуй, дело во влиянии из вне. Вот когда Каролина жила с нами, то девочка была совершенно другой. Вы просто не представляете, как великолепно она играла на виолончели, да, дорогой?
– Верно, любовь моя. – кивает отец, поправляя галстук. – Великолепно играла.
– А потом поступила в свой университет и растеряла весь интерес к классической музыке, ей теперь авангардное искусство подавайте. – продолжила матушка экскурс в мое детство. – Променять Университет лиги Ковальджи на Университет имени оппозиционера Росселини – это же нужно было такое учудить! Вы просто не представляете, какой шок испытал весь наш род. Мы пророчили Каролине большое будущее в политике, а вынуждены мириться с дипломом какого-то PRщика.
Это надолго. Тяжело вздохнув, я присела на диван, расположенный наиболее далеко от родителей. Клод только ухмыльнулся, разместившись рядом со мной.
– Маменька, – произнесла я, воспользовавшись паузой в ее рассуждениях. – присутствующие здесь очаровательные молодые люди также имеют собственные дела и ограниченное количество времени на их осуществление. Давай не будем тратить столь затратный ресурс как время и приступим к обсуждению основного вопроса.
– Ох, и вправду, – смущенно улыбнулась она. – в приятной компании время летит совершенно незаметно.
Но не словом не приступила к началу содержательного разговора, только в задумчивости помяла подол платья. Этот жест заставил меня невольно напрячься. Чтобы маменька и нервничала? Никогда такого не видела. Мою маму можно обвинить во многом: в сводничестве, наигранности, даже порой и в лицемерии, но вот робостью и страхом перед грядущим она никогда не отличалась. Пожалуй, в моей матери эти два качества отсутствовали как вид человеческих недостатков.
– Перед тем, как род Оплфорд приступит к обсуждению интересующего их вопроса, – начал Клод с очаровательной ухмылкой и взглядом того самого змия, который может уговорить съесть не только яблочко, но и яблоню тоже. И как только удается? – я хотел бы представиться.
– Ну что вы, мистер Арчибальд, – восторженно выдыхает маменька. – как мы можем не знать великолепного маршала святого ордена Инквизиции?
Как загнула-то! Роберт даже подавился коньяком от эпитета, коим мама наградила орден Инквизиции. Это с каких пор он святой-то?
А Клоду хоть бы хны. Сидит весь такой из себя потрясный, улыбается, кивает в нужных местах и выглядит польщенным.
– В таком случае, я хотел бы сделать особый упор на другое, не менее почетное звание молодого человека вашей дочери, миссис Оплфорд. – где они практикуются в этих речах? Серьезно, на какие именно курсы они ходили?
– Ой, да что вы говорите? – наигранно всплеснула маменька руками, кинув на меня внимательный взгляд. Разговор об этом нам еще предстоит… – Каролина, как ты могла скрывать от меня этот факт? Впрочем, о ком речь… Знаете, Каролина такая скрытная, что с родной матерью не делиться тайнами! Вот как же нам повезло, что хоть ее молодой человек такой хороший мужчина, да, дорогой?
– Безусловно, дорогая. – отозвался папенька несколько растерянно. – Вот только шоу…
– Можете не беспокоиться насчет этого пустяка, – отмахивает Клод, слегка склоняя голову. – Каролина продолжит участвовать в шоу с поправкой на новые обстоятельства. В случае ее победы, а ваша дочь достойна ее, Роберт отказывается от любых претензий на Каролину, предоставляя ей право абсолютного выбора.
Я молчу, киваю, и снова молчу. Родители перебрасываются очередными ничего не значащими фразами, выражая восторг от заявления Клода, а я уже вижу подсчеты в их глазах. Конечно, ведь перед родом Оплфорд теперь такие возможности открываются. Восторг просто.
Но все прошло очень даже хорошо. Серьезно! Я вот внутренне готовилась к чему-то неприятному, но напряжение после слов Клода было столь незначительное, что я непроизвольно выдохнула. Впрочем, ненадолго. Когда все стихли и заняли свои места, я наконец смогла напомнить о главной теме. Но родители морщатся, видимо, причина их приезда действительно кроется в чем-то очень неприятном. Даже я начинаю нервничать, наблюдая за тем, как мама сжимает руки.
– Мы можем обсудить это наедине, – предлагаю я, окидывая родителей напряженным взглядом. Но отец отводит глаза в сторону, чего за ним в принципе не водилось.
– В этом нет необходимости, – произносит он. – тема вскоре всплывет во всех СМИ. Поэтому роду Арчибальд и тебе, Каролина, стоит услышать это с нашей точки зрения.
– До того, как журналисты дадут этому происшествию название и примутся перетирать подробности до костяной пыли. – закончила мама, вскинув на меня пронзительный голубой взгляд.
– В чем дело? – усмехнулась я. – Тетушка в очередной раз сделала неудачную пластическую операцию? В прошлый раз из-за этого инцидента тоже было много шумихи, однако по моей репутации событие никак не ударило. Неужели в роду Оплфорд могло произойти что-то значительнее этого?
– Могло, – кивнул отец, не оценив юмора. – и это касается непосредственно тебя, Каролина. Поэтому твой оптимизм имеет все шансы рухнуть.
– Знаете, если бы вы перестали ходить вокруг проблемы и решились обозначать ее, то у меня было бы больше шансов быстрее разобраться в происшествии и найти пути решения. – пожала я плечами. – Или сделать хоть что-то, чтобы последствия не оказались колоссальными.
– Дорогой, Каролина взрослая девочка, – вздохнула мама. – она все равно должна была бы узнать об этом. Понимаешь, доченька…
Дело плохо. Если уж мама назвала меня доченькой, то самое время искать куда бы закапаться лет так на сто. А лучше двести – для надежности.
– Не понимаю. – честно призналась я, обведя взглядом собравшихся. Но и у тех выражение лиц были далеки от просветленных. А значит не я одна не в курсе происходящего здесь.
– Это не так уж и легко объяснить… – начала мама издалека, вложив ладонь в руку папы.
– Ты приемная. – выдал папенька, заслужив неодобрение мамы в виде яростного шипения. – Мари, как ты уже заметила, Каролина взрослая девочка, не нужно ходить вокруг да около. Пластырь нужно сдирать разом.
– Наш ребенок не пластырь! – взбесилась вдруг мама, подскочив на ноги. – Тебе всегда было плевать на психологический комфорт Каролины!
– Предлагаешь обсудить этот вопрос сейчас? – спокойно вопросил папа, взглянув снизу-вверх на нервно кусающую губы маму.
– Да какая теперь разница? – вздохнула она, махнув рукой и отвернувшись в сторону окна.
А я? Я сидела и пыталась…осознать.
Как-то заторможено до меня дошло значение этого слова. Но, когда осознание страшного слова, побуквено ударяясь о мозг, всплыло в памяти, я только раздраженно дернула плечом. Не то определение…А потом до меня дошло, что второго значения нет. Приемная – это значит, что я не родная дочь.
– А как же семейное сходство? – вопросила я как-то безразлично, сама поразившись своему тону.
Потому что хотелось вскочить на ноги, в процессе маша руками и всем видом выражая недоумение, перетекающее в один единственный вопрос: «Какого черта?!».
Картина собственной жизни пошла мелкими трещинами прямиком в центре, расползаясь некрасивыми линиями по периметру. Как если бы зеркало, в котором я отражаюсь, кто-то разбил одним уверенным движением. Ты приемная. И осколки в каждую из сторон, некоторые, особенно острые, впиваются в лицо, заставляя в ужасе кричать.
Но это все мысленно. В реальности же я словно потухла, только спину выпрямила неестественно сильно, отчего она неприятно побаливала. Да еще и ощущение чужой руки, сжимающей мои пальцы, напоминало о том, что это не бредовый сон, мне не послышалось, и я не задумалась о своем, представив худший исход событий.
А мир медленно летел к чертям, заставив перед глазами повиснуть белесую пелену, а окружающий шум слышать сквозь прочное препятствие. Как если бы я закрыла уши или с головой ушла под воду.
Только был ли этот шум? Собравшиеся молчали. А я кричала. Мысленно.
Кажется, именно в такие моменты нужно радоваться умению держать лицо.
– Имеешь ввиду голубые глаза? – как-то странно усмехнулся отец. – Поверь, цвет твоих глаз не имеет никакого отношения к наследственным генам Мари. Просто голубоглазый младенец выглядел так мило и беззащитно, что мы приняли решение взять именно тебя.
Взять. Как товар в магазине. Так и представляю: «Дорогая, посмотри какой симпатичный ребенок, свеженький еще. Производитель гарантирует качество продукта…тьфу, младенца». А затем они просто купили меня, оплатив кредиткой мое право на существование.
Наверное, удобная это штука – усыновление. Пришел, выбрал посимпатичнее, подписал бумаги и вот, детёныш твой. А главное вернуть можно в любой момент. Красотища!
– А мимика, жесты, манеры – это все переходящее. – продолжил оте…а отец ли? Могу ли я его так называть? – Ты просто переняла наши привычки, которые заставили окружающих действительно видеть в тебе наши черты.
Отыскав где-то на дне пустой себя остатки сил, я перевела взгляд на него. Светлые волосы, бакенбарды, дуратская борода, считающаяся сейчас в светском обществе модной, надменный взгляд и холодная выдержка истинного аристократа. Просто образец отстраненности и самолюбия.
Только вот еще пару минут назад я воспринимала все это как родное, обычное, привычное. Родители же, так что надменность можно и потерпеть. А теперь? Расстояние между нами словно выросло до нескольких миллионов световых лет, отделив нас друг от друга. И больше не казался этот мужчина родным, скорее пугал своей неожиданной чуждостью.
