Текст книги "Шоу Подбор (СИ)"

Автор книги: Софья Лямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

– А дело в том, мисс Оплфорд, – ответил за всех Агустини, который единственный не скрипел зубами, кидая на меня укоризненные взгляды. – что одна неугомонная особа сбежала от своей охраны, а потом на два часа пропала со всех радаров.

Я стоически выдержала взгляд блондина, даже не дрогнув. Определенно, Агустини еще стоит попрактиковаться. Вот Клодель Арчибальд умеет убивать взглядом, а он – нет.

– У меня были причины так поступить. – независимо пожала я плечами, кинув взгляд на папки, возвышающееся над столом. – Вы не хотели мне верить, поэтому я взяла все в свои руки. И теперь вам не удастся проигнорировать мое обвинение против Хоткинса.

– Против меня!? – воскликнул, собственно, сам мистер Хоткинс, неожиданно обнаружившийся в углу помещения в кожаном кресле.

Блондин был в шоке, впрочем, я тоже. И еще бы! Значит, Инквизиция не только не поверила мне, но еще и притащила этого гада в кабинет сэра Аньелли, обитель переговоров, сделок и расследования? От возмущения в глазах потемнело. А особенно взбесил этот невинно-голубой взгляд Калеба, всем видом демонстрирующего оскорбленную невинность. Вот…падла!

– Против вас! – не застеснялась я повторить, вперив обвиняющий взгляд в преступника. Боялась ли я? Да ни капли! Рядом четыре инквизитора, президент, сэр Аньелли и Роберт. Нас восемь, включая меня, а он один. Если что, массой возьмем!

– Да я ничего не делал! – возмутился блондин в попытке оправдать свою репутацию, запятнанную кровью неповинной меня, поднимаясь на ноги. Счаз-з!

– Сидеть! – рявкнула я так, что вместе с Калебом сел и Роберт, удивленно на меня взирающий. Пр-равильно, бойтесь женщин в гневе. – Не отвертитесь, голубчик. Я все про вас знаю.

– Прям таки все? – не поверил блондин, сощурившись. – И сколько же мне лет?

– Сорок два! – не растерялась я, назвав первую пришедшую в голову мысль.

– Тридцать семь! – возмутился продюсер.

– А вы тему не переводите, – вставил свои пять копеек сэр Аньелли, заслужив мою вечную благодарность.

– Мисс Оплфорд, – как-то обреченно произнес Клодель Арчибальд, опускаясь на краешек стола. В глазах читалось раздраженность. – объяснитесь.

– Да пожалуйста, – пожала я плечами, доставая улику номер один. – позвольте представить вашему скептичному вниманию первое доказательство. Узнаете ли вы, мистер Хоткинс, эту папку?

Блондин побледнел, кинув быстрый взгляд за мою спину. Туда, где сидел маршал Инквизиции. Но, к собственной чести, кивнул.

– Отлично, – произнесла я сладенько. Можно сказать, даже пропела. Приятно, черт возьми, быть правой. – тогда вы не станете отпираться от того, что содержимое данной вещицы принадлежит вам?

– Минуточку, – усмехнулся продюсер нагло, вернувшись к роли подлого и гламурного типа. – я сказал, что узнаю вещь. Это папка. Но я не говорил, что она принадлежит мне.

– Значит, отпираетесь от улики? – хмыкнула я, раскрывая кожаный переплет. – Глупо, господин подозреваемый, учитывая, что вещица подписана.

И продемонстрировала собравшимся надпись курсивом, гласившую о том, что хозяином данного предмета является никто иной, как подлющая морда продюсер. Сэр Аньелли чрезмерно удивленно охнул, поддерживая игру в суд. Калеб недовольно поморщился.

– Ну что, чистосердечное? – предложила добрая я, обернувшись к Хоткинсу.

– Да там ничего такого и нет! – отмахнулся Калеб.

– Ой ли, господин Я-Украл-Выписки-Психолога? – отозвалась я едко. – Неужели вы действительно считаете, что не несете ответственность за злостную, подлую, коварную кражу заключений врачей?

– Они сами мне их предоставили! – возмутился Калеб.

– Ага, так это – сговор! – радостно воскликнула я. – Сэр Аньелли, вы записываете?

– Записываю-записываю, – радостно подтвердил британский лорд, действительно активно строчащий что-то на клавиатуре планшетного сенсора. – продолжайте, мисс обвиняющая.

– Так и записывайте, что он, – кивок в сторону присмиревшего Хоткинса. – подлым образом заключивший сделки с врачами, список которых будет приведен ниже, получил доступ к секретной информации об их пациентах, защищенных законом о врачебной тайне, злостно использовал полученные данные во вред конкурсанткам шоу «Подбор», превышая тем самым свои должностные полномочия. И собирался, – выдержав патетичную паузу, я картинно захлопнула папку. – продать эту информацию конкурентам родов, к которым принадлежали эти девушки, дабы получить круглую сумму на покупку чипов, подавляющих волю и сознание!

– Чего-о?! – возвопил Калеб, хлопнув ладонями по подлокотнику кресла.

– Ну-ну, не портите казенную мебель, – укоризненно произнесла я, передавая папку подофигевшему от моих выводов сэру Аньелли. Нет, ну понятно, что с последним обвинением я перегнула, явно притянув его за уши, но это такой способ заставить Калеба заговорить. Пусть попробует отвертеться.

– Да и в мыслях такого не было! – продолжал вопить Хоткинс. – Ложь! Обман! Поклеп! Я буду жаловаться! Адвоката мне!

– А нельзя вам адвоката, голубчик. – сочувственно протянула я. – Понимаете, я же не представитель правопорядка, а PR-менеджер. А закон не предусматривает защиту адвокатом от скромной и безобидной девушки. Улика номер два!

– Да откуда у тебя это?! – бесился Калеб. – Как ты вообще нашла все это? В мои апартаменты залезла? Но КАК?! Там пароль такой, что я сам иногда попасть не могу.

– А действительно, мисс Оплфорд, – задумчиво протянул Клодель Арчибальд, старательно прячущий улыбку. – как вы получили улики?

– Ну мало ли способ у безобидной девушки получить улики. – застенчиво улыбнулась я, невинно шаркнув ножкой на высоком каблуке, по паркету. – Знаете, свои информаторы, свои способы добычи информации…

– Способы взлома… – продолжил инквизитор эту цепочку, не сумев сдержать улыбку. Ну хоть не пылает убийственным взглядом. Уже хорошо! А то, чувствую, попадет мне за сегодняшнюю выходку. – Как вы проникли в апартаменты мистера Хоткинса, мисс Оплфорд? Как взломали пароль?

– Да случайно, господин инквизитор. – пожала я плечами, вспоминая свою любимую отговорку. Если в прошлый раз за действительно случайные выходки меня не сослали с планеты, то есть шанс, что и в этот раз все закончится благополучно.

– Случайно? – как-то нехорошо сощурив глаза, переспросил Клодель Арчибальд. – И агентов случайно отвлекли? И в крыло, запрещенное для посещения конкурсанток, тоже случайно попали? И пароль, состоящий из восьмидесяти символов, случайно взломали? И папки тоже, ну вот чисто случайно, обнаружили?

Я же размышляла над тем, откуда Клодель Арчибальд знает количество символов в пароле Калеба. Но, решив не акцентировать на этом внимание, снова смущённо улыбнулась, демонстрируя «не я такая, жизнь такая».

– Представляете, как совпало? – ухмыльнулась я саркастичнее, чем планировала.

Нет, на самом деле я хотела польщенно-смущенно-удивленно улыбнуться, продемонстрировав миру свою безобидность, но в последний момент не выдержала и просто попыталась не заржать во весь голос.

– Удивительное везенье, – подыграл Клодель Арчибальд, скрещивая руки на груди. – с такой удачливостью вам прямая дорога в Инквизицию.

– Да? – уцепилась я, призывно вскинув бровь и переходя на проникновенный шепот. – А возьмете?

И вот тут я поняла, что безбожно флиртую. Каюсь! И вообще, это не я, а азарт от раскрытия преступления. Я поймала преступника, нашла улики и даже не травмировалась при этом. Конечно, в венах драйв. Вот и понесло не в ту сторону.

– А вы предлагаете? – не остался в долгу Клодель Арчибальд, вскинув бровь.

– Это вы предлагаете, – сделала я акцент на второе слово, вернувшись к подозреваемому. В смысле, к уже обвиненному. Иначе неизвестно куда это невинное действие может завести. – Итак, господин-преступник, улика номер два. Интересная архивная папка, правда? Буква «И» что-то означает, верно? Возможно, «идиот»? Потому что иначе я просто не могу понять, как можно хранить столь ценное доказательство вашего преступления в столь доступном месте. Вы ведь знаете, что я здесь нашла, правда?

– Во-первых, место недоступное. Еще никто не пробирался в мои апартаменты. – скрипнул зубами продюсер. – До некоторых пор я считал это невозможным. Во-вторых, это не мое, меня подставили. И, в-третьих, я понятия не имею, что находится внутри этой неизвестной мне папки. Сэр Аньелли, вы записываете, да? Вот так и запишите, что я ее впервые вижу.

– Господин преступник, – укоризненно покачала я головой. – в этой папке сотни бумажек с вашей подписью.

– Подкинули! – отмахнулся Хоткинс.

– Значит, если я сейчас ну вот просто так, гипотетически, попрошу Илдвайна провести экспертизу и снять отпечатки пальцев, то ваших на папке не окажется? – поинтересовалась я.

– Нет, ну… – растерялся Калеб.

– Что, отпечатки пальцев тоже подбросили? – сочувственно покивала я. – Вот вы несчастный преступник, все против вас. И как живете только?

– Пока не встретил вас, – оскалился продюсер. – жил впечатляюще хорошо.

Я же только диву давалась тому, как уверенно себя чувствовал блондин. Да, он отпирался и отнекивался, но делал это как-то лениво, словно подыгрывал мне. Неужели думает, что я не смогу доказать его вину? Или у него есть свои люди в верхушках Инквизиции? Хоткинс не боялся, развлекался – да, но всерьез он меня не воспринимал. Почему?

Я задумчиво воззрилась в лицо блондина, смело глядящего на меня. Досада, легкое удивление и желание поразвлечься были в его глазах.

Я извлекла из конверта подвеску. Подцепила ее пальцами, не боясь оставить следов, потому что до сих пор была в перчатках. Собравшиеся удивились. На этот раз проняло даже Габриэля Арчибальда, который в одно мгновение поднялся на ноги и оказался рядом, перехватив подвеску. Президент точно узнал свой подарок. Шутки кончились.

– Я потеряла этот маячок в деревне дикого племени. – произнесла я спокойно. – Портута, знахарка, сняла его перед обрядом. После этого подвеску я не видела. Думала, что она потеряна.

– Мачок перестал действовать уже после того, как спасательная экспедиция высадилась в деревне. – сухо продолжил Габриэль Арчибальд. – Он пропал с радаров к тому времени, как о маяке вспомнили. Наши технологи решили, что племя сожгло его.

– Но это не так, – подхватила я. – Калеб нашел его. В числе спасательной экспедиции вас, мистер Хоткинс, не было, а значит вы появились позже. А возможно, даже раньше. Знаете, что это значит?

– Это значит, что вы знали, где находится мисс Оплфорд. – произнес Роберт, подходя ближе. – Знали о деревеньке, о населяющих ее жителях. Вопрос в том, как давно? И могли ли вы приложить руку к попытке сожжения мисс Оплфорд?

– Добавим к этому незаконную сделку с врачами, угрозы в отношении наследника Арчибальдов, и вы, мистер Хоткинс, уже завтра можете предстать перед судом. – заключила я. – И не отделаетесь простым штрафом. Если об этой папке узнают девушки и их семьи, то против вас выдвинут обвинения тридцать влиятельных родов. Как думаете, господин преступник, что от вас останется? До сих пор не хотите написать чистосердечное признание?

– Туше, – холодно произнес Клодель Арчибальд, поднимаясь. И добавил с легкой иронией: – сядьте на места, детективы.

– Серьезно? – вопросила я, не двинувшись с места. – Вы и теперь будете пытаться убедить меня в невиновности мистера Хоткинса?

– Если в чем-то он и виноват, – хмыкнул инквизитор, в глазах которого сквозил металл. – то в плохой работе агента под прикрытием.

Я удивленно распахнула глаза, уставившись на Клоделя Арчибальда. Агент под прикрытием? Хоткинс? Что тут вообще происходит?!

– Я не понимаю, – произнесла я растерянно.

– Удивительное явление, Шерлок Холмс. – ухмыльнулся инквизитор, засовывая руки в карманы брюк. – Вы могли догадаться, мисс Оплфорд, что Калеб не простой продюсер, если были в его апартаментах.

И я вспомнила. Та фотография, где в руках Хоткинса учебник по атомной энергетике, а волосы гладко зачесаны назад. Ведь что-то в этой картине показалось мне до боли знакомым. И сейчас, замерев напротив маршала Инквизиции, я поняла, что это было. На Хоткинсе была форма инквизитора. Эмблема, нашивки, крой костюма…

Выколите мне глаза! Как же я сразу этого не поняла?

– Доброе утро, детектив. – продолжил издеваться инквизитор. – Мистер Хоткинс какое-то время работал на орден Инквизиции, впрочем, выбрал карьеру продюсера. Глупость, как по мне, но блондин доволен. Но должен отдать ему должное, свой человек в шоу-бизнесе никогда не бывает лишним.

– Вы знали о заговоре против рода Арчибальд и президента, верно? – вопросила я напряженно.

А буква «И» на архивной папке могла означать «Инквизиция». Почему же я не прочитала документы перед тем, как поспешила обвинить Хоткинса?

– С тех самых пор, как поймали говорливого наркодилера. – кивнул Клодель Арчибальд. – Тот поведал нам о потрясающем своим размахом подпольном клубе, ставящем себе целью сместить власть Арчибальдов. Естественно, дилер был под нехилой дозы накроты, но игнорировать это заявление мы не могли. На тот момент стало известно, что следующая часть шоу «Подбор» пройдет в резиденции Арчибальд.

– И вы решили, что это удобно для преступников. – кивнула догадливая я. – Скопление конкурсанток в одном месте, самое сердце рода. Если бы я была заговорщицей, то сделала бы упор именно на резиденцию.

– Верно, – подтвердил инквизитор. – мы привлекли мистера Хоткинса.

– Заставили шантажом помогать вам, – поправил продюсер ворчливо.

– Одно другому не мешает, – не моргнув глазом, продолжил Клодель Арчибальд, вперив прямой взгляд на меня. Я же стояла, скрестив руки на груди, и слушала. – мистер Хоткинс должен был исполнять несколько задач: наблюдать за происходящим на шоу, проверить конкурсанток и население резиденции на вшивость и ежедневно докладывать о положении дел. Не пыхти, Габриэль, сам понимаешь, что доверять никому было нельзя.

– Угрожал Роберту он потому, что хотел проверить его? – вопросила я.

– Да, – ответил уже Калеб. – и выбрал самый дурацкий из способов. Сами понимаете, что контракт подкидной. Шоу – лишь ширма для операции Инквизиции. И когда появилась миссис Арчибальд я был в шоке и сделал то, за что лично хотел себя убить. Решил запугать Роберта. Глупая идея, надо сказать. Мог бы догадаться, что наследник Арчибальдов сразу привлечет своего брата к происходящему.

– За это Хоткинс получил выговор, – с легкой насмешкой произнес Агустини. – и причину для издевок всей Инквизиции. Надо же так обложатся.

– Я же раскаялся, – устало и раздраженно отозвался Калеб.

– С появлением в резиденции Габриэля все пошло по кривой. – произнес Клодель. – Братец, как всегда, появился и все испортил. Вместо чистой операции по поимке членов заговора, мы получили кучу осложнений в лице вас, мисс Оплфорд.

И вот тут я обиделась. Тоже мне. Могли бы просто все рассказать и успокоиться на этом. Так ведь нет, мальчики решили поиграть в секретики, а теперь еще я и виновата.

– За вами было интересно наблюдать, мисс Оплфорд. – признался Калеб. – Когда я начал изучать конкурсанток на предмет преступниц, то вы сразу привлекли мое внимание. Видимой цели для участия в шоу у вас не было.

– Так ведь это вы меня притащили. – возмутилась я.

– В первую очередь, мисс Оплфорд, я – продюсер, и только во вторую инквизитор. – произнес мистер Хоткинс. – Все конкурсантки обязаны были явиться на проект. Я не мог допустить срыва шоу, заранее служившего лишь прикрытием. А это мое детище, чтоб вы все знали! В общем, вы не переживайте, я уже семь раз успел раскаяться, что привел вас на проект.

– Хоткинс, проверив всех конкурсанток, особенное внимание заострил на вас, мисс Оплфорд. – произнес Агустини. – Вы его бесили.

– Я к нему, знаете ли, тоже теплых чувств не питаю. – ворчливо отозвалась я.

– Мы заметили, – хмыкнул маршал инквизиции. – устроили занятное зрелище. И все только для того, чтобы доказать вину Хоткинса.

– Не будь он вашим агентом, – весомо произнесла я. – Калеб сидел бы за решеткой.

– Этим-то и бесите, – кивнул Хоткинс. – почему нельзя просто смириться с происходящим, поучаствовать в проекте, а затем покинуть его со спокойной душой? Для чего все: сделки с Арчибальдами, соглашение о неразглашении, расследование?

– А вам бы понравилось быть жертвой? – вопросила я. – Понравилось бы каждый день чувствовать себя под прицелом пистолета? Лично я устала от этого.

– Хорошо, но почему просто не уйти? – вопросил Калеб.

– И сдаться на радость стрелка? – фыркнула я. – Тему не переводите.

– Вас не интересовал Роберт, но вы активно втирались в доверие к Арчибальдам, да и эта ваша особенность «случайно» оказываться в нужном месте в нужное время. Вам не кажется, что это подозрительно? – между делом продолжил Калеб.

– Нет, – пожала я плечами. – эти «доказательства» притянуты за уши. Их недостаточно для обвинения.

– То есть сейчас вы это понимаете, – иронично хмыкнул Калеб. – а в случае со мной уже заклеймили меня преступником?

– Вы казались мне странным, – отозвалась я. – и я оказалась права в конечном счете. Вы – тайный агент Инквизиции.

– Но не преступник.

– Сделку с врачами вы все равно заключили, – напомнила я.

– А вы бывшая Армани. – непонятно к чему заявил Хоткинс.

Я удивленно обернулась, стрельнув в него непонимающим взглядом. А связь-то где? Или мы просто решили обменяться очевидными фактами из наших биографий?

– А что вы так смотрите, мисс Оплфорд? – откинулся на спинку кресла Калеб. – Армани действительно под подозрением в сговоре против власти и рода Арчибальд.

– Арчи? – искренне удивилась я. – Но это невозможно. Да, он претендует на место президента, но Арчи точно не преступник.

Перед глазами замелькали сцены из нашей жизни. Как по утрам он варил кофе, как вечно укутывал меня в свой пиджак, если я была слишком прохладно одета, как смеялся и одновременно ругался, когда я вырядилась в платье и каблуки ради него, а потом стрела ноги в кровь, как мы смотрели «Скуби-Ду», как танцевали под дождем, наплевав на окружающих людей и обстоятельства. Нет, он никак не мог быть преступником. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Род Армани можно обвинить во многом. – продолжила. – В чрезмерной любви к ресторанному бизнесу, в злоупотребление благотворительностью, даже в том, что они не продают роду Оплфорд особняк в Малибу. Но не в заговоре.

– В вас это говорит здравый смысл или желание девушки защитить незадавшегося жениха? – насмешливо поинтересовался Клодель Арчибальд. – Взвесьте все еще раз. Мистер Армани претендует на место президента, что уже автоматически вычеркивает его из списка лиц, преданных Габриэлю. К этому прибавляются многочисленные конфликты с родом Арчибальд, стычки с Робертом и желание выиграть на выборах. Род Армани и Арчибальд давние соперники.

– Вам не кажется, что здоровая конкуренция и заговор находятся немного в разных плоскостях? – мрачно вопросила я у инквизитора. – Ваших подозрений недостаточно для столь серьезного обвинения.

– Не учите делать меня мою работу, – раздраженно произнес Клодель Арчибальд. – тем более, что вы, мисс Оплфорд, только что вломились на частную территорию, пытаясь доказать вину невиновного человека.

– Я была права в том, что мистер Хоткинс кое-что скрывал. – напомнила я собравшимся.

– Это не отменяет того факта, что вы сбежали от своей охраны и исчезли с радаров. – парировал инквизитор. – И если последнее я могу объяснить глушилками в апартаментах Хоткинса, то первое вам придется объяснять самой.

– Если бы вы, многоуважаемый инквизитор, соизволили обратить внимание на мое заявление, то я бы не устроила этот фарс. – не осталась в долгу я, скрестив руки на груди.

Желваки на скулах Клоделя Арчибальдов затанцевали, в глазах снова появился металл, а руки он точно также скрестил на груди. Пф-ф, видели – знаем. Меня теперь таким не проймешь.

– И поэтому вы решили отправиться в одиночку на поиски улик, подставив под удар агентов и подставившись самой? – едко вопросил инквизитор. – Стоит ли напоминать вам, мисс Оплфорд, что стрелок до сих пор на свободе и мог подстеречь вас в тот момент, когда вы были одна и беззащитна?

– Не такая уж я беззащитная, – обиженно произнесла я, взглядом указав на каблуки. Двенадцать сантиметров! Да такими можно голову пробить.

– Ваши, безусловно, красивые ноги никак не помогли бы вам в борьбе против стрелка. – весомо заявил суровый инквизитор, заставив меня растеряться.

– Так я же каблуки имела ввиду, – произнесла я тихо. – но спасибо. Я польщена.

– Не за что, – не смутился Клодель Арчибальд. – с этого дня вы под домашним арестом.

– Я?! – удивленно воскликнула. – Да по какому праву вы вообще позволяете себе…

– По праву маршала Инквизиции, мисс Оплфорд. – напомнил Клодель Арчибальд о своей профессии.

– Тиран! – обвинительно произнесла я.

– Да. – не стал спорить инквизитор, вперив в меня мрачный взгляд. Только желваки проступили сильнее.

– Деспот!

– Именно. – кивнул Клодель Арчибальд, поджав губы и скрестив руки на груди.

– Чудовище! – продолжила тем временем обиженная и злая я.

– Зато справедливый, – попробовал оправдать начальство Агустини.

– Ненавижу! – бросила я в сердцах, круто разворачиваясь на каблуках.

Да чтоб его астероидом приголубило! Чтоб ему пусто было! Да чтоб его…а-а! Дверью я хлопнула от души, так, что откуда-то с потолка посыпалась штукатурка.

– О-о, – растерянно протянула Вейль из-за угла коридора.

– Не вышло, да? – вопросила Гвен, оказавшаяся рядом с ней.

А я же стояла со слезами обиды на глазах и так плохо было, что просто развела руками в стороны, не найдя сил на нормальный ответ.

***

Знаете, чем обида в компании отличается от обиды в одиночестве? Вот если бы я не встретила девочек, то пришла бы в свои апартаменты, побила бы посуду, сходила в душ, выпила чаю и успокоилась бы. Ну, может побесилась еще совсем немного, но точно уснула бы до полуночи, разъедаемая гневом и обидой. Зато в компании подруг все так просто не закончилось.

Во-первых, оказалось, что девушки нарушили правило конкурса, протащив в резиденцию алкоголь. Его было так много, что я только диву давалась. Я вот только семь бутылок вина пронесла, а тут целый стратегический запас ликероводочного завода.

Во-вторых, мы с ними оказались очень похожими. В смысле, все единогласно считали мужиков козлами.

И, в-третьих, напились так, как я в жизни не напивалась, отсюда и все последствия.

Собрались мы в апартаментах Гвен, заняв гостиную. Расстроенная я полулежала в кресле, перекинув ноги через один подлокотник, а о другой опираясь локтем. В руке был бокал с вином. Не помню какой по счету. Но точно не первый. И даже не третий.

Рядом, у ножек кресла, прямо на полу сидела Вейль, опустошающая пятый бокал с мартини. Девушка предпочла уютный паркетный пол дивану, заявив, что с него точно не упадет. Она, казалось, была самой пьяной из собравшихся. Потому что мы с Гвен закусывали, а вот рыжая бестия сказала, что после шести не ест. Несчастная девочка!

Гвен лежала на животе на соседнем диване, легкомысленно махая босыми ступнями в воздухе. Она смешивала ром с колой и чувствовала себя лучше всех, потому и болтала, не прекращая.

– И вот знаете, девочки, глупые мы все-таки. – произнесла она. – Надо же так унижаться, бегать за какими-то…ик…мужиками. И ради чего, спрашивается? Ради рода?

– Я здесь потому, что мне тридцать, – призналась Вейль несчастным тоном, неуклюже взмахнув бокалом. Мы все проследили за опасно двигающейся жидкостью. Чуть не пролила. Это как в том старом анекдоте, где жонглер чуть не довел собутыльников до инфаркта. – а мужика все нет. Наследнички других родов предпочитают девочек помоложе, а я по их меркам уже перестарок. А род Гонсалес не одобрит кого-то, кто менее обеспечен или знатен, чем я. Так что, это шоу – мой последний шанс найти кого-то подходящего. Иначе от меня отрекутся и здравствуй, бедность.

– Тридцать – не возраст. – возразила Гвен, даже подскочив на диване от возмущения. Ей-то двадцать девять стукнуло в начале этого года. – Моя матушка вышла замуж в сорок два. И ничего, счастлива в браке.

– А искать мужчину нужно не потому, что так род требует, а потому что сама хочешь. – подхватила я. – Ну вот выйдешь ты по их указке. И что? Всю жизнь будешь ненавидеть своего мужа. Не-эт, Вейль, ты просто обязана быть счастлива. Знаешь, что? А пойдем в «МартиноПлейзер»? Я поговорю с Франческо, он тебя возьмет. Сделаешь себе имя, независимо от рода, а потом сама будешь диктовать им условия.

– Спасибо, девочки. – растроганно прошептала Вейль, вновь пригубляясь к мартини. – Вы такие хорошие.

– Ну-ну, Вейль. Ты всегда можешь на нас рассчитывать. – произнесла я и обняла девушку свободной рукой. Гвен активно закивала в знак солидарности со своего дивана. Ей было далеко идти до нас, а учитывая количество выпитого, она рисковала упасть и сломать что-нибудь.

– А я вот подумала и решила, что Роберт хороший парень, – произнесла Гвен, потянувшись. – и блондин, и умный. Мечта же!

– Да мы помним, что ты его себе к рукам прибрала. – отозвалась Вейль. – Ты главное, подруга, держи его крепче. Мы-то с Эль не претендуем, чего уж там, забирай, а вот другие девочки вырвут с руками.

– Ничего-о, – протянула Гвен, пьяно захихикав. – я своего не упущу.

– Мда-а, – выдала Вейль. – твои бы слова, да Этель в уши. Так, что, говоришь, у вас случилось с инквизитором?

– Да тиран он, – отмахнулась я расстроено, не желая поднимать эту тему.

– И деспот, и чудовище, и ты его ненавидишь. – кивнула Гвен. – Все это мы уже слышали.

– Ну и вот, собственно, – пожала я плечами, старательно напрягая память в попытке вспонить причины моей злости. Вот как всегда! Не записала на что обиделась, а потом забыла. Тяжела женская доля. – он сказал, что я под домашним арестом.

– За то, что своим филеем перед его лицом помахала? – удивилась Вейль. – Так, ну тут два варианта: он либо придурок, либо оценил и не хочет, чтобы на тебя другие мужчины смотрели. Отсюда и арест. Он тебе что-нибудь про попу говорил?

– Не-ет, – протянула я задумчиво. – про попу ничего, но сказал, что у меня ноги красивые.

Вейль задумчиво уставилась на обозначенные конечности. Я пошевелила напедикюренными пальчиками, насладившись игрой серебристых бликов. В черных туфлях особенно красиво выглядит.

– Согласна, – кивнула Вейль. – а раз мужик ноги оценил, то скоро и до остального доберется. Ты, главное, платья покороче носи, чтобы быстрее дошло. Мужики же они какие?

– Какие? – послушно вопросила я, не особо осознавая происходящее. Зюзя никого не щадит.

– Козлы-ы, – раздалось от Гвен с дивана.

– Никто и не спорит, – хмыкнула Вейль, – но они еще и глупые. Понимаете? До них намеки не доходят. Вот ты что сказала Клоделю?

– Да ничего, – пожала я плечами.

– Во-от, – вскинула вверх палец Вейль, задумчиво уставившись на сломанный ноготь. – а если бы ты ему прямо с порога в лоб заявила что-то вроде: «Возьми меня прям вот счаз-з!», то он бы понял. А так…тьфу, одним словом. Вот был у меня парень…

И круг мужики-сплетни-тосты начинался сначала. Ничего удивительного, что ближе к двенадцати ночи мы были в зюзю. Я оказалась единственной более-менее трезвой и смогла сообразить, что завтра нас вычислят по похмелью и выгонят с проекта за нарушение правил. Мне-то не страшно, учитывая контракт, а вот девочек жалко. Поэтому, не слушая возражения и признания в любви пьяной Гвен, уложила девушку в кровать, заботливо сняв каблуки и накрыв ее одеялом. И пока пыталась справиться с одной дамой, не заметила, что вторая сбежала.

А если ее найдет, скажем, Эвард, то Вейль точно выгонят с проекта, не дав даже попробовать объясниться. А девочке необходимо задержать на шоу. Поэтому, проклиная все на свете, я поплелась ее искать.

Поиск в апартаментах Гвен ничего не принес. Я осмотрела ванную, спальню, гардеробную, рабочий кабинет, но нигде не нашла пропажу. И куда только могла деться рыжая бестия? Тихо прикрыв дверь, я проскользнула в коридор. Горело ночное освещение, призванное поддержать видимость жизни на этаже. Шторы плотно задвинуты. Мертвая тишина. Я даже протрезвела

– Вейль, – негромко позвала я. – ты где?

Неспешно обойдя коридор и стараясь особо не шуметь, я спустилась на второй этаж, разумно предположив, что девушка отправилась в свои комнаты. Но и там ее не было. В ее апартаментах была заправлена кровать и повсюду выключен свет. Обойдя комнаты для порядка, признала, что девушки тут нет. Тяжело вздохнув, я отправилась на поиски на первый этаж. Но и там ее не было.

Замерев посреди холла и кусая губы, я думала, куда она могла отправиться. Взгляд сам собой уперся в коридор с кабинетами. Если Вейль забрела туда, то ей точно абзац. Там же и президент ошивается, и Роберт, и сэр Аньелли и, чего похуже, инквизиторще.

Я неспешно направилась вперед по коридору, размышляя над смыслом бытья. В смысле, если вот меня прямо сейчас найдет и убьет стрелок, то какой смысл был жить все эти двадцать три года? А с другой стороны, умру при параде. У меня же и укладка, и каблуки, и платье красивое. Вейль постаралась подготовить меня к соблазнению инквизитора.

Окна сменялись картинами, напольные горшки с цветами – статуями, а Вейль все также не было видно. Спустя какое-то время я прошла кабинет сэра Аньелли, затем еще с десяток других кабинетов. И только я решила свернуть обратно, спросив себя, с чего я решила, что Вейль направилась сюда, как сзади раздалось покашливание. Знакомое такое, ироничное.

– И снова вам не болеть, – протянула я, осознав, что попалась.

– И снова задаю вам вопрос, что же вы тут делаете, мисс Оплфорд? – вопросил Клодель Арчибальд, не предпринимая попыток развернуть меня к себе лицом.

– Нарушаю ваш приказ, видимо. – произнесла пьяная я тоном «это же очевидно, Ватсон».

– Смело, – усмехнулся инквизитор.

Я нехотя обернулась. Разговаривать, стоя спиной к собеседнику, было некомфортно. И надо же было именно в этот момент за его спиной промелькнуть рыжей голове Вейль, озорно мне подмигнувшей. Я так и открыла рот, удивленно глядя в ту сторону.

–Что там? – вопросил Клодель Арчибальд, оборачиваясь. И клянусь, я действовала инстинктивно! То есть, даже не отдавал отчета себе в действиях. Стоило инквизитору оглянуться, как он заметил бы Вейль. Поэтому, обхватив его лицо руками, я силой удержала его на месте, не позволяя оглянуться. Этим действием удивлены были мы оба.

– Мисс Оплфорд, вы пьяны? – усмехнулся Клодель Арчибальд, впрочем, не растерявшись и обхватив меня за таллию.

– Нет, – честно обманула я инквизитора, кинув панический взгляд за его плечо. Вейль ликовала! Вот замерла посреди коридора, вскинув руки вверх, и танцевала нечто одновременно похожее на чечетку, румбу и вальс. Убью вредину!

– И вы не пытаетесь отвлечь меня от чего-то, происходящего за моей спиной? – насмешливо вопросил Клодель Арчибальд. Я активно затрясла головой, отрицая услышанное. Да я в этот момент что угодно бы сказала, лишь бы инквизиторще не обернулся.