Текст книги "Шоу Подбор (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)
– В этом деле персона Хоткинса слишком навязчива. – произнес Клодель Арчибальд. – Те угрозы, о которых вы рассказали, звучат как обещания ребенка в песочнице двинуть лопаткой другому. Смешно и безобидно. Роберт, ты не думаешь, что он сказал это в порыве?
– Он намеренно произнес это, выжидая реакции. – покачал головой Роберт.
– Уверен? – вскинул бровь инквизитор.
– Не веришь – спроси у Этель, – раздраженно отозвался наследник. – она подслушивала. К слову, поинтересуйся еще и о разговоре Хоткинса с дядей.
– Как много мисс Оплфорд, – задумчиво протянул Клодель Арчибальд, откидываясь на спинку стула.
Взгляд его стал пристальным, с прищуром, а в голосе прорезались металлические нотки. Все в нем в данный момент предупреждало – беги! Инквизитор вышел на след. Сэр Аньелли запил это выражение лица коньяком, сгоняя с языка горечь непроизвольного напряжения. Пожалуй, британский лорд никогда бы не пожелал оказаться в центре внимания Клоделя Арчибальда, который смотрит на тебя как жертву. Или как на небольшое препятствие на пути к той самой жертве. В любом случае, ощущение не из приятных.
– Было бы очевидно подозревать ее, – произнес Роберт. – все слишком гладко получается. Вторглась под прикрытием конкурсантки, подружилась с персоналом, чтобы быть в курсе последних событий, словно специально демонстрирует свое отрицательное отношение к браку, показательно недолюбливает своего, предполагаемого, сообщника, намеренно подставляется под удар. А сама тем временем втирается к нам в доверие, рыская в поисках информации и, словно бы случайно, помогает нам в расследование, находя различные улики и указывая ими псевдо правильное направление. Банально и просто, не находишь?
– Согласен, – кивнул Агустини. – но именно такие сценарии и срабатывают из раза в раз.
– Ваш мозг, привыкший к хитросплетению интриг высшего света, уже сейчас отвергает эту теорию. Почему? – произнес Клодель Арчибальд. – Слишком просто. Но самые велики преступления совершались под носом следователей.
– Хочешь сказать, что мисс Оплфорд первая в списке подозреваемых? – вопросил президент, покачивая головой. – Я верю, что она может обращаться к коню на «Вы», но намеренно спланировать нападение, в ходе которого ее ранят из ГЕНО 744? Это, скорее, сценарий к детективу, нежели реальная жизнь.
– Выводы нужно делать, исходя из того, как она вела себя во время операции. – произнес Агустини, устремив взгляд на начальство.
– Адекватно. – спокойно отозвался Клодель Арчибальд. – В нужный момент сказала начинать операцию. Морщилась от иглы, практически упала в обморок, когда Илдвайн засунул ей в плечо щипцы, чтобы вытащить пулю. В целом, реакции были спонтанными. Я не заподозрил игры или фальши.
– А что ты вообще делал на операции? – вопросил Роберт, нехорошо прищурившись. Шутка ли! Все успели погеройствовать рядом с Этель, один он в стороне остался.
– Я не обязан отвечать на этот вопрос, – ухмыльнулся Клодель Арчибальд, скрещивая руки на груди.
Нехорошие это слова, многообещающие. Неужели инквизитор заинтересовался малышкой Оплфорд? Иначе чего бы так Роберта-то перекосило? Сэр Аньелли почувствовал, как недобро начало покалывать сердце. Вот, что с молодыми и сильными мужчинами делает постоянный стресс. Определенно, не желал на своем веку британский лорд застать такую ситуацию. Может, ну это все? Пил бы уже через пару дней шампанское в Антверпеновской квартире.
– Мда-а, – растерянно протянул президент, задумавшись. А партия-то, как ни крути, хорошая. – знаете, уже поздно. Рассмотрим имеющиеся факты завтра, выводы также сделаем после того, как отдохнём.
– Выводы будет делать инквизиция, – категорично отозвался Клодель Арчибальд.
Сэр Аньелли лишь развел руками. Лично он на роль великого детектива и не претендовал. А что касается Этель в качестве подозреваемой, так он уже сейчас мог дать честный ответ – бред. Не может малышка, которая кутается в одеяло с очарованием котенка, убивать. А если ситуация на самом деле обстоит иначе, то впору самому сэру Аньелли уходить на покой. Пропускать в верхние ряды новобранцев, так сказать. Потому, что если милейшее создание Этель окажется во главе заговора, то британский лорд уже ничего не смыслит в современной жизни. И пора бы на пенсию. В его-то тридцать четыре.
***
Утро застало меня в начале одиннадцатого. Или уместнее назвать это время суток днем? В любом случае, я прекрасно себя чувствовала, выспавшись и вдоволь понежившись в кровати. Только плечо ныло, заставив с сожалением подняться и выпить обезболивающее. А там уже и окно распахнула, впуская в помещение свежий, прохладный воздух с примесью соли и легкий ветерок, который тут же начал играться со шторами.
Вместе с вечерним мраком ушел и страх. Я стояла посреди спальни, наслаждаясь падающими на меня лучами солнца. Те приятно согревали кожу, словно лаская ее. Определенно, в такую погоду хочется читать Шекспира в саду, а не сидеть в помещении.
Здраво рассудив, что раз завтрак я пропустила, то могу рассчитывать хотя бы на чашечку кофе. А еще лучше – с круассаном. Быстро приняв душ, я застряла в гардеробе, пытаясь подобрать одежду, которая бы скрыла ранение.
Как на зло, на большинстве моих вещей рукава отсутствовали. Хорошенько перерыв содержимое гардероба, отыскала бардовое, шифоновое платье с V-образным вырезом, доходящим до начала груди. Оно скрывало плечи за счет свободных рукавов, заканчивающихся на пять сантиметров выше локтя, но выгодно подчеркивало ключицы. Приталенное, парящее, не доходящее длинной до колена платье буквально требовало легких пляжных локонов и замечательную пару черных лоферов. Нанеся легкий макияж с акцентом на сияющую кожу и проказливые глаза, я вылетела из своих апартаментов, демонстрируя завидный оптимизм.
Признаться, слова сэра Аньелли произвели на меня впечатление. Он был прав во всем, но особенно в том, что стрелок добивается страха. Ему важно чувствовать, как его действия тревожат нас, вгоняют в панику и смятение. И податься этим чувствам означало бы помочь преступнику выиграть, доказать ему, что он сильнее и опаснее. А я не собиралась опускать руки, отсиживаясь в углу, когда моя жизнь под угрозой. То, что за дело взялись инквизиторы, безусловно, прекрасно и внушает надежду, но безопасность моей жизни зависит в большей части все же от меня. И паника, страх, утомленность и апатия будут только мешать поймать стрелка.
Да и речь британского лорда о том, что я веду себя как загнанное в угол животное, заставило пересмотреть взгляды.
Я сбежала вниз по лестнице, практически налетев в холе на Эварда.
– О-о, мисс Оплфорд! Припозднились вы сегодня, – произнес дворецкий, радостно улыбаясь. – завтрак уже безнадежно пропущен.
– Доброе утро, Эвард. – улыбнулась я. – Для позднего завтрака никогда не поздно.
– А вот это правильно, – одобрительно хмыкнул дворецкий. – знаете, у меня есть предложение. Как вы относитесь к позднему завтраку на свежем воздухе?
– Предлагаете мне пикник? – вопросила я, счастливо улыбаясь. – Это замечательно. И даже головой покивала в подтверждении своих слов.
– В таком случае, мисс Оплфорд, я распоряжусь о вашем позднем завтраке. – произнес Эвард, набирая поручение по сенсору. Вот у всех сеть ловит, кроме меня, разумеется! – Вам накроют на террасе. Насладитесь прекрасным видом на…
– Сад? – сделала я предположение, когда Эвард замолчал, сохраняя интригующую паузу.
– И на него, разумеется, тоже. – кивнул дворецкий. – Но больше, я так полагаю, вас заинтересует зрелище того, как конкурсантки собирают цветочки для конкурса «лучший букет».
Я подалась вперед, вперив в Эварда жаждущий подробностей взгляд.
– Да-да, – покивал в знак подтверждения своих слов дворецкий, гнусно хихикнув. – а перчаток, как на зло, осталась лишь одна единственная пара. Вы, мисс Оплфорд, к сожалению, пропустили битву за нее. А зрелище было что надо! Особенно поразила неожиданная концовка: конкурсантки случайно порвали пару. Вот криков-то было.
Я усмехнулась, представив, как несчастные девушки оплакивают маникюр. Впрочем, ничего страшного или непоправимого не произошло. SPA-салон на территории резиденции Арчибальд работал впечатляюще.
– Теперь девушки устраивают битву за лучшие экземпляры цветов. – потер руки, Эвард озорно улыбнулся.
– И вам не жалко цветы? – удивилась я, кажется, от кого-то слышав, что дворецкий над садом печется особенно сильно.
– Там же Шелдон, – отмахнулся Эвард. – а приличный садовник своих детищ в обиду не даст. Следуйте за мной, мисс Оплфорд.
И я послушно пошла следом за дворецким, внутренне готовясь к интересному зрелищу. Хотя, откровенно признаваясь, девушек было немного жаль. Все же рвение, которое они проявляют в битве за наследника, вызывает уважение. Но я чувствовала себя виноватой за то, что их обманывают. В подписанном контракте точно значился пункт о том, что побеждаю я (путем махинаций со стороны наследника), а затем отказываюсь от предложенного брака.
Одна единственная бумажка сводила на нет все старания несчастных конкурсанток. И, странное дело, обманывала девушек целая группа людей, но беспокоило это только меня. Наверное, потому, что я так и не могу отделаться от ощущения, что все это шоу похоже на рынок, где девушек предлагают в качестве товара.
Дворецкий привел меня на террасу, выходящую видом прямиком на тенистый сад. Симпатичные резные перила, покрытые налетом белого мрамора, огибали территорию террасы. Выстланный мрамором же пол с гербом рода Арчибальд в середине. Высокий потолок с подвешенными у основания фонариками и цветочными гирляндами, державшийся на тонких белоснежных колоннах. И в самом центре расположился единственный стеклянный столик на изогнутых ножках с двумя приставленными стульями с высокими спинками. Стол уже, несмотря на недавнее по времени поручение Эварда, был заставлен тарелочками с фруктами, выпечкой, графином с яблочным соком. Добавьте к этому легкий ветерок, соленный воздух, приятную тень от двух ив, скрывающих своими ветвями террасу – и вот он, рай!
– Ваш завтрак приготовят буквально через несколько минут. – сообщил Эвард, галантно отодвигая для меня стул. Я, вежливо поблагодарив дворецкого, устроилась за столом. Утро-день обещало быть добрым.
Пожалуй, ради таких моментов и стоит жить. И почему особенный вкус к жизни у меня появляется только после того, как я в очередной раз чуть не умерла?
А там, за ивами, среди кустов с розами, грядок с неизвестными растениями и множеством цветов, гуляли конкурсантки, призывно повиливая бедрами. За ними по пятам ходили операторы, снимая каждый шаг. Но, стоило мужчинам с камерами отвернуться, как девушки непременно кидали в соперниц горсть земли. А из-за одного куста с розами две особенно темпераментные девушки чуть не подрались. От части я их понимала.
– Мисс Оплфорд, – раздался из-за спины знакомый хриплый голос. По спине пробежались мурашки. И отнюдь не от приятных чувств. Трудно перестать вздрагивать при мысли, что разговаривает с тобой инквизитор. – добрый день.
– Добрый день, – не стала я зацикливать внимание на том, что день для кого-то другого может вполне оказаться утром.
– Вы не против? – вскинул бровь Клодель Арчибальд, обаятельно улыбнувшись. Можно подумать, что кто-то в здравом уме решит отказать инквизитору.
Но, чего уж греха таить, компании конкретно этого мужчины я была не против. Все же Клодель Арчибальд вчера на руках принес меня, истекающую кровью, к доктору.
– Конечно, нет. – отозвалась я, улыбнувшись мужчине.
– Как вы себя чувствуете? – вопросил чудо отечественной инквизиции, откидываясь на спинку стула.
– Умирать не собираюсь, спасибо. – хмыкнула я, наливая сок. – Будете?
– И не жалко делиться? – склонив голову к плечу, припомнил мне мужчина момент нашего знакомства. Ну подумаешь, клубникой не поделилась. Тоже мне.
Укоризненно взглянув на инквизитора, покачала головой.
– Я яблочный сок не очень люблю, – произношу честно, старательно скрывая улыбку. – так что пейте на здоровье.
– Я вам помогу, мисс Оплфорд. Не напрягайте руку. – усмехнулся инквизитор, забирая графин. Сок он разлил по двум бокалам, один из которых позже протянул мне.
Я устремила взгляд на конкурсанток как раз вовремя для того, чтобы заметить, как одна из них сняла туфлю, приготовившись кинуть ей в соперницу, урвавшую последнюю красную розу. К слову, большая часть кустов была разорена. Наверное, именно поэтому мужчина в соломенной шляпе, стоящий в углу, грыз ногти и, судя по выражению лица, был близок к обмороку. Шелдон? Определенно, это был садовник, который не решался встать на защиту своих детищ, отчаянно цепляясь рукой за локоть одного из операторов. Боялся упасть в обморок.
– Бедный Шелдон, – выдохнула я, делая маленький глоток.
– Новые вырастит, – отмахнулся инквизитор. – Эвард уже изволил выразить свое возмущение фактом разорения Шелдонских кустов. Габриэль клятвенно обещал позаботиться о доставке новых, редких сортов. Какое бы мнение не блуждало о дворецком в рядах служащих под его чутким руководством, Эвард заботиться о подопечных.
– Я знаю, – кивнула. – он хороший. Просто характер подрывной.
– Вы так считаете, мисс Оплфорд? – вскинул брови инквизитор. – После того, что я услышал о вас, характеристика «подрывной характер» уместнее употребить в ваш адрес.
Я невольно напряглась, ощущая нелицеприятный подтекст в этих словах. Боковым зрением заметила, что Клодель Арчибальд смотрит в мою сторону.
– Что вы имеете в виду, мистер Арчибальд? – вопросила я, чувствуя, как медленно исчезает с губ улыбка.
– Мне удалось выяснить интересные факты о вас, мисс. – соизволил снисходительно пояснить инквизитор, пристально глядя на меня, а на губах играла вежливая, но откровенно притворная, улыбка. Неожиданно стало неуютно. Тон мужчины оставался прежним, но я кожей ощущало исходящую от него угрозу.
– Какие, например? – не повелась на уловку я, сохраняя невозмутимость. Даже отыскала в себе силы взглянуть на инквизитора прямо, а не посматривая сбоку.
– Наприме-ер, – задумчиво протянул Клодель Арчибальд, подчеркнуто внимательно рассматривая бокал. – необъяснимую страсть к подслушиванию.
Я нахмурилась, почувствовав, как потеплели щеки. И этот туда же…
– Не знаю, что вам сказали, мистер Арчибальд, – осторожно начала я, стараясь контролировать тональность голоса. – но первые два инцидента действительно были случайностью.
– Первые два? – вскинул бровь Клодель Арчибальд, придравшись к словам.
– Да, – не стала отпираться я, пожав плечами. – но это действительно произошло случайно.
– Дайте-ка угадаю, – со странной интонацией хмыкнул инквизитор. – вы просто оказались не в то время, не в том месте?
Я не стала комментировать его едкую реплику, только устремила невидящий взгляд на сад. Неприятно, когда тебя обвиняют в чем-то, чего ты не делала. Даже если ты прекрасно знаешь, что не виновата, появляется крамольная мысль: «А вдруг?». Вот и я сейчас молчала, обдумывая происходящее. Каждый раз, когда я признаюсь, что делаю что-то не специально, на меня смотрят как на плохую лгунью. Это не то, что обижает, но с настроя сбивает. Невольно начинаешь задумываться над тем, что могла совершить преступление по незнанию.
– Хорошо, а третий случай? – уже спокойнее вопросил инквизитор.
– Я намеренно подслушала разговор Хоткинса с Леонардо. – ответила после небольшой паузы.
– Вы уверены, что это был Леонард? – спокойно переспросил Клодель Арчибальд, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
– Его имя не произносилось, – пожав плечами, сухо ответила я.
– Тогда почему вы так уверены в причастности представителя рода Арчибальд к телефонному разговору мистера Хоткинса? – вопросил инквизитор, скрепив пальцы в замок.
– Речь шла о том, что миссис Арчибальд с..– оборвав себя, я быстренько глянула на вскинувшего брови инквизитора. – сеньорита нехорошая. – исправилась, вспомнив недавнюю уловку доктора. – Потому что указала Роберту на несостыковки в договоре. Речь также шла об оставленных конкурсантках по принципу «чем богаче, тем лучше» и «жену кошелек красит». И, собственно, о том, что я мешаю, но проблемой не являюсь, и он сам со мной «разберется». Под конец мистер Хоткинс поинтересовался, когда пожалует тот человек, с которым он разговаривал.
– На основе каких выводов вы предположили, что продюсер вел беседу с Леонардо? – поинтересовался инквизитор, задумчиво взглянув на меня.
От ответа меня спас появившийся в дверном проеме дворецкий, ослепительно нам улыбнувшийся. Дежавю? Это чувство определенно присутствует.
– Добрый день мистер Арчибальд, мисс Оплфорд. – поприветствовал нас Эвард, вкатывая тележку. – Ваш поздник завтрак, мисс, и ваш ранний обед, мистер. И не смотрите на меня так! Да, я взял на себя смелость позаботиться о вашем питании, мистер Арчибальд. Вы были так увлечены беседой с юной мисс Оплфорд, что мне было крайне неловко отвлекать вас вопросами о том, стоит ли подавать обед. Поэтому, будьте столь любезны, прекратите убивать меня взглядом. У вас все равно ничего не получится.
На стеклянный столик переместились блюда с тележки, накрытые термическим куполом. Под ним блюдо сохраняло свою необходимую температуру, не уменьшаясь и не увеличиваясь. Чудо современной техники для кулинарии.
– Спасибо, Эвард. – поблагодарила я, улыбаясь. Но прежнего оптимистичного настроя не было. Пожалуй, инквизитор виртуозно умел управлять настроением собеседника, то улучшая его, то отпуская до отметки минуса.
На моей тарелке находился любимый салат со шпинатом, креветками, миндалем и шампиньонами. И все это под обалденным грибным соусом с лимоном. Согласна, набор ингредиентов странный, но для меня это сочетание продуктов приобретало невообразимо прекрасное сочетание, порождая гармонию вкусов. Следующим, что меня ввергло почти в нирвану – это большая чашка кофе и хрустящий снаружи, но мягкий внутри круассан.
Все, я уже обожала Эварда и как-то даже безразлично вспомнила, что инквизитор изволит проводить допрос. Какая может быть печаль, когда перед тобой стоит гастрономическое наслаждение в чистом его виде?
Взглянув на тарелку Клоделя Арчибальда, даже не удивилась, обозрев бифштекс под коньячным соусом. Другое дело, что меня удивил выбор кофе. Не привычное для употребления латте или эспрессо, а айриш. Запах этого напитка я узнавала безошибочно. Его всегда заказывал Арчи. Горьковатый кофе с обжигающим алкоголем на самом дне. Арчи шутил, что ирландский кофе – это олицетворение страсти, той, от которой неизбежно пьянеешь.
Дворецкий, видя, что мы не в настроении, поспешил откланяться, ободрительно подмигнув мне на выходе. От поддержки Эварда стало действительно чуть легче, и зарождающаяся в душе нервозность исчезла, махнув ручкой на прощание.
– Я не говорила, что Калеб разговаривал с Леонардо. – спокойно произнесла я наконец. – Эта теория принадлежала не мне, но я была склонна с ней согласиться. Все складывается до безумия просто. Вашему дяде, на сколько я знаю, была выгодна помолвка Роберта с представительницей древнего и обеспеченного рода. Шоу – это удачная попытка привлечь к наследнику охотниц за сердцами. А миссис Арчибальд спутала им все карты своим своевременным для Роберта и неожиданным для Хоткинса появлением.
– Почему вы подслушали этот разговор? – словно не слушая моих доводов, вопросил инквизитор. Я прикусила язык, стараясь не злиться. В голове билась мысль о том, что нужно отвечать на вопросы. Без возражений. Иначе рискую попасть на реальный допрос с камерами, профессиональным методом выкачивания информации, адвокатом и угробленной репутацией в перспективе.
– Мы с мистером Хоткинсом не поладили с самого начала, – пожала я плечами. – мне кажется, что он многое скрывает и выдает себя не за того, кем является на самом деле. Отсюда и пристальное внимание к его персоны с моей стороны. И, как оказалось, не напрасное. Вам не кажется странным тот факт, что после его слов «сам разберусь», я оказалась на костре?
– Вы готовы выдвинуть обвинение против мистера Хоткинса? – вопросил Клодель Арчибальд, нарезая бифштекс и равнодушно слушая меня.
– До тех пор, пока нет доказательств – нет. – поморщилась я. – Не считайте меня беспросветной идиоткой, мистер Арчибальд. Я, может и работаю в индустрии глянцевого блеска, но знаю значение слова «улики».
– И вы можете их предоставить? – вопросил инквизитор.
– Послушайте, – произнесла я несколько раздражено. – чего вы добиваетесь, задавая вопросы?
– Слава идет впереди вас, мисс Оплфорд. – произнес Клодель Арчибальд, который, вообще-то инквизитор, чья слава вот точно опережает его на несколько километров. – Вы произвели неизгладимое впечатление на умы мужчин резиденции. О вас говорят не иначе, как о талантливом следователе. Легко добываете информацию, подружились с персоналом, случайным образом находите улики. Что бы это могло значить?
– Вы меня подозреваете? – прямо спросила я, опустив столовые предметы. Аппетит пропал, зато появилась мрачная догадливость.
– Мы подозреваем всех, мисс Оплфорд. – отозвался инквизитор.
– Приятного аппетита, мистер Арчибальд. – произнесла я, скомкивая салфетку с колен и кидая ее на стол.
Слушать что-либо дальше не хотелось. Было просто неприятно от мысли, что меня подозревают в заговоре против рода Арчибальд. Боже, да семья Оплфорд всегда поддерживал президента, а вместе с ним и его род. И для чего, спрашивается? А для того, чтобы оказаться среди подозреваемых. Замечательный итог.
Но раздражало даже не это, сколько то, что подозревает меня Клодель Арчибальд. Причину этой злости я себе объяснить не могла. Вернее, мне казалось, что мы нашли общий язык, я даже доверяла этому человеку. Но разве этого достаточно для того, чтобы обвинение инквизитора так задело мое самолюбие?
– Сядьте. – холодно приказал Клодель Арчибальд, в голосе которого прорезался чистый металл. Этот звук резанул по ушам, заставив рухнуть на стул и затравленно взглянуть на инквизитора. И тот, словно почуяв мой страх, мягче добавил: – вы не доели, мисс Оплфорд. Не заставляйте Эварда беспокоиться относительно здоровья вашего юного и растущего организма.
Я выдавила слабую улыбку. Аппетита не было. А вот мысль о том, с кем я изволю завтракать панически била по ушам. Доброжелательность Клоделя Арчибальда в библиотеке, а затем неожиданная поддержка в кабинете доктора сбили с толку, заставив бдительность уснуть. Но ведь все это время рядом был не простой мужчина, а маршал ордена Инквизиции. Его глава и страх своих подопечных. А я просто забыла об этом, потому что он ввел меня в заблуждение своей, казалось, искренней улыбкой. И ведь говорила я себе, что нельзя доверять инквизиторам.
Растерянно помешивая свой капучино, я не поднимала глаз на Клоделя Арчибальда. Просто не хотелось лишний раз смотреть в холодный взор, понимая, что не было рядом чуткого мужчины, а все время был он – металлическая мечта мазахиста. И ведь я никогда не считала себя наивной. Напротив, была уверена, что провести меня не так-то уж и просто. А тут попалась. Как дура. Что-то часто я чувствую себя откровенно глупой в этой резиденции. Ужасная тенденция. За учебники засесть, что ли?
– Мисс Оплфорд, – произнес инквизитор, заставив поднять на него взгляд. – Вы не единственная в списке подозреваемых. Инквизиция рассматривает всех персон резиденции в качестве подозреваемых.
– Род Оплфорд никогда не был замечен в оппозиционных партиях, – произнесла я уверенно, игнорируя последнее замечание. – никто из представителей нашей семьи никогда не рассматривал возможность государственного переворота.
– А вы? – вопросил инквизитор, слегка наклонив голову вбок.
– Что я? – нахмурившись, переспросила я.
– Какого вы мнения относительно установившегося превосходства рода Арчибальд? – насмешливо вопросил Клодель Арчибальд. – Речь идет конкретно о вашей персоне, а не о взглядах рода Оплфорд.
– Я не возражаю против рода Арчибальд, – несколько растерянно ответила я, не ожидая вопроса о конкретно моем мнении. Обычно все прячутся за родом, не позволяя выделять себя из общего числа семьи. Есть решение рода, которое принимает глава семьи самостоятельно или путем референдума, и все представители ветви придерживаются этого мнения потому, что это – самая оптимальная позиция для всех. – правление Габриэля Арчибальда нельзя назвать черным временем для планеты. У народа появилось больше свободы, каждый гражданин сам принимает решение относительно своего будущего, проведены реформы в областях науки, образования, военной обороны, медицины. Я бы сказала, что политика мистера Арчибальда впечатляет тем, что затрагивает все сферы жизни: духовную, социальную, политическую и экономическую. Это поражает и вдохновляет.
– Вы говорите уверенно, мисс Оплфорд. – признал инквизитор, видимо, до последнего ожидая, что я буду ему врать, чтобы польстить его кузену. – Вы голосовали за Габриэля?
– Ну, знаете ли. – фыркнула я. – Этим вопросом вы нарушаете мои гражданские права.
– Можете не говорить, – насмешливо разрешило его инквизиторское величество. – очевидно, что вы считаете президента достойным человеком.
– Его правление, – въедливо поправила я. – относительно личности Габриэля Арчибальда я ничего не сказала. Для того, чтобы делать выводы, я недостаточно хорошо знаю президента как человека.
– Но работаете на него, – хмыкнул Клодель Арчибальд, сменив тактику «плохого инквизитора» на «хорошего».
Видимо, мужчина осознал, что напугал меня неожиданно прорезавшимися повадками следователя и решил вернуться к своей прежней методике. Но, к сожалению, уже было поздно. Я видела каким может быть Клодель Арчибальд, и что-то подсказывало мне, что это – лишь цветочки.
– Мне нравится мысль, – решила честно ответить я. – что в конце свершиться правосудие. Участников заговора раскроют и посадят в тюрьму, подпольную организацию, торгующую чипами, рассекретят и принудят к суду, и все невинно пострадавшие будут отомщены.
Инквизитор замер, немигающе глядя на меня.
– Ваша чистая вера в возможности и силы Инквизиции заставляет чувствовать себя героем. – усмехнулся Клодель Арчибальд.
– Какая бы слава не блуждала среди народа, – улыбнулась я. – я понимаю, что вы следите за порядком и безопасностью граждан. Моя кузина работает в Инквизиции. Знаете, вся семья боится ее из-за этого. Но я всегда восхищалась сестрой и ее работой. Хотя бы потому, что она разрешала мне смотреть детективные боевики даже после одиннадцати вечера, трогать ее пистолет и учила всегда быть сильной, не прогибаясь под обстоятельства. Наверное, я просто переложило ее образ сильной, храброй, умной женщины на всю Инквизицию.
– Как зовут вашу кузину, мисс Оплфорд? – вопросил инквизитор, и в его голосе все же прорезались требовательные нотки. Вот, что бывает с мужчинами, которые привыкли командовать.
– Саманта Гейер Оплфорд. – произнесла я, решив не обращать внимания на мелкие недоразумения вроде приказного тона. – К слову, я поняла, что вы инквизитор, благодаря татуировке. У Сэм такая же, но, разумеется, с поправкой на цифры. Единственная, что вас объединяет – это римская цифра три.
– Вы наблюдательны. – улыбнулся Клодель Арчибальд. – Знаете, что означает эта цифра?
– Что? – заинтересованно вопросила я, подавшись вперед. Обида обидами, а интерес на первом месте.
– Что ваша сестра, как и я, может работать агентом под прикрытием. – произнес Клодель Арчибальд, со странной улыбкой покачав головой. – Для этого нужно получать специальное образование.
– Как отдельный курс? – вскинула я бровь и, дождавшись утвердительно кивка, продолжила: – Со специальными предметами, вроде актерского мастерства и психологии?
– Безусловно, – хрипло рассмеялся Клодель Арчибальд. – мы проходим специальную подготовку, прослушиваем лекции, даже практика имеется.
– Ого, вы переодеваетесь в других людей и изображаете их на протяжении года? – восхитилась я, горящими глазами уставившись на Клоделя Арчибальда.
– Ну, скажем, не на год. – хмыкнул инквизитор. – но несколько недель вполне может быть. Мне как-то выпадало играть наркомана на протяжении трех недель. Жизнь у них, скажу прямо, не очень. Особенно трудно изображать ломку. Всегда есть шанс переиграть и попасть в больницу с подозрением на передоз.
– А в больницах знают о прикрытии? Или вы и там изображаете больного?
– Есть специальные регламенты, предусматривающие посвящение медицинских служб в расследование. Без деталей, конечно, но достаточно для того, чтобы нас не пытались лечить, а просто поддерживали легенду. – произнес мистер Арчибальд. – В таких случаях медицинский персонал подписывает соглашение о неразглашении и попадает под программу защиты свидетелей.
– А СПН проворачивает подобные трюки? – вопросила я, забыв об остывающем кофе. Круассан тоже был отодвинут в сторону.
– Нет, мисс Оплфорд. – покачал головой инквизитор. – Силовая Поддержка Населения обеспечивает безопасность граждан: патрулирование, наблюдение за соблюдением дорожных правил, расследует мелкие преступления вроде карманных краж, разбирается с административными и дисциплинарными правонарушениями. Им нет смысла работать под прикрытием.
– А если придется ловить карманника на живца? – удивилась я.
– В таком случае вызывают агента Инквизиции. – сообщил Клодель Арчибальд, улыбнувшись.
Вот умеет же быть приятным человеком, улыбаясь, но для чего-то командует, наводит ужас. Наверное, глава Инквизиции так и должен поступать, чтобы не потерять авторитет в глазах окружающих. Но как человек он приятнее все же без металла в голосе и обещания долгой смерти в глазах.
– А это правда, что в Инквизицию попадают только представители облеченных властью родов? – спросила я, задумчиво кромсая руками круассан. Клодель Арчибальд, понаблюдав за сиим действием, пожал плечами.
– Важно не столько происхождение, сколько личностные качества, мисс Оплфорд. – задумчиво ответил инквизитор, глядя в сад. Пожалуй, вопрос несколько сбил его с благодушного настроя. Я же внимательно слушала его слова. – В Инквизицию не попадают только потому, что так захотела маменька дитятки. Каждый агент проходит тщательный отбор, демонстрируя себя с разных сторон. Мы ищем борцов, но борцов по характеру. Упрямых, уверенных, сильных нравственно и физически, умных, настойчивых, тех, кто может поставить вопрос под иным углом, взглянув и увидев нечто новое, преисполненных жаждой к справедливости. Только таким может быть инквизитор, мисс Оплфорд. И, к сожалению, влиятельная семья не всегда прививает эти качества своим отпрыскам. В то время, как среди обычных граждан, чаще всего выходцев из самых бедных слоев общества, есть все перечисленное. Я не моралист, мисс Оплфорд, но не позволю появиться в Инквизиции слабакам, только и способным прогибаться под вышестоящих.
