Текст книги "Шоу Подбор (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)
Он устремил на меня мрачный синий взгляд. На скулах ходили желваки, но ни словом он не позволил себе выказать недовольство тем фактом, что вынужден все это рассказывать мне. Шаг навстречу? Возможно.
Клод, как и я, понимал, что теперь я имею право узнать это. И будет лучше, если это расскажет он сам, а не кто-то вроде Эварда, коллекционирующего сплетни.
– Мы были близки к открытой конфронтации, но никто не решился перешагнуть черту. – продолжил Клод. – Тогда нас сдержало чудо. Сейчас – соглашение. Ты можешь не беспокоиться, что придется поддерживать оппозиционера.
Я не смогла сдержать улыбку. Потому что Клод действительно подходил на роль оппозиционера. Сильный, умный, с поддержкой в лице многих родов и абсолютный лидер Инквизиции. Если бы я решила возразить против власти, то примкнула бы к его рядам. Хотя бы потому, что он внушал доверие.
– Знаешь, если ты все же когда-нибудь решишься возглавить оппозицию, – произнесла я, прикусив губу, потому что хотелось его поддержать. – то сообщи об этом мне. Я закажу футболки с твоим изображением и жизнеутверждающим слоганом.
– Обязательно, – хохотнул Клод. – только согласуй со мной девиз. Не хочу щеголять в футболке с надписью: «За красавчика!».
О-о, если бы Клод только знал, на что способна моя богатая фантазия. Простым «За красавчика!» тут дело бы не ограничилось. Я бы с удовольствием поиграла словами и историей. «Мы уничтожили ведьм, так на костер и власть!». Определено, мы бы собрали вокруг себя большую аудиторию.
Усмехнувшись, Клод протянул мне руку, в которую я обыденным уже жестом вложила свою ладонь.
В кабинете Илдвайна было по-прежнему прохладно и светло. Доктор обнаружился за столом, перебирающим пробирки с весьма сомнительным содержание. В одной шипело что-то болотно-зеленого оттенка, а в другой дымилась кислотно-желтая слизь. Впрочем, Илдвайн выглядел вполне счастливым и очень увлеченным.
– Илдвайн, – осторожно позвала я. Мало ли, вдруг доктор вздрогнет, опрокинет мензурку и прощай резидентский мрамор. Вот ребята расстроятся. Это ведь такой раритет. До сих пор чувствую себя вандалом, шагая по этой находке для музея. – добрый день.
Но врач и не подумал испугаться. Только подскочил, радостно всплеснув руками. Правда, энтузиазм его быстро испарился, стоило тому узреть на пороге своей святая святых Клода и Эварда. А при виде последнего посетителя впечатлительного Илдвайна так и вообще перекосило.
– Был до сего момента, – пробормотал доктор, поправляя съехавшие очки. – чем обязан?
– У меня осмотр, – радостно выдала я.
– Знаю, – хмыкнул врач. – но ты же под домашним арестом была. Я думал к тебе после обеда зайти.
То-очно. Я же под домашним арестом. Вот, что я забыла! Растерянно хлопнув глазами, перевела взгляд на Клода, крайне заинтересованно на меня взирающего.
– Нет, ну я честно забыла. – произнесла я, разведя руками.
– Я так и понял, – хмыкнул инквизитор. – никто в трезвой памяти и не подумал бы нарушить мой приказ. Нет среди современного народа приверженцев прежнего культа мазахистов.
Я оценил пассаж про «трезвую память». Кинула на Клода укоризненный взгляд, впрочем, не сумев сдержать улыбку. Все-таки вредный он.
– Мда-а, – выдал врач. – ну проходите-проходите, раз пришли. Этель, прошу на кушеточку. Ты, Эвард, после дамы.
– Откуда ты знаешь, что я лечиться? – удивился дворецкий, кинув небрежный взгляд на наручные часы.
– А у тебя колени подгибаются, – отмахнулся Илдвайн. – сядь на табуретку. Только не сопри, клептоманище.
Эвард хотел было возмутиться, но его желание быстро угасло, когда он понял, что его наглым образом игнорируют. И правда, какое ему удовольствие напрягать голосовые связки и фантазию, если стоило мне привычно разместиться на кушетке, как Илдвайн потерял всяческий интерес к другим присутствующим. Взгляд доктора сосредоточился на мне.
Послушно расстегнула верхние пуговицы рубашки, стаскивая ее с одного плеча. Взгляду предстал красный рубец, который, стоит признать, выглядел в разы лучше. Исчезла неприятная опухоль, синяк вокруг приобрел сине-желтый оттенок, грозящий в скором времени перейти к симпатичному цвету благородной плесени. А так, конечно, плечо немного ныло. Но жить это не мешало.
И тем не менее, стоило мне приспустить рубашку, как со стороны Эварда раздался приглушенный вскрик. Клод втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Ну да, им-то ситуация кажется ужаснее. Со стороны раны всегда выглядят чудовищными. А вот те, кто пострадал, относятся к ним проще. Потому что себя не так жалко, как ближнего своего. Вот я, например, знаю, что мне практически не больно, а мужчинам приходит в голову мысль, что я адски страдаю.
– Жалобы есть? – деловито вопросил Илдвайн, извлекая из первого ящика стола металлический контейнер. На этот раз никакого лазера. Лишь знакомый распылитесь, тюбик неизвестной мне мази и еще пару инструментов.
– Нет, – пожала я плечами. – твое обезболивающее прекрасно работает.
– Что, и с похмельем справляется? – не преминул поинтересоваться любознательный врач.
Я старательно не краснела. Так не краснела, что заалели даже уши. Ну что они все пристали? Вот сэр Аньелли с утра и до вечера коньяком заливается и ничего, никто ему даже слова против не говорит. А стоит делу коснуться меня, как все встают в очередь, чтобы бросить камнем в несчастную Этель Каролину Оплфорд. Честное слово, дикое племя и то воспитанее было. А они меня, между прочим, сжечь пытались.
– Вот совершенно не понимаю, о чем ты, – все же произнесла я. А затем добавила с подозрением: – а откуда такие шокирующие предположения?
– А с утра, понимаешь, две девушки заходили. – невинно произнес Илдвайн, ну вот совсем ни на что не намекая. – У одной, значит, мигрень разыгралась. Так страдала, так страдала, бедняжка. Пришлось ее таблетками нашпиговать под завязку. А вот у другой, похоже, пищевое отравление. И обеих, значится, дикая жажда одолевает. Эпидемия, наверное.
– Наверное, – кивнула я, соглашаясь.
На инквизитора не смотрела. Мне хватало, что с его стороны доносился страшный приступ кашля. Простудился все-таки, бедняжка. А то, что сквозь кашель отчетливо пробивается смех, так это – мелочи.
– Вот, а тут еще и ты вся такая бледная. – продолжил между делом Илдвайн. – Но у тебя-то дело в пулевом ранении в плечо. Да?
– Да. – поспешно согласилась я и даже покивала для убедительности.
– Вот и чудненько. – произнес Илдвайн, подкатывая ко мне с тележкой. Он взял в руки спрей, встряхнул его и распылил на ранение. Жидкость послушно вспенилась, неприятно пощипывая кожу. – Так, значит вы с инквизитором, да?
– Он за мной бдит, – произнесла я укоризненно, понимая куда клонит сводник в лице светилы современной медицины.
– Да? – вскинул бровь врачуга, проказливо ухмыляясь. – А я думал, что ты решила заняться благотворительностью и приступила к заботе о несчастных и одиноких бизнесменах.
– Мистер Арчибальд не бизнесмен, – посчитала нужным я поправить Илдвайна, который деловито обтирал плечо антибактериальными салфетками. – а маршал Инквизиции.
– Большая разница, – согласился доктор, не обращая внимания на мой выразительный взгляд. Зато я поняла, для чего ему очки. Он всегда может сказать, что элементарно что-то не заметил, сославшись на плохое зрения. Хитрый какой. – значит, вы с мистером Арчибальдом не собираетесь заделывать маленьких инквизиторов?
Я даже поперхнулась от подобного заявления! Уставилась на доктора в святом ужасе, раскрыв рот и борясь с собственным шоком. Какие маленькие инквизиторы?!
– Илдвайн, – раздалось веселящееся от Клода. – прекрати пугать девушку. Не успел я провести с ней беседу о своих дальнейших планах на нее, как ты снова выводишь Этель из душевного равновесия. Я уже не знаю, как оправдывать себя перед ней.
– А что тут такого? – невинно поинтересовался Илдвайн, откручивая крышечку от тюбику с мазью. – Я старый и одинокий врач, мне просто необходимо, чтобы по резиденции бегали маленькие Арчибальдики.
– Ужас какой, – прошептала я, содрогнувшись от перспективы обзавестись детьми.
Нет, я не против детей в целом. Даже считаю их милыми. Но заводить их с человеком после двух недель знакомства в условиях постоянного стресса? Увольте, я девушка рисковая, но не отчаявшаяся. Если уж и задумываться о перспективе иметь детей в будущем, то с человеком, которого я буду знать достаточно хорошо и долго. А еще лучше, если это будет как можно дальше от резиденции со всеми ее психами-стрелками.
Да и семья с инквизитором? Нет, Клод внушает доверие и выглядит вполне надежным мужчиной, да только вот он – под прицелом. Его враги только и ждут удобного случая, чтобы добраться до него. А сделать это через его детей так удобно.
Боже, да о чем я вообще? Какие дети? У меня же грандиозные планы на будущее! Выжить на шоу, вернуться в столицу, выучиться на адвоката и сделать головокружительную карьеру в мире преступления и наказания. И дети в этот список не входят.
Я, конечно, всегда подозревала, что однажды придется завести детей. Но не думала, что в этом десятилетии. Все же, сначала нужно работу хорошую найти, от рода подальше уехать, мир объездить, какой-то жизненный опыт приобрести, чтобы вложить в ребенка самые лучшие качества, встретить подходящего человека, пожить с ним годик-два, не разведясь при этом, а вот потом можно и о детях подумать. Все же, нельзя решиться на ребенка, когда тебе нечего ему дать. Нет, я все понимаю: материнский капитал, статус мамочки, можно, опять же, миллионы зарабатывать на обзорах на игрушки для YouTube. Но глупо заводить детей ради всего этого. В смысле, ребенок же на всю жизнь, его нельзя будет выкинуть, как только надоест.
Поэтому, я считаю, что заводить детей нужно тогда, когда ты к этому действительно готова, а не ради несчастного врача, которому позарез нужны ребятенки, бегающие по резиденции Арчибальд.
– Если, – говорю я невинно. – тебе нужны дети, Илдвайн, то почему бы тебе не подыскать подходящую женщину, м-м? Нет, ну а что ты так смотришь на меня? Вот встретишь любовь всей своей жизни, родите ребенка и будут по резиденции бегать дети.
– Мда-а, – протянул Эвард. – детей в резиденции еще не хватало. Ну вы не поймите неправильно, мистер Арчибальд, ваших ребятенков здесь все любить будут. – добавил дворецкий, наткнувшись на внимательный взгляд Клода. – Да только у нас же в коридорах столько дорогущей мебели, различные статуи, мрамор везде…А детям нужен гипоаллергенный пластик и игрушки. Придется генеральный ремонт устраивать, колоны сносить, опять же. А хрустальные люстры вы видели? А мало ли на ребенка упадет? Нет, так дело не пойдет. Вы меня, пожалуйста, за год до того, как ребенка заводить будете, предупредите. Тут же все менять придется! Ой, а детские? Нет, ну у нас же нет детских! А если близнецы?
– Если мы решим завести детей, – начал Клод, обрывая дворецкого. – то расти они будут не в резиденции Арчибальд. Я не позволю своему ребенку провести детство в аномальной зоне планеты.
– И что же? – возмутились Эвард с Илдвайном в один голос, явив редкое единодушие. – Теперь несчастным детишкам мучиться в столице?
– Да-да, – продолжил Илдвайн отдельно от дворецкого, кинув на него взгляд, преисполненный поддержки. – в столице же шлаки, грязь, скопление неприятных личностей.
– А тут природа! – подхватил Эвард. – Воздух чистый, море рядом, лошадки есть. Вы хоть представляете, как важно детям общаться с животными? А еще здесь есть мы. Все проверенный, надежные, вас, можно сказать, вырастившие. Нет, я настаиваю на том, чтобы дети росли в резиденции.
И вот сижу я, слушаю это, и мне так страшно становиться. Я вроде как даже еще и на отношения не согласилась, а эти три красавца уже детей обсуждают. И ладно, но ведь они даже моим мнением не интересуются. А я, может, детей вообще в Англии собиралась растить?
– Эль, ты как-то побледнела. Давление резко упало, наверное. – не ускользнули мои переживания от цепкого взгляда доктора, втирающего мне мазь в плечо. – Посиди, я сейчас измерительный аппарат принесу.
– Не нужно, Илдвайн. – отмахнулась я, соскальзывая с кушетки. – Эвард, тебя ждать?
– Не нужно, сам дойду. – отмахнулся дворецкий, потирая шею. – Я распорядился о вашем завтраке. Накрыли на втором этаже, там, где вы обычно обедаете, мистер Арчибальд. Я решил, что вам лишние свидетели не к чему.
Поблагодарив Эварда и попрощавшись с Илдвайном двинулась в сторону выхода.
Действительно, если бы мы сейчас отправились завтракать там, где обычно проходят приемы пищи у конкурсанток, то рисковали бы наткнуться на дев или операторов. Уверена, тех бы заинтересовало сие действие. Они бы точно не постеснялись продемонстрировать наш совместный прием пищи в вечерней серии, а потом от сплетен не избавишься. Еще бы, такая новость! Наследница рода Оплфорд и жуткий маршал Инквизиции вместе позавтракали.
И ведь не объяснишь им про контракт с Арчибальдами, который, по сути, делает меня вполне свободной от конкурса девушкой.
Покинув кабинет Илдвайна, направились в противоположную сторону. Клод уже привычно взял за руку, утянув к незнакомой лестнице. Конкурсантки этой лестницей не пользовались потому, что она вела прямиком на территорию гостей резиденции. Ту самую, что запрещена для посещения нам, девушка с шоу «Подбор».
– Ты притихла, – хмыкнув, сообщил очевидный факт инквизитор. – так впечатлил диалог Илдвайна?
– Я не хочу детей, – произнесла я, преодолевая мысленный голос, который кричал, чтобы я замолчала. Но скрывать сей факт я посчитала лишним. В конце-то концов, это же он настаивал на моей честности?
– Я тоже, – пожав плечами, ухмыльнулся Клод.
Я удивленно взглянула на инквизитора. Расслабленного, спокойного какого-то, даже с понимающей улыбкой. И как-то резко легче стало. Серьезно, я даже выдохнула и расправила плечи.
Я, почему-то, готовилась к скандалу. Не знаю, с чем это связанно, но я на подсознательном уровне ждала непонимания. Наверное, дело в том, что Арчи всегда хотел детей. Он, можно сказать, на первом же свидании сразу так мне и сообщил, что у нас будет большая семья. И я просто обязана родить ему очаровательных детишек. Пять штук. Нет, ну это мило, конечно, но я же не конвейер!
У нас по этому поводу однажды состоялся серьезный разговор, который, впрочем, закончился ничем. К компромиссу мы не пришли, но Арчи согласился не торопиться. Моя мама, узнав о моем нежелании обзаводиться потомством, хваталась за сердце и изображала обмороки. Тоже мне, звезда отечественной киноиндустрии.
– Серьезно? – не поверила я, а где-то в глубине души неприятно так шевельнулась обида.
Нет, ну логика у нас, женщин, потрясающая! Еще минуту назад я была готова ссориться и отстаивать свое право не рожать, а тут, узнав о том, что Клод не настаивает на детях, готова закидать его туфлями. Просто невольно возникла мысль, что он не считает меня подходящей женщиной для почетного звания матери его детей.
Ведь мужчины устроены иначе. Они играют с девочками, используют их, но в большинстве случаев даже не предполагают, что те могут стать матерями их ребенка. То есть, мужчина может вещать о красоте своей девушки, делать ей комплименты, но стоит той заговорить о детях, как парень сбежит. Нормальная реакция, должна сказать. Потому что отбор в матери своего ребенка они устраивают строгий, а девочку на одну ночь они выбирают куда как менее кропотливо.
– Малыш, я инквизитор. – улыбнулся Клод, замерев на месте и притягивая к себе ближе. Невольно вдохнула знакомый до боли запах цитрусовых, кедрового дерева и пачули. Но меня этим уже не проведешь.
– У меня кругом враги, Эль. – продолжил он уже серьезнее, заглядывая мне в глаза. – И я никогда не прощу себе, если стану причиной твоей или их гибели. Поэтому, сначала мне придется избавиться от каждого из этих идиотов. Договорились?
А что ту скажешь? Договорились, конечно. Все это я и сама понимаю. Только вот смутило меня множественное число, в котором Клод говорил о детях.
И как же мое право на подумать? Я же еще даже не решила, нужны ли мне эти отношения.
***
Завтрак прошел в теплой, привычной обстановке. Мы говорили о всяких глупостях, вспоминали случаи из жизни, Клод рассказывал об интересных делах, с которыми столкнулся при работе в Инквизиции, даже обсудили страны, в которых были. Сошлись во мнении, что Лиссабона – потрясающий и приветливый город.
– После шоу ты собираешься вернуться в столицу? – вопросил Клод.
– Да, – отозвалась я, наслаждаясь вкусом горячего капучино. – но я думала о том, чтобы покинуть «МартиноПлейзер».
– Правда? – вскинул брови инквизитор. – Мне докладывали о твоей страстной любви к сфере PR-менеджмента. Что изменилось?
– Я, – хмыкнула, неопределенно взмахнув кистью руки. – с тех пор, как началось шоу, прошла череда событий, которые заставили изменить меня взгляды на мир. Теперь я хочу помогать людям иначе – через юриспруденцию. Не скажу, что это было легкое решение. Все же я так долго была в одном деле с Франческо, мы стали практически семьей. Но однажды я проснулась и поняла, что пора что-то менять. Я больше не могу жить, как раньше. Знаешь, – усмехнулась. – ощущение близкой смерти меняет что-то в голове. И вот ты уже словно выросла из самой себя, тебе тесно в привычном мире. Как если бы ты долго путешествовал, жил вдалеке от дома, а потом вернулся и понял, что твой мир в этом городе: дом, работа, окружающие люди – это не ты. Тебе тесно здесь, неуютно, словно приходится ограничивать себя. Ведь ты уже другой человек, ты двигаешься вперед, а мир стоит на месте.
Клод кивнул, скрестил пальцы рук и положил на них подбородок, устремив на меня серьезный взгляд.
– Когда в последний раз я собирался что-то изменить в своей жизни, – произнес он задумчиво. – это было после первого пулевого ранения. Один псих в перестрелке поймал проходящую мимо девчонку лет десяти, прикрывался ей как живым щитом, требовал пропустить его. Пришлось действовать по обстоятельствам и кидаться ему наперерез. Дело было, когда я только учился, влетело мне тогда сильно. Капитан чуть сам не пристрелил после этого.
– Даже я знаю, – возмутилась я. – что кидаться наперерез преступнику – глупость. Он бы просто пристрелил тебя.
– Этель, – усмехнулся Клод. – это было первое дело, которое мне поручили вести. И когда ситуация вышла из-под контроля, ответственность, адреналин, страх за девочку смешались и вылились в один забег на сто метров и первое ранение. Я плохо соображал, что делаю, но понимал, что поступаю правильно. Даже сейчас, спустя столько лет, я поступил бы также. Но речь не об этом, малыш. Я тогда на две недели был отстранен от практики. Было время подумать о совершенном. Меня направили домой, в столичный дом Арчибальд, где каждый второй желал высказаться по этому поводу. Тогда я и понял, насколько прогнило наше общество. Половина из моих родственников, кузенов, друзей и знакомых рода – лицемерные сволочи. Они способны сидеть в креслах и разглагольствовать о подвигах под коньяк и сигары, но никто из них даже не служил. Знаешь почему я стал маршалом Инквизиции?
– У тебя не нашлось достойных конкурентов, – произнесла я, устремив на него понимающий взгляд.
– Так и есть, – усмехнулся Клод, но как-то невесело. – никто из моих одногруппников не желал рисковать собой ради другого. Они пошли в инквизиторы ради статуса, а не для того, чтобы действительно помогать людям. У меня никогда не было достойного соперника.
– Бред, – возразила я. – Клод, ты как никто другой подходишь на это место. Оглянись назад и пойми, что до тебя Инквизиция и в половину не была похожа на орден в наши дни. Сейчас вы – военная сила планеты, надежда граждан, наша уверенность в безопасности завтрашнего дня. Люди прислушиваются к твоему мнению, верят тебе.
– Знаешь, – задумчиво произнес он, обхватывая мои ладони своими руками. – когда на тебя смотрят с такой надеждой и уверенностью в твоих силах наивные глаза сидящей напротив девушки, то ты невольно начинаешь задумываться о собственной неповторимости.
Я только хотела ответить что-нибудь едкое, как раздалось весьма и весьма раздраженное от дверного проема:
– И что, позвольте узнать, моя конкурсантка делает в компании моего же кузена? – вопросил Роберт.
– Хорошо проводит время, – хмыкнул Клод, даже не оборачиваясь в сторону наследника рода Арчибальд.
– Я не твоя конкурсантка, – ответила я одновременно с Клодом, кинув на Роберта удивленный взгляд.
– Согласно контракту ты обязана победить на шоу, – отозвался наследник, скрестив руки на груди и удостоив инквизитора неприязненным взглядом. – так что, чисто формально, ты действительно не просто «моя конкурсантка», а уже невеста.
– Согласно все тому же контракту, – фыркнула я. – фиктивная.
– А если напряжёшь свою память, то вспомнишь о существовании второго контракта, подписанного Этель с Габриэлем. – спокойно произнес Клод. – В нем мисс Оплфорд обозначена как агент рода Арчибальд, что автоматически избавляет ее от сомнительного удовольствия числиться в рядах тех несчастных дев, что видят в тебе ценный приз. Иными словами, драгоценный мой кузен, Этель – агент под прикрытием в роли конкурсантки.
Я покосилась в сторону Роберта, отнимая руки из крепкого, но осторожного захвата инквизитора.
Клод откинулся на спинку стула, кинув на меня насмешливый взгляд. Ну да, я испытывала неловкость, держась с инквизитором за руки, когда рядом стоит его кузен, еще недавно выражающий мне свою симпатию. И пусть я ничего не должна Роберту, кроме тех пунктов, обозначенных в контракте, но ощущала некую вину за то, что он сейчас стоял в дверях, а я откровенно наслаждалась обществом другого мужчины. Ненавижу чувствовать себя дрянью, но это липкое ощущение собственной подлости словно окутало тесной паутиной, сбив весь настрой.
Вполоборота обернувшись к Роберту, Клод вскинул бровь, призывая наследника обозначить причину своего прихода.
– Пока вы тут развлекались, мистер инквизитор, – презрительно фыркнул Роберт, окинув нас неприязненным взглядом. – произошло нападение на сэра Аньелли.
Клод стремительно поднялся на ноги, разом растеряв всю доброжелательность и вновь превращаясь в собранного и напряженного маршала святого ордена Инквизиции.
– Что с сэром Аньелли? – вопросила я, оказавшись рядом с инквизитором через пару секунд.
– Каким образом напали на Аньелли? – одновременно со мной вопросил Клод.
В ответ – молчание. Честное слово, я слышала, как сверчки стрекотали на улице.
Переглянувшись, мы с Клодом в унисон двинулись в сторону выхода, не дожидаясь пока Роберт отомрет и соизволит ответить на наши вопросы. Взяв меня за руку, инквизитор быстро зашагал по коридору, заставляя меня практически бежать следом за ним. Но не оставил в одном помещении с мало вменяемым Робертом и не убежал вперед, заставив добираться одной по резиденции, где обитает стрелок.
Но, заметив, что мне крайне неудобно бежать за шустро шагающим им, Клод подхватил на руки, быстро сбегая вниз по ступенькам. Я только и успела обхватить его за шею, даже не сообразив, что не дурно бы возмутиться подобному произволу. А потом было как-то неловко, не хотелось отвлекать собранного и явно о чем-то своем размышляющего Клода.
Ворвались мы в кабинет сэра Аньелли одновременно. Стоило инквизитору опустить меня на ноги, поцеловав в висок напоследок, как я тут же направилась к сэру Аньелли, полулежавшему на кожаном диване. Бледный, потрепанный с наливающейся шишкой на лбу, мужчина разом растерял весь свой привычный шик ироничного британца. Сейчас передо мной находился уставший мужчина, на которого разом навалилось острое ощущение собственной никчемности.
Знаю я этот пустой взгляд по себе. Внутренняя борьба здравого смысла с резко понизившейся самооценкой. Ведь с одной стороны ты мог предотвратить нападение, проявив чуть больше наблюдательности и осторожности, а с другой – какого черта ты винишь себя за преступление какого-то психа?
Но сэр Аньелли был живой и даже здоровый. Это не могло не радовать.
В кабинете сэра Аньелли обнаружились незнакомые инквизиторы, внимательно оглядывающие помещение на предмет улик, и Габриэль Арчибальд, кивнувший мне в знак приветствия. При виде Клода президент сразу приободрился, направляясь в сторону маршала Инквизиции. А кругом царил беспорядок и хаос. Стол перевернут, на полу валяются бумаги, разбросаны книги из шкафа и единственное, что уцелело, это святая святых британского лорда – бар.
– Ты как? – вопросила я, присаживаясь на краешек дивана рядом с сэром Аньелли и осторожно ощупывая шишку. Скосив взгляд на меня, мужчина криво ухмыльнулся.
– Живой же, – произнес он хрипловато, приподнимаясь на локтях.
– Лежи, – посоветовала я, вставая на ноги и направляясь в сторону бара.
Нет, не пить. Просто в баре есть лед, а шишка на лбу сэра Аньелли начала приобретать красивый фиолетовый оттенок. Писк сезона, между прочим. Набрав льда в совок, вложила его в тканевую салфетку, замотав. Мои действия сопровождали напряженными взглядами сразу несколько мужчин, которых я, впрочем, не знала. Но судя по форме Инквизиции, могу предположить, что эти красавцы служат под предводительством Клода.
– Держи, – протянула я лед сэру Аньелли.
Незнакомые ребята-инквизиторы тихо переговаривались между собой, видимо, обсуждая произошедшее. Глянув на маршала Инквизиции, поймала в ответ его напряженный взгляд. Нет, внешне Клод выглядел абсолютно невозмутимым. Стоял, оглядывая место происшествия, негромко переговаривался с президентом, засунув руки в карманы брюк. Вот только губы были плотно сжаты, а взгляд, тот самый, с прищуром замер на пострадавшем сэре Аньелли.
Решив, что отвлекать его сейчас – не самая лучшая идея, пригляделась к работе двух инквизиторов. Один из них, рыженький и с пронзительным взглядом зеленых глаз, весьма заинтересованно просвечивал пространство пола ультрафиолетовым лазером на предмет следов обуви преступника. Другой, светловолосый и смуглый паренек, прощупывал окно с помощью перчаток с неизвестными мне свойствами. Видимо, осмотр дверного замка ничего не дал, поэтому инквизитор решил оглядеть другие места, через который преступник мог проникнуть в помещение.
– Что произошло? – вопросила я у британского лорда, но тихий, казалось бы, вопрос разрезал тишину пополам, заставив мужчин обернуться на меня. – Какой мазахист приложил тебя головой об стол?
– Почему мазахист? – устало поинтересовался в свою очередь сэр Аньелли, придерживая начавший таять лед на лбу.
Глаза закрыты, на лице – скорбь и грусть, а руки мелко подрагивают. Но держится молодцом, даже не морщится.
– Потому что Клод найдет этого психа, – осторожно начала я, поправляя кулек со льдом на лбу сэра Аньелли. А потом, вздохнув, просто забрала и приложила так, как нужно. У британского лорда все норовила съехать рука и утащить лед вместе с собой. Мужчины. Ничего не могут сделать без женщин. – и за его паскудной душенькой выстроится целая очередь страждущих отомстить за тебя.
– Прям таки очередь? – недоверчиво вопросил сэр Аньелли, приоткрыв один глаз.
– Даже номерки придется брать. – уверила пострадавшего я, не сумев сдержать улыбки. – Так, что же случилось?
– Что-то в коньяке было, – отозвался мужчина, поудобнее устраиваясь на декоративной и явно неудобной подушке. Ему бы в свои апартаменты, отдохнуть и прийти в чувство, но мы же гордые и лучше умрем прямо вот на этом диванчике, чем сдадимся и признаем, что тоже имеем свойство уставать.
Я, несколько запоздало осознав смысл слов сэра Аньелли, шокировано посмотрела на него. В коньяке? Хотя не это, знаете, удивляет. Если бы я захотела избавиться от сэра Аньелли, то тоже подсыпала ему в алкоголь какую-нибудь дрянь. Хотя бы потому, что я ни разу не видела, как британский лорд ест, а вот стакан с коньяком у него постоянно в руках. Шокировал же меня не способ, которым попытались убить британского лорда, а его последствия. Ведь кабинет сэра Аньелли был перевернут с ног на голову, а на лбу лорда сверкала шишка. Может, это какой-то яд, от которого пострадавший начинает бушевать?
– Я выпил обычную дозу коньяка, отмечая новый уровень в ваших с инквизитором отношениях, а когда перед глазами все поплыло как-то слишком поздно смекнул, в чем причина резко изменившегося самочувствия. – продолжил сэр Аньелли, сложив руки на груди на манер свеженького трупа. Да и внешний вид соответствовал позе. Действительно, краше только в гроб кладут. – Сначала отказали зрение и слух, а затем пропал доступ к кислороду. Пока корчился на полу, какая-то мразь, запнувшись об меня, вломилась в кабинет, обрыскала его, но исчезла к тому времени, как Эвард услышал хрипы и решил поинтересоваться, нужна ли мне помощь.
Хорошо, что Эвард оказался рядом и не погнушался подслушивать за британским лордом. Иначе не услышал бы хрипов и не пришел на помощь так вовремя. Страшно подумать, что могло было быть, если бы сэр Аньелли остался неуслышанным…
– А шишка откуда? – хмуро вопросила я, сжав руку сэра Аньелли в знак поддержки.
– Головой об угол стола приложился, – поморщился британский лорд, приподнимаясь на диване. – не парься, док сказал, что сама пройдет через пару часов. Какой-то дрянью намазал и выгнал.
– Илдвайн был здесь? – вопросила я, отодвигаясь и освобождая больше пространства для сэра Аньелли.
– Я был у него, – усмехнулся сэр Аньелли. – коньяк с ядом пришлось вымывать из желудка.
Несчастный сэр Аньелли. Знаю я эти процедуры. Была как-то на одном шоу с клиенткой. Она выступала в роли модели, дефилировала по подиуму в новой коллекции от столичного дизайнера. Все деньги с показала отправлялись на благотворительность, поэтому событие обещало привлечь внимание многих известных личностей. В общем, золотая жилка для самопиара, чем мы с клиенткой незамедлительно воспользовались. Не учли только того, что модели в большинстве своем карьеристки, а от соперниц привыкли избавляться весьма изощренными способами.
Вот та девушка и посчитал, что лучший способ избавить от моей клиентки – вывести с дистанции меня. Подлила в мой кофе какую-то дрянь, да такую дозу, что доктора долго матерились, вымывая яд из моего желудка. Ощущения, скажу честно, так себе. Мало того, затем успех процедуры закрепляют еще и специальной капсулой с S56. Это липкий медикамент, который при попадании в желудок, всасывается в его стенки, прочищает, выводит оставшиеся в организме шлаки. И все бы ничего, да только после принятия S56 приходится отказываться от еды на пару суток. Лечебное голодание, видите ли.
– Зато осознал наконец, что алкоголь действительно убивает. – ухмыльнулся британский лорд, скидывая ноги с дивана. – Чертова ликероводочная промышленность. Продам свой завод и подамся в ЗОЖ-ники.
