Текст книги "Шоу Подбор (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)
– Я пришел с миром, Этелька!
Дверь, ведущая в мои апартаменты, тихо шаркнула и отворилась. Я спиной почувствовала открытое пространство и, коротко воскликнув, ввалилась в помещение спиной вперед. Роберт, обхвативший меня за талию, такого поворота событий не ожидал и скользнул вслед за мной. Раздался характерный грохот, спину обожгло пламенем, и вот мы уже лежим, растянувшись на полу и вцепившись друг в друга.
Открыв глаза, с удивлением обнаружила Роберта, растянувшегося сверху. Блондин смотрел на меня прямым взглядом цвета крепкого кофе и улыбался. Конечно, ведь ему затылком о пол ударяться не приходилось.
В лунном свете, падающем на нас сквозь окно, кожа Роберта казалась неестественно блендой, словно подсвечиваемой изнутри. А во взгляде плясали опьяненные страстью черти…
Я с ужасом осознала, что узнаю этих старых приятелей. Узнаю черные тени поверх своего отражения в глазах Роберта, мягкую пелену и затуманенность взгляда. Я уже видела это в глазах другого мужчины.
В горле пересохло. Я судорожно попыталась отстранить наследника Арчибальдов ладонями, которые он, впрочем, тут же перехватил.
– Ты безумно красивая, – выдохнул этот соблазнитель, недвусмысленно приблизившись к моему лицу.
Сердце забилось птицей, пойманной руками опытного ловца. И этот неожиданный припадок был вызван отнюдь не взаимным чувством.
Роберт совершал огромную ошибку, возможно, даже не осознавая этого. Здесь, на полу в помещении с незакрытой дверью, где случайно могли оказаться ненужные свидетели, Роберт был готов переступить черту невозврата.
Его губы приближались к моим. Медленно, настойчиво. Взор был обращен прямо на меня. Открытый, с вызовом, который я не могла принять.
Воспоминания накатили удушливой волной.
Жаркая, душная летняя ночь, проведенная с ним в океане. Осенняя тишина с ее горячими напитками и шерстяными пальто. Зимний мороз с ослепляющими солнечными лучами, отражающимися от сугробов и бьющими прямо по глазам. Весенняя, словно заново родившаяся любовь. Слякоть, которая никогда не была помехой, если рядом был он, охотно подхватывающий на руки, чтобы перенести через лужу. Чертов герой без ордена за отвагу.
Сейчас я вспомнила того, за кого чуть не вышла замуж, не уехала в Монте-Карло, с кем чуть не построила идеальную семью. Возможно, того единственного принца, которого никто не ждал.
Тошнота подкатила также неожиданно, как и головокружение.
Оттолкнув удивленного Роберта, я подскочила на ноги и бросилась прочь из помещения, где воспоминания о неудачливом женихе проснулись с новой силой.
Голова звенела, но я неслась прочь, не заметив, что одна из балеток соскользнула с ноги. Впрочем, через пару шагов и вторая осталась на мягком ковре в коридоре. Волосы прилипали к губам, а в голове, как тогда в лесу, билась единственная разумная мысль, заставляющая бежать, не обращая внимания на срывающиеся дыхание, боль в боку и оклики за спиной.
Вперед. Вперед. Ступенька. Еще одна. А теперь прыжок, позволяющий перемахнуть разом через три. И снова лестничный пролет.
Говорят, что от страха не убежать. Но никто, впрочем, не запрещал мне попробовать сделать это. Глупо, конечно, надеяться, что на первом этаже резиденции мне неожиданно станет легче. Страз исчезнет, а я устало выдохну, осознавая, что смогла скрыться. Никуда причина моей паники не испарится. По крайней мере до тех пор, пока я не избавлюсь от нее сама.
Сбежав по лестнице в холл резиденции, я оглянулась на бежавшего следом Роберта. Наверное, именно поэтому и не заметила человека, стоящего впереди. Столкновение женской порывистости и мужской мускулатуры вышло неожиданным и потому особенно болезненным. Сильно ударившись головой о чье-то плечо, я поскользнулась на мраморном полу и попыталась поймать равновесие, взмахнув руками.
Рухнув вниз и ударившись коленями о пол, я неожиданно сильно возненавидела Арчибальдов. Стоят тут всякие президенты на пути, честным гражданам мешают необдуманные поступки совершать.
Колени в кровь, кожа на ладонях содрана – зато не заплакала. Да и вообще, складывается ощущение, что все слезы я выплакала, горя в священном огне дикого племени.
– Мисс Оплфорд, с вами все в порядке? – раздался словно в другой жизни голос Габриэля Арчибальда.
Из-за мутной пелены перед глазами я слышала президента словно через стекло. Тело пробивал озноб, окружающая обстановка казалось смазанной и замедленной, а пульс же отбивал чечетку где-то в районе шеи. Дышать становилось все труднее. Подняться сейчас на ноги означало бы рухнуть снова, но гарантий удачного приземления не было. Я замерла, боясь сделать шаг или совершить что-то непоправимое.
Здравствуй, родимая паническая атака!
Я помню, когда это произошло в первый раз. Тогда я подумала, что умираю. Мне повезло, что рядом оказался учитель французского, который вызвал доктора, прижал к себе и молча держал до тех пор, пока паника не отпустила. Приступ длился всего несколько минут, которые, впрочем, показались мне несколькими часами.
Паническая атака была спровоцирована приближающимся массовым мероприятием, посвященному удачной сделке. В тот вечер я никуда не пошла, забившись в темный угол гардеробной рядом с зимними шарфами…
Мне было страшно и одиноко. Я не понимала, что со мной происходит, опасна ли я для общества, что вообще значит ужасающий тогда диагноз «паническое расстройство». Никто не потрудился объяснить подростку, что она не сошла с ума, а просто устала, напугана и нуждается в высококвалифицированной помощи профессионала.
Я сидела в том шкафу и умирала от неизвестности, боясь даже представить свое будущее теперь, когда я «невменяема». Кто бы объяснил мне тогда, что панические атаки среди обличенных властью родов – обычное дело, не вызывающее даже удивления.
– Этель? – позвал кто-то обеспокоенно.
Приходя в себя и с трудом поймав равновесие, я осторожно поднялась на ноги. Откровенно расплывающиеся пространство раздражало.
Кто бы знал, как сильно мне надоело быть слабой.
Колени дрожали, я пыталась выровнять дыхание и взять под контроль происходящее. С каждым медленным и глубоким вздохом становилось легче. Унялось бешенное сердцебиение, смазанная картинка окружающего мира выровнялась, противное покалывание в кончиках пальцев исчезло. Я расслабленно выдохнула, открывая глаза и встречаясь с тремя парами напряженных взглядов.
Роберт сделал осторожный шаг в мою сторону, но был остановлен движением руки мистера Арчибальда. Президенту оказалось достаточно вытянуть руку, как блондин, поморщившись, замер на месте.
Габриэль Арчибальд стоял практически рядом со мной и настороженно следил за каждым действием, как-то странно взглянув в сторону моих ног. Проследив за его взглядом, с удивлением обнаружила окровавленные коленки.
Ну вот, еще и мрамор их испачкала. На нем остались кровавые подтеки от разбитых коленей.
Печально вздохнув, перевела взгляд на третьего мужчину из компании. Он оказался мне не знаком, хотя родство с Арчибальдами явно прослеживалось. Тоже высокий, с массивным разворотом плеч, тонкой талией и сложным взглядом, который распознать я была просто не в состоянии. Смесь из уверенности, расслабленности и надежности.
От Роберта мужчину отличало то, что в нем не прослеживалось этой вспыльчивости, экспрессивности, юношеского максимализма. В нем не было того, от чего Роберту еще предстоит избавиться.
У него была та же уверенная осанка президента, легкое превосходство во взгляде, впрочем, не доходящее до слепой гордыни. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что этот человек не прогнется под обстоятельства.
Несмотря на все эти сходства, в том, как они держались друг с другом можно было заподозрить даже ненависть.
– Пойду я, – говорю почему-то негромко. – поздно уже для вечерней пробежки.
– Мисс Оплфорд, – произнес президент с вибрирующими нотками. Ух, а я как-то и подзабыла, что голос у мужчины как горячий шоколад. Бархатный и тягучий.
– Да? – отзываюсь, впрочем, продолжая беззастенчиво рассматривать стоящего рядом с ним мужчину.
Никакого подтекста, просто его внешность действительно вызывала интерес. Как картина, скульптура или, положим, фотография. Смотришь на произведение искусства, изображающее человека, и думаешь, а что же он представляет из себя? Что значит россыпь паутинок в уголках глаз, выдающих в нем веселого человека? Откуда этот угрюмый след от морщинки на лбу?
– Я ожидаю вас завтра в кабинете сэра Аньелли, – произнес президент после весьма долгой паузы. – для обсуждения вопроса, выдвинутого вами на рассмотрение.
Я удивлённо вскинула бровь. Насколько помнит моя скромная, но напористая персона, я выдвинула ультиматум, а не вопрос. Впрочем, чего я ожидала от президента? Ему не приказывают, но просят. Его не заставляют, а умоляют. И, конечно, ему не диктуют условия, но выдвигают на рассмотрение вопрос.
Пожав плечами, я не стала напоминать при посторонних, что его мнение относительно этого вопроса совершенно не будет влиять на принятое мной решение.
Уходила я по-английски. То есть, не попрощавшись. В конце-то концов, я британка, могу себе позволить.
***
Утро началось с громкого вопля Эварда под дверью и не менее громких, но значительно менее радостных стонов конкурсанток. Зарядка? А меня почему не позвали?
Подскочив на кровати, рванула в ванную. Если они считают, что могут распоряжаться и решать за меня, что лучше, собственно, для меня же, то сильно заблуждаются. Распоряжаться своей жизнью я не позволю даже Арчибальдам.
В спешке приняв душ, я натянула легинсы и спортивный топ, сделала хвост. Кроссовки надевала уже по пути, активно скача в сторону коридора. Вывалилась я на всеобщее обозрение слегка помятой, но довольной собой. Успела!
– Доброе утро, – выдала я, пристраиваясь рядом с Гвен.
Та несколько долгих секунд всматривалась в мое лицо, словно ожидая увидеть выросшие рога. Но, не заметив таковых, выдохнула и совсем не по-королевски обняла, с силой сжав ребра. Неожиданно!
И вот стоим мы, обнявшись, а рядом уже собираются оставшиеся девушки, недоуменно поглядывая на нас. Да, среди конкурсанток шоу «Подбор» дружба с соперницей считалась чем-то ненужным, даже неприличным. Поэтому на нас смотрели с удивлением, на лице каждой читалось: «А что, так можно?».
– Расскажешь мне потом, что произошло? – вопросила Гвен на ухо.
– Конечно, – киваю. – если ты расскажешь мне, почему надела такие короткие шорты. Что-то не замечала за тобой раньше любви к минимализму…
Мы обменялись взглядами. Я лукавым, а она несколько смущенным.
– Вперед, дамы! – прокричал Эвард, натягивая на голову кепку с надписью: «Я снова с вами, лузеры!».
Стройная толпа девушек недовольно двинулась вперед, недобро поглядывая на счастливого дворецкого, которого официально сделали нашим тренером.
– О-о, мисс Оплфорд, – радостно поприветствовал Эвард, только сейчас меня заметив. Даже свисток изо рта выпустил, демонстрируя верхнюю степень уважения. – а что это вы тут делаете? Доктор выписал вам несколько недель освобождения от физических нагрузок.
Я вспомнила себя, бегущую по лесу; себя, пытающуюся защититься от дикого племени; себя, горящую на костре…Слабую, беззащитную себя, не способную дать отпор. Адские минуты, практически ставшие для меня последним воспоминанием в жизни.
– А я, – говорю. – отлично себя чувствую! Самое время для спорта.
Эвард одобрительно хмыкнул, но тут же отвлекся на отстающую от нас конкурсантку.
– Акварель Гарибальди! – проорал влюблённый в свое хобби дворецкий. – Быстрее шевелите своими нижними девяносто! Хотите замуж, любите и худеть!
В ответ раздалось недовольное шипение, однако вскоре сменившиеся характерным топотом. Это мисс Гарибальди догоняла строй конкурсанток.
Похоже, я снова себя переоценила.
Нет, первые минут двадцать мне было даже весело, а вот последующие сорок я честно и откровенно хотела умереть. Но держалась! Из последних сил не позволяла себе сдаться, упрямо сжимая зубы и отжимаясь.
Раз, два – вспоминаю лицо вождя.
Три, четыре – яркие языки пламени и отчаянье.
Пять, шесть – охранников, которые не стеснялись применять грубую мужскую силу.
Семь, восемь – бьющие по лицу ветки елей, когда я бежала, не разбирая дороги.
Умереть хочется с новой силой.
Конкурсантки уже не отжимаются, а со странным выражением лица на меня поглядывают. Но мне все равно. Я старательно продолжаю отжиматься!
– Этель, так откровенно меня еще никто не игнорировал.
Я устало рухнула на землю.
Рядом на корточки опустился Роберт, протянув руку. Я проигнорировала предложенную помощь, продолжив валяться на земле. Дело не в проснувшейся гордости, просто я сейчас была не в состоянии даже голову приподнять, не то, что встать.
Но объяснять это блондину показалось мне унизительным, поэтому я осталась лежать на зеленой травке, что, к слову, не менее унизительно. Вот она – женская логика…
– Притворяешься мертвой? – молчу, потому что если начну разговаривать, то это будет больше похоже на предсмертные хрипы.
– Этель! – уже откровенно злое.
Устало открываю глаза, встретившись с карим взором наследника Арчибальдов. Приподнявшись на локтях, выжидательно гляжу на мужчину. Он на меня. Я на него. Неловкость ситуации возрастает.
Особенно напрягают замершие неподалеку в сексуальных позах конкурсантки, откровенно прислушивающиеся к разговору. Одна ненавязчиво села на шпагат, другая призывно выгнулась, начав с упоением отжиматься. Акварель Гарибальди так и вообще продемонстрировала чудеса гибкости, свернувшись в такой узел, что распутывать ее придется явно всей недружной компанией. Оставшиеся решили особо не изгоняться, признав, что их физическая подготовка наследника Арчибальдов явно не впечатлит. Просто стали разминаться, спутав движения из стрип-пластики с зарядкой.
Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги. Здесь нам все равно поговорить не дадут, а Роберт явно пришел сюда не доброго утра пожелать.
Роберт заинтересованно взглянул в сторону сказочно красивой девушки, которая пыталась удержаться в планке, сохраняя независимый вид.
– Нас ждет Габриэль, – напомнил Роберт, когда мы отошли достаточно далеко от полянки с конкурсантками.
Но его все равно услышали. В чьих-то руках лопнул пластиковый стакан с водой. Понятно, по темным переулкам больше одна не хожу…
Роберт дал мне двадцать минут, чтобы привести себя в прядок. Смотрел он при этом очень странно, явно хотел поговорить, но время было не подходящее.
Он попытался поцеловать, я убежала, а затем началась паническая атака. Но Роберт в этом не виноват, приступ был вызван пережитым стрессом. Так что, на мой взгляд, ничего из ряда вон выходящего не произошло. По крайней мере, ничего, что требовало бы немедленного обсуждения.
Душ приняла быстро, накрасилась также в спешке. Времени осталось немного, поэтому я решила не мудрствовать. Натянула серебристый шелковый топ на тонких бретельках, заправив под светлые джинсы с высокой талией, надела металлические балетки. Волосы от парящей в атмосфере влаги начали виться. Ничего удивительного, сегодня обещали дождь.
Роберт ждал в гостиной комнате, читая книгу, оставленную мной на столике. Я нахмурилась, взглянув на обложку. «Как пережить день с психами?» – гласило название книги. Ну да, к конкурсу я готовилась основательно.
– Интересное произведение, – произнес наследник рода Арчибальд, перелистывая страницу. – интригующее. И как, помогают почерпнутые из книги знания на практике?
– Как видишь, с диким племенем к компромиссу прийти не удалось. – хмыкнула я, застегивая подвеску с балериной на шее. – Идем?
– Идем, – подтвердил блондин, бросив на меня задумчивый взгляд.
Спускались на лифте. Оказалось, что от него до кабинета сэра Аньелли всего два поворота. Впрочем, в напряженном молчании мне показалось, что путь занял несколько дней. Минимум.
Поэтому, наконец оказавшись в кабинете сэра Аньелли, я выдохнула. Разговор предстоял сложный, но любой даже самый скандальный диалог лучше напряженного молчания.
Наследник рода Арчибальд не стал обременять себя такими мелочами, как вежливость, поэтому зашел в чужой кабинет без стука. А я что? Я не гордая, поэтому послушно шагаю за широкой мужской спиной в кабинет.
– Доброе утро, мисс Оплфорд. – галантно произнес сэр Аньелли.
– Доброе утро, сэр. – вежливо отозвалась я, растягивая губы в искренней улыбке.
Мне нравился этот мужчина, не обремененный лишними страданиями. Если сэр Аньелли злился, то делал это открыто, не прячась за масками. Если был раздражен, то заливал свою нервозность приличной долей алкоголя. Если смеялся, то делал это хоть и редко, но искренне.
Мужчина действительно напоминал мне некоторых знакомых из Британии. Умный, слегка странноватый, с особым чувством юмора, свойственным выходцем нашего уголка планеты. Но, несмотря ни на что, сэр Аньелли оставался лордом. Вежливым и осознающим разницу между женщиной и мужчиной.
Сейчас он наглядно продемонстрировал это свое положительное качество, уступив место в кресле и сохранив благодушие, не взирая на неприятные обстоятельства, заставившие нас собраться в этом кабинете. Мужчина не пожелал переносить свое раздражение на меня, он не смотрел как на врага, посмевшего заявить о своих правах. Сэр Аньелли видел во мне девушку, которая пожелала быть услышанной. Это сквозило в его жестах, мимике, обнадеживающем взгляде.
Приятно осознавать, что хоть кто-то поддерживает тебя.
В коридоре послышались уверенные шаги, затем мягко шаркнула дубовая дверь, и кабинет залил бархатный голос президента. Мы, не сговариваясь, поднялись на ноги, следя за передвижением мистера Арчибальда. Выражение его лица было спокойным, даже расслабленным, но взгляд оставался цепким.
– Мисс Оплфорд, – вежливо кивнул Габриэль Арчибальд, остановив взгляд на мне.
– Здравствуйте, мистер Арчибальд. – отозвалась я.
– Полагаем, нам стоит сразу перейти к обсуждению выдвинутого вами вопроса. – не стал размениваться на светский разговор президент, занимая свое место в кресле. Я опустилась следом, перекрестив голени.
– Безусловно, мистер Арчибальд. – киваю. – однако я не просила факт моего участия в конкурсе рассматривать в качестве вопроса. Это было утверждение.
И вежливо улыбаюсь, демонстрируя радушие. Мама с детства учила меня, что улыбка раздражает и выбивает оппонента из колеи даже сильнее, чем самое жестокое оскорбление. Этим я и собиралась беззастенчиво пользоваться. Ведь сила женщины в чем? «В ее слабости, конечно» – скажет девушка, останавливая на скаку коня и врываясь с огнетушителем в горящую избу. Но будет права.
В этом заключается мое преимущество. Никто сейчас не ожидает, что я начну размахивать саблей и угрожать всех тут перебить, если мне не предоставят работу по контракту. Ребята, скорее всего, даже не поверят, что я несколько лет профессионально занималась фехтованием.
– Вы столь наглы, что ваше поведение навивает мысли о козыре, припрятанном в вашем рукаве. – насмешливо произнес мистер Арчибальд, задумчиво глядя на меня.
Я оглядела себя. Топ был на тонких бретельках и никаких рукавов здесь точно не предполагалось.
– Мисс Оплфорд, ситуация складывается не в пользу вашей честности. Мы не стремимся обвинить вас в шпионаже, саботаже или нечестной игре, но объясняем то, как происходящее сейчас выглядит для большинства заинтересованных лиц. – произнес президент, откидываясь на спинку кресла.
Я лишь ободряюще кивнула. Интересно же!
– Династия Арчибальд уже не один десяток лет остается самой влиятельной. Вы, как представительница привилегированного рода, должны понимать, что найдется немало желающих исправить это и доказать, что их семья решительно достойнее, обеспеченнее. Не скрывайте, что среди представителей семьи Оплфорд ни раз ходили разговоры на подобные темы.
– Относительно нашего рода, мистер Арчибальд, вы заблуждаетесь. – я отрицательно покачала головой. – Семья Оплфорд всегда была предана президенту.
– Мы знакомы с вашим дедом, мисс Оплфорд. – отозвался Габриэль Арчибальд. – Сильный человек, держит род под контролем. Позиция мистера Оплфорд однозначна, смуты в рядах вашей семьи не предвидится. Однако через некоторое время место вашего деда займет другой человек, который может не симпатизировать роду Арчибальд.
– Вы опасаетесь заговора? – вскинула я бровь, поразившись дерзости мысли. – Мистер Арчибальд, на сегодняшний день ни одна из семей не рискнет выступить против вас. Даже симбиоз из ведущих родов не сравниться во влиятельности с семьей Арчибальд.
– Открыто – нет. – согласно кивнул мистер Арчибальд. – Но есть множество путей свергнуть правителя тайно.
– И шоу «Подбор» могло послужить одним из этих орудий?
– А как считаете вы? – ответил вопросом на вопрос Габриэль Арчибальд. – Леонардо предоставляет Роберту неоднозначный договор, заставляя юношу подписать сомнительный и с моральной, и с юридической точки зрения контракт. Отказать наследник Арчибальдов не смог бы при всем желании, ведь дядя является главой рода, его неофициальным опекуном, а значит имеет право заставить Роберта закрепить договор подписью.
– А далее в игру вступает амбициозный и упертый продюсер известного шоу, обеспечивая событию публичность. – понятливо продолжила я цепочку событий. – Отказаться и расторгнуть контракт стало труднее, ведь общественность так любит зрелище.
– Граждане планеты вполне могу взбунтоваться и обвинить власть в самоуправстве, подкупности и в еще неведомо каких прегрешениях. – отозвался сэр Аньелли. – Шоу «Побор» начинается! В поместье, сердце всего рода, съезжаются девушки известных и облеченных властью семей.
Ну, конечно же! Конкурсантки, среди которых вполне может затеряться шпионка, ставят под угрозу безопасность хранящейся в резиденции информации. И тот человек, пробравшийся в кабинет и поспособствовавший мне получить сотрясение мозга, вполне мог оказаться миловидной блондинкой с грудью третьего размера. Прекрасный план! А главное простой и проверенный, потому что старый как мир.
Словно невзначай потрогала затылок. Шишек я на этом шоу набрала большое количество…как с физической, так и с моральной точки зрения.
А с другой стороны, если кто-то копает под род Арчибальд, то почему бы ему не начать с инцидента с диким племенем? Мне казалось, что эту информацию в стенах резиденции совершенно не скрывают. Иначе как я так легко смогла узнать об этом? Почему бы врагам Арчибальдов не посеять панику в общественности, обнародовав, что водится под местными кустиками?
Ой…подождите! Так ведь я конкурсантка, я подписала контракт с Арчибальдами, я втерлась в доверие, я нашла дикое племя и наткнулась на мутировавшего ежа, и это я не желаю уезжать даже после произошедшего. Что же получается, мистер президент сейчас невзначай намекнул, что это я шпионка?
Я хотела было возмутиться, даже воздух в легкие набрала, готовясь к грандиозному скандалу, а потом подумала и… выдохнула. Своими криками я не смогу очистить доброе имя Этель Каролины Оплфорд. Да и к тому же, с каких пор я позволяю себе унижаться, намереваясь доказывать свою невиновность? Если меня не ценят, то самое время удалиться, гордо подняв подбородок. Вот окажется Калеб за решеткой, сразу же так и сделаю.
– На данном этапе прервать шоу означало бы нанести посмертную обиду всем родам, подставив спину Роберта под всеобщее порицание. – между тем продолжил мистер Арчибальд, внимательно наблюдавший за моей реакцией. – Но это не столь печально как то, что пред всем родом открылась бы перспектива расторжения договоров, потеря акций и иные как экономические, так и внутреннеполитические последствия обиды бывших союзников.
– Происходящий абсурд требовал внимания президента. – хмыкнул Роберт, поднимаясь с кресла и наливая в квадратный бокал темную жидкость. Алкоголик. – Когда Габри…э-э, мистер Арчибальд приехал в семейную резиденцию, от которого весьма показательно и в грубой форме отрекся, возникли некоторые сложности с представителями рода, хорошо запомнившими его отречение. Но это все же лишь мелкие неурядицы, на общей картину дела не сказывающиеся.
Мистер Арчибальд бросил на Роберта предостерегающий взгляд. Он был мимолетным, едва уловимым, но имел собой большое значение. Раньше я бы не уделила этому взгляду внимания, просто не успев его идентифицировать. А сейчас вот смогла. Не иначе как общение с президентом сказывается на моем дипломатическом развитии. Тайны, тайны, как вас много.
– Приехав в резиденции рода Арчибальд, мы обнаружили еще один сомнительный контракт с незнакомой девушкой. Амбициозной, стоит признать, но совершенно далекой от политических интриг и грязи влиятельных родов. – подхватил рассказ мистер Арчибальд. – И именно это насторожило в первую очередь. Вы, дожив до двадцати трёх лет лет, оказались на удивление не испорченной высшим светом. Впрочем, мисс Оплфорд, вы сами признались, что бежали от влияния рода всю свою жизнь, доказывая свою независимость от семьи. Это стало основной причиной, почему Роберт заключил с вами контракт. Вы не искали расположение наследника, а на шоу оказались из-за стечения обстоятельств. Отсюда сам собой напрашивается вопрос, а что же вы здесь ищете? Почему еще не саботировали свое участие и не покинули проект? Однозначного ответа вы нам не дали, прикрывшись ширмой обязательств перед семьей.
– Так и есть, – независимо произнесла я, поудобнее устраиваясь в кресле. Пусть изволят думать, что хотят. А я честно и открыто призналась в преследуемых мной целях. – я не заинтересована в браке с наследником рода Арчибальд, но долг перед семьей обязывает защищать честь рода.
– Этим ты и была удобна, – кивнул Роберт, занимая место за спиной президента. В глазах толика обиды, в руках бокал. Гордость наследника Арчибальдов несколько пострадала, после столь категоричного замечания, однако правда остается правдой. Какой бы горькой не была. – Признаться, ты оказалась ценной находкой. Юная и потому менее опасная, не заинтересованная в своей победе девушка, которая способна подслушивать и наблюдать за происходящим изнутри, оставаясь вдалеке от главной интриги. Этакий агент под прикрытием. Единственной проблемой оказалось чрезмерное внимание к тебе мистера Хоткинса.
– Мы были уверены в успехе операции. – одарил величественным кивком президент. – Ровно до тех пор, пока я не поднял ваше досье. Особого внимания требует то, что вы долгое время являлись спутницей баллотирующегося сейчас на пост президента Арчи Орландо Армани.
Я спокойно слушала рассуждения Габриэля Арчибальда, но вздрогнула, услышав имя бывшего жениха. Президент?
Как давно он решил баллотироваться? Хотя, признаться, я не удивлена. Арчи всегда лелеял мечту о лучшем мире, преобразовании системы. Помню, в тот вечер мы были в Лондоне. Обнявшись, смотрели на парламент через панорамное окно нашего номера, пили вино и рассуждали о политике. Нашей любимой теме. Арчи сказал тогда, что нет смысла существовать в мире без возможностей, не сражаясь за мечту, размышляя лишь о том, что сломался тостер. В ответ я засмеялась, развернулась в кольце его рук и сказала, что мечтать нужно прекращать в юношестве, а сейчас уже настало время действовать. Я помню, каким серьезным был его темный взгляд.
«Я всегда добиваюсь своего, малыш. Любой ценой, не размениваясь на способы достижения этой цели, бросая все ради идеи. Знаешь, почему я поступаю, как радикал? Потому, милая, что победителей не судят». Легендарная его фраза. Пожалуй, этот мужчина действительно всегда умел побеждать.
Но видела ли я его президентом? Нет. В кресле правителя должен сидеть такой человек, как мистер Арчибальд. Не мальчик-революционер, страдающий юношеским максимализмом, не консервативный старик, живущий прошлым, а справедливый, уверенно глядящий в будущее, способный обеспечить безопасность, либерал, коим, безусловно, являлся наш президент.
– У вас, мисс Оплфорд, есть непревзойденный талант оказываться в неожиданное время в неожиданном месте. Достаточно распространённое качество, но только в вашем случае оно становится редким сочетанием в купе с удачливостью. – хмыкнул сэр Аньелли. – Вы подслушали разговор мистера Хоткинса, позволяющий соединить два звена в этой цепочке событий, Калеба и Леонардо, красной линией сговора. Далее вы снова попадаете в совершенно невозможную ситуацию, оказавшись на территории аграрного общества. В самом его сердце. На костре.
– Вот тут я уже не виновата! – не выдержала я. – Кто же знал, что представители дикого племени решат сжечь меня на ритуальном костре? Я не просила меня кремировать, путем сожжения заживо. Поверьте, я не мазахиста и извращенного удовольствия от процесса горения не получила. А вместо того, чтобы меня сейчас в чем-то подозревать, могли бы и поинтересоваться самочувствием жертвы.
– Мисс Оплфорд, – холодно одернул меня президент. – не забывайтесь.
Забудешься тут.
– Поймите, мисс, что ситуация весьма неоднозначная. – мистер Арчибальд скрестил руки. – Вы, безусловно, в сложившейся ситуации пострадавшая. Мы понимаем ваше раздражение, вызванное нашими подозрениями относительно цели вашего здесь пребывания. Однако и вам стоит признать, что недоверие к вашей персоне возникло не на пустом месте. В сложившейся ситуации многие, если не все девушки, предпочли бы получить крупную сумму за моральный ущерб и через суд потребовать запрет на наше к вам приближение ближе, чем на сто метров. Однако вы выразили желание продолжить свою работу по контракту. А теперь добавьте к этому некоторые не состыковки, выявленные нами ранее.
Посмотрела бы я на девушку, осмелившуюся добиваться судебного запрета на приближение президента к ней. Так ведь и в ссылку можно отправиться…
– Вы имеете ввиду открытую угрозу мистера Хоткинса вживить чип Роберту? – уточнила я, получив величественный кивок президента. – Я тоже думала над этим. Так подставиться и открыто угрожать в месте, где есть камеры, могут быть свидетели, да и когда у самой жертвы есть достаточное влияние, чтобы за агрессор немедленно взялись все подразделения силовиков, как минимум глупо. С другой стороны, это могла быть провокация. Или мистер Хоткинс действительно понадеялся на то, что наследника рода Арчибальд не станут слушать, посчитав это попыткой прекратить шоу. Однако, я больше склоняюсь к первому варианту.
– И на что же, как вы считаете, была рассчитана данная провокация? – вопросил сэр Аньелли.
– Мистер Хоткинс словно проверял, на что способен Роберт. – пожала я плечами. – Популярный способ узнать сколько козырей в кармане у оппонента. Роберту угрожают вживить чип, тот поднимает на ноги все возможные силы, а в итоге оказывается, что мистер Хоткинс чист. Общественность возмущается, рода разглядят в этом попытку избежать свадьбы и снять данные обещания. Мало ли будет последствий, если выдвинуть подобное обвинение невиновному человеку.
