Текст книги "Флэшбэк (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

Фитц сжал руку, и Софи крепко сжала ее ответ, переплетая пальцы в перчатках, когда Член Совета Эмери закрыл глаза и потер виски.

Ро наклонилась и прошептала Кифу:

– Прими участие в долгих дебатах, Букмекер. И приготовься разгуливать по школе в наших крошечных доспехах.

Киф пожал плечами.

Но Эмери встал, сделал два шага по платформе, прежде чем остановиться, чтобы встретиться лицом к лицу с Альваром.

– Я признаю, что никто из нас не вполне доволен тем, что я собираюсь сказать… но мы также не готовы вынести решение, пока существует так много неопределенных переменных.

– ЧТО? – выпалил Фитц, вскочив на ноги.

– Мы понимаем, что это эмоционально сложная ситуация для тебя, – сказал Эмери Фитцу. – Вот почему я терплю твои перебивания. Но, конечно, ты можешь согласиться с тем, что основной целью любого наказания должно быть предотвращение дальнейших преступлений. И мы не можем определить, что необходимо твоему брату в этом отношении, пока не узнаем, кто он сейчас. Мы должны видеть, как он взаимодействует с другими, и изучить, как он ведет себя в обычных ситуациях, чего не может произойти в его изолированной камере. Но так как также мы не можем доверять ему, мы должны переместить его в среду, где сможем держать его постоянно под контролем и в отдалении от нашего большого мира, все еще предоставляя широкие возможности для нас, чтобы принимать меры в отношении него.

Софи заметила полное отсутствие удивления на лицах Олдена и Деллы в тот же момент, когда поняла, что именно поэтому ее пригласили для моральной поддержки.

Быстрый взгляд на Кифа сказал ей, что он пришел к такому же выводу.

Поэтому никто из них не ахнул вместе с остальной толпой, когда Эмери объявил решение Совета. Но она все еще чувствовала кислую волну страха, омывающую ее, когда он сказал:

– На следующие шесть месяцев Альвар вернется в Эверглен.

Глава 2

– Но он убийца! – прокричал Фитц. – Вы забыли, что Альвар помог уничтожить Люменарию?

– Конечно, нет! – Наступила тишина, когда Член Совета Терик поднялся со своего украшенного изумрудами трона.

Софи не видела его с Мирного Саммита, когда величественный замок рассыпался вокруг них, и он на самом деле выглядел лучше, чем она себе представляла, учитывая его травмы. На его бледной коже не было шрамов, а кобальто-голубые глаза были ясными и чистыми. Но когда он шагнул вперед…

Правая нога двигалась плавно, а левая была слишком неловкой и медленной. Если бы не серебряная трость, которую он вытащил из складок плаща, он мог бы упасть.

– Как видите, я все еще приспосабливаюсь. – Он постучал по ноге тростью, и зал наполнился мягким звоном, выдавая, то, что было спрятано под плотной тканью.

Целители Элвина на годы опережали человеческую медицину, но даже они не могли вернуть поврежденную конечность. Взамен команда Технопатов создала для Терика протез.

Но металл никогда не будет работать так же, как мышцы и кости.

В действительности, когда Терик сделал другой шаткий шаг, он не смог спрятать гримасу… вероятно, поэтому сказал Фитцу:

– Я понимаю твою злость, лучше чем кто-либо. Но… мы не должны давать нашему гневу упускать возможности.

Последнее слово звучало в зале до тех пор, пока его смысл не дошел.

– Да, – сказал он, заправляя волнистый локон своих каштановых волос под диадему с изумрудами. – Я еще раз изучил Альвара.

Терик был Распознавателем в Затерянных Городах, который мог ощущать потенциал того, кого тестировал. Но он редко использовал способность, утверждая, что она вызывает много проблем.

Он посмотрел на Альвара.

– Я говорил себе, что если результаты будут такими же как и в прошлое считывание, я стану настаивать на пожизненном заключении. Но что-то изменилось.

Альвар судорожно вдохнул.

– Что это значит?

– Честно? Я не знаю, – признался Терик. – Считывание может быть трудно интерпретировать.

– Тогда как вы можете знать, что он не плохой? – парировал Фитц.

– Я не знаю. Потенциал – сложная штука. Мы должны жить согласно тому, что имеет значение, но не следует игнорировать иное… особенно в подобной ситуации. Мы все рождены с определенными качествами. Определенными недостатками и способностями. Но наши навыки – это то, что формируется. Все, что мы видим, чему учимся, что делаем – определяет то, кто мы есть. И в случае Альвара, все было стерто. Таким образом, мы не можем предположить, что все знаем о нем, и также не можем предположить, что он сделает такой же выбор, который сделал однажды.

– Вот почему мы даем тебе шесть месяцев, – сказал Эмери Альвару. – Докажи, что ты достоин, и мы учтем это во время вынесения твоего окончательного приговора. Дашь осечку и будь уверен, мы сделаем так, что ты никогда не увидишь солнечного света.

– И не жди никакой снисходительности, – добавила Член Совета Алина, которая меньше всех нравилась Софи. Женщина отбросила длинные черные волосы, сверкающие карамельным оттенком, как только поднялась с трона, покрытого хризолитами. – Малейшая ошибка немедленно станет концом твоему испытательному сроку. И ты будешь жить в апартаментах с двумя нашими доверенными воинами-гоблинами, поэтому мы будем знать все, что ты делаешь.

Биана нахмурилась.

– А каких апартаментах?

– Бригада гномов строит отдельную резиденцию для Альвара на нашей территории, – объяснил Олден. – Мы с твоей мамой подумали, что так было бы легче, чем жить с ним в главном доме.

Фитц выругался.

– Итак, вы, ребята, знали, что это произойдет.

– Фитц, – попыталась Делла.

Он покачал головой, поворачиваясь к Софи и Кифу.

– Вы тоже знали? Поэтому вы здесь?

– Они здесь, потому что я попросил их прийти, – влез Олден. – Я не говорил им зачем. Но, да, мы с твоей мамой узнали этим утром, когда Член Совета Терик приходил, чтобы удостовериться в том, что у Совета было наше разрешение перевести Альвара в наше поместье.

– И вы согласились? – спросила Биана, переходя на сторону Фитца, словно между ними и их родителями появилась невидимая черта.

Делла вздохнула.

– Я знаю, это не то, что вы хотите слышать. Но Альвар – наш сын и ваш брат. Мы обязаны ему…

– Мы ничего делать ему не обязаны! – перебил Фитц. – Он предал нас! И если вы думаете, что он не сделает это снова, вы…

– Я бы подумал дважды, прежде чем прибегать к оскорблениям, – предупредил Член Совета Эмери. – Это решение Совета.

Фитц сжал челюсти так крепко, что мышцы на подбородке подергивались.

Олден прочистил горло.

– Я знаю, ты зол, Фитц. И не скажу, что ты не должен злиться. Но постарайся не делать из этого проблему. Это шесть месяцев твоей жизни.

– Многое может случиться за шесть месяцев, – донесся голос у входа в зал заседаний с таким же четким акцентом как у Фитца, Бианы и Олдена.

Шепот раздался в толпе, когда белокурый мужчина в ослепительно-белом плаще прошел через двери. Его лицо было сухим и угловатым, а уши имели самые острые кончики, которые видела Софи. Поэтому она сильно не удивилась, когда Бронте сказал:

– Рад тебя видеть, Феллон. Я не ожидал, что ты присоединишься к нам сегодня.

– Я не предполагал, что окажусь здесь, – признался Феллон, оглядываясь назад, будто у него было искушение развернуться и убежать.

Софи вытянула шею, чтобы получше разглядеть пресловутого затворника Васкера, и с первого раза поняла, почему люди часто сочетали слово «красивый» и «разрушительный». Его белокурые волосы доросли до вдовьего пика¹, добавляя серьезности к правильным чертам лица. Но больше всего внимание привлекали глаза. Темные, как полуночное небо, и сияющие с такой силой, которая могла исходить только от тысячелетней мудрости.

– Ну… мы рады, что ты смог сделать это, – сказал Эмери, и все Члены Совета опустили головы. Жест не был поклоном, но Софи предположила, это означало признание того факта, что Феллон был не просто бывшим членом Совета. Он был одним из трех членов-основателей, служивших почти тысячу лет назад, до того, как женился на пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушке Фитца и Бианы.

Членам Совета не позволялось иметь мужей, жен или детей, из-за пристрастности их решений.

Феллон сжал руки, осматривая на комнату.

– Извините за опоздание. Я предпочитаю утешение дома. Это единственное место, где мой разум не пытается отделить то, что было раньше. Я не понимаю, как ты это выносишь, Бронте.

– Это помогает оставаться погруженным, – сказал ему Бронте. – Держаться полностью в настоящем.

– Вероятно. – Глаза Феллона затуманились, когда он уставился на какую-то отдаленную точку. – Но мир стал… утомительным.

Последовало молчание, пока с небольшим намеком на раздражение Эмери не сказал:

– Предполагаю, что у вас есть причина прерывать наше заседание.

Феллон тяжело моргнул, опустив руки по бокам.

– Да, есть. Или… была. Думаю, я потерял нить разговора. Что я говорил?

– Этот парень – мой новый фаворит, – прошептала Ро, когда схватила Кифа за плечи и грубо тряханула. – Приготовься показывать эти тощие ноги в школе.

– Они не тощие, – пробурчал Киф перед тем, как сказать Феллону, – вы сказали, что многое может случиться за шесть месяцев.

– О. Да. Звучит знакомо. И многое может случиться. – Феллон уставился на свои пальцы, крутя их друг вокруг друга. – Но там было что-то еще, что я собирался добавить… и я, кажется, что-то упустил.

Ро захихикала после еще одной длинной паузы молчания, а Софи попыталась не улыбаться, пока Киф корчился от смеха.

В конце концов, Эмери сказал:

– Хорошо, вы можете посетить нас, когда вспомните. Но сейчас мы должны вернуться к этому вопросу. – Он повернулся к Альвару. – Мы отправим тебя в Эверглен так скоро, как…

– Эверглен! – повторил Феллон. – Вот что это было! – он шагнул ближе в тень тронов Членов Совета. – Вы не думаете, что опрометчиво отправлять его домой?

– Почему? – спросил Эмери.

– Могу назвать две причины, – ответил ему Феллон. – Во-первых, Эверглен – древнее поместье. Фактически, я верю, что часть первоначальной конструкции еще стоит.

– Одна комната – да, – согласился Олден. – Пространство, которое я использую в качестве офиса, было там с самого начала. Почему это имеет значение?

– Не могу сказать точно, – Феллон перевел взгляд на Бронте. – Но вещи из нашего прошлого часто больше, чем кажутся.

Сердце Софи замерло на этой фразе, и ее мысли пронеслись к списку лжи, который она помогла раскрыть.

Дерево четырех сезонов. Наступление ночи. Даже причина, по которой эльфы затопили Атлантиду и разорвали все связи с людьми.

Все это отличалось от того, чему их учили наставники по эльфийской истории… если эти случаи вообще были упомянуты.

Затерянные Города не были плохим местом. Но это был не идеальный мир, как бы каждому не хотелось.

– Что-то не так с Эвергленом? – спросила она Олдена.

– Не то, чтобы я знаю, – сказал он ей. – Когда я унаследовал имение, то провел обширные ремонтные работы. Но это всегда было личной резиденцией. Ты знаешь что-то, о чем не знаю я, Феллон?

– Не обязательно, – сказал Феллон, снова глядя вдаль. – Но все в этой комнате знают, что Васкеры никогда ничего не делают просто так. Это имение было выбрано по какой-то причине.

– Да. Мне нравился вид, – сказала великолепная женщина с заостренными ушами, торчащими из блестящих черных волос, вставая со своего места. Ее миндалевидные, прозрачные голубые глаза были подведены фиолетовым – такого же оттенка, как и длинное шелковое платье. Бронзовая кожа мерцала с блеском аметистового сияния. – Озеро было таким спокойным ночью, что в нем отражались звезды. Это было великолепное место, чтобы дать разуму отдохнуть после долгого дня на солнце.

– Кто это? – прошептала Софи, наклонившись к Кифу.

Он наклонил голову.

– Уверен точно, что это Лузия Васкер. Она самая известная Вспышка.

– Не самая, – пояснила Лузия, и Софи покраснела, удивляясь, как Лузия могла их услышать. – Самый известный – мой сын.

– Орем, – прошептал Киф, показывая на эльфа, сидящего на несколько мест выше Лузии с аккуратно подстриженными волосами такого же цвета, как и у матери.

Орем был одним из тех Васкеров, о которых слышала Софи. Она даже была на знаменитом световом шоу, которое он устроил на Небесном Фестивале.

– Не скромничай, сестра, – сказал Феллон Лузии, и Софи подняла брови. – Мы все бы жили под землей, если бы не ты.

– Лузия помогла создать много иллюзий, которые скрывают наши города, – объяснил Олден.

– Подождите, – сказала Софи, садясь прямо. – Это значит, что она работала с Весперой?

– Иногда, – призналась Лузия, разглаживая платье на талии. – Многие из ее идей были начальной точкой, но мы очень мало общались. Я всегда считала ее взбалмошной и конечно никогда не приглашала в свой дом, если кому-то из вас интересно. Прости, брат, ты на неверном пути.

Несколько других Васкеров разделяли чувства Лузии. И Софи хотела им верить.

Но она также помнила, что Альвар рассказал Биане о том, что был частью Невидимок.

«Ты поймешь, когда-нибудь, когда увидишь, что такое наследие Васкеров.»

– Вы не думаете, что нам следует проверить, прежде чем отправить Альвара в Эверглен? – достаточно громко спросила Софи, обращаясь к Совету. – Чтобы быть уверенными, что мы ничего не упустили?

– Там нечего упускать, – настаивала Лузия. – Имение было моим личным убежищем и ничего больше.

– Тогда почему ты покинула его? – спросил Феллон. – Я бы никогда не расстался с Мистмид, и уверен, что все мы так думаем о наших домах.

– Да, ну, я научилась избегать таких глупых чувств, – сказала ему Лузия.

Феллон прищурился.

– Я не верю тебе. Ты можешь одурачить других своим равнодушием, но я – твой брат.

Лузия рассмеялась.

– Мой брат, который не удосуживался навещать меня веками. Да, ты прав. Ты так хорошо меня знаешь.

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, – настаивал Феллон. – Мы оба знаем, что ты играла роль во многих секретах, как любой из Членов Совета. Единственное отличие в том, что твои секреты никогда не стирались.

– Это потому, что в этом не было нужды! – огрызнулась Лузия. – И мне больше нечего сказать по этому поводу.

– Нам тоже, – добавил Эмери. – За исключением, гарантируем каждому здесь, что мы тщательно изучим земли Эверглена, как только апартаменты будет готовы.

– И мы сделаем множество других улучшений в безопасности имения, – добавил Бронте.

– Давайте также не забывать, – сказала Алина, – что мы говорим о доме семьи Альвара. Не похоже, что он никогда не имел доступа к имению прежде.

– Да, но папа сменил охрану у ворот, как только мы узнали, что Альвар был с Невидимками, – предупредила Биана. – Что если Альвар спрятал там что-то и не смог получить это?

– Если это так, то почему Невидимки стерли это из его памяти? – парировала Алина.

– Потому что воспоминания могут вернуться! – огрызнулся Фитц. – Все, что нужно – правильный триггер.

– Поэтому с ним постоянно будет охрана, – напомнил ему Эмери.

Феллон вздохнул и потер лоб.

– Довольно печально думать, о том, как часто решающий выбор приводит к нашей лучшей догадке.

– Это вряд ли догадка, – поспорил Эмери.

– Да, я помню, что говорил то же самое, когда служил, – сказал ему Феллон. – Но нравится тебе или нет, это правда. Мы собираем информацию, какую только можем, и позволяем ей руководить нашими решениями. Но только время покажет, было ли решение правильным. И если это не так…

Он вскинул руки, словно говорил: что ты можешь сделать?

– Могу я кое-что сказать? – спросил Альвар.

Феллон его проигнорировал:

– Эта предсказуемость меня беспокоит. Конечно эти мятежники, Невидимки, как они себя называют, предполагали, что мы отправим его домой, к его семье в нынешнем состоянии. Разве так сложно допустить мысль, что это может быть их желание?

– Мы рассматривали такую возможность, – признал Эмери. – И это еще одна причина, по которой мы выставляем охрану. Но в прошлом те, кого никогда не сажали на конкретные позиции, также хорошо знали о роли, которую они должны были играть.

– Уверен, что так и было, – согласился Феллон. – Но, как уже отмечалось, воспоминания могут вернуться. Или… возможно, повстанцы посчитали, что невольного сообщника нам будет труднее обнаружить.

Алина фыркнула.

– Вы думаете, Невидимки такие мастера манипуляции, которые могли бы направлять Альвара по какой-то замысловатой схеме без его ведома?

– Это не должно быть сложным, чтобы быть эффективным, – поправил Феллон. – Как правило, самые мощные планы также самые простые.

– Серьезно… позвольте мне кое-что сказать, – снова попросил Альвар. – Вы ведете себя так, будто я ничего не контролирую. А я контролирую. Даже если мои воспоминания вернутся, и я стану частью заговора, даю вам слово, что не позволю себе участвовать в нем. На самом деле, я сделаю все, что в моих силах, чтобы их планы провалились. Но честно? Не думаю, что их цели имеют ко мне какое-то отношение. Устроили бы они мне это, если бы хотели моей преданности?

Он откинул рукава, обнажив еще больше изогнутых красных шрамов, похожих на те, что были у него на шее и лице, но они выглядели намного длиннее и глубже, будто оружие рассекло его до кости.

Раны были нанесены шамкнивом, особым видом огрского клинка, предназначенным для того, чтобы пометить кого-то, кто потерпел неудачу в своем задании, что подтверждало теорию о том, что с Альваром было покончено.

– Они оставили меня умирать, – сказал Альвар. – И они пожалеют об этом, потому что моя новая цель – заставить их заплатить за все, что они сделали. Знаю, вы не доверяете мне настолько, чтобы позволить присоединиться к сопротивлению… и, учитывая то, что я слышал о своем прошлом, не могу винить вас за это. Но я найду способ помочь их уничтожить.

– Но если они хотят, чтобы ты стал невольным соучастником, – предупредил Феллон, – ты будешь помогать им, не зная, что делаешь. И я знаю, что ты собираешься поспорить, что это слишком сложный подвиг для Невидимок, – сказал он Алине. – Но кто из нас думал, что они смогут уничтожить Люменарию? Или затопить Атлантиду? Или сжечь сверкающий город, где мы сейчас? Недооценка соперника не принесла нам ничего хорошего.

– Ни один из них не дал повстанцам больше доверия, чем они заслуживают, – поспорила Алина. – Когда мы думаем о них как об этих смешных суперзлодеях, мы, в конечном итоге, сомневаемся в себе и колеблемся, что также дорого нам обходится.

– Но если мы… – Голос Феллона умолк, и он наклонил голову, изучая ее. – У меня был контраргумент к твоему, но я продолжаю слышать музыку, когда смотрю на тебя, и это нарушает мою концентрацию. Знаешь, почему?

Алина закатила глаза.

– Понятия не имею.

Феллон напел несколько тактов мягкой мелодии, и Софи задумалась, понимает ли он, что с каждой нотой почти теряет доверие.

– Не кажется знакомым?

– Не думаю, – сказала ему Алина.

Он напел еще несколько тактов, покачиваясь на пятках.

– Кажется, со свадьбы. Я так ясно вижу платье. Похоже на… закрученный солнечный свет. И думаю, там была какая-то суматоха. Подожди! Это ты меня прервала!

Лицо Алины стало томатно-красным. Как и у Олдена. И Деллы.

Не секрет, что Алина когда-то встречалась с Олденом, а потом пыталась помешать ему жениться на Делле. Но ясно, никто из них не оценил напоминание.

– Ну, – проскрипела Алина, приглаживая волосы, – это было давно, и, в конце концов, все закончилось этим. – Она указала на свою диадему из хризолита.

– Служить в Совете – огромная честь, – сказал ей Феллон. – Но это не должна быть твоя жизнь. Однажды я дал такой же совет другой. К сожалению, я не верю, что она тоже послушала.

Конечно, он мог говорить о ком угодно, но…

Щеки Члена Совета Оралье приобрели тот же оттенок розового, что и турмалины на троне. Ее лазурные глаза также выглядели стеклянными от непролитых слез, что разбивало сердце Софи. Она давно подозревала, что Оралье сопротивлялась своим чувствам к Кенрику, чтобы оставаться в Совете. А теперь Кенрика не стало.

– Ладно, – сказал Эмери, хлопая в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание, – мы отошли от темы.

– Да, – согласился новый голос, когда встал еще один Васкер (женщина с ярко-рыжими волосами и маленькими ушками), – никто не задал самый важный вопрос. Как вы думаете, как люди отреагируют, когда узнают, что известный преступник живет дома со своей семьей, а не заперт? И не говорите мне, что они не узнают. Такие сплетни никогда не умалчиваются.

– Интересный выбор слов, Норин, – сказала Алина с холодной улыбкой. – Скажите, вас беспокоит волнение общественности? Или общественный протест против вашей семьи?

Норин подняла подбородок, ее глаза цвета индиго сверкали.

– Не буду отрицать, я надеялась, что сегодняшние слушания положат конец, по крайней мере, некоторым слухам, которые в настоящее время запятнали нашу с трудом заработанную репутацию. Но как у Эмиссара с многовековым опытом моя единственная забота – обеспечить безопасность нашего мира. Люди напуганы. Им нужно, чтобы их Совет принял решение. И это…

– Это наш способ напомнить всем, что наша работа – обеспечивать справедливость… а не месть, – закончил Бронте за нее. – Мы не действуем из страха или гнева и не проводим реванш. И мы не даем пожизненное заключение без того, чтобы оно было абсолютно необходимо!

– Но если он сбежит… – поспорила Норин.

– Мы проследим, чтобы он этого не сделал, – вмешался Эмери. – У него будут не только охранники, о которых мы уже говорили, и дополнительная охрана, но и уникальные средства контроля за каждым его шагом. – Он вытянул шею, сосредоточившись на чем-то в задней части зала, и скомандовал, – Пожалуйста, подойдите!

В комнате воцарилась тишина, когда к Совету подошел еще один гоблин – женщина-воин, которую Софи сразу узнала. И еще лучше она знала рыжеватого блондина, идущего рядом.

– Декс? – спросила она, наблюдая, как ее лучший друг переступает на другую часть пола, которая затем поднимается и соединяется с платформой Альвара. – Что происходит?

– Что бы это ни было, сделай по-быстрому, – добавил Киф. – У некоторых из нас заканчивается время.

Ро хихикнула.

– Это будет быстро, – заверил его Эмери. – Мистер Дизней здесь, чтобы доставить устройство, которое он разработал в соответствии с нашими техническими требованиями.

Беспокойство закружилось в животе Софи, когда Декс достал из кармана плаща маленькую металлическую коробочку и протянул ее. Он был одним из самых талантливых и инновационных Технопатов в Затерянных Городах и создавал все виды блестящих истройств, таких как ее браслет «Удар Исподтишка». Но однажды он слишком опрометчиво обошелся с изобретенным им венцом, и Совет заставил девушку надеть его. Софи никогда не забудет жестокие головные боли, вызванные ограничителем способностей, или безнадежность, которую она чувствовала, лишившись своих талантов.

– Не волнуйся, это сработает только на Альваре, – пообещал Декс, его фиолетово-голубые глаза посмотрели на нее, когда он вытащил из коробки широкую золотую манжету. – Это связано с его ДНК. Я назвал устройство Надзирателем, потому что мне пришла в голову идея из человеческого фильма, где преступник должен был носить маячок на лодыжке. Надзиратель доложит о каждом движении Альвара и о каждом его слове. Он также будет контролировать его сердечный ритм, так что мы сможем сказать, нервничает он или лжет. И устройство сделает так, что он не сможет никуда пойти без разрешения. – Декс повернулся к Альвару и указал на серебряный круг в центре манжеты. – Эта часть похожа на обратную связь. Если ты попытаешься переместиться по свету без одобрения Совета, ты рассеешься и исчезнешь, независимо от того, насколько сильна твоя концентрация.

Альвар побледнел.

– Это безопасно?

– До тех пор, пока ты не попытаешься сбежать. – Декс расстегнул наручник и присел. – Сними левый ботинок.

Альвар сделал, как ему велели, и Декс с громким щелчком защелкнул манжету на лодыжке.

– Он… немного тугой, – сказал ему Альвар.

Декс кивнул.

– Он должен поместиться под сапогом. Кроме того, он не должен быть удобен. Он должен напоминать тебе, что мы отслеживаем каждый твой шаг. Я бы не рекомендовал пытаться его снять. Он ударит тебя током, если почувствует, что ты пытаешься его открыть… и я не имею в виду небольшой удар. Тебе понадобится врач, чтобы лечить ожоги грубым бальзамом, сделанным из мочи йетти. И если ты попытаешься покинуть Эверглен, не только прыгнув по свету, я запрограммировал его так, чтобы он ударил тебя сильнее, чем Мелдер. Это вырубит тебя на пару дней.

Киф присвистнул.

– Напомни мне никогда не злить тебя, Дизней.

Декс не улыбнулся, он прищурено посмотрел на Альвара.

– Я знаю, что ты меня не помнишь, но я помню все, что ты сделал… и у меня есть шрам, чтобы доказать это. Вот почему у меня есть это.

Он протянул запястье, указывая на узкую золотую манжету с черным драгоценным камнем посередине.

– Надзиратель предупредит меня, если ты сделаешь что-нибудь подозрительное. Все, что мне нужно сделать, это нажать эту кнопку, и ты пожалеешь, что не вернулся в вонючую камеру. Понял?

Альвар с трудом сглотнул и кивнул, а Декс выглядел очень гордым собой, но его ямочки исчезли, когда Биана сказала:

– … если у тебя было время сделать Надзирателя, то ты знал, что происходит… и не сказал нам.

– Я не знал наверняка, – пробормотал Декс. – Совет сказал мне, что они рассматривают это и хотят знать, могу ли я что-то сделать, на всякий случай. Но это не было текущим делом.

– Как давно это было? – спросил Фитц.

– Неделю назад, – вмешался Член Совета Эмери. – И мы дали понять, что проект засекречен, так что не вините мистера Дизнея за его молчание. Он следовал нашим приказам… и мы ожидаем, что вы тоже последуете. – Он повернулся к Дексу. – Спасибо. Ты свободен.

– Я просто пытался помочь, – сказал Декс Фитцу и Биане, когда его платформа опустилась на землю. – Я подумал, что таким образом у нас будет некоторый контроль, понимаешь?

Ни один из них не кивнул.

Декс перевел взгляд на Софи, и она улыбнулась ему так, как только могла. Она знала, что он был в невыносимом положении. Но ему все равно придется дать Фитцу и Биане время остыть.

– Прежде чем нас прервут дальнейшие вспышки, – сказал Эмери, когда Декс скользнул к выходу, – я хочу дать понять, что это решение окончательное. Как только охрана в Эверглене будет готова, Альвара переведут в его новые апартаменты, где он пробудет следующие шесть месяцев, если только не даст нам повода убрать его раньше. И пока он будет находиться там, мы будем предоставлять еженедельные списки задач, чтобы проверить его поведение. Все замечания будут учтены при вынесении ему окончательного приговора.

– Я не разочарую вас, – пообещал Альвар, опустившись в свой самый дрожащий поклон, прежде чем наклониться и снова надеть ботинок.

– Надеюсь, что нет, – сказал ему Терик. – Я также надеюсь, что ты понимаешь, как тебе повезло, что у тебя есть такая возможность.

– Да, – сказал Альвар со слезами на глазах, когда он повернулся к Олдену и Делле. – Я… с нетерпением жду возможности познакомиться с вами.

– Как и мы, – прошептала Делла, вытирая щеки.

– Это твой последний шанс, – предупредил Олден.

Фитц покачал головой, его лицо исказилось от отвращения, и Софи заметила похожие выражения среди многих в толпе.

– Подождите! – сказала Ро, когда Эмери приказал охранникам отвести Альвара обратно в камеру. – И это все?

– А чего еще ты ожидала? – спросил Эмери.

– Не знаю. Некоторые из вас даже не разговаривали. Как и ты, красный парень! – Она указала на рубины в венке Члена Совета Дарека. – Ты ничего не хочешь добавить к разговору? Или ты, со странными звериными мордами по всему трону. Хочешь что-нибудь сказать?

– Мы уже высказали свое мнение, – сказала ей Член Совета Кларетта.

– Как я и говорил, – произнес Киф, складывая руки за головой и с невыносимо самодовольной ухмылкой глядя на Ро.

– И это завершает нашу работу, – сказал Эмери толпе, когда остальная часть Совета встала. – Мы сообщим вам, когда будет назначена дата вынесения окончательного приговора. На данный момент, все свободны.

Фанфары сотрясли стены, когда Члены Совета ушли во вспышке света, а затем последовал устойчивый топот, когда их телохранители гоблины вышли из зала.

Остальные Васкеры последовали за Советом, их голоса звучали гулко, когда они спорили между собой. Софи немногое могла понять, но была уверена, что слышала, как некоторые говорили: «они разрушают нашу семью». И никто даже не взглянул в сторону Олдена и Деллы.

Киф попытался снять напряжение, подняв кулаки вверх и прокричав:

– ЛОРД ОФИГЕННОВОЛОСЫЙ ЖИВ! Скажи это, Ро. Скажи!

Ро произнесла это, спокойно. Вместе с несколькими огрскими словами, которые звучали не очень приятно.

Софи хотела рассмеяться, но Биана схватилась за живот, будто ее сейчас стошнит… Фитц сжал кулаки настолько сильно, что костяшки пальцев выглядели обескровленными.

Олден откашлялся.

– Знаю, нам есть, о чем поговорить. Но…

– Не притворяйся, что тебе не все равно, как мы к этому относимся, – перебил Фитц.

– Нам не все равно, – заверила Делла.

– Тогда почему вы не поговорили с нами до того, как дали разрешение Совету? – спросила Биана. – Мы тоже должны с ним жить.

– И мы должны иметь дело с драмой, – добавил Фитц. – Если вы думаете, что это плохо, – он указал на последних нескольких Вакеров, ворча, выходящих из зала, – подождите, пока мы вернемся в школу. Вы бы слышали, что люди говорят о нас.

К сожалению, он не преувеличивал. Ложносвет вернулся в строй через пару недель, и куда бы ни пошли Фитц и Биана, Софи слышала очень неприятный шепот.

– Скоро все успокоится, – пообещала Делла.

– Сомневаюсь, – пробормотала Биана.

– Ну, даже если ты прав, – сказал Олден, – вряд ли это первый раз, когда мы слышим сплетни о нашей семье. Тебе было все равно, когда Фитц ускользал в Запретные Города, чтобы найти Софи, и люди задавались вопросом, куда ты исчезал. И ни один из вас не подумал дважды о том, чтобы сбежать к Черному Лебедю, хотя и знал, что будет изгнан.

– Но на этот раз люди, сплетничающие о нас, правы! – сорвался Фитц. – Ты заставляешь нас жить с убийцей!

– Ты не будешь жить с ним, – поправил Олден. – Ты будешь жить рядом с ним. И ты сможешь контролировать общение с ним.

– Будто это имеет значение, – пробормотал Фитц.

– Немного, – признала Биана. – Но ты должен был предупредить нас об этом до того, как мы пришли.

Делла заломила руки.

– Да, ты права. Извините.

– Мы подумали, что вам будет легче услышать это от Совета, – объяснил Олден.

– Нет, ты думал, тебе будет легче, – возразил Фитц. – Ты не хотел, чтобы мы знали, что происходит, пока не станет слишком поздно, чтобы остановить это.

– Ты не смог бы остановить это, – заверил его Олден. – Совет уже принял решение. Если бы мы не позволили им воспользоваться Эвергленом, они бы нашли еще какое-то место.

– Для меня прекрасно! – прокричал Фитц.