Текст книги "Флэшбэк (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

– Кто первый?

– Фостер доброволец! – сказал Киф с ухмылкой, которая вполне заслуживала подушки.

– Ты согласна? – спросил ее Элвин.

– Не лучше ли сделать это, зная, что все равно произойдет? – добавил Киф… и это был отличный довод.

Софи бросила на Фитца извиняющийся взгляд и сказала Элвину:

– Готова.

Элвин поставил поднос с бальзамами ей на колени.

– Я бы рекомендовал заткнуть вам носы, – сказал он всем, поднимая ее больную руку и держа ее над тазиком.

– Пф, я хочу погреться в этом! – Ро глубоко вздохнула, когда Элвин развязал ремни на кольчуге Софи и выпустил облачко чего-то, что Софи могла описать только как вооруженное утреннее дыхание.

Полоски бинтов под кольчугой из белых превратились в коричневато-желтые и ужасно хлюпали, когда Элвин медленно разрезал их узкими ножницами.

– Поехали! – сказала Ро, хлопая в ладоши, когда Элвин разделил кокон…

Киф кашлянул.

– Ладно. Это может быть даже слишком грубо для меня.

Софи не могла решить, что хуже: то, как ил шипел и пенился, едва коснувшись воздуха, или то, как он прилипал к ее коже, свисая с руки длинными сопливыми нитями вместо того, чтобы капать в таз.

– Есть шанс, что я смогу достать бутылку этой дряни? – спросил Киф. – Думаю, папе действительно нужно понюхать.

– Нет. Все это достанется Ливви, – сказал ему Элвин.

– Э-э, если она собирается использовать это для эликсира, я никогда больше не буду принимать ее лекарства, – вмешался Фитц.

– И я, – согласилась Софи.

Элвин рассмеялся.

– Это только для тестов. Она хочет изучить, как теневой поток повлиял на ваши клетки. И давайте посмотрим…

Он использовал крошечное устройство, похожее на скребок, чтобы убирать слизь в таз длинными полосками. Кожа на руке Софи была розовая и сморщенная, будто девушка слишком долго отмокала в горячей ванне. И пальцы наконец-то стали того размера, каким должны были быть.

– Я же говорил, что рука почти придет в норму, – сказал Элвин, когда Софи осторожно коснулась костяшек пальцев, благодарная за то, что они оказались твердыми во всех тех местах, которые были сломаны во время нападения.

– Что насчет онемения? – спросила она.

– Вот тут-то и возникает «почти», – признался Элвин. – У меня уйдет, по крайней мере, еще пара дней на то, чтобы устранить все повреждения нервов. И пройдет еще больше времени, прежде чем ты восстановишь силы. Можешь пошевелить пальцами? По одному, вот так.

Он показал ей нужное движение – вперед и назад, и Софи попыталась скопировать его. Но на полпути ее рука дрожала, и она дышала так, словно только что пробежала марафон.

– Знаю, это, вероятно, не очень обнадеживает, – сказал он, когда Софи вынуждена была признать, что не может закончить, – но именно так и должно быть. Сейчас твоя рука в основном новая… новая кость, новые мышцы, новая плоть. Так что тебе придется снова научиться ею работать. Фитцу предстоит такая же борьба с ногой.

– Да? – спросил Фитц.

Элвин кивнул.

– Уверен, тебе понадобятся костыли на неделю или две. Не позволяй этому пугать тебя. Мы пройдем через это, хорошо? Вы оба.

Он намазал руку Софи припаркой, похожей на отрыгнутый шпинат, и завернул ее в марлю. Потом им пришлось снова терпеть эту жижу… к большому удовольствию Ро… пока он проделывал то же самое с ногой Фитца. Ребра Фитца также сменили повязку, вместе с толстым слоем ярко-оранжевого бальзама, который пах очень, очень ферментированным. И в финале каждый из них получил подносы, наполненные десятками эликсиров.

Софи не знала, как найти в себе силы проглотить их, пока Элвин не сказал ей:

– Следующий раунд должен помочь вам выбраться из коек. Держу пари, к завтрашнему вечеру вы сможете немного передвигаться. И если все пойдет по плану, то сможете вернуться домой через два-три дня.

– Рад это слышать, – произнес знакомый голос у них за спиной, и все обернулись, увидев, что сэр Тиерган наблюдает за ними с порога, откидывая светлые волосы с темно-синих глаз.

– Верно, – сказал Элвин. – Я забыл, что Магнат Лето сказал, что ты зайдешь сегодня утром. Не волнуйся, мы почти закончили.

– Ты только что пропустил Фестиваль Ила Фитцфи, – проинформировал его Киф.

Тиерган украдкой взглянул на наполненный слизью таз, и его оливковая кожа приобрела зеленоватый оттенок.

– Это объясняет запах.

– Да, извини, – сказал Элвин. – Я позабочусь об этом, как только соберу все.

У Тиергана был такой вид, будто он пожалел, что не пришел на десять минут позже… или не подождал в холле… пока Софи и Фитц с трудом глотали лекарство, а Элвин заворачивал все в пенистую слизь.

– Итак, что привело тебя в наш вонючий уголок школы? – спросила Софи, допив последний эликсир.

– Больно, Фостер, – вмешался Киф. – Ты уже забыла об операции «вторжение в частную жизнь»?

Вообще-то, да. И тут накатила другая тошнота.

– Ты действительно думаешь, что мы сможем вызвать стертые воспоминания Кифа? – спросила она Тиергана.

– Обычно я бы отнесся к этому скептически, – сказал он, разглаживая края своего простого серого плаща. – Но у тебя всегда был дар делать невозможное возможным, так что, полагаю, мы это выясним… если ты все еще готова.

– Мы готовы, – сказал Киф, поглядывая на Фитца и Софи. – Верно?

– Я в деле, – немедленно согласился Фитц.

– Я справлюсь, – снова пообещал Киф, когда Софи заколебалась.

У нее было ужасное чувство, что он не сможет. Но она все равно спросила Тиергана:

– Ладно, как мы это сделаем?

Глава 20

– Первый шаг, – Тиерган повернулся к Кифу, – заключается в том, что ты должен пообещать мне, что будешь останавливаться после каждого прорыва, каким бы незначительным он ни был, и давать своему разуму время приспособиться… и я не говорю об эмоциональной адаптации. Для этого тебе тоже понадобится время, но я говорю с гораздо более практической точки зрения. Все, что ты узнаешь, вызовет ментальную рябь, поскольку твой разум создает пространство для размещения новой информации среди всего остального. Так что тебе нужно время, чтобы успокоиться и позволить своему мозгу работать через небольшие разветвления каждого нового воспоминания… не только для твоего рассудка, но и потому, что это может привести к дальнейшему открытию.

– А вы двое, – вмешался Элвин, – должны быть осторожны. Я знаю, мне не нужно напоминать вам об эхо… но имейте в виду, насколько вы оба близки к тому, чтобы вернуться домой, и помните, что слишком сильное давление может отбросить вас назад.

– Это постепенный процесс, – сказал им Тиерган. – Даже если бы вы были на пике своей силы, вы не смогли бы раскрыть все, что ищете, за один раз. Так что планируйте следить за собой. Самый эффективный способ поиска воспоминаний – это просеивание, а не копание, поэтому тонкость должна быть темой вашего подхода.

– Ладно, мы закончили со всеми этими «осторожными» речами? – спросил Киф. – Потому что не знаю, как вы, ребята, но я супер готов к некоторым душераздирающим унижениям. И множеству глаз Фитцфи.

– Я все еще не уверен, что Фитцфи под собой подразумевает, – сказал Тиерган, – и не хочу знать, – добавил он, когда Ро открыла рот, чтобы сказать ему. – Но этот процесс не должен вызывать неловкости. Ты можешь скрыть любые воспоминания, которые не хочешь, чтобы кто-то видел.

– Разве это не помешает процессу поиска грязных секретов моей мамы? – спросил Киф.

– С чего бы? – поправил Тиерган. – Ты ищешь то, чего не помнишь, а не то, что сделал. И воспоминания все равно останутся. Ты просто пометишь их, так сказать, отметишь, чтобы было ясно, что ты предпочитаешь, чтобы они держались подальше.

– Итак… это все равно, что повесить большой знак на что-то очень неловкое, что гласит: «Эй, ребята, сюда, но также не смотрите, хорошо?» – уточнил Киф.

Тиерган вздохнул.

– Полагаю, это один из способов взглянуть на ситуацию. Да, это требует, чтобы любой Телепат уважал границы, которые ты установил. Но поскольку Софи и Фитц – твои друзья, полагаю, у них не будет проблем с соблюдением границ.

– Конечно, нет, – пообещала Софи.

Фитц пожал плечами.

– Уверен, мне лучше не знать, что ты скрываешь.

Киф ухмыльнулся.

– Да… возможно. Но это будет какой-то огромный процесс, который требует недель практики и чтения скучных книг, и…

– Это простое упражнение по визуализации, – прервал его Тиерган. – Это займет всего несколько минут, и продержится, по крайней мере, пару дней.

– А что будет потом? – спросил Фитц.

– Затем маскировка исчезает, так же как время всегда притупляет наши воспоминания. Но к тому времени я покажу ему, как это делается, и он сможет подготовиться в любой момент.

– Вопрос, – сказала Ро. – Значит ли это, что мне придется стоять здесь, пока вы смотрите друг на друга и занимаетесь скучными эльфийскими мыслями? Потому что я уже на пределе, просто от этого разговора.

Элвин рассмеялся.

– Как насчет того, чтобы оставить их работать и помочь мне сделать сыворотку, в которую Софи завтра погрузит руку? Основа – гной пуки.

– Вот это разговор! – сказала Ро.

Софи нахмурилась.

– Клянусь, я начинаю ненавидеть эльфийскую медицину почти так же сильно, как человеческую.

– Что ж, мне это нравится, – сказала Ро, беря Элвина под руку и ведя его в кабинет. – Неси гной!

– На этой ноте, – сказал Тиерган, поворачиваясь к Кифу, – готов научиться маскировать свои воспоминания?

– Давай сюда. – Но он вздрогнул, когда Тиерган потянулся к его вискам. – Верно. Извиняюсь. Я всегда забываю, как вы, Телепаты, заносчивы.

Тиерган приложил два пальца к вискам Кифа.

– Я собираюсь произносить инструкции вслух. Таким образом, Софи и Фитц будут знать, как провести тебя через это, если тебе нужно будет напомнить. А теперь я хочу, чтобы ты закрыл глаза и представил, что только что обнаружил пустую коробку, спрятанную в центре твоего сознания. Картинка любого размера и формы… но там должен быть цвет. И обычно это работает лучше всего, если ты придашь цвет, с которым ты каким-то образом связан. Не говори мне, какой цвет ты выбираешь…

– Разве ты не видишь? – спросил Киф.

– Я не читаю твои мысли. Как ты думаешь, почему я не попросил у тебя разрешения войти в сознание?

– Думаю, это хороший вопрос, – сказал Киф. – Но может быть лучший вот: зачем ты трогаешь мое лицо?

– Чтобы сделать процесс более осязаемым для тебя. Ты видишь коробку?

– Да. Это большая квадратная коробка. И она…

– Не говори мне о цвете! – напомнил ему Тиерган. – Мы используем его, чтобы определить, сработала ли маскировка. Но прежде, чем мы это сделаем, мне нужно, чтобы ты представил, как перетаскиваешь все воспоминания, которые предпочел бы спрятать в этот ментальный ящик… и действительно заставляешь себя верить, что эти моменты твердые кусочки, которые ты собираешь и помещаешь в назначенное место.

Брови Кифа сошлись на переносице.

– Не буду врать. Это кажется супер бессмысленным.

– Трудно понять, как действует чужая способность, – сказал ему Тиерган.

– Э-э, я чувствую, как смущение Фостер доносится до меня, так что я не единственный.

– Ну, скоро ты все увидишь. Доверься процессу… и дай мне знать, когда будешь готов.

Его брови сошлись еще сильнее.

– Ладно. Думаю, все воображаемые кусочки памяти теперь в воображаемой коробке, и мне кажется, что я действительно что-то сделал, а не просто стоял здесь, чувствуя себя нелепо.

Тиерган улыбнулся.

– Отлично. А теперь представь, что ты запечатываешь эту коробку так плотно, как только можешь.

Киф кивнул.

– Что теперь?

– Это все.

– Это все? – повторил Киф, когда Тиерган опустил руки и отступил назад.

– Должно быть… но мы все равно должны проверить. – Тиерган направил Кифа в узкое пространство между кроватями Фитца и Софи. – У них есть разрешение войти в твой разум?

– Эм… конечно. – Но он все равно вздрогнул, когда Фитц сел и потянулся ко лбу. – Прости. Расслабься.

Софи держала здоровую руку на коленях.

– Наверное, лучше не включать в это усиление, верно?

– Согласен, – произнес Тиерган.

Она закрыла глаза.

– Так… они должны держаться подальше от большой коробки секретов? – спросил Киф.

– Дело вовсе не в ящике, Киф, – сказал Тиерган.

– О! – выдохнула Софи. – Дело было в цвете!

– Коробка была золотой, да? – спросил Фитц.

Киф кивнул.

– Я хочу знать, почему вы так улыбаетесь?

– Потому что некоторые из твоих воспоминаний позолочены, – ответила Софи. – Это похоже… будто стоишь посреди тысяч голограмм, некоторые из них окрашены в золотой цвет.

– Точно, – сказал Тиерган. – А теперь вы с Фитцем знаете, что нужно смотреть дальше.

– Чувак, ты замаскировал много воспоминаний, – заметил Фитц.

– Ну, это также обманчиво, – предупредил Тиерган, – потому что он вынес на передний план все, что хотел сохранить в тайне. Так что вы видите их всех в одном ментальном пространстве… что является еще одним преимуществом этого процесса. Как только вы проникнете глубже в его сознание, то увидите очень мало золота.

– Так… мы должны это сделать? – спросила Софи.

– Почему бы и нет.

– Вперед, – сказал Киф.

Но голос его звучал как-то неуверенно. И когда Софи взглянула на его лицо, то увидела, что он весь сжался, словно готовясь к удару.

– Мы не должны…

– Да, Фостер, – перебил он. – Должны. Ты же знаешь, что должны.

– Хорошо, – медленно произнесла она. – Но тогда мне нужно, чтобы ты сделал одну вещь.

Она протянула левую руку, потрясая самодельным браслетом, усыпанным булавками.

– Возьми Краки, пусть прикрывает твою спину.

Что-то промелькнуло на его лице… чувство, которое Софи сомневалась, что даже Эмпат смог бы перевести. И он кивнул, отстегивая крошечного кракена и прикрепляя его к плащу.

– Хорошо, – сказал он, прочищая горло и расправляя плечи. – На этот раз. Давай найдем то, что спрятала моя мама.

Глава 21

Позолоченные воспоминания взывали к Софи, как теплый солнечный свет, струящийся через широко открытые окна, взывающий ее посмотреть, куда они ведут… и это было до того, как она увидела себя.

Она не собиралась подглядывать… и только уловила мельчайшую вспышку, когда попыталась проигнорировать что-то с золотистым блеском. Но этого было достаточно, чтобы понять: воспоминание было свежим.

На самом деле, она была уверена, что оно было с того самого дня, когда она открыла свои выпускные подарки Третьего Уровня и обнаружила невероятные рисунки Кифа, сделанные для нее. Но она прожила этот момент с ним… так почему же он не хотел, чтобы она видела его воспоминания?

Трудно игнорировать золото, да? передал Фитц, и его резкий голос спас ее от долгого взгляда.

Да, призналась она, чувствуя, как стыд сжигает ее сознание.

Киф заслуживал как можно больше уединения.

Но это не остановило любопытство от зуда, зуда, зуда.

Я всегда забываю, насколько живой у него разум, подумала она, заставляя себя сосредоточиться на более широком ментальном ландшафте… плотном водовороте мелькающих воспоминаний, пронизанном звуками ревущих голосов. Фотографическая память Кифа сохраняла каждую деталь, звук и мысль, создавая бурю цвета и шума. Это… дезориентировало.

Да, согласился Фитц. Хотя он все еще менее интенсивный, чем твой.

Ее сердце остановилось.

Она никогда не задумывалась о том, как должна выглядеть или ощущаться ее голова, так как это было не то, что она могла испытать.

Так мои воспоминания выглядят так? спросила она, представив себе такой же вихрь, бурлящий всеми ее секретами.

Вроде. Все потускнело из-за твоей блокировки. И воспоминания мелькают намного быстрее, так что я не могу сказать, на что смотрю, пока не сосредоточусь по-настоящему… и даже тогда ты держишь кучу ментальных путей закрытыми.

Он не сказал «от меня». Но она чувствовала эти невысказанные слова.

Твои воспоминания тоже стали шире, добавил он. Будто… смотришь на горизонт. Я действительно не вижу, где заканчивается твое сознание… и я серьезно не понимаю, как у тебя в голове столько информации.

Фотографическая память, напомнила она ему. Плюс семь лет выслушивания мыслей всех вокруг меня.

Верно. И все, что внедрил Черный Лебедь.

Она поежилась от этого напоминания.

Прошло так много времени с тех пор, как у нее в последний раз возникали эти дополнительные воспоминания, что она иногда забывала, что мистер Форкл годами заполнял ее голову фактами и секретами, пока она спала, чтобы подготовить ее к роли Мунларка.

В каком-то смысле было облегчением, что не нужно постоянно анализировать, принадлежит ли ей клочок памяти, или она извлекла важную деталь из этих мрачных резервов. Но это также означало, что нынешняя борьба была настолько далека от того, что ожидал Черный Лебедь, что Софи в значительной степени была сама по себе.

Так как же нам это сделать? спросил Фитц. Думаю, стоит сосредоточиться на воспоминаниях с мамой Кифа.

Да, наверное, мы должны были сказать Кифу, чтобы он подумал о ней, прежде чем нырять, так чтобы это уже было в его голове.

Я могу сделать это сейчас, если хотите, предложил Киф, едва не доведя их до сердечного приступа.

Ты нас слышишь? спросил Фитц.

Да. И чувствую то, что чувствуете вы. Итак, сегодня мы все узнаем новые интересные вещи друг о друге!

Отлично. Фитц вложил в эту передачу массу сарказма.

Можешь сосредоточиться на маме? спросила Софи, пытаясь поддержать разговор.

Пейзаж менялся, некоторые воспоминания возвращались назад, другие катились вперед, пока их не окружало ничего, кроме мерцания лица леди Гизелы.

Мне вечно будут сняться кошмары, с содроганием подумал Фитц.

Софи кивнула.

И мне.

У леди Гизелы, как и у ее сына, были светлые волосы, их черты лица были очень похожи. Но она была так холодна, сурова и безупречна, что выглядела так, будто вот-вот сломается, если улыбнется по-настоящему или позволит волосам выскользнуть из ее замысловатой прически.

Старая добрая мама, подумал Киф, когда резкий голос Леди Гизелы эхом разнесся вокруг. Слова почти сливались, но Софи уловила несколько:

Наследие.

Разочарование.

Упрямый.

Глупый.

Отброс.

Готовы отправиться в путешествие в мое удивительное детство? спросил Киф, когда новые воспоминания нахлынули, наваливаясь друг на друга и образуя туннель, который спиралью уходил вниз, вниз, вниз в темноту.

А ты? возразила Софи.

Да! Как я и сказал, будет вечеринка! Только не делай из этого жалкую вечеринку, ладно?

Поэтому некоторые из этих воспоминаний золотые? спросил Фитц, стараясь не обращать внимания на золоченое мерцание прямо под ними. Ты думаешь, они заставят нас пожалеть?

Нет, они просто… отвлекают.

Софи не знала, что это должно означать, но могла поклясться, что снова мельком увидела свое лицо и переключила внимание на ближайшее воспоминание, чтобы не поддаться искушению.

Ее желудок скрутило, когда она увидела сцену, прокручивающуюся вокруг нее: мать Кифа была одета в жесткое зеленое платье (цвет, который эльфы носили, когда собирались на похороны).

Леди Гизела стояла рядом с огромной кроватью Кифа, наблюдая, как он пытается заглушить рыдания подушкой, и ни разу не попыталась обнять его или взять за руку, или утешить.

В конце концов, Киф вытер нос и выдавил:

– Что ты хочешь?

И она улыбнулась – улыбнулась – и сказала, что ему нужно успокоительное, чтобы его слезы не беспокоили отца.

Я серьезно, Фостер, сказал Киф, когда Софи втянула в себя воздух. Я чувствую это растущее сочувствие… и ценю его. Но мне это не нужно.

Сочувствие – это не жалость, сказала она.

Достаточно близко. Так как насчет того, чтобы сконцентрироваться на той ярости, что кипит внутри? Всегда весело, когда ты злишься.

Когда она не согласилась, он добавил:

Это ситуация произошла после того, как посадили твое семечко… подумай о том, что моя мама знала, что ты все еще жива, когда она видела, как я сломался.

Гнев вспыхнул в жилах Софи, но так же быстро остыл, умеренный печалью, которая пришла с осознанием того, что он плакал из-за нее.

Но потом она вспомнила, что сказала ей Леди Гизела во время одного из ужасных разговоров, которые они вели с Кифом, когда он рассказывал ей об этом: она заставила Кифа принять это успокоительное не для того, чтобы заглушить его рыдания, а потому, что ей нужно было украсть немного его крови.

Вот ярость, которую я искал, сказал Киф, когда Софи затряслась всем телом. Держи крепче!

Она постаралась.

Но чем больше воспоминаний она изучала, тем больше ее сердце разрывалось.

Она скользила, сколько могла, но некоторые вспышки требовали внимания. Как громкий спор в слишком шикарной спальне Кифа, где Лорд Кассиус склонился над младшей, худощавой версией своего сына и кричал:

– Олден не твой отец!

– Я хочу, чтобы он им был! – рявкнул Киф, срывая с себя синий плащ Второго Уровня и швыряя его через всю комнату.

– Ну что ж, – сказал лорд Кассиус, приглаживая прилизанные светлые волосы и поглядывая на мать Кифа, которая стояла в стороне, изучая сына прищуренными глазами. – Полагаю, мы квиты, поскольку я предпочитаю сыновей Олдена. Но поскольку я застрял здесь, – он провел рукой, как бы осматривая Кифа с головы до ног, и поморщился, – я не позволю тебе разрушить нашу семью!

Киф ухмыльнулся, и Софи почувствовала, как что-то внутри него изменилось, когда он сказал:

– Желаю удачи!

Будто он тут же решил, что сделает все, что в его силах, чтобы унизить отца. И лорд Кассиус, должно быть, почувствовал эту решимость, потому что он швырнул кубок, который держал в руке, разбрызгав ноги Кифа шипящим ягодным вином.

– Убери это! – приказал лорд Кассиус. – И планируй провести весь свой перерыв, компенсируя недостаток преданности делу. Утром я пришлю тебе первые задания.

– Снова бежишь в Атлантиду? – спросила леди Гизела, когда Лорд Кассиус направился к лестнице.

– Не начинай, – сказал он ей. – И не жди меня.

Ее глаза вспыхнули, и она подняла подбородок, держа голову высоко, пока он не ушел.

– Хорошо, – сказала она Кифу. – Похоже, у тебя есть работа.

Она была на полпути вниз по лестнице, когда оглянулась через плечо.

– Киф? – сказала она, ожидая, что он посмотрит на нее. – Когда-нибудь ты будешь рад, что ты не Васкер.

Что бы это значило? спросил Фитц, и Софи вздрогнула.

Она забыла, что не одна наблюдала за этим воспоминанием.

Понятия не имею, ответил Киф. Моя мама тогда уже работала с Альваром, так что, может, она имела в виду все сплетни, с которыми ты имеешь дело теперь, когда все знают, что он с Невидимками?

Но она возглавляла Невидимок, поспорил Фитц, поэтому она знала, что вся эта драма придет и за тобой.

Верно. Ну, может быть, это что-то, связанное с таинственным наследием Васкеров. И подожди минутку… я только что понял, что мы друзья по Наследию! Мы должны носить одинаковые туники, на которых будет написано: «Мое Наследие Более Жуткое, Чем Твое!» или «Я пытался найти свое Наследие, и все, что я получил – эту уродливую тунику!».

Софи хотелось рассмеяться, но она не могла. Не тогда, когда ее разум продолжал прокручивать то, как отец Кифа разбил стакан.

Когда это случилось? спросила она.

После промежуточных экзаменов Второго Уровня. Отец был недоволен моим вторым результатом.

Э, разве твои самые низкие оценки не были в девяностых? спросил Фитц.

Девяносто восемь и девяносто девять, но милый старый Папуля ожидал, что я получу сто по всем. По-видимому, это то, что он получал, когда учился в Ложносвете.

Хорошо, но он пропустил Первый Уровень, как ты? удивилась Софи.

Нет. Но у него также нет фотографической памяти, поэтому он сказал, что быть на вершине моего уровня должно быть дано. Представляешь, как он обрадовался, когда узнал, что я пришел вторым!

Фитц повозил ногами.

Я… был первым.

О, я знаю. Пришлось пойти и выставить нас всех в плохом свете, правда, Фитци?

Я не…

Расслабься, я шучу. Но хорошо, что ты мне нравишься, потому что быть твоим другом не так-то просто.

Эта мысль должна была поддразнивать, но Софи чувствовала, что за этим кроется доля правды.

Фитц, должно быть, тоже это почувствовал, потому что сказал ему:

Прости.

Не стоит. Серьезно, ничего страшного.

Тогда почему ты ничего не сказал?

Э, наша дружба тогда не была на стадии «дележа». Я иногда сидел за твоим столом за обедом… не настолько, чтобы говорить: «Позволь мне выгрузить всю мою папину драму». К тому же, это не твоя вина, что Леди Дельмира сочла мой эликсир слишком пенистым, а сэр Бубу задал мне вопрос с подвохом.

Его зовут сэр Бубу? Софи пришлось просить.

Да! Мне было очень весело во второй половине года. И вот в чем дело: это заставило меня понять, что я никогда не буду тем, кем хотел меня видеть отец, так что я мог бы немного повеселиться. На самом деле, в ту ночь я впервые придумал Великий Инцидент Гилон.

Она почти слышала его ухмылку… и когда новое воспоминание вспыхнуло в его голове, она задалась вопросом, собирается ли он, наконец, показать ей эту историю.

Но Фитц перебил его:

Почему твой отец вообще говорил о моем отце?

Киф вздохнул.

Я надеялся, что ты не спросишь об этом. Наверное, тебе легче показать.

Его воспоминания снова перемешались, вспыхнув и показав Атриум Второго Уровня Ложносвета, украшенный мишурой и наполненный большими пузырями, плавающими с конфетами и угощениями в центре. Куда бы Киф ни посмотрел, родители обнимали своих детей и праздновали.

Но мама не потрудилась приехать. А отец мертвой хваткой оттащил его от шкафчика, заставив оставить подарки.

– Подождите, – крикнул Олден, догоняя их в коридоре. – Ты ведь еще не уходишь, Кассиус?

– Лорд Кассиус, – поправил отец Кифа. – И да. Кифу нужно учиться.

– Сегодня? – спросил Олден. – Думаю, он заслужил выходной, не так ли? Пройти тесты на такие высокие оценки… и в его возрасте…

– Да, но я никогда не считал, что молодость должна быть оправданием, – прервал его отец Кифа.

Олден стиснул зубы, и быстрый взгляд, который он бросил на руку лорда Кассиуса, заставил Софи задуматься, понимает ли он, как крепко сжимает ее отец Кифа.

– Почему бы тебе не приехать в Эверглен сегодня вечером? – предложил Олден. – Делла планировала устроить настоящий праздник…

– Может быть, в другой раз. – Лорд Кассиус повернулся, чтобы оттащить Кифа.

Но Олден схватил Кифа за плечо и, наклонившись, прошептал:

– Я очень горжусь тобой, Киф, хочу, чтобы ты знал это.

Ого, подумала Софи, когда голова Кифа взорвалась сотней разных эмоций.

Да, тихо сказал Киф. Раньше мне никто этого не говорил…

И твой отец почувствовал это, поняла она. Когда его рука обхватила твое запястье.

Конечно. И вы видела, как счастлив он был.

Фитц пробормотал что-то себе под нос… и Софи захотелось сделать то же самое.

Ты в порядке, Фитци? спросил Киф. Твое настроение постоянно меняется.

Я в порядке. Я просто… пытаюсь понять, почему ты никогда не рассказывал мне об этом, когда мы стали лучшими друзьями. Ты мог бы что-нибудь сказать.

Знаю. Киф перенес свой вес. Дело в том… разговоры об этом сделали бы это реальностью. А я не хотел, чтобы это было по-настоящему. Я хотел притвориться, что моя жизнь такая же идеальная, как твоя.

Моя жизнь не идеальна, возразил Фитц.

Может и нет. Но она довольно близко, чувак. Я имею в виду, да, Альвар – урод… но у тебя все еще есть отец. И мама. И Биана. И ты все еще лучший в нашем классе. А ты – Когнат Фостер… даже без всего этого, ты все еще Васкер. Ты всегда будешь золотым мальчиком, от которого все ждут величия. А я всегда буду хаосом.

Ты не хаос, заверила Софи.

О, я такой, Фостер. Чем больше мы будем это делать, тем больше вы увидите. И это прекрасно. Я больше не могу притворяться, что все нормально. Слишком многое произошло.

Тогда почему ты до сих пор прячешь свои воспоминания? спросил Фитц.

Киф фыркнул.

Потому что я хочу, чтобы мы остались друзьями.

Софи понятия не имела, что это значит, но это не имело значения.

Я всегда буду твоим другом.

Как и я, добавил Фитц.

Ты уверен в этом? спросил Киф, заставляя свои воспоминания снова измениться, на этот раз к воспоминаниям, которые Софи уже видела несколько месяцев назад… но Фитц не видел.

Киф объяснил:

Это первое воспоминание, которое я вернул.

Почему все потрескивает и искажается? спросил Фитц.

Киф пожал плечами.

Думаю, оно немного пострадало от Стирателя.

Он был просто ребенком в воспоминаниях, следующим за голосом матери на крышу посреди ночи, где нашел ее разговаривающей с двумя фигурами в черных плащах с капюшонами. Теперь Софи знала, что это были Брант и Альвар, и что они обсуждали неудачные попытки Альвара найти, где Черный Лебедь спрятал Софи среди людей. Но в этот момент Киф понял только одно: мама намекнула, что собирается подтолкнуть его к дружбе с Фитцем, чтобы он мог следить за поисками Софи.

И? спросил Фитц. Думаешь, это единственная причина, по которой мы друзья?

Нет… но я уверен, что это было очень важно, ответил Киф.

Не может быть, чтобы это было так важно, возразил Фитц, потому что мы начали дружить только много лет спустя, когда оба оказались в Ложносвете.

Наверное, пробормотал Киф.

Кроме того, сказал Фитц, мой отец… вроде сделал то же самое. После тех промежуточных экзаменов он начал спрашивать меня о тебе все время, говоря, что я должен пригласить тебя. Я решил, что он просто хочет, чтобы мы тусовались, так как мы оказались первым и вторым или что-то в этом роде. Но теперь я почти уверен, что он беспокоился о тебе и хотел дать тебе другое место после школы.

Ха, сказал Киф, и Софи поняла, что он чувствует.

Олден сделал нечто подобное с Бианой, поощряя ее подружиться со странной новой девочкой, которая жила с людьми.

Он был мастером благонамеренного вмешательства.

Дело в том, сказала она Кифу, что не имеет значения, почему мы все стали друзьями. Только то, что мы ими стали.

Именно, сказал Фитц.

Да, наверное. Киф откашлялся. Но я должен сказать… как бы трогательно все это не было, это не то, что я ищу. Где эти хитрые телепатические трюки, чтобы выудить все секреты моей мамы? Вам, ребята, нужно больше смотреть друг другу в глаза или что-то еще?

Софи глубоко вздохнула.

Я же сказала… мы понятия не имеем, как вызывать воспоминания.

Тогда ударьте меня всей этой Фитцфи-пиццей и посмотрите, что произойдет.

Фитцфи-пицца, повторила Софи. Такого не бывает.

С таким отношением – нет! сказал ей Киф.

Думаю, мы можем попробовать зондирование, предложил Фитц через несколько секунд.

В мозгу Софи автоматически пронеслись различные «зондирующие» сцены, которые она видела в человеческих научно-фантастических фильмах, и Фитц расхохотался.

Неудивительно, что ты так испугалась, когда мы взяли тебя в Атлантиду, чтобы Кинлин попробовал на тебе зондирование.

Это очень странное слово! поспорила она.

Вот и порешили, Фостер, сказал ей Киф. Мне нужно пробное зондирование Фитцфи. Начинайте!

Мы должны перестать это так называть, заметила Софи.

Наверное, согласился Фитц. Но ты не думаешь, что это может сработать?

Я не знаю, как зондировать.

– Ты не умеешь зондировать? – сказал он вслух, поворачиваясь к Тиергану, который наблюдал за ними. – Ты никогда не учил ее?

– С чего бы? – спросил Тиерган. – Ее разум инстинктивно использует лучший метод.