Текст книги "Флэшбэк (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

– Ладно, кто-нибудь объяснит мне, что такое «зондирование»? – взмолилась Софи.

– Это способ пройти мимо чьих-то умственных блокировок, – сказал ей Тиерган.

– Тогда почему ты думаешь, что это поможет нам найти недостающие воспоминания Кифа? – спросила Софи Фитца.

– Потому что, когда ты зондируешь, то передаешь разные слова, пока не получишь реакцию, а затем продолжаешь передавать одно и то же слово снова и снова, пока оно не прорвется.

– Я… до сих пор не понимаю, как это поможет. Киф не блокирует нас от воспоминаний. Они были удалены.

– Нет, они были стерты, – поправил Тиерган. – А стирание – это в основном выбивание воспоминаний из памяти и закапывание их за пределами досягаемости… обычно под самые глубокие страхи человека, поскольку он инстинктивно избегает этой части своего разума. Таким образом, зондирование может быть полезным решением… при условии, что вы сможете найти правильное слово. Это должно быть что-то, что конкретно связано с этими воспоминаниями.

– Думаю, мы можем попробовать сказать «Невидимки», – предложил Фитц.

– Не слишком ли расплывчато? – удивилась Софи.

– Невидимки в тоннах моих воспоминаний, – согласился Киф. – Но Стирателя нет… и могу поспорить, во всех моих стертых воспоминаниях есть момент, когда моя мама говорит кому-то связаться с ним.

Тиерган кивнул.

– «Стиратель» может сработать.

– Конечно, может… я – гений. Мы готовы сделать это?

– Все, что мы делаем, это передаем слово? – уточнила Софи.

– Думай об этом, как о приказе, – сказал ей Тиерган. – Вложи в слово как можно больше энергии.

Софи закрыла глаза, копаясь в своих мыслях, пока не почувствовала тепло и покалывание.

– На счет три? – спросил Фитц.

Киф начал считать… а когда произнес:

– Три!

Они оба передали «СТИРАТЕЛЬ» со всеми силами, которые могли направить.

– Я сделала что-то не так? – спросила Софи, когда ничего не произошло.

– Обычно это требует нескольких попыток, – сказал Фитц. – Давай еще раз.

СТИРАТЕЛЬ!

СТИРАТЕЛЬ!

СТИРАТЕЛЬ!

СТИРАТЕЛЬ!

По-прежнему ничего.

– У тебя болит голова? – спросил Тиерган, когда Софи потянулась к своим вискам.

– Я в порядке. Просто заканчивается ментальная энергия.

– Тогда передохни денек, – сказал ей Тиерган. – Отдохни немного и завтра продолжай с того места, на котором остановилась. Последнее, что тебе нужно, это слишком сильно давить на себя.

– Или, – возразила Софи, – мы могли бы посмотреть, что произойдет, если мы добавим усиления к смеси. Это обычно дает Фитцу огромный прилив энергии, и он может поделиться ей со мной.

Тиерган вздохнул.

– Полагаю, можно попробовать. Но затем я буду настаивать, чтобы вы остановились.

– Идет, – согласилась Софи, снимая зубами перчатку и протягивая Фитцу голую руку.

– Готов? – спросил он Кифа.

– Вперед. Дайте зондирование Фитцфи-пиццей!

Фитц прижал свою ладонь к ладони Софи, и между ними пронеслась волна тепла… более мощная, более грубая сила, оставлявшая следы покалывающих искр от кончиков пальцев к макушке.

– Клянусь, с каждым разом все сильнее, – пробормотал Фитц.

– Да, – согласилась Софи, крепче сжимая его руку и впитывая энергию, которую он делил с ней, позволяя ей расти и расти, пока ее мозг не почувствовал, что готов взорваться от давления.

– Считай, – сказал Фитц Кифу.

И когда он добрался до «один»…

СТИРАТЕЛЬ!

Это слово было больше, чем приказ. Это было лезвие, пронзившее сознание Кифа и ударившее куда-то глубоко, превратив все в холод и тьму.

На секунду Софи испугалась, что они просчитались.

Потом Киф прошептал:

– Кажется, мы что-то нашли.

Глава 22

Киф опустился на ближайшую койку, и в голове у него промелькнуло воспоминание… сцена настолько искаженная, что Софи не могла сказать, что она должна была увидеть.

Некоторые части были слишком тусклыми, другие слишком яркими, и были странные мерцающие промежутки, как при попытке посмотреть действительно старый, поцарапанный кусок пленки без некоторых кадров. Даже звук был искажен, голоса то появлялись, то исчезали.

Но затем образы обострились, и она поняла, что наблюдает, как леди Гизела наклоняется и разговаривает с чуть более молодой версией Кифа, стоя перед книжными полками.

Сколько тебе здесь лет? передала Софи.

Киф выглядел более худым, чем она привыкла, а его подбородок и щеки более круглыми.

Кажется, одиннадцать? Или, может быть, десять?

Ты не знаешь? спросил Фитц.

Еще нет. Я не могу понять, куда должны вписываться воспоминания. Думаю, что Тиерган это имел в виду, когда говорил о «ментальной ряби».

Ты ведь в Кендлшейде, да? Софи узнала учебную зону в спальне Кифа.

Да. Я все пытаюсь понять, какие книги на моих полках, потому что это подскажет мне, когда это было. Но фон слишком размыт.

Да, почему? спросил Фитц.

Без понятия. Это воспоминание повреждено сильнее остальных. Думаешь, Еще одна вспышка энергии все исправит?

Стоит попробовать, сказал Фитц, крепче сжимая руку Софи и вливая в сознание Кифа все тепло, которое накопилось между ними.

Но покалывающая энергия ничего не изменила.

– Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу, – сказала леди Гизела в воспоминании… или это предположила Софи. Все, что они могли слышать, было:

– Нужно… услугу.

Она протянула Кифу что-то белое и расплывчатое, и Софи была уверена, что это запечатанный конверт.

– Доставь… мужчине… зеленая дверь.

Она только что сказала «мужчине»? спросил Фитц, опередив Софи. Не «эльфу»?

Похоже на то, подумал Киф, глядя, как леди Гизела вручает его молодой версии что-то маленькое и кобальто-голубой перемещающий кристалл к Запретным Городам.

– Да, – сказала его мама, когда у Кифа отвисла челюсть, и на мгновение воспоминания обострились, позволив им ясно услышать ее, когда она сказала, – мне нужно, чтобы ты отправился прямо сейчас.

Глаза юного Кифа блестели от возбуждения, и Софи ожидала, что он поднесет грань к свету и уйдет.

Но он оглянулся на маму.

– Зачем?

– Потому что я так говорю.

– Да, но зачем?

Она потянулась, чтобы ущипнуть себя за переносицу.

– Фитц расспрашивает отца, когда Олден отправляет его с поручениями?

– Не знаю… как я тебе уже тысячу раз говорил, Фитц мне об этом ничего не говорит. Но я уверен, что он знает, куда идет и зачем.

– Да, но все, что тебе нужно знать, это то, что сообщение, которое ты держишь в руках, должно быть доставлено осторожно. И так как никто не смотрит твой реестр, ты можешь улизнуть гораздо легче, чем я.

Воспоминание снова изменилось, исказив большую часть ответа Кифа. Но они уловили часть, где он настаивал:

– Скажи мне, что в письме.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – предупредила леди Гизела.

– Забавно… но, похоже, ты не в том положении, чтобы торговаться, – возразил он.

Похоже, ты достаточно взрослый, чтобы сводить родителей с ума, заметил Фитц. И, похоже, мы – друзья.

Да, сказал Киф. Значит, мне лет одиннадцать.

– Такого рода информацию нужно заслужить, – сказала ему в воспоминании леди Гизела. – И ты можешь доказать свою готовность, доставив это сообщение без дальнейших споров.

Внимание юного Кифа привлекло блестящее золотое пятно в центре конверта. Оно было похоже на воск или замазку, и на ней был оттиснут символ, которого Софи никогда раньше не видела: два полумесяца, образующие свободный круг вокруг светящейся звезды.

Думаешь, этот символ имеет какое-то отношение к ее делу? спросил Фитц. Разве руны на двери не говорили: «Звезда восходит только с Наступлением Ночи»?

Я думала, это относится к инициативе Путеводной Звезды, напомнила Софи, а там другой символ.

Верно, сказал Фитц. А символ Весперы больше походил на крутящуюся падающую звезду, не так ли?

Киф вздохнул.

Кого-нибудь еще тошнит от символов?

Софи определенно да. Но им все равно придется выяснить, что означает новый символ, если только память не подскажет им… но девушка сильно сомневалась, что это произойдет. Тем более что юный Киф, похоже, не особенно интересовался символом. Он был гораздо более сосредоточен на том, что было внутри… он даже поднес письмо к свету и прищурился на силуэт записки.

– Ты не сможешь прочесть, – сказала ему мама. – Подумай, куда ты идешь.

Брови юного Кифа взлетели вверх.

– Там по-человечески?

– Нет никакого человеческого языка… честно говоря, чему тебя учит эта школа? Люди делятся на разные группы, что мне всегда казалось странным. Если бы они объединились, то, вероятно, продвинулись бы гораздо дальше как вид… но полагаю, для нас лучше, что они этого не сделали. И отвечу на твой вопрос: мое письмо написано не на просвещенном языке. Так что открывать его было бы бессмысленно.

– Тогда скажи мне, что там написано, – потребовал Киф. – Или доставляй сама.

Она схватила его за плечо.

– У тебя создалось впечатление, что это необязательно?

Затем воспоминание изменило скорость, пропустив то, что выглядело как яростный спор, и не замедлилось, пока Киф не вырвал свою руку и не зашагал прочь.

Но дверь, к которой он направлялся, захлопнулась у него перед носом, будто мама закрыла ее телекинезом.

– Прекрасно, – процедила она сквозь зубы. – Этот кристалл ведет в город под названием Лондон, рядом с домом с зеленой дверью. Человек, который там живет, может быть полезен… посмотрим. Вот почему мне нужно, чтобы ты просунул это письмо в металлическую щель на двери и ушел незамеченным. Ты должен уйти меньше чем через пять минут… но я дам тебе десять, так как тебе, возможно, придется проскользнуть в переулок, прежде чем ты сможешь вернуться домой. Ни с кем не разговаривай, а если кто-то попытается заговорить с тобой, просто выгляди смущенным. Это не должно быть трудно, так как ты не поймешь ни слова из того, что они говорят. Понял?

Его ответ потонул в треске помех. Затем картина снова стала расплываться, когда леди Гизела сняла с него плащ и осмотрела остальную одежду: черную тунику и серые брюки, которые ни в коем случае не были в человеческом стиле, но, по крайней мере, были достаточно скучными, чтобы не выделяться.

– Ты бежишь… время, – сказала она ему. – Мне нужно… раньше… отца… поручение.

Воспоминание обострилось, когда юный Киф поднес кристалл к свету. Но он просто стоял и смотрел на темно-синий луч.

– Я не хотела разыгрывать эту карту, – огрызнулась мама. – Но не будем забывать, что твой отец был готов отправить тебя в Эксиллиум после того трюка, который ты выкинул на прошлой неделе. Я его отговорила. И я могу снова заставить его передумать.

– Ты мне угрожаешь? – спросил он.

– Нет, если будешь сотрудничать. – Ее улыбка была холодной. Расчетливой. Не оставляющей сомнений, что она выполнит угрозу.

Юный Киф, должно быть, решил то же самое, потому что закрыл глаза и шагнул на свет… и Софи затаила дыхание, когда теплая волна щекотала его кожу, а свет уносил прочь.

Воспоминание закончилось.

– НУ ЖЕ! – закричал Киф, хлопнув себя ладонью по лбу, будто мог выбить из головы всю сцену.

– Что случилось? – спросил Тиерган.

Киф направился к Софи и Фитцу.

– Что бы вы ни делали раньше… сделайте это снова!

Они оба кивнули, и Фитц еще крепче сжал пальцы Софи.

Тепло разливалось между ними, все нарастая, нарастая и нарастая, и они изгнали его из своих мыслей другой передачей. Но клинок энергии исчез в тенях сознания Кифа.

– Попробуйте еще раз, – сказал Киф.

– Абсолютно нет, – влез Тиерган. – Ты обещал сделать паузу между откровениями.

– Это не откровение! – возразил Киф. – Было половиной откровения. Даже не половиной, если учесть, сколько деталей было повреждено.

– Повреждено? – повторил Тиерган.

– Некоторые части отсутствовали или были искажены, – объяснила Софи.

– Можно взглянуть? – спросил Тиерган, потянувшись к вискам Кифа.

Киф кивнул, и Тиерган закрыл глаза, морщины на его лбу становились все глубже и глубже, пока он не пробормотал:

– Как только воспоминание открывается, оно должно быть таким же ясным, как и до того, как его стерли, особенно для человека с фотографической памятью.

– Но и другие мои воспоминания такие же, – возразил Киф.

– Только одно, – напомнила Софи. – Воспоминание о том, мама брала тебя к Наступлению Ночи, было безупречным.

– Хорошо, – согласился Киф. – Тогда почему два повреждены, а одно в порядке?

– Потому, что поврежденные воспоминания не стирались, – тихо сказал Тиерган. – Они были разбиты.

Глава 23

– Когда ты говоришь «разбито», – сказал Фитц, – ты имеешь в виду то, что случилось с воспоминаниями моего отца, когда его разум сломался?

– И да, и нет, – сказал ему Тиерган. – В случае твоего отца, и Прентиса тоже, их рассудок был сломан, а психическое расстройство привело к разрушению всего остального. Но в случае Кифа ущерб ограничивается целенаправленными воспоминаниями. Кто бы это ни сделал, он невероятно талантлив.

– Гезен сказал мне, что Невидимки завербовали его из-за навыков стирания, – тихо сказала Софи. – Полагаю, он имел в виду именно это. Но почему некоторые воспоминания разбиты, а некоторые стерты?

– Конечно, я могу только предполагать, – сказал ей Тиерган, – но думаю, что есть определенные моменты, которые в конечном итоге должны быть запущены, чтобы Киф понял весь объем своего предполагаемого наследия. Эти воспоминания были смыты. Но ведь могли быть и другие случаи, когда Киф открывал что-то, что не предназначалось для него, и это было разбито вдребезги, чтобы помешать ему вспомнить.

– В этом есть смысл, – согласился Фитц. – Разве первое поврежденное воспоминание не произошло случайно? – спросил он Кифа. – А твоя мама, похоже, была в отчаянии в этом новом воспоминании, так что, возможно, ей пришлось втянуть тебя в то, о чем она не хотела, чтобы ты знал.

– Но она мне ничего не сказала! – возразил Киф. – Значит, если вы не хотите обыскать весь Лондон в поисках дома с зеленой дверью…

– Мы видели печать на конверте, – напомнила Софи. – Может быть, это важно… например, как символ Путеводной Звезды был картой.

– Кто-нибудь еще надеется, что это неправда? – спросил Киф. – Я имею в виду, знаю, что меня не было рядом, когда вы, ребята, поняли, что означали все эти тире и круги, но этот процесс должен был быть хуже, чем лекции по истории.

– Так и было, – призналась Софи. – Но этот символ намного проще, так что будет легче понять.

Хотя, может быть, это было слишком просто. Одна единственная звезда, окруженная двумя полумесяцами – это не так уж и много.

– Бьюсь об заклад, самое важное в той части памяти, которую мы все еще упускаем, – тихо сказал Фитц. – Киф, вероятно, разговаривал со всеми, кого видел, или нашел способ прочесть письмо, или и то, и другое.

– Похоже на меня, – согласился Киф. – Так как же мы найдем недостающую часть?

– Мы не сможем, – предупредил Тиерган. – Думай об этом, как о разбитом стекле. Гезен нацелил свой удар в самое критическое место, и эта секция разлетелась вдребезги. Так что есть очень хороший шанс, что это все, что осталось… по крайней мере, фрагменты слишком малы и разбросаны по кусочкам.

– Ладно, но у нас есть Фостер, все помнят? – сказал Киф. – Разве она не может исцелить память так же, как исцелила Олдена и Прентиса?

– Софи исцелила их рассудок, – поправил Тиерган, – а наш рассудок гораздо более осязаем. Воспоминания – не более чем обрывки мыслей. Вот почему Прентис в настоящее время живет нормальной, счастливой жизнью, но по-прежнему почти ничего не помнит о днях, когда его рассудок не был разрушен.

– Но к моему отцу вернулась память, – напомнил Фитц.

– Да, потому что его рассудок был поврежден всего несколько недель, – возразил Тиерган. – Ущерб имел гораздо меньше возможностей для распространения. И честно? Я уверен, что твой отец потерял часть своих воспоминаний. Ты видел, каким он был после слома. Ты действительно думаешь, что такой уровень травмы не вызовет хотя бы какой-то необратимый ущерб?

Фитц нахмурился.

– Но… он кажется нормальным.

– Нет, он кажется самим собой… потому что это он и есть. Так же, как все вы остаетесь верны себе, несмотря на травмы, которые перенесли. Это механизм преодоления, который есть у всех нас, способ восстановления и перегруппировки по мере восстановления. Но это не значит, что мы не изменились. Иногда изменения заметны. Иногда они скрытны. В любом случае, я обещаю тебе, никто не сломается так, как твой отец, и не останется невредимым. Давайте не будем забывать, что теперь есть Уондерлинг, который носит имя Олден Васкер и растет вместе с его ДНК. Он проделал блестящую работу по возвращению к жизни, будто ничего не произошло, но это никогда не изменит того факта, что кое-что произошло. Я бы посоветовал тебе спросить его об этом, но твой отец – гордый эльф, и я знаю, во многом он чувствует, что подвел тебя, когда позволил себе сломаться. Сомневаюсь, что он готов признать, что инцидент имел какие-либо долгосрочные последствия.

Софи хотелось поспорить с тем, что говорил Тиерган… хотелось верить, что она исправила Олдена на все сто процентов. Но… как человек, у которого тоже был Уондерлинг с ее именем, и которого до сих пор преследовали кошмары, она, вероятно, должна была понять, что Олден будет вести свои собственные битвы.

Ты в порядке? спросила она Фитца, заметив, что он потирает грудь. Твое эхо…

Все нормально! передал он, закрыв глаза и глубоко вздохнув.

Потом еще раз.

И еще.

Ты меня беспокоишь, призналась Софи.

Знаю. Извини. Я никогда не думал, что мой отец может иметь дело с этим.

Просто попытайся вспомнить… он все еще ведет себя как обычно. Так что, что бы он ни потерял, это не важно.

Что-то я сомневаюсь. Мой отец был Эмиссаром на протяжении десятилетий. Ты хоть представляешь, сколько секретов он хранит?

Уверена, он вел записи.

Фитц покачал головой.

Может, то, что он делал официально. Но у него было много неофициальных проектов, как, например, когда он пытался найти тебя. Знаю, он не оставил бы никаких улик на тот случай, если Совет когда-нибудь начал бы расследование. Так что если эти воспоминания ушли, они УШЛИ.

Что ж… если это правда, то хорошая новость в том, что воспоминания исчезли на несколько месяцев, и это не было проблемой, напомнила ему Софи.

Да, добавил Фитц, делая еще один долгий вздох, когда слово просто повисло там, будто насмехаясь над ними.

Киф откашлялся, возвращая их к действительности.

– Если вы говорите обо мне…

– Нет, – заверила Софи. – Мы говорили об Олдене.

– Поэтому Фитц такой бледный? – спросил Тиерган.

– Я в порядке, – заверил его Фитц.

Но Элвин уже выбежал из своего кабинета и осветил грудь многослойным светом.

– Твои ребра все еще выглядят нормально… но темнота кажется гуще, так что я предполагаю, это означает, что эхо зашевелилось.

– Немного, – признался Фитц, – но я знаю, как дышать через него.

– Я рад, – сказал Элвин, – но все равно хочу, чтобы ты отдохнул. Ты тоже, Софи.

– Все нормально, – согласился Тиерган. – Кифу тоже нужно дать откровению успокоиться.

– Я же сказал: это не было откровением, – возразил Киф, направляясь к полкам с лекарствами. – У тебя есть здесь фатомлеты?

– Надеюсь, ты не имеешь в виду ту странную речную жемчужину, которую взял в Аллюветерре, и которая заставила тебя покрывать стены клочками бумаги, как серийного убийцу, – сказала ему Софи.

– О… я знаю, что тебе это не понравится, Фостер. Но в прошлый раз я вспомнил кучу всего. Так как насчет того, чтобы я пообещал тебе помочь мне снова разобраться с записями? Помнишь это? Такой классический момент Киффи!

– Киффи? – спросил Тиерган. – Неважно. Лучше мне не знать. И мне не хотелось бы тебя огорчать, Киф, но фатомлеты в лучшем случае ошеломляют, а в худшем – ненадежны… и невероятно плохая замена правильным телепатическим упражнениям. Они – то, на что некоторые полагаются, когда у них нет доступа к огромным ресурсам, которые есть у тебя.

– И они восхитительный ресурс, не так ли? – спросил Киф, ухмыляясь Софи и Фитцу. – Но им нужно отдохнуть… а я не готов спать… – Он присел на корточки, чтобы рассмотреть нижнюю полку.

– Ты ничего не найдешь, – сказал ему Элвин. – Я держу их под замком.

– Хорошо, тогда я заскочу в «Хлебни и Рыгни» по дороге домой.

– Не позволяй ему, – взмолилась Софи. – Нет, если только ты не хочешь, чтобы он расхаживал по комнате всю ночь, покрывая каждую поверхность нацарапанными вопросами.

Ро пожала плечами.

– Я почти уверена, что он в любом случае взбесится. Будет гораздо интереснее, если он совсем спятит.

– Лучший телохранитель на свете! – сказал Киф, вытаскивая из кармана плаща следопыт.

Тиерган положил руку ему на плечо.

– Почему бы тебе не остаться у меня на ночь? В апартаментах Тама и Линн есть дополнительная кровать, и я могу провести тебя через пару ментальных упражнений перед сном, которые могут помочь твоему подсознанию нацелиться на разрушенные воспоминания во сне.

– Может помочь, – повторил Киф, наклонив голову, чтобы изучить его. – Это то, что взрослые делают, когда заставляют тебя думать, что они дают тебе то, что ты хочешь, но на самом деле они просто тратят твое время?

– Нет, Киф, – сказал Тиерган. – У меня нет времени. Заметь, я не могу гарантировать, что ментальные упражнения помогут. Но они все равно будут гораздо полезнее фатомлетов.

Киф взглянул на Софи и вздохнул.

– Лааааааааадно. Думаю, стоит попробовать, если это поможет избавиться от морщинки между бровями Фостер. И кто знает? Может быть, я смогу уговорить Мальчика-Челку сделать эту штуку с тенью – поднять вуаль, пока я там, посмотреть, осветит ли она некоторые из темных пятен в памяти.

– Погоди-ка, ты добровольно позволяешь Таму посылать тени в твою голову? – проверил Фитц.

– К сожалению, да… и я уверен, что через тридцать секунд мне захочется врезать ему по башке, – ответил Киф. – Но… если это поможет мне понять, сколько вреда я причинил, когда играл Маминого Маленького Посланника…

– Ты не причинил никакого вреда, – заверила его Софи.

– Э-э, что бы ни было в письме, которое я доставил, это не могло быть хорошей новостью, – возразил он.

– Ты мог не доставить его, – напомнила Софи. – Но даже если и так, ты не несешь ответственности за то, что мама заставила тебя сделать. Мы все видели, как она угрожала тебе…

– Расслабься, мне не нужна еще одна ободряющая речь Фостер.

– Нет, нужна, – настаивала Софи. – И ты должен пообещать мне, что не сделаешь ничего безрассудного.

Киф ухмыльнулся.

– С чего ты взяла, что сделаю?

Она покачала головой.

– Я серьезно, Киф. Работай с Тиерганом или Тамом столько, сколько хочешь. Но обещай, что больше ничего не будешь делать без меня, хорошо?

– Все будет хорошо, – сказал он. – Отдохни немного. Увидимся завтра.

Софи только после его ухода поняла, что он ничего ей не пообещал.

Глава 24

– Кто готов встать с коек? – спросил Элвин, входя в комнату и неся подносы с лекарствами.

– Я! – крикнули Софи и Фитц, откидывая одеяла.

– Хм, наверное, мне следовало сформулировать это иначе, – сообразил Элвин. – Я имел в виду, кто хочет выбраться из коек к вечеру? Вам все еще нужно лечение, но если все пойдет по плану, вы должны быть на ногах… или в случае Фитца, на костылях… к концу дня и совершить ночную прогулку по Ложносвету. Поняли, ребята?

– Ты шутишь? – в один голос спросили Софи и Фитц.

Элвин усмехнулся.

– Я уверен, что если бы Киф был здесь, он бы много чего сказал о том, как вы двое синхронно отвечаете.

– Еще одно доказательство того, что Фитцфи – лучше, – сказал ему Фитц, подмигнув так, что сердце Софи затрепетало. Но сердца могут быть глупыми.

– Есть новости от Кифа? – спросила она, когда Элвин передал ей поднос с эликсирами.

Элвин покачал головой.

– Нет, но еще рано, и готов поспорить, что он полночи работал над упражнениями, которым его научил Тиерган.

– Держу пари, он не спал всю ночь, – поправил Фитц, забирая у Элвина поднос.

– Возможно, – согласился Элвин, помогая Софи снять крышки с пузырьков. – Но не волнуйся, Тиерган будет держать его в узде. Так почему бы вам двоим не заняться лекарствами, пока я приготовлю минеральные ванны? Мы вытащим вас из постели!

Он нырнул обратно в свой кабинет, а Софи была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на то, какими густыми и жирными были лекарства, и сколько раз они вызывали у нее рвотные позывы… хотя ее мозг немного застрял на слове «ванны».

К счастью, когда Элвин вернулся, в руках у него были две серебряные чаши, явно недостаточно большие, чтобы перенести Лечебный Центр в совершенно новое царство неловкости.

К сожалению, они были наполнены какой-то ядовитой желто-зеленой слизью, от которой в комнате пахло гниющим луком.

– Вам понравится, – пообещал Элвин, ставя по тазу на каждую из коек.

Софи сомневалась, что употребит слово «понравится», но, пока вонючая слизь выводила ее из Лечебного Центра, она могла с этим справиться.

– Полагаю, мы не хотим знать, что это такое? – спросил Фитц, осторожно погружая палец в слизь.

Элвин кивнул.

– То же самое относится и к активирующим сывороткам.

Он поднял маленькую бутылочку, наполненную какой-то густой молочно-белой жидкостью, встряхнул ее несколько раз, прежде чем вылить в тазик Софи, и слизь зашипела и вспенилась.

– Время впитать немного силы в эти кости, – сказал он ей, разворачивая прозрачные бинты и вытирая ее руку от оставшейся припарки, прежде чем осторожно опустить в удивительно теплую слизь, и…

– Ничего себе, – прошептала она, издавая, вероятно, смущенный стон. – Это… круто.

– На что похоже? – спросил Фитц.

Софи покачала головой, не находя слов, чтобы описать. Самое близкое, что она смогла придумать, было:… нежиться на солнце.

– Я же говорил, тебе понравится! – самодовольно сказал Элвин. – Все процедуры, которые я проводил, были направлены на то, чтобы довести до этого состояния, а дальше будет только лучше. Можешь сжать кулак, Софи?

Ее пальцы легко повиновались, сжавшись.

– Хорошо. Теперь разожми пальцы, пока не почувствуешь, как они растягиваются. Больно?

– Нет!

– Прекрасно! Тогда я хочу, чтобы ты попробовала сотню сделать: сжать, разжать. Но не бойся остановиться, если почувствуешь, что это слишком. Я выбрал число произвольно. Ты знаешь свои пределы.

Софи принялась за работу, а Элвин тем временем налил Фитцу в ванну грязно-коричневую сыворотку, от которой слизь потрескивала, как Хлоп-Конфеты, и помог ему опустить ногу в таз.

Стон, который издал Фитц, был, возможно, самым восхитительным звуком, который Софи когда-либо слышала.

– Удивительно, правда? – спросила она.

Его ответом был какой-то сдавленный вздох.

– Не расслабляйся слишком, – предупредил Элвин. – У тебя тоже есть силовые упражнения. Но сначала…

Он помог Фитцу сесть и снял повязку с ребер, затем завернул его грудь в длинную ткань, пропитанную слизью из таза. Облегающая туника, сделанная из какого-то жидкоустойчивого материала, не давала илу распространиться куда-либо еще, хотя Элвин слегка плескал воду, когда показывал Фитцу, какие пинки тот должен делать.

– Помни, ты можешь остановиться в любое время, – сказал ему Элвин, пока Фитц медленно выполнял упражнения. – Последнее, что я хочу, чтобы ты делал – это давил слишком сильно.

Софи остановилась на восьмидесяти одном, когда ее пальцы начали подергиваться. А Фитц дожил до семидесяти пяти, прежде чем его колено задрожало.

– Отлично, – сказал Элвин, собирая все брошенные бинты и флаконы. – Честно говоря, я не был уверен, что ты доживешь до пятидесяти, так что это огромный прогресс! А теперь постарайся лежать спокойно и дай сыворотке впитаться. Кричи, если что-нибудь понадобится.

Софи закрыла глаза, когда он ушел, и провела пальцами по шипучей слизи только потому, что могла.

Эй, ты в порядке? передал Фитц. Выглядишь так, будто плачешь.

Разве?

Она моргнула, и действительно, по щекам потекли слезы.

Я в порядке, пообещала она. Это просто… очень приятно чувствовать свою руку, понимаешь? Я знала, что Элвин обещал все исправить, но…

Иногда в это трудно поверить, закончил он за нее.

Она кивнула, и еще одна слеза скатилась по щеке.

Прости. После всего, через что я прошла, не знаю, почему веду себя как ребенок.

Ты не ребенок. Я слышал, как Умбра говорила о потере руки… я бы тоже испугался. И даже не начинай говорить о жутком Эхо.

Ага.

Ее мысли вернулись к чудовищу, но оно не пошевелилось, словно теплые пузыри, покалывающие кожу, усыпили его.

В любом случае, сказала она, смахивая последние слезы с кожи, это действительно здорово. Не сидеть здесь с онемевшей рукой, перевязанной толстыми бинтами, понимаешь?

Да, не могу поверить, что сегодня вечером пойду гулять! Ну, наверное, я должен сказать похромаю.

Ты не против, что будешь на костылях?

Он вздохнул.

Немного? Это лучше, чем быть прикованным к постели. Но у меня такое чувство, что я буду очень неуклюжим с ними, и Киф никогда не позволит мне услышать конец этого.

Похоже на то, согласилась Софи, улыбаясь. Но ее улыбка погасла, когда она поняла, что прошел еще, по крайней мере, час. Ты не думаешь, что это плохо, что мы еще не слышали о нем? У меня такое чувство, что шансы пятьдесят на пятьдесят, что они с Тамом задушат друг друга.

Фитц рассмеялся.

Ты права, но Тиерган остановит любые попытки убийства… а Линн будет поливать их головы водой, пока они не остынут.

Верно.

Но прошел еще час. Потом еще один. И еще. И еще несколько. И когда она, наконец, сдалась и попросила у Элвина Импартер, Киф проигнорировал ее… что, конечно, заставило ее мозг представить все виды ужасающих сценариев.

Что, если Киф нашел способ связаться с мамой?

Или Гезеном?

А что, если он улизнул и украл кучу фатомлетов?

Вот именно…

Я свяжусь с ним, сказала она Фитцу, не заботясь, собиралась ли она показаться ворчливой или неприятной.

Нужна помощь? предложил он.

Надеюсь, что нет… но если он проигнорирует меня, мы испробуем на нем полную силу Когнатов.

Фитц рассмеялся.

Ты действительно очаровательна, когда волнуешься.

В любое другое время она бы ухватилась за комплимент, но была слишком занята, чтобы сосредоточиться.

КИФ! позвала она, считая до пяти, прежде чем повторить передачу, каждый раз растягивая сознание все дальше и дальше. КИФ! КИФ! КИФ!

О, ты говоришь совсем как Силвени, сказал он ей, когда его мысли наконец-то соединились с ее.

ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ШУТИТЬ ПОСЛЕ ТОГО, КАК БЕСПОКОИЛ МЕНЯ ВЕСЬ ДЕНЬ!

– Ты до него достучалась? – спросил Фитц, вероятно, заметив, как она скрипит зубами.

– Да! И я начинаю волноваться, что усиление позволит мне мысленно задушить его.

Фитц усмехнулся.

– Я готов попробовать.

– Возможно, я тоже. – Она снова переключила внимание на Кифа.

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СВЯЗАЛСЯ С НАМИ?

Расслабься, Фос…

НЕ ГОВОРИ МНЕ РАССЛАБИТЬСЯ! прервала она его. Ты проигнорировал меня, когда я звонила тебе. И мы все знаем, каким безрассудным ты становишься, когда дело касается твоей мамы!

Знаю, сказал он ей. Но я в порядке. Я все еще у Тиергана, и я не делаю ничего такого, чего бы ты не хотела. Мы работали над кучей упражнений на память… и кажется, что мы приближаемся к еще одному прорыву.