Текст книги "Рифтеры (Сборник)"

Автор книги: Питер Уоттс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 82 страниц)

ЗВЕЗДОЧЕТ

«Она нормальная, Дэйв, – Така говорила с покойным мужем. – Поначалу пугала, конечно; Крис бы от одного взгляда на нее пулей вылетела из комнаты. В общем, не душа компании. Но с ней все в порядке, Дэйв, поверь. И коли ты не можешь быть со мной, она, по крайней мере, свою долю работы выполняет».

Мири ехала по шоссе 1‑95 сквозь ветхие останки города под названием Фрипорт. Тот умер, когда исчезла рыба и туристы, задолго до того, как Бетагемот все расставил по своим местам. Оказавшись в южной части города, они свернули на боковую дорогу, по которой добрались до уединенной бухты. Така обрадовалась, увидев, что чахлый лесок у приливной полосы все еще зеленеет, и даже махнула деревьям рукой.

– А почему именно здесь? – удивленно спросила Лори, когда они высаживались из машины.

– Электрический угорь.

Така открыла крышку зарядки на боку машины и, вытащив розетку, направилась вниз по склону. За ней тянулся кабель. Из‑под ног сыпалась в воду галька.

Лори подошла вслед за ней к кромке воды:

– Ну и что?

– Где‑то на дне. – Опустившись на колени, Така вытащила сирену из кармана ветровки и опустила ее в воду. – Надеюсь, этот хмырь еще приходит на зов.

В двадцати метрах от берега со дна поднялись пузырьки. Спустя мгновение на поверхности показался угорь и, извиваясь, поплыл к ним, оранжевый и змееподобный. Он выполз на берег возле ног Таки – гигантский светящийся сперматозоид с хвостом, уходящим в глубину. У него были даже клыки: голову уродовал металлический рот с двумя зубцами.

Она подключила розетку. Голова загудела.

– Их припрятали то тут, то там, – объяснила она, – чтобы мы не полностью зависели от подъемников.

Лори смотрела на спокойную поверхность воды в бухте.

– Блок Балларда?

– ЦЕЗАРБ‑реактор.

– Шутишь.

Така покачала головой:

– Автономный, саморегулирующийся, безотходный. По сути просто большой блок с парой охлаждающих ребер. Стоит опустить его в водоем, и он сразу заработает.

У него даже панели управления нет – он автоматически подстраивает напряжение под подключенную линию.

От удивления Лори даже присвистнула.

Така подняла плоский камень и пустила его прыжками по воде:

– А когда Кен появится?

– Это зависит...

– От чего?

– От того, добрался ли он до Портленда. – А потом Лори как‑то нерешительно добавила: – И от того, не бросил ли он нас в Пенобскоте.

– Не бросил, – сказал Кен.

Они обернулись. Он стоял у них за спиной.

– Привет. – Выражение лица Лори не изменилось, но тело, казалось, еле заметно расслабилось. – Как все прошло?

Тот покачал головой.

Как будто и не было прошедших двух недель. Появился Кен, такой же зловещий и непонятный, и Лори тут же поблекла. Изменение было едва заметным – она стала держать себя чуть жестче, чуть меньше проявляла эмоции, – но Таке все равно что пощечину залепили. Женщина, которую считала союзницей и даже подругой, исчезла. На ее месте стоял тот человекоподобный шифр, с который Уэллетт впервые столкнулась на склонах тлеющей пустоши четырнадцать дней назад.

Пока Мири заряжалась, Кен и Лори отошли в сторонку и поговорили. Така не слышала, о чем они говорили, но Кен явно рассказывал ей о своей портлендской экспедиции. «Отчет о задании», – решила Уэллетт, наблюдая за ними. Кену это словосочетание очень подходило. Судя по его взгляду и языку тела, поездка не задалась.

«Хотя он всегда так выглядит», – напомнила она себе. Така попыталась представить, что должно произойти, для того чтобы стереть с этого лица хроническое невозмутимое выражение и добиться хоть какой‑то эмоциональной реакции. Может, он изменится, если почувствует угрозу. А может, хватит и газов в лифте.

Когда Мири зарядилась, они направились в город. Лабин втиснулся в пространство между сиденьями. У Таки возникло такое чувство, что он и Лори обмениваются гигабайтами информации, хотя каждый и десяти слов не сказал.

Во Фрипорте Така останавливалась регулярно; она припарковалась на пересечении Мейнстрит и Ховард возле побитого фасада уже давно покойного магазина одежды. «Пропасть»[104]104
  Имеется в виду сеть магазинов одежды «The Gap».
  


[Закрыть] – каждый раз, когда она видела его название, то невольно улыбалась. Город в целом, как и многие другие, уже давно умер; в его гниющем теле еще жили отдельные клетки, и некоторые из них уже ждали, когда приехала Мири. Така, тем не менее, все равно на полную громкость включила Стравинского, пусть и ненадолго, оповещая остальных о своем прибытии. Постепенно на улицу стали выходить люди, выныривая из остовов зданий и дырявых корпусов старых рыбацких лодок, которые держали на плаву в какой‑то безумной надежде, что «ведьма» боится воды.

Уэллетт и Лори принялись за работу. Кен решил не попадаться пациентам на глаза и остался в кабине; благодаря теням и динамической тонировке окон Мири снаружи он был практически невидим. Работая на конвейере сломанных рук и гниющей плоти, Така снова спросила о Портленде. Лори пожала плечами, милая, но теперь далекая:

– Проникнуть он туда мог. Но его бы заметили.

Неудивительно. Береговую зону около Портленда выжгли полностью: теперь это было плоское, утыканное датчиками пространство, и Така просто не представляла, как его можно пересечь незамеченным. На глубине подходы к суше охраняла мембранная оболочка, лишающая сил. Прокрасться в такое место было невозможно – да и в любой анклав, если на то пошло, – а чтобы прорваться туда силой, у Кена не хватало ресурсов.

Время от времени Уэллетт как бы невзначай бросала взгляды в кабину, продолжая осматривать пациентов. Иногда она замечала две слабые мерцающие точки, смотрящие в ответ, немигающие и неподвижные за черными отражениями.

Она не знала, что он там делает. И не спрашивала.

Все выглядело так, будто ночь превратилась в черную пленку, покрывшую весь мир, а звезды – это проколы, сквозь которые проникает дневной свет.

– Там, – сказал Кен, указывая на запад.

Тонкие иглы, три или четыре. Они скребли небо, оставляя слабые царапины на созвездии Волопаса, и пропали за несколько секунд; если бы не Кен, Така никогда бы их не увидела.

– Ты уверен, что мы в безопасности, – сказала она.

Он сидел слева и при свете звезд казался черным силуэтом на фоне мрака.

– Они уже пролетели над нами, – сказал Кен, но о безопасности говорить не стал.

– А вот и перехватчики, – заметила Лори, сидевшая позади. Возле созвездия Геркулеса на несколько секунд вспыхнули сверхновые – не конденсационные следы, а именно вспышки противоракетных снарядов, сошедших с орбиты. Когда они войдут в атмосферу, то уже опустятся за горизонт.

Было уже за полночь. Они стояли на каменистом холме к югу от Фрипорта. Весь мир – одни звезды и небо, пустой круг земли, видневшийся под горизонтом, был темен и безлик. Они прибыли, повинуясь звуковому сигналу от планшета Кена, а тот держал связь с перископом, плавающим где‑то в океане позади. По всей вероятности, их субмарина – «Вакита», так называла ее Лори, – была еще и звездочетом.

Така могла понять, почему Млечный Путь казался настолько красивым, что смотреть на него было больно.

– Может, нам повезет, – пробормотала она. Хотя маловероятно; с тех пор как они запустили свой план в действие, прошло всего две атаки, считая эту, а как далеко за такое время могли расползтись слухи?

И все же три атаки за три недели. При таком уровне активности им уже скоро должно повезти...

– Не рассчитывай на это, – сказал Кен.

Уэллетт посмотрела на него и тут же отвернулась. Еще недавно этот человек стоял у нее за спиной, одной рукой слегка сжимая ей шею, и давал Лори указания, как разбирать оружейные системы, чьих названий Така даже не знала. И тогда, и сейчас он был достаточно любезен, так как Уэллетт сотрудничала. Вежлив, так как Уэллетт никогда не становилась у него на пути.

Но у Кена была миссия, и эксперимент Таки по спасению простых людей в нее явно не входил. Кен подыгрывал по каким‑то только ему ведомым причинам, но не существовало никаких гарантий, что завтра или послезавтра у него не иссякнет терпение, и он не решит перейти к изначальному плану Така не знала, в чем тот заключается, но подозревала, что он как‑то связан со спасением соратников Лори и Кена, оставшихся на глубине. Уэллетт уже давно уяснила, что расспрашивать об этом ее попутчиков не стоит, но, похоже, для выполнения задания им было нужно как‑то проникнуть в портлендский анклав, чего Кен явно сам сделать не смог.

А также угнать лазарет Уэллетт, что мужчина и сделал.

И вот теперь под покровом глубокой ночи она сидела в какой‑то глухомани с двумя пустоглазыми энигмами. Под периодическим товариществом, человеколюбивой помощью и хитроумными планами скрывался один неопровержимый факт: Така была пленницей. Вот уже несколько недель.

«Как я могла забыть об этом?» – удивилась она и сама же ответила на свой вопрос: просто ее не трогали... пока. Ей не угрожали... в последнее время. Похитители не увлекались насилием ради насилия; а в пустошах было не отыскать более убедительного доказательства цивилизованного поведения. Так просто забыла, что находится в опасности.

И поступила глупо, если посмотреть на вещи трезво. После неудачи в Портленде Лабин мог легко вернуться к «плану А» и забрать машину. Неизвестно, согласиться с ним Лори или нет – Така надеялась, что под этим вновь появившимся холодным фасадом сохранилась хоть какая‑то привязанность, – но в любом случае большой разницы от этого не будет.

И было совершенно непонятно, что похитители станут делать, если Така попытается встать у них на пути. Или когда исчерпают «более эффективные альтернативы». В лучшем случае ее могли выбросить где‑нибудь в пустошах – иммунизированного ангела с подрезанными крыльями и без помощи Мири, если очередной красноглазый решит поискать спасения.

– Я получаю сигнал из Монреаля, – объявил Кен. – Зашифрованный. Похоже, скремблирование[105]105
  Скремблирование – шифрование путем перестановки и инвертирования групп символов или участков спектра.
  


[Закрыть].

– Подъемники? – предположила Лори, Кен утвердительно хмыкнул.

Така откашлялась:

– Я на секунду. Очень писать хочется.

– Я с тобой, – тут же ответила Лори.

– Да не глупи ты, – Така махнула рукой в темноту, туда, где из редкого леса поднимался холм, на вершине которого они сидели. – Я и отойду всего на пару метров. Не заблужусь.

Два освещенных звездами силуэта повернулись и посмотрели на нее, не произнося ни слова. Така сглотнула и сделала шаг вниз по склону.

Кен и Лори не сдвинулись с места.

Еще один шаг. Еще. Нога ступила на камень, Уэллетт чуть не упала.

Похитители снова занялись тактикой и техникой. Така осторожно спускалась вниз. Звездный свет набрасывал силуэты препятствий на пути. Хотя луна не помешала бы; Уэллетт дважды споткнулась, прежде чем перед нею появился лес, зубчатая черная полоса, поглотившая небо.

Спустя несколько секунд он поглотил и Таку.

Она посмотрела на холм сквозь заросли кустарников и стволы деревьев; Кен и Лори все еще стояли на вершине неподвижными темными трафаретами. Така не знала, видят ли они ее, смотрят ли в ее сторону. На открытом месте Уэллетт заметили бы сразу. Но даже глаза ночных созданий бессильны перед стволами деревьев.

В ее распоряжении было самое большее несколько минут – после этого они поймут, что она сбежала.

Она пошла так быстро, как могла, изо всех сил стараясь не шуметь. К счастью, подлеска почти не было; и в лучшие времена солнце с трудом проникало сквозь густой лиственный полог, а сейчас... сейчас недостаток света явно не был главным сдерживающим фактором. Така пробиралась на ощупь сквозь лабиринт из вертикальных стволов, устилающих землю сухих листьев и почвы, гнилой от Бетагемота. Низко растущие ветви цеплялись за лицо. Корявые старые деревья появлялись из темноты буквально в метре от Уэллетт, а молодая тонкая поросль хлестала вообще без какого‑либо предупреждения.

Така споткнулась о корень, остановилась, закусила губу, чтобы не закричать от боли. Падая, она вытянула руку и уперлась в упавшую ветку. Та треснула, и эхо пистолетным выстрелом разнеслось по лесу. Уэллетт лежала, скрючившись, на земле, баюкая ободранную ладонь и прислушиваясь, не идут ли какие‑то звуки с холма.

Ничего.

Она снова двинулась в путь. Склон стал более крутым и более коварным. Деревья, попадавшиеся на встречу, походили на скелеты, сухие и ломкие, и были только рады выдать ее каждым сломавшимся сучком. Одно из них поймало ее под колено: Така рухнула на землю и остановиться уже не смогла – покатилась по склону, ударяясь о камни и поваленные стволы деревьев.

Земля, казалось, исчезла. Неожиданно она почти обрела способность видеть. Широкая тускло‑серая полоса устремилась к ней; она сразу поняла, что это, – еще до того, как та ударила ее, содрав кожу с предплечья.

Это была дорога. Дорога, словно подол огибавшая эту сторону холма. Уэллетт припарковала Мири где‑то поблизости.

Така встала на ноги и огляделась. Заранее спланировать спуск с холма она не могла, а потому, где конкретно шлепнулась на дорогу, не знала. Подумав, она повернула направо и побежала.

Слава Богу, на дороге никого не было, а тусклого гравийного альбедо[106]106
  Альбедо – величина, характеризующая отражательную способность любой поверхности.
  


[Закрыть]хватало, чтобы не сбиться с пути. Дорога плавно разматывалась вокруг склона холма, дробленый камень хрустел под ногами, и вдруг что‑то блеснуло во тьме впереди, что‑то с прямыми линиями и блестящее в звездном свете...

«О, слава Богу. Да. Да!»

Она распахнула водительскую дверь и, тяжело дыша, ввалилась внутрь.

И тут засомневалась.

«И что ты хочешь сделать? Сбежать от всего, что пыталась делать за последние две недели? Просто уехать и дать „ведьме" победить, хотя, может, и есть способ остановить ее? Рано или поздно кто‑то найдет золотую жилу, а ты сказала принести образцы сюда. Что произойдет, если они объявятся, а ты уже смоешься, поджав хвост?

Хочешь позвать на помощь? Думаешь, она придет прежде, чем Кен и Лори разделаются с тобой или просто запрыгнут в свою субмарину и уплывут куда‑нибудь в Марианскую впадину? Думаешь, помощь вообще придет? В наше‑то время? А что, если предупредишь врага, Така? Как насчет тех, кто пытается остановить то, чему ты стараешься помочь? Ты хочешь всем рискнуть только потому, что парочка эмоционально неустойчивых типов со странными глазами могут тебя тронуть, если ты их разозлишь?»

Така покачала головой. Безумие какое‑то. У нее была всего пара секунд, прежде чем Кен и Лори ее обнаружат. И от ее решения прямо сейчас зависит судьба Новой Англии, а может, и всей Северной Америки. Спешить нельзя, но времени‑то нет...

«Мне нужно время, надо уехать ненадолго. Мне нужно все обдумать». Она ткнула в клавишу зажигания.

Мири не завелась.

Еще раз. Ничего. И только в голове воспоминания о том, как Кен сидел здесь, в этой кабине, сверкал глазами в окружении всех этих схем, о которых, похоже, знал так много.

Она закрыла глаза. А когда открыла их снова, он смотрел прямо на нее.

Кен открыл дверь.

– Что‑то не так? – спросил он.

Така вздохнула. В тишине сочилась кровь из саднящих царапин.

Лори открыла пассажирскую дверь и влезла в кабину.

– Давай поедем обратно, – произнесла она чуть ли не нежно.

– Я... почему...

– Давай, – сказал Кен, указав на приборную панель.

Така нажала большим пальцем на клавишу зажигания.

Мири, заурчав, мгновенно ожила.

Она вышла из кабины, дав Лабину залезть внутрь. Небо над головой сплошь усеивали звезды.

«О Дэвид, – подумала она. – Как жаль, что тебя нет рядом».

СПЯЩИЙ

На следующее утро в десять часов тридцать минут все изменилось.

Мотоцикл показался в конце улицы и сразу принялся спорить со своим наездником о том, как лучше обогнуть выбоину размером с Арканзас. Это был «Кавасаки» последней модели, сошедший с конвейера перед пришествием «огненной ведьмы», со стабилизаторами воздушной подушки, отчего машина практически не могла перевернуться; иначе она уже давно полетела бы вверх тормашками и врезалась в рекламный щит, работающий на солнечных батареях, на котором даже спустя столько лет мертвые знаменитости, мерцая, продавали усилители иммунитета от «Джонсон и Джонсон». Вместо этого «Кавасаки» всего лишь наклонился под каким‑то немыслимо острым углом, затем выпрямился, приняв прежнее положение, и, повернув, остановился между Мири и кучкой одичавших ребятишек, ожидающих какой‑нибудь халявы.

В густом мраке «Пропасти», позади вновь прибывшего сверкнули белые глаза Кена.

Мотоциклист был страшно худым, весь в лохмотьях, с нечесаной шевелюрой криво подстриженных каштановых волос. На грязной коже едва виднелись редкие усы, указывавшие на возраст около шестнадцати лет

– Вы тот самый врач с ракетами?

– Я тот самый врач, которого интересуют ракеты, – поправила его Така.

– А я – Рикеттс. Вот.

Он сунул руку под изношенную термокуртку из хромовой кожи и вытащил герметизируемый пакет со страшно грязным бельем.

Така аккуратно взяла его, стараясь держать подальше от себя:

– Что это?

Рикеттс перечислил по пальцам:

– Брюки, рубашка и один носок. Им пришлось импровизировать, ну вы понимаете. А у меня была только одна сумка, и к тому же я находился очень далеко оттуда, на другом задании.

Лори вылезла из кабины:

– Така?

– Привет, – протянул Рикеттс и оценивающе улыбнулся: один зуб обломан, два отсутствуют, остальные в четырех оттенках желтого. Он осмотрел Лори, как штрих‑код считал. Винить его Така не могла: в новом мире любая женщина с чистой кожей и полным набором зубов по умолчанию становилась секс‑символом.

Она щелкнула пальцами, чтобы вернуть его в реальный мир.

– Так что это?

– Ах да, – спохватился Рикеттс. – Вег и Морикон нашли одну из этих канистр, о которых вы говорили. Из нее текла какая‑то херня. Не рекой, конечно, а знаете, как будто эта штука вспотела. В общем, промочили эти тряпки в той жидкости, – он жестом указал на сумку, – и передали мне. Пришлось гнать всю ночь.

– Откуда? – спросила Така.

– Хотите знать, где мы нашли канистру? В Берлингтоне.

В такую удачу даже не верилось.

– Это в Вермонте, – добавил парень услужливо.

Рядом с Рикеттсом неожиданно появился Кен.

– В Вермонте упали ракеты? – спросил он.

Парень испуганно обернулся. Увидел Кена. Увидел

его глаза.

– Шикарные линзы, – одобрительно сказал он. – Я и сам раньше угорал по рифтерской теме.

«Рифтеры», – вспомнила Така. Они обслуживали геотермальные станции на Западном побережье...

– Ракеты, – напомнил Кен. – Помнишь, сколько их было?

– Без понятия. Я сам видел то ли четыре, то ли пять, но сами понимаете...

– Подъемники были? Пожары?

– Да, кто‑то говорил, что они могут появиться. Вот почему мы так спешили.

– Так были или не были?

– Да не знаю я. Сразу уехал. Вы же вроде хотели, чтобы вам это вещество доставили как можно скорее?

– Да. Да! – Така не отрывала взгляда от кучи грязного белья в сумке. Ничего прекраснее она в жизни не видела. – Рикеттс, спасибо тебе. Ты даже представить не можешь, насколько это может быть важно.

– Ага, а в качестве благодарности зарядить байк не дадите от вашего агрегата? – Он хлопнул по сиденью мотоцикла. – Эта штуковина уже на ладан дышит, километров десять осталось... а награды посущественнее у вас нет случайно?

«Награда, – повторяла про себя Така, распутывая кабель для мотоцикла Рикеттса. – Награда будет, если мы все не умрем в ближайшие десять лет».

С изрядной почтительностью она уложила полученное сокровище в пробоотборник, дав Мири срезать упаковку и отделить зерна от плевел. Зерна там явно были, причем это стало понятно не по наличию элементов, а скорее, по их отсутствию: количество Бетагемота в выборке оказалось гораздо ниже обычного. Практически ничтожно.

«„Ведьму" что‑то убивает». Это предварительное объяснение, это подтверждение гипотезы, которая за последние недели из надежды превратилась почти в абсолютную уверенность, грозило раздавить все научные предосторожности, которые вбили в Таку во время работы и обучения. Она с трудом умерила радость. Надо провести тесты. Собрать факты. Но какая‑то визжащая от счастья первокурсница внутри нее уже знала, что все результаты подтвердят тот самый, первый вывод. Что‑то убивало «ведьму»

Вот оно. Среди плесени, грибов и фекальных бактерий оно сияло, как нитка жемчуга, наполовину втоптанная в грязь: генетическая последовательность, которая не имела аналогов в базе Мири. Така вызвала ее наверх и заморгала. «Не может быть». Она тихонько свистнула сквозь зубы

– Ну что? – спросила Лори, сидевшая рядом.

– На это потребуется больше времени, чем я предполагала, – сказала Уэллегг.

– Почему?

– Потому что я до сих пор не видела ничего подобного.

– Может, мы видели, – предположил Кен.

– Не думаю. Если только вы... – Така замолчала. На интерфейсе замигало предупреждение: кто‑то просил разрешения загрузить материалы. Она посмотрела на Кена:

– Это ты?

Тот кивнул.

– Это генетический код нового микроорганизма, с которым мы недавно столкнулись.

– Где?

– Не здесь. На изолированной территории.

– В лаборатории? В горах? В Марианской впадине?

Кен ничего не ответил. Его данные терпеливо постучались в дверь Мири.

Наконец, Така впустила их:

– Думаешь, тут то же самое? – спросила она, пока система отфильтровывала вирусы.

– Не исключаю.

– То есть вы держали информацию при себе и показали ее мне только сейчас.

– У тебя только сейчас появился материал, с которым ее можно сравнить.

– Черт тебя подери, Кен. Ты, я вижу, не командный игрок, да?

Ну, хоть один ответ получила: теперь понятно, почему эта пара так долго тут ошивалась.

– Это – не противоядие, – сказала Лори, словно подготавливая Таку к неизбежному разочарованию.

Та вывела данные о новой последовательности.

– Да, вижу, – сказала она, качая головой. – Но это и не наш таинственный микроб.

– Серьезно? – Лори, похоже, сильно удивилась. – Ты так быстро определила, за пять секунд?

– Ваш код – это практически копия Бетагемота.

– Это не так, – уверил ее Кен.

– Тогда какой‑то новый штамм. Мне надо просмотреть всю последовательность для верности, но я даже по виду вижу, что это РНК‑микроб.

– А биозоль нет?

– Я не знаю, что это такое. Это какая‑то нуклеиновая кислота, но у сахара тут четырехуглеродное кольцо. Я такого никогда не видела, и в базе данных Мири ничего нет. Придется все делать с нуля.

Кен и Лори обменялись взглядами, они сейчас столько говорили друг другу, но не Уэллетт.

– Не дай нам себя остановить, – сказал Лабин.

Мири могла идентифицировать известные заболевания и лечить те, от которых было лекарство. При этом она умела генерировать случайные варианты обычных целевых антибиотиков и прописывать схемы лечения, которые опережали способности обычных микробов к контрмерам. Мири сращивала сломанные кости, вырезала опухоли и лечила все виды физических травм. Когда дело касалось Бетагемота, она превращалась в паллиативный центр на колесах, но даже так лучше, чем ничего. В целом, передвижной лазарет был чудом современной медицинской технологии, но лишь полевым госпиталем, а не исследовательской лабораторией. Он мог секвени‑ ровать новые геномы, если знал матрицу, но создавали его не для этого.

Геномы, базирующиеся на неизвестной матрице, представляли собой проблему совсем иного рода. Этот микроб не имел ничего общего ни с ДНК, ни с РНК – даже с примитивным, едва сворачивающимся в спираль вариантом РНК, от которого зависел Бетагемот. Рикеттс привез что‑то совсем иное, и база данных Мири не предназначалась для работы с чем‑то подобным...

Таке было наплевать. Она все равно заставила машину работать.

Уэллетт довольно легко нашла матрицу, стоило ей выйти за пределы обычных процедур секвенирования. Та лежала в пыльном углу биомедицинской энциклопедии: ТНК – треозонуютеиновая кислота, впервые синтезированная в начале века. Обычные основания закреплены на треозной сахаро‑фосфатной основе, с фосфодиэфирными связями, соединяющими нуклеотиды. В некоторых ранних теоретических работах высказывались предположения, что она могла иметь большое значение, когда жизнь только зарождалась, но все благополучно позабыли об ней после того, как марсианская панспермия[107]107
  Панспермия – гипотеза о появлении жизни на Земле в результате переноса с других планет неких зародышей жизни.
  


[Закрыть] одержала победу.

Новая матрица означала новые гены. Стандартная база данных оказалась практически бесполезной. Расшифровка новых последовательностей с помощью инструментария Мири походила на рытье туннеля чайной ложкой: сделать‑то можно, но надо иметь чертовски сильное желание. К счастью, желание Таки было сильным как никогда. Она копала, понимая, что нужно лишь время да парочка неизбежных заходов в тупик.

Слишком много времени. Слишком много тупиков. И больше всего раздражало то, что Така уже знала ответ. Знала его еще до того, как начала работу. Каждый кропотливый, трудоемкий, скучный тест убеждал ее в правильности гипотезы. Каждая электрофоретическая группа, каждая виртуальная клякса, каждая полимераз‑ ная цепная реакция – все эти случайные бессистемные методики, которые Уэллетт нанизывала друг на друга час за часом, – все они неумолимо и бесстрастно указывали на один и тот же прекрасный ответ.

Не просто прекрасный – восхитительный. Спустя три дня, устав от бесконечных перепроверок и повторений, она решила остановиться на полученных результатах. Она представила свои выводы около полудня в бухте с угрем, выбрав ее за уединенность и готовый источник электропитания.

– Это не модицификация, – сказала она рифтерам. Одинокая мокрая чайка осторожно ковыляла среди камней. – Это полностью искусственный микроорганизм, созданный с нуля с одной задачей – побороть Бетагемот на его собственной территории. Его матрица основана на ТНК, что довольно примитивно, но он также использует небольшой отрезок РНК так, как Бетагемот никогда не делал, – а это уже продвинутая способность, эукариотическая. Он использует пролин для катализа. Единственную аминокислоту, выполняющую работу целого фермента, – вы хоть представляете себе, сколько пространства при этом экономится?..

Нет. Они не представляли. Пустые взгляды говорили об этом довольно красноречиво.

Така перешла к сути:

– В общем, друзья мои, вывод такой: если этого паренька бросить в культуру с Бетагемотом, он не оставит ему ни единого шанса.

– В культуру... – как бы про себя повторил Кен.

– Нет причин думать, что в естественных условиях он поведет себя иначе. Помните, его спроектировали так, чтобы он мог выжить в этом мире; по плану они, очевидно, хотят вбросить его сюда в аэрозольной форме и предоставить ему полную свободу.

Кен хмыкнул, просматривая на дисплее результаты Таки:

– А что это?

– Это? Ах да, это полиплоид.

– Полиплоид? – переспросила Лори.

– Ну вы же знаете: гаплоид, диплоид, полиплоид. Множественные наборы генов. Они обычно у растений бывают.

– А что он тут делает? – удивился Кен.

– Я обнаружила несколько опасных рецессивных генов, – признала Така. – Может, их вставили намеренно из‑за какого‑то положительного эффекта, который они имеют в совокупности с другими генами, а может, разработка шла в авральном режиме и они проскочили случайно. Насколько я могу судить, эти избыточные гены включили в структуру для того, чтобы исключить проявление гомозиготности[108]108
  Гомозиготность – однородность наследственной основы (генотипа) организма.
  


[Закрыть].

– Смотрится не слишком элегантно, – хмыкнул Кен.

Така нетерпеливо тряхнула головой:

– Конечно, решение неуклюжее, но оно быстрое, в смысле, главное... оно работает! Мы можем одолеть Бетагемот.

– Если ты права, – задумчиво ответил Кен, – нам надо сражаться не с ним.

– Со странами Мадонны? – предположила Така.

В позе Лори что‑то изменилось.

Версия Таки Кена явно не убедила:

– Возможно. Но ракеты, похоже, сбивает Североамериканский оборонительный щит.

– УЛН, – негромко добавила Лори.

Лабин пожал плечами:

– На данный момент УЛН по сути и есть вооруженные силы этого континента. А от централизованных правительств мало что осталось, и Управление никто не держит в узде.

– Это неважно, – сказала Така. – Правонаруаштели неподкупны.

– Скорее всего, они были такими. До Рио. А теперь кто знает?

– Нет. – Така видела полностью сожженные районы. Вспомнила, как подъемники на горизонте дышали пламенем. – Мы же получаем от них приказы. Мы все...

– Тогда тебе лучше держать этот проект поближе к сердцу, – заметил Лабин.

– Но зачем кому‑то... – Лори перевела взгляд с Таки на Кена, на ее лице было написано недоверие. – В смысле им‑то с этого какой прок?

«А у нее не просто замешательство, – подумала Така. – Еще чувство потери. И боль». Что‑то щелкнуло в мозгу Уэллетт: все это время Лори по‑настоящему не верила. Помогала, где могла. Заботилась. Приняла версию Таки – по крайней мере, как вариант, – потому что та давала ей возможность исправить положение. И все же только сейчас она, казалось, поняла, что влечет за собой гипотеза Таки, какие масштабные последствия. Только сейчас Лори осознала, что в конечном итоге они борются не с Бетагемотом, а с представителями своего собственного вида. С людьми.

«Странно, – задумалась Така, – как часто все сводится к этому...»

Для Лори все вокруг было не только концом света. Новый враг, казалось, имеет для нее какое‑то глубоко интимное значение. Словно кто‑то предал лично ее. «Добро пожаловать, – подумала Така, увидев, как из‑под непроницаемой маски вновь показалось хрупкое, ранимое создание. – Я по тебе скучала».

– Я не знаю, – наконец, ответила она. – Я не знаю, кто. Не знаю, почему. Но суть в том, что теперь мы это остановим. Мы культивируем этих крошек и пошлем их в бой. – Така взглянула на показатели инкубаторов. – У меня уже есть пять литров готового вещества, а к утру будет двадцать...

«Странно, – подумала она, обратив внимание на мигающую иконку. – Так не должно... это же...»

У Таки перехватило дыхание.

– Черт побери, – еле слышно прошептала она.

– Что? – Кен и Лори одновременно подались вперед.

– Лаборатория онлайн. – Она ткнула пальцем в иконку: та продолжала безмятежно мигать. – Лаборатория онлайн. И она что‑то загружает в сеть... Бог знает что...

Кен уже карабкался наверх по стенке фургона.

– Дай мне ящик с инструментами, – отчеканил он, скользя по крыше к маленькой спутниковой тарелке, почему‑то поднявшейся из своего гнезда и направленной в небо.

– Что? Я...

Лори нырнула в кабину. Кен дернул тарелку, нарушая связь с какой‑то злополучной геостационарной звездой. Неожиданно он вскрикнул и забился, чуть не скатившись на землю. Выгнул спину, а руки и голову поднял от металлического покрытия.

Тарелка начала неуверенно возвращаться на линию связи, оголенные шестерни жалобно скрипели.

– Черт побери! – закричала Лори и вывалилась из кабины, рассыпав инструменты. Она с трудом вскочила на ноги и заорала: – Выруби машину! Корпус под напряжением!

Така бросилась к открытой двери. Кен, извиваясь, на спине и локтях полз назад к тарелке, используя гидрокостюм в качестве изолятора. Когда Уэллетт нырнула внутрь – «слава Богу, что мы отключили все внутри», – из чрева Мири послышалось знакомое гудение.

Лазарет запускал орудийный отсек.

GPS включена. Така выключила ее. Та воскресла. Все внешние системы обороны пробудились и жаждали крови. Уэллетт попыталась их отозвать, но они не обратили на нее внимания. Снаружи перекрикивались Кен и Лори.