Текст книги "Убийство по-домашнему"

Автор книги: Патрик Квентин

Соавторы: Крейг Райс,Мэри Барретт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

Глава 20

– Теперь мы можем говорить друг с другом совершенно откровенно, – сказал загорелый молодой человек, – раз уж мы друзья.

– Это оптический обман, – свысока ответила Эйприл. – Я никогда в жизни не была настроена менее дружелюбно.

Он огорченно покачал головой.

– Ну, ну! А ведь у нас так много общего! Не ожидал этого от тебя, Надежный Свидетель!

Эйприл смерила его холодным взглядом.

– Позвольте спросить, как вы узнали, что это я Надежный Свидетель?

– Ага, мы все же проявляем некоторое любопытство! – сказал он. – Если ты хочешь знать, а ты, конечно, хочешь знать, скажу тебе, что я встретил журналиста, который занимался этим делом. Я спросил его: «Кто он такой, этот Надежный Свидетель?» Он описал тебя и добавил: «Очаровательная маленькая блондинка».

– Согласна, что я очаровательна, – сказала Эйприл. – Но блондинка? Нет! Ваш друг, как я вижу, не различает цвета. Мне было очень приятно познакомиться с вами, но, к сожалению, я спешу… – Эйприл надеялась, что в ее словах звучит достаточно достоинства, чтобы вселить неуверенность в Руперта ван Дьюсена.

– О нет, я не отпущу тебя, пока ты не ответишь на вопрос, который меня мучит, – сказал он.

– Слушаю вас? – спросила Эйприл.

– Где ты нашла эту замечательную красивую фамилию: Руперт ван Дьюсен?

Эйприл посмотрела ему в лицо. Она вспомнила, как мать однажды сказала: «Если уж ты не можешь не блефовать, не давай переиграть себя в этом…» Она приподняла брови и, стараясь говорить легкомысленным тоном, сказала:

– Кто-кто, а уж вы должны это знать! Разве вы не помните? Во время разговора с миссис Сэнфорд, когда она шантажировала вас, вы воскликнули: «Я Руперт ван Дьюсен!»

– Да ну? – укоризненно сказал он. – В газете было иначе, имя в одной фразе, а фамилия в другой.

– Вы, конечно, лучше знаете, как это было, – заметила Эйприл.

Он с улыбкой посмотрел на нее.

– В любом случае, я знаю, что я побежден, – ответил он. – Но давай наконец поговорим рассудительно. Я читал все книги твоей мамы, я восхищаюсь ее умом, а поскольку верю в наследственность, полагаю, что с тобой можно говорить рассудительно. Зачем ты рассказала сержанту О'Хэйру эту сказочку о Руперте ван Дьюсене? Спорим на доллар, что ты не скажешь мне правду.

– Сперва покажите доллар, – потребовала Эйприл.

Он вытащил банкнот из кармана.

– Вот, пожалуйста. Итак, зачем?

– Потому что он тупица, – объяснила Эйприл. – Мне показалось, что он собрался подкупить моего маленького братика и вытянуть из него определенную информацию о деле. Это было отвратительное коварство, и я решила отплатить ему тем же. Руперт ван Дьюсен – это герой еще не изданной мамочкиной книги. Ну, давайте этот ваш доллар!

– Я проиграл! – согласился молодой человек.

Эйприл засунула доллар в карман.

– А теперь я спорю, что вы не скажете мне, почему воспользовались этой фамилией. Ставлю девять миллионов долларов, что вы не скажете!

– Сперва покажи девять миллионов, – потребовал он.

Эйприл порылась в карманах.

– Вот незадача, я забыла бумажник!

Он не рассмеялся, а очень серьезно сказал:

– В крайнем случае я приму расписку, – и сменив тон, добавил: – Я все тебе объясню. По некоторым, очень важным причинам я хотел узнать, что на самом деле произошло на вилле Сэнфордов. Эти причины остаются по-прежнему очень важными, и я все еще стремлюсь установить истину. – Он улыбнулся Эйприл. – Помни, что у меня железное алиби. Я не мог убить миссис Сэнфорд. Я не из полиции. Я не из прессы. Я автор третьеразрядных киносценариев, сейчас нахожусь в отпуске.

Эйприл с сомнением спросила.

– Может, вы назовете какой-нибудь фильм, снятый по вашему сценарию?

– Последний фильм назывался «Мумия в маске». Может, ты его смотрела?

– Смотрела, – ответила Эйприл. – Ужасный фильм! – Она была разочарована, так как не могла вспомнить фамилию автора сценария в титрах фильма. – А что вы, собственно, хотите установить, мистер… ван Дьюсен?

Он склонился над баранкой и, устремив на нее серьезный взгляд, сказал:

– Деточка, ты и твои родственники были чуть ли не единственными свидетелями убийства. Вы слышали выстрелы. Знаете время.

– Дина как раз пошла в кухню взглянуть, не пора ли уже ставить картошку… – начала Эйприл.

Молодой человек простонал.

– Это я уже слышал сто раз, вот где у меня эта твоя картошка. Помни, что я читал в газете все, что писали об этом деле. Вы тогда видели Полли… ту молодую особу, которая обнаружила убитую…

– Ах, вы имеете в виду Полли Уокер? – сказала Эйприл. – Да, мы видели ее. Мы присутствовали при том, как она обнаружила труп.

– Вы присутствовали при этом?

– Точнее говоря, – объяснила Эйприл, – мы были поблизости. Мы видели все в окно.

– Скажи мне, как она вела себя. Как отреагировала? Ты виделась с ней потом? Ты видела ее раньше на вилле Сэнфордов? Не приезжала ли она когда-нибудь… в отсутствие миссис Сэнфорд?

Эйприл широко раскрыла глаза. Молодой человек уже не улыбался. Под загаром он был очень бледен. Казалось, он испуган. И в отчаянии… Эйприл скрестила руки на груди, прислонилась к дверце автомобиля и с улыбкой сказала:

– Снимите этот ваш седой парик. Я узнала тебя: ты Клив!

– Клив Каллахэн, – машинально признался он. – Как ты догадалась?

– На этой же самой улице Полли Уокер, сидя в своем сером автомобиле, рыдала, как малое дитя, и повторяла: «Клив! Клив!»

Не сумев сдержаться, он схватил ее за руку.

– Ты уверена? Это точно? Это очень важно!

Эйприл поморщилась: его пальцы были тверды, как стальные пружины.

– Конечно, уверена! – сердито воскликнула она. – Ни один из детей миссис Карстерс не глухой. – И она вырвала руку из его захвата.

– Если бы я мог в это поверить… – опустив глаза к рулю, пробормотал он. – Если бы я мог поверить… Но этот Уоллес Сэнфорд…

– Прекратите мямлить, – одернула его Эйприл. – Так значит, вы любите Полли Уокер?

– Люблю ли я… – Он замолчал и посмотрел на Эйприл. Что-то в выражении его лица напоминало кота Дженкинса, когда во время обеда тот, голодный и печальный, сидел возле кухонного стола.

– Если это правда, – сказала Эйприл, – вы должны действовать, потому что она тоже вас любит.

– Ах, ты не понимаешь всего, – ответил он, – ведь Уоллес Сэнфорд…

– Забудьте на минуту о существовании Уоллеса Сэнфорда! – строго прикрикнула на него Эйприл. – Послушайте меня. Теперь я уже понимаю, почему вы воспользовались этой историей о Руперте ван Дьюсене.

– Нет, ты не можешь этого понять, – возразил он. – Как… Каким образом?

– Женщины обладают интуицией, – сказала она в надежде, что ему это импонирует. – А если бы Флору Сэнфорд застрелила Полли Уокер, что бы вы сделали?

– Я старался бы защитить ее, – грустно ответил он. – Ведь это очевидно.

Эйприл кивнула головой.

– Вот именно! Вы пытались бы как-то вмешаться в это дело, делали бы все, что в ваших силах, чтобы помешать полиции разоблачить ее. Вы бы крутились в округе, задавали людям разные вопросы, пытались пробраться на виллу и проверить, нет ли там каких-то следов, компрометирующих Полли. Более того, вы бы сделали все это так, чтобы она ни о чем не догадалась. И поскольку вы подозреваете, что именно Полли застрелила миссис Сэнфорд…

Молодой человек вздрогнул и издал тихий возглас:

– Ах!

– …вам нельзя сидеть здесь, опустив руки, и вздыхать, – закончила Эйприл. Голос ее звучал почти рассерженно. – У Полли есть пистолет?

Он молча кивнул.

– Какой? Это очень важная деталь!

– Тридцать второго калибра.

Эйприл облегченно вздохнула.

– Могу поспорить, что ваша мать не так сообразительна, как моя, если, конечно, вся эта теория наследственности имеет какой-то смысл. Дело в том, что миссис Сэнфорд погибла от пули сорок пятого калибра.

Молодой человек изумленно смотрел на нее.

– Ты уверена?

– Железно, – подтвердила Эйприл. – Эта информация получена непосредственно от полиции.

Молодой человек со стоном приник к рулю.

– Ох, Полли!

– Меня тошнит от таких сцен, – заявила Эйприл. – Сперва она сидит в своем автомобиле и воет: «Ох, Клив!», а потом вы в своем автомобиле стонете: «Ох, Полли!» У меня болит живот, когда я такое вижу. Вы должны объясниться с ней, рассказать ей все и расспросить обо всем, что вас интересует.

– Я хотел так сделать, – ответил он. – Я пытался. Но она не хочет видеть меня. Не открывает, когда я звоню в дверь. Не отвечает, когда я звоню по телефону. Письма, даже телеграммы возвращает мне нераспечатанными.

– А ведь вы вовсе не похожи на глупца! – удивилась Эйприл. – Если бы вы внимательно присмотрелись к конвертам этих писем, то наверняка обнаружили бы, что их открывали нагретым ножом и снова заклеивали. Послушайте…

Она открыла дверцу, села в автомобиль рядом с молодым человеком и в последующие пятнадцать минут давала ему советы, которые были намного ценнее добрых советов любой тетушки Салли. Эти советы позволяли разработать конкретный план, обогащенный идеями самого молодого человека.

В конце он спросил с улыбкой:

– Все дети твоей мамы такие гениальные?

– Примерно, – беззаботно ответила Эйприл. – И раз уж речь зашла о детях моей мамы, то вот идет Дина. Я выйду ей навстречу, если позволите. Советую вам смыться отсюда, потому что я умею хранить тайны, но от Дины этого не ждите.

Он открыл ей дверцу, и когда она вышла, сразу тронулся с места и, помахав рукой на прощание, исчез за поворотом. Эйприл медленным шагом задумчиво шла навстречу Дине. Ее лицо сияло, когда, приблизившись к сестре, она сказала:

– Любовь – это чудесная вещь!

Дина вытаращила глаза.

– Что ты говоришь? В кого ты влюбилась?

– Ни в кого, – ответила Эйприл. – Но он влюблен, и еще как! Руперт ван Дьюсен!

– О Боже! Эйприл! Ты что, сошла с ума? – взорвало Дину. – Мы ведь сегодня утром уже обсудили это. Но Бетти Лемоу мертва!

– Он наверняка никогда даже не слышал о Бетти Лемоу, – мечтательно сказала Эйприл. – Он любит Полли Уокер.

Дина присела на нижнюю ступеньку перед домом.

– Может, это я сошла с ума? – сказала она. – Может, это последствия жары?

– Никто не сошел с ума, – сказала Эйприл. – Разве что он сходит по ней с ума. Разве это не прекрасно? И вдобавок я выиграла доллар.

– Ох, моя бедная сестра! – вздохнула Дина.

– На самом деле его зовут Клив Каллахэн, – объяснила Эйприл, садясь на ступеньку рядом с Диной. – Он пишет сценарии фильмов. Это он автор того ужасного фильма «Мумия в маске». Он любит Полли и, спорим на что хочешь, он завоюет ее.

– Клив? – задумчиво повторила Дина. – Ах, да… Но в таком случае как быть с Рупертом ван Дьюсеном?

Эйприл сделала глубокий вдох.

– Оказывается, – сказала она, – кто-то, желая ввести полицию в заблуждение, придумал всю эту историю о Руперте ван Дьюсене. Никакого Руперта вообще не существует на свете. Тот, кто это придумал, должно быть, нашел это имя в какой-то книге… Ну так вот, этот человек, влюбленный в Полли, выдал себя за Руперта ван Дьюсена, чтобы вмешаться в дело и самостоятельно провести расследование. Ну, такой детектив-любитель… Он боялся, что это она убила миссис Сэнфорд, и хотел защищать любимую, а теперь он уже знает, что это не она, поэтому все в порядке и наверняка они скоро поженятся.

На этом Эйприл закончила, полагая, что для Дины этой информации достаточно.

– Ох! – вздохнула Дина.

– Я поспорила с ним и выиграла доллар, – добавила Эйприл. – Пойдем к Люку, купим несколько бутылок кока-колы. – Эйприл встала. – По дороге расскажешь мне, как прошел разговор с мистером Дегранжем.

– Это было так… – сразу начала Дина.

Дина излагала все очень подробно, поэтому они успели дойти до кондитерской, купить кока-колу и вернуться почти к самому дому, прежде чем она добралась до выводов, которые сделала после того, как рассталась с Пьером Дегранжем, или Армандом фон Гене, или Питером Десмондом.

Эйприл даже подпрыгнула от возмущения. К счастью, не она, а Дина несла бутылки, потому что наверняка в этот момент она бы их уронила.

– Да ведь это явное вранье! – сказала она. – Дина, как ты могла позволить так обмануть себя!

– Теперь это действительно звучит, как вранье, – согласилась Дина. – Но когда он мне говорил это, все казалось совершенно правдоподобным.

– На побережье есть регулярная охрана, – сказала Эйприл. – Она ведет наблюдение днем и ночью… Ты должна была помнить об этом. – После минутного размышления она добавила: – Кто знает, может в этой истории есть крупица правды, но только наоборот! Дело в том, что охрана не обратила бы внимания на чудака-француза, рисующего пейзажи.

– Ах, Эйприл! – простонала Дина. – Нужно что-то сделать! Нужно немедленно что-то сделать!

– Не бойся, сделаем, – угрюмо заверила ее Эйприл. Они отнесли бутылки в кухню, две откупорили, а остальные спрятали в холодильник. – Будем следить за ним, может, застукаем его, когда он будет подавать сигналы или шпионить…

– Но это может занять много времени, – возразила Дина. – К тому же это трудно сделать! Одной из нас пришлось бы постоянно находиться вне дома, а как это объяснить мамочке? Школьные занятия мы ведь тоже не можем все время пропускать. – Она приподняла брови и задумалась. – Мы должны рассказать обо всем мамочке. Пусть она сообщит в полицию. Как бы там ни было, благодаря ей поймают шпиона и она прославится.

– Это не самая плохая идея, – признала Эйприл. – Но знаешь что, мы расскажем ей только об этой истории с мистером Дегранжем. Об остальном ни слова. Разве что если бы оказалось, что это он убил Флору Сэнфорд.

Они несколько секунд прислушивались. Пишущая машинка на втором этаже быстро стрекотала.

– Давай приготовим чай со льдом и отнесем маме, – предложила Дина.

Спустя несколько минут они поднимались по лестнице, держа в руках поднос, на котором были расставлены чай и пирожные. Эйприл постучала и открыла дверь. Дина вошла с подносом. Мать на секунду перестала стучать по клавишам и посмотрела на дочек.

– Как это мило с вашей стороны! – весело сказала она. На ней был халат, неподколотые волосы свисали на шею. – Мне как раз захотелось есть и пить.

– Мамочка, не забывай, – строго напомнила Дина, – что вчера ты закончила книгу, а завтра должна сходить к парикмахеру и маникюрше.

– И к косметичке тоже, – дополнила Эйприл.

– Я помню об этом, – почти покорно ответила мать. – Я только хотела записать несколько идей, пока они не вылетели у меня из головы. – Она сделала глоток чая: – Роскошно! – похвалила она.

Она взяла пирожное и, надкусив его, посмотрела на последний отпечатанный лист бумаги на письменном столе, потом на лист, еще торчащий в пишущей машинке, и добавила несколько слов.

– Мамочка, – сказала Дина, – этот мистер Дегранж, художник, вовсе не художник. Это шпион! Его зовут вовсе не Дегранж, то есть Арманд фон Гене, он говорит, что его зовут Питер Десмонд, но наверняка лжет… – Она помолчала и, набрав воздуху в легкие, продолжила: – Мамочка, нужно сообщить в полицию и сказать им, что ты разоблачила шпиона!

– Хорошо, хорошо, – сказала мать. – Минуточку… – Она забила два слова в рукописи и вместо них напечатала два других.

– Он сказал мне, что он секретный агент, но теперь я уже не верю ему, – говорила Дина, – потому что на берегу ведь есть охрана, и кроме того, в среду был туман и никто не купался.

– Верно, – заметила мать, – купаться можно только в солнечную и теплую погоду. – Она вынула лист из машинки и добавила: – И вообще, я бы предпочла, чтобы вы плавали в клубном бассейне.

– Мамочка! – апеллировала Дина. – Нужно немедленно что-то решить. Нужно действовать без промедления! Позвонить в ФБР. – Она подождала пару секунд. – Мамочка! Поразмышляй хотя бы минутку!

Мать вставила новый лист в машинку и отпечатала номер 11.

– Я слушаю тебя, любимая, – живо сказала она. Полистала рукопись и принялась что-то искать на третьей странице.

– Может, именно в эту минуту он топит какой-нибудь корабль или что-то в этом роде, – сказала Дина.

Мать снова напечатала два слова, подняла глаза над машинкой, улыбнулась и сказала.

– Это уже в другой раз. Хорошо? Мои золотые…

Эйприл вздохнула.

– Ну, ладно, – сказала она. Подтолкнула Дину к двери. – Извини, мамочка, за то, что мы тебя беспокоим.

– Ничего, ничего, – сказала мать. – Чай очень вкусный. – Она начала быстро стучать на машинке. Когда девочки уже стояли на пороге, она подняла на них взгляд и спросила: – По-моему, вы говорили, что хотите сходить на пляж и посмотреть, как мистер Дегранж рисует океан? Это замечательная идея!

– Нет, у нас уже изменились планы, – ответила Эйприл.

В холле первой заговорила Дина.

– Мама не слышала ни слова из того, что мы ей говорили!

– У нее вдохновение, – заявила Эйприл. – Ей нельзя мешать. Мы должны все сделать сами. Давай позвоним.

Дина забеспокоилась:

– А как мы сделаем, чтобы не признаться в том, что мы нашли бумаги миссис Сэнфорд, и вообще во всем?

– Предоставь это мне! – заявила Эйприл.

Возникла короткая дискуссия, кому следует звонить: в ФБР Дж. Эдгару Гуверу, в полицейское управление или самому президенту Рузвельту. В конце концов было принято решение позвонить Биллу Смиту.

Эйприл позвонила в полицейское управление, но там ее отсылали от одного сотрудника к другому и наконец сказали, что лейтенант Билл Смит находится у себя дома. Напрасно она объясняла, что речь идет об очень важном и срочном деле, ей отказались сообщить частный телефонный номер.

– Мы найдем номер в телефонном справочнике, – оптимистично утешилась Дина.

В справочнике фигурировали пять Уильямов Смитов, однако ни один из них не был тем, кого они искали.

Тут Эйприл пришла в голову мысль позвонить сержанту О'Хэйру, номер которого был в телефонном справочнике. Она сказала сержанту, что мать просит дать ей номер Билла Смита, потому что у нее есть к нему дело. Почтенный сержант, чуя любовный роман, предоставил им требуемую информацию. Благодаря этому они наконец добрались до Билла Смита.

Эйприл сразу представилась по телефону. В ответ голос Билла Смита дрогнул от беспокойства.

– Что случилось? Может, ваша мама…

– Пока что ничего не случилось, – ответила Эйприл. – Но мы опасаемся, не случится ли вскоре. Поэтому мы вам звоним.

И она рассказала всю историю о мистере Дегранже, или Арманде фон Гене, или Питере Десмонде – естественно, старательно опустив все щекотливые подробности. В одном месте Билл Смит перебил ее:

– Минуточку… Я хочу записать…

Ей пришлось рассказать все еще раз с самого начала. Как они с Диной выяснили, что Пьер Дегранж – это Арманд фон Гене, как Дина назвала ему эту фамилию и что он ответил. В заключение она добавила, что они с сестрой обо всем этом думают.

– Ты просто гений! – сказал Билл Смит.

Эйприл просияла от радости. Если бы он сказал:

«Ты способный ребенок!», она бы бросила трубку.

– Скажи мне вот что еще, – продолжил Билл Смит. – Откуда вам стало известно, что мистера Дегранжа в действительности зовут Арманд фон Гене?

Этот вопрос касался самого щекотливого момента дела! Эйприл осторожно и решительно ответила:

– От миссис Сэнфорд.

Она не выдала тайну, но вместе с тем не солгала.

– А как она об этом узнала?

– Не знаю, – ответила Эйприл. – Она уже не скажет нам об этом.

В телефонной трубке на несколько секунд стало тихо. Потом Билл Смит сказал:

– Послушай, Эйприл, внимательно подумай. Миссис Сэнфорд говорила вам что-нибудь о других особах?

– Нет, – ответила Эйприл. – Она никогда ничего нам не говорила.

Это была правда.

– Ты прекрасно с этим справилась, – похвалила Дина, когда Эйприл положила трубку.

– Ах, мелочь! – отмахнулась от комплимента Эйприл. – Знаешь что, давай сделаем себе несколько сандвичей, я проголодалась.

– Я тоже, – призналась Дина. – Съедим по сандвичу, а потом займемся цыплятами на обед.

Эйприл намазывала масло на сыр, покоящийся на фундаменте из шоколадного масла, когда в кухню, как снаряд, влетел Арчи. Он запыхался, раскраснелся, был разгоряченный и очень грязный. При виде баночек, стоящих перед сестрой, он крикнул: «Ура!» и, схватив нож, принялся оглядываться в поисках хлеба.

– Прежде всего вымой руки, – напомнила Дина.

– Ох, не зуди! – ответил Арчи. – Это совершенно чистая грязь. – Несмотря на это, он вымыл руки и только потом начал конструировать себе сандвич. – Знаете что?

– Мы много чего знаем, – ответила Эйприл, – но не знаем что.

– Дина получила подарок, – сказал Арчи, потянувшись к банке с маринованными огурчиками. – А я детектив! Я выяснил, что на обед будут цыплята!

– Какой подарок? – удивилась Дина.

– Ну, подарок. Он стоит на крыльце, завернутый в коричневую бумагу. И знаете что?

Дина выбежала на кухонное крыльцо и вернулась с большим пакетом.

– Знаете что? – повторил Арчи.

– Мумолулчучи! – прикрикнула на него Дина. – Ох, Эйприл!

Это была картина, та самая, которую мистер Дегранж рисовал во время разговора с Диной, незаконченная и приторно пахнущая масляными красками. В углу виднелась подпись, вернее, инициалы П.Д. На подколотой карточке было написано: «Моей очаровательной подружке Дине Карстерс, на память».

Дина поставила картину на кухонный стол и принялась ее разглядывать.

– Эйприл, что это означает? – спросила она.

– Эй, знаете что? – требовал предоставить ему право голоса Арчи. – Я детектив!

– Хорошо, хорошо, ты умный, как Дик Трейси, – сказала Эйприл, не отрывая взгляда от картины. – Я думаю, Дина…

– Эй! Слушайте! – надрывался Арчи. – Это важно!

– Мы слушаем, – ответила Дина. – Сначала скажи, как эта картина оказалась на крыльце.

– Ее принес тот художник, – объяснил Арчи, – тот, который рисует воду. Он отдал ее мне и сказал, что это для Дины, поэтому я поставил пакет на крыльцо, а он сел в автомобиль и поехал в сторону города. А я подумал, что если вы смогли обыскать виллу, то мы с Адмиралом тоже сумеем это сделать, даже если понадобится выбить окно, чтобы влезть внутрь.

– Вы обыскали дом мистера Дегранжа? – спросила Эйприл.

– Ну да! – ответил Арчи. – Я ведь и говорю об этом.

– И что же?

– А ничего! – с триумфом воскликнул Арчи. – В доме нет ничего, кроме мебели, но она взята напрокат, потому что раньше там жила тетя мужа сестры моего друга, а мебель стояла та же самая.

Дина и Эйприл посмотрели друг на друга, наконец Дина спросила:

– Арчи, означает ли это, что мистер Дегранж унес из дома все свои вещи?

– Ну! – кивнул головой Арчи. – Это и есть мое открытие. Можно мне выпить кока-колы?

Эйприл тут же принесла бутылку, откупорила, подала Арчи.

– Продолжай!

– Так это уже все, – сказал Арчи. – Он забрал такие вещи, как одежду, книги, картины, бритву и вообще. Наверное, загрузил барахло в автомобиль. – Арчи засунул соломинку в бутылку и закончил свой отчет: – Наверное, он уехал насовсем.

– Действительно, похоже на это! – согласилась Эйприл.

– Слушай, Эйприл, – сказала Дина, – может, нужно сейчас позвонить Биллу Смиту и сообщить ему, что уже слишком поздно?

Эйприл вздохнула.

– Можно не трудиться. Ведь с минуты на минуту он сам об этом узнает.