Текст книги "Убийство по-домашнему"

Автор книги: Патрик Квентин

Соавторы: Крейг Райс,Мэри Барретт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Глава 6

– Где ты бродила столько времени? – спросила Дина. Однако подняв глаза от картошки, которую она чистила, на входящую сестру и увидев, как та выглядит, она испугалась. – Эйприл! Что с тобой?

Лицо Эйприл было явно зеленоватого оттенка.

– Я объясню позже! – простонала она и выбежала из кухни.

Через пять минут она вернулась, еще бледная, но уже не зеленая.

– Один стакан сиропа я могу вынести, но больше ни капли, – объяснила она. – Крем я ненавижу, а от шоколада меня всегда тошнит. Три порции – это выше моих сил.

Картофелина выпала из руки Дины. Она критически оглядела сестру.

– О Боже, а зачем ты заказала целых три порции?

– Потому что это самое дорогое из того, что имеется у Люка, – обиженно ответила Эйприл. – Не думаешь же ты, что я бы позволила этому грубияну О'Хэйру отделаться пятью центами?

Дина прыснула. Она обожала крем и шоколад.

– Ну, ладно, мученица! – сухо сказала она. – Почисти морковку. А в следующий раз…

– Следующего раза не будет, по крайней мере, не с этим О'Хэйром, – заявила Эйприл. Она со вздохом взяла в руку щетку и начала чистить морковку. – Я…

Она осеклась. Ей пришла в голову мысль, что лучше не доверять Дине и Арчи тайну несчастного и полностью выдуманного молодого человека, которого зовут Руперт ван Дьюсен. Может случиться, что сержант задаст им какой-нибудь вопрос на эту тему, а они не выдержат и рассмеются прямо ему в лицо. Из всей тройки только Эйприл успешно закончила курс драматического мастерства для юных дарований под руководством мисс Граби.

– Что – я? – спросил Арчи, оторвавшись от мытья салата.

– Я это я, – спокойно сказала Эйприл. – Ты это ты, мы это мы, они это они, что наше то наше, а двадцать четыре часа это сутки, а триста шестьдесят пять дней это год. Подай мне вон ту щетку, братишка-глупышка.

– Ох! – возмутился Арчи, – Ох ты, ехидина! – И наморщив лоб от умственных усилий, выпалил в ответ: – Вот тебе щетка, идиотка.

– Ты еще слишком мал, чтобы обращаться ко мне на «ты»! – ответила Эйприл.

– Успокойтесь, дети! – одернула их Дина. – Мамочка работает. – Она засунула картошку в духовку. – Слушайте внимательно. Прошло двадцать четыре часа, даже немного больше, а мы не продвинулись ни на шаг дальше…

– Ты хотела сказать, ни на шаг ближе, – поправила ее Эйприл, пуская струю воды на морковку.

– Ближе к чему? – спросил Арчи.

Дина захлопнула дверцу духовки.

– Подумай, Арчи, – сказала она. – Вчера убили миссис Сэнфорд. Мы решили найти убийцу, разве ты уже забыл? Поэтому прекратите баловаться, как дети, и…

Пронзительный крик донесся с соседней виллы. Эйприл и Дина, побледнев, уставились друг на друга. Арчи подскочил к двери. Эйприл оттащила его на середину кухни.

– Второе убийство! – прошептала она. – Может, на этот раз мы схватим убийцу на месте преступления!

– Стой! – крикнула Дина. – Мамочка…

В комнате на втором этаже громко стрекотала пишущая машинка.

– Мы скажем ей позже, – решила Эйприл.

– Бежим! – пропищал Арчи.

Они пустились бегом через заросли огорода. Внезапно Эйприл схватила сестру за руку.

Нет, это не было второе убийство. За живой изгородью они увидели соседку с этой же улицы, миссис Карлтон Черингтон III, в фиолетовом шифоновом платье и фиолетовой большой шляпе, которая вырывалась из объятий молодого полицейского и заливалась пурпурным румянцем от двойного подбородка до выщипанных бровей. Наконец она вырвалась и, поправляя шляпу на голове, пыталась одновременно принять достойную позу.

– Я не имела понятия, что зашла на чужой участок, – просопела она. – Я возвращаюсь с приема у соседей и хотела сократить себе путь…

– Вы пытались попасть на эту виллу, – сказал полицейский.

Она принужденно рассмеялась.

– Смешная мысль!

– Действительно, очень смешная, – ответил полицейский. – Особенно смешно это выглядело тогда, когда вы лезли внутрь через кухонное окно.

Миссис Карлтон Черингтон III справилась наконец со шляпой и отдышалась.

– Юноша, – сказала она, – признаюсь, что я действительно пыталась влезть в окно.

Это признание не произвело на полицейского особого впечатления.

– Ведь я сам вытащил вас из этого окна, – сказал он.

– У каждого есть свои, слабости, – заметила она доверительным тоном. – Не стану скрывать от вас мою… Я собираю мелкие сувениры, кисти от ковра, какие-нибудь гвозди, ключики от мебели… Однако уверяю вас…

– Кража со взломом, – прокомментировал полицейский.

– Ах, я никогда не беру ничего ценного! – пояснила дама. – Мне нужен только сувенир. – Она выпрямилась во весь свой рост. – Юноша, я жена генерала. Моя фамилия Карлтон Черингтон III!

Замешательство, которое в этот момент возникло перед виллой, вынудило молодого человека отложить на потом ответ, который уже готов был сорваться с его губ и который наверняка был не слишком любезным. Он бросился на помощь коллегам. Миссис Карлтон Черингтон III пару секунд смотрела ему вслед, а потом помчалась, как заяц, к воротам.

– Подумать только, такая старушенция! – удивилась Эйприл.

– Я люблю ее, – сказала Дина. – Помнишь, как она пекла нам овсяные пирожные? У нее не все дома, но она хорошая. Кажется, ее что-то тревожит.

– Тс-с-с, – прошипел Арчи, показывая пальцем на группу перед домом.

Трое Карстерсов, прячась в зарослях, подползли поближе к месту событий. Они двигались быстро и как можно тише. У входной двери виллы Сэнфордов неожиданно возникла стычка. Со стороны полиции в ней принимали участие лейтенант Билл Смит, молодой полицейский и агент в штатском. Их противником был пожилой мужчина лет шестидесяти, с испуганным лицом, восковой кожей, седыми волосами, одетый в синий костюм. В руке он держал портфель.

– Я решительно требую, – говорил он. – Я должен это требовать! Моя фамилия Холбрук, Генри Холбрук.

– Почему вы пытались попасть внутрь этого дома? – спросил Билл Смит.

– Я как раз говорю об этом, – нервничал пожилой мужчина. – Моя фамилия Холбрук. Я являюсь… вернее, следовало бы сказать, я был адвокатом миссис Сэнфорд. Как ее адвокат я считал себя обязанным…

– Открыть ее дверь отмычкой, так, что ли? – перебил его Билл Смит. – Простите, но это не объяснение!

– Но я… – пожилой господин осекся.

– Как адвокат вы должны знать, что в этот дом нельзя входить без разрешения полиции.

Генри Холбрук стал еще бледнее.

– Моя обязанность по отношению к моей клиентке, – выдавил он из себя, – по отношению к покойной…

– Уверяю вас, – чуть мягче сказал Билл Смит, – что имущество вашей умершей клиентки в полной безопасности. Полицейские, которых вы видите вокруг дома, стоят здесь не только для оживления пейзажа.

– По правилам, – запинаясь объяснял мистер Холбрук, – в случае внезапной смерти клиента…

– В таком случае, хорошо, – любезно сказал Билл Смит. – Вы можете проверить, все ли вещи на месте в доме, но в сопровождении полицейского. Пожалуйста.

– А, нет… – путался мистер Холбрук, – не думаю, чтобы в этом была необходимость. Я полностью полагаюсь на ваше уверение, что все в порядке. Сожалею, что побеспокоил вас…

Сказав это, мистер Холбрук поспешно направился к дороге, где стоял его автомобиль.

– Какой-то он неясный, этот субъект, – прошептала Эйприл.

Дина, схватив ее за руку, прошипела:

– Смотри! Пьер! Пьер Дегранж! Художник!

С противоположной стороны подъездной дорожки за живой изгородью крался крепкий седобородый мужчина. Он каждые несколько секунд останавливался и оглядывался вокруг. На нем были вельветовые брюки, клетчатая рубашка и берет. В зубах он сжимал погасшую трубку. Неожиданно он нырнул в кусты. Дети, затаив дыхание, подождали какое-то время, однако он так больше и не показался.

Арчи прошептал (завизжал – так охарактеризовала его жалобный писк Эйприл):

– Хочу-у-у домо-о-й!

Дина крепко схватила его за руку, а Эйприл пробормотала:

– Не бойся!

Однако в сцене, которая разыгрывалась у них перед глазами, было нечто, вызывающее страх. Розовая вилла, в стенах которой вчера убили женщину… Полным-полно полицейских вокруг… Эти три человека – наверняка не знакомые друг с другом, – которые пытались проникнуть в дом… Огромное дерево нависло над виллой, словно рука великана.

– Эйприл, – сказала Дина, – нужно уже возвращаться, не то мы не успеем почистить овощи.

– Конечно, нужно, – поспешно согласилась Эйприл. – Морковка варится так долго!

Они тихо, как мышки, направились по дорожке к собственному саду.

Никто не проронил ни слова, пока морковка не оказалась в кастрюле на плите, а салат, вымытый и приготовленный, – в холодильнике. Арчи, не без протестов, принялся накрывать на стол.

– Знаешь, Эйприл, – задумчиво сказала Дина, – я размышляю над тайной миссис Сэнфорд. Почему все эти люди хотят попасть в ее дом? Наверняка они там что-то ищут, потому что миссис Черингтон вовсе не коллекционирует сувениры, а мистер Холбрук не пытался бы открыть замок отмычкой, если бы действительно имел право войти туда с разрешения полиции.

– Ты так думаешь? – сказала Эйприл, не сообщив собственного мнения. Она разделяла сомнения сестры.

– А мистер Дегранж? Что он там искал?

– Может, хотел нарисовать картину? – предположила Эйприл.

– Мистер Дегранж не рисует ни дома, ни деревья, – нетерпеливо сказала Дина. – Так говорила мамочка. Он рисует исключительно воду.

Арчи, который в этот момент вбежал в кухню за маслом, изумился:

– Рисует воду? Кто рисует воду?

– Мистер Дегранж, – сказала Эйприл. – Мамочка знает его, он сам сказал ей, что он художник, а когда она из вежливости поинтересовалась, что он рисует, он сказал, что рисует воду.

– Какой-то чокнутый! – сказал Арчи и, взяв масло, убежал в столовую.

– Я пыталась объяснить тебе, – продолжила прерванный разговор Дина, – что должна существовать какая-то причина, по которой все эти люди хотят попасть на виллу. – Она задумалась. – В этом доме что-то спрятано, и теперь все эти люди пытаются войти, чтобы найти эту вещь. Знаешь, Эйприл, я думаю…

Ее перебил Арчи, с криком вбежавший в кухню.

– А вот и нет! – воскликнул он. – А вот и нет! Он рисует не воду, он рисует водой!

Сестры устало переглянулись над головой мальчика.

– Арчи, – сказала Эйприл, – мистер Дегранж рисует не водой, а масляными красками. Понимаешь, масляными красками!

Круглое лицо Арчи приобрело зловещий красный оттенок.

– Я меньше вас, и поэтому вы…

– Послушай, Арчи, – поспешно и строго успокоила его Дина, – не кричи. Мистер Дегранж рисует картины. Масляными красками. Понимаешь?

– Ну, понимаю! – раздраженно ответил Арчи.

– Так вот, на этих картинах он рисует воду. Идет на берег океана, садится и рисует картину. Но он не рисует ни берег, ни лодки, ни людей.

– А небо? – недоверчиво спросил Арчи.

– Он не рисует ничего, кроме воды, – решительно сказала Дина.

Арчи гневно фыркнул.

– Зачем же он ходит так далеко, к самому океану? – спросил он. – Мог бы сидеть дома и смотреть в таз с водой.

Он взял несколько вилок и ножей и выбежал из кухни.

Дина тяжело вздохнула.

– Ну так вот, как я говорила… – Она снова осеклась.

– Ну, говори же, – подстегнула ее Эйприл.

– Мне кажется, что миссис Сэнфорд была шантажистка.

Эйприл молчала целую минуту, не доверяя своему голосу. Наконец, нарочито безразличным тоном она сказала:

– Меня бы это вовсе не удивило.

– Как? – немного растерявшись, спросила Дина. – Значит, ты тоже подозревала ее в этом?

Эйприл решила во всем ей признаться. Она никогда не умела ничего скрывать от Дины, даже тогда, когда это касалось сюрприза в день рождения или на рождество.

– Слушай, – начала она, хотя чувствовала, что Дина не одобрит ее нахальства. – Сегодня днем…

– Знаешь что? – перебила ее Дина. – Нужно устроить прием!

Эйприл ошеломленно уставилась на нее.

– В такое время прием! – выдавила она из себя. – Тебе сейчас захотелось развлечься?

Дина мечтательно кивнула головой.

– Завтра вечером. В пятницу. Ты выпросишь разрешение у мамочки. Человек на десять. Ты пригласишь пятерых и я столько же.

– Но, Дина, прием…

В кухню влетел Арчи.

– Я тоже, я тоже, я тоже! Меня вы тоже должны взять.

– Хорошо, хорошо, – сказала Дина. – Пригласишь свою Банду.

Арчи запрыгал и закричал: «Ура!»

Эйприл вздрогнула. Банда состояла из двенадцати маленьких мальчиков в возрасте от девяти до двенадцати лет, субъектов, без исключения, крикливых, плохо вымытых и имеющих самую дурную славу.

– Дина, ты что, сошла с ума?

– Мы будем играть в поиски сокровищ, – сказала Дина. – Прекрасная идея. Эти поиски охватят также соседний сад. При этом нам удастся, возможно, не только обыскать участок, но также пробраться на виллу.

– Понимаю! – обрадовалась Эйприл. – А Банда…

– Банда, насколько я ее знаю, – ответила Дина, – доставит полиции столько хлопот, что никто не станет обращать внимание на нас. Сразу после обеда составим список гостей. Но ты хотела что-то сказать мне, когда я тебя перебила?

– Ах да… Так вот, Дина… – Эйприл кончиком языка облизала губы. – Сегодня днем…

– Ну, доченька, как у вас дела? – прозвучал с порога приятный голос Мариан Карстерс. – Обед, как я вижу, почти готов. Я даже не заметила, что уже так поздно.

Мариан все еще была в рабочих брюках, волосы у нее были растрепаны, а на лбу – черная полоса от копирки.

Дина вилкой попробовала картошку.

– Собственно, все готово, – сказала она. – А что там с индюком?

– С индюком? – Мариан побледнела, потом покраснела. – Индюк преспокойно лежит в холодильнике! Я должна была засунуть его в духовку в два часа, но, конечно, думала о другом. Теперь, наверное, уже слишком поздно.

Все взглянули на часы. Приближался шестой час.

– Ну, ничего страшного, – добродушно сказала Дина. – В кладовке есть три банки сардин. Мы обожаем сардины. – И она положила в картошку масло.

– В таком случае индюк останется на завтра, – вздохнула Мариан. Она была удручена, во взгляде была просьба простить ее. – Это все из-за того, что у меня слишком много забот. Я ведь очень люблю готовить.

– Мамочка, ты готовишь лучше всех на свете, – сказал Арчи.

– Мамочка, – торжественно заявила Эйприл, – ты должна выйти замуж. Тогда ты могла бы готовить, сколько твоей душе будет угодно.

– Замуж! – Мариан покраснела, и это было ей очень к лицу. – А кто бы захотел на мне жениться?

У входной двери раздался звонок. Мариан бросилась к лестнице. С лестничной площадки она крикнула:

– Открой, Дина! Я сейчас спущусь!

Она действительно спустилась через пять минут. В голубом платье, накрашенная. Волосы она успела красиво уложить, и в последний момент даже воткнула в них розу.

Эйприл присвистнула, увидев ее.

– Ха! Ну, мамочка, ты просто за секунду управилась!

– Кто это звонил? – спросила Мариан, глядя в сторону гостиной.

– Разносчик газет, – объяснила Дина. – Я заплатила ему. Ты должна мне двадцать два цента. – И она развернула газету на столе.

– А-а-а… – сказала Мариан и тут же добавила безразличным тоном: – А может, в газете есть что-нибудь новенькое об этом убийстве?

– Неслыханно! – воскликнула Дина. – Взгляни, Эйприл!

– Покажи, покажи! – кричал Арчи, просунув голову под рукой Дины.

Все четверо склонились над газетой.

Отпечатанные черным по белому на первой странице фразы закружились перед изумленными глазами Эйприл. «От нашего собственного корреспондента…» «Руперт ван Дьюсен… «Надежный свидетель, фамилию которого мы не можем предать гласности…» Несколько мгновений Эйприл казалось, что она упадет в обморок. Но это, вероятно, лишь напоминали о себе три порции сиропа.

– Миссис Сэнфорд! – изумилась Мариан. – Невозможно поверить! – И добавила после некоторого раздумья: – Странное дело… Руперт ван Дьюсен. Эта фамилия кажется мне очень знакомой. Откуда она мне известна?

– Спорим, что полиция без труда найдет его, – с энтузиазмом заметил Арчи. – С такой фамилией!

– Эйприл, – медленно сказала Дина, – мы были правы. Она на самом деле была шантажистка.

Однако Эйприл, когда к ней наконец вернулся дар речи, только выдавила из себя:

– Извините, но мне кажется, что морковь уже пригорела.

Глава 7

– Гости принесут какую-нибудь еду, – сказала Дина, – а мы купим кока-колу. – Сказав это, она принялась листать телефонный справочник.

– Купим? – спросила Эйприл. – Интересно, на какие деньги. Не знаю, как твои дела, но у меня есть двадцать центов, а я должна Китти пятнадцать.

Дина нахмурилась.

– Я уже взяла у мамочки деньги на неделю вперед.

– Собственно, кока-колу должна купить нам мамочка, – сказала Эйприл. – Ведь мы все делаем для нее.

– И для себя, – заметила Дина. – Мы делаем на благо всей семьи. – Она ненадолго задумалась. – Может, Люк согласится дать кока-колу в кредит? Сколько бутылок нам нужно?

– Очень сомневаюсь, – сказала Эйприл. – Сколько нам нужно? Погоди… Двенадцать детей, не считая нас… Ну, скажем, тридцать бутылок. Или полтора доллара без залога за бутылки. И не забывай, что Банда тоже явится.

– Ситуация просто отчаянная! – простонала Дина. – Что делать? Я ни за что не хотела бы просить деньги у мамы. Она и без того была так добра, что сразу согласилась, чтобы мы устроили прием. Полтора доллара! И Банда вдобавок! Их придет не меньше десяти, и они наверняка выпьют по две бутылки. Стоило бы также иметь кое-что в запасе. Ну, пусть всего двадцать пять. Это еще доллар и двадцать пять центов. В сумме два доллара и семьдесят пять центов. На столько Люк не даст нам кредит. К тому же я уже должна ему двадцать пять центов.

Эйприл вздохнула и надолго задумалась.

– Другого выхода нет, нужно одолжить у Арчи. У него есть деньги. У него всегда есть деньги. – Она помолчала и добавила: – Арчи скряга.

В этот момент Арчи в погоне за котом Дженкинсом, укравшим последнюю сардину, вбежал в кухню. Услышав свое имя, он остановился как вкопанный и тут же забыл о сардине.

– Эй! – сказал он. – Что такое скряга?

– Скряга – это такой богач. Не мешай нам сейчас, Арчи! – ответила Дина.

Эйприл ущипнула сестру и поспешно объяснила:

– Скряга – это такой богатый человек, который вместе с тем отважный, привлекательный, быстроногий и всех побеждает. Попросту – супермен.

– Ха! – обрадовался Арчи. – И я скряга?

– Еще какой! – ответила Эйприл.

– Садись, Арчи, мы хотим поговорить с тобой, – сказала Дина.

– С ним буду разговаривать я, – заявила Эйприл, вторично ущипнув Дину. – Слушай, братик, мы как раз совещаемся, приглашать ли на прием твою Банду.

– Пригласите! Прошу вас! – застонал Арчи.

– Ну, понимаешь, дело в том… – начала Эйприл.

Через пять минут, после изнурительных переговоров, стороны пришли к взаимопониманию. Были определены условия краткосрочного кредита в два доллара и семьдесят пять центов. Арчи оставил за собой исключительное право на деньги, которые предстояло получить после возврата бутылок, причем ему должен был принадлежать не только залог за бутылки, купленные для приема, но и за все бутылки, использованные семьей в течение недели. Он также получил разрешение пригласить Банду.

Дина пересчитала наличные: пять монет по двадцать пять, одиннадцать по десять, шесть по пять и десять по одному центу. Она ссыпала все монеты в свой кошелек.

– Все верно. Теперь подумаем, кого пригласить.

– Мой список таков, – сказала Эйприл, – Джо, Уэнди, Лью, Джим и Банни.

– Банни? – скривилась Дина. – Это печальная ошибка природы! Я приглашаю Эдди. Пусть он приведет Мэг. Кроме того, Уилли…

– Уилли тихоня, – сказала Эйприл.

– Он тихоня? Ты, наверное, шутишь? – возмутилась Дина. – За Уилли нужно присматривать, чтобы он слишком не разошелся. И потом у него любовь с Джоэллой, а Джоэллу я должна пригласить.

– Зачем? – спросила Эйприл. – Джоэлла страшно глупая.

– Послушай, Эйприл, – объяснила Дина, – гости наверняка захотят потанцевать, а пластинки можно одолжить только у Джоэллы. – Дина пересчитала на пальцах пары: Эдди и Мэг, Уилли и Джоэлла.

– Не забудь о себе, – сказала Эйприл.

– Не бойся, помню, – ответила Дина. – Эдди и Мэг, Уилли и Джоэлла и… Пит и Дина. – Она критически посмотрела на сестру. – Я заметила, что ты всегда приглашаешь мальчиков, которые в тебя влюблены, и девочек, которых никто не любит.

– Я не наивна, – холодно пояснила Эйприл. – Не люблю играть в кошки-мышки. Не собираюсь ни с кем соперничать.

– А я признаю только свободную конкуренцию, – отрезала Дина и потянулась к телефону.

– Только не начинай с Пита, не то мы все уснем, прежде чем ты пригласишь остальных, – сказала Эйприл.

Телефонные переговоры заняли больше двух часов. Все перезванивались друг с другом, а разговоры сопровождались жаркими спорами. «Ну, в таком случае, Мэг, позвони Эдди, а потом скажешь мне…» «Если мать Джо не разрешит ему прийти, может, вместо него пригласим Рассела?» «Слушай, Уэнди, мы будем искать сокровища, так что ты оденься соответственно». Арчи заблокировал линию на полчаса, перезваниваясь с Бандой. До того как Джо позвонил и сообщил, что придет, уже пригласили Рассела. В связи с этим было необходимо дополнительно пригласить какую-нибудь девочку для пары. Прежде чем согласовали кандидатуру, позвонил Лью и сказал, что не сможет прийти, так что проблема разрешилась автоматически. «Банни, почти все хотят принести сосиски, так что, может, ты раздобудешь какие-нибудь пирожные?» «Джоэлла, ты не могла бы принести несколько пластинок? Уилли поможет тебе принести их».

Наконец все было улажено. Состоялся также разговор с Питом, начавшийся словами: «Хэлло, Пит, это Дина. Послушай, Пит, мы должны были завтра вечером играть в крикет, так вот…» и длившийся двадцать минут, о чем сообщила Эйприл, засекшая время по часам.

Дина зевнула.

– Я бы охотно съела кусочек пирога, – сказала она.

– Я тоже, – сказала Эйприл. – А где Арчи?

Арчи лежал на животе посреди гостиной, погруженный в свежий выпуск комиксов. Он покачал головой:

– Спасибо, я уже съел кусочек пирога.

В кухне было тепло и приятно пахло. Дина принесла из кладовки пирог, который накануне вечером испекла мать: трехслойный, покрытый сверху глазурью из кленового сиропа. Эйприл проверила, не голодны ли кот Дженкинс и черепаха Хендерсон и спят ли они, как положено, на своих местах. Дина принялась отрезать порядочные порции пирога, но внезапно подняла голову и принюхалась.

– Что-то печется! – сказала она. – Эйприл, может, ты забыла выключить духовку?

– Я? Нет! – ответила Эйприл, автоматически приняв оборонительную позу.

– В любом случае, кто-то это сделал, – констатировала Дина. – Но не я.

На этом спор закончился, потому что вошла мать.

– Кажется, пора его перевернуть и подлить масла, – весело сказала она. На ней были старые брюки из красного вельвета, с пятнами от кислоты, оставшимися после совместных с Арчи опытов во время игры в «Юного химика». Ее лицо, выражавшее усталость, было слегка запачканным и совершенно не накрашенным. Волосы падали на шею, кончики пальцев были черными от копирки.

– Приятного аппетита, – сказала она, глядя на приготовленные порции пирога. – На старости лет вы будете толстые, как бочки. Кто-нибудь потрудился присмотреть за индюком?

– За каким индюком? – удивилась Эйприл.

Мариан Карстерс открыла духовку и вытащила противень.

– Я собиралась предупредить вас об этом, – объяснила она, – но совершенно забыла. – Индюк, к счастью, выглядел прекрасно: кожица подрумянилась в самый раз. Запах был изумительный. – Я решила испечь его сегодня, потому что завтра могла бы не успеть.

Эйприл и Дина посмотрели друг на друга. Мать перехватила их взгляды.

– Предупреждаю, я убью того, кто позволит себе сказать, что завтра я бы наверняка снова об этом забыла, – заявила она и угрожающе подняла вилку. – Я вовсе не рассеянная, – решительно заявила она. – Просто у меня слишком много забот. Включая вас. – Она положила вилку. – Пока я не забыла, давайте поговорим об этом запланированном на вечер приеме.

У девочек по спине побежали мурашки. Неужели мать хочет отменить разрешение? Теперь, когда уже известили по телефону всю компанию!?

– Вы говорили, что гости принесут какую-нибудь еду, – продолжала Мариан. – Вы, со своей стороны, должны купить кока-колу, какие-нибудь сласти, фисташки и так далее… – Мариан порылась в карманах брюк и вытащила оттуда пачку листков бумаги, четыре шпильки, пустую и измятую пачку из-под сигарет, шесть картонок спичек, счет из продуктового магазина, горсть пуговиц, записку от учительницы математики Эйприл, коробочку скрепок и наконец три долларовых банкноты. – Вот, держите. Надеюсь, этого хватит?

Дина буквально задохнулась от восторга.

– Ах, мамочка!

Эйприл воскликнула с не меньшим энтузиазмом:

– Мамочка, мы в самом деле можем сами справиться!

– Берите, – сказала мать. Она засунула деньги в карманчик на джемпере Дины. – Пусть это будет мой взнос. – Она сосредоточенно потыкала в индюка вилкой. – Готов! – объявила она, выключая духовку.

Индюк был не просто испечен, он представлял собой произведение кулинарного искусства. Мать смотрела на него с гордостью, Эйприл – с вожделением. Дина положила кусок пирога обратно на тарелку.

– У меня пропал аппетит, – пробормотала она.

Мать вздохнула:

– Может, мне не следовало печь его сегодня. В холодном виде он завтра уже не будет таким вкусным.

Из гостиной примчался Арчи.

– Ого! Что тут так пахнет?

Кот Дженкинс проснулся, открыл один глаз и спросил:

– Мяу?

– Постыдись, врунишка, – ответила ему Мариан. – Ты ведь не голоден!

– Но зато мы голодны, – заявила Дина.

– В конце концов, – поразмыслив, решила мать, – по одному сандвичу мы можем себе позволить…

В кухне закипела работа. Дина резала хлеб, Эйприл намазывала ломти маслом, мать взяла в руку нож для разделки птицы, Арчи принес молоко из холодильника, Дженкинс клянчил – и небезуспешно – кусочек хрустящей индюшачьей кожицы.

– Стакан подсолнечного масла, – сказала мать.

– Подсолнечное масло один раз! – крикнула Дина.

– Подсолнечное масло один раз! – словно эхо, повторила Эйприл.

– Заказ принят, – ответил Арчи, бросаясь к холодильнику.

Мать, нарезая толстые ломти индюшачьего мяса, весело и чуточку фальшиво замурлыкала:

 
Ему сказали на станции в Монро:
учти, Пит, ты опаздываешь…
 

Троица подхватила не очень стройным хором:

 
У старика был локомотив
девяносто седьмой модели…
 

Дженкинс мяукнул в знак протеста, Хендерсон съежился в своем панцире.

– А помнишь, мамочка, как ты баюкала этой песенкой Арчи?

– Тебя я тоже усыпляла этой балладой, – сказала мать. – И Эйприл тоже. Я была вынуждена, потому что это единственное, что я умею петь.

Укладывая ломти сочного мяса между тонкими кусочками хлеба, она продолжала напевать:

 
Пит велел добавить угля
крепкому чумазому кочегару…
 

Она замолчала и, показывая кончиком ножа на Арчи, сказала:

– Спорим на десять центов, что ты не помнишь следующую строчку!

– Принимаю пари, – ответил Арчи, – но сначала покажи мне десять центов.

Мать положила нож и принялась рыться в карманах.

– Не трудись, мамочка, – пришла ей на помощь Дина и, вытащив из собственного кармана кошелек, вручила его матери. Арчи набрал в легкие воздуха, поставил на стол бутылку с подсолнечным маслом и зачирикал:

 
Смотри, как взбирается в гору
отважный девяносто седьмой…
 

– Я выиграл! А теперь дай мне мои десять центов.

– Лови! – воскликнула мать. Она натерла монетку мылом и подбросила ее в воздух. Монетка приклеилась к потолку. Арчи издал стон.

– Имей терпение, – утешила его Дина. – Когда-нибудь ведь она упадет.

– А кто знает, как начинается куплет, который заканчивается словами:

 
Его нашли под кучей железа
вцепившимся в ручку тормоза.
 

– Я знаю! – вырвалось у Арчи. – Он начинается так:

 
Он мчался вниз с горы,
девяносто миль в час…
 

– Шестьдесят миль в час, – поправила его Дина.

– Девяносто!

– Шестьдесят!

– Неправда!

– Не ссорьтесь, дети, – успокоила их мать, ставя на стол тарелку с сандвичами. – И потом, вовсе не «мчался», а «катится вниз с горы». – Она подошла к плите, чтобы поставить на огонь кофе и громко запела:

 
Он катится вниз с горы, девяносто миль в минуту.
Пронзительный свисток разрывает воздух.
Его нашли под кучей железа
вцепившимся в ручку тормоза…
 

– Но, мамочка! Не в минуту, а в час! – запротестовал Арчи.

– И не девяносто, а шестьдесят, – добавила Дина. Они успокоились лишь тогда, когда съели по два сандвича и выпили по стакану молока. Дина подала пирог. Арчи откусил порядочный кусок, прокричал: «Ура!» и поцеловал мать, оставляя у нее на носу след кленовой глазури.

– А последний куплет я знаю целиком, – заявил он. – Кто хочет поспорить? – И он, с набитым ртом, запел:

 
Отсюда наука для всех жен…
 

Эйприл, Дина и мать хором присоединились к нему:

 
Остерегайтесь гневных слов…
 

Кто-то резко, по-служебному, постучал во входную дверь.

 
Когда покидает дом ваш дорогой муж…
 

Стук повторился, на этот раз громче.

– Ну, ладно, – сказала Мариан, – пойду открою.

Она направилась к двери, а тем временем трое детей закончили последний куплет:

 
Он может уже никогда не вернуться!
 

– Тихо! – шепнула Дина. Воцарилась тишина, все устремили взгляды на дверь.

На пороге стоял лейтенант Билл Смит, а за ним полицейский в форме.

Трое маленьких Карстерсов в первую минуту онемели от изумления, во вторую – от отчаяния. Они посмотрели на лейтенанта: привлекательный, безупречно одетый, почти элегантный. Потом посмотрели на мать: старые вельветовые брюки с пятнами от кислоты, следы копирки на пальцах, неумытое и ненакрашенное лицо. Волосы у нее совсем растрепались и космами свисали на шею. Полоса глазури все еще держалась у нее на носу.

– Извините за то, что я постучал в кухонную дверь, – сказал Билл Смит, – но я увидел свет в этом окне. Я пришел спросить, не навещали ли вас в последнее время какие-нибудь непрошеные гости.

– Непрошеные гости? – ледяным тоном повторила мать. – Нет, вы первый.

Эйприл, заметив выражение отчаяния на лице Дины, шепнула ей:

– Не огорчайся, Дина! Не хотим же мы в самом деле выдать маму замуж за полицейского.

Билл Смит окаменел.

– Извините за беспокойство, – сказал он. – Некая миссис Харрис, живущая на этой же улице, сообщила нам, что кто-то ворует продукты из ее кладовой. И еще одна соседка, миссис…

– Черингтон, – подсказал фамилию полицейский.

– Миссис Черингтон заявила, что кто-то ночевал в ее курятнике. Вероятнее всего, в округе появился какой-то бродяга.

Мариан Карстерс испугалась.

– Я полагала, что вы занимаетесь делами об убийствах, – сказала она.

– Да, верно, – ответил Билл Смит. – Именно поэтому меня заинтересовали эти заявления.

– Я, собственно… – начала Мариан и осеклась. Должна ли она предоставить властям всю информацию, которой располагает? У нее перед глазами стояло побледневшее, заросшее щетиной, испуганное лицо человека, которого она встретила утром. В ее ушах зазвучал хриплый шепот: «Ради Бога, не зовите полицию!» Нет, она не могла его выдать! Не могла, поскольку была глубоко убеждена в том, что Уолли Сэнфорд не убивал свою жену.

– Вы хотели что-то сказать, – напомнил Билл Смит.

– Я хотела сказать, – ответила она, улыбаясь и безуспешно пытаясь пригладить волосы, – что мне очень жаль, но я ничем не могу помочь вам. Мы не видели никакого бродягу. Если бы кто-то прятался в этой округе, он бы наверняка пришел к нам, потому что в нашу кладовую можно войти прямо со двора и на ее дверях нет замка. – Она прекратила тщетные попытки привести в порядок прическу и улыбнулась чуть приветливее. – Не кажется ли вам, лейтенант, что особы вроде миссис Харрис и миссис Черингтон чересчур нервны и пугливы и у них разыгралось воображение оттого, что по соседству совершено убийство?