Текст книги "Тёмное пламя (СИ)"

Автор книги: Ольга Зима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 51 страниц)

Ледяные глаза Джареда не меняются почти совсем. Но он удивлен. Сколько умов билось над формулировками, а тут приходит наш неблагой! И опять ставит все с ног на голову!

Нет, правда, Бранн, почему ты так думаешь? «Семьи и дети не появляются просто так», – ну и как это понимать?

– Этайн была уверена, их сын жив. А Мидир был уверен в обратном. Он вполне мог понять ее слова как «помни о своей вине».

Будь уверен, Бранн, тут ты точно не ошибаешься.

Мой волк подходит к Вороне ближе, опирается о стол, слегка присаживаясь на него. Все, что связано с семьей, для Дея важнее важного. Вдобавок Бранн редко ошибается, Дей привык доверять его суждениям, а следить за ходом мысли и вовсе занятно. Опять же, новый взгляд, совершенно неблагой, может изменить что-то в устоявшемся понимании или даже приблизить к разгадке.

– Этайн была сильной женщиной, было сильно и чувство Мидира, раз он не перестал ее любить даже после того, как решил, что она убила их сына, – да, это спокойное озвучивание фактов заставляет волков поёжиться. Мэй вздыхает о темной стороне любви. – Мидир был уверен, что она убила сына, Этайн была уверена: он знал, как мать, она не смогла бы. Как явствует уже из этого, они не всегда понимали друг друга...

Неразборчивым светящимся комом проносятся другие воспоминания, воспоминания самого Бранна, он кашляет, стараясь совладать с голосом, скрывая волнение.

От меня тебе не скрыться, Бранн! Что такое? Что случилось? Вот и мой волк склоняется к тебе, похлопывая по спине!

«Я плохо контролирую сейчас воспоминания»? Ворона, ты издеваешься? Я спрашивал не об этом! Фуф, делает вид, что не слышит и не понимает!

– Другим доказательством стало, что мне снилось необычное, – ощутимо мнется, трет нос Ворона, почему-то опять глядя на моего Дея. – Хотелось бы проверить и додумать.

...любимые каскады взрываются разноуровнево, превращаются в мелодию, балладу, разворачиваются спиралью, разливаются из окон и дверей Черного замка, доносятся до моря, куда Дей увлекает Бранна, не слушая протестов, тянет за правую руку, больно прихватив запястье, и наш неблагой полон недоумения, ведь там опасно, но тут Дей оборачивается, и Бранн рад. Рад тому, что это не Дей...

Фух, Ворона! Я ни фомора не понял! Ну и странные же сны тебе снятся! А, ты тоже не понял, тогда ладно.

– Говорите, Бранн, тут важна любая мелочь, – возвращает его в настоящее Джаред. – Реальность часто проникает в сны... Говорите!

– Мне снился Дей, – от таких слов мой волк удивленно подается чуть назад, но руку со спины Вороны не отнимает.

– Дей? – усмехается Советник, и видимо, с трудом сдерживает остроту по поводу бесполезных ночных мечтаний.

– Мало ли кому снится Дей! То есть король Дей! – в разговор вклинивается Мэй, ему странно ссылаться на сны, тем более странно, что Дей объективно восхитителен для офицера. Ну снится и снится, какое это имеет отношение к делу? – Уверен, король Дей даже Флинну снился, ну, или приснится!

Джаред бросает неодобрительный взгляд на офицера, этого хватает, чтобы Мэй тут же деловито подобрался и сосредоточился на беседе с самым равнодушным видом.

– Дей зеленоглазый. В зеленой воде, – моргает изумрудными глазами Бранн, и Джаред замирает. – Или не совсем Дей. Кто-то похожий на него, как может быть похож кровный родственник. Как брат. Дей и Гвенн схожи лицом с Майлгуиром? Кровь Мидира сильна. А у Этайн, как я понял из текста сказания, глаза были редкого хризолитового цвета.

– Пойду-ка я проверю, чтобы сюда никто не вошел, – бормочет Мэй и торопливо покидает библиотеку. Похоже, никаких сомнений в снах он уже не испытывает. Вдобавок наш офицер не выглядит особо пораженным. Кажется, он что-то слышал или видел у края моря!

Дей слушает напряженно. Молчание Советника, совершенное отсутствие удивления говорят ему о многом.

– Стоит ли в первый день правления короля загружать его всеми тяготами нашего мира... – начинает Джаред, но мой волк нетерпеливо перебивает:

– Так ребенок жив? – вопрос повисает в воздухе, а Советник и Бранн неожиданно переглядываются.

Слово берет Советник, раздраженно поводящий плечом. Да-да, опять они с Бранном совпали мыслями.

– Я не могу ни подтвердить это, ни опровергнуть.

– Джаред, я прошу тебя! Я должен знать! Ведь это мой брат! – свободная рука волка протягивается к Советнику ладонью вверх, вторая крепко сжимается на плече Бранна.

Советник вздыхает, оглядывает стеллажи с книгами, явно наблюдая не их. Шайя, скрестив ножки, прижимается к его шее.

– С Проклятием все поменялось, мир поблек, небеса потемнели... Мы выживали, как могли. Нам долгое время не было дела ни до фоморов, ни до неблагих, – Ворона заинтересованно поднимает голову. – Лорканн пропал, от Айджиана – ни слуху ни духу. Дети редко появляются во времена тревог и волнений, но тогда они не рождались ни у кого, даже у отмеченных кольцами истинной любви... А потом пришло известие о наследнике морского трона. Он стал появляться на суше. Не очень, вернее, совсем не любил волков и всегда совершал вылазки в шлеме странной формы, очень похожем на фамильный шлем короля волков. Отношения наших королевств из нейтральных стали почти враждебными, словно мы опять упали во времена Балора!.. Есть лишь мои подозрения, ничего более. Теперь еще и ваши. Майлгуир и слышать не хотел... Если ваш сводный брат выжил, то, думаю, это именно Нис, «делающий выбор», приемный сын морского короля.

– Джаред, запланируй нам поездку к побережью Северного моря, – улыбается Дей. – Бранн, ты не хочешь посмотреть на живую воду, которая не желает тебя съесть самыми разными способами?

Ворона если и отвечает Дею, то мысленно. А взгляд отводит.

Ой-ой-ой, мой волк! Он говорил сегодня про смерть и воду, опасную воду, которой много! А где у нас много воды, как не в океане? Уф, мальчишки! Только и делаешь, что волнуешься за вас. Да и неблагой дед нашего Бранна обещал вам путешествие к фоморам, хотя он вороненку зла не пожелает. Непонятно, что сулит эта поездка, почему о ней говорил Лорканн...

Да, Бранн, мне очень понравился твой дед!

Советник улыбается тоже и добавляет, глядя на Ворону:

– Бранн, вам принесут эту книгу немедленно. И даже личные записи Мидира, оставленные мне на хранение. Только пообещайте мне сегодня не покидать пределов ваших покоев, – и Ворона склоняет голову. – Мой король, нам уже очень пора. Я прошу вас следовать за мной.

Мой волк кивает, показывая, что услышал и согласен, но без слов просит Джареда подождать еще минуту. Желательно, за дверью. Я вижу, как Советник уходит, покидает пределы библиотеки, хотя дверь за собой не закрывает. Он ждет, да, но Джареду отчего-то важно пронаблюдать за этими двоими.

Дей поворачивает голову в сторону Бранна, а тот, подперев голову рукой и опять закрыв глаза, произносит еще более скрипуче, чем обычно:

– Мой король, пожалуйста, иди куда нужно. Разреши мне посидеть тут еще немного, среди этих прекрасных и мудрых книг. Убийственно интересных книг, – мой Дей фыркает. – А потом твой офицер Г-вол-к-х-мэй меня прово-о-одит. Он очень хороший офицер, и ему можно доверять.

Шайя шепчет что-то Джареду и срывается с его плеча, чтобы через миг оказаться в волосах Вороны.

Что это? Песок, галька, вода, как же больно!

Бранн противится этому видению, старается вернуть за границы схем, вытеснить, однако острый ком пестрых картин на мгновение раскатывается, захватывая все пространство, погружая в одну.

Ох, да, это парк воспоминаний.

Бранн лет двенадцати или тринадцати шалит, экспериментируя с проснувшейся магией. Вокруг сияют крошечные изумрудные перья из чистой силы, ему интересно приложить их, он упрашивает хрустальный фонтан около пруда рассказать что-нибудь о нем или родителях. Необученный неблагой не вполне осознает и контролирует свою просьбу, вброс сил, и хрусталь фонтана затягивает его в призрачное видение так, словно Ворона стоит в полушаге от собственной матери наяву.

Золотоволосая и голубоглазая женщина плачет, на руках у нее тоже Бранн, но совсем кроха, ужасно глазастый, с мягким пухом на голове, серым, беспорядочно завивающимся. Около юбки матери играет незрячая Линнэт, перебирая камешки-голыши, откатившиеся далековато от пруда.

Маленькому Бранну достается поцелуй в лоб, заставляющий Бранна двенадцатилетнего вздрогнуть, столько там намешано тоски, любви и боли. Мама подзывает Линнэт, вручает ей братишку и наказывает отнести домой. Но девочка слепа. Поэтому женщина разворачивает её лицом туда, куда она должна идти...

Ой-ой-ой!

Пруд неглубок, он тут для красоты, но детям хватит.

Эта женщина устала, она исчерпала все силы, её жизнь – сплошная мука. Ревнивец-муж и неудачные, родившиеся в Искажении дети. Она подталкивает девочку вперед. Линнэт смеется, когда Бранн хватает её за нос.

И послушно идет.

Шаг, шаг, еще шаг.

Двенадцатилетний Бранн холодеет, вглядываясь в лицо матери, он не может понять. Она и сама сейчас не может себя понять: руки нервно сминают детский чепчик, под ногой укоризненно стучат камни-голыши.

Линнэт почти дошла, когда её окликает голос, полный боли, мать догоняет её и ругает на все лады: Линнэт идет не туда, как она могла перепутать направление! А если бы с ней и Бранном что-то случилось?! Девочка в ужасе прижимает к себе брата, возле её бело-голубой туфли разочарованно облизывается подбежавшая волна.

Мать, которая не смогла погубить собственных детей, горько рыдает в их макушки.

Двенадцатилетний Бранн подходит и хотя слышит обрывки слов, не может сложить их хоть в какую-то картину.

Мама подхватывает на руки его, надевает тщательно чепчик, хватает малышку Линнэт за руку и уводит.

Бранну кажется, что воспоминание парка должно прерваться, но проходит минута-другая, и мама снова тут. Чертит на песке схему. Она не смогла исправить свою жизнь, однако продолжать так существовать не в ее силах – и уходит сама.

Это тоже не лучший выход, она всхлипывает, маленький Бранн смотрит, не в силах не смотреть, а стоит ей вступить на опустившийся с неба хрустальный мост, сюда выбегает отец. Он высок, прекрасен на загляденье, синие глаза мечут молнии, переплавляющиеся в дикое отчаяние – он рвется вытянуть маму с хрустальной тропы, но магия держит её цепко. И больше не отпустит.

Она склоняется, целует его, оставляя тут одного, кажется, просит прощения или просит за детей, я не могу разобрать, воспоминание искажается болью самого Бранна. Отец, впрочем, все-таки любит его мать – и попросту подхватывает на руки, вступая на тот же самый хрустальный путь. Они уходят, поднимаясь вверх, арка заклинания закрывается за их спинами, схема на песке стирается от воздушного удара.

Стучат не потревоженные никем голыши. Одиноко плещется пруд.

Теряющего разум двенадцатилетнего Бранна выхватывает из слишком реального воспоминания каменный Лорканн. Отчитывает, злится, грозится снять три шкуры и научить обращаться с магией по науке.

Надо завладеть знанием. Чтобы оно не завладело тобой.

Ох, Бранн, и правда, похоже. Твой отец тоже очень любил твою маму. Хоть из-за него она покинула этот мир.

Колкий ком поспешно сворачивается обратно, наш неблагой в нашей библиотеке морщится, потирает глаза. Да, прошло всего мгновение, нет-нет, Бранн, никто не заметил.

А я никому не скажу.

Можно, я потрогаю твою лапку? Я осторожно, ты только не расстраивайся так, Бранн! Конечно, я теплый! Я же солнечный. Я люблю тебя, и Дей тебя любит, и сестра, и дед, и твоя мама любила тебя! И да, я могу принять твое «спасибо за помощь», хоть я вроде ничего и не сделал.

Хорошо, я пойду, конечно, я пойду с Деем. И присмотрю за ним! И скажу про Лили!

Мой волк не торопится покидать библиотеку. Вернее, Бранна. И я тут ни при чем! Это он сам, Ворона, не надо обо мне так плохо думать!

– Бранн? – мой волк спрашивает тихо, видимо, определяет, не уснул ли наш неблагой.

Ворона отворачивается от стола, слабо улыбаясь Дею, он рад Дея видеть, слышать, чувствовать, что тот беспокоится о нем.

– Король Дей? – Джаред в дверях, однако, тоже виден неблагому ясно.

– Бранн, ты как? Ты странный, – мой волк вращает кистью, подыскивая слово, не находит, объясняет, как может. – Ну, для себя. Ты будешь в порядке?

Наш неблагой тихо смеется, так тихо, что это можно назвать «про себя». Да уж, спрашивать его о порядке вообще, а тем более сейчас... Мой волк что-то слышит, подходит вплотную и притягивает голову сидящего Бранна к своей груди. Прихватывает одной рукой за плечи, другой гладит по перьям.

Я чувствую: нашему неблагому много лучше, воспоминания уходят безболезненно, страшные иголки больше не колют, силы прибавляются как-то почти магически, я думаю, может быть, и впрямь магически.

– Благодарю тебя, король Дей, – скрипучий голос Вороны звучит глухо и успокоительно, мой волк хмыкает. – Благодарю, но настороженный Советник в дверях скоро решит увести тебя силой, не стоит его провоцировать.

Мой волк проводит по пушистым неблагим перьям еще пару раз – ощущение как ни крути приятное, а потом выпускает посвежевшего от внимания Бранна на волю:

– И все же побудь у себя, Бранн, пожалуйста. Это почти неприлично, играть со смертью трижды за сутки!

– Да-да, я помню, Благой Двор полон правил приличия, – насмешливые феи снова проглядывают в изумрудных глазах. – И раз об этом говорит мой король, не смею ослушаться.

Мой волк фыркает, наставительно кивает, хлопает Бранна по плечу, а я перескакиваю на него. За неблагим теперь присмотрит Шайя. И офицер Мэй. Ну, кто-нибудь из них. Я надеюсь. Конечно, на офицера Мэя можно положиться.

Фуф! Мой Дей! И это называется, ты не скучаешь по Лили?! Да все твое сознание пронизано солнцем!

Обиделся! Закрылся! Ишь ты! Я все видел! Мой волк! Мой Дей! Ну это невозможно!

Да, я помню, у вас с Джаредом еще дела, но! Это не отменяет возможности... Моя, наша госпожа еще спит! Ты не хочешь показываться ей на глаза, ну так и не покажешься!

И не надо нахлобучивать корону, протянутую Джаредом, так сердито! Поправить бы... И нет, это не мои лапки. Нет-нет, ай-яй-яй! Мой волк! Мой Дей! Шайи на тебя нет! Отпусти мой хвост! Она сама скатилась по твоим гладким плотным волосам, я не трогал корону!

Ну и чего ты хочешь добиться тем, что держишь мой хвост?

О, мой волк, сказал бы сразу, что тебе просто приятно!

Фуф! Ну вот, отпустил, озорной мальчишка!

Мой волк и Джаред направляются в сторону тронного зала опять, можно свернуться возле золотых родинок и немного подремать по дороге, но оставлять этот разговор совсем я не намерен.

И да, мой волк! Это была угроза!

В одном из коридоров по пути мелькают мирно беседующие Алан и мама Мэя, Дженнифер. Глава стражи Дома Волка все еще бледен, все еще придерживает правую руку левой, наверное, поэтому Джаред хмурится и просит моего волка подождать.

Советник отходит к Алану, прерывает беседу, похоже, о рисунках и Мэе, хотя как связаны эти два предмета, мне совершенно неясно. Джаред обходителен и строг в своей обычной манере, а вот Алан смотрится мягче обычного, когда прощается с Дженнифер, ласково называет её «Дженни». Мама Мэя шепчет Алану на прощание что-то серебристо-заботливое, дружелюбно похлопывая по левой руке.

Джаред недоволен, Алан слушает его выговор внимательно, но не спешит выполнять приказы. До тех пор, пока не вмешивается мой Дей, прямо сообщая Алану, что воля короля – не доводить себя, а отдохнуть, раз Советник так настаивает. Глава замковой стражи удаляется с поклоном, не смея перечить, а Джаред горячо благодарит и ведет моего волка дальше.

Нет, положительно, с ними не подремлешь! Эти отчаянные волки!

И не надо меня гладить, мой Дей, мы еще не договорили... Фуф... Вот ты отпустишь мой хвост, и договорим... Теплый волк... Теплый, уютный волк...

***

Дей, подписав все бумаги, приветив визитеров домов Леса, Неба и Степи, отпускает их с миром, хотя гость лесовиков незначителен, а формулировки его поздравления столь двусмысленны, что впору оскорбиться. Выпроваживает жестом даже стражей, вздыхает, ослабляя гордо выпрямленную, но порядком подуставшую спину. Склоняется вперед, опираясь руками на подлокотники трона, а подбородком – на переплетенные пальцы.

– Мой король, я получил грамоту от дома Леса. Он недовольны, что королевский волк Бранн занимается магией в Черном замке. Как вы знаете, Майлгуир запретил это – слишком много ши умирало в его стенах.

– Советник, я уверен, вы уже подготовили соответствующее разрешение, – улыбается Дей.

– На прошлое и на будущее. Принцесса Алиенна пользовалась магией, не осознавая этого, принц Финтан был тому свидетелем. Она оживляла умершую птицу, а мне бы не хотелось сейчас тратить силы на очередные разбирательства с домами по поводу и без.

– Это куда тяжелее, чем драться, – еле слышно произносит мой волк подписывая протянутые бумаги.

Джаред, оставшийся с ним, слабо улыбается, довольный ответами молодого короля на все, даже самые каверзные вопросы.

– Майлгуир не справился бы лучше.

Я вижу перед внутренним взором моего волка суровый облик отца, нежную улыбку Алиенны, затем – скрытые в зеленых кронах лезвия, несущие смерть, но спрашивает мой Дей Советника об ином.

– Джаред, расскажи мне про дома Благого двора.

– Что вы желаете узнать, мой король? – молвит готовый ко всему Джаред.

– Из тех девяти, что были когда-то, кто представляет реальную силу или угрозу сейчас?

Советник на миг поднимает глаза вверх, словно сверяясь со своей памятью и памятью дома Волка.

– Дом Моря давно отделился от нас, когда ши заселили океаны и назвались фоморами, а после гибели старых богов сдвинулось даже время, хотя проникать в Морское королевство все же значительно проще, чем к неблагим, – Джаред делает паузу, без слов подчеркивая, какое обреченное на первый взгляд предприятие удалось моему Дею.

Мой волк кивает, а перед его внутренним взором, на фоне непроглядной черноты опять звенят, начиная очерчивать рисунок до чрезвычайности яркие стёклышки. Кусочки мозаики словно просвечивает с другой стороны солнце, и если ты обратишь на это внимание, мой Дей, то поймешь, что моя госпожа с тобою неотступно!

Фуф, отчаянные волки! Да он нарочно осыпает едва обозначившийся витраж, чтобы не слышать меня! Зато здорово слышно увещевающий голос советника.

– Жители вод отличаются от нас немногим. Вы видели сами: синяя кожа, белые глаза. В море хвост и рога обретают легче, чем мы оборачиваемся, и...

– Я так понял, Джаред, ты начал с удаленных домов?

Мозаика перетряхивается, но девятая часть выявленного золотистым контуром круга-колеса синеет, приобретает рога, откалывается и соединяется с прежним кругом лишь длинным хвостом. Да, фоморы отошли от Благого двора слишком далеко, и у них есть свой рогатый король, пусть по фоморским поводам голова болит у него!

Круг мозаики схлопывается, съедая место опустевшего сектора, Дей готов чертить новые связи.

– Вы несомненно правы, мой король. Желаете наперво услышать о тех, кто поближе? – подчиняясь легкому кивку моего Дея, продолжает. – Дом Леса...

То, первое витражное видение с профилями Фордгалла и Финтана, лезвиями, кровью и зелеными кронами, занимает внушительный сектор круга, почти треть, распуская вокруг свои острые ветки.

– Был одним из самых незначительных. Начал с малого, а теперь ненамного слабее дома Волка, он... – Джаред выдыхает, видимо сдерживая себя, и произносит с обычным холодом: – Не брезгует ничем в своей жажде абсолютной власти, и хоть в его рядах много достойных ши, не могу не отдать должное лорду Фордгаллу, – поводит шеей, словно ему давит воротник. – Он даже сейчас пытается договориться с кем только может, но ваш отец когда-то запретил домам союзничать без его одобрения, и это сдерживает...

Конечно, разумеется, это сдерживает! Очертания круга меняют цвет, охватывая золотой обруч черно-серебристым плетением, а стоит этим цветам ночи добежать до точки своего отправления, возле сектора Леса мгновенно возникает сектор Волка. Да, мой волк, то, что он тут самый внушительный, в его очертаниях виновата не твоя гордость за своих, а объективное положение вещей.

Внутри пространства этого дома возникают очертания замка, почти равные ему по размеру обводы клепсидры, да, мой волк, похоже, время и пространство благого края диктует именно столица. Луна горит в вышине подозрительно ярко и жёлто, это странно, но ее можно спутать с солнцем. Замок, клепсидру и луну-солнце охраняют, как и все границы королевства, черные силуэты вооруженных волков. По краям сектора вытягиваются когти и клыки, намертво сцепляясь на границе с острыми ветками лесовиков.

Нагляднее просто некуда, мой Дей.

– Дальше, Джаред. Разговор о лесовиках займет весь день.

Хм, мой Дей, сегодня дом Леса тебя не волнует? О чем ты думаешь, к чему ведут твои расспросы, я не могу понять!

И да, спасибо, что, разняв ладони, держишь меня в руках. Нет, я знаю, что сон Алиенны уже не вечен и не смертелен, но все одно волнуюсь. И меня все еще потряхивает. Вообще-то я не очень люблю, когда меня гладят по гребню... Ну ладно, мой Дей, тебе можно. И вовсе я не выгибаюсь! И уж точно не как кошка!..

– ...дом Степи и дом Неба следующие в списке, – ловлю я слова Джареда. – Они сильны и могущественны каждый по-своему, но для обоих слово чести превыше жизни.

Колесо, как будто корона, собирает в себе все дома – и Небу со Степью достается примерно по четверти. Облачное Небо наползает на черно-серебряную часть, будто прицеливается к одному из многих застывших по краю охранников-волков. Имеет планы и на нашу луну-солнце, собираясь оставить Волка вовсе без света...

Нет-нет, мой Дей, это не я, это ты сам так складываешь витраж! И нечего мысленно огрызаться! И не надо думать, будто это просто картинки! Ты король своих земель! Твои видения не просто видения! Фуф, ладно, не рычи, а то Джаред заволнуется. Оставим этот пустой спор, вернемся к дому Степи.

Коричнево-бордовые степняки торчат стальными перьями во все стороны, не в силах дотянуться до парящих облаков Неба, но готовые к атакам и защите в равной степени. В самом пространстве сектора колышется разнотравье, и мне страшно думать о том, мой Дей, что колыхать его может вовсе не ветер. Если бы ты видел, как сегодня столкнулись степняк с неблагим, ты бы тоже подумал о змеях, мой волк.

Ох, не успел я толком предупредить его, а мой волк отчего-то присматривается не к траве, а к почве. Да, тебе не кажется, стеклышки витража звенят на ней особенно сухо. Ну и что? Что значит, «не хватает магии совсем»? Благому двору в принципе не хватает магии, мой Дей, это не открытие! Ну ладно, ладно, хорошо, это можно подтвердить или опровергнуть после, когда тебе сообщат, зачем в числе прочих просителей приходил тот невежливый степняк...

И я не противоречу сам себе! Да! Нисколько! Мой волк! Мой Дей! Что значит «я посмотрел не как на видение»? Фуф! Давай лучше послушаем Джареда!

– Дом Огня незначителен, хотя его пэри прекрасны. Они слишком тесно были связаны с магией и любовью, поэтому исчезли быстрее прочих. Даже дети у них рождались от поцелуев любви.

Да, про этих совсем ничего не слышно, но осьмушку нашего колеса-короны Огонь получает. Огонь слаб, крохотные язычки пламени едва-едва тянутся за границы сердцевины, он пуст в очертаниях, это не чернота фона, это именно пустота. Будь эта картина настоящим витражом, на месте вокруг небольшого круга из трех маленьких огоньков было бы прозрачное стекло.

– Дом Камня столь плотно сотрудничал с гномами, что пропал вместе с ними. Немногие оставшиеся прячутся в горах. Я видел их последний раз лет триста тому назад, когда у них тоже появились дети.

Еще одна осьмушка, твердая, серая, каменная, но как будто известняковая, да, положение этого Дома шатко, а сам он хрупок. Не знаю, как ты это определяешь, мой волк, но Благое королевство рисуется перед тобой в своем нынешнем состоянии. Каменные топоры виднеются по границе, но не смещаются в посягательстве на чужую территорию. Ждать сюрпризов отсюда, похоже, не стоит.

– Я не услышал ни слова про Дом Солнца, – еще холоднее Советника произносит мой волк.

Ох, мой Дей. Говорить о нем Джареду так же больно, как и тебе. А мне? Мне больно даже слушать.

– Дом Солнца... Нет слов, потому как нет Дома. Он уничтожен, – ледяным голосом отвечает Советник. Столь ледяным, что, кажется, сейчас его губы заиндевеют.

В противовес словам Советника перед твоим внутренним взором вспыхивает и слабо-слабо мигает очертаниями еще одна доля, чуть больше восьмой части, вырисовывающаяся только яснее от окружающей черноты – внешней и внутренней.

– Вся королевская фамилия, кроме старшей сестры Алиенны, принявшей Дом Неба как свой. Там проживают те, кого... – спокойствие покидает Советника. – Кого я успел переправить. В Золотой башне, с королем и королевой остались немногие, но – остались. Они оборонялись достойно против двух наших армий, а потом обрушили стены...

Длинные лучики границ вытягиваются к Небу, их довольно много, а если собрать их в одном месте, мы получим готовый дом! Дом, который был слишком хорош для Благого Двора! Дом, место которого зияет, словно открытая рана! Дом, который ушел, унося свет и радость окончательно! Дом, который нужен миру как день нужен ночи!

Не волнуйся? И вовсе я не волнуюсь. Ну хорошо. Я в ярости!

– Никаких записей, никаких сведений, никакого разбирательства, одни тайны! Если это кровная месть, то почему пощадили Алиенну? – бросает мой волк.

– Когда-то давно я спас жизнь вашему отцу, в награду попросив жизнь обреченного, – говорит о себе Джаред как о постороннем.

– Почему не было расследования? Почему, Джаред? – срывается с места мой волк, а я чуть не падаю. – Ни одного свидетеля, на каком основании была эта... бойня?!

– Основание? Именной клинок королевы в сердце вашего дяди, – Джаред и сейчас слишком спокоен, как будто одна жизнь может стоить жизней целого Дома! Бессердечный советник! Как ты можешь заикаться о вашем подлом принце! Если бы не его несвоевременный визит! Все, наверняка, были бы живы! – Вашему отцу все казалось очевидным...

– Слишком очевидным, слишком! – мой волк меряет шагами залу. Вскидывает руку обвинительным жестом: – Как отравленная книга в руках Флинна!

Советник знает. Ибо сходство тут и впрямь есть, не столько ситуацией, сколько чем-то более неявным. Я бы назвал это почерком, если бы не был так зол!

– Майлгуир не так давно лишился жены, а тут еще и младший брат... Я не смог убедить вашего отца отвести карающую руку. Моя вина.

Мой Дей поднимает руку открытой ладонью вперед, прося, убеждая, требуя от своего волка не брать на себя всю вину этого мира.

– Алиенна... – мой волк морщится, а луна-солнце с витража подмигивает ему. – Принцесса Солнца похожа на свою мать? Не внешне, характером?

– Очень, – почти выкашливает Джаред.

– Она могла убить, защищая кого-то. Нет! – поднимает руку мой Дей. – Я никого не оправдываю. Но моя семья всегда отличалась некой вольностью в делах любви. Мэллин любил Лианну?

– Ее все любили, – горько говорит Джаред. – Её нельзя было не любить! – его глаза светятся. – Если бы Мидир поговорил сначала со мной или с Лианной! На любви и строилось обвинение Фордгалла. Лугнасад не время для отказов. К сожалению, я не лгу, не убиваю и не подличаю во имя своего дома. Во-первых, просто не могу.

Джаред делает паузу, прикрывает глаза ладонью, на момент кажется, что оба волка намеренно отстранились от Двора, в котором стало так мало света – и просто не хотят его видеть.

– А во-вторых? – ощущение проходит, кипучая энергия моего волка ищет выхода.

– Все вернется сторицей.

Оба волка молчат, думая каждый о своем.

– А свидетель был. Был, – добавляет Джаред, печально улыбаясь.

– Кто, где он? – выкидывается Дей. – Найди немедленно!

– Она рядом с вами, мой король. Это Алиенна, принцесса Солнца.

– Алиенна?.. – на миг теряет дыхание мой волк. – Но ее, конечно же, не спрашивали! – в ярости бросает он.

– Не было смысла.

– Не было смысла?! Потому что она – ребенок?

– Ее бы никто не послушал, да. Но дело не в этом. Принцесса Алиенна не помнит о случившемся. Ничего. Шок был слишком силен.

Да, и я тоже. Я тоже, мой волк. Полная чернота от самого приезда этого вашего Мэллина до рук Джареда, что увез нас. Сквозь этот мрак золотыми лучиками пробиваются только прощальные слова Лианны.

– Кому отдали земли ее дома?

Колесо благих домов теперь вращается, разноцветные очертания смазываются, калейдоскоп картин становится неразличимым, но в ярких очертаниях теперь виднее странное незанятое место, оно придает общему кругу вращения неясный отблеск, то ли синеватый, то ли серебряный. А может, голубой. Или золотой. Вовсе не разобрать, да, мой волк.

– Дому Леса и дому Волка.

– Золотая башня?

Мой Дей бросает слова отрывисто, но Джаред вполне понимает его.

– Там никто не живёт, – на лице Дея ясно читается нетерпение и раздражение, Джаред знакомо вздыхает, но не говорит про дом Поросёнка, зато отвечает на незаданный вопрос. – И да, это наши владения.

– Советник, делайте что хотите, но я должен знать правду! – как бы там ни было, а добиваться ясности и видеть ясно мой волк по-прежнему умеет.

– Правду сказала мне королева Солнца.

– И?..

– Как Лианна – Джареду. Не как королева дома Солнца – советнику Благого двора.

– Вот и ты скажи мне! – мой волк умеет быть убедительным. И настойчивым. Иногда непонятно, как Джаред его терпит. – Как Джаред – Дею!

– Она невиновна.

– О, боги, которых нет! – Дей без сил падает на трон. – Но почему?.. Почему тогда...

– У меня нет и не было ни единого доказательства.

Силуэт Джареда обычный, но в его гордо выпрямленной спине видится боль, в скрещенных руках защита, а в голосе слышны бесконечный холод и бесконечная усталость. Усталость слышна, разумеется, лишь тем, кто хорошо Советника знает. Удивительно, как Благой двор еще от его интонаций целиком не померз.

– А слову в наших краях давным давно перестали верить.

– Так, если лорд Фордгалл настолько торопился, что все было решено волей короля... – мой волк выпрямляется, прищелкивая пальцами, он увидел выход, схватил излишне закрутившееся, перепутанное колесо зубами! – Значит ли это, что расследование не было закончено и может быть начато в любое время?

Выражение лица Джареда в этот момент бесценно, обреченность и глухая боль медленно сменяется озарением и радостью. И удивлением, да, мой волк умеет удивлять!

– Да, да! Воля другого короля может все изменить!

– И, раз его вина не доказана, мы можем до конца расследования восстановить дом Солнца в правах? – за этим вопросом мне чудится очередной подвох.

И вот откуда мой волк набрался таких штучек?

– Несомненно, мой король.

– Закончим на этом сегодня. Хотя, если меня правильно учили, ты умолчал... – Советник вскидывает голову, кажется, он умолчал слишком о многом. – Об еще одном доме.