Текст книги "Тёмное пламя (СИ)"

Автор книги: Ольга Зима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 51 страниц)

Глава 26. Метель и снегоступы

Следующий день путешествия начинается не с утра – метель не отпускает благие земли, выстанывая свою грустную и опасную песню, обещая заморозить любых путников, даже горячих волков, буде таковые попадутся на пути. Мой волк различает ее голос, не высовывается сам и не дает рискнуть головой Бранну. Феечка тоже греется у маленького неблагого костерка, разведенного на жестяной тарелке, нашедшейся у «третьего, пилик, принца» в заплечной сумке. Дым находит дорогу из-под веток сам, меняясь местами с воздухом – небольшое проявление удобства путешествия с магом, да, мой Дей.

Наша Ворона разглядывает позавтракавшего волка внимательно, привычно склоняет голову к плечу, задумывается, потом принимает пустую миску и ложку, но все же интересуется:

– Раз ты знаешь, что твоя боль бьет по мне в ответ, усиливаясь, значит, ты слышал, – это даже не вопрос, я тоже не понимаю, к чему он. – Так и знал, что проснешься, у волков очень чуткий слух, – ни капли осуждения или неудовольствия, да, мой волк, кажется, не только в голосе, но и в загадочной душе нашего неблагого.

– Слышал, – мой Дей и не собирается оправдываться или отрицать.

– А почему тогда не пустил Шайю посидеть? – и сама феечка любопытно показывается, выглядывая из-под перьев Вороны. – Она бы не причинила тебе вреда, только небольшое обследование.

– Потому что надо было меня сначала спросить! Меня! Спросить! – глядя на непроизвольное облизывание, Бранн выдает тебе ещё сухарь, мой волк, тоже понимает, что ты не наелся, но припасы не вечны, а до Черного замка надо ещё дойти.

– Но если бы я спросил, – задумчиво почесывает длинный нос, – ты бы не согласился...

– Вот именно! – мой волк с аппетитом приканчивает горбушку, облизываясь теперь уже окончательно.

– Тогда я не понимаю, – Ворона, очевидно, в тупике. – Ты и так, и так не согласился...

– Но спрашивать, Бранн, хотя бы вежливо! – назидательный тон и небольшой поклон темной головой. Да, мой волк, уже пора припоминать манеры.

Наш неблагой вздыхает, смиряясь, что какую-то часть сущего понять не в состоянии, как бы ни старался, сколько бы сил ни прикладывал. Большая часть этого непознаваемого сущего, мой Дей, заключена именно в тебе. И вот теперь ты раздуваешься от гордости! Ха! Я тебя подловил! Подловил! Да! А ты попался! Ай-ай! Только не за хвост!

Ладно-ладно, мой хваткий волк, я тоже попался.

За уютными ветками ели наконец устанавливается тишина, которая бывает только после отгремевшего ненастья: сама природа, весь лес, весь видимый мир испытывает облегчение, пережив свое содрогание. Осторожно начинают копошиться грызуны, подают голоса птицы, стучит дятел, осыпается мягкими шапками с веток снег.

Вот это Бранн различает – острые ушки дергаются вслед за звуками, наверное, мой волк, наш неблагой уже освоился в мире обыкновенных звуков, никак не связанных с магией, волшебством, одушевлением созданий, темным шепотом злых лесов или волн.

Можно отправляться в путь!

Раздвинутые лапы ели опрокидывают на вас маленькие сугробы, в том числе и за шиворот, отчего Бранн тоненько вскрикивает и вжимает голову в плечи, спасая нежную шею, а ты, мой Дей, довольно фыркаешь, встряхиваясь всем телом. Настоящая снежная зима заметает владения Дома Волка.

Не то чтобы причина её раннего прихода была радостной, да, мой волк, но зима ваше время, отчаянные, воющие на луну создания.

Мысли об Алиенне заставляют вспомнить и о цвете папоротника, однако цветок ни капли не увял за все время вашего путешествия, алые теплые волны расходятся от него в стороны, они стали привычным ощущением, поэтому теряются на фоне всех и всяческих треволнений. Магия цветка не угасла, наоборот, как будто выросла или вернулась, возможно, волшебному цветку тоже приятно приближаться к своей цели.

Ну не вздыхай так, мой волк, а то на тебя уставится пристально не только Шайя! Но и Бранн. А когда он смотрит пристально, то довольно сильно напоминает своего неблагого деда, помнишь такого? Да, круглые желтые глаза, забавные манеры... Тебе показалось, что они забавные? Ну, пусть будут забавные, мой волк!

Фух, кажется, отвлекся.

Волнение моего Дея не приведет ни к чему хорошему – он может вспомнить то, что придумал себе про Алиенну сам. А если он опять нырнет в мысли о собственной ненужности в глазах нашей любящей и любимой госпожи, то может уйти на слишком большую глубину, из которой его не вытрясет наш неблагой и не поднимет уже никакая боль.

Установившаяся в природе тишина, показавшееся из-за туч солнце настраивают на мирный лад: весь лес застыл, изукрашенный, будто к празднику, суровый мороз весело щиплет за щеки и нос, а сверкающий снег так и просится в снежки. Ты лишен лицезрения этого великолепия, мой волк, но твоя душа раскрывается навстречу миру сама, без участия пострадавших глаз. Тебе не надо видеть, чтобы осознать окружающую красоту.

Сугробы по колено, правда, изрядно тормозят ваше продвижение, как думаешь, мой волк, сумеет наша Ворона сообразить снегоступы, если ты ему просто расскажешь?

Пару раз тебе уже пришлось, пользуясь своим ростом, вытягивать неблагого из сугроба. И я не понимаю, чего ты там себе придумал! Как можно тебе, моему волку, моему королю, мужу моей госпожи опасаться быть непонятым! Тем более – Вороной!

Если он не поймет, опять же, он будет спрашивать, пока не поймет. Настойчивая неблагая птица.

– Бранн, – мой волк все-таки решается, когда Ворона уходит в незаметный овражек мало не по пояс. – Есть способ ходить по поверхности снега...

Вздох глубокого облегчения тебе не послышался, да, мой Дей. И совсем незаметно, что ты покраснел, сейчас мороз, румянец у тебя и так есть.

– Король Дей, поведай же своему неблагому королевскому волку о хитростях северных ши! – усаживается прямо на снег, свешивая ноги в продавленную собой же яму, отказываясь куда-либо идти, да, мой волк, Бранн изрядно устал. – А то я приду к твоему двору вовсе диким.

Он и так, конечно, придет диким, да, мой волк, это не поддается исправлению.

– И вовсе превратившимся в снежного ши, – падает спиной на снег, голос Вороны становится задумчивым, как будто опять рассуждает о планах, угрозах и друидах. – А может быть, даже в неистового северного фомора, с во-от такими рогами... – руки раскидываются вширь.

Ну и вот над чем ты смеешься, мой волк?

Отлетевшая в ясном воздухе Шайя возвращается. Она слышала, похоже, последние слова, возмущенно приземляется на высокий лоб Бранна, топает ножкой:

– Пилик! Третий-принц-Бранн! Пилик! Вам нельзя фомором и с рогами, пилик!

Нет, мой волк, я понимаю, что у Бранна нет страха перед морскими жителями, он слишком, насквозь неблагой, чтобы бояться вещей, которые пугают всех, от мала до велика, но фея?! Почему Шайя позволяет себе такие легкомысленные высказывания?

– Король Дей, ты слышал, фомором мне нельзя, – тяжкий вздох, слегка претендующий на искренность. – Надо разобраться со способом волшебной ходьбы по снегу, как по земле.

– И вовсе он не волшебный, следует только подключить соображение, – мой волк серьезно подбирается, садится рядом, подгибая под себя ноги. – А высказываться в таком тоне о фоморах на этой земле не принято, Бранн, Шайя, учтите!

– Прости, король Дей, – Ворона усаживается рядом, теряя по пути всякое веселье, – мы действительно не подумали, так, Шайя? – ты не видишь, мой волк, но Ворона закатывает глаза вверх, чтобы посмотреть на смущенно спрятавшуюся за его волосами феечку.

– Пилик, так! Простите, пилик, принц-король Дей!

Возможно, тебе и удастся призвать к порядку неблагую часть твоих подданных, мой Дей.

– А для снегоступов мне понадобится двенадцать по-настоящему больших еловых лап и восемь отрезов веревки.

– Веревку найти просто, – Бранн копается в своей сумке, достает оттуда моток бечевки, укладывает на твое колено, мой волк. – А лапы сейчас принесу.

Поднимается, отряхивается, накидывает поверх сидящего Дея одеяло, видимо, рассчитывает, что поиски могут затянуться. Шайя звенит вокруг головы нашего неблагого, и это, кажется, единственный, кроме слабого ветра, отчетливый звук в зимнем лесу.

Звон отдаляется, скрип снега под шагами Вороны как-то слишком внезапно исчезает.

Ой-ой, мой Дей, не волнуйся, Бранн просто обернулся вороной, кажется, реально оценивает глубину снега и побаивается провозиться самостоятельно очень долго.

Мой волк успевает заскучать, когда приближается хлопанье крыльев – Бранн несет несколько веток, удерживая в клюве, сбрасывает их мало не на голову своему королю! Неблагая ворона! Каркает и улетает опять!

Мой Дей ловко ощупывает еловые лапы, и хотя они колют пальцы и руки, это отчего-то радует моего неистового Дея. Думаю, живостью ощущений, как тот, давным-давно затянувшийся ожог от костра.

Теперь, когда волку есть чем заняться, время летит незаметно. Правда, немного омрачает настроение и поумеривает душевный подъем то, что перерезать бечевку приходится не привычно вытянувшимися по требованию клыками, а обыкновенным кинжалом. Но мой Дей не отвлекается: ему надо смастерить снегоступы быстро и из того, что имеется под рукой. Ветки по три заматываются и связываются, обещая выдержать вес ши и распределить его по большей площади. Замедляет волка прикручивание завязок, но когда рядом, уже прицельно, а вовсе не на голову падает ещё несколько веток, один снегоступ полностью готов.

Проходит ещё около получаса и два захода Бранна за тяжелыми ветками, пока наш неблагой тоже усаживается возле Дея, чтобы освоить новый навык и помочь моему волку.

Шайя любопытно звенит под руками и несколько раз подворачивается прямо под пальцы моего Дея, на что он, странным образом, не раздражается – попросту пересаживая феечку, ухватив её за то место, которое под руку попалось. На ухватывание вокруг бедер маленькая охальница возмущенно пиликает.

Мой Дей! Не улыбайся! Не улыбайся! Ну, хотя бы не так широко!

Фея возмущенно поправляет сюртучок и поддергивает слегка смятую юбочку, не брезгуя и кокетливым поправлением прически! Бранну, кажется, в принципе нет дела до чьей бы то ни было внешности, ты не можешь оценить её вид во всей полноте, не понимаю, перед кем она прихорашивается?

Не передо мной же?

Мой Дей! Бранн вздрогнул, а снегоступ в твоих руках чуть не развалился! И как ты можешь так жестоко смеяться надо мной! Своим товарищем! Своим... своим! Своим другом?!

И нет, она мне вовсе не нравится! Неблагая кокетка! Нет! Нет!.. Я не собираюсь обсуждать с тобой мои предпочтения в цвете! Я люблю желтый! Солнечный! Ты мог бы понять это, если бы вспомнил цвет моей шкурки!

Фуф, мальчишка! Никакого уважения к старшим! Совершенно никакого!

И нет, я не могу перестать нагреваться! Терпи теперь! Теперь терпи! Что значит «с превеликим удовольствием»?!

Ох уж эти волки. Я когда-нибудь точно с тобой поседею, мой Дей!

Между тем готов второй снегоступ.

В руках нашего неблагого дело тоже, прямо на удивление, спорится. Пусть он и исколол по пути все ладони, не испытывая от этого большой радости, однако, сделанный его руками снегоступ производит впечатление добротной конструкции.

Последнюю штуку ты связываешь очень быстро, наловчившись обращаться с бечевкой и ветками. Бранн сидит рядом, пристально вглядываясь в твои уверенные жесты, Шайя, бесстыжая фея, звенит совсем близко, так и норовя опять припасть к твоим рукам, мой волк. Я не понимаю, почему ты её не прогонишь раз и навсегда.

Что это значит «исключительно ради тебя, Луг»?! Мой волк! Мой Дей!

А, впрочем, ладно, лишь бы он ожил, пусть хоть на рябине женит.

Привязать ветки-снегоступы к ногам дело небыстрое, тем более что ты, мой волк, не доверяешь его нашему неблагому – приматывая меньшую пару к его странным сапогам, и только потом обвязывая собственные охотничьи сапоги креплениями.

Поднявшийся и собравший с твоих плеч одеяло Бранн радостно выдыхает:

– Так намного лучше! Намного!

Одеяло снова прячется в сумку неблагого, а он сам подстраивается под твое плечо, помогая встать, привычно обхватывая поперек спины. На моего Дея снисходит чувство необыкновенной благодарности, неожиданное, внезапное, но оттого только более острое – в привычности этой заботы скрыты недели долгого пути, который не был простым ни для кого.

Над головами светит солнце и звенит единственная на многие лиги фея, позади осталось неисчислимое количество смертельных опасностей, а впереди – Дом.

Мой волк наваливается на Бранна чуть больше, приобнимая за плечи, взъерошивая свободной рукой пушистые перья – и Ворона не вырывается, отвечает так, как может только Ворона.

– Я рад, что ты снова с нами, король Дей! – изумрудные феи, кажется, присоединяются к Шайе в своем неблагом танце.

– Но я никуда не уходил, – даже ворчание получается добродушным.

– Конечно, пилик, никуда! – фея падает прицельно, прямо на макушку, мой волк, зарывается в твои тяжелые волосы, довольно странное ощущение. – Но теперь-то! Пилик! Теперь-то, пилик, вернулся!

Как можно вернуться, если ты не уходил, я тоже не могу понять, мой волк. Это же неблагие!

Бранн ступает все ещё осторожно и аккуратно, поспевать за твоими уверенными шагами ему сложно – и приходится довериться хлипкой на первый взгляд конструкции из веток и веревок.

Долгие лиги ложатся под легкие ноги моих ши почти сами, следы снегоступов выглядят немного дико, но волк во владениях Дома Волка, даже если он не король, волен оставлять такие следы, которые ему заблагорассудится оставить. А тем более – если он король!

Мой Дей спешит вперед по-настоящему волчьим шагом, таким, которым ходят войска на марше, вроде бы неторопливым, но очень размеренным и пружинистым. Ворона, к его чести стоит сказать, пока не отстает, хотя неблагому трудно угнаться за моим неистовым волком. До самой ночи продолжается переход, выглянувшая луна с удивлением следит за скользящими в тенях более темными тенями, и вовсе не нуждающимися в её свете. Серебристые лучи пронизывают еловый лес, придавая ему забытую красоту древней и мрачной сказки.

Да, мой Дей, героем этой сказки был бы, несомненно, молодой волчий принц. А героиней, разумеется, юная солнечная принцесса.

Блазнится, еще немного, и мой Дей найдет в себе силы обернуться в волка – попросту не заметив перехода, но наш неблагой выдыхается уже совсем. В самую середину ночи мои ши наконец останавливаются на привал. Треск костра убаюкивает, ели скрипят неразличимую зимнюю песню, а во всем мире, кажется, не осталось ничего яснее души моего Дея и распахнувшегося над ней звездного неба.

Засыпает крепче, переворачиваясь на другой бок в твоих волосах Шайя, забывается в странной грезе с открытыми глазами Бранн, дремлет чаща...

Мой волк не спит.

Он слушает.

Он слушает земли своего Дома. И отзывается им.

Долгий, переливчатый, истинно королевский вой взлетает к самым звездам.

Глава 27. Паучьи тенета

Недалеко от Дома Волка, там, где уже попадаются протоптанные тропинки, мой Дей снова теряет настроение. Замедлившийся под его шаг Бранн ощущается с одной стороны несчастным – друга в печали Ворона переносит плохо, а с другой стороны отдыхающим – мой волк привык быть стремительным, ярким, первым. Бранна не трогает первое место Дея, Бранну не всегда хватает сил и дыхания поспевать за ним даже сейчас. А бросить или притормозить волка вовсе для нашего неблагого невозможно.

Безрадостная молчаливая передышка продолжается полдня: с утра и до обеда, а стоит моим ши сдвинуться от привала, буквально в ста шагах от стоянки Дей начинает потряхивать головой. Он не жалуется, мой волк, но что-то настойчиво зудит в ушах, и это не Шайя.

Недовольная гонкой последних дней фея пиликает на плече Вороны, развлекая своего третьего принца разговором, но её звон сильно отличается от другого, настораживающего. Благого, но опасного. Звон кажется неприятным тем более, что отражается от густых голубых иголок, будто рикошетит, ускользая от ушей, заставляя напрягать слух до самого предела – и все равно не выдавая источника угрозы.

Мой волк останавливается совсем, поводит чутким носом по ветру. Бранн, уже успевший налюбоваться на подозрительного Дея, молчит, ждет, не перебивает ни слух, ни обоняние сверх положенного.

Лишь когда в бешенстве непонимания у Дея приподнимается оскалом верхняя губа, Бранн уточняет:

– Что-то случилось?

Тактично примолкшая на время осмотра феечка откашливается в кулачок сидя на плече неблагого.

– Не знаю, – мой волк досадливо трясет головой, – что-то или случилось... Или случится! Мне не нравится эта дорога!

Шайя выкатывает грудь колесом и щебечет на одном дыхании:

– Другой, пилик, не видать, пилик, принц-король, пилик, Дей! Кругом, пилик, благие ёлки! Пилик! Но я могу, пилик, слета...

Договорить кроха не успевает, Бранн перебивает её глухим голосом, не зло, но весьма решительно, всем тоном давая понять – мнения своего он менять не собирается:

– Нет, Шайя, одна ты туда не полетишь ни за что!.. – неблагой тоже прислушивается, стараясь понять, что не так. – Слетать могу и я.

– Но, пилик! – аж подпрыгивает фея.

– И никаких «но», и никаких «пилик», – монотонный голос Вороны, похоже, обижает феечку, она складывает ручки на груди и сердито нахохливается. – Надо будет, слетаю сам. Вороны, знаешь ли, намного тяжелее и опаснее фей...

Мой Дей продолжает настороженно поворачивать голову, озираться и принюхиваться, сильно напоминая зверя. Вокруг по-прежнему тихо: после затяжной метели уже второй день сияет безмятежное солнце. Только ели стоят слишком близко, слишком густо, даже обойти не представляется возможным. Идти можно только прямо между деревьями. Разве что ты проползешь под нижними ветками, да, мой волк.

Бранн подцепляет Шайю рукой, подкидывает вверх, не слушая возмущенного пиликанья, а потом шагает вперед! И в ту же секунду перед твоим внутренним взором, уже который день снова отсвечивающим темнотой, рисуются серебристые линии! Ловчая сеть!

Паутинки больше похожи на толстые веревки, а Бранн направляется прямо туда!.. Он уже в шаге от...

Мой волк стремителен, но то, что он резко подается за нашим неблагим вслед, приводит лишь к влипанию в паутину не одного, а двух ши!

– Твоему чутью, несомненно, стоит доверять, просто Дей, – глаза Вороны быстро темнеют, прилипшие к его волосам веревки явственно натягиваются, стараясь не допустить даже поворота головы. – Протяни ко мне Луга на вытянутых руках, прошу.

Я не знаю, зачем я ему сдался! И вообще, мой волк! Твои силы опять уходят! Куда-то уходят! Истончаются, впитываясь, похоже, в серебристые канаты сети! Нет, я ни за что от тебя не уйду!

Нет!

Я сказал, нет! Ну и что, что Бранн там сказал!

– Быстрее, просто Дей, – неблагой с усилием поднимает руку, тоже охваченную по рукаву липкими веревками.

Мой волк! Нет! Не смей! Я не собираюсь!..

Но меня, конечно, никто – то есть ты, мой Дей! – не слушает.

Мой волк кое-как протягивает меня Бранну, а тот прикасается к лапам, животу, груди. Неблагой! Ты слишком неблагой! Такое ощущение, что сквозь твои руки очень быстро бежит горная река.

И этот меня не слушает, что за прелесть.

– Пилик! Третий-принц-Бранн! Пилик! Эта сеть!

Шайя порывается сесть Бранну на плечо, отчего тот явственно хмурится, отвечая легким порывом ветра.

Фею относит, а сеть за спиной неблагого напрягается. Мой Дей застыл как-то подозрительно. От рук неблагого становится ужасно, ужасно, ужасно холодно. Меня распирает от обрушившегося потока магии, даже слышать слова Вороны очень сложно:

– Как только Дей упадет, садись на него! И уравновешивай состояния!

Интересно, что он имел в виду? Этот растрепанный неблагой маг?

– Поделись с ним магией! А то просто Дей может серьезно пострадать!

Надо же, услышал!

Когда мне кажется, что я замерзну насмерть и совершенно навсегда, Бранн отбрасывает меня недалеко в снег. Вот спасибо! Мир отсюда видится как будто чуть меньше, не таким огромным, как обычно. Я и не предполагал, что смена точки зрения влияет настольк...

Ох! Мой Дей! Держись!

Отсюда, снизу, довольно плохо видно, что именно делает Ворона, различимо, что ухватил Дея за запястья, подтянул к себе, тянет и тянет, отрывая от нитей! А стоит сети отпустить моего обессиленно застывшего волка, как Бранн, не довольствуясь этим, ещё и отпихивает Дея сюда, ко мне, в снег!

Как он там сказал? Залезть и поделиться?

Шея у моего волка чудесная и очень теплая, золотые родинки тихо сверкают под воротником, видимо, на такое вытягивание сеть не срабатывает! Да, мой волк, до цвета жизни тенета тоже не добрались!

Мой Дей! Что за вопросы? Что значит «где мы»? Что значит «который час»? Ты что, позабыл, что мы нарвались на сеть?..

Над ушами звенит обеспокоенная Шайя, тоже падает на моего волка, прижимается к плечу, прячет лицо и разве что не плачет.

Мой Дей! Стоит привстать и оценить ситуацию.

Ах! Наш неблагой! Так я и знал! Так я и знал!

Наш неблагой чудит в своем неповторимом стиле. Он заворачивает сеть вокруг себя! Нашел себе новую одежду! Благую! Только она может сожрать его!

Нити напрягаются и накручиваются, Ворону уже почти не видно, однако серебристый кокон продолжает медленно вращаться. Напряжение отдельных волокон доходит до предела: с высоким металлическим звуком, как будто струны кифары или лиры, паутина рвется.

Серебристый кокон наматывает на себя все больше нитей, поворачивается все медленнее, паутинки-веревки пульсируют, сжимаясь щупальцами вокруг своей неблагой добычи, все одно стараясь выпить магию, силы, а может и душу, Ворона явно их разозлила.

Мой Дей обеспокоенно садится, подтягивается ближе – Бранна совсем не слышно, а что собрался делать наш неблагой, не слишком понятно. Зато я успеваю выполнить свое задание, да, я очень умелый, мой Дей! У тебя появляется хоть какой-то душевный огонь, а не почти задутые угольки, едва-едва теплившиеся после магического удара Вороны. Он, видимо, забрал твои силы, чтобы сеть отпустила тебя, мой волк. Не знаю, почему не завернулся за компанию с тобой? Побоялся рисковать чужой жизнью? Решил, что ты не выдержишь столь долгого пребывания в паутине?

Нет, мой волк, нет!

Обузой тебя Бранн точно не считает и не считал, я сидел на его руках, я слышал. Хотя планы неблагого для меня все равно загадка! Ты бы видел, что за бардак в той голове.

Сияющий серебром клубок замедляется, останавливается, начинает пульсировать, изнутри поднимается волна золотого света, которую видно даже в твоей темноте, да, мой волк! Волна огромна, подавляюща, мне хочется бежать от нее, а ты даже не пригибаешься к земле!..

Мой волк! Шайя зарывается в твои волосы, я жмусь к шее, а тебе хоть бы что.

Из центра клубка раздается треск, больше всего похожий на треск горящих в костре сучьев или... Да! На треск искр Семиглавого змея, какое изысканное сравнение, мой Дей.

Звук нарастает, расширяется вместе с золотой волной, охватывает и захлестывает клубок, прокатывается вперед и назад шагов на сто, а вбок расходится, кажется на лиги. Треск звучит не так отчетливо, но не эхом, видимо, паутина была растянута на большом отрезке твоих, мой Дей, владений.

Золотая волна, после того как выжгла мерзкие тенета, обдает пустынным жаром, в ушах стучит кровь, хочется пить и кажется, на зубах скрипит песок.

А потом сразу, без любого перехода приходит стужа, прокатывается сквозь тебя, мой волк, сквозь каждого из нас.

О! Мой Дей! Опусти руку! Снег сошел!

Пока ты оглядываешься, вылавливая носом знакомые запахи зимы, ёлки подтягивают свои ветки (довольно быстро для естественного хода вещей и довольно медленно, если за этим наблюдать) зелеными отростками вверх. Из земли проклевываются весенние травы, взвиваются в воздух одновременно и резко проснувшиеся насекомые.

Ох, мой Дей, вся полоса, похоже, которую задела золотая волна, переживает расцвет весны среди зимнего сна остальной природы! Бабочки, жучки, прочие крошечные создания восторженно носятся, не вылетая, однако, за границы тепла, проклюнувшиеся цветы невероятно душисты, будто рожденные в первый раз, во всем блеске своего цвета и аромата, трепетные первые клейкие листочки поражают желто-зеленой листвой.

Много звуков и запахов обрушивается на нас, слишком много, но не успевает прозвенеть Шайя, как мой волк сам подхватывается, подается вперед – там, немного дальше, на четвереньках застыл, обхватив руками голову, наш неблагой.

Да, мой Дей, ты прав, хоть Бранн сильный маг, а цветок на ладони делает его еще сильнее, подобный фокус будет дорого стоить даже ему.

Ворона то ли слышит, то ли чувствует приближение Дея, сцепляет руки на затылке плотнее, с силой наклоняя к земле голову, выговаривает по слогам:

– Не! Под! Хо! Ди! – каждый слог требует нового вдоха, все более хриплого и тяжелого, так что Дей совершенно игнорирует смысл слов. Вороне явно надо помочь.

– Н-не подх-ходи-и... – ещё договаривает второй раз медленная Ворона, когда ты, мой волк, уже протягиваешь руку к его голове.

Прикрытые обеими руками Бранна, перья все равно топорщатся во все стороны, близко щелкают то ли звериные челюсти, то ли клюв – наш неблагой пытается справиться с магическим опустошением, не сорваться в калейдоскоп превращений. И хотя мне не видно отчетливо, черты его лица явственно искажаются.

– Ч-чт-то т-ты, – медленно и почти тягуче, – делаешь! – а вот это яростно и хлестко.

Бранн старается отползти от твоей руки, но ты весьма настойчив, мой безумный, безумный волк.

– Т-тебе м-мало т-того, ч-ч-т-то т-ты вид-дел у нас-с-с-с, – срывается на шипение, – пр-ри Двор-ре?! Вс-се н-неблагие жр-рут, – отчетливо вздрагивает под твоей нашедшей его перья рукой, – др-руг др-руга! И я т-тебя с-съем! Вып-пью! Выт-тяну! От-тойди!..

Мой волк! Следует послушать нашего неблагого! Он маг, да, он спокойный маг! Но он сильно истратил силы! И простейший способ их восстановить – выпить из тебя!

Безумный ты волк! Да убери же руку!

– Нет, ты этого не сделаешь, – от твоего спокойного тона Ворона, сейчас представляющая из себя, кажется, понемногу всех птиц, замирает. На острых локтях топорщатся разноцветные перья.

– П-почему эт-то? Я т-тоже н-неблагой! Ес-сли т-ты з-забыл! – почти отчаянно. И клацает зубами!

Бранн изо всех сил пытается не сорваться.

– Потому что это будет некрасиво...

Убийственный довод, мой Дей!

– Потому что это будет невежливо и потому что ты этого не хочешь, – легкое поглаживание по сведенным пальцам, мягким перьям, нежной шее и лоскутному воротнику.

– П-почему? – голос у Вороны слабый, но интерес ощущается явно.

– Потому что ты, Бранн, неблагая рассеянная душа, мой друг.

Ты играешь с огнем, мой волк! Я не представляю, на что ты надеешься!

Он маг! А все маги изначально ненормальные! И вместо того, чтобы разумно отодвинуться, ты подсаживаешься ближе, устраиваешь руки на спине, находишь отчетливые швы на дырах от твоих когтей и, видимо, излучаешь собственное спокойствие!

Бранн больше не дрожит, перья с поверхности куртки исчезают, а потом он издает короткий звук – и мягко падает на землю. Ну, почти падает, ладно, ты очень хорошо успел его подхватить!

Наверное, напряжение было слишком большим, да, мой волк.

А если Бранна подтянуть на колени и перевернуть, ощупать лицо... То окажется, что это все ещё наша Ворона.

Да, можно выдохнуть, мой волк.

Посреди гудящей всеми звуками цветущей природы весны выделяется какой-то новый звук. Как будто плачет кто-то маленький. Прямо у тебя на голове.

Нет, мой волк, я не собираюсь искать её у тебя в волосах! Попробуй просто позвать. С неблагими обычно срабатывает.

– Шайя! – достаточно тихо, чтобы не разбудить Ворону.

Как будто он спит, мой волк, ты можешь хоть даже кри... Ладно-ладно, молчу.

– Третий принц, пилик, что с ним, пилик, он жив? – тревожится феечка уже разборчиво.

Бранн спит, глупая ты феечка! Просто очень глубоко!

– Шайя... не пиликай так больше... Все с ним хорошо.

Дей смыкает веки и откидывается на спину, ладно, что хоть на мешок. Впрочем, голова Бранна все еще покоится на коленях моего волка.

– Не думал я, что мои земли примут нас так... негостепри...

Вот и хорошо, мой Дей. Вызванная Бранном волшебная весна дает возможность обойтись без костра. И я не знаю, кто из вас больше устал. Да, мой Дей, ты тоже устал, и еще как, не надо рычать сквозь сон и отпираться. Это я, я попрыгал на тебе, отдавая магическую силу обратно.

Осталось немного, мы скоро будем дома. Вот только... как препятствия на земле, облака в небе клубятся все сильнее, чем ближе мы к Дому Волка. Навевают тревогу, нагоняют страхи, лишают веры. Солнца бы нам, оно согреет всех своими лучами. И разгонит тучи.