Текст книги "Тёмное пламя (СИ)"

Автор книги: Ольга Зима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 51 страниц)

– Потому что у тебя может не остаться выбора, – Бранн все ещё озадачен сверх меры, браслет, однако, держит, из твоих рук не вырывается. – У Зануд есть право оставить меня в Парящей Башне навсегда и неживым. Скорее всего, они этим правом воспользуются.

– А раньше сказать?! – не раздувай ноздри так грозно, мой волк, неблагой может напрочь запутаться в твоих вопросах, он пока не слишком тебя понимает. Я бы сказал, он твоего волнения и вовсе не понимает.

– А что бы это изменило? – Бранн устало прикрывает глаза, чтобы тут же распахнуть их вновь от воспоминания. – За цветом папоротника тебе идти все равно сюда, да и мне самому остался небольшой выбор: или Трясина, или Зануды – но так я, возможно, успею тебе помочь! – намек на пожатие плечами, потому что двигаться в твоей стальной хватке, мой Дей, невозможно.

Ворона добавляет тише:

– Алиенну, принцессу Солнца, все равно надо спасать, Дей, как бы ни повернулась дорога, ты должен возвратиться обратно! – еще одно пожатие плечами. – И раз я взялся тебе помогать, то браслет у тебя тоже будет! – Бранн грозно хмурится, хотя делать это, вися в воздухе, не очень впечатлительно.

Ну отпусти его наконец, мой Дей! Да, я тоже думаю, что эта хмурость не напугает даже котенка, не то что взрослого волка, но гораздо страшнее вороний грай: он отчего-то почти распрощался с жизнью!

Оказавшийся ровно поставленным на пол Бранн встряхивается, оглядывает себя сердито и недоуменно, словно ты ему не рукава помял, а что-то большее. Например? Например, представление о жизни, мой Дей!

Удав на его плече укладывается обратно, успокоенный и улыбающийся на свой змеиный манер. Вот он, похоже, понял, что тебя так рассердило.

Бранн замирает на середине движения и стремительно оборачивается к позабытой стеклянной посуде, словно твой тряс выбил из него важное решение. Откупоривает склянку с осколками Хрустального моря, вынимает один голой рукой, не боясь порезаться, ибо это тоже входит в его планы. Стекающая по грани осколка прямо в лунку браслета кровь накрывается этим же самым осколком, и он вновь подступает к тебе с кинжалом.

Пусть неохотно, но мой волк протягивает ладонь, чуть морщится от мимолетного укола, хотя не столько от укола, сколько от неблагой настойчивости: в данный момент моему Дею больше всего хочется выбросить этот браслет к синим фоморам в бездну!

Однако результат интересен, он заставляет моих ши склониться над браслетом опять: на этот раз кровь не спорит друг с другом, не вытесняет друг друга из мира, а растворяет осколок каждая со своей стороны. На краткий миг становится видно, что осколок превращается в жидкую и обыкновенную воду, кровь перемешивается, безостановочно вращается, создавая крохотный водоворот, но не истребляет сама себя. Теперь это что-то одно, соединенное неблагим волшебством и зеркальной водой!

Бранн радостно запечатывает лунку серебряной монеткой, потом прикрывает глаза, и на браслете проступает гравировка в виде расправившей крылья вороны. Возле Бранновой руки за браслет хватается хвост удава – фон становится похож на змеиную кожу – по серебру проступают маленькие выпуклые чешуйки.

– Теперь ты найдешь дорогу и помощь, даже если меня не будет рядом, – Бранн протягивает тебе изукрашенный браслет.

Мой Дей! Не надо скрещивать руки на груди так непримиримо!

– Я. Его. Не. Возьму! – аккуратнее, мой волк, тебя трясет, а наш неблагой смотрит в полном непонимании. – Если. Только...

Что же ты задумал, мой волк? О! Ты уверен? Конечно, разумеется, глупый вопрос, но что подумает об этом сам Бранн? Ворона может отказаться!

– Если что?.. – Бранн подозрительно переспрашивает, для него вся ситуация продолжает оставаться в высшей степени неясной.

– Если ты тоже не примешь от меня подарок.

Твоя напуская безмятежность настораживает неблагого похлеще твоей же злости, осторожно, мой Дей. Кажется, Ворона тоже просек, что спокойствие после бешенства – дурной знак.

– Очень простой, но мне будет за тебя спокойнее.

Бранн с сомнением вглядывается – ты поднимаешь истрепавшийся подол и отрываешь от него длинную полоску подбоя, такого же плотного, серого и шерстяного, как и весь плащ. Твоя одежда, конечно, тоже непростая, мой волк, но ты уверен, что хочешь это сделать?

– Прими в дар все, что заключено в этой вещи! – темно-серая полоска, больше похожая на веревочку, вытягивается перед носом неблагого. – Я прошу тебя, Бранн!

Третий принц Неблагого Двора водит взглядом за качающейся нитью, подозрительно принюхивается, магия вокруг шипит, стремясь помочь, в зеленых глазах крадутся очень недоверчивые феи.

– И тогда ты возьмешь браслет?.. – быстрый взгляд из-под полуприкрытых век.

– И тогда я возьму браслет! – утвердительный кивок, мой Дей очень честно смотрит прямо в глаза неблагому.

Наш неблагой колеблется, он чувствует в выборе слов серьезный подвох, но ни блестящий ум, ни дружественная магия не помогают определить, чего добивается мой Дей.

Ох, неблагой-неблагой! Цели моего волка, похоже, так и останутся для тебя тайной, раз ты не можешь осознать ценность собственной жизни для кого-то, кроме тебя!

Бранн переминается с ноги на ногу, уточняет недоуменно, зато почти согласно:

– И что мне делать? – голос Вороны полон ожидания подвоха, но нет, клятв на крови тут не будет.

– Просто возьми, скажи "да" или "принимаю" или ничего не говори, а потом повяжи себе на запястье.

Совершенно не подозрительно, да, мой Дей, вот нисколько, ни на один волчий волос!

– Ладно, – с глубоким вздохом Бранн все-таки решается. – Только браслет носи обязательно! Так я или кто-то другой, нужный, сможет тебе помочь.

Обрывок перекочевывает из рук в руки, неблагой ши завязывает его на запястье ловким двойным узлом, избыток нити быстро сжимается, утолщает и запечатывает веревочный браслет.

Из волчьей шерсти.

Снятой с собственного плеча и подаренной королем Дома Волка.

С ритуальными словами!

– Ну что ж... – мой Дей, слишком довольный для рычания, разводит руками. – Я не могу не прислушаться к совету моего нового королевского волка! – и сам вынимает серебряный ободок из пальцев застывшего, как жук в янтаре, Бранна.

Глава 14. Золотая библиотека

Застывший памятником самому себе, сбившийся с ритма дыхания и резко замолчавший Бранн привлекает внимание задремавшего чуть раньше удава: Боаш открывает глаза, всматривается в застывшие на веревочном браслете руки, в прикрывшего от шока даже глаза неблагого. Оценивает подрагивающие ушки.

– Чт-то т-тут-т произошло? Бранн заколдован?

Ах, кабы все объяснялось так просто! Однако мой Дей не спешит волноваться:

– Я дал Бранну защиту от его братьев, вот не знаю, как отнесется! – тон моего волка снова бодр, несмотря на то, что Бранн застыл очень качественно.

– Он может-т от-т эт-той защит-ты от-тказат-ться? – Боаш взволнованно приподнимается над плечом Вороны с каким-то непонятным чувством, то ли надеждой, то ли негодованием, то ли любопытством.

– Нет! – мой Дей рапортует еще более бодро. – Обратной силы не имеет!

– Т-тогда большое спасибо! – удав учтиво склоняет голову. – Признат-ться, мы все переживали, т-трет-тий принц, – скашивает глаза на Бранна, вздыхает, – иногда не думает-т позабот-тит-ться о себе! И т-так было, и т-так, видимо, будет-т! – хвост наставительно приподнимается почти человеческим жестом.

Да, мой Дей, мне тоже кажется, что удав не с самого своего детства был собственно удавом!

Наша неблагая Ворона пока не подает никаких признаков жизни, только дергаются острые ушки, да, я помню, мой Дей, что он так нервничает! И придерживает их руками, да, ты это к чему, мой волк? О! А может все-таки не стоит?

Боаш диковато косится на твои тянущиеся к острым кончикам руки, впрочем, не препятствует. Даже ушки у нашего неблагого особенные – на ощупь мягкие и как будто опушенные, действительно, мой Дей! А на взгляд и не определишь! Острые кончики теплые, тонкие, чувствуется, как дергаются напряженные мышцы, однако от твоего касания дерганье постепенно стихает.

Боаш пораженно качает головой:

– Я думал, он сразу в себя придет-т! – приподнимается гибко, нависает над ближайшим захваченным ухом. – Поразит-тельно! Может-т, и впрямь, всё уст-троит-тся...

– А что это за "всё"? – да, мой волк, ты сразу чуешь важное и опасное, а также недоговоренное. – Что Бранн настолько не поделил с братьями, что они злы на него вплоть до убийства?

Да, мой Дей, потряси головой, я тоже не понимаю, как такое возможно в рамках кровного родства, тем более – полного родства, Ворона даже не сводный их брат!

Боаш затейливо изгибает хвост, поджимая его, опасливо смотрит на медленно дышащего Бранна, свивает кольца выше и переползает на твою руку, все приближаясь. Да, касания неблагого удава нам, мой Дей, видимо, было сегодня не избежать.

Боаш шепчет, зависая прямо перед твоим лицом:

– Т-трет-тий принц заст-тавляет-т наших Парящих королей опасат-ться за свой т-трон и за уст-тойчивост-ть Парящей башни!..

Бранн начинает отмирать именно сейчас, конечно, то ли почуял, то ли собрался, наконец, поэтому Боаш скоренько свивает кольца обратно:

– Т-ты видел Парящую башню, не мог не видет-ть, т-так вот-т, я не шучу, наш т-трет-тий принц может поколебать её! Или даже обрушит-ть, но об эт-том нельзя говорит-ть за пределами маст-терской, можно т-только догадыват-ться, – пусть он скажет еще хоть что-то конкретное! – Обрат-ти внимание на рисунок...

– Боаш, – слабо произносит Бранн, и змея затихает с самым невинным видом, так же, как до этого, приподнимаясь над его плечом. – Что за разговоры о рисунках?

Ворона недовольно хмурится, удав изображает святую простоту, а его хвост незаметно для Бранна и недвусмысленно тычет в сторону картины во всю стену. Как же с этими неблагими все запутано, да, мой Дей!

Наш неблагой приподнимает руку с веревочным браслетом, разглядывает обреченно:

– И отыграть назад, конечно, нельзя? – зеленые глаза серьезны, в них нет места феям, но и равнодушию, которого ты так опасался, тоже нет, мой Дей.

– Тебе тоже пора присваивать профессорское звание, Бранн! – не блести глазами так насмешливо, мой Дей. – Проницателен как обычно!

– Нет, чтобы присвоить профессорское звание, мне надо воспитать по крайней мере четырех лекарей-ма...

Ворона обрывает сам себя, поджимает губы, прикрывает глаза и снова распахивает, он уже не так серьезен, с тобой невозможно оставаться серьезным, мой Дей, который просто Дей.

– Да ты надо мной издеваешься! – вот тут я бы на твоем месте начал опасаться, и удав, по всему видно, а особенно по скрывшейся за плечом Бранна голове, со мной согласен. – Издеваешься! Какой я тебе волк?!

– Королевский! – важно произносит Дей, а неблагой давится воздухом от возмущения. – Ну, небольшой, допустим, но дело-то не в размерах! И вообще, не дерзи своему королю!

Глаза Бранна становятся размером с золотой, его прошивает какое-то новое осознание, ушки нервно подрагивают опять, хорошо, что ты их не отпустил, мой волк. Ворона этого, похоже, пока и вовсе не замечает. Что к лучшему.

– Королю!.. Это же теперь есть и среди новостей волшебных королевств! – всего Бранна слегка передергивает, но твоих рук на ушах он по-прежнему не чувствует. – Это же теперь все в курсе... Боаш?

– Боюсь, что т-так, т-трет-тий принц! – голос у удава, правда, все равно довольный.

– Это будет сложно принять, – Ворона зажмуривается, а потом приоткрывает один глаз: – И тапки я тебе приносить не буду! Или что там положено делать?

– Если ты думаешь, что у меня недостаточно слуг, ты ошибаешься! – мой Дей наклоняет голову вперед, чуть нависая над нахохлившейся Вороной. – А вот друг пока один! И никаким Занудам, и никому другому я не дам причинить своему другу вред!

– Но я же ворона! Ворона! – Бранн обороняется из последних сил, пытаясь доказать свою правоту рационально. – Как я могу быть твоим королевским волком, если я ворона? Ворона!

– А это заметно! Ты, похоже, способен проворонить и прохлопать своими неблагими крыльями даже опасность собственной жизни! – осторожно, мой Дей, не злись на него всерьез, а то уши под твоими пальцами все-таки пострадают. – Да если бы я на тебя корону надел, ты и то заметил бы её, только когда на уши бы сползла!

– На уши? – и только теперь Бранн прослеживает взглядом твои руки, тянущиеся к его голове. Одно ушко, правое, дергается на пробу. Удав опять прячет голову за его спину. – Ты что? За уши меня держал? Все это время? И я не почувствовал?

– Они дергались! – твоей выдержке и твоей наглости, мой Дей, могут позавидовать даже самые отпетые, северные, живущие среди льдов фоморы.

– Конечно, они дергались, чего бы им не дергаться? – Бранн бухтит как-то вовсе обыкновенно, как будто устал. – Отпускать собираешься?

– А вдруг они ещё дергаются? – не делай такие невинные глаза, мой Дей, сердить Бранна сверх меры опасно.

Вот! Я же говорил! Бранн сощуривается! Сейчас как запустит в тебя каким-нибудь страшным проклятьем, мой Дей! Просто убери руки!

Но вместо ответа Бранн только сильно дергает ушами, так, будто это не уши, а крылья, высвобождая их из твоей аккуратной хватки. Насмешливо улыбается! Неблагая ворона! И благой волк, да, мой Дей, теперь Бранн – окончательно странное создание.

За всеми этими выяснениями, однако, Ворона теряет боевой пыл, успокаивается до своего обычного состояния. Вздыхает задумчиво, осматривается, то ли запоминая обстановку, то ли примериваясь, что еще стоит захватить с собой.

Отходит к пергаментной кипе, пересматривает несколько верхних листочков, улыбается немного печально, думаю, твоя догадка, мой Дей, была верна – эксперименты тут идут от самых детских лет. Бранн сначала отодвигает от себя стопку, ровняя уголки листов привычным жестом, но потом аккуратно скручивает все листы в трубку и обвязывает веревочкой, забрасывает в котомку, оборачивается, натыкается взглядом на тот подозрительный рисунок. Удав Боаш раскручивается так, чтобы его голова снова оказалась за спиной Вороны, и активно нам подмигивает.

– Боаш, я все вижу, – ничего он не видит, мой волк, но очень хорошо чувствует, удав весь завернулся вокруг него, тут сложно не почувствовать. – И тут нет ничего интересного, я просто хочу подобрать поводья...

Бранн подходит к рисунку и замирает напротив, полотно размером практически в его рост и очень подробное, разглядеть можно каждую завитушку, каждый мигающий огонек. Чернильный силуэт цветка подмигивает золотым огоньком то там, то тут, Ворона гипнотизирует его взглядом, а потом снимает перчатку, вытягивает перед собой левую руку раскрытой ладонью вперед.

Ох, мой Дей, я не знаю, что делает сейчас Бранн, но все молнии на границе зрения приходят в движение, да, шум прибоя усиливается без всякого шепота, рисунок волнуется и... О, мой Дей! Отходит от полотна! Черные линии с золотым бегунком зависают в воздухе напротив нашего неблагого, переливаются разными оттенками темноты, будто колышущиеся на поверхности воды, а потом махом становятся меньше, словно сокращаясь вместе с ударами какого-то неспокойного колдовского сердца!

Удар! Рисунок размером меньше Бранна! Удар! Очертания сжимаются еще на пятую часть! Удар! Цветок уменьшается снова!

Еще три или четыре волнения-сокращения, и вот рисунок висит между огромной рамой и вытянутой рукой Бранна – цветок может уместиться на ладони нашего неблагого. Кажется, мой волк, он именно этого и добивался: картинка приближается, не переставая отсвечивать чернотой и золотом попеременно, а потом пристает к ладони Вороны, точно умещаясь на его левой руке.

Воздух и волны раскручивают собравшиеся складки, прибой отступает, молнии бьют реже и неохотнее. Бранн выдыхает. Думаю, нам тоже можно перевести дух, мой Дей. И он назвал это "подобрать поводья"? Это что же за поводья такие? Я полагаю, можно спросить его...

Стоит вам, правда, обернуться, как оказывается, что вы уже не одни, да, мой волк. На приличном расстоянии от порога, я бы сказал, на почтительном, сгрудились Оак, Ннарб и Шайя. Буук смотрит на вас с противоположной стены, в его взгляде полное довольство жизнью.

– Мы уже прослышали, третий принц Бранн, что вы теперь не только наш принц, но и благой волк, – пожилой ши с яркими, отчетливо красными глазами склоняется в поклоне, вся его фигура кого-то очень напоминает. – И мы пришли поздравить вас первыми, третий принц Бранн! А также – поблагодарить вашего благого друга! Мы волновались, куда вас может не вывести дорога из Парящей башни!

Ворона не слишком довольно дергает своим острым ушком, но улыбается приветливо, берет тебя за локоть, и мы покидаем комнату-мастерскую, чтобы, вероятно, сюда больше не возвращаться – тяжелые двери становятся на старое место с окончательным лязгом, еще можно заметить, как снова гаснут никому не нужные уже факелы.

Когда створки двери закрываются окончательно, смыкаясь обитыми железом боками, Бранн сощуривается, задерживая ладони на поверхности, и я чувствую, мой Дей, как восстанавливаются охранные заклинания, как возводится поверх дверей защита тоньше, но прочнее железа.

Наш Ворона, правда, не торопится оборачиваться к друзьям, ощутимо смущаясь, но собирается с духом – и его лицо становится таким же дружелюбным, как при первой встрече с этими неблагими.

Бранн оказывается прямо напротив пожилого ши, заговаривает, обводя всех взглядом:

– Спасибо, это было внезапно и для меня, однако, – делает задумчивую паузу, а Боаш распускает свои кольца и тут же сжимает опять, кажется, это объятия. Бранн гладит первый попавшийся под руку бок удава, – я тоже хочу поблагодарить своего благого друга.

Поворачивает голову к тебе, а вместе с Бранном это движение проделывают все его здешние друзья. И становится заметно то, что раньше не бросалось в глаза.

О, мой Дей!

Лица Бранна и пожилого ши совершенно одинаковые! Те же длинные губы, вытянутый вперед нос, высокий скошенный лоб, разрез глаз, словно самими старыми богами предназначенный для равнодушного взгляда! Но глаза старшего ярко-красные в той же степени, в какой глаза Бранна ярко-зеленые! Морщины на лице и борода с усами делают сходство не таким отчетливым, волосы пожилого ши не пегие, а седые, что смягчает все лицо, оно словно расплывается, поэтому захватить взглядом их похожие черты невероятно трудно.

– О, третий принц Бранн, вот теперь он заметил, – пожилой ши и не думает смущаться, улыбается широко, так широко, как никогда не улыбалась наша Ворона, демонстрируя ровный ряд антрацитово-черных зубов. – Думаю, стоит объяснить вашему благому другу, что я не ел вашу душу и не заключал сделок с Балором или вашими братьями, – вздыхает сочувственно, скашивая красные глаза на нашего неблагого, – кто знает, что было бы хуже.

Бранн приподнимает уголки длинных губ – оценил шутку! – но все-таки поторапливается объяснить, хотя ты, мой Дей, застыл очень качественно. А может быть, именно поэтому.

– Я не сказал сразу, потому что в это трудно поверить даже после знакомства с неблагим краем и видами нашей столицы, – Ворона склоняет голову к плечу, сосредоточившись на тебе и не обращая внимания, что все окружающие смотрят как раз на него. – Ннарб моё отражение.

– Отражение?..

О, мой Дей, я тоже в растерянности. Я никогда о таком не слышал.

– Ты хочешь сказать – родственник? Отражения живут в зеркале и ровно до тех пор, пока ты перед ним стоишь!

Осторожно, мой волк, это же неблагие, у них то же самое слово может нести совершенно другой смысл.

Бранн, кажется, очень хорошо тебя понимает, продолжает говорить спокойно и устраивает руку на плече красноглазого Ннарба, не слишком дружелюбно вскинувшего голову.

– Нет, я говорю именно то, что имею в виду: Ннарб это я, только не здешний я, а отраженный. Мы похожи друг на друга как близнецы, с той разницей, что душа Ннарба – отражение моей, и наоборот. Если смотреть из Города отражений, то верхним покажется именно Золотой город.

– Города отражений?..

– Он находится над нами и виден только ночью или в сумерки, там живут антрацитово-черные отражения всех жителей Золотого города, в своем естественном виде заметные только противоположным цветом глаз...

– Дай я лучше ему покажу! – Ннарб горячится, не иначе как поэтому тычет нашему неблагому, бросает на Бранна взгляд одновременно требовательный и просительный. – Так будет проще!

– Тебе же потом долго возвращаться в форму? – Бранн, напротив, чрезвычайно спокоен.

Ох, мой Дей, я не виноват, что это звучит как шутка!

– Ты же рядом, я вернусь обратно быстро! – Ннарб производит впечатление вспыльчивой натуры.

Хотя да, какое нам дело до его натуры, мой Дей, когда с него полностью сползают все цвета – только бледно-коричневая форма и ярко-красные глаза оживляют переливающийся черным вид. Теперь понятно, почему у него черные зубы: он просто не менял их тон. Бранн так и не убирает руку с плеча своего отражения, а Ннарб еще и повторяет жест – смотреться более разными им вовсе невозможно. Слово берет черный ши:

– Обычно мы не можем задерживаться в Золотом городе больше одного дня, а когда оказываемся здесь, часто забываем, кем мы были, и ждем высказанных своим отражением желаний, – хлопок по плечу Вороны. – Но мне повезло, моё отражение ещё страннее, чем я сам: Бранн вызвал меня и попросил подождать!

Ннарб фыркает, Бранн легко улыбается, будто речь идет о старой шутке, но ушки чуть-чуть краснеют.

– И он тогда ещё что-то искал, хотя как потерять что-либо возможно в столь идеальном порядке, – Ннарб кивает на закрытые двери, – для меня до сих пор остается загадкой! Но первое, что я услышал, было "надо найти, надо найти!", а увидел – безразличный затылок вроде как заинтересованного вызывающего!

Черный ши хохочет, смущая Бранна еще больше, ушки полыхают целиком, Ворона, правда, все равно улыбается.

Да, мой Дей, Ннарб Бранну друг. Но ты отчего-то вызываешь в нём ревность. Пусть проявления этой ревности чувствуете только вы двое – Ворона восхитительно прекрасно пропускает всё совершенно мимо. Да, мой Дей, именно неблагая Ворона, что с него взять.

– И вот тогда-то я увидел перед собой две цели: найти что-то потерянное и дождаться возвращения отражения...

– Ну да, – прерывает его Бранн, улыбаясь рассеянно, он попросту вспоминает, как было дело, – зато когда дождался, я едва от тебя отбился! Хорошо, что ты пришел в себя быстрее, чем я собрался ударить со всей силы!

Тут настает очередь хмуриться и идти серыми пятнами на фоне антрацитовой кожи отраженному ши. Ворона же опять поворачивается к тебе, мой Дей, точно так же не замечая и того, что сыграл против, как не замечал того, что играл за. По-прежнему в упор не видя небольшого напряжения, висящего между тобой и Ннарбом, хлопает того по плечу и убирает руку, переводя тему:

– Но как вы так быстро узнали? Неужели афиши, наконец, стали подпитывать магией, как чистку улиц? – Ворона оглядывается, ожидая ответа.

Снизу неожиданно раздается скрип – в беседу вступает Оак, не вздрагивай так, мой Дей. Однако сейчас ты в этом не одинок: слишком сосредоточенный на тебе Ннарб вздрагивает зеркально, бросает на тебя понимающе-негодующий взгляд. Может, он не так уж и плох!

Оак тем временем продолжает что-то скрипеть, Бранн внимательно слушает, кивает, уточняет:

– То есть это благодаря Линнэт? – улыбается на имени сестры, когда коряга утвердительно и коротко поскрипывает. – Я так и думал, что она сможет вникнуть в управление магическими потоками, если захочет! Если правда захочет!

Наша Ворона аж светится от таких новостей, и глаза остальных неблагих тоже проясняются. Шайя звенит, сияя голубым во все стороны, Буук щурится блаженно, даже Ннарб расслабляется – и его лицо снова становится естественного для обычных ши цвета. Правда, теперь усы и борода иссиня-черные, а морщины исчезли вовсе. Да, мой Дей, скорее всего, отражение так маскировалось. Два молодых бранновых лица слишком похожи, хотя нашего неблагого отличить можно, кажется, в любой обстановке и в любом окружении. Просто найди самого взъерошенного.

Оак от радости приподнимается на своих корешках, оборачивается вокруг себя, припадает на передние конечности, как выученный конь или выдрессированный придворный. Ну или наоборот, мой Дей, не цепляйся к словам! Бранн, однако, от этого движения хмурится и настораживается, подозрительно уточняет:

– А ну-ка стой, Оак! – поднимает руку, которая ощутимо пульсирует силой. – У тебя один бок во мху от и до! Как же ты себя так запустил! Дай я тебя почищу!

Против всех ожиданий пенёк шарахается в сторону от нашего неблагого и его руки, оскорбленно скрипит, прячется за ноги Ннарба и выглядывает оттуда.

– О! Так это ты красоту наводишь? – Бранн опускает руку, присаживается на корточки, нимало не смущаясь, просит: – А покажись ещё раз, я не все разглядел.

Польщенный пень (о, мой Дей, я тоже не думал, что так вообще бывает!..) кружится, опять приседает на часть корней, подбирается ближе к Бранну, позволяя не только осмотреть, но и ощупать тёмно-зеленый мох. Наш неблагой не разочаровывает ни его, ни тебя, мой проницательный Дей, и отчебучивает в своем стиле дикое:

– А тебе идёт!

Пень гордо выпрямляется, кажется, изрядно взбодрившийся от одобрения Бранна. Тот вздыхает:

– Но нам пора. Спасибо за помощь!

Шайя всхлипывает и опять падает на голову Вороне, видимо, не желая расставаться. Бранн поднимает глаза, словно может разглядеть её, но быстро вздыхает и, дождавшись пока ты подойдешь, мой волк, выбирает дорогу. Остальные неблагие сопровождают вас, тихонько переговариваясь, как будто все равно не надеются увидеть Бранна еще раз. Забежавший вперед почти перед самым выходом пенёк разряжает атмосферу – он вышагивает строго впереди Вороны, как будто показывает путь, раздувается от гордости (вот как это должно выглядеть, мой Дей! Ты обвиняешь меня обычно голословно!) пыхтит важно и поскрипывает. Через пару шагов становится ясна такая перемена: возле больших створчатых дверей стоит гибкая рябина, перебирая высокими ветками свитки на самых дальних полках. Оак дрожит, ненавязчиво поворачивается шикарно заросшим мхом боком, а рябина роняет от волнения пару свитков.

Мой Дей, еще немного и мы увидим, как происходит любовь между мебелью, не то что между деревьями, нам определенно отсюда пора!..

Наш неблагой расшаркивается с остальными неблагими, обнимает Ннарба, искренне опечаленного расставанием, вынимает из волос фею, опять цепляющуюся за пальцы с безутешным пиликаньем. Гладит стену возле глаз Буука, благодарит старого друга. Боаш распускает и крепко сжимает кольца, заворачиваясь и вокруг вороньей шеи, прижимаясь плоской головой к щеке. Бранн обнимает змею на свой манер, желает выздоровления брату – с этим нам еще предстоит разобраться, мой Дей – и берет Ннарба за руку, чтобы Боаш переполз на него. А уже успевшему опечалиться Оаку Бранн снова жмет все конечности, гладит замшелый бок и расписывает заслуги. Рябинка позади, похоже, готовится потерять сознание от избытка чувств, тихонько поскрипывает в восторге.

Наконец, все эти неблагие прощания завершены – библиотекари машут нам с порога, не выходит на крыльцо Ннарб, да глядит со стены Буук, покачивая вместо руки вывеской. Библиотека скрывается за поворотом, и Бранн вздыхает – горестно, но и с облегчением:

– Осталось только дойти до дворца.