Текст книги "Тёмное пламя (СИ)"

Автор книги: Ольга Зима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 51 страниц)

– Ничто не смогло сломить волю короля Дея по пути к его цели, – голос Вороны теперь торжественен, – ничто не смогло остановить его. Никакая опасность не сумела дотянуться и непоправимо повредить нашему королю. Кроме одной, – Бранн становится печальным, а Линнэт встает и подходит к благим волкам.

Становится ясно, что неправильность этого мира вовсе неправильная. Девочка маленькая, ужасно одинокая. Слепая.

За ее спиной, между тронами братьев, на высоте двух ростов парит Цвет жизни.

– Опасность оставить мир без гармонии, опасность допустить его угасание, подобное угасанию принцессы Солнца. Неблагое королевство затухало долго, лишаясь мудрого руководства постепенно, – голос Бранна суховат, наш неблагой слишком переживает, – а король Дей подарил им шанс выкарабкаться из осады чудовищ, рассчитаться с монстрами, очистить свои улицы и лица от теней.

По всем ши бьет страшная боль – и мир вокруг погружается во мрак. Слышен только голос Вороны да сияет путеводной звездой серебристая повязка Дея.

– Наш король сделал истинно королевский подарок принцессе Неблагого двора. Он отдал то, что не может быть взято, он совершил подвиг, преодолевая Искажение нашей части мира, разрушая оковы и многолетние тенета.

В черноте, окутавшей зал советов, повисает пауза, прячется даже, будто закрытая стеной, серебристая повязка моего Дея. Слышно только дыхание волков, постепенно успокаивающееся. Ворона не торопится заговаривать, темнота обволакивает мир, и кажется, нет ничего ни в нем, ни за его границей...

Звуки приходят постепенно – звуки дороги, звуки мира, звуки продолжающейся жизни.

Да, мой волк, жизнь продолжалась тогда – и жизнь продолжается сейчас! У тебя по-прежнему есть подданные, королевство и друзья! Я уж молчу о любви!

Скрипучий голос Бранна успешно скрывает его боль и усталость, но не от тебя, мой Дей, нет, не от тебя.

– Мой рассказ подходит к концу, но не подходят к концу подвиги нашего короля, – слышится знакомое скрежетание и звон Хрустального моря.

Зная, что эти воды опасны, волки растерянно озираются в поглотившей их абсолютной, невероятной, ужасающей черноте. Находят друг друга, берутся за руки, пожимают друг другу ладони – противостоять опасности они привыкли вместе.

– Не будучи зрячим, наш король Дей увидел способ победить и Хрустальное море, – хрустящий звук меняется на обычный шум прибоя, который воспринимается дивной музыкой. – Не будучи зрячим, наш король все равно является нашим королем.

Чернота рассеивается вмиг, но волки продолжают стоять вместе, взявшись за руки, не отрывая своих глаз от неподвижного Дея.

– Я подтверждаю это, – Бранн поводит рукой, словно показывая на картину, а обстановка зала калейдоскопом сменяется всеми местами, где успели побывать благие волки, – перед всем благородным собранием своей честью и своей силой, – склоняет голову и прикрывает глаза, изгибая спину в учтивом неблагом поклоне, выверенном, истинно придворном.

Никто больше не видит лоскутную куртку, встопорщенные пегие пряди и странное лицо, собравшиеся видят королевского волка.

Бранн выпрямляется, опираясь на колонну. Еле дыша, добавляет сорванным от непривычно громкой речи голосом:

– У ши... никогда не было слепого короля. У ши никогда не было столь молодого короля! – Ворона оглядывает всех, заканчивает еле слышно: – И, возможно, никогда – столь достойного.

Глава 33. Серебряный огонь

Церемония заканчивается слитным вздохом единодушного «Да», после которого рассуждать о пригодности Дея на месте короля становится вовсе беспредметно.

По обычаю новый король спускается с трона, а его волки подходят, чтобы сказать пару слов лично, выразить свои чувства или пожелать чего-нибудь на время правления.

Первыми, разумеется, подходят старейшины. Их пожелания обыкновенны, но каждый при этом стремится обыграть слово «вид», «видеть» или «видение».

– Пусть вид занятого вами трона не обманет наших врагов и воодушевит друзей! – Таранис.

– Пусть видение политических дебрей будет для вас таким же ясным, как обычно! – Элбан.

– Пусть ваш дар видеть самую суть не исчезает никогда! – Ллвид.

Мой волк принимает их пожелания, но скалится почему-то напряженно – в сторону подходящих Мэя и Гвенн. Перехватывает сестру под локоток, притягивает к себе, перекладывает левую руку ей на плечо, удерживая на месте и неимоверно этим воодушевляя – Гвенн дарит волкам просто ослепительные улыбки.

Сам Дей тем временем цепко и даже болезненно ухватывает Мэя своей правой. Ой-ой, мой волк на что-то крепко зол! Шипит почти неразличимо, наклонившись за голову Гвенн, притянув к себе Мэя:

– Я, помнится, давал тебе одно особенное поручение! – на лице офицера небольшое изумление, а я теперь тоже различаю шорох и странно звучащий неблагой зевок. – Которое сейчас сползает по колонне, возле которой стояло, и примеривается спать!

– Что с ним сделать? – Мэй вздрагивает от такой неприкрытой осерчалости. – Из зала незаметно не выйти...

Мой Дей думает очень быстро.

– Подними, приведи ко мне, заведи за спину, – отпускает слегка помятого волка и оборачивается к публике лицом, улыбаясь широко, но слегка, самую чуточку напряженно.

Такие нюансы увидела бы Алиенна, распознал Майлгуир, не оставил без внимания Советник и совершенно точно уловил бы Бранн.

Который сейчас просто сползает по той несчастной колонне, скрывшись от всех взглядов, чтобы не нарушить течение церемонии. Моему волку горько за друга, он помнит, что Бранн устает быстрее волков, а тут, похоже, была бессонная ночь. Мой волк сердится, хотя сердиться вроде бы не на кого, с напряжением поджидает Мэя, пропуская мимо ушей почти все пожелания, но кивая и раздаривая улыбки.

Такое чувство, словно королевская ответственность, обрушившаяся теперь совершенно точно на моего волка, дает ему силы выпорхнуть из клетки уныния и темной магии: с небывалой силой его захлестывает беспокойство о Вороне.

Гвенн чувствует беспокойство брата, и сейчас ей интересно, что волнует его в той степени, в которой редко волновала даже она.

Настороженные уши волка улавливают возню за колонной – Мэй поднимает легкую Ворону без особенных усилий, разве что тот фактически уже спит. Хотя Мэй не самый внушительный твой волк, мой Дей, ему хватает ширины плеч прикрыть лоскутную куртку. Просачивание к вам с Гвенн за спину незаметно, а привычное ощущение Бранна дарит удивительное спокойствие.

– Король Де-ей, – высокий лоб Вороны утыкается между твоих лопаток, а твоя улыбка становится искренней и очень счастливой. – Я умею спать с закрытыми глазами, с открытыми глазами, сидя и лежа, но стоя пока не умею, – говорит Бранн тихо-тихо, видимо, обращаясь к твоей спине.

– Тебе и не надо уметь, они пройдут быстро, только не падай, – не теряя улыбки, выговаривает вполголоса мой Дей.

– Хо-ро-шо, – Бранн прикрывает глаза и очень медленно дышит.

– Мэй, проследи, – сквозь зубы немного растерянному от такого нарушения всякой иерархии офицеру.

Гвенн по правую руку от Дея любопытно косится на неблагого, теперь привлекшего её внимание.

Волки проходят, действительно, довольно быстро, потом возвращаются на свои места – и двери тронного зала распахиваются за их спинами. Оживленная толпа вытягивается из дверей, обсуждая лучшие моменты удивительной коронации и готовясь нести весть дальше: король Дома Волка и благих земель избран!

Стоит залу опустеть, мой Дей мгновенно оборачивается и подхватывает за плечи, поперек груди падающую Ворону. Оглядывается, присматриваясь к оставшимся: Гвенн, Джаред, Мэй. Озвучивает довольно рискованное:

– Мой друг устал, ближе всего отсюда мои покои, я его донесу, а вы проследите, чтобы обошлось без лишних глаз и ушей.

Перехваченный под спину и колени Бранн кажется невесомым, моему волку даже приходится напряженно прислушаться, чтобы уловить тихое дыхание. Волки, получившие первый приказ своего короля, пусть даже такой удивительный, рассредотачиваются, Джаред отпирает неприметную и секретную дверь в коридор, чтобы не возиться с тяжелыми створками, Гвенн с Мэем, не сговариваясь, снова идут под ручку, прикрывая следующего за ними Дея.

По счастью, покои действительно близко, несколько коридоров, пара поворотов – и мой Дей оказывается совсем дома. Тут все по-старому, да, мой Дей, и это не слишком радует – большая часть мебели по-прежнему разбита.

– Джаред, Мэй, срочно нужно немного освежить интерьер, – мой волк ненавязчиво пинает ближайшие обломки.

Советник вздыхает:

– Я подозревал... – гладит указательным пальцем приподнятую светлую бровь, собираясь с духом. – Не стал трогать без вашего разрешения.

Но командует Мэю идти за собой, оставляя Гвенн с Деем. По-прежнему спящий на руках брата Бранн вызывает у волчицы не слишком добрые чувства.

– Ты так и собираешься... – договорить она не успевает.

– Да, я так и собираюсь! Не укладывать же его на пол! – мой волк неосознанным жестом защиты притягивает и перехватывает Ворону. Наш неблагой как-то радостно вздыхает во сне и прячет лицо на груди Дея.

Что с него возьмешь, мой Дей, птица!

Гвенн ощутимо мрачнеет, немного скалится:

– Что, Алиенна уже забыта?

– Не мели ерунду, Гвенн, – Дей даже не думает сердиться, этот выпад звучит слишком по-детски. Поворачивается к ней всем корпусом и объясняет еще обиднее, словно несмысленышу: – Любовь и дружба похожи, но не одинаковы.

За дверьми слышится шорох, несколько голосов, командует явно Джаред, поэтому мой волк скрывается в глубине своих покоев. Первый попавшийся Советнику и Мэю патруль, похоже, тащит какую-то часть мебели. Обломки предыдущей собирают в отрезы холстины, шуршат, скребут и волокут, наконец, раздается голос Джареда, что уборка будет производиться по частям.

Мой Дей, убедившись, что все лишние глаза покинули его покои, поводит головой, прислушиваясь, на что Джаред постукивает по спинке нового дивана. Теперь моему волку ясно, где стоит предмет. Бранн укладывается бережно, и пусть этого не видит мой волк, но остальные наблюдают за ним с трепетом. Да, наш Дей раньше никогда не отличался особым терпением или снисходительностью, а теперь словно боится побеспокоить спящего неблагого.

Мой волк выпрямляется, только убедившись, что Бранн нашел головой подушку, а покрывало спрятало и спину, и ноги, сообщает словно бы в пустоту:

– Бранн мой друг. Я прошу вас это учитывать, – хмурится. – А ты, Мэй, впредь должен выполнять свои обязанности лучше.

Благие переглядываются, беззвучно обмениваясь мнениями, Мэй смотрится самым озадаченным, Гвенн не в восторге, и это так похоже на старую добрую Гвенн, что ощущение Дома только растет. Джаред вздыхает, смиряясь, он по-прежнему опасается неблагого, а больше непредсказуемости Вороны, Джаред боится только непредсказуемости собственной, которая проявляется именно при столкновении с Бранном. Да, этому новому сыну Дома Волка тоже предстоит стать для Советника настоящим испытанием.

Как будто их до этого было мало.

Ох, я что, только что посочувствовал Советнику Дома Волка? Решительно, жизнь меняется все быстрее!

Дей по понятным причинам в переглядках не участвует, склоняется снова над Бранном, осторожно прикасается к перьям – шевелятся, торчат во все стороны, дыхание, слишком тихое, можно не проверять. Да, мой волк наловчился слышать Бранна и определять любое, кажется, его состояние.

– Вам тоже следует отдохнуть, мой король, – Джаред берет слово первым. – Дни были непростыми, выбор волков прошел, а с остальными Домами и друидами разобраться будет легче на свежую голову.

Советник молчит только о том, что пока мой волк будет отдыхать, сам Джаред будет усердно разбираться с делами, которые вроде как могут подождать. Они могут подождать Дея, но не Советника.

– Да, мой царственный брат, – Гвенн при посторонних держит лицо, хотя с голосом справляется хуже, теперь волчице горько, что какой-то неблагой получает внимания от Дея больше, чем она. Глупая Гвенн! Стоило дать Дею шанс проявить именно такую заботу, а не преследовать его своими собственническими замашками! – Вам следует поберечь силы для будущих боёв. Дом Леса, – тут наша волчица неповторимо кривится, заслуживая обеспокоенный взгляд от Мэя и прямо сердитый от Джареда, – не собирается оставлять попыток потеснить Волка во влиянии.

– Я буду поблизости, – Мэю отчего-то неловко, – как только почищу сапоги, лишь покажется из дверей нос вашего неблагого друга, я буду тут как тут!

Ах, понятно, исполнительный и ответственный офицер переживает почти проваленное задание.

– Хорошо, – мой волк зевает, удивляя даже самого себя, все-таки ощущение земли на лиги вокруг потребовало много сил, да ещё почти бессонная ночь у постели отца, да ещё вся процедура выбора, сейчас давящая неразборчивой громадой, превратившаяся в непонятный набор вопросов и звуков. – Тогда я отпускаю вас, мои ближайшие волки, беспокоить меня лучше к вечеру, – зевает еще раз, – или не беспокоить вовсе.

Мой Дей неосознанно величаво кивает головой, для него этот жест обыкновенен, а со стороны смотрится впечатляюще. Первым откланивается Мэй, следом приседает в реверансе Гвенн, последним уходит Джаред, похлопавший моего волка по плечу уже наедине.

– Ваш неблагой друг прав, мой король, вам удалось то, что не удавалось никогда и никому, – сдержанно улыбается, глядя на приподнявшиеся над повязкой брови. – И дело тут не в одних подвигах.

Наш слишком загадочный Советник тоже уходит, мой волк трясет головой, укладывая в ней неясности, оставляя их на завтра или на тогда, когда начнется это самое завтра. Едва миновавший полдень ощущается по силам как глубокая ночь – и мой Дей, проверив ещё разок дыхание неблагого, отправляется к себе в спальню.

Полог все ещё оплетен вьюнком, больше не черным и сухим, как запомнил мой волк, теперь растение обычное и упругое, да, Лили проснулась, пусть и заснула опять, отчего же ты грустишь, мой волк? Она проснется совсем скоро, она захочет увидеть тебя...

Ох, а ваза-то чем виновата? Явно не тем, что ты не сможешь увидеть её. Поверь, мой волк, мой Дей, Лили достаточно будет быть рядом, чтобы сиять! Сиять как тысячи солнц! Так солнечные принцессы умеют сиять только от любви!

Ну вот, опять рычит. Никак не поймет, что любовь моей госпожи не изменилась и не сможет измениться просто потому, что Дей потерял глаза. Дей нашел в этом путешествии гораздо больше. Дей нашел себя настоящего! Для ши к восемнадцати годам это, пожалуй, даже слишком большое достижение. Советник не зря им гордится!

Да, да, мой волк, я тоже тобой горжусь. А что я глажу тебя за ухом, всего лишь плод твоего сонного воображения! И нет, не надо ловить меня за лапки! Они не там! И не тут! Мой волк! Ну как можно, мой волк! Хвост, это святое!..

Ну вот, полюбуйтесь, хмыкает и падает прямо на кровать! Ладно хоть сапоги стащил. И сюрко стянул, правда, через голову. И расстался с прочим гардеробом, кажется, вовсе. И нет, я не пытаюсь намекнуть, что положено видеть сны в ночной одежке, придвигая ее тебе на нос.

Ай-ай! Бесстыжий ты серый и хвостатый волчара! Сгреб в горсть и прижал к себе, уткнулся носом в подушку Лили, до сих пор хранящую аромат её солнечных волос, засопел подозрительно...

А, нет, засыпает. Золотые родинки на шее светятся тоже совсем по-домашнему...

Да, как будто ничего и не изменилось. Кроме родинок, разве что, мой волк. Только если в районе родинок!

Сны моего волка на удивление плавные и спокойные. Нет, он все равно в них бегает, но кругом полно солнца, где-то совсем близко слышен звонкий смех Лили – и вот во сне мой Дей не сомневается, что её смех звучит исключительно для него!

Мир цветет вокруг настоящим летом, закаты и рассветы сменяют друг друга в каком-то диком танце, словно на Лугнасад природа решила подарить своим детям все чудеса. Лицо Лили в ладонях Дея – и они счастливы, золотые волосы горят настоящей короной, и мой Дей ничуть не против, молчат даже самые благие побуждения!

Золотистые грезы не только радуют сердце моего волка, но и бодрят тело, возвращают утраченный было дух – в этой спальне никак не возможно быть какой-то иной магии, кроме магии их взаимной любви.

И позабытые кольца снова сияют в такт биению их сердец.

В ладонях моего волка уютно, прижиматься к его груди тепло и спокойно, мне кажется, я отчасти понимаю нашу госпожу – нашего волка трудно не любить. Особенно когда он так тепло обнимает и витает в своих золотых грёзах... Никого не пинает... Не бьет... Не сокрушает... Не выгораживает... Не спасает почти ценой своей жизни...

Фуф, да неужели же можно немного не волноваться?

Трудно все-таки с мальчишками. Нет бы там, вышивание, танцы, верховая езда! Разве что верховая езда на Семиглавом, танцы со смертью и вышивание магией сквозь живые сердца врагов! Бррр!

Поэтому по снам нашего неблагого я принципиально не пойду! Нет! Нет и нет. Я принципиальный ящер.

И все равно у него тут темно. Ничего не видать. Хотя нет, кажется, тут видно что-то очень золотое, сияющее на несколько этажей выше.

Ой! Так нашему неблагому снится магия? А если оглядеться из его сна?

Хм-хм-хм! Мой волк видится черно-серебристым, с золотистыми кончиками по краю ауры, от него идет золотой канат туда, где бьется, теперь понятно, сердце мира и по совместительству его сердце – наша Алиенна. Дальше и ниже, почти напротив и слева видно в черноте песчано-желтый кокон плюща, а рядом снаряженные, как арбалеты, затаившиеся силуэты волшебных змеек. Такие же болотно-зеленые, как Трясина, фу!

Слабо светящийся серебром Советник работает – сидит у себя в кабинете, вскакивает и ходит, то подхватывая, то откладывая перо. В покоях Фордгалла снует кто-то полный рыжих искр, это интересно и занятно – искры спрыгивают с его рук на каждый, кажется, жест, словно этот кто-то их вовсе не контролирует. Вон даже Бранн во сне улыбается, глядя на веселые рыжие огоньки.

По стенам, правда, змеятся какие-то кустики, почти неотличимые по цвету от самих стен, это настораживает, а в замок прямо сейчас пробираются друиды. Наш неблагой хмурится, натягивает покрывало до самых ушей, прячась с головой, будто надеется, что тряпица укроет его от лишнего внимания. Интересно, почему он так реагиру...

Ох, понятно.

Если приподняться над самим Бранном, от него просто шибает магическими завихрениями. Сейчас неблагой устал, но изумрудная зелень насыщенного оттенка, перевитая кое-где золотом цветка выглядит весьма аппетитно, я полагаю, на вкус друидов. Голубое сияние Шайи, все ещё отдыхающей за воротником Вороны, вовсе теряется на фоне нашего неблагого.

И как ни странно трюк с покрывалом срабатывает! Или Бранн маскируется неосознанно – сияние как будто тускнеет, уходя в куртку, лоскуты и все покровы, отделяющие Бранна от мира. Со стены срывается и падает прорвавшаяся между камней веточка омелы. Черная и высохшая. Туда ей и дорога, а ты, Бранн, не беспокойся, спи, ты в безопасности...

Дей, конечно, Дей, разумеется, в безопасности! Спи!

Нет, положительно, с мальчишками очень трудно!

Стоит забеспокоиться Бранну, начинает ворчать и мой волк, во сне он бегает ещё быстрее – чует приближение неприятностей в лице прихлынувших друидов. Их много, да, мой волк, почти как ши, и все очень хотят поживиться магией. Надеюсь, Шайе хватит разумения не расставаться с Бранном!

Чтобы успокоиться, можно заглянуть к Алиенне, моей солнечной, золотой госпоже, ну здесь-то, я надеюсь, будет золотистый счастливый мир... Ох, кажется, моя госпожа переобщалась с Деем, хотя когда успела – непонятно!

Она парит над замком, ей видны и друиды, и осадные машины, отдельные цветы активно ползущей по стенам омелы – и растение, которое замечает моя госпожа сохнет, чернеет и отпадает. Кажется, безнаказанно разрастаться по Черному замку имеет право лишь желтый вьюнок!

Взгляд моей госпожи обращается к покоям моего Дея, ее супруга, и шорох прорастающего вьюнка слышен даже отсюда, с этой высоты. Да, моего Дея ждет незабываемое пробуждение!

Панорама Черного замка пропадает – и я снова с моими ши, Алиенной и Деем, которые резвятся на золотом лугу, словно дети. Ах, вы и есть дети!

Если как следует примять лапками ладони моего Дея, чуть-чуть потоптаться на них, то можно наконец спать спокойно!

День, который ночь, пролетает мгновенно – я не могу понять, отчего встревоженно вскинулся мой волк! Разве что был какой-то звук...

О! Звук повторяется – и понятно, что это собачье рычание и чьи-то шипящие вздохи. Видимо, Грей явился проверить, как тут его хозяин. Но с Бранном-то он толком не познакомился!

Мой волк приподнимается на постели, вернее, пытается приподняться, потому что оказывается, что он спит в цветах. То есть в прямом смысле, да, мой волк, если ты приглядишься своим особым зрением, ты тоже увидишь – вьюнок раскрыл бутоны вокруг твоей фигуры, а один настойчиво тыкается в нос, как будто именно он – Грей, который требует хозяйского внимания.

Да, мой Дей, думаю, если погладить лепестки, никто этого не увидит и никогда-никогда не узнает, а я никому не скажу! А моей госпоже такое говорить и не требуется, я уверен, прямо сейчас она улыбается. И вот почему ты так резко отдергиваешь руки, словно обжегся! Мой волк!

А, ладно, я понял, тебя насторожило рычание Грея. Хотя, мне кажется, ты просто уходишь от ответа! То есть в прямом смысле – из-за невозможности найти раскиданную одежду, нащупываешь что под руку попало, а попали тебе спальные штаны и рубашка. И уходишь!

Эй! Мой волк! Ну нет, так просто от меня не скрыться, я даже смогу сам перелезть все эти бесконечные и перевитые стебли вьюнка... Да, смогу! Можешь уходить! Уходи-уходи! И вовсе я не запутался! И нечего там фыркать от дверей!

Фуф, мне, конечно, не требовалась твоя помощь, мой волк, а хвост я запутал специально, но я благодарен!

На шее моего волка сидеть удобно и привычно, по времени Благого мира – далеко заполночь, в покоях стоит непроглядная тьма, никто не зажигал свеч, а моему Дею вовсе не нужен такой свет. Мой Дей по привычке двигается бесшумно, босые ступни не боятся холода каменных плит, рычание Грея приближается, дыхание Бранна слышно уже не так отчетливо. Наш молодой король прибавляет шагу, но застывает в дверном проеме, удивленный: Бранн сидит, поджав ноги, на одной стороне дивана, приобняв одной рукой подушку, а другую мужественно протягивает тоже забравшемуся на мягкое Грею для обнюхивания.

Пёс любопытно тыкается в руку носом, щелкает белеющими в лунном свете зубами в непосредственной близости от пальцев, заставляя Бранна опасливо собирать их в кулак. Впрочем, совсем он руку не прячет. Грей, правда, все равно рычит, чихает и скалится, похоже, просто наслаждаясь эффектом пугания!

Слабый свист заставляет пса подхватиться, вывалить язык и метнуться к твоей ноге, мой волк, виляя хвостом. Этот же свист заставляет Бранна вздрогнуть от головы до пят и напряженно уставиться в темный проем. Судя по мерцающим изумрудным глазам, мой Дей, Бранн в ужасе. И его можно понять: засыпал-то он в тронном зале, а твои покои все ещё слишком похожи на поле боя. И он совершенно точно не помнит, как тут оказался. И сидит наедине с огромной клыкастой собакой, которая не желает с ним разговаривать!

И от растерянности, похоже, даже не может соотнести, что приближаешься к нему именно ты!

Бранн выдыхает, вцепляясь в подушку уже обеими руками, когда ты торопливо шагаешь под лунные лучи – и я клянусь! На голове нашего неблагого поднимаются дыбом все его перья! Он ужасно, просто ужасно рад тебя видеть, мой волк! И то, что пугающий неблагих гостей Грей идет возле твоей ноги, дружелюбно покачивая хвостом, тоже Бранна весьма успокаивает.

– Дей! – приподнимается, усаживаясь ровнее, но не спешит вставать. – Просто Дей! Что это за место? Ты живешь на поле боя? Чердаке? Но я видел ваши чердаки, они не такие!

Мой волк, ты усмехаешься так, будто это самое смешное, что ты слышал в своей жизни. Кажется, ты тоже просто слишком рад видеть нашу Ворону.

– С полем боя ты почти угадал! – присесть на место, оставленное Греем, хорошая мысль, мой волк, да, ты прав, Бранн справа от тебя расслабляется и зевает. – Но вообще это мои покои. Я тут...

Наш неблагой оглядывается заинтересованно, потом упирается взглядом в тебя, явно ожидая ответа.

– Я тут думал.

Глаза Бранна расширяются в удивлении, он снова оглядывает обстановку, внимательно вперивается в обломки, распознавая явно лишнюю мебель в виде столиков, стульев, тумбочек, секретера, пары шкафов и обломков более неудачливого дивана. Моргает два раза подряд и снова поворачивается к тебе.

– Я и не сомневался, что думаешь ты, король Дей, тоже с размахом!

О, мой волк, ты так широко улыбаешься, будто хочешь, чтобы тебе завидовал Грей! Сообразительный пёс сидит у твоих ног и наслаждается хозяйской лаской – за ушами его явно давно никто не гладил.

– Вот только, король Дей, – Ворона слегка мнется и пересаживается, придвигаясь чуть ближе. – Я хотел у тебя спросить...

– Да-да, Бранн? – о чем он может спросить после целых двух напряженных дней весьма интересно.

– А ты не хочешь есть? – и опускает глаза, как будто стесняется своего резонного вопроса. – А то я бы слетал...

– Хочу! – твоя рука приземляется на его плечи с размаху, приободряя и требуя отказаться от смущения. – Но зачем летать, сходи до кухни и попроси!

Ворона скептически хмыкает:

– Пока меня не очень знают при Благом дворе, король Дей, я не рискну, – улыбается. – Из того, что узнал о Благом дворе я, мне кажется, за такую дерзость меня запросто могут ощипать как первое блюдо!

– Надо осмотреться, – мой волк с неохотой соглашается, поэтому рассуждает дальше, перебирая варианты. – Советник обычно предусматривает все, наверняка, еды он нам тоже оставил.

Мой волк! Мне не нравится, как часто стал вилять хвост Грея!

Да, стоит тебе принюхаться, мой волк, как ароматы домашней долгожданной еды доносятся из угла возле входа. Там даже стоит маленький легкий столик, чтобы было, куда устроить блюда. Только беда: салфетка стащена, а многие тарелки зверски разорены! Сиротливо виднеется только единственная уцелевшая куриная ножка, да, мой волк. Впрочем, тщательно облизанная.

Поднявшийся и подошедший Бранн грустно вздыхает – вряд ли он тоже ел за эти два дня хоть раз. Сначала вас поддерживала магия благой земли, а потом стало попросту не до этого. Однако это наш неблагой – и он предлагает свой любимый выход на потолке:

– Я могу слетать за своей сумкой, я оставил в своей комнате открытым окно, – смущенно потирает нос, – то есть в своей комнате, если ты мне позво...

– Конечно, Бранн! – твоя рука опять находит плечи неблагого, прихватывая и приобнимая. – Раз ты решил там жить, теперь эта комната твоя!

– Правда? – о, мой волк, иногда меня пугает, как легко его обрадовать. – Я могу там остаться? С той кроватью и тем столом? И тем шкафом, и те...

– Конечно, – мой волк смеется, его удивляет, что Бранн считает нужным это уточнить, но он счастлив подтвердить лучшие надежды. – Разве что замок потом поменяют, Джаред сказал, там ржавый, – прибавляет торопливо, – и ключ будет у тебя!

Наш неблагой сияет изумрудными феями в глазах и в голосе, когда снова заговаривает:

– Спасибо, просто Дей! Так вот, я могу слетать туда за припасами, но чтобы вернуться, мне надо, чтобы ты стоял у окна.

– А зачем тебе нужно, Бранн, чтобы я стоял у окна?

Да, мой волк, мне тоже не вполне понятно. Вряд ли он собирается петь тебе серенаду, а в остальном...

– Чтобы я узнал окно, к которому должен вернуться, – Бранн до ужаса логичен и разумен даже посреди ночи. – Я пока плохо знаю твой Дом, но не беспокойся, я недолго!

Мой волк вместо ответа снова похлопывает Ворону по плечу, отходит к окнам – проверить и открыть. За спиной рычит Грей и раздается теперь хлопанье крыльев, Бранн вспархивает на подоконник, тихо каркает.

– Да-да, я буду стоять тут, – мне кажется, или ты улыбаешься, мой волк?

Небольшая темная птичка деловито каркает снова, безрезультатно поправляет клювом пару перьев и срывается во мрак благой ночи. Этот мрак кажется плотным, тучи закрыли серебристый лунный лик, сереет только снег внизу.

Хлопанье крыльев ясно слышится в пространстве внутреннего двора, впрочем, даже прибывшие друиды, кажется, не обращают внимания на обычную птицу. Вот был бы это королевский орел, тут да, тут было бы сложно не обратить.

И вот чему ты смеешься, мой волк?

Хлопанье крыльев замирает почти напротив твоих окон, но повыше – Бранн выбрал явно чердачную комнату, теперь понятно, где он успел налюбоваться на благой чердак. Звуки легко разносятся ночью, но сейчас не слышно больше ничего, да, мой волк, ни скрипа, ни шороха. Мгновения тянутся одно за другим, и приходит более полная картина притихшего на ночь мира: вдалеке, по внешней стене стучат шаги патрулей, больше не удвоенных, ведь король избран. За ними, на башне, легко рычит магическое пламя, которое должно быть серебряным: Дом Волка остался королевским. Скрипит снег, по которому проходят люди, ухает где-то за границей стен филин...

Мой волк выслушивает уже даже ночные шорохи столицы, когда опять раздается отчетливое и близкое хлопанье крыльев. В воздухе не слышно ничего такого, но в один момент по нервам бьет угрозой!

Бранн это тоже, несомненно, чувствует, крылья хлопают быстрее и меняя направление – пара петель, и птица снова сидит перед тобой на подоконнике.

Неудивительно, что ты не сдерживаешься, мой волк, сгребаешь каркнувшего от неожиданности Бранна одной рукой, а второй быстро прикрываешь раму. По счастью, огня у тебя в покоях, мой волк, нет – и выследить Ворону невозможно.

Мой волк подозрительно прислушивается, пытаясь определить, кто шастал по внутреннему двору с такими недружелюбными намерениями. Скрип снега и легкий удар каблука о крыльцо, к сожалению, тут не помогут – это вполне мог быть любой, кто вообще ходит на двух ногах.

Замерший в твоей руке Бранн опять коротко каркает, да, мой волк, думаю, стоит позволить ему расправить крылья и изменить вид. Но мой волк, конечно, не может сделать это так просто! Отходит к дивану, сгоняет Грея – и только тогда выпускает Ворону из рук. Стоит моему волку отодвинуться – и перед нами уже снова сидит знакомый неблагой, отряхивается от приставшего мокрого снега, расправляя складки на куртке правой рукой, в левой держит свою сумку.

– Это было невежливо, – о, мой волк, знакомый и смертельно занудный довод. – Это было очень невежливо бросаться в меня снеговыми шариками!

– А ты видел, кто это был?

Да, мой Дей, вот и шанс все разузнать.

Бранн задумчиво притихает, восстанавливая перед глазами картинку, замирает, не дотягиваясь до плеча его рука – и смотреть на это моему энергичному волку просто больно, поэтому он отряхивает Бранна сам! И да, ты не видишь, мой Дей, но этому Бранн удивлен так же, как быстрому успокоению Советника. Спокойствие волков для нашей Вороны ещё немного загадка. Отвечает, однако, несмотря ни на какое удивление, по делу.