Текст книги "Иеремиевы огни (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

– Пойдём прогуляемся. Час у меня есть, потом придётся вернуться. Захочешь, Сорен отвезёт тебя домой.

– Там посмотрим, – Анжела тряхнула головой и вскочила с диванчика, разминая сразу всё тело, которое толком и не шевелилось всё это время. – А куда пойдём?

– Хочешь, покажу, где я раньше работал? Там сейчас тихо, да и зона отдыха близко, если что, посидим там.

– Отлично! К тому же мне кое-что с тобой обсудить надо. Очень важное.

Проследив, как Анжела бредёт к дверям, Аспитис только недоуменно хмыкнул и, отправив вперёд Дилана, пристроился процессии в хвост.

Забавно: с его последнего визита на рабочее место прошло двадцать три года, а его расположение Аспитис до сих пор помнил. Пока он вёл их троих в нужном направлении, Анжела, некоторое время молчавшая, вертела головой по сторонам и только в лифте нерешительно спросила:

– А подозреваемые в убийстве Рэкса у вас есть?

– Парочка, – уклончиво отозвался Аспитис. – Сама понимаешь, доступ в его дом имело очень ограниченное число людей.

– Эрих ведь… тоже мог туда попасть?

– Ты подозреваешь Эриха? С чего бы?

– Когда они с Миа выходили из вашего кабинета, я видела… – Аспитис пронаблюдал, как Анжела мимолётно покраснела, потом напряглась, стискивая зубы, и, перебросив с плеча на спину косу, быстро договорила: – Он обнимал её совсем не по-дружески. Странно это. К тому же тебя она явно недолюбливает.

– И где логика? Считаешь, она это убийство подстроила, чтобы потом оклеветать меня и Бельфегора и быть с Эрихом? А заодно дать козыри Марку? А любовь к отцу, которую ты наблюдала в больнице, тут куда встраивается?

– Да я и не о Миа вообще, – рассердилась Анжела. – Скорее, об Эрихе. Он же её телохранитель. И Керен вскользь упоминал, что он однажды уже предал тебя.

– Как предал, так и вернулся. Забудь. Разберёмся. При желании мотивы можно найти у кого угодно.

– Почему ты такой спокойный?! Тогда, в больнице, ты спать не мог, когда было неизвестно, выкарабкается ли Рэкс, а теперь рассуждаешь о нём таким равнодушным тоном… будто вообще без разницы, есть он или нет!

– Тогда у меня были время и силы переживать, – сухо ответил Аспитис. – Сейчас на мне слишком много ответственности для скорби.

Анжела, как будто устыдившись, отвернулась. Они вышли из лифта, и, пресекая дальнейшее обсуждение неприятной темы, Аспитис пустился в объяснения по поводу этажа, на котором они оказались. Здесь была обитель гэшээровских бюрократов, в которые в своё время записали и его самого, сейчас, не очень поздним утром и в их военном положении, практически пустующая. «Отчётники» давно уже перебрались в усиление к аналитикам – тоже, кстати, была идея Рэкса, оправдавшая себя по полной программе, так как привыкшие к рутинной работе «отчётники» оказались куда более работоспособны по сравнению с быстро выдыхающимися сборщиками информации и потому легко подменяли их там, где всё собранное необходимо было суммировать.

Показав свой бывший кабинет – даже таблички в его честь не повесили, неблагодарные – и, к собственному удивлению, не ощутив по этому поводу ровным счётом никаких эмоций, Аспитис провёл Анжелу и Дилана, их молчаливую тень, в рекреационную зону. Тут, за стеклянной перегородкой, отделяющей зону от общего коридора, цвели по стенам ярко зеленеющие деревья и, в отдельных высадках, кусты, по настоящим камням бил из самой большой груды источник чистой питьевой воды, были раскиданы кресла и диванчики, а фальшивые окна на стенах показывали исключительно пастельные рассветы. Взяв в автомате всем по тарелке с бутербродами и по стакану с горячим чаем, Аспитис вместе с Анжелой опустились на самый близкий к зелени диванчик – Дилан остался стоять чуть поодаль – и некоторое время молча завтракали. Потом Аспитис встал, чтобы убрать использованную посуду в мусорный бак в другом конце зоны, и, уже возвращаясь, был пойман Диланом за предплечье.

– Гости, – тихо проговорил сильвис, кивая на стеклянные двери. Аспитис повернулся, всматриваясь в ярко освещённый коридор за ними, никого не увидел и уже оглянулся было на Дилана, чтобы уточнить, что он имеет в виду, когда дверь едва слышно скрипнула и в зону отдыха один за другим молча стали заходить агенты во главе с темноволосым хороном возраста Рэкса. Аспитис отступил к диванчику, с которого уже встала обеспокоенная Анжела, и пересчитал «гостей» – вместе с незнакомым хороном-предводителем их было ровно десять.

– Чем могу быть полезен? – подчёркнуто нейтрально осведомился у хорона Аспитис, когда он и его группа остановились в паре метров от них троих и каждый оценивающе пробежался взглядом по нему и Дилану.

– Да мы, собственно, с небольшим разговором, Мессия, – как будто лениво отозвался предводитель. – Позвольте представиться: агент III уровня Эмано Орлов, оперативник второго класса. Решили воспользоваться случаем, когда вокруг вас не обретается табуна охраны, чтобы получить максимальную, так сказать, искренность в ответах на мои вопросы…

– Всё ясно, – кивнул Аспитис, перебивая его. – Решили уточнить, не я ли вашего лидера кокнул?

– Для меня он не просто лидер, – оскорбился Эмано. – Мы с ним в одной учились. А потом…

– А потом судьба как-то так раскидала, что два бывших однокашника в верхушке оказались, а ты третьим уровнем довольствуешься. Как я тебя понимаю. Так что, бывший однокашник полагает, что верхушка настолько ослеплена моим величием, что предателя под носом не видит?

Аспитис провоцировал их специально: ему было совершенно недосуг убеждать почти что шестёрок, что к убийству Рэкса прямого отношения он не имеет. Эмано набычился, и рядом стоящие агенты, переглянувшись, положили ладони на пояса.

– Значит, не хотите признаваться по-хорошему? Интересно, как вы заговорите, когда мы поймаем вашу… ммм…

– Ты договаривай. Мне любопытны эпитеты, – поощрил его Аспитис, убеждаясь, что, если понадобится, сумеет встать на траектории между бунтовщиками и Анжелой. Эмано, однако, вместо «эпитетов» кивнул в сторону всё так же расслабленного с виду Дилана:

– А этот кем вам приходится?

– Как меня радует проявляемое уважение даже в такой непростой ситуации! Этот – мой телохранитель.

– И от чего он вас охраняет? Зонтиком, что ли, делится в солнечную погоду? Тоже розовеньким? – гоготнул явно поднабравшийся наглости хорон, и краем глаза Аспитис увидел, что Дилан начал стремительно белеть, более ничем не выдавая своего состояния.

– Короче, господа, – Аспитис указал на дверь, – либо вы разворачиваетесь на выход и я даже не буду вас сдавать вашему руководству, либо я говорю моему телохранителю: «Фас!» – и тогда уже пеняйте на себя.

– Я выбираю последнее, – хмыкнул Эмано и щёлкнул пальцами.

Аспитис не успел поймать момента, в который Дилан вдруг бесшумно вырос перед Эмано и будто бы несильно ткнул его кулаком в переносицу. Оставшиеся агенты рассредотачивались в только-только начавшемся беге, когда потерявший сознание хорон отлетел в стеклянную стену и, пробив её спиной, со звоном вывалился в коридор. Не отвлекаясь, Дилан метнулся к бросившейся на него первой тройке агентов, сам Аспитис сделал шаг ко второй, которая, по сравнению с сильвисом, чудовищно медленно устремлялась на него, третья же разбежалась по залу, доставая, как понял Мессия, парализующие пистолеты и занимая самые выгодные места.

Три агента для него, да ещё и явно не особо высоких классов, даже безоружного, были как игры в песочнице. Оберегая Анжелу, Аспитис раскидал всех далеко от диванчика, не особо напрягаясь и одним глазом следя за хаотично перемещающимся молнией Диланом, который в момент расправился со своими противниками и теперь явно собирался заняться стрелками. Один из близких Аспитису агентов, округливший глаза от скорости, с которой шестеро его соратников оказались неподвижными телами на полу, успел попасть Мессии в плечо прежде, чем сильвис-альбинос вышиб у него пистолет и буквально впечатал ударом в стену. Аспитис, и не почувствовав удара дрота, прыгнул к следующему из трёх агентов, вспотевшему от напряжения веру, Дилан же переместился к последнему из них, хищно улыбающемуся кункану. Пока Мессия скручивал деморализованного врага, едва сдерживаюсь, чтобы из отобранного оружия не зарядить его же бывшему хозяину в любую часть тела, на всю рекреационную зону прокатился уже настоящий выстрел.

Анжела вскрикнула, и последние ноты её голоса заглушил ещё один, менее громкий хлопок пистолета. Аспитис, более не церемонясь, подсёк веру ноги, добавил сверху по шее и наконец сумел оглянуться на Дилана. Тот, судя по окровавленной на спине футболке, получивший в упор пули в лёгкое и верх живота, как раз выхватил у кункана пистолет и его рукоятью легонько ткнул агента в висок. Тот свалился ему в ноги, но Аспитис увидел, что лицо у него перекошенное от изумления и суеверного ужаса.

– А могли бы выбрать первое, – с некоторым оттенком сожаления проговорил Дилан, разворачиваясь к Аспитису и Анжеле. Вся его футболка была залита кровью от тёмно-красных, почти чёрных ран чуть левее и немного ниже от сердца, но ни в одном движении не читалось ни боли, ни слабости.

Аспитис отступил к диванчикам, нащупал знакомый выступ на стене – раньше тут был значок аптечки, но, видно, с годами затёрся, а остальные и без него знали, куда нажимать. После прикосновения к выступу выдвинулась ниша, и хорон достал из неё увесистый светло-голубой чемоданчик.

– Иди-ка сюда, – поманил он Дилана. – Думаю, пули тебе в теле не нужны?

– Почему, можно оставить как сувенир, – пожал плечами сильвис, но подчинился. Ему и Анжеле Аспитис указал на диван, попутно вручая дрожащей хорони аптечку, а сам достал телефон, чтобы связаться с Сореном. Когда разговор был окончен, успокоившаяся Анжела споро обрабатывала снявшему футболку Дилану раны и пинцетом осторожно извлекала пули.

– Я как будто в кино про супергероев сходила, – чуть срывающимся голосом поделилась она, вскинув голову на Аспитиса. – Вы оба – это просто нечто… О, святые ангелы, ты тоже ранен?!

– Царапина, – Аспитис скинул форменную куртку, закатал рукав футболки и достал небольшой наполовину металлический дрот из уже потихоньку затягивающейся ранки в плече. Потом посмотрел на Дилана: – Я и не ожидал, что ты так самоотверженно будешь защищать меня.

– Я защищал не вас, – хмыкнул сильвис и, выдержав эффектную паузу, договорил: – Я защищал возможное будущее. Во время побега и в лаборатории у меня было время подумать над тем, что вы планируете делать с Особенными.

– В самом деле? – вскинул брови Аспитис, но вместо Дилана ему ответила Анжела.

– Знаешь, а я, кажется, поняла, что ты имел в виду, когда говорил, что войной должны заниматься люди, которых и убить-то сложно, – опять проглатывая окончания, взволнованно заговорила она. – Если все будут вот такими, как Дилан… и воевать-то не придётся! А смысл, если никого ничем не возьмёшь? А если ещё и вправду как-то внушить им человеколюбие и стремление к светлому будущему, никому не придёт в голову создать оружие специально против таких людей. Вечная жизнь, без болезней и зла, сколько времени на настоящий прогресс, на звёзды…

– А как же свободный выбор? Рабы? Право на ошибку? – пытливо спросил Аспитис, уже и не замечающий ни раскиданных по всей зоне тел, ни доносящегося откуда-то издали нарастающего шума.

– Выбор, я думаю, останется, – неуверенно сказала Анжела. – Полностью от зла не убежишь, ведь так? Но сколько можно было бы купировать! Только создавать не идеальных солдат, а почти идеальных людей. Ты, мне кажется, внутренне стремился именно к этому. Раз сам пострадал от…

– Ну, можно сказать и так, – признал Аспитис. Прежде подобная мысль не приходила ему в голову, но после знакомства с Анжелой он на многие вещи начал смотреть иначе. – Мне всегда, прежде чем умереть, хотелось совершить что-то великое. Создать идеальных людей – вполне подходит под это определение, как по вам?

Анжела и Дилан смотрели на него одинаково широко распахнутыми глазами: одна с восторгом – куда только подевалось ранее демонстрируемое неприятие, – второй отстранённо, явно не спеша пока с комментариями.

Наверное, тоже прикидывал, как с помощью альмеги внушить тому же Брутусу всепобеждающий гуманизм.

Глава 10
Три крепости, один подвал

Стоило Роару после всех треволнений, связанных с Севером, вернуться домой, как все проблемы навалились на него скопом – причём как минимум о половине он не мог ранее и помыслить. Конечно, в результате всего случившегося Роар, как главный теперь ответственный за завод, немедленно переписал все отчисления с МД на ГШР – потому что лишь в ГШР у него отныне обретались защитники – хотя бы Стиан, почему-то простивший ему все самоуверенные заявления. Останься он с МД, она рано или поздно не постеснялась бы как можно быстрее сменить его, неопытного и молодого, на кого подовереннее, – но с какой-то стороны Роар даже сделал себе хуже. Те партнёры, которые не разорвали сотрудничества с Тэссеруа после известий о проводимой через их завод работорговли, поспешили откреститься от него, как только он встал под крыло ГШР, и не прошло и двух недель, как завод Роара остался чуть ли не один-одинёшенек. Заявивший о дружбе Трой Регулов, как ни удивительно, уже из кожи вон лез, чтобы и поделиться своими клиентами, и найти Роару новых, но до знаменательного момента их обретения ещё надо было дожить.

И Роар очень старался. Раз в три дня он катался на встречи, пытаясь убедить всех заинтересованных, что род Тэссеруа вышел на совсем новую прямую, которая никогда не будет связана с чем-то криминальным, что лично он – несмотря на всё сказанное в Седе – всей душой за ГШР, да что уж там, и за МД тоже, болеет и не спит ночами за их возможное объединение, просто тогда он не мог не поверить Посланникам. Да и кто не поддавался на провокации «Атра фламмы»? Где, как говорится, оставшийся без отца двадцатитрёхлетний Роар, а где, в конце-то концов, эти интриганы и провокаторы?!

Жаль только, той деловой жилки у Роара, как у его отца, даже половины не протянулось – именно поэтому, кстати, отец почти и не учил его бизнесу, а держал в Ториту. Сейчас нужны были доверенные наместники, способные заменить Роара на заводе до тех пор, пока он сам не научится. Лучше всего на эту роль подходил Трой, но пока Роар не мог доверять ему в такой степени. Слишком он был скользкий: падут так ГШР с МД, он ведь запросто переметнётся на сторону «Атра фламмы», а Роар скорее подорвал бы собственный завод, чем преподнёс его этим подпольщикам. Там, на Драконе, из возможных союзников оставались ещё несколько эрбисских родов, ходящие под личным протеже Аспитиса Пикерова Арлетой Хариссон, – в общем-то, если бы с кем-то из них удалось породниться, все восприняли бы это благосклонно, как этакую предтечу к вероятному объединению ГШР и МД. И Роар всерьёз рассматривал этот вариант – до определённого момента, пока не понял, что не он один его рассматривает.

Ну откуда же Роару могло быть известно, что одна из его горничных напрямую связана с непоследними по значимости на Драконе держателями железных шахт? Чья-то там кузина – и вместе со своей едва-едва вступившей в совершеннолетие дочкой они налетели на него как стервятники. Дочка, конечно, была относительно симпатичной, но у Роара уже развилась аллергия на любое принуждение, хоть бы он и стоял на осыпающемся краю пропасти и его насильно пытались спасти. Да и попахивало это долгосрочными интригами: как ещё женщина с ребёнком, имеющая таких влиятельных родственников, оказалась бы в доме Тэссеруа в качестве обычной горничной? Наверное, отец планировал их женить уже очень давно – похоже, не рассматривал сына в качестве самостоятельной единицы, способной однажды заменить его. И осознание всего этого настолько выбесило Роара, что он не задумываясь выставил из дома сразу обеих «аферисток» – хотя после всех событий у него и так ощущался явный дефицит прислуги, тоже сбежавшей в большинстве своём от Роара, как крысы с тонущего корабля.

Возможно, это было не очень умно с его стороны, но Роар ещё не умел контролировать собственную горячность. Он вынес сор из избы – и не прошло и пары дней, как к нему заявились гости. Дворецкий, верный их дому и потому оставшийся, хотя молодого хозяина он и на дух не переносил, без вопросов и какого-либо оповещения впустил этих гостей, и Роар увидел их, только по непонятной тревоге сам спустившись в гостиную. Братья Оссуори, с которыми у отца был враждебный нейтралитет, уже вели себя в его доме как хозяева: устроившийся на кожаном диване младший, Абрахан, что-то едва слышно напевающий под нос, разливал по бокалам вино, судя по этикетке бутылки, из собственной же винодельни, старший же, Ян, замер у каминной полки, где стояла статуэтка земного то ли бога, то ли пророка Будды – символ их с Оссуори раздора, как рассказывал единственный любимый Роаром родственник, отец его отца.

– О, ну наконец-то и ты! – поприветствовал появившегося на пороге и там же замершего в ошеломлении и нарастающем ослепляющем гневе Роара Абрахан, даже не вставая, как того требовал этикет. – Мы уж хотели тебя вызывать. Пришли вот выразить свои соболезнования… и предложить помощь.

– Не припозднились ли? – мрачно вопросил Роар, делая шаг к Яну и буравя его взглядом. – А ты, Ян, земной скульптурой интересуешься?

– На самом деле, Роар, – мягко заговорил Абрахан, освобождая брата от необходимости отвечать, – мы всё это время ждали, что ты сам придёшь к нам с предложением дружбы. Наши старшие были в состоянии войны, однако их нет, мы сейчас одни свои дома представляем, так что…

– Так что – что? Война войной, обед по расписанию? – Роар кивнул на собственный стол, где уже играло солнечными бликами ало-розовое вино – вот Абрахан расщедрился, эта «Царевна Лебедь» многими тысячами за бутылку исчисляется. Белый эрбис закивал, простёр руку, приглашая хозяина дома к столу, и Роар решил пока поддаться. Тем более что Ян уже отошёл от камина и сел в кресло по правую руку от брата, многозначительно щурясь.

Не отрывая подозрительного взгляда от гостей, Роар тоже сел – его бокал Абрахан предупредительно поставил во главу стола. Все втроём они выпили, закурили – Абрахан сигары, Роар обычные сигареты, Ян и вовсе воздержался, – и почти сразу младший Оссуори завозился, извлекая из-за пазухи тонкую непрозрачную папку.

– Хотим предложить тебе сотрудничество, – объяснил он. – Само собой, где винодельни и где серебряный завод… Но нашей основной компании твои металлы пригодились бы. Тем более я уже поговорил с Эсой – помнишь его? Он тоже окажет содействие. Мы, конечно, под МД, а ты уже под ГШР, но сколько там до объединения осталось, правда?

Натянуто улыбаясь, Роар принял папку и, открыв её, начал вчитываться в строки предлагаемого договора. Абрахан старше его на пять лет, а Ян и на все десять – они куда хитрее, опытнее, беспринципны, бессовестны – не могли прийти ни с чем хорошим. От вина, кстати достаточно крепкого для подобных важных посиделок, в голове мутилось, но Роар сцепил зубы, сосредотачиваясь, и таки нашёл в договоре строки, делающие из него настоящего раба Оссуори, а никак не полноправного партнёра.

– За совсем дурака меня держите? – Роар захлопнул папку и швырнул её в лицо Абрахану – впрочем, поймал её Ян, обладающий нечеловеческой реакцией. Породистое лицо его исказилось, раскрывая наконец карты якобы добродушных соседей по богатой части города.

– А что не так? – не дрогнул ни единым мускулом Абрахан.

– Вон из моего дома! И чтобы близко больше вас рядом не видел! Мы бы стали друзьями, Абрахан, в противовес нашим предкам, если бы конкретно ты не пытался на каждом шагу подличать!..

– Ну как знаешь, – Абрахан ухмыльнулся, погасил сигару и встал. Следом тенью поднялся так и не проронивший ни единого слова за весь визит Ян, играющий желваками. – Хочется тебе идти в расход, что ж я мешать буду? А станет совсем худо, помни: у нас тебя ждут!

Буквально павой он выплыл из гостиной, этот любитель до последней складки отглаженной дорогой дизайнерской одежды, всегда холодных тонов, ещё бледнее делающих его и без того белую кожу, и Роар, проследив за тем, как за порог ушёл и Ян, вечная боевая поддержка Абрахана (а если точнее, кандалы, не позволяющие ему и шага сделать самостоятельно), налил себе с горя ещё вина. После такого приёма Оссуори могут начать открыто выступать против него, а он и так набил полный дом охраны, опасаясь мести «Атра фламмы» за то, что выжил в Седе. Что ж теперь, вообще с моста в реку прыгать?

Чувство со всех сторон подступившего отчаяния стало определяющим в принятии Роаром почти невозможного решения – на следующий день, быстро собравшись, он отбыл в Канари, куда из седовской больницы не так давно перевели всё ещё лечащегося от ран Стиана. От этого тераса, оставившего после себя гнетущее впечатление человека, готового каждому в простой форме указать на его недостатки, явно не терпящего слабостей, но тем не менее тогда, у «Огней», сказавшего Роару: «Будет тяжело, приезжай, решим, чем помочь», – ему и вправду требовалась только моральная поддержка, однако Роар и сам не заметил, как начал почти в голос жаловаться. Лежащий в кровати с наполовину замотанным лицом Стиан и его жена, Дилайла, тёмная тера – и везёт же Роару на всякие подвиды! – сидящая рядом на стуле и находящаяся в положении месяце так на пятом, выслушали его не перебивая, а потом начали предлагать пути выхода из кризиса, хотя по лицу Стиана и нельзя было сказать, чтобы он был искренне рад визиту. Роар пропустил почти всё мимо ушей: и настоятельную рекомендацию всё-таки поверить Трою, который находился с верхушкой ГШР в лице Домино Кирсте в такой тесной сцепке, что вряд ли переметнулся бы при первой возможности на сторону «Атра фламмы», и совет найти себе пассию среди подчинённых Арлеты, тоже, кстати, знакомую с тем же Домино, пусть и очень давно, но, главное, искренне преданную Аспитису, и предложение хотя бы просто взять себя в руки, потому что всё случившееся ещё явно не конец света. Роар так и уехал, не услышав к себе сочувствия, и, наверное, разозлившись постфактум, уже не вернулся бы, но…

Но уже через несколько дней стало известно о загремевших в больницу Рэксе и Аспитисе, и сердце ёкнуло. На весь следующий месяц Роар буквально поселился в больнице у Стиана, открыто требуя к себе жалости, а не советов, потому что, как ему казалось (даже после того, как Стиан сообщил о грядущем выздоровлении мировых лидеров и Севере, теряющем какие-либо позиции из-за внезапного убийства Азата), мир движется к пропасти, а у него нет никого, кроме Стиана, способного уверить его в обратном. Он больше вообще ничего не хотел делать и за что-то бороться – что взять-то с сына северного магната, которого в эти магнаты не готовили? Отречься тем не менее от завода и передать его в полное пользование ГШР, а самому пойти работать и жить куда попроще, он наотрез отказывался – и, само собой, однажды Стиан выгнал его. Насовсем. «Ты тряпка, Роар, – холодно сказал он, а более великодушная Дилайла с интересом стала рассматривать стену. – Я тоже на няньку не учился. Как подрастёшь и захочешь сражаться, приходи».

Это был удар в самое сердце, и домой Роар вернулся в полнейшем раздрае. Пока он раненым зверем метался по особняку, поддерживаемый лишь тем самым дворецким, неожиданно расположившимся к нему после отказа Оссуори, завод существовал сам по себе, что ещё больше убеждало Роара в собственной никчёмности. Но решиться на что-либо, плохое или хорошее, он так и не успел. Вышедшие из больницы лидеры ГШР и МД объявили о слиянии, «Атра фламма» восстала, невероятным образом убила Рэкса Страхова, и через несколько дней после этого ужасающего события двое из охранников, Роаром же нанятых, взяли его под белы рученьки и повезли обратно в Канари, как выразился один из них, многообещающе улыбаясь, на важный разговор.

Больше это, конечно, походило на похищение. По прилёте в столицу Роару, уже давно не сопротивляющемуся, потому что, как правильно учил дедушка, все беды от страстей, что-то вкололи, и в следующий раз он обнаружил себя привязанным к явно тяжёлому креслу с металлическими захватами на подлокотниках и ножках, надёжно держащими его конечности. Похожий захват обручами сдавливал виски и шею, так что Роар не мог даже повернуть голову, чтобы разглядеть стоящего рядом человека в чёрной форме. Дёрнувшись, эрбис немедленно услышал его вкрадчивый и недобрый молодой голос:

– Добро пожаловать в нашу скромную темницу, господин Тэссеруа. Как вы могли бы догадаться, вы находитесь здесь, потому что «Атра фламма» крайне заинтересована в обладании вашими активами. Предупреждаю заранее, если вы откажетесь подписать наши бумаги, вам будет очень неприятно. Если же согласитесь, я немедленно вас освобожу, а наши агенты доставят вас домой. Также вы будете получать некоторый процент с деятельности завода, что отмечено в договоре, плюс мы поставим охрану, чтобы более никто не подобрался к вам. Вам дать время подумать?

– Нет, – отозвался Роар, всё время этого заявления изучавший стену перед собой, на которой от уровня его глаз и выше висел широкий чёрный экран, а больше до самого невысокого потолка не было ровным счётом ничего.

– То есть вы готовы дать ответ сейчас? – уточнил голос. – Мне, стало быть, освободить вам руки, чтобы вы поставили свою подпись?

– Нет, – Роар стиснул зубы, впадая в состояние глухой и в то же время азартной безнадёжности. – Я ничего подписывать не буду. Да и так уж вам нужна моя подпись, чтобы забрать завод? Подделать не можете?

– Нам нужны вы живой, – вежливо заметил голос. – Может быть, хотите что-то добавить к предлагаемым условиям?

– Нет, – в третий раз, но уже с удовольствием ответил Роар. – Вы меня не убедите. Пусть я буду мёртвый, и крутитесь как хотите.

Незнакомец рядом разочарованно цокнул языком.

– Очень жаль. Тогда мы переходим на следующий этап убеждения. Смотрите, пожалуйста, на экран.

«Ты тряпка», – эхом звучал в ушах голос Стиана, и Роар внутренне усмехнулся. Что ж, потом он узнает, что не такая уж Роар тряпка! Экран зажёгся, и с тут же сковавшим его ужасом и непониманием эрбис увидел на нём Стиана. Терас, как и он сам, был привязан к креслу, только без металлических захватов, рот – заклеен чёрной лентой. Рядом со Стианом замер кто-то не очень высокий в маске, полностью закрывающей лицо, чёрной форме с алой прострочкой – ну да, вряд ли, получив галереи МД, «Атра фламма» стала тратить время на перевыпуск формы – и со зловеще блестящим металлическим шприцом в руке. Человек рядом с Роаром поинтересовался:

– Вы ещё не передумали? За ваше упрямство будет страдать ваш друг – и, кстати, один из очень важных агентов слияния. В итоге мы его убьём – а передача завода ударит по любимой вами организации куда менее болезненно.

– Нет! – почти крикнул Роар – потому что очень хотел сказать «да». Как же так, почему именно Стиан? Как им вообще удалось взять его? Или по Роару отследили? То есть он дважды подставил человека, который искренне пытался ему помочь?

Палач на экране всадил шприц Стиану в плечо, нажал поршень, и спустя десяток секунд тераса забило в судорогах. Лицо его осталось всё так же равнодушным, но крика он сдержать не смог – зажмурившийся, не в силах смотреть Роар испытывал физическую боль от его мычания, пробивающегося сквозь ленту. Когда всё стихло и эрбис осторожно открыл глаза, теперь слыша в ушах собственное взбесившееся сердце, Стиан уже обмяк на кресле. Из глаз и ушей его текла кровь, бледная кожа стала розовой, по телу ещё пробегали остаточные судороги. Палач выдернул шприц, отбросил куда-то в сторону и из-за пояса достал новый, обходя Стиана сзади и примериваясь к другому плечу.

– Согласитесь сейчас – мы и его отпустим, – шепнули Роару на ухо, и он замотал головой. Стиан тогда подставился под когти Брутуса, готовый умереть, лишь бы спасти Адамаса Страхова, он наверняка и сейчас уже распрощался с жизнью – и малодушия Роара не простит ни за что. Пусть лучше они умрут оба, чем потом Роар не сможет смотреть ему в глаза.

– Как хотите, – сожалеюще вздохнул человек слева от Роара. Стиану всадили второй шприц, и на этот раз Роар уже не закрывал глаз. Он видел, что после этого приступа Стиан, которому явно для усиления давления на Роара убрали со рта ленту, потерял сознание, чуть не захлебнувшись пошедшей горлом кровью, и сразу после личный охранник Роара вырос перед ним самим, тоже покачивая инъектором. Эрбис вскинул глаза – и у него лицо закрывала маска.

– Стиану придётся немного отдохнуть, а то угробим почём зря, – пояснил он и воткнул иглу инъектора Роару в запястье. – Даю вам ещё один повод передумать, господин Тэссеруа.

Сердце Роара как будто сжала ледяная рука. Из лёгких в момент ушёл весь воздух, перед глазами почернело, и эрбис неожиданно для себя отключился, даже толком не ощутив боли.

Очнулся Роар в куда более свободном положении – хотя грудь и плечо явственно перетягивало что-то широкое – и по большей части от того, что чья-то рука грубо гладила его по щеке. Распахнув глаза, эрбис понял, что сидит, пристёгнутый ремнями безопасности, в каком-то, судя по тряске, едущем автобусе у окна, забранного частой решёткой, а к нему с впередистоящего сиденья наклонился пеланн с бандитской рожей и водит туда-сюда волосатой рукой по его лицу от губ до самого лба, сально ухмыляясь.

– Слышь, руку убрал, да? – рявкнул кто-то рядом не менее внушительным хриплым, с рычащими нотками голосом, и пеланн отдёрнул кисть, скалясь.

– А то чё? – с вызовом уточнил он. Роар скосил глаза влево: на соседнем кресле сидел не шевелясь эрбис лет сорока с тремя параллельными друг другу шрамами на левой стороне лица, непривычно тёмными короткими взлохмаченными волосами, в которых отчётливо виднелись почти чёрные рваные пятна, насыщенно рыжими, почти алыми глазами и распирающими одежду мускулами. Не моргая глядя на пеланна, эрбис равнодушно ответил:

– А ничё. Черпалку твою оторву и тебе же в задницу вставлю.

Не отступая от слов, он молниеносно выкинул руку – жилистую от локтя настолько, что каждую вену было видно – и, схватив промедлившего пеланна за запястье, сжал её. Хруст и шипение слились в один странный звук, и Роар вжался в стекло, с ужасом наблюдая за происходящим. Как только эрбис ослабил хватку, пеланн спрятался за спинкой, больше не высказываясь, и сосед Роара перевёл неподвижный взгляд алых глаз на него.

– Не хочешь пойти по кругу, симпатяшка, делай, что я скажу, – осклабившись, разъяснил он эрбису, и тот судорожно сглотнул. В следующий момент незнакомец рывком поддёрнул Роара к себе за ворот светло-голубой рубашки – в такой же, только с закатанными рукавами, был он сам – и, положив левую руку ему на колено, зашептал на ухо: