Текст книги "Иеремиевы огни (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

– Зачем бы мне? – в тон ему отозвался собеседник, и рука Анжелы соскользнула с перил. Она точно слышала уже этот хрипловатый, с чудящейся усмешкой голос! Да может же быть такое, что?..

– Ну как зачем? – хмыкнул Аспитис, и Анжела заставила себя продолжить переставлять ноги. – Ты пошёл на принцип. Вернуть меня в лоно родной организации любым путём.

– А отослал в тридцать втором году я тебя в лоно враждебной организации зачем? Чтобы потом веселее жить было?

– Нет, ты не понял, я имею в виду…

– Так вы – живой?! – выдохнула Анжела, вынырнув из-за лестницы в двух шагах от изумлённо обернувшегося Аспитиса. Чуть дальше расположившийся Рэкс, сидящий в кресле напротив включённого компьютера в обычной футболке и штанах, тоже развернул в её сторону кресло и немного смущённо заулыбался.

Ошарашенно Анжела огляделась. Судя по всему, в этом подвале уже давно разбили нечто вроде штаба – несколько столов с моноблоками, раскладушка в углу, кулер. Незаметная дверь в стене – отдельный санузел? Невероятно! И всё это время Рэкс Страхов жил здесь?!

– Всё-таки утка?.. – от облегчения Анжела не удержалась на ногах и почти легла на стену. – Эрих вас не убивал?

– Ну само собой, – Аспитис обхватил её за талию и почти на себе перенёс в ещё одно кресло, недалеко от Рэкса. – Во-первых, Эрих был и остаётся на нашей стороне. Вчера с его помощью и с помощью Миа – Рэкс, твоя дочка превосходная актриса! – был освобождён заложник с Пикора. Во-вторых, неужели мы могли позволить кому-то уничтожить наш главный мозговой центр? Ты же сама показывала мне Иеремиевы огни! Устранение Рэкса Страхова в нашей ситуации – это не «сначала будет тяжело, а потом хорошо кончится». Это настоящая катастрофа!

– О, да брось, – отмахнулся Рэкс. Анжела смотрела на него во все глаза. – Вы бы и без меня отлично справились. Зачем эта самокритика?

– Да в самом деле. Подумаешь, я бы, оставшись один, просто разнёс парочку городов! Это если умолчать о том, что твоя команда подозревала бы меня в твоей смерти.

– Аспитис, – слабым голосом перебила его Анжела. – Это было не очень любезно с твоей стороны утаивать от меня… вот это. Но я понимаю. А Иеремиевы огни – просто суеверие, ты сам говорил. Я верила, пока ты не сказал, что они показывались в год образования МД…

– Очередные предрассудки по поводу первого Стамесова! – фыркнул Аспитис. – Объясни ей, Рэкс. Мне она определённо не поверит.

– Образование МД – одна из значимых вех нашей истории, – улыбнулся Рэкс Анжеле. – До неё СНВ занимался преимущественно бандитизмом. Управлял всем милотеновским криминалом. Стамесов поставил свою организацию на правительственные рельсы. Благодаря ему с большей частью разбоя было покончено и постепенно МД встала наравне с ГШР. Его последователи до самого последнего, не оставившего грамотного преемника, придерживались той же линии. Последний, Рейо, был увлечён наукой, а не политикой, и потому следующий Мессия, Люцесс, легко сместил его. Его власть интересовала с точки зрения денег, а не правления. За короткое время МД чуть не развалилась на несколько больших ОПГ. Но пришёл Аспитис и всё вернул.

– А потом опять чёрт знает куда всё покатилось, – поддержал его Аспитис. – Вот и до слияния дожили. АФ обезглавлена. Сегодня в пять я вместе с правопреемницей Марка буду делать заявление. Ты, Рэкс, там тоже планируешься.

– Кто бы сомневался. Пришлите мне костюмера – и сразу поедем.

Анжела приподняла руку, заявляя о своём желании вновь вклиниться в их диалог. Аспитис вопросительно посмотрел на неё.

– Значит, это было для отвода глаз Марку? – уточнила хорони. – Чтобы он думал, что хоть в чём-то победил? Если Эрих пришёл к нему только на днях, он, получается, не знал, кто за всем стоит. Нужно было, чтобы он думал, что и слияние некрепко держится на ногах?

– Именно, – кивнул Аспитис. – Первое время мы многим жертвовали, чтобы он так и думал. Закономерным завершением этого стало устранение одного из лидеров. Общественность, сама знаешь, как всколыхнулась. Изображая из себя подраненную птичку, мы легко провернули все необходимые диверсии, которые выбили почву из-под ног уже у него. Сегодня Рэкс для всех вернётся жив-здоров, якобы освобождённый из его казематов. Об этом заявит дочка Марка, поэтому все поверят, что это был заговор «Атра фламмы», а не наш. Она же вернёт нам галереи МД и в эфире снимет с себя полномочия главы «Атра фламмы», тем самым уничтожив её.

– И что будет с агентами, которые всё равно не захотят идти в слияние?

– Чистки, – пожал плечами Аспитис, и Рэкс цокнул языком.

– Я бы на твоём месте ещё подумал, Аспитис…

– Да подумал я уже! – тот раздражённо сверкнул глазами. – Думаешь, один ты мне на мозги капаешь? Вот рядом с тобой женщина, весьма близкая тебе по духу, с которой, кстати, вопреки всем твоим предсказаниям, мы сошлись!

– Так уж вопреки, – Рэкс улыбнулся углом губ, и Аспитис закатил глаза.

– Всё, достаточно. Нам ещё необходимо подготовить речь для заявления. Спикеры набросали, будешь читать?

Рэкс протянул руку, и Анжела робко поинтересовалась:

– А я… могу остаться? Или помешаю?

– Оставайся, – великодушно разрешил Аспитис, извлекая из-за пазухи папку и вручая её Рэксу.

– Дверь запереть не надо?

– Она открывается на ограниченное количество ИД-чипов. Для остальных это бастион. Никаких оповещений на правильный или неправильный чип, просто либо открывается, либо нет. Ну, Рэкс, твоё мнение?

– Будем править, – вздохнул тот и потянулся за ручкой. Анжела забралась в кресло с ногами, Аспитис сел позади Рэкса прямо на стол – следующий час обещал быть очень интересным.

* * *

На пресс-конференцию с Аспитисом ехало огромное количество охраны, поэтому Дилана временно освободили от его непосредственных обязательств, и лишние часы он решил потратить на визит в лабораторию. В последние дни – как раз с момента возвращения Цезаря с Брутусом и Хасом в качестве пленников – сильвис избегал приезжать туда, хотя прежде был уверен, что возможность встречи с Брутусом более не способна его от чего-либо отвратить. Однако вновь пришла пора взглянуть своим страхам в лицо – в который уже раз, – да и деваться, в общем-то, было некуда.

Когда Дилан появился в лаборатории, конференция уже началась, и вполне резонно было ожидать, что некоторая часть учёного и рабочего контингента зависнет перед телевизорами. Как-никак, исторический момент: объявление о полной победе над «Атра фламмой», возвращение галерей МД, полная перекройка мира в прямом эфире… Но Дилан и представить не мог, что буквально вся лаборатория вымерла на этот «исторический» час – пока он шёл до кабинета Бориса, который ещё утром настойчиво приглашал его наконец приехать, ему не встретился ни один из привычных сотрудников-фанатиков. Ради всех святых, да ведь большая часть из них и так примерно знала, что там будет происходить, на этой конференции!

В кабинете Бориса, состоящем из трёх помещений: собственно лаборатории, хранилища и чего-то вроде приёмной, где сотрудники обычно собирались для обсуждения или отдыха, – и вовсе было столпотворение. Похоже, все без исключения расселись по стульям перед огромным телевизором, раньше показывавшим только данные, связанные с работой, на столе в ряд стояли чашки с кофе и чаем, вазочки с печеньем, а посередине – громадная кофемашина. Сам Борис возглавлял это сборище, устроившись за столом ближе всех к телевизору – на его экране сейчас вся в чёрном Ярослава Оргал что-то объясняла внимательно слушающему её Аспитису под то и дело озаряющими их обоих вспышками фотоаппаратов.

Борис обернулся на шум открывшейся двери и замахал обескураженному количеством народа Дилану.

– О, вот и ты! Идеальное выбрал время! Пробирайся сюда, тут есть лишний стул!

Под общее недовольное шиканье Борис начал покаянно кивать, и Дилан, с чувством, что ступает по минному полю, осторожно обогнул стол со всеми его оккупировавшими и побыстрее опустился в соседнее с Борисом свободное кресло. Хорон щедро плеснул ему кофе, пододвинул кружку почти под самый нос и показал на экран.

– Пока не кончится, никто и с места не сдвинется, уж поверь мне на слово! – хохотнул он, весело щуря единственный глаз. – Так что… чувствуй себя как дома, дорогой Дилан!

– А Розу где потеряли? – поинтересовался Дилан, прихлёбывая кофе. – В отличие от всех, она всё-таки работает?

– Наоборот. Отдыхает у себя. Как вернулась из Канари после встречи с этим «лазурным саром», так и лежит с головной болью. По-моему, оно того не стоило…

– Да тихо ты, Борис! – возмутился кто-то из дальних рядов, и Борис, заговорщицки приложив палец к губам, взял со стола пульт, делая звук громче. Огелли, которую камеры показывали крупным планом, чуть тряхнула головой и, почти не моргая, неотрывно глядя на зрителей чёрными глазами, слегка дрожащим голосом заговорила:

– Мой отец сделал для организации МД много хорошего, и неверно было бы считать его банальным террористом. К сожалению, он не сумел понять вовремя, что мир изменился. Эпоха разделённости кончилась, началась эпоха объединения. Я пыталась объяснить ему, что нет смысла преграждать собой путь уже набравшему ход поезду, но некоторые наши предрассудки иногда оказываются сильнее голоса разума. И нет ничего удивительного в том, что слаженная, сплочённая работа слияния оказалась более действенной, чем агрессивные одиночные выпады новой организации, в которую перевоплотилась МД.

– То есть самоубийство уже показывали? – шёпотом уточнил у Бориса Дилан, и тот кивнул.

– Почти в самом начале. Хорошо отретушированная запись, даже детям смотреть можно… Вот, сейчас самое интересное начнётся!

– …За короткое время нашему обществу был нанесён ощутимый урон, – говорила тем временем Яра – она просто великолепно держалась. – Но в том числе были сделаны беспрецедентные шаги вперёд. Как правопреемница поста лидера АФ, я подтверждаю ранее озвученные мной намерения сложить с себя полномочия и тем самым завершить объединение двух противостоящих организаций. Два часа назад я передала Аспитису Пикерову подробные списки всех агентов всех милотеновских ставок с градацией их отношения к тому или иному лидеру. Также были открыты казематы, где держали особо опасных для новой власти политических заключённых, – и здесь, Аспитис, я хотела бы показать вам, кого мы нашли в самых тайных тюрьмах. – Она кивнула куда-то в сторону и попросила: – Приведите, пожалуйста, гостей.

Камера отодвинулась, чтобы зрителям было видно всё пространство позади стоящих на трибунах Аспитиса и Ярославы. Справа от бывшего лидера ещё МД из-за пресс-вола медленно вышли Рэкс под руку с Ледой, а следом за ними – тот самый огель в алом плаще, который освещал их якобы убийство. Громкий вздох изумления прокатился по зрительскому залу – переключившаяся на журналистов камера показала, как они единым порывом хлынули к самой сцене, учащая фотовспышки и с возгласами переглядываясь. В отличие от Гидеона, так и оставшегося в своём неизменном облачении, Рэкс и Леда были в относительно деловой одежде, и их отглаженные до последней складки костюмы ярко контрастировали с осунувшимися лицами и запавшими глазами. Аспитис изобразил на своём лице целую гамму эмоций – Дилан и не подозревал, что этот часто холодный и всегда саркастично-циничный человек способен на такое. Он отступил к Рэксу, что-то торопливо спрашивая у него, потонув голосом в поднявшемся гомоне, Гидеон же, взъерошенный и словно ещё больше похудевший, шагнул к трибуне и наклонился к микрофону.

– Я заявляю во всеуслышание, что меня, журналиста издания «Максима», вынудили провести репортаж о сфальсифицированном убийстве четы Страховых, – громко сказал он, обращая на себя внимание репортёров. – Это – дело рук агентов покойного Марка Оргала. Рэкс и Леда Страховы к этому моменту уже находились под влиянием наркотических веществ, поэтому загримировать их труда не составило. После съёмки нас троих закрыли в казематах в отдельных камерах. Поскольку кормили там через раз и вообще отсутствовали элементарные удобства, от себя могу сказать, что более чем счастлив известию, что сэр Оргал позорно самоустранился, – он показал в дерзкой улыбке ровные зубы и закончил: – Туда ему и дорога!

В приёмной лаборатории в унисон увеличившейся громкости криков разбушевавшихся журналистов раздались аплодисменты и свист. Борис покачал головой и кивнул Дилану на совсем близкую дверь.

– Не знаю, как ты, а я увидел что хотел. Пойдём пока пообщаемся. Есть у меня кое-что, что я просто обязан тебе показать, Дилан.

С трудом оторвав взгляд от экрана, где севший на любимого конька Гидеон в красках расписывал, как его и Страховых угнетали нехорошие атрафламмовцы с молчаливого согласия их лидера, а Яра, явно для того, чтобы не выдать своего истинного отношения к творящемуся фарсу, закрыла лицо тёмной вуалью и отвернулась, Дилан неохотно последовал за Борисом в его лабораторию. Стоило закрыть входную дверь, как установилась полная тишина. Борис, что-то насвистывая себе под нос, отошёл к одному из стеллажей, открыл один ящик снизу, в нём другой и уже из него извлёк странного вида пистолет и металлическую коробку с, очевидно, патронами к нему.

– Наконец закончили эту разработку. Роза, само собой, была против, но я оружейник, меня не переделаешь, – усмехнувшись, Борис достал один из двух крупных патронов и вставил его в прозрачный магазин пистолета. Дилан следил за ним затаив дыхание. – Это – полный блокиратор вашей альмеги. Попадание в любую часть тела, соприкосновение содержащегося в патроне вещества с любой повреждённой тканью обеспечит долговременное затухание активности вируса. А возможно, и его безвременную кончину. Испытывать мы его, понятное дело, на целом организме не испытывали, но клинические обещают микроапокалипсис. Так что, если вдруг захочешь перестать быть Особенным…

– То есть… – Дилан сглотнул. – Без последствий? Альмега просто… умрёт, а организм останется спокойно жить?

– На сто процентов такого обещать не могу, – с сожалением отозвался Борис и прокрутил пистолет в руке. – В отдельных клетках препарат её оглушает или, если вирус ослабнет, убивает. Но в целом организме – сам понимаешь. Мозг, нервы, все дела. Пока мы не научились, подобно Сетте, внедрять альмегу для обращения в Особенного, ничего нельзя сказать с полной уверенностью. Мы и это-то реализовали вопреки Розиным протестам лишь из-за появления в лаборатории Брутуса.

Дилан вздрогнул: с этой пресс-конференцией он совсем забыл, что где-то здесь содержится его самый главный враг. Внимательно следящий за его лицом Борис улыбнулся и протянул сильвису пистолет и коробку с оставшимся патроном.

– Мы тут вообще много что реализовали с его доставкой курьером, – подмигнул он Дилану, пока тот нерешительно принимал подарок. – Он-то отказывается с нами сотрудничать, а посравнивать ваши показатели хочется. У нас уже и оглушающий альмегу газ имеется, и ослабленные аналоги вот этого препарата в жидком виде. Ты бери-бери, дарю. Кто, как не ты, имеет полное право им пользоваться!

– Допустим, – Дилан переложил обычное оружие за пояс, а пистолет-«глушитель» засунул в кобуру в подмышке. Коробка никуда не помещалась, и сильвис забрал из неё патрон, чтобы спрятать его в карман. – Ты вызвал меня ради этого?

– О, ну не только. Но, пока конференция не кончится, помощников у меня не будет. Можешь прогуляться до Брутуса. Я не намекаю на глумление, но разве ты не хочешь убедиться, что мы стреножили его качественно?

Борис смотрел с ехидцей и подначкой, и Дилан с раздражённым вздохом закатил глаза. С куда большим удовольствием он дошёл бы до Дамелы, но она приставлена охранять Розу, и пока, наверное, не стоит их обеих беспокоить. К тому же там, рядом с Брутусом, наверняка и Хас…

– А Азатова сынка вы куда спрятали? – абсолютно незаинтересованно уточнил Дилан.

– В соседней клетке с Брутусом сидит, – подтвердил его догадки Борис. – Оставили в поле видимости, чтобы а) он не бесновался и б) на случай необходимости шантажа и запугивания. Не смотри на меня так, это идея Алана. Роза вообще не в курсе, и никто её, само собой, посвящать не будет, если вдруг что. Ну как, пойдёшь? Минут пятнадцать у тебя есть. Второй этаж, комната 230-В.

В последний раз смерив улыбающегося Бориса неодобрительным взглядом, Дилан пожал плечами и, развернувшись, двинулся обратно в приёмную, где был единственный выход в основные коридоры Главной лаборатории.

Поднявшись на лифте на второй этаж, Дилан быстро нашёл нужную комнату – это оказалось средних размеров помещение, поделённое на несколько частей стеклянными перегородками, за каждой – какие-то свои инструменты и аппараты. На правой стороне, перед поворотом, находилась камера с Брутусом, и сильвис заставил себя убыстрить шаг, хотя больше всего ему хотелось с той же поспешностью выйти обратно и закрыть за собой дверь.

У камеры Брутуса Дилан остановился рывком, чувствуя, как против его воли учащается дыхание, – хорошо, что никого из сотрудников здесь не было. Ненавистного ауриса он обнаружил обнажённым до пояса, прикованным за руки и за ноги к металлическому столу в самом углу его стеклянной комнаты – и, кажется, то ли спящим, то ли просто в бессознательном состоянии. Рядом на тележке были разложены несколько странного вида скальпелей, шприцы с неизвестной жидкостью, небольшие приборы – даже половина этого добра не была знакома Дилану по его собственному пребыванию в заточении у учёных Аспитиса. Ни дать ни взять пыточная камера…

– Он вряд ли сможет с тобой сейчас поболтать, Дилан, – раздался откуда-то слева холодный голос, и сильвис вздрогнул, поворачивая голову. – Но, если так не хватает общения, можешь перекинуться парой слов со мной.

Через узкий коридорчик в похожей камере, только почти что пустой, за исключением скамейки, сидел с ровной спиной Хас. Весь торс его был перебинтован – Дилан вспомнил, что с Севера его доставили вскоре после того, как восставшие против Брутуса солдаты выловили сына Азата и избили хлыстом до полусмерти. В наружной стене его камеры, в отличие от камеры Брутуса, было небольшое окошко, и именно поэтому Хаса можно было слышать.

– С удовольствием перекинусь, – Дилан разозлился на собственный никак не проходящий страх и решительно подошёл к темнице Хаса. – Посмотрю, выбор стороны этого маньяка дался тебе дорогой ценой. Не думал всё к чертям бросить?

– Стать дезертиром, как ты? – съязвил Хас. Он ощутимо повзрослел с тех пор, как Дилан разговаривал с ним в последний раз, – но, как и Ове, не внешним видом, а интонацией и взглядом. Может, подкинуть кому-нибудь из вышестоящих идею просто прикончить Брутуса? Если он опять вырвется, сколько ещё невинных жизней он переломит через колено?

– Да хоть бы и дезертиром, – легко согласился Дилан. – Всё лучше, чем постоянно терпеть боль и унижения. Ты осознаёшь, что тебя не просто так держат рядом с главным подопытным кроликом? Учёные МД не особо больны гуманизмом.

– Прекрасно осознаю, – Хас ощерил зубы в издевательской улыбке. – Однако мне больше нравится быть на своём месте. Как-то спокойнее, Дилан. Куда бы что ни шло… Брутус всё равно побеждает.

Встревоженный его самоуверенным и зловещим тоном, Дилан отступил от камеры. Если вспомнить, как Брутус был пойман в этот раз, не так уж сложно счесть всё произошедшее откровенной подставой. Возможно, ему просто нужно было бежать с Севера и поэтому он без страха сунулся в самое пекло? Конечно, его охранники должны были предполагать такую вероятность, но всё-таки будет не лишним прямо сейчас потребовать у Бориса усиления охраны.

Под торжествующим взглядом Хаса Дилан заторопился прочь из лаборатории. Пятнадцать минут, отведённые Борисом, ещё не прошли, однако сам-то он свободен, а значит, пока суть да дело, сумеет отдать нужные распоряжения.

Приёмная кабинета Бориса уже по чуть-чуть рассасывалась. Пропустив мимо себя двух возбуждённо обсуждающих ещё идущую по телевизору конференцию учёных, Дилан по стеночке добрался до двери в лабораторию и зашёл к Борису. Тот, возящийся с очередным своим гениальным изобретением, изобразил удивление.

– Ты зашёл туда, посмотрел на Брутуса и ушёл?

– Сделал фото на память, – съязвил Дилан. – Мне не понравились речи, которые мне толкал Хас. Создаётся впечатление, что он с минуты на минуту ждёт освобождения. Усильте охрану, Борис.

– У нас и так тут даже мухи с пропусками летают, – хмыкнул тот. – Охрана на Тэдэо, он на этом собаку съел. Ни у кого сейчас на Милотене нет оружия такой силы, чтобы незаметно подорвать или проникнуть в лабораторию. Но, если ты так беспокоишься, я позвоню ему.

Дилан с благодарностью кивнул, и Борис достал из кармана сотовый. Щёлкнул нужный контакт, прислонил к уху и почти сразу с недоумением отнял, вглядываясь в экран.

– В первый раз у меня здесь ничего не ловит! Что бы это могло…

Телефон в его руке вдруг треснул, издав шипение – и тут же одна за другой в потолке заморгали лампы. Верно оценивший ситуацию Дилан оттолкнул хорона в угол подальше от всех возможных приборов и сверху, и по бокам – и вовремя: с похожим шипением лампы стали лопаться, брызгая осколками. Одновременно с ними закоротили и устройства лаборатории. Дилан закрыл Бориса собой, наблюдая, как вспыхивают и исходят едким дымом все находящиеся в помещении электронные приборы. В наступившей темноте и тишине, похоже, только один он и мог что-то разглядеть.

– ЭМИ-удар такой силы – у кого могло хватить мощности? – охнул в своём углу Борис, но Дилану уже было не до него. Он ломанулся к двери – из-за отключившегося электронного замка она оказалась заперта, однако сильвис без особого усилия вынес её из пазух.

В приёмной царила лёгкая паника и тьма хоть глаз выколи, поэтому Дилан ориентировался исключительно на слух. Как и предыдущую, он сломал входную дверь и выбежал в коридор. Пусть Борис разбирается со своими подчинёнными, а заодно и всей лабораторией, Дилан обязан сейчас нейтрализовать Брутуса – потому что именно за ним пришли напавшие на их оплот враги.

Лифты, само собой, не работали. По памяти спеша к лестнице, Дилан тревожно прислушивался: в разных концах лаборатории определённо происходило вторжение. Где-то внизу что-то грохнуло так, что сотряслись стены – что же это, последний выпад «Атра фламмы»? Но откуда им знать расположение лаборатории? Добравшись наконец до лестницы, Дилан приник к узкому окну в пролёте между первым и вторым этажами и не поверил своим глазам: от проломленной стены, ограждающей территорию их научного центра, врассыпную бежали солдаты в тёмно-серой форме без видимых знаков различия. У многих на плече были гранатомёты, останавливаясь, они, казалось, без разбору палили по главному зданию, каждый раз вызывая дрожь стен и потолка и звон оставшегося в рамах стекла. Наперерез им уже спешили охранники лаборатории, но, судя по продолжающемуся грохоту со всех сторон, большая часть захватчиков успела проникнуть внутрь. Против такой силы одному Дилану выступать было бесполезно, и он возобновил своё продвижение к помещению, где держали Брутуса.

Дверь выхода с лестницы на второй этаж заклинило, и Дилану пришлось потратить некоторое количество времени, чтобы превратить её в проход. В коридорах было пустынно – похоже, все, кто в момент ЭМИ-удара был за пределами комнат, спешно попрятались, а остальные сидят за запертыми дверями, не решаясь высовываться. Ни захватчиков, ни охраны также видно не было. Зачем же ещё они пришли, если не за освобождением Брутуса?

Проход в ту лабораторию, где держали аурисов, однако, оказался свободен и, ко всему прочему, залит светом, очевидно, находящихся в комнате фонарей. Втянув носом воздух, Дилан различил два новых запаха – их точно не было, когда он приходил сюда в прошлый раз. Из помещения также доносилось минимум три разных голоса – что ж, с таким числом врагов он справится влёт, особенно если Брутус всё ещё не пришёл в себя.

Переступив порог лаборатории, Дилан с ужасом понял, что сражаться ему придётся не с обычными солдатами. Освобождённый из камеры, стена которой разлетелась осколками по всему полу, Брутус стоял чуть в отдалении от неё и методично разминал шею. За его спиной огромный вер – кажется, всё тот же, которого Дилан видел в Копи – размашистыми движениями уничтожал перегородку темницы Хаса. Находящийся между ними ощутимо убавивший в мышцах терас-подросток – само собой, Доминик – наблюдал сразу и за ним, и за Брутусом. Появившегося Дилана он заметил первым и подтолкнул ауриса под локоть.

– А ты говорил, так с ним и не встретишься, – сообщил он на всю лабораторию, и Брутус резко повернулся. От вида его безумной улыбки Дилан едва не сбился с шага.

– Нас тянет друг к другу как магнитом, правда, Дилан? – Брутус отступил в свою камеру и одним движением выдвинул оттуда тележку со всем содержимым. – Прежде чем мы опять начнём выяснять, кто сильнее, позволь мне уравнять наши шансы…

Дилан рванулся к нему, но встретил грудью брошенный в его сторону чёрно-серебряный шар. Отскочив на пол, шар изошёлся густым желтоватым дымом. Брутус пытается испортить ему видимость? Сильвис шагнул в дым и вдруг понял, что его участившее ритм в подготовке к схватке сердце замедляется. Сам собой дым превратился в непроглядный туман, в ушах зазвенело, пол под ногами стал зыбким и резиновым. Дилан покачнулся, не зная, как правильно поставить ногу, чтобы не упасть, и Брутус возник перед ним скалящимся призраком. Дилан заторможенно моргнул – глаз успел уловить только, как что-то блеснуло в свете фонаря, а в следующую секунду тень перед ним окончательно исчезла, чтобы материализоваться в полушаге сзади и полоснуть чем-то острым по поджилкам.

Болевой порог упал вместе со способностью хоть как-то реагировать на действительность. Едва сдержав крик, ослеплённый острой болью, от колен пронзившей всё его тело, Дилан упал на колени и не завалился дальше только чудовищным усилием воли. Дым вокруг него уже рассеялся, и Брутус, поигрывающий двумя окровавленными скальпелями в руках, обрисовался во всей своей красе в шаге спереди.

– Что, уже не такой самоуверенный, а, Дилан? – расхохотался он и прыгнул в сторону. Сразу два разреза обожгли сильвиса – один на щеке, от глаза до губы, второй на плече, – но он не успел даже дёрнуться, потому что они посыпались одновременно со всех сторон.

В считаные секунды руки, торс, бёдра, лицо Дилана вскрылись многочисленными кровавыми ранами – и кровь не торопилась свёртываться. Потонувший в боли, сильвис даже не мог защищаться. Смех и возгласы волчком крутящегося вокруг него Брутуса заполняли всю его голову, не оставляя там места мыслям. В последней попытке сделать хоть что-то он вскинул руки, закрывая ими глаза, – и вдруг атака прекратилась.

– Хватит, перестань! – пробился сквозь звон отчаянный голос, и судорожно вдохнувший Дилан приоткрыл один глаз. Как и тогда, в сеттевской лаборатории, в руку Брутусу вцепился Хас, и аурис был вынужден остановиться. – Доминик убьёт его, если тебе это так важно! Но нам надо идти, а то сами попадёмся!

Удивительно, но по капле силы восстанавливались. Вторым открытым глазом Дилан увидел, что за спиной Хаса поднимается с пола разозлённый Доминик, явно отброшенный с дороги, как только Хас смог покинуть камеру. Их сообщник вер Мэтво рассеянно качал в руке топором.

– Да что ж ты вечно… мне мешаешь?! – развернувшись к Дилану спиной, Брутус в остервенении отшвырнул Хаса в стекло целой комнатки слева. Прерывисто вздохнув и как будто даже дёрнувшись от раздавшегося звона и резкого вскрика, он прокрутил в пальцах скальпель – и Дилан, извлёкший из кобуры пистолет-«глушитель», выстрелил ему в поясницу.

Брутус рухнул как подкошенный без единого звука – только скальпели разлетелись звоном по металлическому полу. Воем закричал Хас, Доминик и Мэтво рванулись к своему командиру почти одновременно, и, превозмогая себя, Дилан пополз в сторону. Он не верил, что после совершённого ему не выпустят пулю в лоб, но всё равно не стоило маячить у врагов перед глазами. Сев в углу, мутными глазами он пронаблюдал, как Мэтво вскидывает безжизненное тело Брутуса на плечо и первым идёт к двери из лаборатории. Доминик поставил на ноги плачущего Хаса, отвесил ему подзатыльник и толчком в спину – аурис опять вскрикнул от боли – отправил вслед за Мэтво. Проходя мимо Дилана, он смерил его странным взглядом, но стрелять не стал. Спустя несколько секунд Дилан остался в лаборатории один. Он видел, что понемногу его порезы затягиваются, однако вставать и идти куда-то сил пока не было.

Лаборатория продолжала сотрясаться. Если кто-то из врагов дойдёт сюда, он постарается их встретить. А может быть, когда Доминик выведет своих, нападение и вовсе схлопнется.

* * *

С наступлением сумерек группа Брутуса была на квартире, куда их поместила после побега из казематов Селена. Так и не пришедший в себя Брутус был уложен на кровати в той же комнате, где уже находился оправляющийся от ран Ян. Пока врач – сормах по имени Бехман Ортада, бывший ещё личным врачом Азата, осматривал нового пациента, остальные замерли в разных углах комнаты. Мэтво, остекленевший взглядом, сел прямо на пол у стены, Доминик устроился на подоконнике, Селена, неотрывно наблюдающая за Бехманом, прижала к себе кусающего губы, дрожащего всем телом Хаса. Гнетущую тишину нарушали лишь метания по простыни бредящего Яна и неразборчивое бормотание сормаха.

– Ну что я могу сказать, – Бехман наконец отступил от Брутуса и посмотрел на напрягшуюся Селену. – Состояние, близкое к коме. Ни внешних, ни внутренних повреждений нет, но…

– А пуля? – вскинул брови Доминик. – Там, в спине, точно была кровь, я видел!

– Красное пятно на коже не кровь. Очевидно, в снаряде содержался какой-то препарат, часть его разошлась по организму, часть осталась снаружи. Теперь там только небольшой синяк на месте крохотного прокола, и…

– Отлично! – Доминик всплеснул руками. – То есть и альмега у него не работает. Мы попали, господа!

– Я, конечно, извиняюсь, что лезу не в своё дело, – Бехман начал обмахиваться собственной планшеткой, куда до этого записывал наблюдения по Брутусу. – Но что вам мешало прямо на месте выяснить у стрелявшего, чем он лупит по вашему командиру? Или хотя бы забрать оружие? У меня сейчас нет возможностей это исследовать, но рано или поздно они появятся, и тогда…

– Нашему командиру, Бехман! – сверкнул глазами Доминик. – Ты теперь тоже под его началом, не забывай об этом! А по поводу оружия – да кто ж мог подумать, что в него не обычной пулей засветили? Я прихватил парочку ослабляющих вирус гранат, можешь разобрать одну, раз так надо. А вообще, если бы не Хас, этого в принципе не случилось бы, да, мой юный друг?