Текст книги "Иеремиевы огни (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Ощутимо поднявшиеся перегородки эрбис перепрыгнул с разбега, даже не заглянув прежде внутрь и не подумав, что именно этого от него и ждут. Кем-то выпущенная пуля разминулась с его головой на какой-то сантиметр, с лязгом отскочив от верхней двери и потом звякнув где-то в углу, – и Роар застыл столбом в нескольких метрах от щерящегося сормаха, держащего в одной руке направленный на него пистолет, а в другой полупридушенную Колет.

От следующей пули он вновь счастливо увернулся, неожиданно для себя вовремя рванувшись в сторону. Вид беспомощной, используемой в качестве приманки девушки поднял в Роаре что-то, чего он никогда не подозревал в себе, и сейчас он был готов на всё, лишь бы она осталась жива. Уйдя от сормаха перекатом – ещё одно удававшееся ему раньше чаще других движение, – он умудрился достать своё оружие и выстрелил прямо с пола, почти не целясь, потому что из этого положения не успевший полностью повернуться к нему враг заслонял собой Колет. Пришла награда за все страдания: наугад выпущенная пуля разнесла сормаху голову, и в этот раз Роар не стал закрывать глаза. Он увидел, как осколки костей и ошмётки мозгов разлетелись фонтаном во все стороны, обильно залив кровью и обезглавленное тело, и запоздало взвизгнувшую Колет, а потом ноги у сормаха сложились и он рухнул на пол. Вывернувшаяся из-под его руки эрбисса отскочила от него в сторону и каким-то слишком уж небрежным движением стёрла с глаз тёмную кровь.

– Спасибо, Роар, – хрипло сказала она. – Пусть теперь ты тоже недобрый… На войне как на войне.

Осторожно обойдя труп сормаха – как, оказывается, сложно передвигаться на самовольно вихляющих ногах, – Роар приблизился к Колет и молча обнял её. Гермоворота с негромким шипением замкнулись недалеко от них, будто хищная пасть гигантского змея, и теперь оставалось только ждать, когда остальные захватят командный пункт и снимут режим ЧП.

В душе была пустота – Роар не мог найти в себе даже страха перед возможным провалом всей миссии, а значит, и казни всех без исключения диверсантов. Выдохнув, он вместе с Колет опустился на залитый кровью пол – она что-то опять сказала ему, но сквозь вдруг поднявшийся звон в ушах он не услышал. То есть вот так из тряпок становятся солдатами? Возможно, Стиан был прав – это всё слишком круто для него, тепличного мальчика, только и умеющего что зависать на светских раутах и трепать языком в кругу таких же легкомысленных пташек, не видевших ни горя, ни боли. Другой уровень. Зато теперь он уже никогда ничего не испугается…

Колет, успевшая когда-то очистить всё лицо от чужой крови, вдруг поцеловала его – и Роар очнулся. Отвечая ей, он вдруг заметил, что всё пространство щитовой стало неприметных серых цветов и, хотя звон из его ушей ушёл, ниоткуда больше не доносилось ни звука: ни сирен, ни оповещающего голоса. Ворота опять зашипели, Колет отстранилась от него, они одновременно повернули головы к выходу из помещения – и увидели, как расходящиеся в стороны двери понемногу открывают стоящего за ними Дитриха.

– Ну хорошо, что вы живы, откровенно говоря, – чем больше хиддра становилось видно, тем заметнее было, насколько он пострадал в сражении – почти такой же окровавленный, как Колет, только от своих ран, рассыпанных по всему телу и сделавших прежде серую футболку чёрной. – ЦУ наш. Идёмте в командный пункт, голубки.

Колет встала первой и протянула Роару руку. Торопясь нагнать захромавшего вдаль по коридору Дитриха, они перелезли через уходящую в пол нижнюю перегородку – краем глаза эрбис заметил, что один из врагов хиддра остался лежать с ножом в руке, второй в сидячей позе застыл у стены – и почти бегом устремились вперёд.

Для фактически тяжелораненого Дитрих и вправду двигался поразительно быстро. Уже через полминуты они трое вступили в командный пункт – Стиан сидел за панелью управления рядом с щуплым кейером и играючи то отодвигал, то приближал к его вихрастой голове пистолет. Айзек стоял неподалёку, около ещё двоих цэушников, в отличие от первого, вповалку лежащих на полу, но, судя по едва шевелящейся груди, тоже живых. На звук шагов Стиан обернулся и поднял брови.

– Нам будет о чём поговорить последующими долгими вечерами, – улыбнулся он, быстро оглядывая с головы до ног сначала Колет, потом Роара и последним Дитриха. – Живой ты, брат-хиддр? Никогда бы не подумал, что ты и в самом деле способен справиться с двумя солдатами! Улица так многому учит?

– Ну, когда тебя пытаются постоянно убить все кому не лень, ещё не тому научишься, – показал розовые зубы Дитрих и опустился на пол.

– Что ж, совсем скоро я тебя научу нормально раны зашивать. Раз все в сборе, я объявляю о победе. Мелик, включай связь!

Дёрнувшийся кейер поспешно защёлкал кнопками. Свободной рукой Стиан развернул к себе микрофон, длинный ус которого был встроен в панель, и хорошо поставленным голосом заговорил:

– Внимание всем находящимся в галерее. У вас есть пятнадцать минут на полную эвакуацию. Оружейные склады, равно как и продовольственные хранилища заблокированы – то же ждёт всё подземное пространство Айкиля. Мы имеем полный доступ к видеокамерам, а значит, легко найдём и убьём тех, кто останется нам противостоять. И не все смогут умереть быстрой смертью. Отсчёт начался!

Он отодвинулся от микрофона и кивнул Мелику на угол за Айзеком. Низко опустив голову, кейер проскользнул туда и безропотно сел на пол, прислоняясь к стене. Стиан же полностью развернулся к неизвестно как ещё стоящему Роару.

– Судя по твоему лицу, ты кого-то там убил, – со скрытой насмешкой предположил он, и Роар кивнул, не видя смысла отпираться. – Что ж, могу заключить, что боевое крещение ты прошёл по всем статьям. Признаться, я поражён наповал твоей внезапной храбростью. А так сетовал на судьбу, прямо соловьём заливался!

– Я решил, что буду как ты, Стиан, что бы ты там обо мне ни думал, – слабо улыбнулся Роар. – Надеюсь, теперь ты не будешь гнать меня из своего общества. Мне надо ещё как-то свыкнуться с новым собой.

– Да было б куда тебя гнать! – терас нарочито огорчённо вздохнул. – Рэкс обещал, когда всё кончится, я буду главным в торитовской ставке. Все проблемы будешь решать непосредственно со мной. Уж выдюжим тебя нового, не переживай!

– Я уже вообще не из-за чего не переживаю, веришь? И прежде, чем я удалюсь с твоего проникновенного взора, можешь ответить мне на один вопрос? – Стиан сделал пригласительный жест рукой, и Роар посмотрел на Дитриха. – Почему ты сразу вот ему доверился? У тебя не было мысли, что это может быть шпион, нужный, чтобы в самый ответственный момент помешать нам? К тому же он слишком хорошо дерётся…

– Это было бы чересчур сложно, Роар, – терас покачал головой. – Если бы нам хотели помешать, мы бы даже не дошли до Айкиля. Когда-то я это же Адамасу объяснял: комбинации необязательно должны быть запутанными, чтобы работать. Ну а по Дитриху, да, слияние плачет. Только вот обществу он предпочитает служить без хозяев.

Дитрих подмигнул Роару, и тот, не пытаясь больше понять мотивов их обоих, согласно качнул головой. Какое, и вправду, это имело значение? Взяв Колет за руку, эрбис увёл её в свободный угол, сел, откидываясь на стену, прижал к себе и понял, что, несмотря на произошедшее и ещё ожидающееся здесь, пока они будут караулить падение «Атра фламмы», всё, о чём он может думать, это о том, какие розы он посадит в своём фамильном саду, когда они вместе с Колет вернутся домой.

Глава 11
Свободные степи

Буквально ворвавшись в новый дом Домино, меньше всего Адамас ожидал, что предупреждённый о его появлении главный секретарь президента ГШР будет мирно сидеть на диване чуть ли не в обнимку со своей пока не случившейся женой Арлетой, укрыв ноги тёплым пледом, и одним глазом смотреть в планшет. Хорон, запасшийся на случай этого важного разговора всей дерзостью, которую только смог в себе найти, из-за увиденного так и застыл на пороге: ну в самом деле, в мире бушует хаос, на Север готовится отправка нескольких людей из самой верхушки – в том числе, кстати, самого Домино, – а он сидит как ни в чём не бывало и чуть ли чай не пьёт!

– Привет ещё раз, Адамас, – не отрываясь от планшета, поздоровался Домино и, сняв руку с плеча хитро сверкающей глазами Арлеты, махнул в сторону свободного кресла. – Присаживайся. Обувь снял, надеюсь?

– Могу ещё что-нибудь снять, надо? – съязвил Адамас, от ошеломления перешедший в режим агрессии. Арлета улыбнулась ему.

– Мы, пожалуй, обойдёмся. Домино, может, отвлечёшься уже? А то как бы сэр младший Страхов не начал в тебя лазерными лучами от злости стрелять.

– Я тебя умоляю, – Домино положил планшет на диван и, чуть сощурившись, проследил за тем, как Адамас стремительно прошёл к креслу и сел в него. – Некоторым людям полезно потренироваться в собственной сдержанности. Ну, с чём пришёл, Адамас?

– А то вы не знаете, – закатил глаза тот. – Меня очень интересует, почему меня не берут на Север. Я уже всех спросил – и ни от одного не добился внятного ответа. То есть оставлять Канари без вас, например, нормально, хотя вы отвечаете здесь за войну и вообще вроде как правая рука Аспитиса со стороны ГШР, а за меня кто-то переживает?!

– Ну вроде того, – кивнул Домино нарочито равнодушно, и Адамас ожидаемо вспыхнул.

– Все чем-то заняты, один я хожу без дела! И не надо мне тут разводить про «наследников» и «преемников», даже отец один раз почти открытым текстом сказал мне, что в качестве главы организации больше подходит Бельфегор! Нечего охранять, понятно? Или вы все считаете, что я и так достаточно сделал в свой прошлый визит на Север?

– Именно, – Домино цокнул языком, явно развлекаясь. – А ещё мы отправляемся туда с настолько важной миссией, что а) можем вообще не дойти, если хоть кто-то догадается, и б) жизненно нуждаемся, например, во мне в качестве официального представителя от слияния. Не Аспитису же ехать, в конце концов. Он и так Цезаря от сердца оторвал.

– Или сам, как тромб, оторвался. А я в качестве официального представителя уже не гожусь? Я вроде именно им и выступал при Стиане во время того самоубийственного путешествия по ставкам!

– Ты сравнил. Со Стианом поехал бы, конечно. С ним даже паралитика можно отослать, обязательно доедет не только в целости и сохранности, но и ходить начнёт. Однако, к сожалению, Стиан в Айкиле, а у нас совершенно некому за тобой присматривать. Если учесть, что мы одиннадцатым маршрутом в виде хорошо побитых жизнью солдат двинем прямо сквозь строй атрафламмовцев к Семере, как считаешь, семнадцатилетний пацан не странно будет смотреться среди взрослых мужиков?

– Нашли проблему, – пренебрежительно отмахнулся Адамас, всё больше и больше закипая, – Стиан вообще с молодым бизнесменом, который оружия-то толком в руках не держал, в Айкиль отправился! Да ещё и двумя эрбисами, очень не привлекает внимание, да. Но смогли же миссию выполнить?

– Не надо приводить Стиана в качестве аргумента, он на то и элитный агент, чтобы из любого дурдома выпутываться. В нашем отряде таких нет. Один Цезарь как охранник, остальные – тыловые крысы.

Появившаяся при этих словах улыбка на губах Домино ясно сказала Адамасу, что себя он этой самой крысой не считает – так, к слову пришлось. Для пущей убедительности. Ну к чему сотрясать воздух, если Домино никогда не меняет решений – тем более авторства тех, кто повыше? Пока отступая, Адамас поник и хмуро спросил:

– А что хоть за супермиссия, может, вы тайну откроете?

– Ну так уж и быть, – Домино выдержал паузу и как что-то незначительное сказал: – Я везу подписанную ещё твоим отцом, а также Эдрианом и Аспитисом бумагу о предоставлении Северу автономии. Поскольку она будет передаваться прямо в руки представителя последнего оплота здравого смысла на этой земле, где, кстати, сейчас и находятся твой дядя и его лучший друг, моё присутствие будет более чем кстати.

Адамас, шокированный до глубины души во второй раз – и опять совершенно без предупреждения, севшим голосом спросил:

– Что, серьёзно?..

– О, ещё как. Это сразу лишит «Атра фламму» минимум половины войска, уберёт фактор «Аркана», поскольку его солдаты с нашими автоматически станут союзниками, а в случае повторного возникновения какого-нибудь тирана даст шанс на партизанское движение. Конечно, теперь между слиянием и Пикором появятся посредники, но, если всё пойдёт так, как должно, с ними проблем не будет. Мы примерно догадываемся, кого в качестве правителя выберут северяне. А с такими, как он, я уже давно наловчился разговаривать.

– То есть Киллиан, которого вы берёте с собой… нужен, чтобы вы смогли об этом всем объявить без проволочек? – уточнил, прозревая, Адамас, и Домино кивнул.

– Именно. В первую очередь Цезарю придётся охранять его, так как на Севере сейчас такой бедлам, что настроить нормальную связь дорогого стоит. Особенно если учесть количество спутников, которые АФ уже посшибала… Ну что, ты всё ещё хочешь своим присутствием поставить под угрозу успешное выполнение такой важной миссии?

– Даже больше, чем прежде, – мрачно сказал Адамас и встал. – Как пожелаете. Я найду способ к вам присоединиться. Если бы отец был с вами, он позволил бы…

Его прервал телефонный звонок – тяжёлая, наполненная басами гитар музыка зазвучала откуда-то из-под пледа возле Домино. Аурис извлёк сотовый, не глядя на экран, прислонил к уху – Арлета и Адамас молча следили за ним, пока Домино со вздохом не сказал в трубку: «Понял», – и не убрал её обратно, поднимая глаза на Адамаса.

– Верхушка рассмотрела твоё прошение и решила, что ты тоже поедешь, – обыденным тоном сообщил он, и Адамас чуть не подскочил от радости.

– Я так и знал, что с этим вопросом надо идти к вам, о повелитель полезных вероятностей! – он ехидно-молитвенно сложил ладони и тут же поинтересовался: – А кто хоть из верхушки?

– А ты вспомни, кого ты больше всего собой достал, – проигнорировал его подначку Домино и кивнул на кресло. – Садись обратно. Буду вводить тебя в курс дела, раз всё так удачно для тебя сложилось. Потом пойдёшь спать. Вылет утром, а на Севере ты мне нужен бодрым.

Закивав, Адамас почти упал обратно на своё место и всем видом выразил готовность слушать.

«Последним оплотом здравого смысла», как выразился Домино, был закрытый город Семере-2 – именно там с момента основания первых поселений на Центральном Севере находилась главная водоочистительная станция, качающая воду из подземной реки и снабжающая ею все города в степях и несколько разбитых в особо удачных местах полей. Как и все закрытые города Севера, Семере-2 управлялся общиной веров и, в качестве помощников, одним из первых племён аурисов – по объявлении войны эта территория осталась нейтральной, не приняв стороны ни Азата, ни, потом, «Атра фламмы», и по какой-то причине согласилась предоставить защиту остаткам союзных войск под предводительством тяжелораненых Сейи и Рейна и при поддержке оставшихся в живых Посланников доброй воли.

Как узнал Адамас, Семере-2 давно был превращён в крепость и оснащён достаточным количеством оружия – во избежание его захвата любыми силами, пожелавшими взять власть над Севером, этакий мини-аналог Пикора на Милотене. Ещё со времён гражданских войн между аурисскими кланами участники всех конфликтов предпочитали поддерживать с городом дружественные отношения – выделился здесь только Брутус, три дня назад попробовавший было взять город тяжёлой артиллерией, когда ему отказали в выдаче военачальников ГШР. Ему пришлось отказаться от штурма, как только его обстрел обрушил одну из стен Семере-2 и стал причиной образования глубокого рва чуть ли не до самой реки, но на замену ему была установлена блокада – с расчётом, что, как только у прятавшихся там союзных войск и их защитников кончатся медикаменты и провизия, они сдадутся сами.

Но даже такой ход не поколебал решимости мэра города Рэймонда Паннуи продолжать выступать на стороне законной власти. Ни пережить блокаду, ни рассеять войска Брутуса у него и основательно потрёпанной союзной армии сил не было – а у столичной ставки, соответственно, не было возможности прислать подкрепление, – поэтому нужно было бить нестандартным оружием. Предоставление автономии, даже несмотря на возможные последствия, должно было стать наилучшим выходом. Оставалось передать приказ из рук в руки, прежде пробравшись к Семере-2 через блокаду из брутусовских войск, и прийти не меньше чем официальной делегацией, главой которой вполне логично был назначен Домино, прежде правопреемник доминировавшего на Севере аурисского клана (который, в отличие от Мйоте, водил с Паннуи и его помощниками тёплую дружбу), а сейчас второй человек после президента Генштаба и бывшей МД. Цезарь шёл с ним в качестве силовой поддержки, Киллиан – для настройки вещания на всю вражескую армию, понемногу собирающуюся в окрестностях Семере, Адамас же был волен заниматься чем угодно – главное, как сказал ему Домино, не мешаться под ногами.

Однако сначала, само собой, нужно было добраться до северной столицы. Военный вертолёт приземлился на площадке самого близкого к Центральному Северу пограничного поста слияния – дальше лежали уже дикие земли с разбросанными по ним островками разрозненных атрафламмовских войск, в силу малочисленности вынужденных соблюдать установленные слиянием границы. В одной из построек поста прибывшие вместе с делегацией маскировщики за час с небольшим превратили всех четверых в «подранков»: «командиру» Цезарю организовали сломанную руку – если что, он отлично управился бы и одной, – Домино должен был прихрамывать на неопорную ногу, Киллиану и вовсе «выбило глаз», и на пол-лица его из-под грязной повязки красовался оплывающий синяк. Адамас, вынужденный тщательно прятать протезы, по которым его узнала бы любая собака, стал в их компании самым тяжёлым раненым – с окровавленной, в несколько слоёв замотанной бинтами головой, – обречённым большую часть пути провести на плечах у Киллиана. До наступления крайнего случая он мог довольствоваться лишь слухом, но, если учесть, чем он в основном занимался недавно при Стиане, это было даже на руку.

В Семере же, расположенном от Семере-2 в нескольких километрах, необходимо было отыскать вход в подземные туннели – это были технические помещения главной северной реки, забранной в своё время в каменные берега. Тайный ход вёл непосредственно в здание главной водоочистительной станции закрытого города, был известен крайне ограниченному числу людей, и потому основной сложностью путешествия было добраться до него по занятым вражеским войском улицам Семере незамеченными.

Когда с маскировкой было покончено, в степях уже близилось время к сумеркам – по расчётам, как раз к темноте группа диверсантов должна была добраться до Семере. Примерно час они шли по пересечённой местности, потом Домино вывел всех на разбитую асфальтированную дорогу, ранее – главный путь сообщения между Великой равниной и Севером. Почти сразу их взяла на борт одна из следующих в Семере грузовых машин – их шла целая вереница, изредка перемежаемая броневиками, но на борту каждой машины было больше людей, чем оружия. И раненые среди них преобладали.

Ещё через час грузовик прибыл на первую линию полевых госпиталей, ближайшую к городу, где должны были помогать пострадавшим, получившим наиболее тяжёлые ранения. Киллиан с Адамасом, притворившимся совсем замученным солдатом в полуобморочном состоянии, выбрался последним, и, не успел тот окунуться в знакомую атмосферу полевого военного лагеря, как совсем близко от них раздался возмущённый голос:

– То есть как – не пускают?!

Кто-то вполголоса неразборчиво ответил, и первый говорящий громко перебил его:

– И когда будут? Утром?.. Следующим днём?! Они там с ума посходили? Им надо, что ли, пол-армии трупов? У меня другу ногу оторвало!

Завязалась перебранка: похоже, второй говорящий уже устал объяснять всем прибывающим раненым одно и то же. Киллиан шепнул Адамасу:

– До ночи явно придётся посидеть со страждущими. Семере охраняется, вход только по пропускам. Домино уже подал знак, что мы присоединяемся к одному из костров.

– Сразу видно, что Брутусу плевать на собственную армию, – презрительно отозвался Адамас. – Но ничего удивительного: вряд ли ему нравится ходить под Марком…

– Ну, тебе лучше знать. А теперь молчи, приближаемся к людям.

Спереди нарастала уже другая разноголосица – это Цезаря и Домино встречали солдаты, собравшиеся на одном из лагерных пятачков у огромного костра. Киллиан сгрузил Адамаса в какой-то угол, и тот, чуть сдвинув с левого глаза повязку и одновременно прикрывая его якобы положенной на больную голову рукой, стал наблюдать за происходящим.

Члены группы Адамаса сидели спиной к нему в шаге, на разномастных, тёмных и светлых, камнях – такие же окольцовывали кострище. Вкруг огня расселись и разлеглись потрёпанные войной солдаты всех возрастов в уже настолько запылённой форме, что было невозможно сказать, кто к какой организации относится. Лица у них по большей части были злые и недовольные, лишь у двоих Адамас вместо злости увидел смертельную усталость и, вместе с ней, смирение.

– Вконец он там офонарел, преемник этот азатовский! – громко возмущалась девушка-кейера, судя по голосу, та самая, которую было слышно в лагере, как только их грузовик выпустил пассажиров. – Азат так к своим солдатам никогда не относился! Тоже мне – преемник! Захватчик – вот он кто! Небось он же его и убил!..

– А что вообще происходит? – мягко спросил Домино. Сидящий рядом с кейерой рейтер в неожиданно тёмном камуфляже – очевидно, с горной ставки – положил ей руку на плечо, прося утихнуть, и размеренно ответил, каждым звуком сообщая свою неприязнь к новой власти:

– С тех пор как здесь образовалась блокада, сюда все войска стекаются. У Брутуса именно тут основные силы – и ресурсы. Там – почти ничего не осталось. Соответственно, все пострадавшие в боях, кто может, тоже идут сюда за помощью. А он выставил часовых вокруг Семере, закрыв и его, и главный госпиталь. Город небольшой, это вполне реально. И теперь раненых пускают, только если засевшие в нём офицеры разрешат нарушить их уединение.

– Подорвала бы с удовольствием каждого! – опять завелась кейера, лихо тряхнув короткими волосами, отсвечивающими золотом в отблесках огня, и очень напомнив этим Адамасу Сати. – Вы слышали, что он в городах-побратимах творил, нет? Оплот Азата, сердце Севера – а его бойцы прошлись по улицам как саранча! Либо в ножки «освободителям» падаешь, либо твоей головой украшают дверь твоей же квартиры! А брошенные дома они специально разгромили, сказали: «Чтоб возвращаться было некуда всем сбежавшим крысам!» Мародёры чёртовы!

Она задохнулась – и вдруг, единым всплеском закрыв лицо руками, глухо заплакала. Рейтер прижал её к себе, опасно щурясь.

– Да, беспредел, – тихо и с ненавистью проговорил он. – Из огня да в полымя. Так же при Зебастиане было, я, правда, тогда был ещё подростком, но общее это состояние страха и до меня дошло. Азат просто власть взял, говорил: «Почему Севером должны управлять ГШР с МД, когда мы и сами отлично справляемся?» А этот только всех запугивает. Против него и слово боятся сказать. И вот эта блокада сразу двух важнейших городов – не запугивание ли?

– Извините, я вас прерву, – Цезарь поднялся бесшумно, под непонимающими взглядами обошёл костёр и скрылся за нагромождениями близко стоящих ящиков и коробок с неизвестным содержимым. Кейера даже перестала плакать – опустила руки, прислушиваясь вместе со всеми к странным звукам, доносящимся из-за ящиков. Но подозрение на её жестковатом для девушки лице оформиться не успело: Цезарь вышел и почти сразу к самому костру, в прореху в кругу сидящих швырнул носом вперёд молодого солдата-хетта со связанными за спиной руками. Хетт, под глазом которого наливался фингал, с ужасом уставился на пляшущее в нескольких сантиметрах от него пламя.

– Слово, говорите, боятся сказать? – с мрачной усмешкой переспросил Цезарь и помахал в воздухе телефоном. – Ничего удивительного, когда каждое твоё слово и даже жест могут быть записаны. Так что поосторожнее.

– Самрат… – другая девушка, хатти, лет тридцати, вскочила со своего камня. – Ты что, шпионишь для них?

– Пытался, – огрызнулся хетт. – Отодвиньте меня от огня, быстро!

– Ноги свободные, сам отодвинешься, – хмыкнул Цезарь. Хетт Самрат быстро обернулся на него, заёрзал, подбирая колени к груди, наконец сел и обвёл всех затравленным взглядом.

– Если что, я не за вами шпионил, а за новенькими, – бросил он, и Цезарь вскинул брови. – Части предупреждали, что кто-то из Семере-2 может совершить вылазку, чтобы повредить технику или растянуть ловушки для солдат.

– И что, много ты тут видишь техники, сознательный гражданин? – ласково уточнил терас, находящийся сейчас буквально в центре внимания. – А раненых солдат зачем диверсантам добивать – чтобы медикаменты сэкономить для нужд офицеров высшего порядка, да?

– А ты как меня одной рукой скрутил, раненый солдат? – дерзко парировал Сармат, явно надеющийся на поддержку своих знакомых против чёрт знает кого. Цезарь закатил глаза.

– Много ли для тебя надо… Господа, дамы, вы как, желаете включить эту крысу в круг обсуждения политпроблем или я могу отправить его на боковую?

– Будь так любезен, – попросил рейтер, один только раз взглянув на не отрывающую взгляда от Сармата хатти. Хетт взвизгнул: «Мерси, не позволяй им!» – но было уже поздно: Цезарь почти нежно тюкнул его по затылку и, тут же подхватив обмякшее тело, оттащил одной рукой за круг сидящих. Телефон же перекинул прерывисто вздохнувшей Мерси и только после этого сел сам.

– Уже свои шпионят, – подытожил так и не назвавшийся рейтер, закуривая. – И так везде. Вы сами с какой части-то?

– С приграничной, – ответил Домино – в их группе именно на нём лежало поддержание легенды. – Роту зачем-то бросили на погранцев. Ну… вот что осталось.

Рейтер покачал головой и задрал её – к едва видным за стремительно бегущими облаками звёздам. Кто-то из круга предложил заварить чай, потому что с наступлением темноты стало холодать, и ещё какое-то время весь десяток солдат, за исключением группы Домино, дожидаясь, пока вскипит вода, разговаривал о вещах, понятных только им самим. Потом они перезванивались кружками, разливая из большого котелка кипяток, и, лишь когда умиротворённо затихли, прихлёбывая чай, Адамас решил подать голос.

– Так что же, – сипло сказал он и немедленно нарочито закашлялся. Сквозь прорезь между бинтами было отлично видно, что все присутствующие, в том числе и его соратники – недовольные заговорившим манекеном Домино и Цезарь и слегка испуганный Киллиан, – повернули головы в его сторону. – Так что… вы считаете, при Азате было лучше?

– Пациент явно будет жить, – резюмировал Домино, буравя Адамаса укоризной, а рейтер – похоже, главный в их круге – хмыкнул.

– Он, конечно, тоже не пушистый горный лисёнок был, Азат. Да, все ставки с ног на голову перевернул, сдвинул с постов канарийских засланцев. Но ведь на их места наших поставил! И о крае он заботился – можно было лучше, но Брутусу всё равно до него как до неба пёхом…

– Я бы… – Адамас изобразил мечтательную улыбку. – Я бы хотел, чтоб было как при нём, но с кем-то другим. И чтобы слияние это больше сюда не лезло… В гости разве что. Да?

– То есть автономия? – усмехнулась с горечью кейера. – Да кто ж даст…

– А если бы дали? – спросил Адамас, хотя Домино уже делал ему страшные глаза. – Мы бы не стали с ними ссориться, правда? Там теперь всё одинаковое.

– Ещё ссориться не хватало! – пылко отозвался молодой парень-тамас с противоположного края круга. – Обратно всё заберут! Но ведь слияние не пойдёт на такое.

– Лучше автономия, чем вечная грызня, – неожиданно возразил Домино. – Думается мне, там это отлично понимают. Вот только, если бы вдруг, как тут тяжелобольные в бреду мечтают, и правда заявили о её предоставлении, разве согласилась бы наша большая армия, почти победившая, опять восставать боем против того же Брутуса?

– За своих я бы однозначно сказал «да», – кивнул рейтер. – И много бы кто сказал. Это я вам зуб даю. Всем давно всё надоело. Это мы воюем, а они только мародёрствуют. Сейчас у него нервы сорвутся, он нам и Семере-2 разнесёт. А сам уедет куда-нибудь отдыхать, с сынком Азата на поводке. Брутусу лишь бы крови побольше.

– Это да, – качнул головой Домино. – Ладно. Если вы не возражаете, мы бы где-нибудь прилегли. Всю дорогу почти пешком прошли… А, командир?

– Однозначно, – Цезарь встал и посмотрел на рейтера. – Лишней палатки не найдётся?

– Мою берите, – улыбнулся тот. – Вон у того фонаря, она с ярко-жёлтым краем. Мы к кому-нибудь переместимся – на одну ночь-то.

– Благодарю. Собирайтесь, ребята.

Киллиан беспрекословно закинул на плечо Адамаса – тот только и успел, что обратно сместить повязку – и двинулся вслед за Цезарем к указанному фонарю. Когда они четверо закрылись в просторной, хотя и во многих местах разлохмаченной палатке, Домино распорядился:

– Пару часов – и выходим, большая часть лагеря как раз успокоится. Пока, кто хочет, можете поспать. Только прежде наш тяжелобольной не желает объясниться?

– Тише, господин приграничник, – Адамас, забавляясь, приложил палец к губам. – Тут везде уши. Давно вы в чужом стане не были, да?

– Слушай, я серьёзно. Что за разговор ты начал?!

– Это называется общение с простыми людьми. А что было бы, если бы дали автономию. Как будто никого, кроме меня, это не интересует. Это ведь и ваша родина.

– Моя-то моя, но…

– О, да брось, господин приграничник, – вступился за Адамаса Киллиан. – Зато теперь знаем, на что упирать. Вам обоим пригодится. И вообще, я спать, так что отставить разговоры.

В момент он улёгся прямо между Домино и Цезарем и прикрыл глаза. Адамас, торжествующе улыбаясь, привалился к спине хиддра и, поскольку сна не было ни в одном глазу, стал просто смотреть в темноту. За те полгода, что у него не было протезов, он научился пребывать в собственных мыслях без какого-либо занятия – а их ситуация, несмотря ни на что, не сильно отличалась от его предыдущего опыта.

– Пойду покараулю, – бросил Цезарь, и через секунду полог палатки плеснул брезентом, опускаясь за ним. Домино хмыкнул, но ничего не сказал.

Для Адамаса отмеренные два часа пролетели незаметно, в тишине и сопении действительно уснувшего Киллиана. Хиддр поднял голову как раз примерно по истечении этого времени, и хорон поразился. Вот уж у кого железные нервы! А ведь он наверняка ни на одной операции в своей жизни не был – Кит как-то оговорился, что столь ценные кадры, особенно почти что свалившиеся ему на голову, он на миссии, требующие оружия круче шлицевой отвёртки, не отправляет. Что же там скрыто такого в прошлом Киллиана, появившегося в ГШР из ниоткуда в уже ощутимо взрослом возрасте, что он и спит спокойно во вражеском лагере на подступах к обиталищу садиста-маньяка Брутуса, и просыпается по часам?