Текст книги " Камень третий. Дымчатый обсидиан "

Автор книги: Ольга Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)

– Раф… – начал было Кангасск.

Но Дайн младший и слова вставить ему не дал; повысив голос, он продолжил с еще большим жаром:

– Идиот, вот именно! – мрачно рассмеялся он. – Если ты хотел решить эту проблему, тебе следовало просто дождаться вчера, пока меня порубят на куски. Нет человека – нет проблемы…

– Рафдар! – в свою очередь повысил голос Кангасск.

– Или ты Сохраняющий Жизнь – тупо спасать кого попало?!! – крикнул ему Дайн.

Тишина. Вот теперь теневой король ждал ответа. И взгляд его, в котором смертельная усталость и гнев слились воедино, был страшен.

– Да… – с горечью в голосе произнес Кан, вспомнив битву, которую любой воин с мечом без гарды осудил бы сурово и верно. – Да… я Сохраняющий Жизнь. И, знаешь… вчера я думал, что спасаю друга.

Рафдар с досадой пробормотал что-то и шумно выдохнув, провел ладонью по лицу.

– Вышли все… – неожиданно сказал он.

– Нет, Рафдар! – решительно возразил ему Хардин. – Он же…

– Да знаю я, кто он! – огрызнулся Дайн младший. – Слушай, Хард, – произнес он уже более сдержанно, – я, по твоей милости, теперь в каждой тени ассассина вижу. Хватит. Так и умом тронуться недолго. Кто рожден сгореть, не утонет… Выйди ты за дверь, будь человеком; сил нет тебя уговаривать.

– Да… мой король… – упавшим голосом произнес Хардин; видимо, слова Рафдара сильно его задели: на подобное способен лишь тот, кто по-настоящему дорог…

Дайн младший со вздохом уронил голову на руки. Почувствовал… Что ранил того, кто всегда любил его, как родного. Сейчас он ненавидел себя за это… «О Небо… как я устал…»

– …Эдгари хорошо отзывалась о тебе, – рассеянно пробормотал Рафдар, не глядя на Кангасска. Как бы он ни был зол, а при мысли о гадальщице в словах его прозвучали нежные и уважительные нотки. Так говорит о матери любящий сын. – Если бы не она… я б, наверно, Харду поверил. А так – не могу.

– Говори уже толком, – вздохнул Кангасск.

– Хорошо, – Рафдар откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Скажем так… ты не единственный Кангасск, к которому они обратились.

– Ну, с их слов я знаю, что они просили помощи у Центральной Сальватории, – поведал Кан, – но ответа не получили, потому обратились ко мне.

– Возможно, – Рафдар кивнул. – Даже допускаю, что Саланзов как мелких сошек в это дело просто не посвятили… – помолчав с полминуты, Дайн младший крайне не весело рассмеялся. – Скверное же совпадение получается…

Кангасск задумчиво потер подбородок. Сказал бы он о совпадениях…

– В общем, так, – продолжил Рафдар. – Хардин сказал, что ассассинов вчера было как минимум втрое больше, чем моих людей. И они – вместо того, чтобы перерезать всех в этих стенах – вдруг ушли в отступление. Хард голову сломал над этим думать, – Рафдар усмехнулся. – Но твое глупое совпадение все объясняет…

Дело такое, Кан… Хардин сумел захватить того, кто руководил атакой. Этот парень при нем разбил о стену кристалл звука, по которому получал приказы, а вот с собой покончить не успел… Хард шесть доноров в минус увел, пока его допрашивал. Упорный попался… я такого фанатизма не встречал еще никогда…

Магия правды… Кангасску рассказывали о ней. Жестокий и очень действенный инструмент Фрументаров и Инквизиторов, которым запрещено использовать пытки при допросах… только вот уже при двух донорах магия правды ничуть не легче любой пытки, с той лишь разницей, что калечит она не тело, а разум.

…Шесть… шесть доноров в минус…

– …Знал он немного, – Рафдар уже как ни в чем не бывало рассказывал дальше. – Но нанял его Кангасск Абадар. Главный Сальватор Омниса и твой брат… – Дайн младший пожал плечами. – А теперь все становится на свои места. С Саланзами он ничего не согласовывал, потому то, что они отправили ко мне тебя именно в день, на который был намечен штурм, узнал, мягко говоря, поздновато. И сразу, как узнал, свернул всю операцию – чтобы в суматохе боя ненароком не положили тебя… – подытожил теневой король.

– Абадар… – покачал головой Кангасск.

– Похоже, он решил посадить на мое место кого-нибудь более сговорчивого, – Рафдар хмыкнул. – Заметь, он мог привести целую армию Сальваторов, а предпочел связаться с ассассинами, да еще с какими… – он поморщился. – «Вольные»… кто б еще на такое согласился, даже шлычники, и те бы ни за что… И, если Абадар решил не светить Сальваторию, то это означает лишь одно: его интересует не просто Лур, а собственно, тени.

– А что Хардин сказал по этому поводу? – поинтересовался Кангасск.

– Он предложил два варианта, – охотно пояснил Дайн младший. – Первый: что «более сговорчивый король» – это ты… Чушь: из тебя такой же король теней, как из меня – гадальщик, а марионеткой тебя точно не сделать: не тот характер… Я не знаю Абадара лично, но что-то мне подсказывает, что ты ему еще сто очков вперед дашь!.. – Рафдар весело ухмыльнулся, довольный своим пророчеством.

– А второй вариант? – спросил Кан.

– А второоой… – загадочно протянул Дайн младший. – Второй – что все это – дьявольски хитрый спектакль: ты спасаешь мне жизнь, окончательно втираешься в доверие и начинаешь влиять на меня на правах друга. Хардин сказал, что это моя слабость и ты ею воспользуешься как пить дать… Верх цинизма, правда? – он вновь улыбнулся и в раздумье сложил ладони лодочкой, коснувшись кончиками пальцев подбородка.

– Да уж, – хмуро согласился Кангасск.

Рафдар медленно поднялся на ноги; пошатнулся, но удержал равновесие, вовремя ухватившись за край стола.

– Отсидел все уже, – пожаловался он. – Пошли пройдемся…

– Стой! – поспешно произнес Кан, надеясь успеть прежде, чем с трудом держащийся на ногах, но от того ничуть не менее самоуверенный Рафдар отпустит спасительный край и рухнет на пол. Успел. И тот послушался…

Уже опираясь на плечо друга, Рафдар добрел до окна и присел на подоконник. Свежий, влажный после дождя воздух он с наслаждением вдыхал полной грудью.

– Так лучше, – полушепотом произнес Дайн младший. – А то я все время задыхаюсь…

– Сердце загнал, – Кангасск пожал плечами. – Красная сальвия и постельный режим – вот что тебе сейчас нужно, а ты не жалеешь себя совсем… – дружески укорил он Рафдара и удивился самому себе: ведь он говорил все это с искренним беспокойством о человеке, которого едва знал и даже одобрял далеко не во всем.

«Сам был таким, Ффар тому свидетель,» – поймал себя на мысли Ученик.

– Я уже и сам пожалел, что вытребовал себе полное излечение, – честно признался Рафдар. – Надо было потихоньку лечиться у Галу. Легче б было…

– Рабыня… – хмуро кивнул Кан.

– Нет, – Рафдар отвернулся и посмотрел на шумящий за окном мокрый город, за ночь отмытый дождем от вездесущей серой пыли и теперь сияющий в солнечных лучах. – Свободная. Теперь… – он опустил голову и несколько раз сморгнул, словно боролся со сном. Скорее всего, у него просто темнело в глазах от усталости. – Она мне жизнь спасла… хотя уж кому, а ей меня любить точно не за что. Пусть будет свободная…

Он надолго задумался. А когда заговорил, в его словах звучала досада:

– Хардин – умный старикан. Такие выводы делает – не придерешься… Только одного никогда не учитывает… – Рафдар поднял измученный взгляд на Кангасска. – …люди не всегда поступают правильно. Не всегда думают о выгоде, на которую он все рассчитывает. Да что далеко ходить… Когда деда моего убили, для Харда вернее всего было бы просто встать на сторону Ксары. Многие в то время так сделали. Разумно. Не поспоришь… И нет ни одного здравого объяснения тому, что он сделал: он рисковал жизнью за меня, десятилетнего мальчишку, а потом еще семь лет возился со мной, пока не поставил на ноги. Выгоды никакой. При Ксаре он добился бы большего, это я точно говорю. Вместо этого он потратил драгоценное время на то, чтобы воспитать меня. Зачем?.. вот вопрос.

Так что даже не пытайся спрашивать, с чего вдруг я освободил Галу. И почему верю тебе. Объяснить все равно не смогу.

– …Рафдар… – Кангасск положил руку ему на плечо и заглянул в болезненные, красные глаза. – Я поговорю с братом. Обещаю… То, что он делает – это не выход…

– Решил заступиться за меня перед Абадаром? – скептически отозвался младший Дайн. – Думаешь, сам не справлюсь?

– Два раза «да», – был краткий ответ.

– Кхм… – Рафдар озадаченно кашлянул. – А знаешь, не откажусь, – решил он. – Чем думаешь его убедить?

– Найду чем, – уклончиво ответил Кангасск.

На самом деле он и понятия не имел о том, что скажет старшему брату. Тринадцать лет назад он, помнится, даже побаивался сурового Кангасска Абадара. Откуда сейчас взялась бесшабашная уверенность в своих силах, младший Кангасск не знал. Но своим предчувствиям он привык доверять.

– Кстати… – вспомнил Рафдар. – Скажи ему, что я оставлю в покое «медовый путь». Пусть это будет мой жест доброй воли. Думаю, после этого разговор пойдет куда легче.

– Спасибо, Раф, – сдержанно поблагодарил Кангасск. – И еще одно: что будет с похищенным торговцем? Вилем Ненно…

Рафдар устало выругался.

– Виль, Виль… – в сердцах произнес он. – Вот где они уже сидят у меня со своим Вилем! – он провел ребром ладони по шее. – Не трогал я его. И не надо каждого пропавшего барыгу на меня списывать!.. Пару караванов в качестве демонстрации силы разорить велел – не отрицаю. Но это – нет.

– Верю, – спокойно оценил Кангасск.

– Что? – с удивлением переспросил Дайн младший.

– Я гадальщик, – Ученик миродержцев сделал неопределенный жест здоровой рукой. – Врать мне бесполезно: я бы почувствовал. Я спросил только для того, чтобы удостовериться, что ты ни при чем… А Виля я и сам видел недавно, так что тут без сомнений…

– Хитер, – оценил Рафдар. – Прав я был насчет тебя и Абадара.

– Ну это время покажет, – отмахнулся Кан. – А сейчас мне пора. Пойдем: прежде чем уйти, доведу тебя до постели все-таки…

– Благодарствую! – расхохотался молодой король, с готовностью опираясь на плечо Дэлэмэра. – Вот это по-дружески!

– Постельный режим и красная сальвия, – напомнил Кангасск и чуть погодя добавил: – Береги себя.

– Обещаю… И ты себя береги, Кан…

Помнится, едва ступив на палубу изумрудно-зеленого димарана «Ювель», Кангасск ошеломил сына звезд множеством деталей и воспоминаний давнего прошлого – он даже цитировал стихи Мералли! – и получил строгий выговор: не играть с харуспексом вот так. Если бы Кангасск разбирался тогда в харуспексах, он бы знал, что через них, да еще без согласия на то другого, не выудить у судьбы столько значимых мелочей.

…Это не было гаданием вообще. За исключением двух-трех картин, все это было собственной памятью того, кто ныне живет под именем Кангасска Дэлэмэра…

«Не знаю, почему, но ты все больше напоминаешь мне Зигу. Есть что-то… неуловимое… Не удивлюсь, если ты и есть он…» В то время, когда эти слова были сказаны, Кан ни за что бы не поверил в подобное. Полушутка, которая быстро забылась в преддверии войны, обернулась-таки прозрением…

– …Все, что ты рассказал… это просто удивительно, Кангасск, – сказала Эдгари и накрыла его ладонь своей. – Сколько таких снов ты видел?

– Два, – тихо проронил Кан. – Сегодня я ухожу. Выберу какой-нибудь торговый караван, что идет в Нави, и пойду с ним… как наемник. Я пришел просить у тебя совета перед дорогой. Сам я не знаю, как быть со всем этим…

– Кангасск… – гадальщица виновато улыбнулась. – Я боюсь что-нибудь советовать тебе. Потому что это хрупкий момент твоей жизни, и, если я ошибусь, если скажу одно неверное слово, ты можешь пострадать.

– Я буду осторожен, – Ученик был непреклонен.

– Хорошо, – уступила Эдгари. – Я скажу что знаю… Надеюсь, это тебе поможет. Или хотя бы не навредит…

Она немного помедлила, прежде чем сказать первое слово. Кангасск не торопил, хотя, возможно, у него и кончалось время. Он терпеливо ждал. И, даже несмотря на тьму, скрывавшую судьбу Ученика, Эдгари чувствовала, какая тяжесть лежит у него на плечах. Давняя, древняя, намного старше его телесной оболочки. И еще… отчего-то этот молодой бессмертный был похож на назарин, готовый цвести, но ждущий одного-единственного луча солнца…

– По окончании жизни, – начала Эдгари, – когда умирает тело, бывшее нашим домом, мы отправляемся в совершенно особенное путешествие. Путешествие налегке. В которое мы ничего не можем взять, кроме самих себя. Мы теряем материальные ценности. Теряем тело. Теряем память. И остается лишь чистое «я» – то, кем каждый сумел стать. Все, чего мы достигали в жизни – лишь лестница, построенная к очередной вершине. И, когда вершина достигнута, лестница больше не нужна.

Но возвращение памяти… то, о чем ты говоришь… это особый дар. Редко кому он дается, и никогда не дается без причины.

Сразу скажу: не позволяй своему прошлому завладеть тобой, Кангасск. Не позволяй тому, кто умер, жить снова. Возможно, ты заметил, что делаешь что-то, не свойственное настоящему тебе?..

Кангасск кивнул. Битва. В которой он, Сохраняющий Жизнь, убивал без тени жалости. Как тот, кто слишком привык убивать. Как пират…

Эдгари не стала заострять внимание на этом, хотя реакцию заметила. Правильно. Вот уж о чем не хотелось бы говорить…

– Продолжай, пожалуйста, – попросил Кангасск.

– Скорее всего, в той жизни, что ты вспоминаешь, осталось что-то незавершенное, – осторожно заметила гадальщица. – Ошибка. Поступок. Мысль… не знаю, это можешь определить лишь ты сам. Но это «что-то» нужно завершить или исправить, иначе оно будет тянуться за тобой и дальше. Это не столь страшно для обычного человека, обреченного перерождаться и забывать. Чем это может обернуться для бессмертного, я даже не знаю…

Эдгари вздохнула, глядя на посуровевшего Дэлэмэра. Очень хотелось чем-нибудь помочь… Но такие вещи – не в ее власти.

– Твои Учителя могли бы помочь тебе, Кангасск, – ласково сказала она и взяла его руку в свои. – Мне же просто не хватает мудрости и опыта, чтобы давать тут какие-то советы. Быть может, дети звезд скажут тебе больше…

– Спасибо, Эдгари, – грустно улыбнулся Кан. – На самом деле ты мне очень помогла. Даже не представляешь, как…

Глава тридцатая. Навийский караван

Прав был тот, кто однажды назвал тарандра проклятым костотрясом…

И если ехать верхом на гиганте пустокоре – все равно, что плыть на димаране по спокойному морю; а верхом на легконогой чарге – все равно, что лететь над землей, то тарандр… Одно слово – костотряс. День такой езды измотал непривычного к ней Ученика совершенно. При одной мысли о том, что это только начало, хотелось завыть на луну.

К слову сказать, над верхушками стройных корабельных сосен сияло нынче невероятно яркое лунное око…

…К ночи повозки поставили полукругом; развели костер. Прохладная предосенняя тишина наполнилась звуками: перекличкой ночных птиц, усталым смехом людей, разговорами; и дразнящий аромат дорожной похлебки вместе с дымом костра поднимался в чистое небо.

Кангасск сразу оказался в стороне и от наемников, и от торговцев. В караван его, конечно, взяли (даже сделали вид, что на равных условиях с прочими воинами), но, учитывая заработанную в Луре сомнительную репутацию… скорее всего, просто решили, что отказать в найме Ученику миродержцев, к тому же хорошему знакомому то ли теневого короля Лура, то ли лурианского «медового» представительства – себе дороже выйдет.

Принять – приняли. Терпеть – терпели. Но травить веселые байки у костра с такой малопонятной личностью никто не собирался.

Вооружившись избитым походным черпаком, Кангасск налил себе наваристой мясной похлебки и вернулся на свое место. Ничего интересного сегодня не намечалось: по крайней мере, харуспексы многозначительно молчали и не предвещали больших потрясений. А потому вечер предстояло провести в гордом одиночестве – сидя на самом краю освещенного огнем круга, слушая чужие разговоры и тихо завидуя тем, кто не столь одинок.

Кангасск вздохнул и поднял взор к небу. Чистое, отмытое вчерашним дождем, оно сияло тысячами звезд. И где-то была среди них одна – та, которой обязаны жизнью и Омнис, и сам Кангасск… Звезда мира-первоисточника.

Там иначе движется время, и кто знает, сколько его прошло с тех пор, как Влада, Серег и Макс ушли… Быть может – целая вечность, успевшая поглотить даже их светлые имена, а быть может – ни секунды.

Печаль. Вспоминать о них уже просто печально. А ведь еще недавно хотелось орать во всю глотку от отчаянья и звать, звать, невзирая ни на что…

Вот так лечит время. Но, сколько бы его ни прошло, сколько бы всего ни забылось, что-то должно остаться. Светлая печаль. Светлая память. Свет…

Кангасск понял, понял только сейчас, что на самом деле означает непереводимое драконье слово – Ффар…

– …Не скучай, Дэлэмэр! – приятным баском обратился к нему кто-то. – Хочешь, составлю компанию?

Не дожидаясь ответа, добродушный вояка уселся рядом. Миска с похлебкой казалась в его здоровенных ручищах до смешного маленькой: такому великану из нее только чай пить.

На вид нежданному компаньону было лет пятьдесят. Лицо пересекал длинный застарелый рубец, над которым явно поработала панацея. Правый глаз закрывала кожаная повязка; ударь Джовиб чуть точнее – и Кангасск носил бы такую… Волосы незнакомца были стрижены почти под ноль и топорщились в стороны пепельно-седым ежиком. Но что особо бросалось в глаза, так это удивительной красоты броня, которую воин носил поверх куртки. Кангасск такого стиля не припоминал: видимо, подобное стали делать после того, как он ушел в тринадцатилетний сон… Ученику миродержцев, как и ученику оружейника, было крайне любопытно, что это за вещь: на создание ее кого-то явно вдохновили драконы.

Собственно, броня представляла собой куртку из толстой кожи, которую покрывали стальные восьмигранные чешуйки, искусно подогнанные друг к другу. Кто-то имитировал драконью чешую с невероятным тщанием, подбирая чешуйки разного размера: на спине и груди они были крупнее, по бокам – мельче – все как у настоящего дракона. И что-то подсказывало, что подобная декорация сделана отнюдь не в ущерб прочности и способности держать удар.

Необычная броня чарующе поблескивала в багровых отсветах костра и, мягко изгибаясь, ничуть не стесняла движений.

– Откуда такая броня? – профессиональным тоном поинтересовался Кангасск. – Кто мастер?

– Земляк твой, Двэм Дэлэмэр, делает такие, – охотно поведал воин.

Кангасск рассеянно усмехнулся и произнес с едва уловимой ноткой грусти:

– Похоже, новый ученик моего мастера… – и добавил: – Талантливый ученик…

Что ж… тринадцать лет прошло… время, вполне достаточное для того, чтобы, взяв на обучение мальчишку десяти лет, вырастить молодого мастера. И мечта Эминдола сбылась: парень явно талантливый, не то что Кангасск, который отличился лишь скоростной штамповкой третьесортных мечей перед самой войной… Хотя нет. Нет! Есть и небольшой повод для гордости: много ли на свете оружейников, чье оружие носила сама Владислава Воительница, Не Знающая Лжи?.. немного… и Кангасск Дэлэмэр – один из них.

Хотя Эминдолу этого не объяснишь. Как ученик Кан был для него сплошным разочарованием. И исчез-то как: мало того что без предупреждения, так еще и прихватив с собой деньги и оружие. Вор, проще говоря… Вспоминал ли с тех пор Эминдол беглеца добрым словом? Вряд ли…

Сердце болезненно дернулось – харуспекс… Ибо вспоминал. Вспоминал и сравнивал с подрастающим учеником… С ума сойти – даже скучал по нему.

Кангасска это мимолетное откровение судьбы повергло просто в шок. И сразу вспомнился последний визит в Арен-кастель. Как все это выглядело в глазах Эминдола?.. Зазнавшийся, обласканный славой Ученик миродержцев, даже не удосужившийся заглянуть к своему старому мастеру и сказать тому пару слов… Вот так…

Не сказать, что этот человек был особо добр к Кангасску, но все же… он подобного не заслужил. И осознавать это только сейчас было горько.

И как же все сложилось… Эта странная броня… этот случайный человек… эта случайная весть… Зачем тебе все это, Горящий?..

– …Прости, я задумался, – сказал Кангасск, когда понял, что молчал слишком долго.

– Ничего, я привык, что ты задумчивый, – хохотнул воин. – Не пугайся только: я Немаан…

Кангасск в упор посмотрел на него и почувствовал, как по спине неприятно побежали мурашки… Мастерская иллюзия, аж жуть берет. Лицо, голос, жесты… и фигура: настоящий Немаан по габаритам уступает этому здоровяку раза в полтора!..

– Я же сказал: не пугайся, – в басе воина промелькнули знакомые нотки, свойственные лишь раздраженному Немаану.

– Ага-ага, – скептически отозвался Кангасск. – И про судьбу прототипа тоже не спрашивать…

– Я его не убивал, – заявил Немаан сразу. И это было честное заявление. – Этот воин умер лет семь назад у меня на глазах. Я просто запомнил облик и с тех пор использую его иногда… – он замялся и решил сменить тему: – Так значит, бронь нравится?

– Ага…

– Денежки Хайна! – Немаан лукаво подмигнул. – Что мне их – солить? Вот и потратился по полной. Теперь гол как сокол снова.

– Зачем тебе чужой облик? – прямо спросил Кангасск. – Опять что-то задумал?

– Нет, – замотал головой маг. – Просто истинную внешность светить ни к чему… Это ты, амбасиат, ходишь по городам с грохотом. Тебе еще и неприлично везет при этом. Я бы с такой популярностью просто не выжил.

– Ты тоже был амбасиатом, – заключил Кангасск. – Я помню, как ты сказал мне, что у тебя дар с детства. Ты тогда увидел мою чашу; маги так не могут, я потом узнал…

– Было дело, – согласился с ним Немаан. – Но это было давно… Когда я еще не трогал серьезной магии. Я кое-что потерял, но ни о чем не жалею… Ты это… – маг смущенно кашлянул. – Ешь свой суп, а то остынет…

«Странный ты, Немаан…» – подумал Кангасск, хлебнув теплого варева через край миски. Этот человек напоминал ему надломленное дерево, наперекор всему продолжающее жить и цвести. Каждый день. Все заново, с чистого листа. Без монетки в кармане. Без дома, куда можно вернуться. Без будущего… Неудивительно, что при этом теряет смысл все, в том числе и человеческая жизнь… Убить помощника Кайсана, принять его облик, отыгрывать его роль – и все ради того, чтобы, получив деньги, потратиться на драконью броню Двэма. Смысл? Нет его.

И все равно он, Кангасск Дэлэмэр, осуждать этого человека не имеет права. Даже если есть такое желание.

– Чего молчишь? – хитро усмехнулся Немаан. – Опять задумался?

– Да… – Кангасск вскинул голову. – Давно хотел спросить… Я собирался нанять чаргу в Луре, но не нашел. Думал, мне просто не повезло или я города не знаю. Но когда я искал караван до Нави, я нигде не видел чарг. Везде одни только тарандры.

– Тебе интересно, куда делись чарги? – нахмурился иллюзионист. – Я тебе скажу, куда… В первые два года войны стиги истребляли их в первую очередь.

– Почему? – не понял Кан.

– Чарги видят и чувствуют иначе, чем люди, – пространно пояснил Немаан. – И они легко определяют стигов в человечьем облике. А детей тьмы – еще легче. Неудивительно, что к концу войны чарг почти не осталось. Это теперь вымирающий вид.

– Жаль… – грустно проронил Ученик, вспомнив этих замечательных существ, разумных, сильных и добрых. То, что случилось с ними, больше всего походило на вселенскую несправедливость.

– Странно, что ты не знал, – пожал плечами Немаан. – Так что, когда будешь выбирать дочке богатый подарок, Ученик миродержцев, останови свой выбор на чарге-котёнке, мой тебе совет, – он беспечно улыбнулся. – Их продают даже не на вес золота… а гораздо дороже. Один такой котёнок – и город надежно защищен от стигов и детей тьмы. А владелец взрослой чарги может путешествовать по Омнису безбоязненно. Я одного такого знал… – задумчиво добавил Немаан. – Почти нищий, с дрянным мечом, но в сопровождении чарги! Царь и бог всех дорог!.. – он замолчал, а потом резко сменил тему: – Спи, Кан. Спи, пока все спокойно, и пусть эти дурни веселятся у костра: потом будут жалеть, что не спали, пока было время…

Со смешанным чувством тревоги и недоумения Ученик миродержцев уснул. И даже во сне его не покидала мысль, что он что-то сделал не так… или просто-напросто не понимает, на что идет…

Как ни странно, следующий день путешествия дался Кангасску легче. К тряске на спине тарандра удалось немного приноровиться и часть внимания переключить на более интересные вещи.

Места вокруг были живописные, да и Немаан заскучать не давал. Отчего-то сегодня иллюзионист пребывал в хорошем расположении духа и оставался весьма разговорчив. Странное дело: по возрасту Немаан должен быть ровесником Кангасску, но его рассказы – о войне, мире, о пережитом – невероятно шли облику, который он сейчас носил!.. Так в действительности мог говорить о своей жизни видавший виды боец. Кангасск невольно чувствовал себя мальчишкой, слушая все это. И поражался тому, сколько событий вместилось у Немаана в те тринадцать лет, что он, Кангасск Дэлэмэр, просто проспал…

– …До того, как я начал ходить с караванами Виля, – говорил Немаан с грустной полуулыбкой, – я думал, я знаю мир, знаю Ничейную Землю… Я действительно соображал кое-что, но это была такая малость, что и упоминать не стоит. А уж когда война началась, тогда я взглянул на Омнис совсем другими глазами.

Меня, свежеиспеченного боевого мага, выставили биться против детей тьмы, в такую мясорубку бросили, что жив остался только чудом. Для меня все эти веталы, баргесты, мороки были чудовищами из ночных кошмаров. От страха, помню, даже дар речи пропал. А рядом со мной в это время бились с теми же тварями мальчишка и девчонка – обоим лет по десять; без всякой магии, без защит… Марнсы… И бок о бок с ними – ветераны Стражники и Охотники. И амбасиаты – кто-то из них даже прикрыл меня, когда я испугался и метнулся назад.

Тогда я и понял нечто важное. Словами не объясню, но понял. Собрался с силами и вступил в бой…

…Война семь лет шла, Кан. А для меня – все десять. После падения Эльма и окончания войны я встретил Виля. Он мне рассказал, что Астрах и Кларисса собираются возрождать «медовый путь» и ему нужны отчаянные ребята. И предложил мне найм. Мне же податься было некуда – дома нет, родни нет и умею только воевать… иллюзии же мои никто ни до, ни после войны б не оценил… В общем, нанялся я к нему.

По каким местам я водил его караваны, Кан!.. Дети тьмы, стиги… я только три года назад вспомнил, как выглядят простые смертные разбойники, честное слово.

Я одно время жалование получал, как средней руки полководец… Это сейчас я никому не нужен и нанимаюсь простым воином да роли отыгрываю со скуки… Со скуки… Во время войны я так ждал мира… все ждали… а на деле оказалось, что мне в мирном Омнисе нет места…

Но караван в Нави – это, пожалуй, способ вспомнить былые времена…

– Ты о чем? – Кангасска, который успел заслушаться рассказом, такой переход, мягко говоря, удивил.

– Это новый маршрут торговой гильдии, – с готовностью объяснил Немаан. – Как и все маршруты, что берут начало из Лура… ну в этом ты лучше меня разбираешься…

– Намек понял… – Кангасск нахмурился, оценив весь «грохот», с которым он как истинный амбасиат прошелся по теневой столице. – Продолжай…

– Так вот… – Немаан сделал широкий жест, призывай тем самым своего хмурого собеседника оглядеться вокруг. – Ты ничего не замечаешь?

Ха!.. Тут долго гадать не нужно… Рассованные по карманам холодные Лихты (день выдался жаркий и душный); звучащий со всех сторон мажий жаргон, на котором общаются и понимают друг друга только коллеги; и – неназойливый, но стойкий «запах» магии: Лихты, заклинания для снятия усталости и тому подобные мелочи, без которых закоренелый маг чувствует себя неуютно.

Как амбасиат Кан видел также несколько человек, в магических чашах которых плескалось прилично перерожденной магии: амбасиаты среди наемников также присутствовали.

А девчушка лет шестнадцати, разговаривающая с характерной хрипотцой, без сомнения – Марнс.

– Ну? – спросил Немаан.

– Семь магов. Один Марнс. Семь амбасиатов. Десять простых воинов. Не считая самих торговцев и меня, – заключил Кангасск.

– И? – Немаан лукаво прищурился.

– Я не придал этому особого значения, когда нанимался, – пожал плечами Кан. – Так, мимоходом подумал, что это, должно быть, очень ценный груз.

– Нет, – покачал головой Немаан. – Это первый караван в Нави. И он дойдет с боем. Мне ли не знать, как открываются маршруты…

– Понял, – кивнул Кангасск. – Скажи, что мне ожидать.

– Детей тьмы, – Немаан пожал плечами. – Стигов – вряд ли: их осталось слишком мало.

– Расскажи мне о них.

– О ком?

– О моих врагах. Детей тьмы я еще не встречал…

Маг посмотрел на Кана с сочувствием. Или просто показалось – из-за этого облика: убеленный сединами воин-ветеран действительно посмотрел бы так на новичка, которому еще столько всего предстоит.

– Хорошо… – Немаан шумно выдохнул. – Слушай и мотай на ус, Дэлэмэр…