Текст книги " Камень третий. Дымчатый обсидиан "

Автор книги: Ольга Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

Святого Крогана Кангасск увидел нескоро – так много народу толпилось возле него. По очереди люди протискивались во внутренний круг, где задавали вопросы старику. Кому-то повезло получить ответы; кто-то остался ни с чем. Но, повинуясь некоему негласному правилу, побеседовав со Святым, люди почтительно откланивались и уходили. Медленно, но верно толпа таяла, и вскоре во внешнем круге осталось лишь четверо, в числе этих четверых был и Кангасск.

Устав созерцать сипящий и беспрестанно расточающий мутные слова призрак былого разбойника, что когда-то держал в страхе добрую четверть Ничейной Земли, Кан обратил взгляд к своим соседям, терпеливо ожидающим аудиенции вместе с ним. Все трое были воинами – возле каждого стоял маленький ученик Крогана, взявший на хранение их оружие. Двое гостей были одеты довольно бедно, хотя и несравненно лучше местных жителей. Должно быть, они пришли в храм одетыми с иголочки, как Кангасск, но за долгие месяцы, проведенные здесь, их одежда истрепалась и набрала изрядно грязи. Третий гость, самый восторженный из всех, тоже стоял на этом пути, хотя его кожаная куртка с защитными металлическими пластинами на плечах и расшитые золотом сапоги до сих пор хранили блеск и лоск, присущий богатому воину… Людей же с фанатичным огоньком в глазах, как у этого человека, Кан привык остерегаться еще в детстве.

– Что заскучал, седой? – произнес богатый почти ласково, но в его тоне так и сквозили чувство собственного превосходства и привычка повелевать. Эдакий «хозяин жизни»; должно быть, вылитый Кроган в молодости…

– Устал просто… – неохотно отозвался Кангасск.

– Иди поговори со Святым отцом вперед меня, – радушно, с небрежной хозяйской щедростью разрешил воин.

Кан отказываться не стал: ибо избавиться от общества этого фанатичного вояки и вновь увидеть дневной свет ему хотелось как можно скорее. Вскоре он, следуя примеру своих предшественников, опустился на одно колено и приготовился слушать.

Как ни странно, Кроган молчал. Долго молчал.

– Кто ты? – хрипло произнес он и, резко выбросив вперед костлявую руку, схватил Кангасска за плечо. – Я чувствую тебя, но не вижу! Не вижу! – забормотал он взволнованно и вдруг, отпрянув, с ненавистью произнес: – Ты! Ты принес эту белую тьму с собой! Ты подобен исчадьям зла – изумрудным драконам, но ты… человек!.. Как возможно такое?!. Твой свет затмевает все. Я слеп в нем… Убирайся!!! – он сорвался на крик.

Богатый воин, что уступил Кангасску свою очередь, сгреб в охапку маленького ученика Крогана, что держал в руках его меч, и, бесцеремонно отобрав у мальчика оружие, потянул стальной клинок из ножен.

– Нет! – остановил его Кроган. Властный голос бывшего разбойника был все еще при нем. – В моем храме и в моем городе не прольется крови. Пусть идет. Проводите его к выходу и верните оружие.

Пробормотав что-то гневное, богатый с лязгом задвинул меч в ножны…

Уже наверху, с восторгом созерцая небо и солнце, Кан вспомнил жуткие зеленые огоньки его глаз. Даже не будь на них первого облика Лихта, выглядели бы не менее жутко и многообещающе.

«И чего я сюда пришел…» – усмехнулся про себя Кангасск. Бесшабашная самоуверенность, охватившая его в тот момент, ему совсем не нравилась: раньше, стоило ему вляпаться в какую-нибудь неприятную историю, он переживал неделю… сейчас же… все-таки тринадцать лет блужданий по чужим мирам не прошли даром…

Глава двадцать первая. Избранный берег

На руины Таммара спускалась ночь. Редкие огоньки Лихтов, вспыхивающие на разрушенных улицах, не могли противостоять ей и лишь немного рассеивали мрак. Горели и костры: вместе с тьмой пришел ночной холод.

Кангасск устроился на ночлег в четырех стенах без крыши – вместо нее было звездное небо. Костра он разводить не стал, благо добротная и чистая походная одежда и так позволяла сохранить тепло, да и с ужином возиться не хотелось: перекусил сухим пайком путешественника и попил воды из фляги – все на этом.

Из города его никто не гнал, потому, поразмыслив, Кан решил переночевать здесь, чтобы утром, уже на свежую голову, двигаться дальше. Куда двигаться, он пока что не представлял…

В пустом дверном проеме показался чужой Лихт, а затем из-за разбитого косяка выглянула любопытная голова.

– Вот ты где, Ученик миродержцев, – сказал знакомый женский голос, с неизменной марнсовской хрипотцой: это была Магда, охранница таммарских ворот.

– Что, выгоняете? – беззлобно ухмыльнулся Кан, разведя руками.

– Нет, что ты… – девушка улыбнулась и переступила порог. – Память миродержцев все еще свята в этих проклятых местах. Что бы ни говорил Святой Кроган, а она дороже его слов. Никто тебя не выгонит, Кангасск Дэлэмэр…

– Хорошо, – тихо рассмеялся Кан, – а то я уж думал, ты пришла объявлять меня изгнанником.

– Нет, – Магда покачала головой. – Просто хотела поговорить. Моя сестра Ия сменила меня на воротах, и у меня свободное время. Да и когда еще выдастся случай перекинуться парой слов с последним Учеником миродержцев? – она улыбнулась. – Можно присяду рядом?

– Конечно, – Кангасск подвинулся, освобождая место: сидел он на чудом сохранившейся деревянной крышке погреба, ибо дерево не тянет из человека тепло так, как камень.

Магда присела рядом. Девушка она была хрупкая и Кана не потеснила. Некоторое время молчали: трудновато сразу найти тему для разговора с человеком, которого видишь первый раз в жизни…

– Может костер разведем? – сказала наконец Магда. – А то холодно…

– Извини, хворосту не припас, – сказал Кан и, не долго думая, снял плащ и набросил его на плечи девушке. – Так лучше?

– Лучше, – согласилась она. – Только теперь ты замерзнешь…

– Я потерплю, – отмахнулся Кангасск.

– …Говорят, ты с Кайсаном не поладил? – спросила Магда, заглянув ему в лицо.

– Это кто? Богатый хмырь в храме? – беспечно отозвался Кан.

– Да…

– Ну да, не поладил, можно сказать… Не по нраву я чем-то пришелся вашему Святому отцу, а этот… Кайсан, да?.. воспринял это как личную обиду.

Магда вздохнула.

– Ты так беспечно говоришь об этом, – сказала она, кутаясь в плащ. – А на самом деле тут нет ничего смешного. Все очень даже серьезно.

– А кто он вообще, этот Кайсан? – спросил Кангасск, попутно запалив теплый Лихт и передав его девушке, чтобы та могла погреть руки.

– Спасибо, – обронила Магда. – А Кайсан… говорят, он заправляет половиной банд на бывшей Ничейной Земле… – она пожала плечами. – Богат, силен и с ума сходит от речей Святого Крогана.

– Это я заметил… – вставил слово Кангасск.

– Не знаю, зачем ему это, но он смотрит на Святого Крогана как на бога. Даже взял Таммар под свое покровительство. С тех пор тут относительно спокойно, но с таким покровителем мы живем как под занесенным мечом… никогда не знаешь, что взбредет Кайсану в голову.

– Это я заметил тоже… – добавил Кан, вспомнив вальяжную щедрость и самодовольный тон богатого.

– Зря ты поссорился с ним, Кангасск Дэлэмэр, – сокрушенно покачала головой Магда. – Миродержцев он не уважает, как и его учитель… из-за их сына… Так что, если Кайсан решит отомстить тебе, его ничто не остановит.

Кан пристально посмотрел ей в глаза. Черные, блестящие в свете Лихта… казалось, в них стояли слезы.

– Глаза у тебя замечательные, – весело отметил он. – И зови меня просто Кан.

– Хорошо… Кан… – вздохнула Магда. – Когда ты собираешься уходить из города?

– Завтра, наверное, с утра…

– Чем раньше, тем лучше… Вот, возьми это… – девушка сняла серебристый браслет со своего запястья и протянула его Кангасску. – Это знак Крогана. Те, кто носит этот браслет, считаются его последователями. Ни Кайсан, ни его люди не тронут тебя, если такой браслет будет на твоей руке.

– Спасибо, Магда, – Кан осторожно отстранил ее руку. – Но не надо мне кроганских браслетов. Тебе он больше пригодится.

– Что ты! – попыталась возразить девушка. – Марнадраккарцы после войны наперечет; никто и пальцем не посмеет меня тронуть.

– Все равно не надо, – мягко, но решительно отказался Кангасск.

Печально опустив плечи, Магда вновь защелкнула браслет на своем запястье. «Какая у нее тонкая рука, все таки… И как только браслет не падает?..» – с сочувствием подумал Кангасск.

– Что с твоей рукой? – вдруг спросила Магда, остановив взгляд на правой руке Кана, неподвижно лежащей поперек его бедра.

– Не двигается.

– Почему? Что случилось?..

Больше о Кайсане в этой ночи не прозвучало ни слова. А говорили много еще о чем. Кангасск поведал о том, как потерял руку, и главное – в бою с кем, и поразился: оказывается, Магда знала Милиана. Тринадцатилетний мальчик, прошедший с одним мечом почти всю Дикую Ничейную Землю, запомнился ей навсегда, как и те, кто был с ним…

Это была долгая история. История ушедшей эпохи. И ее хватило почти до утра…

– Кан… а зачем ты пришел сюда, в Таммар? – доверчиво положив голову ему на плечо, спросила Магда. Голос у нее был сонный.

– Я искал кое-кого… – печально произнес он. Печаль нежданно нагрянула: казалось бы, недавно увлеченно рассказывал о чем-то… и вот… – Девушку по имени Занна. Она гадальщица.

– Гадальщиков здесь не осталось, – сказала Магда совершенно уверенно. – Они все ушли; и никто не вернулся обратно.

– Куда ушли? – спросил в свою очередь Кан.

– Говорят, разбрелись по Омнису. Кого куда судьба занесла…

Кангасск хотел спросить еще что-то, но, услышав тихое посапывание, понял, что Магда спит. Потускневший Лихт выкатился из ее открытой ладони и остался догорать на серых камнях. Осторожно, чтобы не потревожить спящую девушку, Кан прислонился спиной к стене и тоже закрыл глаза.

Перед его взором метались несвязные сны, где тревога трогала душу, словно волна – песочный берег, но из них ничего нельзя было понять. Простые сны усталого человека, не дарующие ни прозрения, ни утешения, лишь отражающие текущее положение дел.

Проснулся Кан в одиночестве, заботливо накрытый собственным плащом. Магда ушла; пропала, как сон, словно и не было ночного разговора по душам.

Даже выходя через ворота, Кангасск не увидел ее: дежурным Марнсом была в то утро сестра Магды – Ия. Она единственная сказала пару слов на прощание; остальные же охранники лишь проводили уходящего Ученика взглядом…

Кажется, он понял, почему ни один гадальщик не вернулся сюда. Понял, но не мог выразить этого словами. Что-то умерло здесь; пропал дух Таммара, рассеялась та особая атмосфера, позволявшая смотреть в будущее внимательно и осторожно… Святой Кроган дал надежду тем, кто пришел сюда жить после войны, и отнял ее у тех, кто жил здесь раньше. Гадальщики больше не вернутся. И он, Кангасск Дэлэмэр, – тоже. Хотя данное самому себе обещание сделать все возможное для жителей Таммара Ученик миродержцев не отменял, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что новый Таммар, даже восстановленный и заселенный полностью, будет уже совсем другим городом. Жаль. Ужасно жаль.

Шагая по разбитой дороге, где в лучах восходящего солнца поблескивали намертво втоптанные в землю гильзы от пуль, Кангасск меньше всего думал о Кайсане. И зря: фанатиков нельзя недооценивать, а хуже разбойника, ударившегося в религию, ничего быть не может…

Когда же десятка два головорезов во главе со своим предводителем обступили Кана со всех сторон, он и имя-то Кайсаново едва вспомнил… Ситуация выходила скверная, что и говорить, но присутствия духа Ученик миродержцев не потерял.

Кайсан приблизился на расстояние, чуть превышающее длину клинка; на Кангасска он смотрел волком. В намерениях богатого сомневаться не приходилось…

– Что тебе надо? – спокойно произнес Кангасск.

– Ты умрешь, Ученик миродержцев, – процедил Кайсан сквозь зубы. – Таким, как ты, на земле не место.

Кан вопросительно поднял пересеченную шрамом бровь и комментировать данное заявление не стал.

– Скажи-ка, Кайсан, – прищурившись, сказал он, – охота на изумрудных драконов тринадцать лет назад – это твоих рук дело?

Подобного выпада от него не ожидали. По всем правилам, при таком численном преимуществе на стороне головорезов, жертва должна бояться и просить пощады. Или хотя бы молчать и готовиться умереть с достоинством. Сейчас же отчаянным ребятам пришлось вспомнить, что перед ними не абы кто, а последний Ученик миродержцев – и все сомнения, которые у них были с утра по поводу того, стоит ли его трогать, проснулись вновь. Послышался сдержанный шепот.

– Да! – с гордостью заявил Кайсан. – И я горжусь тем, что извел этих тварей на бывшей Ничейной Земле!

– Тварей… – с горечью произнес Кангасск, покачав головой. В фанатичные, безумно блестящие глаза Кайсана он смотрел, не моргая, пристально, и каждое слово Ученика миродержцев было как взмах клинка… – Моя дочь – дракон наполовину. А на ее мать охотились те, кому ты платил. С твоей подачи все это было… Знаешь, Максимилиан убил бы тебя за это…

– Макс Милиан! – Кайсан сплюнул. – Дьявольское отродье!..

– Он мой друг, – хладнокровно возразил Кангасск. Как просто и естественно он произнес это слово… и ведь действительно верил в сказанное…

Кайсан выругался. Терпение его было на исходе.

– Что, всей ордой нападать будете? – рассмеялся ему в лицо Кангасск. – На одного? На однорукого калеку?

– Не думай разжалобить тут кого-то своим увечьем, – Кайсан почти шипел. – Еще скажи, боевая рука сломана… Да мне плевать!!!

Кан бросил краткий взгляд на свою правую руку, покоившуюся на перевязи.

– Я оружейник, – сказал он равнодушно, – и одинаково владею обеими руками. Специфика профессии, знаешь ли…

– …Я сражусь с ним один на один, – бросил Кайсан своим людям. – Отошли все! И не смей использовать магию, Ученик!.. Хайн, щит!

Молодой разбойник, откликавшийся на это имя, небрежно повел рукой по воздуху – и грозную фигуру Кайсана окутало мягкое сияние, свидетельствующее о задействованном магическом щите. Кангасск усмехнулся: ну и переоценили же его!.. познания Дэлэмэра в магии были пока что столь скромны, что, воистину, не стоило и беспокоиться.

…Выхватив меч из ножен, богатый ринулся в бой.

Он полыхал ненавистью, словно факел. И это не шло ему на пользу. Кангасск же был спокоен, как никогда. «Не будь привязан ни к жизни, ни к смерти…» – да, он не раз замечал, что порой Влада и Осаро говорили одно и то же…

Звон клинков сопровождало только рычание Кайсана; Ученик миродержцев сражался молча. Сабля была привычна ему, но катане он всегда уделял больше времени, чем какому-либо другому оружию, и сейчас жалел об этом. Хотя был и плюс: правше-Кайсану приноровиться к леворукому сопернику было непросто… да и Кангасску нашлось чем его удивить…

Уход; очередной удар не заблокирован, а отведен в сторону: простой длинный меч куда тяжелее сабли, жесткие блоки тут вообще неуместны, – и, почувствовав слабину, Кан полоснул наотмашь. Плечо богатого спасла стальная пластина на куртке, щека же обагрилась кровью.

«Вот дрянь!» – удивленно выдохнул Кайсан, глядя как калека, которого он рассчитывал убить быстро и зрелищно, спокойно отступает на шаг, нисколько не теряя самообладания. Вид собственной крови на зеркальном клинке чужой сабли привел богатого в бешенство. Жгучая боль, охватившая щеку, только подлила масла в этот огонь.

Проорав что-то злобное, Кайсан бросился на своего врага, вложив в один удар всю ненависть и всю силу. Он уже видел, почти наяву, как его клинок пронзает грудь противника, как алая кровь брызжет из раны, как падает на колени последний Ученик, готовясь завершить своей смертью столь ненавистную Святому Крогану войну…

И… меч Кайсана рассек воздух в том месте, где только что стоял Кангасск. А потом… тело богатого пронзила боль… В тот момент, тот краткий, ничтожный миг, когда предвкушение победы ослепило Кайсана, Ученик миродержцев спокойно ушел с линии его атаки и атаковал сам.

…Кровь пошла горлом… Кайсан упал на колени, захлебываясь ею, чувствуя соленый вкус… вкус собственного поражения. Мир мерк стремительно. Последними пропали голубизна неба и белёсое сияние магического щита. Все было кончено. Самый верный последователь Святого Крогана покинул этот мир, сыграв свою роль до конца.

Кан смотрел на него и чувствовал то, о чем избравший путь Сохраняющего Жизнь даже думать не должен: что эмоции хлещут через край, а мысль о свершившейся мести звучит над ними, словно торжественный гимн… «За Эдну…» – подумалось… но Кангасск одернул себя. Кому он отомстил? На кого свалил вину, собственную вину?.. кого даже не пытался пощадить… Месть? О, Сохраняющий Жизнь должен быть выше этого, но Кан не сумел совладать с собой, не сумел вернуть себе прежнее спокойствие; все, что ему удалось сделать, так это немного заглушить эмоции, чтобы не повторить печальную судьбу самого Кайсана…

Стряхнув с клинка кровь, Кангасск вернул саблю в ножны и обвел взглядом разбойников, до сих пор окружавших его. Хайн, тот, что перед боем наложил на своего предводителя щит, стоял на шаг впереди всех. Вид у него был выжидающий, но глаза светились скорее любопытством, чем злостью… об остальных такого сказать было нельзя. Крики «Бей его!» вскоре послышались со всех сторон. Сначала неуверенные, но, по мере того, как общее безумие охватывало толпу, все более решительные и яростные.

– Тихо, ребята! – неожиданно подал голос Хайн и, повернувшись лицом к ним и спиной к Кангасску, замахал руками. – Тихо, тихо!

– Убить его! – возразил кто-то особенно горластый.

– Конечно, убить, Рукт, – притворно-ласково, словно успокаивал злую собаку, произнес Хайн. – Я с тобой, дружище, полностью согласен… – сказал он, попутно перебросив магический щит с испустившего дух Кайсана на себя и расширив его радиус вдвое: теперь Хайн был словно заключен в сияющую белым, дрожащим светом сферу.

– Так чего тянуть?! – возмутился тот, кого звали Руктом.

– Милый друг, неужели тебе не хочется взять его живым?.. помучить хорошенько?.. – продолжал свою болтовню Хайн.

Кангасск не сразу понял, к чему это, пока не почувствовал жесткие магические волны набирающего силу Зирорна. Еще минута, занятая бессмысленным потоком слов – и по руке Хайна побежали хорошо заметные опытному глазу белые искорки…

– Слушайте, ребята, я тут подумал… – беспечно сболтнул маг. – А ведь по всем законам чести и совести мы должны отпустить победителя с миром…

– Хайн!!! Да я тебя… – взревел Рукт и потянул меч из ножен.

– Извините, парни… – хмыкнул Хайн и сделал совершенно неожиданную вещь…

Шагнув назад, он встал вплотную к Кангасску, даже руку положил ему на плечо – и расширенный ореол магического щита заключил в себя обоих.

– …я не Хайн, – добавил маг мрачно и, прежде, чем кто-либо успел среагировать, выбросил вперед руку, отпуская в полет ослепительно белый Зирорн…

Глава двадцать вторая. Иллюзионист

После ослепительной вспышки и грохота Зирорна мир предстал перед Кангасском в багровых пятнах и звоне тишины. Немой ветер кружил хлопья жирного пепла, который лип к лицу и ладоням, оседал на одежде… В воздухе стоял невыносимый запах… запах горелого мяса: участи пепла удостоились лишь те, кто оказался в эпицентре Зирорна, что же до тех, кто в него не попал… Раз увидев такое, всю жизнь будешь вспоминать, время от времени возвращаясь в этот момент в жутких снах и просыпаясь с криком… Но, пока Кангасск не отошел от шока, он не чувствовал ничего. Даже когда маг, звавшийся Хайном, взял его за рукав и потащил прочь от пепельного круга, Кан весьма смутно осознавал, что происходит.

– …Первый раз видел Зирорн… – понимающе кивая, произнес маг.

Голос, вдруг изменившийся настолько, что начал казаться знакомым, вывел Кангасска из забытья. Несколько раз сморгнув в бесполезной попытке избавиться от пляшущих перед глазами багровых пятен, Ученик осмотрелся. Его окружали чахлые низкорослые деревца, чьи кроны почти не чинили препятствий солнцу: преждевременно пожелтевшие, они роняли на землю пестрые зубчатые листья. О Небеса… да это же воспетый всеми поэтами березовый драк… символ первого дыхания осени, ее вестник – желтеющий и опадающий раньше всех. И почти всегда – символ грядущих горестей. Все так, с той лишь разницей, что березовый драк в представлении поэтов – огромное, раскидистое дерево, а эти драки, по юности своей, пока что не сильно отличаются от кустов…

– …В первый раз видишь Зирорн? – теперь та же фраза прозвучала с вопросительной интонацией, а голос мага стал настойчивее. Видимо, Кан молчал слишком долго.

– Да, – отрешенно произнес он, но, опомнившись, спросил уже совершенно другим тоном: – Кто ты?

– Не узнал? – маг коротко рассмеялся. – А… ну да… один момент…

Заклинание, которое безмолвно сотворил разбойник, было основано на простом Чарме, но модифицирована и надстроена эта основа была так замысловато, что Кану пришлось честно признаться себе в том, что он понятия не имеет, как это все работает. Данный магический узор был для его неискушенного разума не проще того же Зирорна.

Черты лица мага затуманились и поплыли, как, бывает, плывет изображение, когда слезятся глаза. Это длилось всего миг, и стоило картинке перед глазами вновь стать четкой, как Кангасск понял, кто сейчас перед ним. Он изменился, да, но его нельзя было не узнать…

– Немаан? – полушепотом произнес Кангасск.

– Да, – кивнул маг. – Здравствуй, Кан. Давно не виделись.

– Ты спас мне жизнь. Зачем? – спросил Ученик с искренним удивлением.

– Ты тоже был добр ко мне в свое время… – Немаан отвел взгляд и поддел носком сапога ворох желтых листьев. – А эти головорезы мне никто… вот я и выбрал.

– Так ты был одним из них? – не теряя настороженного тона, спросил Кангасск.

– Да, был… – Немаан беспечно потряс за тонкий ствол ближайшее деревце, и оно осыпало его золотым дождем из сухих листьев. – Но я не религиозный фанатик, я всего лишь наемник. Жизнь в здешних краях не сахар, знаешь ли, а Кайсан платил щедро. Я был его правой рукой…

– Я так и понял, – невесело сказал Кангасск. – Когда ты пытался отговорить этих ребят…

– Да ничего я не пытался! – вспылил Немаан, но тут же успокоился и добавил с пренебрежением: – Я просто тянул время, чтобы зарядить Зирорн… Ты, это… есть будешь?

– Нет уж, – решительно отказался Кан. – Есть я еще долго не смогу: насмотрелся на твой Зирорн.

– Как знаешь… – беспечно пожал плечами Немаан и уселся прямо на усыпанной осенними листьями траве, скрестив ноги. Выудив из кармана куртки ломоть хлеба, маг лихо отхватил от него кусок и, уже хрустя зачерствевшей коркой, пояснил: – А я в войну всего насмотрелся. Так что мне теперь хоть Зирорн, хоть что… обед все равно не пропущу…

Кангасск тихо вздохнул и сел напротив Немаана. Пока маг увлеченно грыз сначала свой черствый хлеб, а потом – появившуюся из другого кармана солонину, запивая все это водой из фляги, Ученик миродержцев пытался привести свои мысли в порядок.

«Ладно, – думал он, допустим это действительно Немаан, а не кто-то, принявший его облик… как облик Хайна… А если нет, то зачем… Нет, я льщу себе… кому я нужен, честное слово…»

Итак, Немаан… в последний раз Кангасск видел го четырнадцать лет назад. В ту пору это был щуплый растерянный юноша. Уверенности в себе у взрослого Немаана, несомненно, прибавилось, но внешность, как ни странно, изменилась мало… либо он из моложавых, мало подвластных времени людей, либо просто использует Чарм какой-нибудь второй или третьей ступени, который позволяет обмануть чужое восприятие лет на восемь.

Кан долго не мог сообразить, что его смущает в этом человеке… пока его не осенило: тогда, четырнадцать лет назад пойманный на месте преступления юный Немаан заработал себе запрещающие магию браслеты! А этот – запросто выдает сложнейшие заклинания, без единого слова и жеста. Никакими браслетами тут и не пахнет…

– Немаан? – обратился к нему Кангасск.

– Да-да, – бодро отозвался тот и, последний раз глотнув из фляги, приготовился слушать.

– Серег отменил свой приговор?

Надо сказать, Кан специально поставил вопрос именно так: настоящий Немаан должен был сразу понять, в чем дело.

– Ты про браслеты? – спокойно произнес маг. – Это войне скажи спасибо. Когда магия вернулась, оказалось, что людей, которые умеют ее использовать, и не осталось почти. Тогда Ворон объявил амнистию для осужденных магов. Только для тех, кто поклялся сражаться за него, конечно. Он лично снял браслеты мне и еще куче народу. Потом часть отправил на обучение. Ему же боевые маги были нужны, а не абы кто.

– Так вот откуда Зирорн, – кивнул Кангасск, немного успокоившись.

– Да-а… – лениво протянул Немаан. – Зирорны, огненные сферы, магические сети… Душа у меня к ним никогда не лежала – за то и вылетел в свое время из Университета… Я, Кан, иллюзии люблю. Вот это мое.

– И долго ты выдавал себя за Хайна? – спросил его Кангасск.

– Недолго, – покачал головой Немаан. – Не люблю долго таскать чужую внешность… да и голосом чужим говорить… Но, знаешь, надоело рисковать жизнью за гроши: простым наемникам Кайсан платил всего-ничего. А вот Хайн у него львиную долю добычи получал. Я планировал скопить денег и покинуть этих фанатиков: хуже горькой редьки надоели уже…

– Мда… – Кангасск невесело хмыкнул. – Не буду спрашивать, что случилось с настоящим Хайном.

– А чего тут темнить? – развел руками Немаан. – Убил я его…

«Ей-богу, я какой-то неправильный Сохраняющий Жизнь, – подумал про себя Кан. – Тоже начинаю относиться к человеческой жизни легко, будто так и надо…»

Но в устах Немаана все звучало столь естественно и спокойно, что не проникнуться подобным чувством было трудно. Временами это казалось даже заманчивым: идти по жизни, не сомневаясь, не оглядываясь; верша свою судьбу и чужие… Кангасск поймал себя на мысли, что и сам всегда мечтал о чем-то подобном. И именно поэтому в тайне завидовал обоим Орионам, что сыну звезд, что Джовибу, которые всегда жили именно так. Возможно, таков был и Зига-Зига…

Нет, все это напоминало какой-то дурной сон…

Вздохнув, Кан устало опустился на землю. Сняв с перевязи правую руку, он потер ее ладонью левой, чтобы немного разогнать кровь, и ушел в безучастное созерцание падающих листьев драка. Подобного равнодушия ко всему он уже давно не чувствовал. Хорошо если это просто последствие шока…

Немаан перестал жевать и, взглянув на Ученика миродержцев, пожал плечами и аккуратно сложил в карман остатки солонины и хлеба. Некоторое время он вглядывался в лицо Кана так внимательно, будто надеялся прочесть чужие мысли, потом спросил:

– Куда ты направляешься?

– Не знаю, – безучастно отозвался Кан. – Все мои надежды были на Таммар, а теперь… не знаю…

– Хорошо… – Немаан сделал неопределенный жест левой рукой, а правой задумчиво поскреб в затылке. – Хорошо, поставим вопрос по-другому: что ты ищешь?

Молчание.

– Слушай, – в голосе мага послышалось с трудом сдерживаемое раздражение, – я помочь хочу.

Молчание.

– Я был честен с тобой, между прочим… – насупился Немаан.

«Не совсем…» – мысленно ответил ему Кангасск. Человек с харуспексом всегда чувствует, когда собеседник кривит душой, а когда говорит искренне. Разговор с Немааном для обостренного восприятия гадальщика спокойно не прошел. Искренности хоть отбавляй, и все же, темнит он что-то… Не врет, вроде… скорее, не договаривает…

– Я искал человека, – вслух сказал Кангасск, надо заметить, без особой охоты. – Гадальщицу по имени Занна. Ей сейчас двадцать три года… или двадцать четыре… Знаешь такую?

– Даа… – скептически протянул Немаан. – Я с тобой минут двадцать уже разговариваю – и меня не покидает чувство, что войну ты проспал… без обид, – сразу оговорился он. – Кто же ищет теперь гадальщиков в Таммаре?..

– Ты спросил, я ответил, – сказал на это Кангасск и отвел взгляд, демонстрируя полное нежелание дальше развивать тему. Ляпнув, что войну Кан проспал, Немаан на самом деле попал в точку. И признавать это лишний раз было совсем не приятно.

– Я же сказал: без обид, – несколько смущенно произнес Немаан и подсел поближе. – Значит, так… дам тебе зацепку… Насколько я знаю, исхода гадальщиков из Таммара было два. Первая волна – это небоеспособное население: старики, дети, часть женщин. Их эвакуировали еще в начале войны в Лур. Квартал гадальщиков там есть до сих пор, как я помню… Вторая волна пошла после падения Таммара – это остатки разбитого ополчения: грубо говоря, бежавшие с поля боя. Там уже ловить было нечего, потому бежали большой толпой: кто не бежал, тот прикрывал убегающих, стигов задерживал. Насколько я знаю, эти люди не воевали больше, а действовали всю войну именно как гадальщики; говорят, помогали предсказывать некоторые ходы Эльма… Они основали свой поселок где-то под Столицей. Нави называется. Слава у него неважная: и во время, и после войны туда сбегались все изгои… Ну и, конечно, часть гадальщиков жизнь разбросала по всему Омнису, но это небольшая часть: обычно они стараются держаться среди себе подобных. Потому лучше ориентироваться на две волны… Так… твоей Занне лет десять-одиннадцать должно было быть, когда началось все это… – Немаан прицокнул языком. – Скорее всего, в первую волну попала. Надо посмотреть Лур. Если уж там нет, тогда Нави. Пошли, – сказал маг, решительно поднимаясь на ноги. – Я с тобой прогуляюсь.

– Чего? – искренне удивился Кангасск.

– Чего слышал, – бесцеремонно бросил Немаан.

– Тебе-то это зачем?

– Затем, что с тех пор, как я уволен из армии, делаю что хочу. Сейчас я хочу помочь тебе, что в этом такого?! – похоже, резкие переходы на повышенные тона – дело для Немаана вполне обычное.

– Тихо-тихо, не заводись, – примиряюще произнес Кан, вставая. – Ты всегда такой нервный?

Немаан встретился с ним взглядом. Казалось, как минимум скажет сейчас что-нибудь резкое… но нет – рассмеялся…

– Пошли, – сказал он довольным тоном, хлопнув Кана по плечу. – Трансволо я так и не осилил… и никогда, наверно, не осилю… так что пешочком будем топать…

Так путешествие, которое должно было закончиться в Таммаре, получило нежданное продолжение. И это больше не был безумный поход одинокого гадальщика, теперь шаг задавал обычный маг, практик до мозга костей и давний бродяга… И надо сказать, Кангасск был почти рад такому повороту событий. По крайней мере, чувство неопределенности и одиночества оставило его…

Самоуверенный, со взрывным характером, Немаан для потерявшегося в собственных сомнениях Кангасска был как Лихт в кромешной тьме.

Кан сражался с совестью – Немаан просто говорил и делал все, что хотел. Кан с трудом ориентировался в мире – Немаан чувствовал себя в нем, как рыба в воде; казалось, он разбирался во всем – от политических интриг Юга и Севера до иерархии теневых гильдий Лура; от запутанных переходов Провала до опасностей и подвохов старого тракта, все еще носящего название исчезнувшей интерстиции – Бревир.

Всем хорош такой попутчик? – Всем. И все-таки горячая искорка, то и дело пробегавшая под сердцем, давала Кангасску понять, что ощущение некоей безоблачности и спокойствия – это иллюзия. На фоне общей искренности и открытости, с которыми оба харуспекса были согласны, такой сигнал выглядел тем более тревожно.