Текст книги " Камень третий. Дымчатый обсидиан "

Автор книги: Ольга Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)

В раздумье закусив губу, Кан развернулся лицом к площади. Неизвестность осталась за спиной, где-то во мраке лурианского вечера. И это уже радовало: судьба давала Ученику передышку; вечер и ночь на размышления и эдакую студенческую надежду на то, что этого времени хватит…

Кан с удивлением вспомнил, что голоден, что устал… Захваченный своими переживаниями, он умудрился забыть об этом.

Главные улицы Лура совершенно пустеют к ночи, так что Кангасску невероятно повезло поймать одинокого прохожего. Это был хмурого вида парень, с ног до головы закутанный в черных фарх. Если б Кан знал, кто это такой, вряд ли он стал бы спрашивать у него, как пройти к ближайшей гостинице. Но он не знал и потому совершенно простодушно поинтересовался, где здесь можно поесть и приклонить голову на ночь.

Рафдар Дайн, нынешний теневой король Лура, выслушав седого незнакомца, лишь ностальгично улыбнулся, а затем… в самом приветливом тоне разъяснил ему, где найти гостиницу «Айнзерай» и даже любезно посоветовал обратиться к хозяину от его, Рафдара, имени, если вдруг не окажется свободных номеров.

Выслушав искренние благодарности, теневой король еще долго провожал Кангасска взглядом. Он и понятия не имел о том, кто этот седой воин с неподвижной рукой, висящей на перевязи, и доверчивостью юнца. Да это было и не важно. Важно было то, что он напомнил Рафдару, каково это, когда к тебе обращаются без страха и лести и искренне говорят спасибо. Что ж, сильные мира сего зачастую лишены таких простых и обычных радостей; власть имеет свою цену, и цена эта кажется малой – до тех пор, пока ее не заплатишь.

Вздохнув, Рафдар Дайн отправился своей дорогой… Жизнь меняют простые вещи… вроде этого разговора… Но сколько времени нужно, чтобы зерно, упавшее в почву, дало всход? Никто не знает.

Подсвеченное большими Лихтами, здание «Айнзерая» сияло в густеющей мгле, подобно маяку. Взгляд Кана задержался на вывеске: выписанное стойкой краской еще до войны, слово «Айнзерай» соседствовало с золотой пчелой – ранее эмблемой «медового пути», а ныне – торговой гильдии Омниса – и более скромной надписью, исполненной бесхитростными мелкими буквами: «Представитель торговой гильдии на третьем этаже. Прием посетителей с 10 часов утра до 10 часов вечера».

Пожав плечами, Кангасск толкнул дверь, открывавшую путь в общий зал.

Сытный ужин, горячая ванна, крепкий сон… и, конечно, никаких обещанных самому себе размышлений. Только студенты и любимцы судьбы могут позволить себе такое…

…Свет столь мягок, что окружает каждую вещь трепетным ореолом. Он, этот свет, не принадлежит ни дню, ни утру, ни вечеру. Времени для него не существует, и то, что испускает подобный свет, никак не может быть просто гигантской звездой, расточающей жар в пространстве… это нечто иное, ни имеющее названия на языке людей… Изумрудные драконы называют его ффар… И название материка – Ффархан – означает «благословленный светом ффара»…

…Сияние ффара очерчивает контуры стен, углы безликой, словно набросанной небрежными штрихами, мебели; высвечивает трепет легких занавесок на полуоткрытом окошке.

Это корабельное окно! Окно капитанской каюты! – внезапно мелькает мысль. – И за ним дышит спокойное море, в котором не видно берегов.

…Бесшумно ступая – и как только можно бесшумно ступать по этим скрипучим доскам! – к окошку подходит Она. Ветер ласково трогает Ее распущенные волосы. Свет ффара заставляет Ее силуэт сиять ярче и мягче всего, что есть в этом странном мире…

Она оборачивается. Бросает взгляд. Глаза ее печальны… прекрасны… и заставляют сердце сжаться от мучительной и сладкой боли.

«Любимая… – собственный шепот, просоленно-хриплый, удивил Кангасска. Голос был одновременно и его, и какой-то чужой… – Я всегда буду рядом. Сколько бы ни прошло лет… сколько бы ни сменилось жизней, я узнаю твои ясные глаза. Ибо, даже слепой, я увижу сияние, что ты несешь. Даже слепой, я найду тебя…»

Она улыбается. Грустно-грустно. И сердце от этой улыбки поет и плачет…

Кангасск проснулся. О, обычно с таким отчаяньем не просыпаются, а выныривают из воды – в единственном, всепоглощающем порыве, с единственной мыслью: глотнуть воздуха!..

Сердце колотилось. Первые секунды Ученик дико оглядывался по сторонам и часто дышал. Какие-то несвязные мысли метались в его сознании, не находя себе места; они были похожи на стаю перепуганных птиц в темноте…

Но спокойная обстановка и льющийся из окон самый обычный, утренний свет сделали свое дело.

«Это всего лишь сон,» – подумал Кангасск, когда пришел в себя. Но уж кто-кто, а Ученики миродержцев всегда знали цену снам. Особенно таким реальным.

Да, на самом деле: бывают сны, после которых начинаешь смотреть на мир иначе. И это был один из них.

Борясь с чувством нереальности происходящего, Кангасск начал одеваться. Он был поражен: то, что вчера казалось невозможным, необъяснимым, безумным, сегодня виделось совсем иначе. В ином свете. Свете ффара…

Логически осмыслить все это Кан даже не пытался. Те уверенность и отвага, что звучали во сне в его голосе, и сейчас грели душу. Нет, не нужно лезть в подобные тонкие вещи с логическими «счетами и линейкой», не нужно…

Глава двадцать пятая. Носитель трех обсидианов

«Письма к Кангасску Дэлэмэру

год 15003 от п.м.

июль, 30, бывшая Ничейная Земля, г. Лур

Он сам искал встречи со мной. Джанкарт Дайн, лурианский теневой король. Не знаю, чего он хотел изначально, когда пришел ко мне; все изменилось сразу же, стоило мне припомнить ему Лайнувера. О, юный Лайнувер Бойер был не последним человеком в Луре. И оставил о себе долгую память.

„Здравствуй, Джанкарт, – сказал я ему. – Плачут ли об увядших розах те, кто изведал их шипов?“ (эта фраза – ключ пятого крыла лурианской иерархии). „Кто ты?“ – спросил меня Джанкарт. О, это не был настоящий вопрос: это была просто испуганная мысль вслух. Но я ответил – даже не обернувшись к нему: „Я Лайнувер Бойер – вор и тень; я Коста Оллардиан – Марнс; я Оазис – городской дикарь; я Пай Приор – маг-самоучка; я Джуэл Хак – файзульский воин; я Бала Мараскаран – знахарь с Черных Островов; я Ирин Фатум – маленький хмырь; я Джармин Фредери-Алан – художник; я Милиан Корвус – последний из девяти…“

„Что ты несешь, Ворон?!“ – вспылил он. Но я обернулся и увидел страх на его лице.

„Мне плевать, что ты подумал, Джанкарт, – сказал я. – Я Максимилиан, сын миродержцев. И помню всех, кто был до меня. Но я – не они. И не обожаю тебя, как Лайнувер… Пару лет назад я бы вообще убил тебя на месте. Как убивал любого, кто осмеливался поднять руку на мою жену…“ Да, Кан… всегда и везде я называю Эдну своей женой и рад обманывать себя самого…

„Жену?“ – только и переспросил он.

„Да, она изумрудный дракон…“ – уточнил я без эмоций.

Я выждал долгую паузу; я чувствовал, как мечутся мысли этого человека. И равнодушно думал лишь о том, что с некоторых пор внушаю простым смертным настоящий страх…

„Спокойно, Джанкарт… – сказал я наконец. – Теперь ничто не имеет значения. Ни твоя смерть… Ни моя жизнь. Я все сказал…“

Я повернулся к нему и его свите спиной. Я смотрел в окно на непроглядный мрак улиц Лура, когда его крытые нержавеющей сталью крыши мерцают в свете луны и кажется, что они парят над тьмой, ибо не видно стен…

„Я пришел говорить с тобой о Луре…“ – подал голос Джанкарт.

„Мне не о чем говорить с тобой, – рассмеялся я. – И я, отведавший шипов, не собираюсь рыдать об увядших розах“…

„Что это значит?“ – он требовал объяснений. Пусть от своих пятых крыльев требует этого. Я же ему ничем не обязан. И объяснять ничего не буду.

Но тебе, друг мой, скажу, что я просто имел в виду то, что Джанкарту недолго осталось править тенями. Яд и нож найдут его в ближайшие несколько лет – с Горящим я это вижу совершенно ясно. О будущем Лура я буду говорить уже со следующим теневым королем. Если найду на это время: на то, сколько проживу я сам, я не гадал.

Может статься, меня на сей разговор не хватит и он достанется тебе, Кангасск. И от исхода этого разговора будет зависеть, станет ли Лур занозой в теле бывшей Ничейной Земли или же одним из бриллиантов в ее короне…

Время покажет. Удачи, в любом случае.

Макс М.»

…Настойчивый стук в дверь…

– Да? – совсем не приветливо отозвался Кангасск.

– Это хозяин «Айнзерая», – глухо произнесли за дверью. – Открой, Ученик миродержцев.

Так… еще вчера его тут никто не узнал, кроме Сальваторов. Ни хозяин, ни этот парень в черном фархе… А сегодня уже обращаются по титулу – быстро же летят вести!.. «Проснулся знаменитым…» – вполголоса пробормотал Кангасск, одной рукой набрасывая рубашку на плечи.

Открыв дверь, Ученик встретил пристальный взгляд немолодого хозяина «Айнзерая». Впору задуматься, что такого Кан сделал, что на него смотрят волком…

– Чем обязан? – сухо осведомился Кангасск. Мягко говоря, он был не в том настроении, чтобы подбирать вежливые слова.

– С тобой хочет говорить Рафдар Дайн, – ответил хозяин. Он просил передать, что будет ждать в общем зале.

– Понял, – Кангасск кивнул. – Спущусь.

– Советую поторопиться… – мрачно заметил хозяин, когда Дэлэмэр уже собрался закрыть дверь.

– Почему? – выдал Кан самый неуместный из возможных сейчас вопросов и невольно усмехнулся, осознав, что бравым тоном, которым тот был задан, разговаривает обычно никто иной как иллюзионист Немаан. Воистину, когда люди путешествуют вместе, они становятся похожи друг на друга.

– Ты можешь шутить со мной… – безрадостно произнес хозяин и вздохнул: – Только с Рафдаром не шути…

Сказав это, он развернулся к двери спиной и зашагал вниз по лестнице, звонко припечатывая тяжелыми подошвами сапог деревянные ступени.

Утро было на редкость ласковое и солнечное. Теплые вещи и тяжелую дорожную суму Кангасск оставил в своей комнате и впервые за долгое время порадовался тому, что собирается пройтись по городу налегке.

Еще бы на душе было так же легко… Конечно, Кан уже не чувствовал себя малышом у подножия неприступной горы, как вчера; но в том, что день будет тяжелый, даже не сомневался.

Кто такой этот Рафдар Дайн, для начала… Хотя после письма Максимилиана Кан уже сделал свой вывод…

Спустившись по лестнице, Кангасск остановился на последней ступеньке и окинул взглядом общий зал. Рафдара – вчерашнего доброго советчика – он нашел почти сразу же, несмотря на то, что сегодня тот был одет отнюдь не в эффектный черный фарх. Нет, на нем были потертая замшевая куртка поверх шелковой рубахи, серые брюки, заштопанные в нескольких местах, и видавшие виды ботинки для мягкого шага, те, что со шнуровкой под самое колено. Проще говоря, загадочный Рафдар Дайн выглядел таким же потрепанным, как вдоволь помотавшийся по безлюдным дорогам Ученик миродержцев.

Пожалуй, в таком наряде он мог бы даже затеряться в толпе, что обычно собирается в общем зале к завтраку…

Но… Рафдар сидел за широким столом совсем один. Более того, пусты были и все столы вокруг: торговый люд предпочитал ютиться за столами и одинокими скамейками у стены. Там царила невыносимая теснота; то и дело раздавались приглушенные гневные возгласы, если кто-то кого-то толкал или ненароком опрокидывал локтем кружку…

Дожидаясь Кангасска, Рафдар, закинув ногу на ногу и задумчиво подперев кулаком щеку, убивал время, наблюдая за творящейся вокруг него суматохой. Вид у парня (а ему можно навскидку дать лет двадцать пять – двадцать шесть) был тоскливый.

Когда Кангасск пересек зал и сел за стол напротив Рафдара, тот сразу же приободрился, расплылся в улыбке; и командирским голосом велел слугам нести горячий завтрак…

– Доброе утро, – сказал он и, помедлив, довольным тоном добавил: – Кангасск Дэлэмэр, Ученик миродержцев.

– Доброе, – беспечно и уверенно отозвался Кангасск.

– Я только сегодня узнал, кто ты есть, – поделился Рафдар. – Вчера я искренне полагал, что ты простой приезжий… или какой-нибудь ненормальный наемник, которому после стольких лет войны с тварями все люди братья… Как-то не пришло в голову, что, кроме таких парней, со мной кто-то еще может запросто подойти поболтать. Ученика миродержцев в расчет не принял, знаешь ли… – Рафдар весело усмехнулся и подытожил: – В общем, рад познакомиться, Кангасск…

– Взаимно, Рафдар, – отозвался Ученик, осознав, что самоуверенная манера Немаана в данном случае работает совсем не плохо.

Подали завтрак… Оценив количество вина, жаркого и деликатесов, Кангасск прикинул, что желудку, не успевшему отвыкнуть от скупого дорожного пайка, может прийтись нелегко…

– Угощаешь? – тем не менее осведомился он. Рафдар согласно кивнул. – Спасибо! – отозвался Кан и без лишних церемоний, пододвинул к себе тарелку и наколол на двузубую вилку порядочный кус мяса, жареного в шлычьем жире с пряностями.

Во взгляде Дайна младшего промелькнуло искреннее восхищение. Ученик миродержцев ему определенно нравился. Человек, который не боится тебя, всегда невольно вызывает уважение. Но, глядя на Кангасска, Рафдар не просто проникался этим чувством – он легко представлял его соратником, другом… которому можно доверять… который и в беде не бросит, прикроет тебе спину… и радость разделит с тобой. Другом, с которым можно забыть о всех титулах и быть просто на равных… Возможно? Возможно! Были же счастливцы Зига и Орион…

При мысли о своей давней мечте, молодой король теней загрустил и, равнодушно взглянув на исходящее ароматным паром жаркое, налил себе бокал вина.

– Ты знаешь, кто я такой? – задумчиво произнес Рафдар, держа стакан на уровне глаз и глядя, как играет светлое молодое вино на свету. – Я король Лура. Теневой, конечно… – он усмехнулся и внимательно посмотрел на Кангасска. – Тебе… все равно?

Кангасск помедлил с ответом; наполнил вином собственный стакан…

– Как тебе сказать… – он пожал плечами. – Вчера я твоего титула не знал и подумал, что ты просто хороший парень, который не пожалел времени, чтобы на ночь глядя отвечать на мои глупые вопросы. А сейчас… ну узнал – и что?.. Не чувствую особой разницы…

Рафдар беззвучно рассмеялся; покачал головой.

– Я тоже не знал, что ты Ученик миродержцев, – сказал он, подняв на Кангасска ясный взгляд. – Со мной уже невесть сколько лет никто не разговаривал по-человечески. Ты глянь… – он взмахом руки указал на пустые столы вокруг. Учитывая, что в «Айнзерае» останавливается обычно торговый люд, реакцию постояльцев на появление местного короля теней можно было понять…

Неизвестно почему, но в тот момент перед мысленным взором Кангасска встал Арен-кастель, родной и чужой как никогда раньше… Восторженные толпы… звание Эмэра, навешенное шельмой… и бездонная пропасть, отделяющая Кана от тех, кого он когда-то знал…

– Мне это знакомо, – хмуро произнес Ученик.

Рафдар удивленно посмотрел на него. Потом без всяких предисловий встал и протянул ему руку. Правую…

– Зови меня Раф… по-дружески, – сказал он.

– Кан… по-дружески… – с улыбкой ответил Кангасск. – Только вот руку тебе не смогу пожать.

Рафдар переменился в лице – щеки так и вспыхнули, выдавая поспешный гнев, но, глянув на правую руку Ученика – та, без перевязи, безжизненно повисло вдоль тела, как чужая, когда тот встал, – расхохотался на весь общий зал и торжественно подал Кангасску левую.

Непривычное вышло рукопожатие, леворукое. Но Рафдар Дайн был рад, как мальчишка. Да, пожалуй, он и был мальчишка: улыбающийся во весь рот, он уже не выглядел ни на какие двадцать пять.

Вот так… Сам того не ведая, Кан приобрел себе лурианского покровителя. Раф в Луре царь и бог, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это власть. И это одиночество. Да и легко ли дружить или просто на равных беседовать с человеком, который одним словом, одним жестом может закончить твое существование, если ты чем-то не оправдаешь его ожиданий?..

Кангасску кто угодно сказал бы, что крайне неразумно с его стороны было заводить такую дружбу. Тем более, что он как Ученик миродержцев был волен спокойно отказаться от нее и при этом уйти живым из Лура: да, Влада и Серег покинули этот мир, но Астэр и Орион, дети звезд – остались… и навлекать их гнев на свой город Раф не осмелился бы ни за что.

Так что выбор Кана был свободен. И совершенно не логичен. Но у гадальщиков и нарратов с логикой вообще отношения сложные… эти люди почти всегда поступают так, как чувствуют.

– …Мне сказали, ты спрашивал Сальваторов про Обсидиановый Квартал, – заметил Раф к концу разговора. – Я там много кого лично знаю… Помочь тебе?

– Помоги, – без проблем согласился Кан. – Я человека ищу одного…

Рафдар слушал внимательно, нахмурившись так, что брови сошлись на переносице.

– Занна, Занна… – повторял он в раздумье, барабаня пальцами по столу. – Не помню такую. Думаю, стоит справиться о ней у Эдгари – она сейчас заправляет Обсидиановым Кварталом… Пошли, чего зря время терять… – Рафдар лениво, с неспешностью сытого хищника, поднялся из-за стола, не считая бросил на стол щедрую горсть золотых и направился прямиком к выходу.

…Эдгари, высокая, стройная женщина, вышла им навстречу. По возрасту она, наверное, могла бы приходиться Кангасску матерью, но взгляд ее, мудрый и глубокий, выражал целую вечность. Взгляд – словно бездна… Тяжело долго выдерживать такой…

Меж ключиц Эдгари поблескивал холодный обсидиан. Кангасск с удивлением заметил, что он маленький, как бусина, куда меньше, чем тот, что подарила ему Занна.

– Здравствуй… – сдержанно приветствовал гадальщицу Рафдар. Вряд ли это было искреннее смирение, скорее просто хорошие манеры.

– Здравствуй… – вторил ему Кангасск и, почтительно склонил голову. Дайн бросил на него беглый взгляд, и во взгляде этом ясно читалось удивление.

– Здравствуй, первое крыло, Дайн младший, – чуть улыбнулась женщина и внимательно посмотрела на Кангасска: тот все еще не поднял головы. – Здравствуй, последний Ученик миродержцев, – сказала она ему и добавила, легко коснувшись его плеча: – Носитель трех обсидианов…

Кан посмотрел ей в глаза. Он уже и забыл, каково это – встречать взгляд настоящего гадальщика. Казалось, он вновь стоял перед маленькой Занной, как то было четырнадцать лет назад – точно так же не понимал, что с ним происходит. Само осознание того, что другой человек видит тебя насквозь… вглядывается в твою судьбу, как в открытую книгу… это испытание…

– Хм… кто-то наглухо закрыл твое будущее от чужого взора… – покачала головой Эдгари. – Я вижу лишь мелочи, но дальше – темнота. Кто мог сделать такое?..

– Горящий… – невольно вырвалось у Кангасска.

– Что? – переспросила Эдгари.

– Горящий обсидиан. Он шутил подобные шутки со мной, когда его носил Максимилиан… – пояснил Кангасск. Не за тем он сюда пришел, чтобы рассуждать о взаимоотношениях харуспексов и доказывать свою полную некомпетентность в этом вопросе… но раз уж сболтнул, что делать…

– Но ведь ты предсказал падение Торгора, насколько я знаю, – подхватила Эдгари и отметила особо: – Несмотря на запрет Горящего…

– Это просто потому, что я наррат, – вздохнул Кангасск и виновато улыбнулся.

– Как интересно… – задумчиво произнесла гадальщица. – Для меня всегда было загадкой существование такого человека, как ты… Прошу, если ты не торопишься, поведай мне о противостоянии обсидианов… Холодный, Горящий и Нарра… ни один военный историк не посвятил им и строчки. А для нас, людей старого Таммара, эти знания бесценны!..

– Конечно, – с уверенностью пообещал Кангасск. – Я никуда не тороплюсь и все расскажу. Но позволь сначала спросить кое-что…

– Да, конечно, – тепло улыбнулась Эдгари. – Прости, что напала на тебя с вопросами. Ты ведь не за тем пришел, чтобы рассказывать мне истории, верно?

– Верно… – понуро кивнул Кангасск.

– Что-то не так? – Эдгари по-птичьи склонила голову набок.

– Нет-нет, – рассеянно произнес Ученик. – То есть да… Я просто вдруг подумал… а, неважно… – он махнул рукой. – Я ищу девушку по имени Занна. В последний раз я видел ее четырнадцать лет назад еще ребенком… И – почти ничего о ней не знаю…

Эдгари ответила не сразу. Задумавшись, она подошла к окну и отодвинула фарховую штору, впустив в дом немного радостного утреннего света. Отрешенный взгляд; грустная полуулыбка… Сейчас Эдгари была похожа на человека, захваченного давними воспоминаниями.

– Твоей беде помочь сложно, Кангасск, – сказала она, обернувшись. – Но все не столь безнадежно, как тебе кажется.

– Да? – слегка удивился Кан.

– Я знаю, о чем ты подумал только что, – кивнула Эдгари. – О том, что Таммар был довольно-таки большой и людный город и вряд ли я помню каждого ребенка, который четырнадцать лет назад бегал по его улицам… Но Занна не обычный ребенок… Это долгая история, Кангасск. Думаю, ее стоит обсудить не в прихожей, а в главном зале, за чаем.

– Я тоже приглашен? – деловито осведомился Рафдар.

– Я не против, – спокойно ответила Эдгари.

– Я тоже… – вторил ей Кангасск.

Когда отвыкаешь от чая, он неожиданно оказывается бесподобно вкусен. Черный, мелколистовой, с кусочками земляники и молоком. Или зеленый, с листиком лимонно мяты. Или красный – из сушеных диадемовых лепестков – ароматный, с кислинкой… Заскучавший по чаю Ученик так долго не мог определиться с выбором, что Эдгари, по-доброму рассмеявшись, велела своему маленькому внуку заварить гостю по чашечке каждого из трех видов чая.

Что до Рафдара, то он попросил черного с молоком и сладких лепестков рамниру к нему. Грозный глава теневого Лура оказался сладкоежкой тем еще: поданными сластями он хрустел с увлечением, как ребенок.

– …Таммар – древний город, Кангасск, – начала свой рассказ Эдгари. – Ему было уже семь тысяч девятьсот сорок восемь лет, когда он пал. Основали его двое – Азария и Самберт. Они пришли в Ничейную Землю в беспокойное время: тогда шло заселение Ничейной Земли и Севера. Множество людей покидало обжитой Юг и отправлялись в неизведанные земли. Кто-то искал чудес, кто-то – богатства, кто-то счастья. Люди отправлялись навстречу своей судьбе и не жалели ни о чем.

Азарии с Самберту суждено было найти одинокое месторождение холодного обсидиана. И не просто найти, а понять душу этого камня. Это были первые гадальщики в мире. Другие пришли позже: благодатное место заселили со временем простые переселенцы, искатели приключений, изгои… Азария и Самберт открыли им тайну гадания. И все потомки этих двоих были хранителями высшего знания, учителями простых таммарцев… душой Таммара, одним словом. Не только их учение, но и одно их присутствие делало город тем, чем он был. Семь тысяч девятьсот сорок восемь лет благословение судьбы хранило Таммар, и до самого последнего дня каждый таммарец был уверен, что, пока жив хоть один из потомков Азарии и Самберта, город непобедим…

Эдгари замолчала. Взгляд ее был грустен; над забытой чашкой черного чая витиевато поднимался ароматный пар.

– Душа Таммара… – нарушил тишину Кангасск. – Я ведь из него в Лур пришел… Я помню, все время чувствовал какую-то пустоту, пока был там… Вроде бы, город живет; у новых поселенцев есть надежда, а все равно – пустота. Как будто душа ушла, действительно.

– Да, – Эдгари кивнула. – От настоящего Таммара остались лишь стены. Теперь он ничто. И не более жив, чем Город Еретиков, хотя и не безлюден, как тот.

– Как я понял, Занна – из потомков Азарии и Самберта? – уточнил Кан.

– Да, – ответила Эдгари. – Потому ты напрасно ищешь ее здесь. Никто из ее семьи не покинул Таммар, насколько я знаю, даже дети. Все они остались там – чтобы поднять над Таммаром знамя победы или встретить смерть вместе с ним – как капитаны древних времен, которые никогда не бросали своих кораблей. Что бы мы ни думали обо всем этом, для потомков Азарии и Самберта это был вопрос чести…

Повисла долгая пауза. Кангасск в раздумье пригубил зеленого чаю.

– Она жива, – нахмурившись, произнес он с полною уверенностью. – Иначе я бы знал.

– Это и наша надежда, Кангасск, – сказала Эдгари горячо и искренне.

– Ее семью искал кто-нибудь? Что-нибудь известно о них?

– Нет…

– Что – нет? Никто не искал?

– Понимаешь, Кангасск… – вздохнула Эдгари, опустив глаза. – Мне кажется, они не хотят, чтобы их нашли.

– Почему? – тихо возмутился Кан.

– Если кто-то из них жив… – Эдгари помедлила с этой безжалостной фразой. – …Это означает, что они бросили свой город… Мы бы простили им это, ради новой надежды, нового Таммара, но вряд ли они сумеют простить себя сами; взглянуть нам в глаза и сказать: да, мы ушли тогда, и город горел у нас за спиной…

– Понятно… – мрачно закивал Кангасск. – Но все-таки… попытки поиска предпринимались? Что-нибудь известно?

– Мой сын пытался искать их, – без особой надежды произнесла Эдгари. – Но поиск его успехом не увенчался. Возможно, они сменили имена; возможно, даже специально скрываются где-то. Он послал письмо с просьбой о помощи в центральную Сальваторию, но ответа не получил… Хотя нельзя винить Сальваторов в этом: у них дел по горло: представь, сколько людей до сих пор ищет своих близких… война всех раскидала по миру…

Насчет Сальваторов Кангасск с Эдгари был полностью согласен. Если людей переселяли целыми городами… если в армию на самых тяжелых этапах войны забирали даже подростков… наверняка все столы Сальватории просто завалены такими просьбами о помощи на десяток лет вперед.

– Я могу послать десяток верных ребят по городам, – настойчиво предложил Рафдар. В голосе парня чувствовалась деловая хватка. – Они заглянут даже в такие дыры, в какие ни один Сальватор в здравом уме не сунется…

– Не надо, – Кангасск уверенно отклонил щедрое предложение и пояснил: – Гадальщика, если он сам того не желает, обычному человеку почти невозможно найти… Я найду ее сам.

– Удачи тебе, Ученик миродержцев, – от всего сердца пожелала Эдгари.

– Удачи! – краем рта усмехнулся Рафдар.

– Спасибо. Она понадобится, – поблагодарил Кан и, отбросив мрачные мысли, пододвинул к себе вторую кружку с чаем. – А теперь… расскажу, что обещал…