Текст книги " Красный вереск"
Автор книги: Олег Верещагин
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)
Со ствола Олег перевёл глаза на лицо. Наверное, с первого взгляда такое лицо могло внушить симпатии – обветренное, юное, с решительными синими глазами и гривой русых, мягких волос. Но Олег приобрёл достаточно опыта, чтобы убедиться – такие лица с равным успехом могут принадлежать и другу и врагу. И если это враг – он опасен втройне…
Ругать себя было бесполезно. Хотя, конечно, за такой просчёт следовало самому себе оторвать к хренам пустую башку. Размечтался, козёл! Бросаться из воды через весь бассейн или нырять тоже было бесполезно… Очевидно, парень достаточно опытен – и проследил эти варианты, потому что лениво предупредил на городском диалекте:
– Не прыгай. Я ещё пока не понял, кто ты такой. И не хочу ошибиться. Ты, думаю, тоже не хочешь, чтобы я ошибся?
– Убери винтовку, – ответил Олег сквозь зубы. Парень рассмеялся:
– Я же сказал – я не хочу ошибиться! Ни в какую сторону… Ты кто?
– Я забыл документы в столе дома.
Парень чуть выгнулся, рассматривая одежду и оружие, лежащие на плитах;
– Горожанин, воюешь за горцев?
Прямой ответ в такой ситуации сулил выигрыш и проигрыш 50/50. Если это хобайн – то Олег покойник. Если нет – повезло. Отпираться же от оружия и барахла не имело смысла.
– Да, – честно ответил Олег. И невольно вновь перевёл глаза на ствол, потому что в ответ на эти слова мог раздаться выстрел. На таком расстоянии мощная пуля разнесёт ему голову в брызги и глубоко уйдёт в камень… И это будет логической, хотя и обидной платой за идиотизм.
Но, по крайней мере, боли он не ощутит. Что ж… Олег твёрдо перевёл взгляд в глаза парню.
Ствол поднялся. В голосе парня прозвучало нечто вроде извинения:
– Прости. Но представь себе – ты приходишь домой, а в твоей ванне разлёгся невесть кто…
– Я не невесть кто, – буркнул Олег, поднимаясь. Кайф был поломан и лежать в бассейне дальше не имело смысла. – Я – Вольг. Вольг Марыч из племени Рыси.
– Это я вижу, – отметил незнакомец, кивая на татуировку и ставя винтовку к ноге. Олег вылез из бассейна и, сердито посмотрев на гостя… или хозяина? – этого места, уселся на край обсыхать. У него на секунду появилось желание, схватив автомат, поменяться ролями. Но парнишка больше не проявлял агрессивных намерений, да и всё-таки на интуитивном уровне казался симпатичным…
– Ладно, не обижайся, – как раз улыбнулся он, – Я – Павел Перегудов, будем знакомы.
Он протянул над бассейном руку. Олег помедлил, но ответил тем же – руки сомкнулись, и несколько секунд мальчишки испытывали силу друг друга, глядя прямо в глаза. Наконец Павел засмеялся и попросил:
– Ладно, отпусти. Сдаюсь.
Олег улыбнулся тоже…
…Уже одеваясь, он спросил нового знакомого:
– Ты как тут оказался?
– Я вообще охотник, – ответил Павел, – с юга. Пробрался сюда из-за данванов, у нас с ними взгляды на жизнь и миропорядок разные. Они за всемирную стабильность, а я за свободную любовь.
– А сейчас не охотишься? – медленно спросил Олег. Павел смерил его взглядом и ответил с лёгким вызовом:
– Случается. А что?
– Да ничего, что, – пожал плечами Олег. – Сдаётся мне, мы на одного зверя охотимся.
– Так ты всё-таки партизан, – Олег впервые услышал тут это слово и фыркнул:
– Интересная фигня! Встречает во время войны в тундре один парень другого и спрашивает: «Ты партизан?» Нет, не партизан! Веришь?
– Верю, – кивнул Павел, – не партизан, так не партизан… Так ты один?
Олег внимательно на него взглянул:
– Ты видишь тут ещё кого-то?
Павел ему нравился. Пожалуй, он был бы рад, соберись этот парень идти вместе с ним к Тенистому – не так скучно, да и боец новый – неплохо. Но Олег хорошо помнил Антона. И что случилось, когда они доверились пареньку с честным, открытым взглядом.
А через секунду до него дошло, что он не может уже просто так уйти. Он должен любой ценой всё выяснить и довериться Павлу или…
Или убить его.
– Есть хочешь? – между тем спросил Павел. – У меня тут кое-что…
– У меня тоже имеется. Спасибо, я не голодный.
Павел кивнул. Внимательно посмотрел в небо. Сказал озабоченно:
– Дождь сейчас начнётся… Ты вообще-то куда идёшь?
«Вот оно!» Олег напрягся и спокойно ответил:
– На северо-востока Моховым горам. Буду искать своих.
Павел мотнул головой:
– Ну что, пойдёшь сразу, или попробуешь переждать дождь? Он вроде бы ненадолго…
По каким признакам он это определил – Олег не понял. Приглашение же могло показаться и искренне-радушным… и подозрительным. Олег пожал плечами:
– Останусь, если ты не против. Может, правда закончится…
…Обиталище Павла оказалось симпатичной комнатной – очевидно, караулкой. Как и предполагал Олег, тут было паровое отопление, поэтому Павел даже не обзавёлся спальником – на полу было разостлано самое обычное одеяло, только очень лёгкое и пушистое. Стояли какие-то коробки и автомат – «калашников» неизвестной Олегу модификации. Вроде бы всё косвенно подтверждало честность Павла. В самом деле – не для Олега же специально разыграна комедия?
В открытом очаге горели куски торфа – не для тепла, для света. Павел уселся на ящик, Олег устроился лёжа на тёплом полу. Одобрил:
– Хорошо живёшь. И вход здорово замаскирован, фиг догадаешься… – и спросил неожиданно для самого себя: – У тебя есть девчонка?
Павел, смотревший в огонь, изумлённо взглянул на Олега. Помедлил. Взгляд его сделался каким-то странным, и он заговорил – Олег не сразу понял, что новый знакомый читает СТИХИ ПО-АНГЛИЙСКИ! Очень чисто, с хорошо поставленным произношением…
– Когда меня отправят под арест
Без выкупа, залога и отсрочки,
Не глыба камня, не могильный крест, —
Мне памятником будут эти строчки.
Ты вновь и вновь найдёшь в моих стихах
Всё, что во мне тебе принадлежало,
Пускай земле достанется мой прах, —
Ты, потеряв меня, утратишь мало.
С тобою будет лучшее во мне.
А смерть возьмёт от жизни быстротечной
Осадок, остающийся на дне,
То, что похитить мог бродяга встречный.
Ей – черепки разбитого ковша,
Тебе – моё вино, моя душа… [25]25
74-й сонет В. Шекспира.
[Закрыть]
– он перешёл на русский: – Это ответ на твой вопрос.
– Я соврал, – вырвалось у Олега. – Я иду не к Моховым, а на Тенистое озеро. Там наша чета. Пойдёшь со мной?
* * *
Павел оказался превосходным ходоком. Собственно, Олег не вполне понял, почему тот согласился идти к Тенистому. А спросить впрямую, не хочет ли Павел присоединиться к чете – стеснялся. Но откуда-то пришла твёрдая уверенность: Павел не притворяется своим, он свой.
Сейчас Павел шагал левее и чуть впереди, неся свою чудовищную пушку на плече. Автомат он оставил в убежище, из чего Олег заключил: всё-таки собирается вернуться.
– Что это за крепость? – задал Олег давно интересовавший его вопрос. Павел равнодушно ответил:
– Очень древняя… Может – арийская, но я точно не знаю… Вы пришли из Лесной Крепости?
– Ага, – не стал отпираться Олег.
– С кем тут драться?
– А мы не драться, мы отдыхать пришли, – сказал Олег и поспешил пояснить тут же: – Мы дрались очень долго почти без перерывов. Все ранены или больны. Отдохнём и вернёмся… А где твоя семья? Если не секрет, конечно…
– Не секрет. Я сирота, – спокойно ответил Павел и продолжал шагать рядом упругим, лёгким шагом…
…Была полночь, когда деревья вокруг Тенистого отчётливо встали на горизонте. Олег вспомнил давнишний разговор с Богданом на развалинах крепости у Светозарного. И его слова о том, что возле «мёртвого озера» делать нечего. Кто тогда мог подумать, что их всё-таки занесёт сюда?!
«Что же с Йериккой и Яромиром? – думал Олег. – Надеюсь, спаслись… Но ведь могли и погибнуть в буран… А что, если… он даже похолодел: – Что если все ребята погибли в горах?! Нет, нет, не может быть!» – оборвал он сам себя. И, чтобы не дать вернуться этим мыслям, спросил вслух:
– А за счёт чего ты тут вообще существовал? По-моему, тут и не живёт никто, кроме леммингов…
– Зато какие жирные! – засмеялся Павел. – И ещё… вон, смотри!
– Олени! – изумлённо вырвалось у Олега.
Действительно, примерно в версте от них довольно быстро передвигалось через тундру небольшое стадо не очень крупных, мохнатых животных, чьи головы были увенчаны развесистыми коронами рогов. Взяв бинокль, Олег заворожённо наблюдал за тем, как олени рысят по размокшей земле, то и дело нагибаясь, чтобы сощипнуть зелень. В центре стада держались важенки и оленята. Следя за ними, Олег невольно улыбнулся – до того смешно они подскакивали на широко расставленных ногах от малейшего звука и такие уморительные были у них мордочки.
– Смотри, смотри, что вытворяют! – засмеялся Олег, опуская бинокль. – Ты здорово сделал, что не стреляешь сейчас… А куда они идут?
– На юг, – ответил Павел. – Скоро зима…
– Скоро зима… – эхом повторил Олег. Задумчиво проследил, как олени пересекают небольшую речушку и встрепенулся: – Ладно, двигаем…
…На побережье речушки яркими пятнами алели цветы. Они одни радовали глаз в этом монотонном, как песня кочевника, мире – не верилось, что дальше на север, между гор, есть цветущие долины, где ещё задержалось лето… В воздухе ещё витал запах оленьей шерсти.
Мальчишки перебрели речку – ледяная вода доходила да середины голени и была прозрачной, как хороший хрустальный бокал. Павел поскользнулся на мокрых камнях, выругался и не услышал того, что уловило ухо Олега – короткого вздоха.
– Что такое? – немедленно отреагировал мальчишка, перебрасывая в руку автомат.
– Вздохнул кто-то, – так же быстро ответил Павел и указал на кучу камней неподалёку. Пригнувшись, Олег побежал туда, обходя камни по дуге и держа их на прицеле. Потом махнул рукой:
– Сюда!
За камнями лежал на боку олень. Серая шкура ходила ходуном, развесистые рога мешали лечь как следует, и животное, мучительно выгибая шею, косило тоскливым, бессмысленным глазом на людей, подошедших вплотную. Олень повёл головой и снова вздохнул.
– Ранен, – сказал Павел, внимательно глядя на цепочку кровавых пятен, тянувшуюся по мху и камням. – В грудь…
– Из автомата, – определил в свою очередь Олег, вставая на, колено. – Несколько пуль…
– Какой полоумный охотится на оленя с автоматом? – сердито спросил Павел. – Только мучение животному!
– Похоже, я знаю – какой, – Олег оглянулся и шикнул: – Ну-ка – тиххх…
…Ждать пришлось не больше минуты. Сперва мальчишки услышали, как зашуршали шаги, а потом с неразборчивым возгласом на камень, за которым они прятались, вспрыгнул Гостимир. Присел, глядя вокруг… и Олег, сдёрнув его вниз, зажал рот.
– Тихо! – весело шепнул землянин. Задёргавшийся было Гостимир кивнул, его глаза заискрились весельем. Олег собирался пошутить, но сам едва не заорал от радости, когда голос Йерикки сердито спросил:
– Гостимир, ты где?!
Олег только теперь сообразил, что шутка может плохо кончиться. Поэтому крикнул, не поднимаясь:
– Эрик, мы здесь! Олень с нами!
Послышался топот, и Йерикка, забрасывая за спину пулемёт, выскочил из-за камней. Прежде чем Олег успел хоть что-то сделать – он встал, улыбаясь – рыжий горец сгрёб его, как взрослый – маленького ребёнка и поднял в воздух:
– Ь!х!.. – вырвалось у Олега вместе с воздухом из лёгких. Йерикка поставил его наземь и, отодвинув, стиснул плечи до боли, уже тихо сказал:
– Живой… – он покачал, головой: – Хвала Дажьбогу, живой… Мы же тебя похоронили, Вольг…
Гулко ударил карабин Павла – добив оленя, тот забросил оружие стволом на плечо и повернулся.
– Это Павел, он… – Олег увидел, как глаза Йерикки расширились, он приоткрыл рот. Бросив взгляд на Павла, Олег увидел, что тот стоит белый и часто сглатывает.
«Влип, – подумал Олег с ужасом. – Всё-таки влип!!!» Но Йерикка вдруг закрыл рот, а потом – открыл снова и потрясению сказал:
– Тур Володич?!. Ты?!. Здесь?!.
Павел так ударил прикладом карабина, сдёрнув его с плеча, в грязь, что она цвиркнула веером:
– А! Такое только со мной могло быть! С-с… а!
– Ничего не понимаю, – честно признался Йерикке Олег. Гостимир подтвердил:
– Одно и я… То что, Йерикка?
– Это не что, это кто, – Йерикка всё ещё выглядел растерянным. – Это Тур Володич, дружок мой старый… Но тебя же выкрали чуть не из школы за неделю до того, как отец отправил меня на север!
– Чтоб тебе, – буркнул Павел… Тур. Поднял карабин и вытер приклад о куту. – Выкрали, ага… Только не те, кто обычно крадёт, на моё счастье… Ну, ты понял, а остальным… – он посмотрел на Олега и Гостимира строгим холодным взглядом: – А вам придётся молчать. И сегодня. И завтра. И всегда.
* * *
Странность. Дождь не прекратился, и небо не посветлело, и теплей не стало, и вообще ничего не изменилось! Но Олег, засыпая под кустами среди остальных, завернувшись, как и они, в плащ, чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгого и опасного путешествия. Казалось бы, какие к этому могут быть объективные причины? А вот поди ж ты!..
…Радовались все. Младшие – Морок, Рван, Данок, Святомир – просто прыгали вокруг Олега, издавая дикие вопли. Богдан вовсе не отходил от старшего друга, только что за рукав его не держал, и спать завалился рядом.
По Гоймиру невозможно было понять, о чём он думает. Князь-воевода так и остался бесстрастным, когда Олег сжато и точно рассказывал о том, что с ним произошло. А потом лишь кивнул и сказал:
– Хвала Дажьбогу, что ты жив.
Уже в полусне Олег подумал, что Гоймир не умеет лгать. Но вопрос в том, за кого он радуется: за Олега-бойца или Олега-человека?..
…Олег проснулся по уже здесь непонятно откуда появившейся привычке – почувствовав, что есть рядом кто-то бодрствующий. И по той же привычке, проснувшись, не пошевелился – лишь осторожно открыл глаза.
Он увидел двух человек, сидящих на разостланном поверх валуна плаще – рядом, в нескольких шагах. И почти тут же узнал Йерикку и Тура. Они разговаривали – тихо, еле слышно.
– Что там, на юге? – голос Йерикки. Плечи Тура приподнялись:
– Лучше, чем ожидалось… Во многих городах волнения, кое-где баррикадные бои… Мы оказались достойней, чем сами о себе думали. Месяца через два – максимум – данваны от вас отступятся.
– А потом? – тихо спросил Йерикка; Олег едва расслышал его. – Потом – что, Тур? Они дорежут тех, кто восстал на юге – нашими же руками, руками военных и молодёжи из закрытых школ. Перебьют последних, кто способен сопротивляться. И снова возьмутся за нас. У них есть время. У нас – нет. А скотиной так просто и заманчиво быть… Былой славой бой не выиграешь, Тур.
– Если уж вспоминать поговорки – так вспомни: «Кто храбр да стоек, тот десятерых стоит!».
– Стоит, – легко согласился Йерикка. – И больше стоит… НО ДАЛЬШЕ-ТО – ЧТО?.. Бежать всем на Землю через оставшиеся в наших руках телепортаторы?
– Их всё меньше… – сказал Тур. – Да и на Земле то же самое, хоть и не так открыто…
– Вот видишь…
– Может быть, мы всё-таки найдём ИХ, – неуверенно ответил Тур. Йерикка улыбнулся, судя по голосу:
– В последний момент, как в басне… И куда уйдём? Мне иногда кажется, что данваны – везде. Они носят разные имена, но они вездесущи…
– Мы ищем, – повторил Тур. – Почти все наши – здесь, мы ищем. Это наш долг.
– Не говори мне о долге… Послушай, зачем ты вообще пришёл?
– Олег сказал мне, что у вас кончаются боеприпасы. Пятнадцать лет назад люди, которые – ты знаешь – собирались захватить фрегаты в Виард Хоран и убить Капитана, заложили тут, неподалёку, склад. Он цел. Возьмёте всё, что сможете унести. Я покажу место.
Йерикка никак не отреагировал на слова о складе. Он посидел, сгорбившись, потом спросил:
– Что же теперь делать?..
– Ничего, – откликнулся Тур. – Теперь иди спать.
– Как же теперь спать? – вздохнул Йерикка…
…Неизвестно, ложился ли Йерикка. Во всяком случае утром, когда Олег встал, тот всё ещё сидел на том же месте, в той же позе, что и раньше. И не пошевелился даже, когда Олег подошёл и сел рядом.
– Я всё слышал, – сказал Олег без околичностей. Йерикка усмехнулся, поставил подбородок на переплетённые пальцы. – Я могу помочь?
– Помочь? – Йерикка поднял голову, дружелюбно посмотрел на Олега. – Чем, прости?
Он выглядел усталым. Глаза обвело чёрным, скулы выступили резче. И Олег вместо того, чтобы ответить на вопрос, сказал:
– Ты фигово выглядишь…
Йерикка несколько секунд смотрел на него, потом вдруг губы рыжего горца раздвинулись в улыбке:
– Это всё от безделья, – Олег удивлённо отстранился, а Йерикка, продолжая улыбаться, пояснил: – Люди умирают, потому что ложатся. Ещё никто и никогда не видел стоячего покойника.
– Хочешь сказать, – Олег решил поддержать шутку, – что отдых на тебя пагубно действует?
– Ну. Сам же видишь – стоило нам перестать драться, и я сразу поплохел…
– Да ну тебя в Реввоенсовет… Чего серьёзное сказал бы.
– Так я серьёзно… – продолжал придуриваться Йерикка, но, увидев, что Олег готов обидеться, обнял его за плечи и качнул: – Не дуйся… Чем ты можешь помочь? Отдохнём, боеприпасами запасёмся, а там я что-нибудь изобрету… для поправки здоровья.
– Двоим думать легче, – возразил Олег. Йерикка покачал головой:
– Одна не болит голова, а болит – всё одна… Хватит о грустном. Лучше попробуй со мной справиться, ну?!
Он плавно поднялся, вытягивая из ножен меч.
– Без камасов? – Олег тоже встал.
– Без, – согласился Йерикка. – Посмотрим, что ты за последнее время усвоил! – он вскинул меч на уровень плеча так, что клинок составлял с рукой прямую линию, а сжатую в кулак левую заложил на спину. Олег замер напротив в обычной стойке – ноги чуть расставлены, корпус согнут, меч в правой руке смотрит лезвием на врага, концом – вверх.
Дзанг, дзанг, дзанг! Олег легко постукивал по оружию Йерикки, тот, улыбаясь, чуть отклонял свой меч после каждого удара и тут же возвращал его обратно.
– Нападай, что ты? – поддразнил он Олега, и тот молниеносно пошёл в атаку – отшвырнул оружие противника и рубанул в плечо. Йерикка пригнулся, подсёк ноги – Олег подпрыгнул… и замер, едва приземлился. Кромка меча Йерикки у самого кончика упиралась в горло землянина.
– Слабак, – констатировал рыжий горец, убирая оружие. – Давай ещё раз. Сколько тебя можно учить?!
– Ладно, – зловеще пообещал Олег. – Сейчас пойдут клочки по закоулочкам!
Он атаковал Йерикку быстрыми двойными ударами – вверх справа-слева, вниз справа-слева. Йерикка отбивал удары с ужасно раздражающей улыбкой, а потом со словами: «Ну, хватит,» – нанёс неуловимо-короткий удар в лезвие у эфеса, и… меч Олега отправился в полёт под вопль своего хозяина:
– БЛИН!!! Ни фига не понимаю, – признался Олег, тряся в воздухе кистью. – Ну ладно, когда я сюда к вам только пришёл. Но сейчас-то я не хуже любого в чете! А вот с тобой… – Олег не нашёл слов и подозрительно спросил: – Иди это ОСОБЫЕ фокусы?
– Особые, – не стал скрывать Йерикка. – Но ничего сверхъестественного в них нет. Просто нужно ясно видеть Цель и Дорогу.
– Цель? Дорогу? – переспросил Олег, удивлённый тем, как Йерикка произнёс эти слова.
– Как-нибудь потом расскажу, – ответил Йерикка. – Давай ещё раз?
Однако, лязг стали, реплики и шум разбудили, уже всех, кого можно. Посыпались реплики:
– Приискали поутру дело…
– То ли у них всё ладно да весело?..
– Нечасто по нынешним-то делам…
– А й нам тоже?!.
Последнее предложение встретило живой отклик, и скоро чуть ли не все горцы уже рубились на мечах. А вот Олег и Йерикка отошли и сели на камни. Йерикка принялся отбивать кромку оружия, насвистывая сквозь зубы. Олег сказал задумчиво:
– А здесь грустно.
В самом деле. Озеро полностью соответствовало своему названию. Деревья, росшие вокруг него, имели широченные листья… но были эти листья серо-белёсыми, будто глаза ночных чудовищ. В сумраке дождливого дня они смотрелись вполне уместно. Олег узнал ольху, иву – но изуродованные до неузнаваемости почти. От самого озера разило тухлыми, яйцами с такой силой, что к берегу никто не решался подойти. Да и незачем было – рощи вокруг лежали безжизненные, давящие этой серой пустотой. Это Олег понял ещё вчера, когда в сопровождении группы энтузиастов попытался проникнуть ближе – и позорно бежал, зажимая нос.
Поединок всех против всех угас. Кое-кто вновь спал, кто-то жарил мясо, грибу или непонятные клубни. Дождь, сыпавший с небес, никого не беспокоил.
«Как всё однообразно, – думал Олег, сидя на камне. – Дождь. Виноват дождь, он размыл нас и превратил в одинаковые пятна. Безликие пятна… Никто даже не переговаривается. И Гостимир не поёт…»
Гостимир крутил настройку рации. Приплыла волна, на которой грустный девичий голос тихо пел простенькую, но красивую песенку о небе, запахе травы и надежде – редкость в здешнем эфире.
– Интересно, какая она? – задумчиво спросил. Морок.
– Кто? – откликнулся Святомир.
– А певунья… Станет – красивая… Перевидеться бы.
– Разом ночью, – серьёзно оказал Святомир.
– Грязь-то не развози! – возмутился Морок. Но Святомир возразил:
– То ты грязь развозишь! Я часом о ней, бедной, мыслю.
– Не понял, – подозрительно взглянул на него Морок.
– Й-ой, да что! Тебя днём показывать нельзя. К тебе надо помалу обвыкать…
Гостимир всё крутил верньер. Послышалась музыка без слов – в ней Олег узнал неожиданно Мариконе и удивился тому, откуда это?! Потом – всплыл… знакомый бой курантов. Спасская Башня отбивала полночь! Но вот уже знакомые звуки ушли, и неясно, как прорвались они в этот мир…
* * *
Два боевых вельбота прошли совсем низко, над верхушками деревьев. Треск и подвывание растаяли вдали, и горцы, прятавшиеся под деревьями, ругаясь и плюясь, повылезали на открытое место.
– Душу продам за паршивый «стингер», – сказал Йерикка. – Кто покупает?!
В самом деле – ЗРК в указанном Туром складе на берегу не оказалось.
– Одно мечтал – тут нас покоем оставят, – зло сказал Гоймир.
– Да какое это беспокойство, – поморщился Олег, – раз в сутки пролетели и уже скандал на всю ОБСЕ.
– Никто и не скандалит, – зло ответил Гоймир, – и что ты лезешь?!
– Никто не лезет.
– А часом что надо?
– Да ничего, успокойся, – примирительно оказал. Олег. Но Гоймира понесло:
– Да и шёл бы ты часом своей дорожкой – или указать?!
– Гоймир, успокойся, – сказал Йерикка. Гоймир на него даже не оглянулся:
– И не просят тебя честью, а ты всё разеваешься да разеваешься, что жаба к дождю!
– Я молчу, потому что чувствую себя виноватым, – процедил Олег, краснея, – но у меня терпение может и лопнуть, князь.
– Терпение! – заорал Гоймир, не сдерживаясь. – Й-ой, слово – терпение! Так что о моём терпении сказать – который день о бок тебя видеть и тебе же кряду обязанным быть стать?!
– Ты мне ничем не обязан…
– Так стало – обязан! По смертный час обязан! – Гоймир стискивал кулаки, кривясь от злости. – Часом тем обязан, что мне и жить-то не в жизнь! И тем, что налюбовался, как люба моя с другим милуется, целуется! И тем, что по сон вижу – лежит она под тобой!
Олег сделал быстрый, скользящий шаг и, раньше чем полуслепой от злости Гоймир успел хоть что-то понять, ударил его хуком в челюсть и панчем в корпус.
Гоймир рухнул наземь.
– Это тебе за, Бранку, козёл, – сказал Олег, не опуская кулаков. Гоймир повозил головой по земле и сел. Его глаза блуждали. Вот он мотнул головой и поднялся:
– Убью, – страшно сказал он. И вдруг подскочил, поворачиваясь в воздухе с такой скоростью, что бьющая в голову нога исчезла. Олег нырнул под удар – и Гоймир отскочил, приземлившись; кулак Олега скользнул по рёбрам.
Олег не хотел драться. После первого удара злость схлынула, осталось неловкое ощущение вины – а в таком состоянии схватки не выигрывают… Гоймир напротив – был слеп от ярости и практически не чувствовал боли. Уже следующим ударом он попал Олегу в плечо и, когда тот покачнулся, ударил его прямым в челюсть…
…Сверху лился дождь, лежать было сыро, и Богдан похлопывал его по щекам. Гоймир стоял рядом, держа кулаки наизготовку – без сознания Олег лежал недолго.
– Хороший удар, – Олег отстранил Богдана и сел. – Как теперь – легче? – Гоймир промолчал, глядя белыми от ярости глазами. Олег начал вставать, и Гоймир рванулся к нему – раньше, чем его успели удержать.
Олег ударил его с корточек – ногой в подбородок. Гоймир грохнулся на спину, разбросав руки, изо рта у него выскользнула струйка крови.
– В расчёте, – сказал Олег, поднялся и, отойдя к ручейку, начал умываться, втягивая воздух сквозь зубы от боли – ледяная вода ломила все ссадины. Не поворачиваясь, Олег спросил: – Я его там не убил?
– Живой, – ответил Йерикка. – Нет, вообще-то хорошо поговорили.
– Куда лучше, – с отвращением сказал Олег, продолжая плескать водой. – Хорошо, за меч не схватился.
– Хорошо, – согласился Йерикка. Богдан подал край своего плаща:
– Утрись вот.
– Осуждаешь? – Олег, вытирая лицо, снизу вверх посмотрел на мальчишку. Тот нахмурился:
– Что так-то?
– Он же князь всё-таки…
– Он человек. И ты человек, – пожал Богдан плечами. – И то ваша котора, вам и хлебать… Больно?
– Больно, – признался Олег честно. – Здорово он мне навесил.
Гоймир тоже сидел, но его поддерживали за плечи и под спину. Глаза у соперника Олега были мутные, с отвисшей нижней губы тянулась нить розовой слюны. Йерикка, успевший отойти к нему, пощёлкал перед глазами князя пальцами:
– Ну-ка, посмотри… Жить будешь. Если ещё какой глупости не сделаешь.
Гоймир наконец-то по-настоящему сплюнул – сгусток слоны и крови. Моргнул, глаза сделались осмысленными.
Он бы, наверное, опять бросился в драку. Вот только чувствовал – ноги его не удержат.
…В складе, оборудованном в пещере на склоне холма, и тщательно замаскированном, оружия не было – только боеприпасы, но самые разные и в огромных количествах. В цинках лежали патроны всех мыслимых калибров. Отдельно паковались гранаты – ручные и тромблоны к подствольникам и АГС. В герметичной упаковке находились детонационные шнуры – такую взрывчатку, как трос, можно было обматывать вокруг тела. Среди боеприпасов много было немецких, ещё военного времени – похожие на яйцо гранаты со шнурами вместо чеки, отлично герметизированные парабеллумовские патроны и патроны 7,63 Маузер, подходившие к оружию калибра 7,62 ТТ, его в отряде имелось много, финские ножи в потрескавшихся чехлах, лезвия которых украшали орлы со свастикой и готические девизы, полные тевтонского высокомерия, но привлекательные…
– В этих местах, – Одрин, вскрывая ключом, похожим на открывалку, цинк с патронами к «калашниковым», махнул вокруг свободной рукой, – полнехонька коробочка топляков-то. Дед мой про то говорил. На взмятении разом целый отряд хангаров они в болотину уволокли, одно пузыри забуркали водой… Такая былина есть – тех топляков тут древний князь поселил, чтоб его сокровищам стража стала. Тут-то, под озером-то, и есть княжьи ухоронки. Кто СЛОВО знает – тот и забирай.
– Какое слово? – спросил Олег снаряжавший восьмой магазин к своему автомату. Он уже успел набить два семидесятизарядных барабана, найденных вместе с патронами – более ёмкий пулемётный магазин, хотя и утяжелял оружие, но позволял плотнее прижиматься к земле и вести интенсивный огонь.
– Злато-серебро поманило? – усмехнулся Одрин. – Так кто ж знает – какое слово…
– В топляков верю, а в поклады да ухоронки – не так чтоб, – признался Резан, – Сколько мы их выискивали сопляками ещё вовсе – тьму несчётную! А что нашли? Хвост собачий да визг поросячий… Только и дело было князю, что добро в озеро метать… Й-ой, ты б спел, Гостимирко!
…Не очень хорошо запомнил Олег, что пел Гостимир, перебирая струны своих гуслей, с которыми не расставался. Грустной была песня – и вроде бы слышал её Олег где-то. Врезался в память последний куплет – горький и страшный, словно бой без надежды на победу:
Олег слушал и думал, глядя на ребят вокруг, что нет для него никого дороже не свете этих промокших и усталых парней – никого роднее и ближе. Ссоры, не всегда безобидные подначки, всё то, что происходит вокруг – это были его друзья. Настоящие друзья. И при этой мысли словно огонёк зажигался в измученной постоянным напряжением душе.
Оказывается, это не так уж важно – долго знать человека. У Олега было много приятелей, с которыми он вроде бы дружил годами. Но настоящим другом был Вадим – и вот эти парни, жестокие, не всегда, понятные, но отважные и верные. Они воевали вместе за одно дело – и мысль, что он, Олег Марычев с Земли, в случае чего умрёт на их руках, странно успокаивала. «Кажется, я всё-таки спятил, – без особого сожаления подумал Олег. – Ну да и по хрену – это к лучшему. Нормальному человеку тут лучше всего побыстрее сойти с ума. Иначе он… иначе он сойдёт с ума.»
– Эрик, – тихонько позвал он. Рыжий горец, размещавший гранаты по сумкам, поднял голову и вопросительно вздел брови. – Знаешь… – Олег на миг замялся, – если меня вдруг ранят… короче, безнадёжно… ты меня добей. Хорошо? Не оставляй.
Йерикка не стал говорить утешительных глупостей. Он наклонил голову со странной смесью достоинства, уважения и юмора:
– Конечно. Ты сделаешь то же для меня… – он помедлил и, глядя прямо в глаза Олегу, пристально и жёстко, добавил, – …брат?
Олег ответил не сразу, потому что это были не только слова. Но ему вспомнились бессмысленные глаза и приоткрытый рот парня, добитого Йериккой, унизительное, хуже смерти, зрелище. И он твёрдо ответил:
– Да.
Широко улыбнувшись, Йерикка на миг притянул Олега к себе и тряхнул за плечи…
* * *
Ночью над рощами несколько раз пролетали вельботы. Из отрывочных сведений, пойманных рацией, стало ясно, что противник оккупировал Мёртвую и Лесную долины и был остановлен на Белом Взгорье – то есть, чета Гоймира оказалась в тылу врага. Как-то само собой подразумевалось, что утром все стали собираться уходить – «отдых» заканчивался.
Тур не пошёл с четой. Он вообще молча проводил ушедших на восток – но, оглядываясь, все ещё долго видели его фигуру, замершую на берегу мёртвого озера с карабином в высоко поднятой руке…
…Если Олег думал, что всё самое трудное уже испытал. – то он ошибался. Ошибался, и сам это понял. Чета шла по тундре трое суток. «К счастью» всё это время падал снег, который тут же таял, а вода – точнее, грязь – доходила до колен. В этой грязи приходилось уже с полным равнодушием переставлять застывшие, опухшие ноги, а на ночлег взбираться к ледяным камням и сворачиваться поверх них в клубок, плотнее прижимаясь к соседу и запахиваясь в плащ.
Жрать было нечего. Ели коренья и кое-какие ягоды и грибы. Трёх подбитых камнями леммингов съели сырыми, и Олег не ощутил никакого отвращения, раздирая зубами горячее, трещавшее, пахнущее кровью мясо.
Рацию включать опасались, и путь превратился в пытку неизвестностью. Когда на третьи сутки – уже рядом с лесами – до них донёсся звук перестрелки, многие престо разрыдались. Перестрелка означала, что защитники Белого Взгорья сражаются, что враг не прошёл дальше на восток, что целы города славян… Гоймир в полной растерянности метался среди ревущих парней:
– Да что вы часом?! Что вы?! Добром ведь всё, слышь-ка сами! Стоят наши!
