Текст книги "Стражи границы (СИ)"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Глава 5 К сожаленью, день рождения…

В эту субботу, двадцать шестого июля, с утра все шло наперекосяк. Во-первых, Милан проспал. Молодой человек исполнял обязанности большого начальника всего второй месяц, так что еще не успел привыкнуть в случае чего сделать умный вид и сказать, что его, де, задержали во дворце, что в любом случае было бы истинной правдой, в виду того, как Милан временно в этом самом дворце жил. Вместо этого, Милан вспомнил, что у него на десять утра назначено совещание, стрелой вылетел из своей комнаты, не завтракая, вскочил в поджидающий его во дворе экипаж и, на предельной скорости, в общем-то, недопустимой в городе, поехал в Медвенку.

Молодой человек приехал во Дворец Науки за полчаса до начала совещания, успел еще раз просмотреть бумаги, подписать самое срочное по мелочи и даже выпил чашечку чая. Совещание, в общем, прошло нормально, и у Милана появилась надежда часам к шести вечера покончить с субботними делами. В субботу нормальные люди не задерживались на работе дольше трех, но Милан пока входил в курс дела и не мог себе позволить роскоши соблюдать обычный верхневолынский распорядок дня. Тем более что в следующем месяце должна была приехать его невеста, а в сентябре молодой человек должен был, помимо всего прочего, приступить к учебе в магическом университете.

Около двух часов дня в кабинет Милана заглянула секретарша Людмила.

– Господин Милан, к вам господин кавалер Станислав.

– Стас? Проси. И принеси чая.

К слову сказать, единственным орденом, дававшим право на «кавалерство», была Зеленая Ветка. В свое время Милана дружно принялись именовать господином кавалером, но он попросил промежуточное звание опускать, и осталось просто – господин Милан.

В просторный кабинет верхневолынских князей от науки вошел человек лет сорока. Высокий, плотный, с вьющимися русыми волосами и голубыми глазами.

– Рад видеть тебя, Стас, – Милан встал навстречу гостю. – Почему не заходишь?

– Здравствуй, Милан.

– Садись, сейчас Людочка принесет чаю. Так куда ты пропал? Я понимаю, конечно, дела, но мог бы и зайти когда никогда.

– Куда? В королевский дворец?

– А почему бы и нет? И Вацлав и Яромир будут рады тебя видеть.

– Вацлав – может быть, а Яромир же меня на дух не переносит. Нет, он приколол орден к моей груди и сказал, что согласен с решением Вацлава, но он не простит меня до самой смерти.

– Ерунда, он не злопамятен.

– Ты сам слишком хороший, Милан, и всех видишь исключительно в розовом свете. Человек, двадцать лет пробывший правящим королем, просто не может быть добреньким. Хотя бы потому, что привык по долгу службы, принимать и проводить непопулярные решения. Да что король – любой руководитель страдает от того же самого. Возьми, к примеру, себя. За каких-то полтора месяца запугал весь штат настолько, что они с утра не решаются поздравить тебя с днем рождения и позвали меня на подмогу. Кстати, я от души поздравляю тебя, Милан, и хочу пожелать, чтобы все твои дальнейшие приключения были не столь опасны для здоровья, как некоторые предыдущие.

Милан засмеялся.

– Спасибо, Стас. Знаешь, я совсем забыл про свой день рождения. Замотался в последние дни и забыл. Да тут еще Яромир пропадает где-то целыми днями, а Вацлав, хоть и старается не срывать на мне за это зло, но, поневоле, больше обычного давит по работе. Слушай, мне, вероятно, нужно накрыть стол для сотрудников?

– Не волнуйся, для этого есть секретарь по общим вопросам. Он уже обо всем позаботился. Но уже полвторого, а обед у нормальных людей начинается в час. Все собрались и думают, на какой козе к тебе подъехать.

– Можно подумать!

– Вообще-то можно. Ты для них человек новый, к тому же по Медвенке гуляет упорный слух, что ты женишься на сестре невесты князя Венцеслава, так что от тебя здесь ждут любой пакости. Собственно, поэтому меня и подрядили просить ваше превосходительство удостоить своим присутствием торжественную часть.

– Постой, они что же, заранее послали за тобой?

Стас засмеялся.

– Нет, конечно. Просто я зашел тебя поздравить, а меня тут же припахали.

– Тогда идем. Но, Стас, раз уж у меня день рождения, то после этого официального мероприятия давай продолжим все это в более непринужденной обстановке у Яромира. Ручаюсь, он и не подумает вызвериться в твою сторону. Конечно, если мы его сможем застать.

– А что, это нелегко?

– Он выздоравливает, Стас, после затянувшейся на годы болезни, и его тянет двигаться, гулять, радоваться жизни. Он слишком долго делал то, что считал себя обязанным делать. Сейчас же Яромир сорвался с короткого поводка, на котором его держали здоровье и обязанности. Знаешь, как щенок, дорвавшийся до прогулки?

– Ну, у тебя и сравнения!

– Непочтительно, знаю, зато верно.

– Ну ладно, ваше превосходительство, идем, тебя ждут.

– Только не называй меня так, Стас. Да ко мне так никто и не обращается. Разве что уж в совсем официальной обстановке.

– А в твоем кабинете она какая? – поинтересовался Стас.

– Приватная. Да, Стас, а что нужно делать на приеме?

Стас вздохнул. Все-таки Вацлаву нужно было бы самому проинструктировать своего секретаря. Но он вчера вечером забыл об этом, занявшись каким-то специальным вопросом, потом вернулся с прогулки Яромир, в общем, вспомнил обо всем Вацлав только утром. И послал за ним, Стасом.

– Нужно посидеть несколько минут, выпить заздравный тост, произнести свой тост в ответ с выражением благодарности всем присутствующим, после чего можешь сослаться на дела и сбежать.

– Да? – в голосе Милана легко различалось сомнение.

– Если хочешь, можешь остаться.

– А что подают из напитков?

Стас дернул плечом.

– Водку, коньяк, сок.

– Отлично, – Милан несколько приободрился.

– Я сказал Вадимиру, что ты, обычно, предпочитаешь коньяк.

– Что?!

Стас рассмеялся.

– Так я и знал. Я сказал, что ты пьешь или сок, или сухое вино. Не беспокойся, Милан, все пройдет в лучшем виде.

Милан и Стас вышли из кабинета и прошли в столовую. Сегодня столы были составлены буквой П, за ними уже сидели люди. Те, с которыми он расстался какой-нибудь час назад по окончании совещания, помощники и секретари. Кроме обычных научных и околонаучных работников были еще и ученые производственники. Стас сел к прочим собратьям по производству и ободряюще кивнул Милану.

Милан собрался с духом и прошел на свое место. Он терпеть не мог торжественных церемоний. Однажды ему приснилась церемония награждения его орденом Зеленой Ветки, так Вацлав прибежал к нему среди ночи, решив, что у Милана каким-то образом открылась залеченная еще в Полесье рана. Сейчас же Вацлав, вероятно, решал те самые государственные дела, отвертеться от которых он так стремился. Мда, в конце концов, придется потерпеть. Вацлав то терпит! Хотя, он – принц, ему положено. Но, может быть, если бы ему дали выбор, он бы и не стал рождаться принцем?

С этими утешительными мыслями Милан занял свое место во главе стола.

Ладимир, декан факультета оптической магии, в настоящее время считающийся первым заместителем ректора, то бишь, Милана, произнес краткую поздравительную речь, Милан поднес к губам бокал с вином, сделал маленький глоток и принялся оглядывать собравшихся, прикидывая, не пора ли выступить с ответной, благодарственной, речью и слинять. Он обменялся взглядом со Стасом, пожалел, что тот сидит так далеко от него и вдруг встретился взглядом с темно-серыми недоброжелательными глазами. Милану показалось, что ему уже случалось сталкивать с обладателем этих глаз. По крайней мере, он прекрасно помнил этот жесткий, испытывающий взгляд. Странно, у него же нет знакомых в этом ученом мире. По крайней мере, в его высшем эшелоне. Но эти стальные глаза, светло-русые волосы… Человек что-то проговорил, улыбнулся, и Милан вспомнил. Этот голос прошлой осенью рассказывал ему о температурно-градусной кривой князя Венцеслава. Он может и сейчас бы не вспомнил, но Слободан насмешливо разглядывал его бокал и что-то говорил соседу о вине.

– Рад видеть вас, Слободан, вы давно в Медвенке?

– Нет, ваше превосходительство, я прибыл только вчера вечером. Зашел сегодня во Дворец Науки решить вопрос, а мне сказали, что основной вопрос сегодняшнего дня – это день рождения вашего превосходительства.

Милан высокомерно поднял бровь и любезно улыбнулся.

– Я-то думал, похвастаться перед коллегами близким знакомством с ученым мужем, а вы мне так вот сразу – ваше превосходительство. Я понимаю, конечно, господин Слободан, что это для меня встреча с вами была событием, а для вас я был один из многих, так что прошу извинить, ежели я что не так сказал.

Слободан спохватился.

– Ну что вы, господин кавалер Милан.

– Вам не нравится мой орден? – Милан невинно улыбнулся. – А, по-моему, он очень красив. Или вы считаете, что мне его повесили не на то место? Ну, так претензии к королю Яромиру.

Милан сдержался и не потер грудь. Он понимал, что для этих ученых мужей он никто – так, выскочка, один из временщиков. Сейчас он в фаворе, через пять минут он прискучит и его место займет другой такой же. Университетские деятели привыкли, что их начальник – принц. Пусть не всегда умный и знающий, но уже в самом его титуле крылось очарование истории. Можно было вспомнить Владиса, а можно Венцеслава. Деятели совершенно разные, но за блеск можно многое простить. В конце концов, только наукой руководил брат короля, ежели таковой, конечно, имелся. Иногда на этом месте оказывалась сестра. Но совершенно посторонний человек? Вот так вот, молодой человек с ветра? Без особых знаний или заслуг, не имеющий даже магического образования?

– Я понимаю, конечно, я не князь Венцеслав, но я здесь по его поручению, о чем вам не может не быть известно. Мне приходится с этим мириться, но я к этому, знаете ли, привык, постарайтесь и вы последовать моему примеру. Тем более что мы с вами вряд ли когда-нибудь встретимся по работе. Кстати, зачем вы приехали в Медвенку, господин Слободан?

– Представить мою докторскую диссертацию.

– Когда ученый совет? – Милан посмотрел на Ладимира. Он помнил, что Слободан занимается именно оптической магией.

– Через две недели, – спокойно ответил Ладимир, бросив иронический взгляд на Слободана. – Если предложенный материал удовлетворит членов ученого совета, то мы положим вам документы на утверждение недели через три, господин Милан.

– Вы ведь, помнится, занимаетесь вопросами оптической магии, господин Слободан? – Милан завелся. Когда он был в таком состоянии, ему ничего не стоило наговорить гадостей и князю Венцеславу. Конечно, со Слободаном он старался сдерживаться, но всему должен быть предел. Или нет? – И что же вы разработали за годы ваших изысканий?

– Прибор, ваше превосходительство, – с нарочитой почтительностью ответил Слободан. – Прибор, позволяющий видеть шестимерные предметы.

Милан удивленно поднял бровь. Вацлав пользовался измевизором, с разрешением до восьмого измерения. Это что, секретная разработка? Да нет, вряд ли, если и секретная, то не для своего факультета.

– Да? – переспросил он. – Я думал, что их и так можно видеть. Я, например каждый день любуюсь своей шестимерной запряжкой.

– А вы уверены, что это не четырехмерки с бликовой упряжью? – насмешливо поинтересовался Слободан, явно вспомнив предыдущую встречу.

– Я – нет, но князь Венцеслав говорит, что это, все-таки, шестимерки.

Стас приподнялся, чтобы подойти к Милану, ободрить и остановить, но тот отрицательно покачал головой и улыбнулся.

– Вы, вероятно, считаете, меня за полного профана, неспособного отличить четырехмерную подкову от шестимерного гвоздя без помощи специальных приборов, – Милан замолчал и принялся задумчиво играть бокалом.

– А вы можете их отличить? – у Слободана даже зазвенел голос.

– Нет! – радостно сообщил Милан. Насколько он успел узнать – это был классический пример из общего курса оптической магии. Он успел прочитать буквально несколько страниц. Так вот, на взгляд трехмерного человека, четырехмерная подкова выглядела точно так же, как шестимерный гвоздь. Этим ученые обосновывали необходимость своей дисциплины. – А вы? – И Милан, с наигранной восторженностью, уставился на Слободана.

– Прошу простить, ваше превосходительство, – Слободан в свою очередь принялся нервно крутить в руках нож.

– Вилка лучше, – негромко заметил Милан. – Знаете, два удара – восемь дыр.

Присутствующие весело расхохотались. На Милана смотрели так, словно он сдал сложный экзамен. Слово опять взял Ладимир.

– Конечно, вы правы, господин Милан, считая, что мы здесь все заелись и привыкли к блеску имени князя, но и сейчас мы имеем основания гордиться, как никто. Только в Академии начальник – кавалер ордена Зеленой Ветки. Кстати, вы первый кавалер на этом месте за всю историю академии, господин Милан.

Милан улыбнулся и встал. Если сейчас не настало время для ответного тоста, то оно вообще никогда не наступит. В двух словах Милан поблагодарил присутствующих, сделал еще один глоток вина и откланялся, сославшись на занятость. Стас покинул столовую следом за ним.

– Как ты себя чувствуешь, Милан? У тебя синяки под глазами.

– Все в порядке, Стас. Давай только зайдем ко мне, я выпью бальзамчика…

* * *

Вацлав вовсе не перетрудился в эту субботу на политическом поприще. С утра, я, вместо того, чтобы отправиться на длительную прогулку с Яношем, попросил составить мне компанию своего брата.

– Ромочка, я бы с радостью, но почему сегодня? Давай завтра. Завтра – воскресенье, я буду почти свободен. Или в понедельник. Тогда-то я буду свободен наверняка.

– И это ты говоришь родному брату! Оставь, Вацлав, сегодня ты не пойдешь во Дворец Приемов. Я уже все организовал, по старой памяти, – Вацлав посмотрел на меня с таким искренним удивлением, что я рассмеялся. – Когда я сказал Всеволоду, что сегодня день рождения Милана, он пообещал, что все устроит.

– Как – день рождения? Разве сегодня двадцать шестое июля?

– А какое?

– Слушай, но ведь сегодня… Черт побери, я немедленно еду в Дом Науки.

– Зачем?

– Эти зубры сожрут его с потрохами. А если он, не дай бог, выпьет…

– Побойся бога, Вацлав, когда он пил?

– Да только что, после награждения Зеленой Веткой.

Я перехватил Вацлава уже у двери.

– Слушай, если ты так беспокоишься, пошли туда Стаса. Не езди туда, Вацлав. Ты, конечно, закроешь его своей грудью, как он закрывал тебя грудью от смерти, но ты не сможешь быть рядом с ним всю его жизнь. Если ты хотел для Милана безоблачного будущего, тебе надо было позволить мне осыпать его деньгами. На этом же месте ему придется нелегко.

Вацлав в досаде отошел к окну.

– Слишком скоро, Ромочка. Он даже не успел освоиться.

– Тогда подготовь ему утешительный приз. Я распорядился о торжественном обеде для нашей тесной компании. Может быть, Милан захочет пригласить родственников, ну так это его право.

– Не думаю, – Вацлав все еще был под впечатлением визита в дом Родомира. – С него хватит дружеского междусобойчика на работе.

Я решил сменить тему.

– Надеюсь, ты не хочешь подарить ему очередную запряжку?

– Я заказал для него набор магических инструментов. Для работы, для учебы. А ты?

Я достал из кармана брелок. Я тоже делал его на заказ. Для себя. Эти брелки, правда, требуют регулярной подзарядки, но пока у Милана пошаливает сердце, ему не помешает карманный доктор.

– Да, Ромочка, твой подарок сегодня более актуален. Черт побери, как я мог забыть? Я должен был предупредить его, должен.

– Иди лучше во Дворец Приемов, Вацлав.

– Зачем? Я все равно не смогу думать ни о чем, кроме Милана. Пойду лучше приготовлюсь к его приходу. Думаю, он будет в великолепном настроении и быстренько сделает то, чему помешал полгода назад.

Милан вернулся во дворец веселый и возбужденный. Я подошел к нему.

– Ну что, договориться с королем проще, чем с ученым советом?

– Ну конечно, Ромочка! В этом основное достоинство монархии. Можно подладиться к одному человеку, но нельзя угодить сразу сотне.

– И основной недостаток, – засмеялся я. – Я в отставке, теперь могу и покритиковать. Не себя же, брата.

Я посмотрел на Стаса. Он поймал мой взгляд, указал на Милана и поднял вверх большой палец.

– Поздравляю тебя, Милан, – я обнял его за плечи. – Возьми, – я протянул ему свой подарок. – Не забывай подзаряжать и носи с собой. С твоим образом жизни, это самый необходимый предмет. По крайней мере, пока у тебя пошаливает сердце.

– Всего лишь аорта, Яромир, – поправил Милан.

– Да? Ну, это совсем другое дело. Идем обедать. Надеюсь, ты мое общество все еще считаешь приемлемым, чтобы расслабиться и попить коньяка?

Вошел Вацлав, стал поздравлять именинника, а я обернулся к Стасу.

– Спасибо, Стас.

– Я ничего не сделал, Яромир. Он со всем справился сам.

– Все равно, он чувствовал твою поддержку. Заходи к нам почаще, Стас. Не знаю почему, но Милан всегда рад тебя видеть…

Глава 6 Король на пенсии

Эти дни я провел гораздо лучше, чем Вацлав и Милан. В начале июля я пригласил к себе капитана королевской яхты Лучезара. Принял его я в своем кабинете. Когда Вацлав вернулся из путешествия, я хотел было отдать ему не только мой пост, но и мои покои во дворце королей Верхней Волыни, но Вацлав сказал, что останется жить у себя. В обширных покоях наследника престола.

Кстати сказать, история моей семьи изобилует весьма колоритными личностями. К одной из таких я отношу короля Гостомысла, который жил лет четыреста назад. Этот Гостомысл ухитрился передать трон не сыну, и даже не внуку, а правнуку, Драгомиру. Сын умер от старости, внук – от несчастного случая на охоте, а правнуку к тому времени уже было больше двадцати лет… Так в эти вот времена покои наследных принцев Верхней Волыни и были расширены до современных размеров, так, что стали превосходить размером королевские апартаменты. Может быть, поэтому Вацлав и предпочитает жить там – больше комнат, значит туда можно натащить больше бумаг, и, следовательно, развести больший беспорядок. Хотя он держит солидный штат секретарей. Милана, например.

Лучезар был примерно моего возраста, небольшого роста, изящный, стройный, но жилистый. Я тоже тонкий, но он, в отличие от меня, не выглядит изможденным. У него были черные, вьющиеся волосы и черные глаза.

– Ваше величество, – Лучезар вопросительно поклонился.

– Здравствуйте, господин Лучезар. Если не возражаете, в этой комнате нет никаких величеств. Называйте меня Яромиром, и, если вы не против, я тоже оставлю формальности.

– Почту за честь, ваше величество. То есть господин Яромир.

– Лучезар, я позвал вас по очень важному делу. Но пока что вы должны держать его в секрете.

Лучезар кивнул.

– Конечно, господин Яромир.

– Лучезар, я собираюсь отправиться на длительную морскую прогулку.

– Яхта готова вас принять в любой момент, господин Яромир.

– Вы не поняли меня. Когда я говорю о длительной прогулке, я и имею в виду именно длительную прогулку. Я собираюсь в Китай.

– Куда? – Лучезар поднял красивую, словно нарисованную углем бровь.

– В Китай. Интересно только, Суэцкий канал все еще судоходен? Вы случайно не в курсе дела?

– Нет, ваше величество.

Я вопросительно посмотрел на Лучезара, встал, жестом разрешил капитану оставаться в кресле, подошел к шкафу, достал вино, стаканы и принес все это на стол.

– Выпьем немного, Зарушка, – я разлил вино. – Вижу, вы не относитесь серьезно к моим словам.

Капитан поднял бокал, продегустировал вино и остался доволен. Еще бы, это вино из погребов королей Верхней Волыни! Его даже на приемах никогда не подают. И зачем? Все равно после третьей рюмки никто уже не отличит добрый коньяк от паршивой водки. Что уж о вине говорить?

– Давненько мне не приходилось слыхивать о таких плаваниях.

– Да, – согласился я. – Лет так семьсот с гаком. Не думал, что вы так стары, капитан.

Лучезар засмеялся.

– Мы плаваем только по Адриатическому морю. Правда, южная граница Верхней Волыни, кажется, расположена на Средиземном море, но между морями нет границы. Разве что на карте.

– А между странами? – поинтересовался я.

– Между странами есть. Вы же знаете, граница проходит километрах в восьмидесяти от берега. Еще километров сорок нейтральные воды, дальше граница с Римской республикой.

Интересно, почему они не назвались Италией, как встарь? Вероятно по той же самой причине, по которой Югославия, включив себя солидные куски Албании, Венгрии, Чехии, Баварии и Австрии стала называться Верхней Волынью.

– Ваша яхта годится для прогулок по Адриатике, господин Яромир, – закончил Лучезар.

– Я знаю. Поэтому я и позвал вас сюда. Мне нужен корабль, на котором можно было бы дойти до Китая. Я вот разыскал в библиотеке книжку с картинками, – я передал Лучезару книгу с описаниями парусников восемнадцатого века. – Вот, взгляните. Какой вам больше нравится?

Лучезар открыл книгу, потом посмотрел на меня.

– Так вы серьезно, господин Яромир? Вы действительно хотите ехать в Китай?

– Всегда об этом мечтал. А сейчас, Лучезар, у меня есть такая возможность. Дела я сдал князю Венцеславу, здоровье мое несколько улучшилось, так что я могу посвятить остаток жизни разного рода путешествиям. Хотя, я бы предпочел плавать.

Теперь Лучезар поверил мне и загорелся.

– Посмотрите на корабли. По очертаниям мне нравится шебека и сайк. Вот только на шебеку нужно массу моряков, а сайк – как вы думаете, он достаточно мореходен?

Лучезар просмотрел рисунки и заговорил.

– Вы правы, господин Яромир, на шебеку требуется слишком много народа. Триста человек обеспечить пищей и водой не шутка. Сайк, конечно, не столь быстроходен, но зато экипаж можно держать человек двадцать. Или, с учетом дальности пути, тридцать.

– И еще обслуга, – проговорил я.

Лучезар вспомнил, что я все еще король Верхней Волыни.

– Да, разумеется. Сколько вам необходимо?

– Считайте сами, – предложил я. – Во-первых, нужен штат поваров, во-вторых, – я помолчал, мечтательно улыбнулся и принялся загибать пальцы, – камердинер, парикмахер, личный врач, медсестра, медбрат, секретарь, потом штат прачек и пекарей – я люблю к завтраку горячие булочки.

Честно говоря, я увлекся. Просто, когда я заговорил о своих людях, у Лучезара так вытянулось лицо, что я не смог удержаться.

– Сколько же это будет людей? – деревянным голосом поинтересовался капитан.

– Сколько нужно поваров на ваших мареманов, сосчитайте сами, и прибавьте одного, для потакания королевским капризам. Ну и нужно будет прибавить парочку человек слуг. Стирать, гладить и убирать я и в самом деле не привык. Да и привыкать не собираюсь. Не вижу необходимости. Ну и брат навяжет мне, как пить дать, парочку телохранителей. Итого пять.

Лучезар с облегчением рассмеялся.

– А врач?

– Врача взять нужно, – согласился я. – Путь до Китая неблизкий, плыть придется не один месяц, без судового врача в море выходить нельзя. Можно предложить это место моему личному врачу, с условием, что он будет лечить, заодно, всю команду, или же вашему корабельному – с условием, что он будет, в случае необходимости, ухаживать за мной. Значит, шестеро. Но, Лучезар, шутки шутками, но я хочу иметь отдельную просторную каюту и душ. Честно говоря, я даже не настаиваю на персональном. Могу пользоваться одним вместе со всем экипажем.

– Душ на корабле? – удивился капитан.

– Купание в море – это прекрасно, но умыться пресной водой тоже бывает приятно. К тому же, я не знаю, как можно купаться в море, когда твой корабль идет на всех парусах.

– Можно лечь в дрейф.

– Тогда, Зарушка, до Китая доплывут наши правнуки. При условии, что мы возьмем на корабль достаточное количество женщин.

– Женщина на корабле?! – возмутился капитан.

– Ну, тогда не стоит и думать о том, чтобы ложиться в дрейф каждый раз, когда захочется вымыть руки. На счет душа я говорил совершенно серьезно, Лучезар.

– Я понял.

Лучезар задумчиво растрепал свою роскошную шевелюру, потом пригладил ее изящной, мозолистой рукой.

– Думаю, все-таки нам нужен сайк.

Так, капитан уже загорелся моей идеей.

– И, знаете что, господин Яромир, подходящего корабля в Дубровнике сейчас нет. Но если вы дадите мне карт-бланш, то через пару месяцев он будет. Причем, с учетом всех требуемых вами изменений. Вы планируете взять товар для торговли, или же это будет просто круиз?

– Конечно, возьмем. Если повезет, может, еще и путешествие окупим. Навезем из Китая… В общем, всего навезем. А пока можете не стесняться в расходах. Просто пересылайте мне все счета.

– Хорошо, господин Яромир.

– И сохраняете все в тайне. Не думаю, что мой брат будет в большом восторге от этой идеи, так что не стоит волновать его раньше времени. Не беспокойтесь, Лучезар, он подпишет нам выездные документы собственноручно.

Я ведь прекрасно понимал, что моей подписи Лучезару может и не хватить. Всего месяц назад все со дня на день ждали моей смерти и потенциальные наследники – дети моей тетки, уже начали мысленно примериваться на верхневолынский трон. Сейчас, с приездом Вацлава, вопрос о престолонаследии потерял свою актуальность – у князя, по слухам, есть парочка незаконных отпрысков. Впрочем, сам он это отрицает, хотя и поддерживает их материально. Честно говоря, проверкой этих слухов я никогда себя не утруждал, хотя это не так уж сложно. В основном потому, что меня устраивает любой вариант.

Так вот, при таких обстоятельствах, Лучезару лучше иметь подпись Вацлава, чем мою. Ведь неизвестно, вернусь ли я из плавания. Так что бы потом князь, точнее, король, не вздумал взыскать за мою смерть.

С тех пор я получал регулярные сообщения из Дубровника. Сайк строился. Лучезар отобрал морячков из своей команды для плавания. Здесь есть три категории – искатели приключений, авантюристы, спасающиеся от сварливых жен и от регулярной выплаты алиментов, и многодетные папаши, желающие прокормить свое потомство. Честно говоря, я предпочитаю третий вариант, о чем и сказал капитану. Как-то принято думать, что человек, заботящийся о других, более надежен, чем тот, кто бежит куда угодно, только бы ни о ком не заботиться…

Да, эти дни я провел лучше, чем Вацлав и Милан. Я им сочувствовал, особенно Милану, но что я еще мог для них сделать? В конце концов, Милана никто и никогда не готовил для этой роли. Положение у Милана было незавидным. Ученые, по мере сил, вставляли палки в колеса, нормальный совет ему мог дать только Вацлав, или я. Но Милан никогда не любил обременять друзей своими делами. А раз наука поручена ему, то извольте не мешать. Спрашивать – спрашивайте, но – за конечный результат. Думается, наши высоко ученые зубры еще пожалеют, что с ним связались. Милан мило улыбается, но он не слишком съедобен. Вот Вацлав, например, нанял его как мальчика на побегушках – за вином сбегать, когда чего-нибудь экстравагантного захочется, а кончил тем, что сам стал ему вино подавать.

Шутки шутками, но период взаимной адаптации и Милану и ученым придется пережить.

Я передал свои дела Вацлаву за три недели. Между медитациями на травке. Собственно, я просто рассказал брату, что случилось в стране в его отсутствие, и передал текущие дела с проектами решения или без оных. Как-либо влиять на принимаемые им решения я посчитал невместным. В конце концов, да здравствует король Венцеслав. Конечно, случись что серьезное, я бы вмешался, но Вацлав всегда был умницей. А когда я вернусь из Китая, ни одна собака даже не вспомнит, что я все еще король. Черт возьми, ну надо же было пережить свое собственное правление!

Вацлав не хотел принимать мою отставку даже сейчас.

– Хочешь – объяви меня своим соправителем, Ромочка. Но тебе будет непривычно жить в государстве и не влиять на его дела. Ты привык быть в гуще событий, как ты сможешь отстраниться?

Вацлаву трудно понять, что тот Яромир, который был королем Верхней Волыни, умер две недели назад. Когда я заболел и слег, меня перестали волновать дела государства. Меня не волновала больше и сама жизнь. Единственное, я хотел дождаться брата, да и об этом я перестал волноваться, когда пришло известие, что он пересек границу Верхней Волыни. Но тот я, который убивал себя, сидя за рабочим столом днями и ночами, так и не ожил. Король умер, родился человек. И хотя этому человеку уже под сорок, сил у него почти столько же, сколько у ребенка. А сейчас, при мысли, что мою вновь обретенную жизнь я снова буду проводить за письменным столом, я прихожу в ужас. Нет уж, для такого не стоило и оживать.

Где-то в Индии есть, или, по крайней мере, было, верование, что души наши после смерти переселяются в свежие тела. Но забывают о своем прежнем земном пути. А души, не помню, то ли праведников, то ли мудрецов, то ли и тех и других одновременно, помнят о своих прежних воплощениях. Теперь я знаю, что они при этом чувствуют, и я больше никогда не буду ни праведником, ни мудрецом. Правда, я и раньше не был ни тем, ни другим – у меня была другая специализация.

Еще в эти дни я занимался подготовкой к приему невест. Дорог из Москвы в Медвенку много. Вацлав ехал кружным путем – из-за того, что в Угории он был в розыске. Он оправдывается, говорит, что это, де, из-за Яноша, но разве можно в это поверить? Стоит только взглянуть в невинные, синие глаза молодого человека, и сразу станет ясно, что он просто не способен сделать ничего дурного. Еще Вацлав не хотел возвращаться в Трехречье – и там он числится в розыске. Он ссылается, правда на Володимира – того самого, из-за которого Стас чуть не убил его, но, мне думается, что просто не надо было заниматься конокрадством.

Перед московийскими учеными такие проблемы не стоят. Так что они поедут или через Трехречье – Гуцулию – Угорию, либо через Полесье – Угорию. В любом случае, ждать их следует на угорийской границе. Так что я организовал встречу на наиболее вероятных направлениях и разослал людей, чтобы немедленно сообщили о появлении девушек в стране. Честно говоря, мне не терпится увидеть тех, о ком я столько слышал. От Вацлава и Милана только и слышишь – Ларочка и Лерочка, Иллария и Валерия.

Милан, правда, поначалу стеснялся. С его представлениями о князьях и королях, он жутко переживал, что женится не на ком-нибудь, а на будущей свояченице князя. Князьям и королям, по его мнению, не положено иметь ни друзей, ни вот таких вот свойственников. Думаю, до того, как он познакомился с Вацлавом, он всерьез считал, что им вообще жить не обязательно. Только править. Но в чем-то он прав. Мы поневоле живем в некоторой изоляции. Круг общения ограничен деловыми знакомыми. И не потому, что мы так хотим, а потому, что нам негде познакомиться с приличным человеком. Не пойдешь же в трактир, в самом-то деле, а ля Харун ар-Рашид.

А еще говорят, что на пенсии делать нечего. Да я в отставке всего месяц и уже с ног сбился – ну прямо ничего не успеваю! С утра – в парк, на лужайку – медитировать, потом завтрак, после завтрака пару часов можно заниматься устройством самых необходимых дел – читать отчеты Лучезара, встречаться с нужными людьми, и так, что бы Вацлав не прознал об этом раньше времени, просматривать последние сплетни в верхневолынских газетах и журнале Граница, подписывать счета, готовить свадебные подарки Вацлаву и Милану. Потом я беру Яноша, и мы идем на длительную прогулку. В полдень медитируем на какой-нибудь лужайке и идем дальше. Порой возвращаемся прямо к вечерней медитации. Потом ужин в компании Вацлава, Милана и Яноша, потом мы еще выкраиваем пару часиков для обсуждения срочных дел. Нет, право же, я совсем замотался! То ли дело раньше – с утра уедешь во Дворец Приемов и можно ни о чем не беспокоиться до того времени, как секретарь спросит: