Текст книги "Стражи границы (СИ)"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)

Глава 16 На что не надеешься…

Дни потихоньку, чинно и благородно, уступали друг другу место, вот пошла уже третья неделя нашего пребывания в Саньмынься, а судьба наша до сих пор была не решена. Не могу сказать, что такая неопределенность благотворно сказывалась на моральном духе нашей компании, да и команды «Переплута» тоже. Цай Юнь каждое утро заходил за нами и вел на экскурсию. Подобные экскурсии были организованы и для остальных членов команды сайка. Мы любовались красотами Китая, от которых у меня буквально захватывало дух, много гуляли, ели различные китайские деликатесы и ждали.

И вот, на девятнадцатый день нашего пребывания в Саньмынься, в комнате, в которой мы обычно ужинали с Иакимом, а иногда с Иакимом и Пин-эр, нас ждал сюрприз. Вместо одного, или там, по крайности, двух призраков, нас ждало целых три. Знакомый голос произнес формулу поляризации пространства, и мы увидели Венедима, Родована и Иакима. Венедим – довольно высокий, нормального, ничем не примечательного сложения, с приятным, нервным лицом, серыми глазами и коротко подстриженными русыми волосами, Родован – высокий, крепкий, с широкими плечами, длинными темно-русыми волосами и серыми глазами и Иаким – типичный старый вояка. Представьте себе отставного военного в небольших чинах и это, и будет Иаким.

– Венедим! – я сделал шаг к нему и остановился. Обниматься со стражами не рекомендовалось даже здесь. – Родован! Как же я рад вас видеть! Знакомьтесь, друзья. Это моя жена Джамиля, это Янош, это – Всеволод, а это капитан Лучезар.

– Очень рад вас видеть, Яромир, – Венедим улыбнулся моей горячности.

– Здравствуйте, господин Яромир, госпожа Джамиля, господа, – вежливо проговорил Родован.

– Очень рад познакомиться с вашей женой. Я много о ней наслышан. Говорят, она вдохнула в вас жизнь, – продолжил Венедим.

– Знаете, Димочка, у китайцев есть такое учение, что мужчина может поддерживать свои уходящие силы за счет женского начала. Нужно только регулярно и правильно заниматься любовью, – засмеялся я.

Венедим улыбаясь, покачал головой. – Значит, вы правильно это делаете. Ну что, садимся ужинать, или сначала рассказать вам новости?

– Конечно, новости, – в один голос воскликнули мы.

Венедим искренне рассмеялся.

– Следовало бы помариновать вас подольше, чтобы вы хоть чуток прониклись правилами техники безопасности. За такие выкрутасы с капитана Лучезара голову снять надо. И с полковника Всеволода тоже. За то, что он вовремя не снял голову с капитана. Да и с вас, Яромир, чтобы не вступались за нерадивых служащих, будто у вас в запасе еще восемь жизней, как у кошки.

– Нас отпустят? – обрадовался я.

– Отпустят, – усмехнулся Венедим. – Именно об этом мы с Родованом совещались последние три недели на самом высоком уровне. И знаете, если бы ни неожиданное заступничество Сунь У-куна, по крайней мере, двоим из вас пришлось бы пополнить наши ряды.

– Вы имеете в виду правителя Поднебесной? Какое ему до нас дело?

– Вообще-то я имею в виду настоящего Сунь У-куна. Нет, он не совсем такой, как вы думаете, но подробности я расскажу вам после ужина. А то сегодня мы засовещались до такой степени, что остались без обеда. Так вот, Сунь У-кун изволил открыть глаза, впервые за три недели, в течение которых он просто молча слушал, или не слушал весь бред, что мы несли, и сказал, что одного короля он бы оставил на границе с легкой душой, тем более что этот вышеозначенный король старательно нарывается уже полгода или даже больше. Но оставить на границе короля и наследника престола противозаконно, а без капитана корабля и шефа службы безопасности вы все равно не доберетесь, даже если я лично доставлю вас на границу с Элладой.

– Постойте, Венедим, я что-то не понял. Мой наследник сидит в Медвежке, и пусть сидит. Я хоть за него спокоен.

– Ваш наследник появится на свет месяцев через пять, если я не ошибаюсь. Вернее, если не ошибается Сунь У-кун.

Я нерешительно повернулся к жене.

– Милочка? – Джамиля кивнула. – Но почему ты ничего не говорила?

Джамиля пожала плечами.

– Знаешь, я никак не могла придумать, как тебе это лучше сказать.

– Но почему, Милочка? – я обнял жену за талию и притянул к себе.

Джамиля рассердилась.

– Ты всегда говорил, что не можешь иметь детей.

– Ну, естественно, – я легкомысленно дернул плечом. – Ведь я же не был женат, откуда дети?

Милочка попыталась высвободиться, я крепче прижал ее к себе и тихонько сказал. – Все так, дорогая. Я был болен и слаб. Сейчас же я сильный и здоровый человек, – я испугался. – Да, ты не против? Обычно об этом спрашивают заранее, но я и сам не знал, что способен иметь детей. Я не хотел тебя обманывать…

Джамиля снова попыталась высвободиться, и я вдруг понял. Я снова привлек ее к себе, поцеловал и продолжил:

– Но знаешь, я, почему-то не думаю, что улучшение телесного здоровья пагубно сказалось на моем душевном здоровье… Ох, когда все выясняется! Хорошенького же ты обо мне мнения!

– Думается, Джамиля имела в виду совсем другое, – вмешался Всеволод. – Она, несомненно, хочет, чтобы основные тяготы по воспитанию ребенка легли на родителей и не знает, как тебе сказать, что ты должен регулярно возвращаться с работы не позже шести, чтобы успеть перестирать пеленки.

– Хотя бы семи, – подсказала Джамиля.

Я засмеялся и крепче обнял жену. Сегодняшний вечер принес мне много радости.

– Ох, господа, – спохватился я, – Венедим и Родован не обедали, а с нами они и поужинать не смогут. Господин Иаким, распорядитесь, чтобы подавали на стол…

Этим вечером верхневолынцы так и не расспросили стражей ни о совете, на котором те заседали целых три недели, ни о Сунь У-куне, который таким чудесным образом решил их судьбу. Сколько-нибудь серьезному разговору препятствовал Яромир. Буквально через каждые две-три минуты, он спрашивал:

– Милочка, а ты хорошо себя чувствуешь?

Или:

– Милочка, тебе полезно много мяса.

Или:

– Милочка, а тебе можно вина?

– Ромочка, я уже давно не пью вина.

– Да, конечно, – вспомнил Яромир. – Мы еще подшучивали, что ты снова вернулась на стезю последователей пророка. Но зато тебе нужно пить молоко!

Или:

– Милочка, тебе, конечно, нужно много гулять, но не слишком ли мы усердствуем? Венедим, вы уверены, что восьмое измерение не повредит Милочке и нашему ребенку?

Венедим снисходительно посмеивался и говорил, что сам – отец, и что когда Яромир будет ждать второго отпрыска, то волноваться будет меньше.

Уже за десертом, Яромир, нежно поглаживая руку жены, признался:

– Вообще-то Милочка права. Я всегда считал, что не могу иметь детей. Сами понимаете, по молодости у меня связи были, но никто не предъявил мне отпрыска на воспитание.

– И вы не ревнуете? – спросил Венедим.

– Нет, – Яромир гордо улыбнулся. – Знаете, Венедим, вот и Всеволод и Лучезар красивее, но Милочка выбрала меня. Правда, к счастью, в то время она принимала меня за младшего корабельного офицера.

– Почему к счастью? – не понял Венедим.

– Ну, подумайте сами, Димочка, ну кому, и, главное, зачем, нужен король?

– Но ведь вашей жене по вере полагается несколько мужей, – усмехнулся страж. Джамиля пронзила его гневным взглядом и засмеялась.

– А что с ними делать?

– Развлекаться.

– Для развлечения и одного меня хватает.

– А если на стороне на скорую руку захочется?

– Я не такого плохого мнения о своей жене! – возмутился Яромир. – Чтобы Милочке, да захотелось на скорую руку?!

Венедим удовлетворенно засмеялся.

– Знаете, Яромир, Сунь У-кун просил меня успокоить вас, если вы, паче чаяния, усомнитесь в отцовстве, ссылаясь на былую профнепригодность. А я, кажется, делаю все с точностью до наоборот.

– Просто для меня эта проблема и выеденного яйца не стоит. Милочка выбрала меня и живет со мной. Это все, что мне нужно…

Глава 17 Мечты сбываются?

На следующее утро в номере Всеволода сидел сам хозяин номера, Янош и Лучезар и обсуждали, прилично ли будить королевскую чету, или же не мешать интимной жизни собственного монарха, хотя бы на отдыхе. Собственно говоря, если бы не желание позавтракать, такой вопрос и вовсе не возник бы, но за время плавания все привыкли трижды в день собираться за общим столом. Янош считал, что можно и разбудить, потому как завтракать нужно всем, Лучезар колебался, Всеволод же высказывался против. Он небезосновательно полагал, что Яромир от души наслаждается непривычной для себя семейной жизнью, к тому же известие, что он станет отцом, повергло короля в состояние перманентного восторга. Всеволод не хотел мешать Яромиру предаваться радостям жизни. Часов в одиннадцать в номер заглянул призрак. Всеволод потянулся было за измевизором, но призрак представился.

– Доброе утро, господа. Я – Венедим.

– Здравствуйте, Венедим, – приветливо отозвался Всеволод.

– Вчера на совещании мы с Родованом выговорили себе небольшой отпуск, месяца так на три, чтобы провести его в вашей компании. А сейчас мы попробовали дождаться вас к завтраку, и решили, что мы несколько погорячились.

– Просто, мы не хотим мешать Яромиру переваривать ваше вчерашнее сообщение, – объяснил полковник.

Венедим весело рассмеялся.

– Когда я познакомился с Яромиром, года два назад, он совсем не интересовался своей личной жизнью. Для него существовала работа и любимый брат. И, знаете, мне больше нравится современный вариант.

– Мне тоже, – раздался голос от двери.

Верхневолынцы повернулись на голос, и перед ними воочию явился предмет их разговора, нежно поддерживающий свою жену. Венедим отошел в сторону, чтобы дать дорогу. Магия, помогающая общаться представителям разных измерений, не делала это общение менее опасным. Она просто делала его возможным.

– Господа, вы что, все дружно сели на диету или просто решили сэкономить и обходиться теперь без завтрака? – поинтересовался Яромир.

– Мы просто не хотели вас будить, – объяснил Всеволод.

Яромир кивнул.

– Да, конечно. Милочке полезно много спать. Но теперь ее нужно срочно накормить. Пойдемте же, – и Яромир повлек жену к выходу.

Венедим хмыкнул. Всеволод представил себе насмешливую улыбку стража, которой любовался не далее, чем вчера.

– Кажется, я напрасно сообщил Яромиру о предстоящем отцовстве. Он теперь не даст покоя ни себе, ни жене, ни вам.

– Все правильно сообщили, – усмехнулся Всеволод. – А то Джамиля никак не могла на это решиться, а сообщать такую новость накануне родов несколько бестактно. Нужно же дать человеку немножко привыкнуть.

За завтраком Яромир удостоверился в том, что жена нормально кушает и не отказывается от молока, и обратил, наконец, любопытный взгляд в сторону Венедима.

– Вчера вы начали рассказывать про Сунь У-куна, Димочка, а я не только не мог слушать сам, но и другим не дал. Может быть, вы расскажете обо всем поподробнее? Все-таки, Венедим, для нас Китай неразрывно связан с образом прекрасного царя обезьян. Даже сейчас, гуляя недавно в персиковом саду, я невольно искал среди деревьев каменную обезьяну, собирающую персики.

– Я так и думал, – засмеялся Венедим. Он вообще много и с удовольствием смеялся. Янош невольно подумал, что он всегда представлял себе стражей суровыми бойцами со строгими лицами, безжалостно вылавливающих нарушителей порядка, а Венедим являл собой полную противоположность этому образу. Да и в излишней суровости обвинить его было нельзя. Отпустил же он тогда Милана, когда тот попал на границу вместе с князем Венцеславом! – Я уже говорил вам, Яромир, что настоящий Сунь У-кун совсем не такой, каким вы его, вероятно, воображаете. Я, например, представлял себе стройную, шуструю обезьяну, одетую в туфли из корней лотоса, в которых можно ходить по облакам, золотую кольчугу с замками, шлем из пурпурного золота, украшенный перьями феникса и с железным посохом исполнения желаний весом тринадцать тысяч пятьсот цзиней, то есть около семи тонн.

– Точнее, шесть тысяч восемьсот килограмм, – вставил Родован.

– Я тоже, – признался Яромир. – А что, на самом деле, он не такой?

Венедим снова засмеялся.

– Знаете, Яромир, у меня вчера сложилось такое впечатление, что Сунь У-кун и сам не прочь встретиться с вами. Нет, ваши прекрасные душевные качества тут не при чем. Просто, вы у нас диковинка. Первый король за все время существование восьмимерных границ.

Яромир усмехнулся и покачал головой.

– Так что у вас будет полная взаимность, – спокойно продолжал Венедим. – Вы будете смотреть на Сунь У-куна, а Сунь У-кун – на вас.

– Замечательно, – отозвался Яромир. – А когда это случится?

– Не знаю. Но я схожу к Сунь У-куну и спрошу. Правда, я не ручаюсь, что вернусь с ответом. На предыдущий вопрос он соблаговолил ответить только через двадцать дней. Хотя, куда вам торопиться? Я обязуюсь лично доставить вас вместе с вашим сайком и всей командой на границу с Элладой. Честное слово, мне так спокойнее будет. Так что погостите у нас месяца три, пока мы с Родованом в отпуске. Вы знаете, что Родован был когда-то обычным человеком. Так я тоже. Нам обоим хочется пообщаться с теми, кого мы оставили, как полагали, навсегда.

Сразу после завтрака Венедим ушел, сказав, чтобы верхневолынцы пока собирались и шли к станции. Он, де, их там будет ждать. А пока что он сбегает к Сунь У-куну, спросит, когда тот сможет встретиться с Яромиром.

– Даже если Сунь не ответит, возвращайтесь к обеду, – напутствовал его Яромир.

– Не волнуйтесь, я встречу вас на станции.

На станцию – так по-научному назывался удививший верхневолынцев дом, они прибыли приблизительно через полчаса. К удивлению Яромира, Венедим, и правда, ждал их там, причем, он ухитрился прибыть с ответом.

– Сунь У-кун просил передать вам, Яромир, что он встретится с вами и вашими друзьями через два дня, сразу после завтрака. До этого, по его словам, вы вряд ли будете способны вести серьезную беседу.

Яромир удивленно покачал головой.

– Не думал, что Сунь У-кун даст ответ так скоро.

– Я тоже. Собственно говоря, я вообще его не видел таким разговорчивым. Я на границе всего триста лет, и все эти годы наша каменная обезьяна сидела в зале заседаний, открывая рот приблизительно раз в десятилетие. Правда, Иаким уверяет, что во время установления границ Сунь У-кун был очень деятелен, да и другие очевидцы говорят о том же.

– И что, к нему может обращаться любой страж? – удивленно спросил Янош.

– Ну что ты, – засмеялся Венедим. – Только начальники пяти частей света.

–…? Ах, да! – воскликнул Янош. – Я все забываю, что в Китае принято делить свет на пять частей. Четыре части и центр.

– Совершенно верно, – отозвался страж. – Сейчас принято почти такое же деление. Есть Европейский сектор, Сибирский, Афро-Азиатский и Китайский. Ну и, конечно же, Поднебесная. Я – начальник Европейского сектора. Вашему брату просто повезло, Яромир, что он встретил меня сначала в Светлогории, а потом и в Московии. Я проводил инспекционную поездку, и ухитрился дважды наткнуться на него и Милана. Если бы я не присутствовал при встречах оба раза, ваш брат до сих пор мог бы объясняться с местным начальством на границе Светлогории.

– Спасибо, Венедим. Если бы не вы… – начал было Яромир, но Венедим перебил его.

– Ну что вы, Яромир. Династический кризис в Верхней Волыни изрядно нарушил бы баланс в моем секторе, я действовал в интересах Европейского сектора, а не верхневолынского короля. Так что благодарите не меня, и не Родована, который тоже оказал посильную помощь Вацлаву при первой встрече, а счастливый случай, который приводил на дорогу вашего брата нужных людей в нужное время. А навестил я вас, скорее, для удовольствия. Если бы я не хотел этого, то попросту бы поместил интересующую вас информацию в журнале и позаботился о пересылке. Строго говоря, это дело не заняло бы у меня и пяти минут. Но идемте. Я хочу показать вам свои любимые места. Жаль, что вы не сможете посетить восьмимерную часть Китая, саму Поднебесную. Но ничего, у меня много любимых мест и на трехмерных территориях.

На этот раз Венедим привел их в другую комнату станции. Отличалась она тем, что там стояла мебель как трех—, так и восьмимерная. Венедим с Родованом расположились на восьмимерном диванчике, предложили верхневолынцам занимать места в их части комнаты, после чего Венедим занялся приборами. На станции Венедим не стал задействовать поляризующее заклинание, и верхневолынцы видели стражей в виде двух переливающихся призраков. В трехмерном виде Венедим и Родован разительно отличались друг от друга. Они были почти что одного роста, но Родован был гораздо шире. Он был сложен наподобие Стаса, то есть походил на слегка растолстевшего Емелю. А Венедим не имел такого размаха плеч, фигура его была, в общем, ничем не примечательна. Но сейчас, в виде призраков, различия в фигуре и в росте были совсем незаметны. Верхневолынцы не поняли кто из стражей сел за приборы. Они только увидели, как призрачная рука, потянулась к не менее жуткому рычагу – по крайней мере, трудно было предположить, что кто-то из стражей попросту сел на приборы. Но если судить обо всем по показаниям только органов зрения, то такую возможность исключать было нельзя. Через несколько секунд по комнате прошел уже знакомый верхневолынцам многомерный блик и голос Венедима сообщил им, что они уже приехали.

– Господа, во время прогулки вам придется смириться с нашим восьмимерным обликом, – добавил Венедим. – Наладить поляризующее заклинание на ходу, в принципе, возможно. Собственно говоря, это даже не так сложно, но при этом мы можем забыться, а прикосновение к существу имеющем настолько несопоставимые размеры, может привести к серьезным травмам. И, согласитесь, мы все настолько привыкли верить тому, что видим, что действуем автоматически, крайне редко подвергая увиденное критическому анализу.

– Вы правы, Венедим, – согласился Яромир. – Скажите, а как вы видите нас без заклинания?

– Трудно сказать, – отозвался Венедим. – Наверное, как человечка, нарисованного из кружков и палочек. А почему вы не спрашиваете, как я вижу вас в поляризованном свете?

– Зачем? – засмеялся Яромир. – Этого я все равно не пойму…

Нет, господа, прогулки по Китаю в компании двух стражей границы, это полный сюрреализм. Венедим и Родован, постоянно меняющие очертания, и застывшая, но в то же время такая живая красота китайской природы, дружеская беседа и обеды на промежуточных станциях и завтраки, и ужины у нас в гостинице. И ко всему прочему, прибавилось ожидание встречи с Сунь У-куном.

Прекрасный царь обезьян, если он все еще носил этот титул, рассчитал верно. Первые пару-тройку дней после встречи с Венедимом я переваривал его сообщение. Нет, с мыслью, что нас не задержат на границе, я свыкся легко и быстро. В глубине души я всегда таил надежду, что мне удастся умилостивить стражей границе если не своими прекрасными душевными качествами – на это они не покупались, то хотя бы своим чином. До сих пор не было прецедентов, чтобы королей задерживали на границе, и я рассчитывал, что в целях сохранения политической стабильности в Верхней Волыни, нас отпустят. Но вот известие, что у нас с Милочкой будет ребенок, застало меня врасплох. Я смолоду привык к мысли, что у меня никогда не будет детей и больше не задумывался над этим вопросом. Мне даже и в голову не пришло, что эликсиры и медитации укрепят мое здоровье до такой степени.

Но Милочка напрасно опасалась моей ревности. Я не усомнился в своем отцовстве ни на минуту. Дело в том, что, по моему глубокому убеждению, человек всегда верит в то, во что хочет. И всегда найдет оправдания и доказательства, подкрепляющие эту уверенность. Можно надеть на жену пояс целомудрия, по крайней мере, так делали крестоносцы, и приставить к ней вооруженную охрану, чтобы та сопровождала жену, когда она отлучается из общей спальни хоть на минутку и быть несчастным. А можно принять за непреложную истину, что жена будет тебе вечно сохранять верность и быть счастливым. Для себя я выбрал второй вариант. И сейчас я просто пытался привыкнуть к мысли, что я буду отцом. Впрочем, к этой мысли очень скоро добавилось беспокойство за жену.

До сих пор я считал, что мы все ведем довольно здоровый образ жизни. Но вот насколько он подходит для беременной женщины? Можно ли ей так много гулять, не повредят ли ей межизмеренческие переходы, стоит ли ей дегустировать непривычную еду? Боюсь, что все дни, что дал мне на адаптацию Сунь У-кун, я изводил своих более опытных друзей этими вопросами. В самом деле, и Всеволод и Лучезар и оба его помощника были уже отцами. И Венедим сказал, что у него есть дети. Так что всем им пришлось временно переквалифицироваться в консультантов по вопросам матери и ребенка.

Впрочем, Венедим уже через день прислал Милочке врача. Хотя, по-моему, этого врача он предназначил скорее мне. Чтобы врач успокоил меня, прописал Милочке оптимальный режим дня, за которым я буду наблюдать и оставлю своих друзей в покое. Кроме того врач – это оказалась очень милая женщина примерно моего возраста, оставила мне толстую книгу, о правильном поведении будущих родителей в этот период, которую я принялся изучать сам, отчаявшись заинтересовать ей мою Милочку. Причем, я настолько увлекся этим вопросом, что посвящал ему каждую свободную минутку. Милочка даже говорила, что я стал жутким занудой и она, оказывается, не того боялась. Я и в самом деле изведу ее, только не ревностью, а заботой. Впрочем, сочувствия она ни от кого не добилась. Наши друзья только добродушно подшучивали над нами обоими.

Вот и сегодня, готовясь к предстоящей встрече с прекрасным царем обезьян, я старательно собирал жену. Небо покрыли тучи, а сентябрьское солнце не такое уж и теплое. Опять-таки, а вдруг дождь? В результате, кончилось тем, что Венедим заглянул с утра к Всеволоду и опять застал там всех, кроме нас с Джамилей…

– Доброе утро, – вежливо проговорил страж. – Я – Венедим. Что, Яромир еще не встал?

– Встал, – усмехнулся Всеволод. – Я заглядывал к нему с полчаса назад. Яромир был занят важным государственным делом – сдувал пылинки со своей жены.

– Дело и впрямь немаловажное, – засмеялся Венедим. – Но все же, Всеволод, поторопите его. Сунь У-кун прибудет через час, невежливо будет заставлять его ждать.

– А он не присоединится к нам за завтраком? – поинтересовался Всеволод.

– Нет, – страж замерцал, наверное, Венедим покачал головой.

– Хорошо, иду.

– Я подожду вас в столовой…

После завтрака Венедим отвел нас на станцию в просторную комнату в левой стороне коридора. Сначала он хотел подождать Сунь У-куна на улице, но пошел мелкий, моросящий дождик, не очень холодный, но зато очень противный, я закутал Милочку в плащ и принялся открывать зонтик, и Венедим предложил пройти в дом.

– Знаете, господа, – признался страж, – Трехмерные дожди доставляют нам довольно существенные неудобства. Так что экскурсии я отменяю до улучшения погоды, а поговорить мы можем и в помещении.

Венедим привел нас в комнату, которая отличалась от прочих комнат станции, в которых мы уже побывали, наличием окон, и ушел, сказав, что ему нужно предупредить служащих, где нас искать. Мы устроились на удобном диване, стоящем у стены, и стали сосредоточенно ждать. Черт побери, я никогда по-настоящему не надеялся, что встречусь с Сунь У-куном, и тут, когда до встречи осталось несколько минут, я не мог сосредоточиться ни на чем другом. Дверь комнаты распахнулась, и голос Венедима вежливо предложил кому-то войти. И вот в комнату зашла худощавая обезьяна непонятной породы, искусно вырезанная из желтоватого камня (интересно, из какого?), зачем-то прикрытая халатом из тяжелого шелка и в кожаных башмаках. Не буду говорить за всех, потому как я пялился на обезьяну не отрываясь, но у меня челюсть отвисла чуть не до колен. Каменное лицо вдруг сложилось в смешливую гримаску и обезьяна явственно захихикала.

– Хи-хи-хи, господин Яромир, ну сколько живу, но с такой реакцией встречаюсь впервые! Вырезан я из желтого нефрита, а насчет породы, честно говоря, я и сам толком не знаю. Больше всего я похож на обезьяну Ху-сунь, питающуюся кедровыми орехами. Халатом же я прикрыт, потому как вырезан я со всеми натуралистическими подробностями, а с вами дама.

Я попытался закрыть рот, но у меня ничего не вышло. Я даже оказался не в силах встать, хотя мне очень хотелось подойти к каменной обезьяне, обойти ее со всех сторон и потрогать.

Обезьяна звонко стукнула себя руками по ляжкам и снова расхохоталась.

– А вот как я двигаюсь, это разговор особый, – проговорил Сунь У-кун, в ответ на мои мысли. – Да придите же в себя, господин Яромир!

Я встал и сделал шаг навстречу скульптурной обезьяне. Нет, когда я читал в книге про ожившую каменную обезьяну, я, почему-то никогда не представлял себе ходящую и говорящую статую. Хотя, если подумать, то не мог же я ожидать увидеть нормальную мартышку!

Сунь У-кун кивнул головой, подошел поближе к дивану и присел на задние лапы. Я обошел его со всех сторон, рассматривая и с трудом удерживаясь, чтобы не ощупать. Красивый, желтовато-серый камень кое-где пересекали коричневые полоски. Интересно, где Сунь У-кун раздобыл такой большой кусок нефрита? Или он полый внутри?

Каменная обезьяна снова захихикала. Когда она смеялась, черты ее лица словно подергивала рябь. Я понял, что прекрасный царь обезьян задействовал для перемещения в пространстве магию измерений.

Сунь У-кун вытянул руку.

– Можешь потрогать, – разрешил он.

Я нерешительно протянул свою руку, как вдруг услышал от двери голос Венедима. Я даже не обратил внимания, что он вошел.

– Вы сейчас полностью трехмерны, господин Сунь У-кун? Яромиру не стоит прикасаться к многомерным тварям.

Я настолько забалдел от такой постановки вопроса – причислить прекрасного царя обезьян к тварям! Это додуматься надо! – что оторвал, наконец, взгляд от каменной обезьяны и посмотрел на Венедима. Он был в своем естественном, то есть восьмимерном облике.

– Не удивляйся, – снова захихикал Сунь У-кун. – Я сотворен, значит, меня можно причислить к тварям, если рассматривать слово «тварь», как объект творения и рассматривать его в данном контексте исключительно применительно к моей телесной оболочке. К существам же меня причислить нельзя хотя бы по той простой причине, что я не существую. По крайней мере, в таком виде, какой вы наблюдаете в настоящий момент. Да, Венедим-то прав. Ты можешь меня коснуться, Яромир, но только когда я не буду двигаться.

С этими словами, каменная обезьяна застыла, и я потрогал ее руку. О, паньгуань побери, обычная каменная рука. Статуя, без признаков жизни. Подсознательно я ожидал ощутить биение пульса, но, помилуйте, откуда пульс в камне?

Я убрал руку, и Сунь У-кун кивнул.

– Вы правы, Яромир, пульса нет. Причем уже очень много лет. Садитесь, Яромир. О чем вы хотели меня спросить?

Я несколько пришел в себя.

– Прежде всего, я хотел поблагодарить вас за помощь. За то, что нам всем будет позволено покинуть границу.

Сунь У-кун кивнул.

– Не за что, Яромир. Считайте, что мы квиты. За эти несколько минут я повеселился так, как не случалось уже многие годы. Но спрашивайте!

У меня в голове вопросы роились, и я никак не мог выбрать с чего начать. Почему нефрит, почему такого цвета, что у него внутри, как он может есть и пить, правда ли он может летать на облаках, а если может то как, есть ли у него посох…

Сунь У-кун прервал хаотичный разбег моих мыслей.

– Итак, господа, сейчас я расскажу вам сказку, – торжественно проговорил он. На этот раз захихикали мы. Уж очень нелепо это прозвучало.