Текст книги "Стражи границы (СИ)"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

После ужина мы сидели за ароматным чаем в кают-компании и обсуждали достоинства и недостатки чая разных фирм, когда дверь отворилась, и в кают-компанию вошел Пушьямитра. Увидев всю нашу компанию, он, было, затормозил, но потом мысленно махнул рукой, торопливо подошел ко мне, опустился на колени, уткнулся носом в мои колени и разрыдался.

– Что случилось, Пушьямитра? – от удивления я впервые назвал своего гостя полным именем. Не то что я не могу его выговорить, но кто же станет ломать язык о четырехсложное имя, когда можно с успехом вдвое его урезать? По крайней мере, я на такие подвиги не способен.

Молодой человек только еще крепче обнял мои ноги и зарылся лицом в мои колени. Бог мой, да он наставит себе синяков! Нельзя же так. Я успокоительно пригладил черные, вьющиеся волосы махарджи.

– Успокойся, сынок. Расскажи мне, что случилось.

Милочка, а за ней и остальные потянулись из кают-компании. Остался только Всеволод, но он вообще старался не оставлять меня наедине с Пушьямитрой.

Молодой человек поднял голову:

– О, отец мой, как вы были правы, когда сомневались в правильности моего решения! Я ошибся, ошибся во всем, и если бы не внял вашему совету и не вышел бы сегодня переодетым, то попал бы в тщательно расставленную для меня ловушку!

– Постой, Митра, так ты передумал идти в Бенгалуру?

– Да, отец мой, и теперь я хочу просить как можно скорее отчалить от берега. Если у вас нет никаких дел в городе, то снизойдите великодушно к моей мольбе! – от огорчения мой махараджа заговорил еще более церемонно, чем обычно.

– Сева, распорядись, пожалуйста, – попросил я. Всеволод кивнул, выглянул из кают-компании, и приказал позвать Лучезара. Через несколько минут команда «Переплута» уже готовила корабль к отплытию.

– А теперь успокойся, сынок. Сядь, поешь и рассказывай, что все-таки случилось, – предложил я и снова приласкал молодого человека. Шутки шутками, но он действительно пробуждал во мне отцовские чувства. Как Янош, например. Только положение Пушьямитры было доступнее для моего понимания. Я, также как и он, рано остался сиротой и в восемнадцать лет был коронован. Вот только я ухитрился раньше поумнеть. Жизнь заставила.

Махараджа пылко поцеловал мои руки и сел к столу. Никакие огорчения не способны лишить аппетита девятнадцатилетнего юношу, и Пушьямитра, наскоро утерев слезы, принялся уничтожать провизию, которую успел поставить на стол юнга. Наскоро перекусив – нет, если бы я кушал подобным образом в его годы мне, вероятно, не пришлось бы страдать из-за нехватки семи килограммов веса до состояния худощавого человека, махараджа подложил себе добавки, и принялся рассказывать.

– Я последовал вашему совету, отец мой, и появился в порту под видом обычного купца Рамала. Я неплохо знаю Мангалуру, поэтому без труда нашел сведущих людей. У которых за определенную мзду можно разжиться информацией обо всем на свете, и которые торгуют самыми невообразимыми вещами. Помня об инкогнито, я пришел именно за покупками. Тем более, что мне и правда будет приятно порадовать вас прекрасным кофе, который я купил. Я разговорился и к слову упомянул, что собираюсь в Бомбей. О, отец мой, купец зашикал на меня! Он заговорщицки подмигнул мне и сказал, что в ближайшие полгода там делать нечего. Простите меня, отец мой, но я посмел в дальнейшем разговоре использовать ваше имя. Я сказал, что я только посредник верхневолынского купца, и посему прошу пояснить мне, что случилось в Бомбее. Я сказал, что у вас в Бомбее есть кое-какие товары, и вам было бы жаль их потерять.

Махараджа отложил вилку и умоляюще прижал к груди руки, призывая меня к прощению. Я ласково потрепал его по плечам.

– Все в порядке, сын мой, ты все сделал правильно. Рассказывай дальше, Митра.

Пушьямитра улыбнулся сквозь слезы, с готовностью подхватил вилку и продолжил ужин и рассказ:

– Купец сказал, что если у вас в Бомбее есть товары, то вам лучше плыть за ними сейчас. Так что никто не удивится нашему поспешному отбытию. И что в Бомбее ожидается крупная заварушка. Что в Бомбее махараджа – молодой раздолбай, и что махараджа Рамгулам в скором времени приберет к рукам Махараштру. Он сказал мне, что махараджа Хайдарабада имел виды на Пушьямитру, то есть на меня, желал отдать за меня свою единственную дочь и наследницу. Сам же он хотел править обоими княжествами и обучить искусству правления меня, а если успеет, то и внуков. С тем, чтобы если у нас с его дочерью будет двое сыновей, то каждый из них бы стал наследником княжества. А махараджа Карнатаки представил передо мной намерения Амитрагхаты в черном свете и расставил ловушку с тем, чтобы престол Махараштры достался его младшему брату Лалу. Не то, что бы он сильно любил Лалу, скорее наоборот, он хочет от него избавиться. И тем не менее, братская любовь у них так сильна, что Рамгулам верит, что они с Лалу смогут проводить согласованную политику.

– А почему бы и нет? – задумчиво согласился я.

– Вы тоже верите в братскую любовь, отец мой?

– У меня есть младший брат, Митра.

– Это его вы называли своим наследником?

– Он и есть мой наследник. У меня нет детей, Пушья. Я не понял другого. В чем заключается коварство твоего друга Амитрагхаты? Ты не любишь его дочь?

– Я никогда ее не видел. Но это в порядке вещей. Князья всегда заключают династические браки. У вас разве не так?

– Нет, сынок. У нас не бывает династических браков, потому что у нас нет аристократии. Есть король, и есть брат короля – князь. Или же сестра – княгиня. И все.

Пушьямитра снова отложил вилку, вытер губы салфеткой и почтительно припал к моей руке.

– В таком случае, я понимаю вашу заботу о жене, отец мой.

– Кушай, Пушья, – я ободряюще сжал пальцы молодого человека и отобрал руку.

Молодой человек снова взялся за еду. Некоторое время я задумчиво смотрел на него, потом предложил:

– Ну, тогда, может быть, пойдем в Хайдарабад, сынок?

– Я не смел просить вас об этом, отец мой. Вы и так слишком много для меня сделали, – на глазах Пушьямитры снова показались слезы.

– Ну – ну. Однако у себя во дворце ты говорил и действовал совершенно иначе.

Пушьямитра горько вздохнул.

– Я поверил досужим домыслам, и слишком уж уверился в свои телепатические способности. В результате я оскорбил своих министров и вас, отец мой, о чем не перестаю сожалеть все это время. Я не знаю, как это меня обманул дар ясновидения и телепатии!

– Он не обманул тебя, – вздохнул я. – Просто ты неправильно истолковал увиденное и услышанное. Хайдарабадский махараджа действительно мечтает о княжестве от моря до моря, вот только он собирался засылать к тебе не шпионов с деньгами на подкуп, а сватов с подарками. Вероятно, он планировал дать взятку кому-нибудь из твоих, чтобы те замолвили за него словечко. А из неверных посылок последовали неверные выводы, сынок.

Пушьямитра улыбнулся.

– Вы возвращаете мне веру в свои силы, отец мой. Вы даже не знаете, насколько вы правы. Человек с чистыми помыслами не стремится закрывать свои мысли. Вот я и знал о некоторых намерениях Амитрагхаты. А мысли Рамгулама я прочитать не мог…

– Постарайся извлечь из этой истории урок, сынок, – все так же задумчиво проговорил я. – Если ты никому не веришь, то тебя обязательно обманут. Или же ты сам обманешься. Ни один правитель, ни один начальник, если он хочет добиться успеха, не опирается только на себя. Чем больше людей тебя поддерживает, тем больших успехов ты достигнешь, тем спокойнее будет твое правление. Как князь ты можешь настоять на своем и приказать. Но приказом нельзя заставить любить или уважать. В лучшем случае тебя будут бояться. Но будешь ли ты счастлив, сынок, притесняя свой народ?

Пушьямитра поторопился возразить.

– Я и не думаю притеснять народ, отец мой. Подданные Махараштры процветают, и они одобряют меня. В целом. На мои юношеские выходки люди смотрят сквозь пальцы, вспоминая, что и сами были молодыми.

– Значит, ты не притеснял свой народ, – отозвался я. – А теперь постарайся поладить с министрами и твое правление будет удачным. Помни, что эти люди достойны уважения. Они лучшие в своем деле и прекрасные организаторы.

– Некоторые просто ловкие интриганы, – возразил Пушьямитра.

– Тогда зачем ты их держишь? Интриганам можно подыскать замену.

– Я понял вас, отец мой. И я буду много думать об этом. Благодарю вас за все, отец мой. А теперь, позвольте, я займусь массажем.

Я удивленно улыбнулся.

– Спасибо, сынок, но ты уверен, что ты в силах этим сейчас заниматься? Ты устал и расстроился, где ты возьмешь силы для массажа?

– Беседа с вами омыла родниковой водой мой усталый дух, отец мой, – когда Пушья доходит в разговоре до этой темы, я перестаю ему возражать, более того, я стараюсь свернуть разговор как можно быстрее. Нет, я понимаю, на востоке приняты высокопарные речи, но я-то воспитывался на западе!

Глава 12 Бедному жениться – ночь коротка

Аравийское море сменилось Лаккадивским. Мы шли приблизительно вдоль берега. Распорядок нашего дня устаканился настолько, что порой казалось, что мы шли в этом составе от самого Дубровника. С утра я медитировал, после этого Пушьямитра делал мне массаж, и мы шли завтракать. После завтрака мы с Милочкой отдыхали, а Пушья с Яношем подрабатывали матросами. Потом я заменял их обоих – силен мужик, не так ли? А они шли заниматься к Всеволоду. Правда, Сева не только учил, но и учился. Пушьямитра изучал боевые искусства с пятилетнего возраста, и у него было чему поучиться. Потом я проводил дневную медитацию, далее обед, послеобеденный отдых – на нем особенно настаивал Милорад, и снова работа под руководством боцмана. Вечером снова медитация, массаж, ужин, на этот раз сопровождаемый неспешным разговором. Честное слово, почти единственное время за весь день, когда нам удавалось спокойно поговорить! А на почитать вообще времени мало оставалось. Впрочем, почитать я и дома могу! А о чем говорить, если каждый день на горизонте одни волны?

Хотя здесь я приврал. Со дня отъезда из Мангалуру Пушьямитра при каждом удобном и неудобном случае рассказывал о Махараштре, о политике Бхарата в целом и Махараштры в отдельности, о Хайдарабаде и Карнатаке. И спрашивал мое мнение по всем вопросам. Видит бог, никогда не думал, что давать советы такое утомительное занятие!

Со мной Пушьямитра вел себя как почтительный сын – о таких я только читал в доисторической литературе, написанный в те времена, когда жанр «Фэнтэзи» еще не был отделен от жанра художественной прозы. С остальными членами нашей экспедиции – соответственно их рангу и возрасту. С Милочкой махараджа был еще почтительнее, чем со мной, с Яношем держался на равных. Ни я, ни он не заметили обычной в подобных случаях снисходительности. Со Всеволодом и Лучезаром он был почтителен и внимателен. Кажется, он так и не разобрался, кто из них выше рангом и на всякий случай был вежлив с обоими. С помощниками капитана Пушья вел себя гораздо более фамильярно и ни разу не поставил их в неудобное положение своей восточной вежливостью. А о грубости, с тех пор как нахамил мне там, в Бомбейском дворце, он вообще забыл.

К вечеру четвертого дня мы оказались напротив мыса Кумари. Когда Лучезар подошел ко мне с этим известием, я старательно работал со снастями – «Переплут» проводил какой-то маневр. Я окликнул боцмана.

– Радушка, подмени меня на минутку. А еще лучше запряги кого-нибудь другого.

Милорад театрально вздохнул:

– Слушаюсь, господин Яромир, – и взялся за снасти. – Эй, Драгушка, кончай драить палубу и бегом сюда!

Я взял предложенный мне бинокль и пошел на нос. Команда уже убирала блинд.

– Итак, Зарушка?

– Яромир, если мы пойдем прямо, то через пару дней придем к Шри-Ланке. А если возьмем курс на норд-норд-ост, то пойдем прямиком на Мадрас и дальше, на Мачилипатнам, о котором нам рассказывал махараджа.

– Господин Яромир, прикажите взять курс на Шри-Ланку, – раздался голос Пушьямитры. Я оглянулся. Нас с Лучезаром прочно обступили Джамиля, Пушьямитра, Янош, Всеволод и вся моя охрана. Ох, следующий раз распоряжусь сократить ее еще в два раза! – Когда еще удастся там побывать, – продолжил махараджа. – А я слыхал, что там есть на что посмотреть.

– Собственно говоря, с тех пор, как я услышал о цейлонском чае, я и сам мечтаю туда попасть, – признался я. – А ты разве не торопишься? – обратили внимание? Моя дань их восточной вежливости.

– Никогда себе не прощу, если из-за меня вы не сможете побывать на чудесном острове! – воскликнул махараджа, не поверив ни на миг, что я способен пренебречь своими интересами ради того, чтобы доставить его, куда он там на этот раз хочет на пару дней раньше. Впрочем, Пушьямитра и не пытался изобразить, что верит. Он просто соблюдал все правила вежливости, которые мог вспомнить. – Кроме того, я и сам бы с удовольствием побывал бы на Шри-Ланке, – искренне прибавил Пушьямитра.

– Не возражаешь, Милочка?

– Конечно, нет.

Я оглядел остальных. Янош явно был за, Всеволод предпочел бы, чтобы Лаккадивское море граничило бы с Адриатическим, и чтобы два дня пути было не до Шри-Ланки, а до Дубровника. Лучезар попытался принять вид исполнительного офицера. Правда, за время нашего близкого знакомства, он совершенно потерял квалификацию.

– В таком случае, идем на Шри-Ланку, господа. На старой карте я видел довольно крупный порт под названием Коломбо. Не знаешь, Митра, он до сих пор имеет место быть?

– Да, господин Яромир.

– Значит нам туда. Смотри, Зарушка!

Милорад подошел, чтобы хоть краем глаза взглянуть, куда нас еще морской черт понес.

– Что-нибудь не так, Радушка?

– Отнюдь, господин Яромир. Я просто хотел сказать, что слышал в последнем порту кучу сказок про Шри-Ланкийские бальзамчики.

Махараджа рассмеялся.

– Кончайте экспериментировать на собственном короле, господа! – (ого, школа Яноша!) – Пить стоит только Золотой корень, Женьшень и гандорему. Все остальное – более или менее хорошие заменители. Единственное, отец мой, если вы можете обходиться медитациями и не пить бальзамы, то уж лучше не садитесь на иглу. Потом трудно уйти в завязку!

– Что?! – изумился я, обалдело посмотрел на Пушьямитру, и расхохотался.

Янош ободряюще улыбнулся махарадже – интересно, когда они успели спеться? И объяснил.

– Сесть на иглу, Яромир, это значит привыкнуть к наркотическим веществам. А уйти в завязку означает покончить с дурной привычкой употреблять на завтрак не кофе, а кокаин.

По дороге к Коломбо я успел пожалеть, что выбрал этот курс. Мы попали в серьезный шторм. Пушьямитра оказался подвержен морской болезни, так что оба моих телохранителя, сведущих в медицине, ухаживали за молодым махараджей. Я тоже подвержен морской болезни, и хлопот со мной не на много меньше, чем с Пушьямитрой. Только мне требуется не врач, а штат поваров. Тем не менее, в промежутках между приступами, я успел оказать медицинскую помощь и махарадже, и его писцу, который оказался также подвержен стихиям, как и его начальник.

Через день, еще до обеда, наш «Переплут» бросил якорь в порту Коломбо. Шторм стих еще до полуночи, на пронзительно-голубом небе светило жаркое, южное солнце, гористый, покрытый зеленью остров вырисовывался перед нами, как ставшая явью мечта. Яркая зелень, синие волны, в бинокль можно было разглядеть цветы и птичек. Прямо-таки рай!

Мои мысли прервало появление на палубе махараджи. Он вышел на палубу одетый в свой парадный костюм, украшенный пудом драгоценностей. Несмотря на такой парад, он с поклоном подошел ко мне и почтительно заговорил:

– Говорят, что именно здесь ваш христианский бог устроил первоначально рай, отец мой. Здесь, на вершине горы Шрипада остался даже отпечаток стопы Адама два метра длиной.

– Серьезно? – удивился я. – Что ж, приходится признать, что с тех пор мы здорово измельчали, сынок.

Махараджа улыбнулся в усы и продолжил:

– А еще говорят, что это след Будды, и оставил он его не так давно. Где-то три тысячи триста – три тысячи четыреста лет назад.

Я принял озабоченный вид.

– Это ж, куда мы катимся, Митра! Ладно, еще Адам – все ж таки первый человек, изваянный господом богом собственноручно. С тех пор никто не удостаивался такой чести и подобного внимания, вот и стали люди получаться слегка недоделанные. А может просто материала на всех не хватало, вот и стали производить последующие модели в уменьшенном виде. Раз так в восемь… Но Будда жил не так давно. Это ежели мы мельчаем в восемь раз каждые три тысячи триста лет, то значит еще через три тысячи триста лет, люди станут ростом сантиметров двадцать – двадцать пять.

– Двадцать два, Яромир, – подсказал Всеволод.

– Спасибо, Севушка.

Пушьямитра развеселился.

– Думается, такая стопа подчеркивала величие Будды, а не его размеры.

– Ты хочешь сказать, что он был обычного роста и имел двухметровые ноги? – переспросил я.

Пушьямитра прыснул со смеху. Я тоже засмеялся, представив картинку.

– Вы, несомненно, правы в своем отношении к этим реликвиям, отец мой, но прошу вас, не говорите так на Шри-Ланке. Этот остров до сих пор привержен буддизму, и его посещают паломники со всего Бхарата и даже из Поднебесной.

– Вот как? Хорошо, не буду.

– Отец мой, я хотел вас попросить, – нерешительно проговорил махараджа, коснувшись меня рукой. – Я сойду на берег один, сойду как махараджа Махараштры. Здесь, на Шри-Ланке, правит мой дядя по матери Ракет Кумар. Он мой ближайший родственник мужского пола, я все расскажу ему и попрошу оказать вам достойный вас прием. Уверен, он не откажет мне.

– Спасибо, сынок, но к чему такие церемонии?

– Вы долго плыли по морю, отец мой, вам нужно отдохнуть. А Шри-Ланка прекрасный остров. Правда, я здесь не был, но мой дядя время от времени приезжал в Бомбей, да мы с ним встречались и в Паталипутре.

– Хорошо, Пушья, – согласился я. – Мы все бы хотели погулять по твердой, гостеприимной земле. Мои люди не были в увольнительной на берегу с самого Джибути.

– Это так похоже на вас, отец мой, сначала думать о подданных, а потом о себе, – воскликнул махараджа, почтительно опустился на колени и поцеловал мои руки, – Позвольте мне сойти на берег, отец мой.

– Иди, конечно, – согласился я.

– Пожалуйста, не садитесь обедать, господин Яромир. Вы и так почти ничего не едите за столом, а если сядете за стол моего дяди сразу после обеда, то мой дядя еще решит, что вы за что-то гневаетесь на него или на меня.

– Хорошо, Пушья, тогда иди скорее. А то время уже к полудню.

Пушьямитра встал и легко спустился в шлюпку. Я проводил его глазами и задумчиво проговорил:

– Раз уж мы обещали ничего не есть, тогда может быть, искупаемся?

– Хорошо, Яромир, я сейчас распоряжусь, – согласился Лучезар.

– Не трудись, Зарушка. Я и так справлюсь, – и пока капитан не опомнился, быстренько сорвал с себя одежду и прыгнул в воду.

Купание в теплом море освежило меня, я поднялся на борт по сброшенному мне трапу к ожидающей меня недовольной команде.

– Пороть вас надо было в детстве, – мечтательно проговорил Всеволод. – Да и сейчас бы еще не вредно. – По лицу Севушки было видно, что он с немалым удовольствием провел бы эту воспитательную процедуру собственноручно.

– Не надо, Севушка, – улыбнулся я. – Ну что я такого сделал?

Всеволод покачал головой.

– Простите, Яромир, просто я волнуюсь, когда вы ведете себя так непредсказуемо. Кстати, вам бы надо приодеться. И Джамиле тоже. Как бы там ни было, но махараджа обещал приготовить вам встречу на высшем уровне.

– Ты прав. Милочка, думается, тебе нужно надеть твои рубины.

Джамиля согласно кивнула.

– Пойдем одеваться, Ромочка. По-моему ты брал с собой белый шелковый костюм. Он лучше всего подойдет и к случаю, и к местному климату.

Через час мы с Милочкой вернулись на палубу. Джамиля была в моем любимом костюме цвета светло-розовой розы и в полном рубиновом уборе. Я же надел шелковые брюки и рубашку кремового цвета. Наша команда тоже принарядилась в соответствии с обстоятельствами.

Мы с Джамилей подошли к борту и стали разглядывать берег. Вот на берегу возникла легкая суета, к нам направился баркас. С баркаса нам предложили спустить буксировочный трос, чтобы нас оттащили к причалу. Через несколько минут корабль подошел вплотную к пристани. На пристани собралась внушительная толпа народу, войска выстроились парадным строем, военный оркестр играл марши один за другим.

Народ расступился, и мы увидели процессию на огромных слонах. Впереди ехал незнакомый нам пышно одетый человек средних лет, на следующем слоне восседал Пушьямитра.

– Вот увидите, он вам привезет что-нибудь приодеться, – с мрачным видом предрек Всеволод, – Вы же совершенно несолидно смотритесь!

– Ватные костюмы сейчас малость не по погоде, Севушка, – привычно отшутился я.

Пушьямитра легко соскочил со своего слона – все ж таки ловок, зараза! И быстрым шагом пошел к кораблю. Капитан уже спустил трап, так что махараджа, не сбавляя темпа, поднялся на борт. Незнакомец, вероятно, это был махараджа Шри-Ланки, следовал за ним, далее следовали еще несколько богато одетых людей.

Мы с Милочкой радушно повернулись к поднявшимся к нам людям. Пушьямитра шел к нам, его дядя, вероятно, это все-таки был он, шел за ним, сопровождающие лица остановились в почтительном отдалении, насколько это возможно на сайке. Пушьямитра с низким поклоном приблизился к нам, опустился на колени, поцеловал мою руку, встал и почтительно произнес:

– Отец мой, позвольте представить вам моего дядю, махараджу Шри-Ланки Ракета Кумара, – Пушьямитра поклонился дяде. – Дядюшка, это мой названный отец, король Верхней Волыни, Яромир. Это его супруга, королева Джамиля. Это – Янош, королевский воспитанник, Всеволод, Лучезар – доверенные офицеры короля.

Махараджа Шри-Ланки низко поклонился. Я постарался ответить ему в тон, правда, боюсь, у меня не слишком то получилось. Я просто не умею низко кланяться. То есть в моем понимании я кланяюсь низко, а в понимании моих индийских друзей, я едва сгибаю спину. Что поделать – языковой барьер. Тут даже магические переводчики не помогают!

– Рад приветствовать вас на гостеприимной земле Шри-Ланки, ваши величества, – радушно проговорил Ракет Кумар. – Прошу вас, удостойте мой дом великой чести, поживите у меня во время пребывания на острове.

– Почтем за честь, господин Ракет Кумар, – вежливо согласился я.

Махараджа еще раз поклонился.

– Прошу вас, следуйте за мной, ваши величества, господа.

Ракет Кумар пошел вперед. Пушьямитра предложил мне опереться на его руку и повел нас с Милочкой следом. Далее потянулись мои люди и свита махараджи.

Пушьямитра подвел нас к слону, подсадил и пошел к своему слону. Мы поехали по городу.

Нас удивляли, хотя и не поражали, как в первый раз, леопарды, антилопы, обезьяны и змеи. Пожалуй, не в меньшей мере, нас удивляла бурная растительность острова. Мы вдыхали аромат цветущих садов, в то время, как на деревьях виднелись уже вполне зрелые фрукты. Такое возможно только в тропиках!

Мы проехали между деревянных домов, окруженных садами, в которых ленивые кошки отпугивали антилоп подрагивающими во сне усами, в двухэтажный мраморный дворец махараджи. Пушьямитра быстро соскочил со своего слона и помог сойти нам с Джамилей.

Ракет Кумар пригласил нас во дворец. Мы вошли. Собственно говоря, мы уже были во дворце махараджи Бомбея. Правда, тогда, из-за слишком уж кратковременного визита нам ничего не удалось рассмотреть. А жаль, тронный зал был поистине великолепен. Я ожидал, что здесь нас тоже проведут в тронный зал и поставят на положенное, согласно церемониалу, место. Но нет. Нас проводили в небольшую столовую. Собственно небольшой ее назвал Ракет Кумар, извиняясь перед нами. Его племянник, де, сказал, что мы путешествуем инкогнито и не желаем пышных приемов. Но пусть искренность его, Ракета Кумара, сердца компенсирует вынужденную скромность приема.

На самом деле мы пришли в просторную, светлую комнату. Стены были украшены шелковыми гобеленами, украшенными золотом и драгоценностями, весь пол был устлан ковром, в котором ноги утопали по щиколотку, посреди комнаты стоял стол, окруженный низкими, удобными креслами. Там уже ждала нас полная, среднего роста женщина, закутанная в тяжелую от украшений ткань. Ракет Кумар представил ее как Рамрати – свою жену. Там же находился молодой человек – лет шестнадцати – сын и наследник махараджи принц Ашока и его четырнадцатилетняя дочь Кунти Деви.

Ракет Кумар предложил садиться. Сам он сел во главе стола, меня, как почетного гостя, усадил по правую руку. Джамилю усадили рядом с хозяйкой. Пушьямитре было предложено место по левую руку Ракета Кумара, но он сказал, что предпочтет сесть рядом со мной и служить мне. Почетное место досталось Яношу.

– Сын мой, – я попытался возразить, – сейчас ты в доме у дяди, и ему было бы приятно поговорить с тобой.

Пушьямитра покачал головой.

– Дядя предпочтет поговорить с вами, отец мой. Все что он хотел мне сказать, он сказал уже очень давно, а теперь лишь повторяет, что пороть бы меня надо, да некому.

Я улыбнулся, потрепал молодого человека по плечам и встретился с удивленным взглядом Ракета Кумара.

– Каким чудом вы достигли такого результата, господин Яромир? – изумился он. – С тех пор, как умер Рамануджа, отец Пушьямитры, Пушьямитра еще ни с кем не был так вежлив.

Я пожал плечами. Да и что я мог сказать? Я мельком взглянул на лицо Пушьямитры и увидел, что тот покраснел от досады и гнева. Я ободряюще сжал его руку.

– Думается, вы просто давно не видели своего племянника, господин Ракет Кумар, – возразил я.

Молодой человек принялся подкладывать мне в тарелку различные яства. Причем, как я с удивлением понял, он старался учитывать мои вкусы, и дать мне попробовать хотя бы по чайной ложечке экзотические для меня блюда.

– Откушайте, отец мой, – вежливо попросил молодой человек. Я принялся за обед. Честно говоря, мне так и не удалось сосчитать, сколько блюд подал к столу дядюшка моего названного сына. Но зато мне без особого труда удалось заметить, что история, которую поведал дяде Пушьямитра, не доставила тому удовольствия. А по некоторым выразительным взглядам Ракета Кумара я понял, что он был прекрасно осведомлен обо всем заранее и выжидал, чтобы выдать дочь замуж за победителя. То, что Пушьямитра решил жениться на дочери хайдарабадского махараджи, Ракет Кумар принял с плохо скрытым раздражением. В самом деле – непорядок. Родной племянник собирается жениться на ком ни попадя, а у него дочь на выданье! Ох, дела.

Но самое гадкое в этой истории было то, что винил Ракет Кумар во всех своих неприятностях меня. И тихонечко так подзуживал своего племянника. Вот Пушьямитра отрезал кусочек какого-то экзотического плода и предложил мне:

– Попробуйте, отец мой, вам понравится.

Ракет Кумар с нарочитым удивлением поднял брови и проговорил:

– Все-таки, чтобы так воспитать моего непутевого племянника за какую-то неделю, вам, вероятно, пришлось пороть его дважды в день, господин Яромир.

– К сожалению, нет, – отозвался я, сжимая пальцы молодого махараджи. – А жаль – это был бы новый для меня опыт! Махараджа Пушьямитра воспитан так, что может служить эталоном поведения молодого человека.

– Что ж ты так долго скрывал свои таланты, племянник? – продолжал Ракет Кумар.

Я не дал ответить Пушьямитре:

– Родные замечают перемены в самую последнюю очередь, господин Ракет Кумар. И это вполне естественно. Они же стараются подсказать, помочь, воспитать, в конце концов. Только люди, которые воспринимают вчерашнего ребенка как мужчину, способны оценить изысканные манеры и разумное поведение.

Пушьямитра высвободил руку и нашел еще один плод, который я пока не успел попробовать.

И так весь обед. Клянусь, я измучился хуже, чем на дипломатическом приеме в Медвежке!

После обеда я попросил разрешения удалиться и отдохнуть. Пушьямитра вызвался проводить нас с Милочкой. Не успели мы остаться одни, как Пушьямитра порывисто сжал мою руку.

– Видите, господин Яромир, поэтому я никогда и не был на Шри-Ланке.

– Не обращай внимания, сынок. Просто, дядя предпочел бы выдать за тебя свою дочку, – объяснил я.

– Всего-навсего? – удивился Пушьямитра.

– Разумеется.

Пушьямитра прошел по комнате, потом вздохнул.

– Не хочу здесь оставаться! Отец мой, может, мы отдохнем в Хайдарабаде? А здесь совершим восхождение на гору Шрипада, посмотрим дагобы в Анурадхапуре, в одной из них, кажется, похоронена сто восемнадцатая ключица Будды.

– Почему сто восемнадцатая? – удивился я.

– По счету.

– Все ж таки Будда был весьма примечательной личностью, – с уважением проговорил я.

Пушьямитра захихикал: – Вы, вероятно, вспомнили о его стопе?

Я кивнул.

– И еще можно съездить к скале Сигирия. Там изображена двадцать одна обнаженная красавица. Точнее, видно то девушек по пояс. Ниже пояса они скрыты клубами пара. Некоторые искусствоведы считают, что девушки купаются в реке.

– Пар? Скорее уж, кто-нибудь в ходил в женскую баню подсматривать, – серьезно возразил я.

Махараджа засмеялся.

– И потом мы сядем на ваш корабль и поплывем в Хайдарабад.

– Надо говорить пойдем, а не поплывем, сынок. Лучезар говорит, что ни один уважающий себя мареман по-другому не скажет.

– Тогда пойдем, – согласился молодой человек. Он помог мне прилечь на роскошную постель, хотя в подобной помощи я пока не нуждаюсь, и сел в ногах кровати рядом с Яношем. Всеволод, Лучезар и охрана устроились на галерке. Я понял, что спокойно отдохнуть мне не удастся, но это меня скорее устраивало. Я предпочитал, чтобы Пушьямитра сидел, болтал с нами, а не слушал вкрадчивые речи своего дяди. А то мы все рисковали не снести отсюда ноги.