Текст книги "Стражи границы (СИ)"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

Глава 18 О некоторых симптомах морской болезни

Не знаю, сколько нам довелось поспать. Мне показалось, что в дверь постучали сразу же, как только я задремал.

– Что случилось? – хрипло поинтересовался я.

– Проснитесь, господин Яромир. Штормовое предупреждение. Вам нельзя оставаться под водой.

– Шторм? На границе? – пробормотала Джамиля.

Я вскочил.

– Сейчас идем, Стоян. Но как же мои люди на корабле?

– Всеслав пошел будить капитана.

– А корабль? Ведь шторм может занести корабль на территорию восьмимерной границы?

Я был уже одет. В комнату влетел Всеволод.

– Господин Яромир, нужно подниматься.

– Возьми Джамилю, и идите наверх. Стоян вас проводит.

– А вы, Яромир?

– Я иду к капитану.

– Я с вами, – решил Всеволод.

– Ты идешь с Джамилей, Всеволод, – возразил я. – И учти – за ее безопасность я спрошу с тебя.

Всеволод отдал честь и протянул руку Джамиле. Я выскочил за дверь. По счастью, я сразу наткнулся на Лучезара. Впрочем, объяснялось это не моей удачей, а дисциплинированностью капитана. Он забежал ко мне с докладом.

– Идем наверх, Лучезар. Стоян, где здесь можно спрятать корабль от шторма? Какой-нибудь док, или еще что?

– Есть силовой док, господин Яромир, как раз на такие случаи. Пойдемте, я провожу вас.

– Я и сам справлюсь, господин Яромир, – начал было Лучезар, но я перебил его.

– Я не мальчик, Лучезар и не стану путаться под ногами. Пошли в док, там вы возьмете шлюпку и пойдете на корабль. Я буду ждать вас на месте. И вот что, Стоян, корабль можно будет оставить без присмотра? Он не раздолбает всю вашу границу?

– Да, конечно. В смысле можно. Не раздолбает.

– Вот и отлично. Всех людей переведи на берег, Лучезар. И не забудь сам вернуться.

Стоян провел нас в лифт, мы поднялись, почти пробежали по коридору и вышли к торцу восьмиэтажного дома. Тому самому, мимо которого мы переходили границу. Только теперь мы увидели в море светящийся прямоугольник довольно значительных размеров. Сюда мог свободно поместиться наш «Переплут» и оставалось место еще для парочки таких же. У причала плескалась небольшая лодчонка.

– Я не пущу тебя одного, Лучезар, – сообщил я. – Это самоубийство.

– Для меня будет гораздо более верным способом самоубийства взять вас с собой в этот челнок.

– Это одна из разновидностей измеренческих моторок. Принципа действия их я не знаю, а запустить смогу. Стоян, надеюсь, вы включите огни, чтобы мы смогли добраться обратно?

– Разумеется, господин Яромир. Всеслав уже занимается этим вопросом. Но вы уверены, что вам стоит ехать, ваше величество? Я мог бы показать, как управлять этим суденышком господину капитану. Время еще есть.

– В таком случае, я ничем не рискую. Разумеется, я никогда не практиковал, но я магистр общей магии, Стоян. Отставить разговорчики, капитан Лучезар. Садитесь в это корыто и поплыли, морского ежа вам в левый карман.

– А почему в левый? – обалдело переспросил Лучезар, занимая место в лодчонке.

– В тот момент он был ближе к воде, – объяснил я, заводя мотор. – Кстати, вы найдете нашу посудину?

– Возьмите чуточку левее.

– Охотитесь на морских ежей?

– Нет, на «Переплута».

Через пять минут мы уже поднимались на борт «Переплута». Лодчонку мы привязали тросом к кнехту. Лучезар немедленно принялся распоряжаться. На воду спустили баркас, матросы сели на весла, и корабль потянулся вслед за баркасом по черным волнам.

Я стоял у борта, стараясь не путаться под ногами у команды, и не мог понять, вокруг чего возникла такая нездоровая суета. Ну да, волны слегка усилились, но мне уже не раз приходилось сталкиваться и с еще более сильными волнами. И никто ни разу даже и не подумал волноваться.

– Не понимаю, – признался я вслух.

– Господин Яромир?

Я узнал голос второго помощника.

– Не понимаю, вокруг чего такая суета, Радушка. Пограничник сказал, что надвигается шторм, а я не вижу, с чего это он взял.

– Посмотрите на небо, господин Яромир. Видите, какие темные тучи?

– Так ночь же, Радушка! Ладно, кончай разговорчики, иди к команде. Поговорим в доке.

Милорад отдал честь и отошел. Я смотрел на небо и в море и тоже заметил признаки надвигающейся бури. Вот налетел порыв ветра, потом снова стих, и вот, мы, наконец, вошли в док.

– Лучезар, становись на якорь и отправляй всех людей на берег.

Капитан отдал распоряжения. Через несколько минут команда уже была на берегу. Я хозяйственно обошел корабль и не обнаружил ничего интересного, кроме свежей выпечки на камбузе.

– Не понимаю, – второй раз за ночь сообщил я плескавшимся рядом волнам.

– Что случилось, господин Яромир? – спросил капитан.

– Не понимаю, как можно было оставить на корабле горячие пироги. По запаху, они с капустой и с мясом. А вот этот – с вареньем.

Я отправил последний пирожок в рот, нашел бутыль молока, сунул подмышку молоко, в другую руку взял кастрюлю с пирогами.

– Вы как хотите, господа, но я добру пропасть не позволю. К тому же, у меня, кажется, начинается морская болезнь.

Лучезар рассмеялся и взял у меня молоко.

Моя морская болезнь – это была местная шутка. Говорят, что есть люди, у которых морская болезнь проявляется в виде тошноты и головокружений. Я же, как только начиналась качка, со всех ног мчался на камбуз и съедал все, до чего только мог дотянуться. Если бы я поглощал продукты в таком количестве постоянно, то я напоминал бы не плохо прикрытый истлевшей одеждой скелет, а воздушный шарик, который раздумывает, лопнуть ли ему сейчас, или же принять еще порцию воздуха.

Мы сошли на берег, Стоян проводил нас на второй этаж КПП. Там ждали нас Всеволод и Джамиля.

– Я принес нам немножко закусить, – похвастался я.

Всеволод с Джамилей понимающе переглянулись, Стоян же забеспокоился.

– Господа, я прикажу подать вам что-нибудь посущественнее. Господин Венедим не поймет нас, если узнает, что вы жили у нас на подножном корму.

– Это добыча, – гордо возразил я. – Представляете, наш кок оставил эту благодать на борту «Переплута». Кстати, распорядитесь накормить и нашу команду.

Стоян вышел. Я оглядел своих спутников. Лучезар делился с Всеволодом последней информацией, тот мрачно смотрел на меня.

– Господин Яромир, – начал было он.

– Отставить, полковник, – холодно возразил я. Уж чего я наслушался в своей жизни, так это нотаций от брата, от Всеволода, от врача, от медперсонала, от поваров и черт знает еще от кого. То я мало ем, то я мало двигаюсь, то я не берегу себя. Нет, господа, к черту такую жизнь! Больше я не стану беречь себя на каждом шагу. Зато буду жить!

– Слушаюсь, – к моему удивлению, Всеволод улыбнулся. – Рад видеть, что вы окончательно поздоровели, господин Яромир.

– Так что, в Китай пошлешь со мной кого-нибудь другого?

– Нет. Но поездку в Китай приравняю для себя к очередному отпуску.

– А как же жена? – поинтересовался я.

– Ну, у нее же тоже должен быть отпуск, – рассмеялся тот.

Я торжественно водрузил кастрюлю с еще теплыми пирогами на стол, распахнул окно и предложил садиться за стол. Сам я остался стоять у окна. Теперь уже можно было не спрашивать, будет шторм, или же нет. Ветер крепчал, волны бились о борт, некоторые уже захлестывали на причал и докатывались до стены дома.

Я полюбовался этой картиной, потом понял, что мне не хватает для полного комфорта и взял пирожок.

– Как ты ухитряешься быть таким худеньким, Яромир? – не выдержала Джамиля.

– Боюсь, дорогая, что за последний месяц я съел столько же, сколько за весь предыдущий год. Море пробуждает во мне совершенно непристойный аппетит.

Стоян распахнул дверь и местные служащие торопливо накрыли на стол. Шторм взбудоражил всех, поэтому мои сотрапезники тарелки отставлять не стали. Потом мы разбрелись по диванам. На этот раз нам предложили занять две комнаты, смежные со столовой. Мы легли и через несколько минут я уже крепко спал.

Проснулся я, когда солнце еще только выглядывало из-за горизонта и подумывало о времени подъема. Меня скрутил новый приступ морской болезни. Я перебрался в столовую, сделал себе солидный бутерброд, и, откусывая на ходу, распахнул окно. Да, морская болезнь была права. На море был шторм. Меня немедленно захлестнула волна, я еле успел спрятать бутерброд под куртку. Тем не менее, отойти я не хотел. Я стоял, любовался бушующей стихией и жевал.

В комнату вошла Джамиля.

– Что ты так рано?

– Только не говори, что меня легче убить, чем прокормить, – засмеялся я. – Кстати, теперь ты видишь, как легкомысленно ты желала взять меня третьим мужем? Ты бы на меня одного не заработала!

– Ну так возьми меня третьей женой, – Джамиля пожала красивым, округлым плечом, соблазнительно прикрытым прозрачной тканью.

– Ты не замерзла?

– Замерзла, конечно. Ушел, оставил меня одну.

– Черт побери, вся одежда осталась на корабле. Интересно, туда можно попасть?

– Может быть проще попросить дополнительные одеяла у местных сотрудников? – предложила Джамиля.

Я кивнул и вышел.

– Доброе утро, Всеслав. Скажите, на корабль можно попасть?

– Сейчас? – удивился пограничник.

– Да. У Джамили нет ничего теплого. Она замерзла.

Всеслав подумал.

– Нет, господин Яромир, на корабль соваться сейчас не стоит. Шторм его не задевает, но может случиться прорыв восьмого измерения. Но, знаете, у нас в гостинице есть теплые халаты. Могу принести.

– Буду вам очень признателен, – улыбнулся я и подумал, что мой брат бы уже завалил всю заставу более или менее крупными купюрами. Я же, хоть убей, не мог обидеть человека рублем. Точнее, короной. Но эту поговорку принято было произносить так же, как и восемь столетий назад. Наверное, потому, что Мечислав мог обидеть короной только себя, нежно любимого. И все его наследники унаследовали от него это качество. Еще я подумал, что заплатить все-таки нужно. Со мной и моими спутниками носятся здесь, как с писаной торбой. Чаевые не чаевые, а премию дать надо. Только не забыть сказать об этом Всеволоду.

Всеслав принес нам груду теплых халатов, одеял и подушек.

– Я подумал, что вы не можете заснуть от холода.

– Скорее от голода, – усмехнулась Джамиля и протянула мне аппетитный бутерброд. Я с энтузиазмом взял его и снова принялся жевать.

– Морские прогулки идут вам на пользу, господин Яромир, – улыбнулся Всеслав и пошел к двери. – Я прикажу подавать завтрак.

Шторм длился весь день. За это время мы успели несколько раз плотно закусить и несколько раз легонько перекусить. Еще мы погуляли по набережной, забрались на восьмой надводный этаж, постояли там, для аппетита. По крайней мере, у меня он улучшился. Потом прогулялись на двенадцатый подводный этаж. Местные служащие решили, что хоронить нас будет менее разорительно, чем шестой раз за день кормить обедом. Даже если придется справлять поминки за счет заставы.

К вечеру ветер утих, но море еще не успокоилось. Есть я больше не мог, поэтому, предложил пойти спать. Утром меня разбудило яркое солнце, заглядывающее в окно – спать мы легли на восьмом надводном этаже. Нет, бедных пограничников было просто жалко. Уже вчера они принимались с тоской подсчитывать дни до моего следующего визита.

Я выглянул в окно – море успокоилось и играло всеми переливами синего цвета.

– Можно плыть домой, дорогая. Дня через три будем в Дубровнике, а там пересядем в экипаж – и – в Медвежку. Мой брат уже, поди, с ума сходит от волнения, и разогнал всех служащих, до которых только смог дотянуться.

– Твой брат? А кто он?

Я вздохнул и присел на край кровати.

– Мой младший брат, Вацлав. Точнее, его зовут Венцеслав. Он князь и наследник престола Верхней Волыни. Я путешествовал инкогнито, поэтому не говорил тебе. Я король Верхней Волыни, дорогая.

Джамиля села на кровати.

– Король? Ты? Но это…

– К сожалению, это правда, дорогая.

Я порылся по карманам и нашарил верхневолынские деньги.

– Вот, смотри.

Джамиля уставилась на мой профиль, нарисованный на купюре, потом перевела растерянный взгляд на меня.

– Почему это тебя так огорчает?

Джамиля была готова расплакаться. Я обнял ее.

– Чем тебе так не нравятся короли? Нет, я понимаю, работенка у нас поганая. Да я и сам от нее не в восторге. Но к чему так расстраиваться?

– Я поехала за тобой, думала, что я тебе нужна. А для короля я просто игрушка.

Я вздохнул.

– У моего брата, дорогая, есть доверенный секретарь. Он настолько уверился, что Вацлаву по должности положено быть владетельной сволочью, что он за него прочитал себе нотацию, потом сам же на него обиделся, а когда мой брат попробовал растопить лед, ругал его битых два часа подряд.

– И что Вацлав? – заинтересовалась Джамиля.

– Терпел, – вздохнул я. – Это, и правда, нам с ним по должности положено. А я смотрел на них и развлекался. А вот теперь я и сам оказался в этой шкуре. Дорогая, поверь, я пригласил тебя с собой потому, что ты нужна мне. Я не мог предложить ничего большего только потому, что мы с тобой мало знакомы. Мы с тобой представители различных культур, и не известно сможем ли их совместить без вреда для здоровья. Если у нас получится, то мы поженимся. Ты согласна?

Джамиля растеряно выслушала меня и решительно покачала головой.

– Ты не можешь быть королем.

– Почему?

– Ты не приказываешь, ты просишь.

– Ну, дорогая, ты не моя подданная. И, кроме того, как можно приказать полюбить? Я бы и рад, да звучит нелепо.

Я встал с постели и подошел к двери.

– Всеволод! О, здравствуйте, Стоян. Я хотел попросить вас удостоверить мою личность перед моей дамой. Вы же знаете, я путешествовал инкогнито.

– Да, ваше величество. Госпожа Джамиля…

– Не надо. Я поняла.

Джамиля гордо выпрямилась, встала с постели и подошла к окну. Я подошел к ней и обнял за плечи.

– Не обижайся на меня, дорогая. Я, правда, не мог сказать тебе раньше. К тому же, это ничего не меняет.

– Для меня меняет, – отрезала Джамиля.

– Что?

– Я хочу домой.

– Я прикажу подготовить корабль. Но я прошу тебя, останься, дорогая.

Джамиля бросила на меня недоверчивый взор, а потом вдруг обняла и пылко поцеловала.

– Я подумаю, – лукаво улыбнулась она.

Я радостно засмеялся.

– Дорогая, ты можешь подумать до завтрака. Кстати, мы уже опаздываем. Я бы не хотел пить остывший чай. А ты?

Джамиля засмеялась, и мы пошли к столу.

Глава 19 Возвращение блудного короля

В промозглый, дождливый четверг, семнадцатого ноября князь Венцеслав сидел в своем кабинете во Дворце Приемов и разбирал бумаги. В дверь осторожно постучали и в кабинет заглянул помощник князя Светозар.

– Вам письмо, господин Венцеслав.

Вацлав протянул руку, глянул на конверт и встрепенулся. На конверте значилось только его имя, написанное размашистым почерком его брата. Вацлав вскрыл конверт и прочитал: «Дорогой Вацлав, постарайся, пожалуйста, не задерживаться сегодня на работе. Я соскучился и очень хочу тебя увидеть. Пригласи на ужин Милана с Лерочкой и Яноша. Яромир».

– Кто доставил письмо?

– Курьер из дворца. Он не стал ждать ответа, просто спросил на месте ли вы и попросил отдать письмо незамедлительно.

– Отлично. Пригласи ко мне Милана, или он у себя? И Яноша.

В этот момент в кабинет, как обычно, без стука и прочих излишних условностей, вошел Милан.

– Мне послышалось, или я и в самом деле зачем-то тебе нужен?

– Где ты мог это слышать? – удивился Вацлав.

– Твоя селекторная связь пока не отработана и время от времени начинает барахлить. Или это твои служащие хотят быть в курсе дела?

Вацлав бросил гневный взгляд на Светозара.

– Проверьте и доложите.

Светозар побледнел и вышел.

– Кажется, верным является мое второе предположение, – вздохнул Милан. – Так зачем я тебе нужен, Вацлав?

– Читай, – Вацлав протянул своему доверенному секретарю лаконичное послание Яромира.

– А где Янош? – проговорил Милан.

– Я сказал Светозару. Если он не забудет… Кстати о забывчивости. Разгоню-ка я завтра весь штат своих секретарей. А то эта история с селекторной связью мне совсем не по вкусу.

– Поручи это лучше Всеволоду, – посоветовал Милан. – Раз приехал Яромир, то и Всеволод должен был вернуться.

– У тебя совершенно садистские замашки!

– Да брось ты! Лично я предпочту иметь дело с нашим бесстрастным полковником, чем с гневным князем. Думаю, не я один придерживаюсь такого мнения.

– Просто ты никогда не имел дела ни с тем, ни с другим, – засмеялся Вацлав. – Но меня сейчас больше занимает другое. Ты не знаешь где наши жены?

– Так же, как и ты, – пожал плечами Милан.

Иллария и Валерия с целью скорейшего ознакомления с Верхней Волынью разработали обширную программу экскурсий по Медвежке и Медвенке и методично проводили ее в жизнь. Где они окажутся вечером, предсказать было трудно. Они с равным успехом могли оказаться как во дворце королей Верхней Волыни, так и в княжеской резиденции в Медвенке. Но это естественно. Сестрам хотелось поскорее освоиться в Верхней Волыни, и они с равным энтузиазмом посещали музеи, театры, выставки, памятники старины и многочисленные лавки, и магазины. Правда, ночевать они приезжали домой. Милан и Вацлав, в целях облегчения жизни своим любимым, предлагали временно поселиться вместе – либо в обширной резиденции верхневолынских князей в Медвенке, либо же в королевском дворце в Медвежке. Вацлав одинаково хорошо освоился и в тех и в других апартаментах, а Милан – одинаково плохо. Но здесь дамы неожиданно завозражали и сообщили, что предпочитают жить каждая у себя дома. А когда Милан попробовал убедить дам что это, в сущности, не имеет значения, и что у него лично вообще нет постоянного места жительства, бомж можно сказать – должности и. о. князя в природе не существует, но тут вмешались все трое. Вацлав возмутился и сказал, что Милану должно быть стыдно говорить такие вещи, а Ларочка и Лерочка мило улыбнулись и сообщили, что не хотят переезжать только потому, что не знают куда. Поэтому Вацлав и Милан весь последний месяц пытались отгадать, кто из них сегодня будет ужинать в компании двух прекрасных дам, а кому придется коротать досуг за книжкой. И ладно Милан – ему приходилось частенько коротать досуг за книжкой, даже когда сестры ужинали с ним. Нужно же было делать домашние задания! Но Вацлаву то это было ни к чему. Правда, он занялся разработкой проблемы многомерной межпространственной связи. Вроде бы математически все было просто, он довольно быстро построил шестимерную математическую модель. Но вот практически Вацлаву никак не удавалось сделать систему достаточно надежной и компактной. То она самопроизвольно включалась, а то ее забывал выключить кто-нибудь из секретарей. Вацлав жалел, что не может привлечь к этому делу ни Милана, ни Яноша – оба и так были чертовски загружены, и всерьез подумывал заменить свое ближайшее окружение.

– Ну где же Янош? – нетерпеливо проговорил Вацлав.

– Слушай, ты поезжай, а мы с Яношем подъедем позже. Все равно у меня с собой экипаж.

– У Яноша тоже, – хмыкнул Вацлав. – Но ты прав, я поеду.

Вацлав повернулся к двери и столкнулся с Яношем.

– Здравствуйте, – вежливо сказал молодой человек. – Вы меня звали, Вацлав?

– Да, Янчи. Приехал Яромир и зовет нас всех на ужин. Так что постарайся не задерживаться.

Янош встрепенулся.

– В таком случае, поехали сейчас. Могу я раз в жизни воспользоваться вашим высоким положением?

– По-моему как раз ты это делаешь постоянно, – усмехнулся Вацлав и ласково потрепал молодого человека по плечам. – В таком случае, поехали. Я и так уже полчаса жду, пока вы соберетесь!

Молодые люди спустились вниз. Все трое были обременены разнообразными делами и проводили довольно много времени в разъездах. Милан мотался между университетом, Дворцом Науки и Дворцом Приемов, Вацлав – курсировал примерно по тому же маршруту, только в университете он посещал исключительно лаборатории, а Янош облюбовал дорогу между финансовым факультетом университета и Дворцом Приемов. Поэтому все трое были при собственных экипажах.

– Вот, всегда так, – ворчал Янош, подбегая к своим лошадям. – В этой жизни никогда не бывает золотой середины. Либо все, либо ничего. Нам на троих всегда хватало одного экипажа, по крайней мере, если мы идем в одну сторону. А у нас или три, или ни одного!

Через несколько минут все трое уже оставили свои экипажи у королевского дворца. Вацлав торопливо пошел в покои брата, Милан и Янош шли за ним след в след. Вероятно поэтому, когда Вацлав распахнул дверь кабинета Яромира и замер на пороге, Милан и налетел на него самым невежливым образом. Яношу удалось вовремя притормозить.

Вацлав ошеломленно сделал три шага вперед и снова замер. Милан протиснулся в кабинет и, наконец, увидел, что именно повергло его шефа в такое изумление. В удобном кресле у журнального столика сидела роскошная женщина. Судя по всему, она была выше среднего роста и пышного сложения. Одета она была в полупрозрачный брючный костюм цвета бледно-розовой розы. Шаровары были стянуты у щиколотки рубиновыми застежками, темно-розовые туфли на высоком каблуке украшали рубиновые пряжки, тонкая талия подчеркивалась свободно застегнутым рубиновым поясом, туалет дополняли рубиновые же ожерелье, диадема, браслеты, серьги, кольца. Впрочем, даме совершенно не обязательно было надевать на себя целое состояние, чтобы ее заметили. Может быть, и есть мужчины, которые предпочитают женщин со спортивной фигурой, но мужчин, которые могли бы не заметить красоту такого лица, еще никто не придумал. Черные глаза-блюдца, четко очерченный нос, подбородок, словно нарисованные брови, румяные щеки, черные, вьющиеся волосы.

Завидев вошедших, дама смущенно встала. Милан усилием воли оторвал взгляд с роскошной фигуры незнакомки и недоуменно воззрился на Вацлава. Тот ответил ему аналогичным взглядом и сделал еще шаг вперед.

– Здравствуйте, госпожа, – вежливо проговорил он. – Простите, что так ворвался к вам, но я думал застать тут брата. Меня зовут Венцеслав.

Дама приложила руку к груди и поклонилась.

– Здравствуйте, ваше высочество.

Вацлав растеряно помолчал, потом спросил.

– Может быть, вы подскажете мне, где бы я мог найти Яромира?

– Я сейчас позову его, – предложила дама.

– Что вы, не беспокойтесь, – возразил Вацлав. – Скажите где он, и я немедленно уйду. Мне и так неловко, что я так ворвался к вам и нарушил ваше уединение.

Милан бросил на начальника убийственный взгляд.

– Князь довольно хорошо знает эти апартаменты, госпожа. Кстати, Вацлав, может быть ты докажешь это на деле?

Звук голоса Милана подействовал на Вацлава как холодный душ. Из кабинета Яромира одна дверь вела в коридор – через нее они и зашли, а другая – в комнату отдыха. Вацлав пошел было туда, но тут дверь, через которую они зашли, снова распахнулась, и в комнату вошел Яромир. В руках он нес поднос, на котором стояли кувшин, бутылка вина, ваза с персиками и два бокала.

– Вацлав, – радостно воскликнул он, – ты молодец, что так быстро приехал!

Вацлав посмотрел на брата еще более изумленными глазами, чем на восточную красавицу. Яромир тем временем поставил поднос на журнальный столик, подошел к брату и обнял его.

– Я очень соскучился, Вацлав.

Вацлав обнял брата, потом отстранился, осмотрел его, недоверчиво ощупал руками и даже обошел его кругом.

– Ромочка, да ты поправился, честное слово! У тебя и лицо уже не цвета мокрой известки, да и кости не выпирают из-под одежды!

Яромир рассмеялся.

– Не очень вежливо с твоей стороны рассказывать обо мне такие пикантные подробности при моей даме. Кстати, я же не познакомил вас, – Яромир подошел к своей даме, обнял ее за плечи и проговорил. – Дорогая, это мой брат Вацлав. Вон тот темноволосый симпатичный молодой человек – Милан, а этот синеглазый красавец – Янош. Кстати, интересно, о чем я думал, когда собрал у себя в кабинете таких красавцев? Черт побери, господа, я просто забыл об этом. Тем не менее, познакомьтесь, господа. Это Джамиля. Мы встретились в Александрии, это в Египте, Вацлав, и я понял, что без нее мне будет очень, очень грустно плыть домой. Кстати, ты прочитал мое письмо?

– Если бы ты не думал, что я его обязательно прочитаю, ты бы его не написал.

– Отлично, Вацлав, тогда основное ты знаешь, а подробности я расскажу за ужином. Кстати, а где ваши жены?

– Они должны быть с минуту на минуту или здесь, или же у меня, в Медвенке. На всякий случай я послал туда курьера. Так что в любом случае они скоро подойдут, – ответил Милан. – Я не успел вставить слово, Ромочка, но я ужасно рад тебя видеть таким отдохнувшим, посвежевшим и поздоровевшим. Помимо того, что я всегда желал тебе выглядеть исключительно таким вот образом, твой здоровый вид, думается, сохранит мою шкурку. Я и то удивляюсь, что Вацлав не повесил на меня всех окрестных собак, когда прочитал твое послание.

Яромир засмеялся и обнял Милана за плечи.

– У тебя усталый вид, Милан. Много работаешь и мало отдыхаешь. Разве ты еще не понял на моем примере, что это вредно?

Милан, в свою очередь, обнял короля.

– Вацлав прав, ты действительно поздоровел. Иди же сюда, Янчи.

Янош радостно и смущенно улыбнулся, и тоже приветствовал Яромира.

– Но, Яромир, – продолжил Милан, – ты еще не рассказал нам, где познакомился со своей принцессой.

Джамиля сверкнула черными глазами.

– Я не принцесса, господин Милан.

Милан осекся и вежливо поклонился Джамиле.

– Простите, госпожа, это все мое легкомыслие. Я назвал вас так, не подумав.

Джамиля нервно теребила браслет.

– Думаю, вас ввели в заблуждение эти камни, господин Милан, – с досадой проговорила Джамиля. – Эти рубины купил Яромир, я сказала, что могу их надеть, если ему так нравится, но взять их не могу.

– Простите, госпожа Джамиля, – Милан вежливо наклонил голову и перевел взгляд на Яромира.

– Джамиля – лоцман, – самодовольно объяснил Яромир. – Она проводила корабли по Нилу. Мы познакомились с ней у Александрийского маяка. Да, дорогая, пожалуйста, не рассказывай сказки про эти камни. Разумеется, я их купил не для себя. И я не знаю никого, кому бы они подошли лучше, чем тебе. К тому же, согласитесь, господа, если такой невзрачный мужчина, как я, хочет хорошо выглядеть рядом с такой красивой женщиной, то на этой женщине должно быть надето не одно состояние. А какой еще камень может так выразить нежные чувства, кроме рубина? Вацлав то знает силу драгоценных камней, а ты уже проходил это, Милан?

– Я всегда верил в силу камней, – улыбнулся молодой человек. – Особенно выпущенных твердой рукой. Особенно из пращи…

Мужчины расхохотались.

Джамиля с краской в лице наблюдала за реакцией этих важных господ на заявление Яромира. Со слов последнего она знала, что Вацлав – князь, Милан – министр, а Янош – один из секретарей королевской канцелярии, друг и воспитанник Вацлава, Милана и самого Яромира. Следовательно, все трое были весьма и весьма высокопоставленными особами. Конечно, Яромир был король, но относился он к ней как к любимой женщине. У этих троих такой веской причины не было. А Яромир вот так вот бестактно брякнул, что эта вот дама – лоцман на Ниле!

Впрочем, на лицах троих молодых людей она прочитала облегчение, которое выразил за всех в словах Милан.

– Вопреки любимому выражению Вацлава, у меня нет идиосинкразии к труду. Поэтому я очень рад, что вы не принцесса. Честно говоря, никогда не знал как нужно вести себя с такими высокопоставленными лицами. Кстати, раз уж вы не принцесса, то перестаньте именовать меня господином. Ты ведь не возражаешь, Ромочка?

Яромир вздохнул.

– Если я начну возражать, ты мне живо объяснишь, что мне по должности полагается терпеть.

– Тебе – да. Но ведь с тобой дама…

Яромир снова подошел к Джамиле и обнял ее за талию.

– Дорогая, эти трое – самые близкие для меня люди. Постарайся быть снисходительной к их высказываниям.

– Я буду только рада, – искренне улыбнулась Джамиля.

– И я, если позволите, тоже оставлю формальности. Яромир, почему ты принес только два бокала?

– Сходи за остальными сам, – порекомендовал Яромир.

Милан направился к двери, по пути непочтительно подмигнул князю.

– Вацлав, в твои-то годы можно быть уже и менее стеснительным с дамами.

Вацлав расхохотался.

– Твоя правда, мой мальчик. Джамиля, если не возражаешь, давай мы, тоже отбросим формальности. Ромочка называет меня Вацлавом, зови и ты так же. И говори мне ты. Если бы Милан не ушел за бокалами, он мог бы тебе рассказать, что называть кого-либо на вы я просто не способен.

Джамиля улыбнулась, потом вдруг повернулась к Яромиру. В ее глазах застыл вопрос.

– Что, дорогая?

– Яромир, ты пошутил? Твой брат не князь?

– Почему? – удивился Яромир.

– Милан с ним так непочтительно разговаривает…

Яромир переглянулся с Вацлавом и оба расхохотались.

– В таком тоне с Вацлавом разговаривает только Милан. Я и то не позволяю себе такой вольности.

– А почему Милан?

– У Милана две крайности, Джамиля, – объяснил Вацлав. – Или он разговаривает со мной так, как ты только что слышала, или же говорит мне «ваше высочество» голосом, способным превратить только что закипевшую в чайнике воду в глыбу льда. Я предпочитаю первый вариант. По крайней мере, мне не приходится извиняться, если и я выдам ему в ответ что-нибудь в этом же роде.

Через час компания, увеличившаяся с приходом Ларочки, Лерочки и Стаса, за которым Яромир все-таки послал, сидела за ужином. Вацлав расспрашивал брата о путешествии и радовался его хорошему аппетиту. Когда он произнес это вслух, Джамиля неожиданно весело рассмеялась.

– Вообще-то Яромир сегодня почти ничего не ест, – сообщила она. – Если бы ты был с нами в шторм на границе, ты бы знал, что такое хороший аппетит у Яромира.

Вацлав недоверчиво оглядел брата.

– К сожалению, я очень подвержен морской болезни, – серьезным тоном объяснил Яромир. – Так что если нам с тобой случится попасть в шторм, то знай, меня легче убить, чем прокормить.

– Постой, Ромочка, но разве морская болезнь проявляется в этом?

– У меня – да.

– У некоторых все не как у людей, – тяжко вздохнул Милан и засмеялся.

Но Яромир уже заинтересовался более насущными делами.

– Ларочка, ты уже обзавелась постоянным портным?

– Конечно. Мы же с Лерой шили свадебные платья уже в Медвежке.

– Дело в том, что Джамиле нужно одеться по местной моде. К тому же у нее почти нет теплой одежды. А ей же не захочется сидеть целый день дома.

– А чем я еще могу заняться? – возразила Джамиля. – Насколько я поняла, у вас лоцманы не в почете.

– А где им у нас работать? – удивился Милан. – На реке Псёл, что-ли?

– Я тебе показывал Псёл, дорогая. Ты еще обозвала ее ручьем.

Джамиля засмеялась и бросила укоризненный взгляд на Милана. Но тот встретил его с полным спокойствием.

– Джамиля, ты, вероятно, захочешь посмотреть Медвежку. Я организовывал экскурсии для Лары и Леры, и они остались довольны. Было очень интересно, к тому же экскурсовод – такая лапочка!

– Полегче, Милан, – посоветовал Яромир.

– Тебя так волнуют мои моральные устои? – удивился Милан и понял. – Экскурсовод – женщина, Яромир. Из мужчин в кортеже присутствовали только телохранители.