Текст книги "Стражи границы (СИ)"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

Через час после обеда, как мне и было приказано, я снова присоединился к команде. После дневной медитации я был бодр и свеж, как никогда. Меня только заботило, что если устраивать медитации трижды в день, как в Медвежке, то скорость нашего передвижения существенно снизится. Хотя, Всеволод прав – куда мне торопиться-то?

Следующий день прошел по накатанной накануне схеме. Непривычная физическая усталость способствовала хорошему сну, а Милорад хоть и грозился обращаться со мной, как с обычным матросом, не решался разбудить меня спозаранку, или же приписать к ночной смене. Впрочем, не могу ручаться – может у него и возникало такое желание, да только проще перешагнуть авторитет короля, чем офицера его охраны. Всеволод твердо решил отдохнуть и отоспаться. Поэтому в то время как я развлекался, ставя с матросами паруса, двое молодцов, каждый вчетверо меня шире и тяжелее, бдили, чтобы со мной ничего не случилось.

Глава 13 Эллада

На третий день, после того, как «Переплут» пересек границу, мы увидели берега Эллады.

Пожалуй, для многих из нас, изучавших в курсе истории Эллинских богов, Эллада прочно ассоциируется с Афродитой, купающейся в морском прибое, Посейдоном, охраняющим подступы к заветным берегам, и Афиной, присматривающей за порядком в одноименном городе. Так что я бы ничуть не удивился, завидев прямо на берегу колоннады храмов и мраморных богинь. Но на берегу никаких развалин не наблюдалось. По крайней мере, в бинокль мы разглядели только темноволосых эллинок. Лучезар уверяет, что мужчины тоже имели место быть, но я не обратил внимания. Я разглядывал девушек и занимался сравнительной анатомией.

Пожалуй, эллинки несколько тоньше и грациознее славянок, хотя так же, как и последние, особенной худобой не страдают. По крайней мере, большинство.

Я любовался окрестностями в бинокль, когда ко мне подошел второй помощник капитана.

– Что вы это за моду взяли от работы отлынивать, медузу вам в гамак!

– Медузу? В постель? – засмеялся я.

– Ничего смешного, – возразил Милорад. – Нет, ну что за работничек, а? То у него завтрак, то – медитация, то в бинокль на девочек посмотреть. Будете вести себя так и дальше, ближе, чем в бинокль девочек не увидите. Можете даже не приходить ко мне за увольнительной на берег!

Лучезар покачал головой.

– Ты бы все же полегче, Милорад.

– Да я и так полегче! Зато посмотрите, Яромир теперь ест как нормальный человек, а не как издыхающий воробей. Идите, идите, господин Яромир. Я обещал, что возьмусь за вас, значит возьмусь.

Я отдал бинокль Лучезару и направился к матросам. Те, вроде бы, ничем особенным не занимались. Один сидел на марсе и любовался девочками на берегу, еще несколько человек помогали коку. Двое драили палубу.

Я вздохнул и отобрал швабру у одного из ребят.

– Милорад велел мне заняться делом. А к камбузу я все-таки не приспособлен. Всеволод относит кухонные работы к зоне риска.

Матрос уступил мне свою швабру, и я принялся драить палубу. Милорад был прав. От физической работы у меня появился зверский аппетит. Если в первые пару дней плавания наш кок не мог соблазнить меня даже самыми изысканными блюдами, то теперь я частенько забегал между завтраком и обедом, и между обедом и ужином на камбуз перехватить булочку с простоквашей. Кстати, и Лучезар, и Всеволод прощали Милораду его высказывания, только по этой причине. По крайней мере, они избавились от необходимости кормить капризного короля. Матросов кормить не надо, господа! Они недостатком аппетита не страдают!

Мы шли через Коринфский залив. Я, грешным делом, не слишком боялся Милорадовых выговоров, посему частенько бросал работу и осматривал окрестности в бинокль. Но, впрочем, завидев строгого боцмана, старался снова взяться за работу. Получать лишние выволочки мне все же не хотелось.

На подходе к Коринфскому заливу мы начали встречать эллинские корабли. На мой взгляд, они были такие же, как и наши, верхневолынские. Я любовался ими, когда урывал свободную минутку. После всей моей напряженной работы прослыть первостатейным лентяем мне было бы просто обидно. А то, тоже мне, не человек, а какая-то бледная немочь! Пошевелиться лень лишний раз!

Встречались корабли и в Коринфском заливе. Мы решили, что Коринфский канал функционирует – должны же все эти корабли куда-то плыть.

После обеда мы увидели множество дрейфующих кораблей.

– Интересно, что все они тут делают? – пробормотал Лучезар, – Хорошо бы узнать, да они же не говорят по-верхневолынски!

– Ох, черт возьми, Зарушка, как я мог забыть! Пойдем ко мне в каюту. Я сейчас вернусь, Милорад!

В такие моменты, как сейчас, то есть когда я выходил из роли матроса и начинал распоряжаться на корабле, второй помощник капитана ко мне не приставал. Не решался. В конце концов, что он – дурак, на грубость нарываться? Вот и сейчас он вежливо поклонился мне.

– Не беспокойтесь, господин Яромир. Сейчас все равно ложимся в дрейф. А палуба чистая, – все-таки не удержался боцман.

Мы с Лучезаром и Всеволодом зашли в мою каюту. Я достал из кошелька горошинку, проколол палец, смочил горошинку в крови и приладил к мочке левого уха. Спросите, почему левого? Отвечу честно – не знаю. Мне так больше нравится. Вторую горошинку я приладил под нижней губой, на манер эспаньолки. Потом тщательно ополоснул руки и взялся за Лучезара. Тот спокойно вытерпел необычную процедуру, и только по окончании спросил:

– Зачем это, Яромир?

– Ну, нам же нужно понимать местных. Или ты хотел выучить греческий?

Следующим был Всеволод. Думается, он бы прекрасно справился и сам, но раз уж я взялся, то пусть я потешусь. Короли любят тешиться могуществом. Маги тоже.

Я оглядел своих спутников, потом вздохнул.

– Ладно, Зарушка, зови Ратибора и Милорада. Милорад, конечно, мог бы и перебиться на первых порах, но какой матрос не хочет подольститься к боцману?

– А вам не вредно? – озаботился Лучезар.

– Я прохожу курс лечения под призором Милорада. Спрашивай у него.

Лучезар недовольно пожал плечами.

– Я спрашиваю у вас, господин Яромир. А ваш брат спросит с меня. Вы решили позабавиться, а мне отвечай за вас потом.

– Зови своих помощников, Лучезар. Нужно узнать, в чем там дело.

Оба капитанских помощника отнеслись с большим почтением к моим манипуляциям. К моему удивлению, Милорад озаботился тем же, что и Лучезар:

– Вы уверены, господин Яромир, что подобные процедуры не скажутся на вашем здоровье? А то у меня вместо команды будет лазарет.

Я рассмеялся.

– Я постараюсь соответствовать вашим высоким требованиям, господин второй помощник.

Милорад неопределенно хмыкнул и подошел поближе.

Через несколько минут мы уже были на палубе. Лучезар вооружился громкоговорителем и кричал в него на чистейшем верхневолынском.

– Лучезар, подождите, пока усвоится. Пойдем, покамест, выпьем коньяку. Очень способствует скорейшему завершению заклинания, – я вдруг вспомнил Милана и добавил. – Эх, жаль, мухоморовки нет!

– Чего? – удивился Лучезар.

– Мухоморовки. Настойки на мухоморах. Ее полезно употреблять при совершении особенно тонких заклинаний.

Лучезар с опаской посмотрел на меня.

– И часто вы ее употребляете?

Я явственно услышал его невысказанную мысль. Что, дескать, ежели вы, господин Яромир, еще и мухоморовкой балуетесь, то странно, что вы вообще до сих пор живы.

Я горестно вздохнул, пытаясь изобразить тоску по желанному лакомству.

– Честно говоря… – Я выдержал театральную паузу, наверное, с минуту. – Еще не пробовал. Но Милан мне ее усиленно рекомендовал. Говорит, раньше все ее пили.

– Кто? – удивился Лучезар, а Всеволод весело расхохотался.

– Разве не видишь, что Яромир только что выдумал эту душещипательную историю? Впрочем, от Милана можно еще и не такого дождаться. Хотя я не думаю, что бы он рекомендовал вам ее выпить, Яромир.

Тем временем, юнга принес коньяк и пузатые, плутократические бокалы. Всеволод разлил выпивку и раздал мне, капитану и обоим помощникам.

– За наше путешествие, господа, – проговорил Всеволод и отпил из бокала. – Прекрасный коньяк, Яромир. Из ваших запасов?

– Да, конечно. Я всегда беру с собой пару-тройку ящиков в медицинских целях. Кстати, Милорад, я не слишком фамильярно себя веду с непосредственным начальством?

– Господин Яромир, если бы я не боялся, что вы по возвращении лишите меня премии, я бы сказал…

– Не надо, Радушка. Я и так понял. По-моему, можно приступать, Лучезар.

Капитан снова вооружился громкоговорителем и окликнул.

– Эй, на «Артемиде»»! Чего дрейфуем? Канал закрыт, что-ли?

– Ветер противный, – отозвался человек с близ дрейфующего корабля.

– Так что ж, теперь нужно ветер ждать?

– Можно нанять конную упряжку, но она бешеных денег стоит.

– А где ее можно нанять?

– Держите к берегу. Там вам ее искать не придется. Вас самих найдут.

Незнакомый нам эллин вернулся к поеданию консервированных маслин, а Лучезар повернулся ко мне.

– Возьмем лошадей, господин Яромир?

– Разумеется. Распоряжайся, Зарушка, а я пойду к команде. А то мне Милорад влепит дюжину нарядов вне очереди.

Переправится через Коринфский канал можно было или с попутным ветром, или на конной тяге. Длина-то канала от силы километров десять, а за буксировку спрашивали пятьсот корон на наши деньги. На эллинские – тысячу двести драхм. Не буду хвастаться, что это я подсчитал. Честно говоря, никогда не был силен в арифметике. Но вот Всеволод считает быстро и точно. Интересно, какое приложение этому таланту он находит в повседневной жизни?

Примерно через час мы уже были в Сароникосском заливе. Было уже довольно поздно, так что еще через часок я попросил положить корабль в дрейф, спустился в море помедитировать и ушел к себе.

Утром, когда я вышел на палубу, «Переплут» мерно покачивался в Афинской гавани.

– Черт побери, так я и помедитировать не смогу, – проворчал я.

– Сможете, господин Яромир.

Я обернулся на знакомый хрипловатый тенорок и увидел Милорада.

– Я распорядился набрать в море воды, перед тем как заходить в порт. Народу на палубе нет, так что можете принять вашу любимую морскую ванну.

– Спасибо, Радушка, да только суетно здесь как-то, – неуверенно возразил я.

– Знаете, мне почему-то кажется, что вода, набранная в спокойном месте, несет положительный заряд. Вы попробуйте, господин Яромир. Не понравится – выплеснем воду, а понравится – так хорошо.

Я прошел за боцманом к большой бочке и неохотно туда залез. Оказалось, что Милорад был в чем-то прав. Вода была не так хороша, как на глубине, но лучше, чем здесь, за бортом. Правда, медитировать я не стал, но окунулся с удовольствием.

– Спасибо, Радушка.

К моему удивлению, боцман расцвел.

– Ребята старались, господин Яромир.

После завтрака я, Всеволод, капитан и второй помощник приоделись и приготовились к выходу в город. Я с озабоченным видом поинтересовался:

– Господин второй помощник, вы дадите мне увольнительную на берег?

Милорад слегка смутился, потом подумал и рассмеялся.

– Только если и вы мне дадите увольнительную, господин Яромир.

– К сожалению, здесь я не властен, – извинился я. – Обращайся к капитану Лучезару.

Милорад завистливо вздохнул.

– Жаль, что я не знаю над вами начальника, господин Яромир. В принципе, я мог бы адресовать вас к брату, но ведь князь Венцеслав ваш младший брат, так что, боюсь, вам придется обойтись без увольнительной.

– Почему? – я принял огорченный вид.

– А кто вам ее даст?

Я засмеялся и мы четверо, в сопровождение двоих матросов и двоих моих телохранителей спустились в шлюпку и поплыли к берегу. Наши документы были вполне удовлетворительны, так что нас беспрепятственно пропустили в город.

Не то, чтобы я был равнодушен к красотам архитектуры, но Афины оказались самым обычным современным городом. Трех – четырехэтажные дома, четырех – и шестимерные упряжки, просторные, зеленые улицы, обильно усаженные оливами – любимым деревом богини Афины. Мы с удовольствием прогулялись, пообедали в ресторане, где все блюда были обильно приправлены как самими оливками, так и оливковым маслом, и уж совсем собрались возвращаться на корабль, как я заметил взгляды, которыми обменивались мои спутники.

– Что-нибудь не так, господа?

– Вы говорили, что вас интересуют эллинки, господин Яромир, – ответил за всех Лучезар. – У нас было два пункта программы в Афинах – Парфенон и эллинки. В Парфеноне мы были…

– Вы полагали, что, не успев прибыть в Афины, я отправлюсь на поиски борделя?

– А почему нет? – пожал плечами Лучезар. – Вы же приказали относиться к вам, как к судовому врачу.

– Вот что, Лучезар. Кто бы я ни был, но мы в чужой стране. И пока мы не узнали местных обычаев, никому из нас не стоит соваться в подобные места. Можешь давать увольнительные на берег, но предупреди ребят, чтобы они не слишком-то бузотерили.

Лучезар с облегчением вздохнул и улыбнулся.

– Я боялся, что это мне придется говорить вам такие слова, Яромир. Вы с таким энтузиазмом предвкушали встречу с местными дамами…

– После того, как Милорад гонял меня, я в постели способен только спать.

– Интересно, на что вы были способны раньше? С вашим-то сложением! – негромко пробурчал боцман.

Я поморщился.

– Честно говоря, в последнее время не очень на многое. Но какие мои годы?

– А, в самом деле, какие? – поинтересовался Милорад.

– Тридцать семь.

Милорад оценивающе оглядел меня и решил:

– Ничего, еще обтешетесь. У вас еще все впереди.

На следующий день я решил прогуляться по пристани. Еще накануне я заметил в порту множество стоящих, прибывающих и отплывающих кораблей, а на причале разноязыких людей. Нужно сказать, что в плане языка магопереводчик может, порой, подвести. В смысле, что для того, чтобы понять на каком именно языке говорит ваш собеседник, переводчик нужно отключить. Я бы никогда не понял, что люди используют здесь не только эллинский, если бы некоторые из них не говорили на очень ломанном эллинском. Так что порой, моя твоя не понимай, мой переводчик откалывал еще и не такие штучки. Опять же, кроме эллинов, которые, правда, весьма отдаленно напоминали тип, увековеченный неизвестным скульптором под маркой Аполлона, встречались и другие, более смуглые люди, увенчанные разноцветными чалмами, весь вид которых напоминал сказки тысячи и одной ночи.

Этому я не мог не удивиться. Для пересечения границы нужно оформлять специальный пропуск, а и в Верхней Волыни, и во всех странах, про которые нам было известно, для оформления маленького пропуска требовалась целая гора бумаг. Нужно было выдвинуть достаточно серьезные причины, побудившие тебя на пересечение границы, например, научные изыскания, или поиски смысла жизни. Обосновать же при этом необходимость выезда было довольно проблематично. Эти же, не производили впечатление людей, занятых поиском подобных глупостей. Больше всего они напоминали моряков в увольнительной на берег. Вероятно, они ими и были.

Я засмотрелся на корабли и буквально налетел на смуглого, высокого красавца довольно плотного сложения, увенчанного белоснежной чалмой.

– Ох, извините, – проговорил я.

– Ничего страшного, – утешил меня моряк. Еще бы, по скромным подсчетам, он был вдвое тяжелее меня, так что все неприятности пришлись на мою долю. И куда только смотрит моя охрана?

– Знаете, я просто засмотрелся на тот корабль, и не видел куда иду, – продолжил я, пытаясь изобрести благовидный предлог для продолжения беседы. Как оказалось, я попал в точку.

– Мой «Имхотеп» поразительный красавец, правда?

– О, так это ваш корабль?

Человек радостно кивнул.

– А откуда вы? – не найдя благовидного предлога к дальнейшим расспросам, я решил идти напролом. Впрочем, мой собеседник решил отнести мое любопытство к своему кораблю, а в таком виде оно было ему лестно.

– Из Александрии.

– О, вы из Александрии?! – теперь меня пришлось бы силком оттаскивать от незнакомца. Сам бы я не ушел. – А мы как раз плывем в Александрию. Какое счастливое совпадение!

Незнакомец улыбнулся моему энтузиазму.

– Да, Александрия прекрасный город. Думаю, вам понравится. Хотя, вам, с непривычки, там может показаться шумно.

Если бы этот разговор проходил в читальном зале городской библиотеки, я бы понял моего собеседника. Но стоять в шумном порту и заранее извиняться за шум родного города – право же, это было выше моего понимания.

– А здесь вы по каким делам?

Незнакомец пожал плечами.

– Торговля. Мы привезли в Афины груз кофе, у них покупаем оливковое масло – знаете, оно тут буквально нипочем. А оливковое масло собираемся продать в Индии. Там возьмем груз сандалового дерева и продадим в Китае. Из Китая же привезем шелка, которые и продадим у себя в Александрии.

Я повнимательнее пригляделся к одежде своего собеседника. Пожалуй, она и в самом деле была сшита из шелка.

– Скажите, а вам не приходилось бывать в Верхней Волыни?

Александриец снова пожал плечами.

– Бывал раз или два. Верхняя Волынь покупает чай, кофе и пряности. Но вот из самой Верхней Волыни возить почти что нечего.

– Как – нечего? – во мне взыграла и национальная, и профессиональная гордость.

– Из ширпотреба в Верхней Волыни хорошо вино, оливковое масло, стекло и фарфор. Стекло, безусловно, лучшее в мире. Говорят, Верхняя Волынь славилась богемским стеклом еще до первой мировой войны.

– Так что ж вы говорите – возить нечего?

– Стекло – товар хрупкий. Возни с ним много. Да и с фарфором тоже. Некоторые возят фарфор из Верхней Волыни, некоторые – из Китая. Но я так вожу из Китая шелк и чай.

Что ж, мой собеседник был, безусловно, прав. Верхняя Волынь довольно активно торговала посудой и вином. Откуда иначе у нас были бы чай и кофе? Я стал прикидывать какой груз лучше взять во время задуманной мной поездки в Китай. Вино? Посуда? Но все это и на месте найдется в совершенно неограниченном количестве.

– А какие товары интересуют китайцев?

Мой собеседник понимающе улыбнулся.

– Некоторые сорта дерева, пряности, вина. Вы ведь из Верхней Волыни? Тогда везите вина и стекло.

Я покивал.

– И вот что, давайте пройдем ко мне на корабль, я угощу вас настоящим китайским чаем и мы поговорим.

Я хотел было согласиться, как вдруг опомнился.

– Спасибо, но я не один. Может быть, лучше поговорим на нашей территории? Я угощу вас великолепным верхневолынским вином.

Мой собеседник немного смутился.

– Последователи пророка не пьют вина.

Я вспомнил любимую историческую поговорку патриарха Мирослава – «Руси есть веселие пити», сочувственно покивал и придумал:

– А вы не пейте, господин. Вы дегустируйте. Должны же вы определить качество напитка. Иначе как вы можете его купить?

– У меня нет разрешения на торговлю вином, – возразил мой собеседник. Я понял, что он уже сдался, только ищет подходящий предлог для полной и безоговорочной капитуляции.

– А вы разве не думаете о расширении сферы ваших интересов?

Мой собеседник радостно улыбнулся, выразил полную готовность следовать за мной, и попросил только подождать, пока он сходит к себе на корабль за настоящим китайским чаем. По дороге к кораблю он несколько раз повторил мою фразочку – расширение сферы интересов. Видимо, заучивал наизусть. Я немедленно загордился и развеселился.

Мой араб вернулся буквально через десять минут, и мы все вместе пошли на «Переплут». По дороге Ахмат – так его звали – рассказал мне, что ему еще не приходилось встречать неверных, которые так хорошо бы говорили на его родном языке. Я скромно промолчал. А что я мог ответить, ежели я не имел ни малейшего понятия, на каком языке он разговаривает. Конечно, можно было бы провести лингвистический анализ, но для этого пришлось бы отвлечься от моего говорливого собеседника. А он рассказывал очень даже интересные вещи.

На корабле мы пришли в кают-компанию, я приказал подать вина из моих личных запасов, и соорудить какую никакую закуску. Юнга подал вино, фрукты, сыр и маслины, сообщил, что обед подадут, как только будет готов и скрылся. Я разлил вино и приготовился слушать.

Не знаю, что уж заповедовал своим последователям пророк, но Ахмат квасил будь здоров. После третьего стакана язык его начал явственно заплетаться, зато он принялся почти без перерыва поднимать заздравные тосты. Он пил за меня, за Лучезара, за Всеволода, за «Переплута», за Верхнюю Волынь и за наше плавание. Я, в свою очередь, поднимал стаканы за Ахмата, Египет и успех его, Ахмата, торговой деятельности. Попутно я узнал прелюбопытные вещи. Оказывается, после Третьей Мировой войны экономика Египта была полностью разрушена. Египет, как и многие страны, был ориентирован на международное разделение труда. А после установления жестких, восьмимерных границ, о международном разделении труда пришлось забыть. Но у Египта оказались открытыми границы с другими странами Африки. Собственно, во всей Африке только одна страна была отделена восьмимерной границей – это Южно-Африканская республика. Границы же между остальными стали еще более условными, чем были до войны. Страны, ориентированные на вывоз сырья и ввоз всего остального, кроме фруктов, оказались не у дел. Вывозить сырье им стало некуда, ничего больше делать они не умели. В результате, Магриб, Алжир и другие страны носили свои названия более чем условно. Они распались чуть не на кишлаки, группирующиеся вокруг редких оазисов и занимающихся разведением финиковых пальм, коз и верблюдов. Причем, вся живность была исключительно трехмерная.

Египет же оказался несколько в лучшем положении, чем другие страны. Дело в том, что именно через Египет шел путь из Европы в Азию. Плавание же вокруг Африки занимало более полугода. Правда, Суэцкий канал сильно пострадал сначала во время войны, потом попросту был занесен песком, его забыли вовремя почистить и он сошел на нет. Но канал нужен был не только транзитным путешественникам, он помогал решать проблемы и самого Египта. И власти приняли решение восстановить канал. Но не Суэцкий, а Нильский. То есть решили не рыть заново канаву по перешейку, а расчистить один из рукавов Нила и соединить его с Красным морем.

Этот канал волшебным образом решал все проблемы. Во-первых, он был внутренним, а если учесть, что Египет не отделен границами только от африканских стран, то пользоваться им могли только сами египтяне и их соседи по континенту. А раз такое дело, то появились две возможности – можно было брать деньги, или товары, в сущности, это одно и то же, за пользование каналом, или же торговать самим. А рядом как раз росли знаменитые ливанские кедры. И предприимчивые арабы принялись на свой страх и риск строить корабли и торговать. Сначала они работали перекупщиками и занимались перевозкой всякой всячины через исконные египетские земли, потом сначала один торговец, затем другой, принялись выправлять документы и торговать на свой страх и риск со всеми, кто жил на южной части Евразийского континента. Собственно, они почти полностью узурпировали торговые пути. И если бы не морские чудовища Индийского океана, и не пираты, резвящиеся в Андаманском и в Южно-Китайском морях, то они вообще могли бы считать, что вытащили счастливый билет на экзамене жизни. Такой, к которому заранее приложена шпаргалка с правильным ответом.

Вот и мой новый знакомец с увлечением занимался национальным бизнесом. Помимо прочего, это был и семейный бизнес. Отец его плавал, и дед плавал и прадед. Правда, прадед плавал простым матросом, но уже дед продвинулся в судовые экономы. Отец же и вовсе стал арматором. Ахмат – четвертый сын в семье был владельцем двух больших кораблей. Причем плавал сам он исключительно для удовольствия. Братья его предпочитали сидеть в Александрии и заниматься руководством компанией, в распоряжении которой было шестнадцать кораблей – по два в собственности каждого из четырех братьев и восемь в распоряжении компании, во главе которой стоял старший брат, а остальные братья занимали более или менее высокие должности. Компании также принадлежали два больших склада в Александрии, и небольшие представительства по всему свету. Хотя, представительствами это назвать можно было с очень большой натяжкой. Говоря по-верхневолынски, это были просто хорошо налаженные контакты с купцами вдоль всего побережья.

Честно говоря, услышав это, я несколько расстроился. Нет, я был рад, что Суэцкий канал, или же Нильский, благополучно функционирует и нам не придется плыть вокруг Африки. Но с другой стороны, я настроился прогуляться до Египта, а тут уже и задела не осталось.

Я подлил своим компаньонам вина, и поделился этой нехитрой мыслью. Всеволод только вздохнул, услышав мои сетования, зато Ахмат отнесся к ним более чем сочувственно. Еще бы – он и сам был авантюристом. Иначе, зачем бы он плавал, вместо того, чтобы наслаждаться радостями семейной жизни и четырьмя женами?

– Не расстраивайтесь, Яромир. Плыть в Александрию вам все равно придется. Вам нужно будет заблаговременно договориться о лоцмане.

– Лоцмане? – удивился я.

– Ну да, вы же пойдете через Красное море. А там без лоцмана не пройти. А хорошего лоцмана трудно найти и зачастую приходится долго ждать. Лоцманы – народ капризный и балованный. Знаете, вам лучше всего будет обратиться в нашу компанию. Селим, это мой второй брат, с удовольствием подыщет вам лоцмана. За некоторую плату, конечно.

Я воспрял духом.

– А вы сейчас идете в Александрию, Ахмат?

– Нет, в Италию. Но я вам дам рекомендательное письмо моим братьям. Фирма Мустафа – так звали нашего отца, и мы назвали фирму в его честь.

Ахмат попробовал было написать нам рекомендательное письмо, но вдруг обнаружил, что руки его не хотят слушаться. Он со вздохом оперся о стол и встал.

– Добрым вином вы угощали, Яромир. Но вот только я не слишком привык пить подобные вещи. Так что придется мне опять ночевать в гостинице. А то какой пример я подам моим людям?

– Вы можете переночевать у меня, – предложил я.

Но у Ахмата были более веселые планы, чем ночевать в тесной каютке на шаткой палубе. Он подхватил меня под руку и повел показывать лучших девочек во всей Элладе.