Текст книги "Стражи границы (СИ)"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

Глава 4 Магия чисел

На знаменитые египетские пирамиды я насмотрелся еще в прошлый раз, но проплывать мимо и не показать пирамиды Яношу я не мог. Поэтому мы сделали остановку в Мисре.

Молодой человек был поражен увиденным, пожалуй, еще в большей степени, чем я. По крайней мере, когда наш гид рассказывал нам о том, как их строили во времена фараонов четвертой династии единовременно по сто тысяч рабов, наш Янош имел совсем уж бледный вид. Как он признался мне на ухо, он просто представил себя на такой блатной работенке, и в очередной раз порадовался, что на его пути встретился Вацлав.

После же, когда наш экскурсовод принялся рассказывать про мистический смысл пирамиды, молодой человек неожиданно заинтересовался.

– Квадратное основание Пирамиды…, – слово «пирамида» наш гид произносил с большой буквы. Раньше я не знал, что это можно различить на слух, теперь же убедился в этом на практике, – … есть постоянное напоминание о том, что Дом Мудрости был твердо основан на непоколебимых законах Природы. На квадрате, углами которого являются Молчание, Глубина, Разум, Истина. Стороны Великой Пирамиды глядят на четыре главных стороны света…, – эка невидаль! Мало таких зданий, что ли? Или же ученые считают, что в старые времена люди не подозревали, с какой стороны восходит солнце? – … что означает противоположности тепла и холода, света и тьмы, – интересно, а что означает такая же ориентация в королевском дворце в Медвежке? – … Далее, – втолковывал гид, – основание Пирамиды представляет четыре материальных элемента, или субстанции, из комбинации которых создано четырехмерное тело человека…, – Интересно, где они видели четырехмерных людей? Четырехмерных лошадей и осликов я видел, а людей – только трехмерных и трехмерных с восьмимерной поправкой. Вроде бы они не совсем восьмимерные, в измерениях с четвертого по восьмое они выглядят еще тоньше, чем я полгода назад, но все-таки как-то выглядят. Но четырехмерные? – … От каждой стороны квадрата поднимается треугольник, представляя трехмерное божественное существо, заключенное в четырехмерную материальную природу…, – Если бы в медвенковском магическом университете преподавали подобные дисциплины, я бы бросил университет, не проучившись даже семестра! – … Если каждая сторона основания рассматривается как квадрат…, – интересно, а почему не куб? – … из которого исходит трехмерная духовная сила…, – нет, из куба все-таки проще, – … тогда сумма четырех сторон гипотетических поверхностей – двенадцать, и четырех гипотетических квадратов – шестнадцать, составляет основание двадцать восемь, что представляет собой священное число низшего мира. Если это число сложить с тремя семерками, составляющими солнце – двадцать один, то получится сорок девять – квадрат числа семь, число Вселенной.

Я окончательно прибалдел от такой постановки вопроса. Нет, все ж таки, а почему они берут квадрат, а не куб? Тогда число гипотетических поверхностей возрастет в… да, в шесть раз, то есть их станет… черт побери, двенадцать на шесть… семьдесят два! – и число гипотетических квадратов возрастет тоже в шесть раз…

– Севушка, сколько будет шестнадцать умножить на шесть?

– Девяносто шесть, – удивленно отозвался Всеволод.

Значит, число гипотетических квадратов станет девяносто шесть. И если к девяносто шести прибавить семьдесят два…

– Что вы считаете, Яромир?

– Сколько будет девяносто шесть плюс семьдесят два?

– Сто шестьдесят восемь, – удивился Всеволод.

– А семь в кубе?

– Триста сорок три. Что вы хотите сосчитать?

– Теперь к тремстам сорока трем прибавь сто шестьдесят восемь.

– Пятьсот одиннадцать.

– Пятьсот одиннадцать? Отлично. А теперь, если сложить все цифры, составляющие это число, то мы получим семь, то есть число мистическое. А если мы это число возведем в квадрат, то получится сорок девять, то есть число вселенной.

– Чего? – растерянно переспросил Всеволод.

Я с удовольствием посвятил Севу в свои выкладки. Тот выслушал меня, встряхнул головой, помолчал и расхохотался.

– Я только не понял, зачем вам понадобилось все это подсчитывать.

– Понимаешь, Севушка, меня заинтересовало, почему они берут квадрат, а не куб. Ведь куб всяко удобнее. Да, а ты где-нибудь видел четырехмерного человека?

Всеволод отрицательно покачал головой и предложил подойти к сфинксу. Гид нам втолковывал значение сфинкса с точки зрения высокой науки и о глубоком символическом смысле его загадки (какое животное утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером на трех?), решаемой с философски-мистической точки зрения, как я вдруг обратил внимание на выбоины на лице этого зверюги.

– Это сделали солдаты Наполеоновской армии, – объяснил экскурсовод. – Варвары и дикари, их бы так, пушечным ядром в морду!

– Жаль, что меня с ними не было, – вздохнул я. – Уж я бы не стал останавливаться на достигнутом. Мне кажется, что именно в этом выстреле был сокрыт глубокий мистический смысл. И число девять, дающую сумму цифр загадки сфинкса, означает число выстрелов прямой наводкой, необходимое для превращения вышеозначенного сфинкса в песок.

Гид обиженно уставился на меня, потом просиял.

– Знаете, а ведь в этой идее что-то есть.

– Безусловно. Нужно только чтобы заряд пушки также был выдержан в строго философско-мистическом плане, – серьезно сообщил я.

Наш гид пришел в полный восторг. Думается, если бы у меня были сейчас при себе подобные заряды, он бы собственноручно провел такое испытание. А что сфинкс превратится в песок, так за идею не жалко!

Я услышал приглушенный смешок и обернулся. Янош взирал на меня в полном восторге от провозглашенной мной идеи.

– Яромир, а вы изучали магию чисел? – поинтересовался он.

– Разумеется, Янчи, в курсе истории магии, – вполголоса объяснил я. – В университете есть курс математической магии, но магия чисел к этому не имеет ни малейшего отношения. По зрелому размышлению наши ученые не нашли магической сущности ни в числе «семь», ни в числе «девять», ни в одном другом из существующих в природе, включая знаменитое число зверя.

– А, помню. Шестьсот шестьдесят шесть, – улыбнулся Янош. – Когда мы были на карнавале в Сыцуве, местный гид поведал нам, о прямой связи этого числа с концом старого света и, соответственно, началом нового. Но мы ведь вам рассказывали…

– Да, действительно. А ты у нас уже бывалый путешественник, мой мальчик.

Янош широко улыбнулся.

– Я очень рад, что вы меня взяли с собой, Яромир.

Я пожал плечами.

Наш гид, воспользовавшись перерывом в нашем разговоре, продолжил повествование. Из его слов я понял, что пирамиду построили атлантические жрецы (интересно, имели ли они отношение к североатлантическому союзу, который я встречал в курсе истории Третьей Мировой войны?) шестьдесят девять тысяч лет назад. Причем сделали они это с помощью каких-то специальных подъемных кранов. Когда я попытался робко вставить, что всего какой-то час назад тот же гид рассказывал нам о рабах и пандусе, экскурсовод лишь величаво отмахнулся:

– То была история для непосвященных, господа, точнее, для неинициированных. На самом деле, пирамиды взяли свое начало от храма в Атлантиде. В те времена, когда Атлантическая цивилизация переживала период рассвета, правители ее рассылали во все стороны своих жрецов, чтобы они научили людей земледелию, скотоводству, грамоте, войнам и, конечно же, мистериям. Темные, невежественные люди окружающих Атлантиду стран, приняли атлантов за богов. Потом же, с гибелью Атлантиды, погибла величайшая цивилизация и боги так и не вернулись к тщетно ожидающим их несчастным людям. Причем, господа, та, первая цивилизация была более великой, чем вторая, разрушенная Третьей Мировой войной. Ведь та изучала Истину, а вторая всего лишь ее практическое приложение. И третья цивилизация Земли также не достаточно обращает внимание на постижение Истины, которая только одна может приблизить человека к Богу.

К этому моменту мы успели спуститься с пирамиды. Конец вдохновенной речи нашего экскурсовода услышал его конкурент.

– Ты опять со своими бреднями, Саид? Сколько ж можно людям голову морочить! Ведь еще до Третьей Мировой войны пирамидологи доказали, что пирамиды построены пришельцами из космоса, которые зашифровали в них не только все математические формулы, но и все тайны вселенной!

– Пришельцы из космоса? – заинтересовался Янош.

– Да, господин. Они оставили после себя много знаков, и величайший из них – пирамида. Когда человечество разгадает тайну пирамиды, оно сможет выйти в космос.

– Да оно же вроде уже выходило, – неуверенно возразил Янош.

– Я имею в виду Космос. Тогда люди смогут общаться на равных с представителями древних цивилизаций.

К нам подошел еще один гид. Кажется, ситуация начала выходить из под контроля.

– Я, господа, представитель древней коптской расы, и я утверждаю, что пирамиды – это усыпальницы фараонов четвертой династии, построенные по проекту Имхотепа.

– Ты можешь вести свой род хоть от Имхотепа, хоть от Осириса, но пирамиду построили атланты, – не выдержал наш гид.

Это уже становилось забавным.

– Полностью поддерживаю вас, уважаемый, – я решил поддержать нашего гида.

– А мне кажется, что все-таки это усыпальница, – возразил Всеволод.

Янош перевел взгляд с него на меня и обратно и хмыкнул.

– Мне кажется, господа, что двух мнений здесь быть не может. Поэтому я выскажу третье. Пирамиду построили пришельцы.

К нам начали подтягиваться другие свободные экскурсоводы. Слово за слово, тюрбаны оземь, да тут еще мы трое аргументировали каждый свою точку зрения. Подоспевшие экскурсоводы в конец оттерли от меня Милочку с ее телохранителем. Я огляделся и понял, что нам пора.

– Линяем, Севушка.

Всеволод кивнул, взял меня за руку и ловко протиснулся наружу. Следом за ним вышли и Янош с другим моим телохранителем, который, для разнообразия, присматривал за ребенком, который был такого же роста и сложения, как и он сам.

Я подхватил Джамилю под руку, и мы поспешили к нашему кораблю. Позади уже начиналась потасовка…

По дороге Всеволод был слишком занят непосредственным исполнением своих служебных обязанностей, чтобы поддерживать разговор, оказавшись же на «Переплуте», и дав команду Лучезару отчаливать пока не поздно, он повернулся ко мне и торжественно изрек.

– Яромир, с вами стыдно находиться в одной компании. То вы мостовую линейкой меряете, то стравливаете несчастных экскурсоводов. Вы им хотя бы заплатили?

– Разумеется, Севушка.

– И то ладно.

– Но я не понимаю, чем ты недоволен. Мостовую я, конечно, и, правда, мерил линейкой, но ты чем упрекать меня, лучше уж упрекни себя, что не носишь в кармане рулетку. А экскурсоводов я вовсе не стравливал. Я просто организовал философский митинг. Спроси у Милана, когда вернемся, он тебе подтвердит, что это его обычная форма. В смысле митинга.

Всеволод сдержал смех.

– А ты, Янош? Да разве это дело такому здоровенному парню нуждаться в няньке? Ты вот что, вместо того, чтобы драить палубу, лучше займись-ка изучением боевых искусств. Я с тобой позанимаюсь. А палубу и Яромир отдраит. Уж Милорад то за этим проследит!

– Ох и договоришься ты у меня, Севушка, – засмеялся я. – А твоя мысль на счет Яноша мне нравится. Ты им, и правда, займись. Янош заодно и определится, хочет ли он учиться на юридическом факультете, или нет.

Янош скептически оглядел Всеволода.

– Вы думаете, у меня получится, господин полковник?

– Получится, – злорадно пообещал Всеволод. – Я буду не я, ежели не получится!

Янош поежился и жалобно посмотрел на меня. Я привычным жестом обнял молодого человека за плечи.

– Ничего, мой мальчик, прорвемся!

Глава 5 Туманы Красного моря

На следующий вечер мы уже были в Исмаилии. Я вооружился письмом Хариса и мы всей компанией отправились разыскивать лоцмана. Джамиля немного знала Исмаилию, так что нужный нам дом мы нашли без труда. Лоцман Амир – невысокий, сухощавый и очень красивый араб – был предупрежден о нашем приходе заранее и ждал нас.

– О, прошу вас, господа. Господин Харис писал, что вы никогда еще не ходили через Красное море? В таком случае, не сочтите за дерзость мой вопрос. У вас есть теплая и непромокаемая одежда?

– Зачем? – удивился я.

– Туманы. Вообще, очень большая влажность. Я, господа, готов отчалить хоть сейчас, но все ж таки лучше потратить лишний день на сборы, чем потом снимать паруса, чтобы обогреть команду.

Я представил команду нашего «Переплута» завернутую в самый большой парус, типа того, в котором я имел обыкновение купаться, и улыбнулся.

– Господин Харис просил меня позаботиться о вас, господа. Если позволите, я сам бы хотел проверить ваше снаряжение.

– Пожалуйста, – согласился я.

– Сейчас вас устроит?

– Безусловно.

– В таком случае идемте, господа. И прошу вас, не считать это за назойливость, неумеренное любопытство, или же, что еще ужаснее, личный досмотр. Просто господин Харис уполномочил меня отвечать за успех вашей экспедиции.

Мы привели Амира на корабль, и я послушно вывалил на кровать всю одежду свою и Милочки. Амир порылся и составом теплых вещей остался доволен. В самом деле, наши костюмы из ангорки были очень даже ничего. А вот насчет непромокаемого – честно говоря, я никогда не заботился о такой статье своего туалета. Джамиля тоже. Амир немедленно обратил на это внимание.

– Непромокаемые костюмы вам придется подкупить, господа. Завтра зайдем в магазин «Товары Красного моря» и все купим. А что у ваших людей?

Амир прошелся сначала по каютам офицеров, потом зашел в матросский кубрик. Наконец, он вернулся в кают-компанию и согласился выпить с нами чаю.

– Что ж, господа, я, безусловно, не смогу лично проследить за экипировкой всех членов вашего экипажа. Сделаем так. Вы, господин Яромир, госпожа Джамиля и офицеры корабля пойдете завтра со мной, и прикупите самое необходимое под моим руководством. А об экипировке матросов позаботятся помощники капитана.

– Хорошо, – согласился я, – сделаем так, как вы считаете нужным.

Я угостил Амира всем, что только нашлось на корабле, кроме спиртных напитков, от которых он отказался, после чего Амир отправился к себе домой, а мы – по каютам спать.

На завтра, в такое время, называть которое в приличном обществе я считаю невместным, Амир явился к нам на «Переплут» и объявил всеобщий подъем. Милорад попробовал было перепираться, но Амир заявил, что подготовка к плаванию дело тонкое и требует времени. И если мы хотим завтра отплыть, то он, Амир, все ж таки настаивает на подъеме.

Боцман вздохнул и прошел в кают-компанию. Я сквозь сон услышал через дверь, как он тихонько говорит моим телохранителям:

– Мне очень жаль, ребята, но придется побеспокоить господина Яромира в такой неурочный час. Наш новый лоцман говорит, что иначе нам никак не уложиться.

Моя охрана, равно как и весь корабль, тихо балдела от манер Милорада.

– Будите его сами, господин Милорад, – предложил командир охраны, в смысле помощник Всеволода в данной экспедиции. – У нас с ребятами и без того опасная работенка, а вы, все-таки, боцман.

Милорад вздохнул так, что я услышал это сквозь сон. Собственно говоря, от всей этой суеты я уже начал просыпаться, но мне это совсем не нравилось. Поэтому я придвинулся поплотнее к жене, и накрыл ухо одеялом.

Раздался осторожный стук в дверь, и в ко мне в каюту осторожненько вошел Милорад.

– Господин Яромир, – тихо проговорил боцман. Потом громче. – Господин Яромир!

Я неохотно повернулся к нему и приоткрыл глаза.

– Господин Яромир, пришел лоцман и говорит, что пора идти в магазин.

– Сколько времени, Радушка?

– Пять часов.

– Он рехнулся, – сообщил я. – Радушка, распорядись накормить его завтраком, я сейчас встану.

– Вам тоже нужно позавтракать. Лучше уедем на неделю позже, но недоедать я вам не позволю. Вы только-только стали похожи на живого человека, а не на заводную мумию.

– Про заводных лошадей слышал, – механически отозвался я. – А вот про заводные мумии…

Милорад рассмеялся.

– Заводная, в смысле, которая двигается, когда покрутишь пружинку, а не в смысле запасная. Вставайте же, господин Яромир.

Я потянулся и вылез из-под теплого одеяла.

Милорад горестно вздохнул и ушел. Я услышал, как он отдает распоряжение накрыть на стол в кают-компании.

Через час наша маленькая компания – судите сами – я, Милочка, Янош, Всеволод, Лучезар, Ратибор, Милорад и все шесть человек моей охраны – то есть всего-навсего чертова дюжина, не считая Амира, а если сосчитать – то ведь как символично – число четырнадцать – а ведь это две семерки, и если их не сложить, а перемножить, то получится сорок девять, то есть число Вселенной… Так вот, вся наша маленькая компания покинула корабль и ступила на исмаилийский причал. Нужный нам магазин был расположен в некотором отдалении от порта. Амир объяснил это тем, что нечего, де, в такие места мотаться кому не след. Он ведет нас не куда попало, а в магазин для местных мареманов.

К магазину мы пришли еще через час. Сначала я безропотно переставлял ноги – что поделаешь, если Радушка меня поднять поднял, а разбудить, по своей деликатности, забыл. Минут же через сорок я проснулся настолько, что поинтересовался:

– А почему мы идем пешком, Амир? Разве в Исмаилии не бывает экипажей?

Амир пожал плечами, на что я не обратил внимания, так как смотрел в другую сторону, и объяснил.

– На четырнадцать человек пришлось бы брать четыре экипажа. А на таком кортеже въезжать в магазин уж слишком круто. Знаете, какие тогда цены заломят?

– Догадываюсь, – я вздохнул. – Далеко еще?

– Минут пятнадцать.

К моему удивлению, магазин был уже открыт.

– Амир, говорите уж сразу. У вас что, принято работать с пяти утра?

– Вообще-то да, – пожал плечами лоцман. – Но зато с двенадцати до пяти вечера у нас сиеста. Вы просто никогда не пробовали работать под палящим солнцем.

Я почему-то вспомнил привидевшуюся мне еще в прошлый раз картинку возведения пирамиды и вздохнул.

– Вы правы, Амир. Не пробовал.

Мы зашли в магазин. Если Амир думал, что привести целое отделение в магазин, вместо того чтобы привезти его же, будет менее заметно, и вообще не станет бросаться в глаза, то он думал о чем-то другом. Вокруг нас немедленно собралась целая толпа продавцов. Один из них вручил мне чашечку кофе, а когда я автоматически передал его Джамиле, немедленно подсунул мне вторую. Я глотнул. Кофе был горячий, крепкий и сладкий. Я, неожиданно для себя, проснулся и пришел в хорошее настроение.

Продавцы, тем временем окружили нас с различными товарами в руках. Все было добротное и непонятное. Например, зачем нужен в море костюм химической защиты времен первой мировой войны… Хотя нет, не первой, а второй. Нужен он был в первую, а изобрели его ко второй. Так вот, зачем он нужен в море, я не понял.

Амир не стал смотреть на предложенный нам ассортимент, а приказал принести морские комбинезоны. Нам принесли все те же костюмы химзащиты, только облегченные варианты. Амир осмотрел, ощупал, остался доволен, после чего велел нам примерять. Я обалдело повиновался. Амир осмотрел меня, сообщил, что костюм плохо на мне сидит, и распорядился принести костюмчик моего размера.

В общем, вся эта кухня продолжалась часа два. За это время мы успели напиться прекрасного кофе, щербета, поесть пирожных и засахаренных фруктов. Поэтому, я не особенно удивился, увидев астрономическую сумму, на предложенном мне счете. Удивился Амир. Более того, он начал яростно торговаться. Он убеждал, бурно жестикулировал, кричал, бросал тюрбан о пол и порывался уйти. Первый раз он вернулся сам, во второй раз его уговорили вернуться продавцы. А словесные обороты Амира во время этого торга были достойны увековеченья на золотых скрижалях. По крайней мере, я таких раньше не слышал, и, надеюсь, не услышу и в дальнейшем. Зато счет сократился, как по волшебству. Примерно так еще через час. Старший продавец еще раз внимательно изучил его, картинно хлопнул себя по лбу и невинно улыбаясь, сообщил, что он по ошибке приписал лишний нолик.

Когда мы вышли из магазина, Амир устало улыбнулся и обратился ко мне:

– Вот так вот, господин Яромир. А если бы мы приехали на экипаже, пришлось бы платить ту сумму, которую нам написали сразу. И то после длительного торга.

– Я что-то не понял, Амир, у вас что, торг – это своего рода спорт, что-ли?

– Что-то вроде этого, – улыбнулся лоцман. – Теперь вы понимаете, почему я не хочу идти за покупками для всей команды?

– Нет, – честно ответил я.

– Вдохновение исчерпал, – вздохнул Амир. – Думается, с этой задачей куда лучше справится ваш боцман. По крайней мере, я еще не встречал боцмана, неспособного изъясняться подобным образом от восхода до заката солнца в день летнего солнцестояния.

К вечеру вся команда была полностью экипирована в соответствии с представлениями Амира. Сам он перебрался на корабль в гостевую каюту. Отчаливать мы должны были рано утром.

Я, грешным делом, боялся, что Амир опять поставит на уши весь корабль ради такого великого события, как отплытие, и велит всем надеть костюмы химзащиты на костюмы из ангорки. А под костюмы из ангорки положит пряности. По моим расчетам, к обеду мы должны были вполне созреть. Но нет, я проснулся часов в одиннадцать утра, оттого, что мне стало скучно спать. Я открыл глаза и увидел, что Милочка встала и уже одевается. Все ж таки непонятно, как я тридцать восемь лет спал один? Хотя нет, понятно. Плохо. В смысле, спал плохо.

Я лениво вышел на палубу, посмотрел на работающих матросов, потом на Милорада.

– Ох, Радушка, а я и забыл! Сейчас иду.

– Куда это вы идете, креветку вам в компот! Вы ведь еще не завтракали!

– Пока я позавтракаю, будет пора обедать.

– Ничего. Идите, ешьте. Я уже распорядился накрыть на стол. И раньше чем через час на палубу даже не высовывайтесь! Разве что погулять…

Мы с Джамилей отправились завтракать. Оказалось, что мы были самыми большими сонями на корабле. Все уже поели, а Всеволод даже успел взять в оборот Яноша.

Пользуясь разрешением боцмана, я появился на палубе даже не через час, а еще позже, зато весь такой преисполненный рвения немедленно приняться за что-нибудь ответственное. Например, палубу отдраить. Завидев меня, Амир подошел:

– Господин Яромир, через полчаса мы будем в Суэце. Распорядитесь, чтобы команда надела защитные костюмы и марлевые маски.

Я оторопело взглянул на него.

– Зачем?

– Увидите, господин Яромир, все увидите. Не хочу вам заранее рассказывать, вам будет не так интересно плыть.

– Но разве в этих костюмах можно работать? – допытывался я.

– Можно, но сложно. А без них и совсем нельзя.

Я передал распоряжение лоцмана Лучезару, взял Милочку и мы пошли облачаться в морскую одежду, соответствующую местной моде.

Судя по тому, что Суэц существовал уже не одно столетие, я ожидал увидеть обычный современный город. Вместо этого обнаружилась небольшенька деревушка, единственной достопримечательностью которой был обширный причал. Все это было несколько непонятно. Если бы Суэц был большим городом, я бы приписал легкую дымку, окутывающее все вокруг, обычному индустриально-городскому фону. Но в Суэце я не заметил такого количества заводских труб, которые были бы в состоянии создать нечто подобное. Я недоумевал до тех пор, пока не обнаружил, что марлевая маска на моем лице стала влажной.

– О, да это туман, – понял я.

– Совершенно верно, господин Яромир, – отозвался Амир. – Я же предупреждал вас, что здесь большая влажность.

– Так это здесь всегда… То-то я думаю, что Суэц здорово усох за последние столетия.

– С тех пор, как вы его видели в последний раз, – подсказал Янош.

Я засмеялся и похлопал молодого человека по плечу.

Амир попросил спустить ему шлюпку и прошел к борту.

– Полагаю, господа, вам лучше не покидать корабль.

– Как скажете, господин лоцман.

Шлюпка вернулась через несколько минут. Матросы сообщили, что Амир отпустил их и прибудет чуть позже на другом плавсредстве. Мы удивились, переглянулись и остались ждать.

Плавсредство, на котором изволил вернуться наш лоцман, оказалось слишком велико для обычной шлюпки. Более всего оно напоминало галеру. Лучезар обозвал его баркасом. Амир поднялся к нам на борт и велел спустить с носа трос, сообщив, что дальше мы пойдем на буксире.

Лучезар отдал соответствующие распоряжения, корабль спустил все паруса и выглядел теперь скучным и несчастным. Мы же все были ужасно заинтригованы. С галеры Амира к нам на борт подняли четыре солидных сундука. По просьбе лоцмана, капитан выделил ему место в трюме. Мне от удивления захотелось есть, я пошел было на камбуз, а потом вспомнил:

– Обедать-то не пора?

– Сейчас распоряжусь, – Ратибор отдал честь и отошел.

Пока мы обедали, «Переплут» взяли на буксир и потащили к морю. Когда через полчасика, или около того, мы вышли на палубу, туман вокруг нас сгустился так, что на одежде оседали капельки воды. Амир спустился в трюм с двумя матросами и вернулся с масками типа тех, что применяют ныряльщики.

– Наденьте, господа, этот туман вреден для глаз.

Мы послушно надели маски, и Амир принялся объяснять.

– Как видите, господа, на масках не оседает вода. Они покрыты специальным влагоотталкивающим слоем. Он же предохраняет маски от запотевания.

– Так нам что, нельзя снимать маски даже в каютах? – переспросил я. – А как же спать?

– Кто о чем, а господин Яромир о радостях жизни, – прокомментировал Всеволод. – Сразу видно молодожена!

– Я уже отдал соответствующие распоряжения, – невозмутимо ответствовал Амир. – Матросы вывешивают на входе в жилые помещения специальные сетки. Боюсь, что помещения придется постоянно окуривать. Иначе вам действительно нельзя будет снимать маски. Курильницы тоже уже разносят.

– Это все было в вашем багаже, – понял я.

– Естественно, господин Яромир. Не предполагали же вы, в самом деле, что я взял с собой четыре сундука нарядов.

– А почему бы и нет, – я пожал плечами.

– Вы, в отличие от меня, богатый купец, но все равно обходитесь гораздо меньшим количеством одежды.

– У каждого свои вкусы.

Лучезар скептически оглядел наш буксир.

– Скажите, господин Амир, вы будете вести наш корабль на буксире по всему Красному морю?

– Да, господин капитан. Это единственный известный мне способ пройти от точки А в точку Б и не налететь на риф.

– Но так мы только по Красному морю будем идти полгода!

– Никак нет, господин капитан. Ровно четыре недели.

– Четыре недели? Это имея два десятка гребцов?

– Не извольте беспокоиться, господин капитан.

Лучезар в досаде отошел к борту и стал смотреть на волны. Тем временем буксир подтащил «Переплут» к устью канала. С корабля было четко видно место, где вода канала смешивается с водой Красного моря. А дальше все скрывала дымка.

Буксир втащил сайк в канал и слегка сдал влево. Мы все дружно ахнули. Мы оказались в лесу.

Мы были в лесу из пушистых, словно подернутых инеем, веток всех оттенков красного, оранжевого, почти желтого, белого, и черного цветов. Левый борт нашего сайка оказался буквально рядом с красным пушистым деревцем. Я протянул руку сорвать ветку, но меня удержал Амир.

– Не нужно, господин Яромир, здесь заповедная зона. Да и вообще сейчас не сезон. В это время года кораллы ядовиты.

– Кораллы? – переспросил я. – Но разве они живут не под водой? Я читал… Впрочем, то было еще до войны.

– Чаще нужно из дома выбираться, чаще, – ехидно вставил Янош. – А то надо же – все воспоминания восьмисотлетней давности!

Впрочем, Янош выглядел таким же ошарашенным, как и остальные.

– Господа, – проговорил Амир, – мне нужно на несколько минут, может быть на часок, спуститься на баркас. Прошу вас руками ничего не трогать и масок не снимать.

– Хорошо, – согласился я. – Лучезар, под твою ответственность.

– Сам знаю, – проворчал капитан. – Нет, и развели же командиров на корабле – топить, не перетопить!

Я обалдело уставился на него.

– Простите, господин Яромир, я вовсе не имел это в виду.

– Да, а что? – переспросил я.

– Только то, что за порядок на корабле отвечаю я. И я не склонен пренебрегать своими обязанностями.

Я кивнул.

– Джамиля, ты уже бывала здесь раньше?

– Нет. Никогда. Я даже не слышала об этом.

– Как тебе это удалось, дорогая?

– Нет, я слышала о кораллах Красного моря, но я не представляла, что они такие.

Тем временем баркас отцепил трос и заплыл на лужайку. Как еще можно назвать свободную полянку среди густого леса? Пусть она даже покрыта водой. Через несколько минут баркас показался снова. Если раньше он тянул на буксире наш сайк, то теперь к корме баркаса было привязано что-то непонятное. Больше всего это напоминало какое-нибудь многомерное животное. Точнее, животных, потому, что их было никак не меньше десятка.

Амир снова попросил страховочный трос, к нему он тщательно прикрепил какой-то конец и крикнул:

– Эй, на борту! Выбирай трос!

Милорад среагировал, и пара матросов стала сматывать трос. Амир подгребал поближе на своем баркасе. Вот, наконец, он смог закрепить последнюю петлю упряжи, по крайней мере, выглядела она, как упряжь, и крикнул:

– Хорош! Все, господин Милорад, принимайте меня на борт.

Амир поднялся на палубу сам и попросил помочь поднять ему еще кое-какой багаж. Судя по виду, это была связка из пятимерных вещмешков какой-то необычной конструкции. Хотя, некоторые блики позволяли предположить, что здесь задействовано не пятое, а седьмое измерение.

– Нужно подождать несколько минут, пока мой баркас отойдет в сторонку и даст нам свободу для маневра.

Сказать, что мы все стояли все это время с отвисшими челюстями, значит сильно преуменьшить наше удивление. Мы даже не могли никак отреагировать на происходящее.

Пока баркас снова отходил на ту же полянку, где он брал животных, Амир закреплял на носу судна какую-то упряжь. Мы все подошли и сгрудились вокруг, мешая работать. Амир усмехался в тонкие, ухоженные усики и ничего не говорил.

Минут через пятнадцать на носу возникло некоторое подобие рулевого колеса с многочисленными веревочками, отходящими к многомерным тварям. Амир убедился, что все путем, и тронул за какой-то выступ на рулевом колесе. Вода перед сайком вспенилась, и сайк тронулся с места. Сначала корабль развернулся и вышел на прежний курс, потом Амир снова что-то поправил на руле, и корабль помчался вперед, словно шел в хорошую погоду под всеми парусами.

– Ну как вам моя запряжка? – горделиво спросил Амир.

– Что это? – вместо ответа спросил я.

– Ради торговых партнеров Мустафы я взял дюжину шестимерок.

– Но ведь это не лошади? – неуверенно проговорил я.

– Нет, господин Яромир, это крокодилы.

Я сел на какую-то полку.

– Я думал, нет, я читал, что крокодилы живут в пресной воде. По крайней мере жили восемьсот лет назад.

На этот раз никто не прокомментировал срок давности моих воспоминаний.

– Да, господин Яромир, – с готовностью согласился Амир, – То трехмерные крокодилы. Они живут в Ниле и его притоках. А многомерные крокодилы живут в Красном море.