Текст книги "Избранные научные труды"

Автор книги: Нильс Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 58 страниц)

Соответственно своей позиции Бор и решал основную проблему спора с Эйнштейном, которая касалась взаимодействия измерительного прибора и измеряемого объекта в квантовой теории. Что касается классической физики, то здесь дело представлялось ясным: понятие контролируемого силового взаимодействия исчерпывало вопрос (а Эйнштейн усматривал в классическом понимании измерения идеал и для квантовой механики).

Бор во многих дискуссиях не смог ни разу убедить Эйнштейна в плодотворности своей интерпретации квантовой механики, когда шёл разговор о разрешении предлагаемых Эйнштейном парадоксов, хотя Бор всегда доказывал несостоятельность последних и, следовательно, неправоту Эйнштейна. В этом, надо думать, имеется свой смысл. У Бора в то время в рассуждениях по квантовой механике выдвигался термин «принципиальная неконтролируемость». Термин «дополнительность», которым тоже пользовался Бор, ещё не имел обособленного от термина «принципиальная неконтролируемость» ясного значения (которое он получил у Бора позже). Спор разгорелся, собственно, о том, какое содержание должно вкладываться в понятие взаимодействия прибора с микрообъектом.

Эйнштейн, отвергая концепцию Бора, отрицал принцип неконтролируемости, в форме которого эта концепция тогда существовала (30—40-е годы). Бор, защищая свою концепцию квантовой механики, полагал в её основу принцип дополнительности, который, однако, тогда не определялся достаточно ясным и однозначным образом и как бы терялся в идее неконтролируемости. Было бы весьма поучительно проследить в деталях логику замечательного спора между Бором и Эйнштейном. Думается, что тогда выявилось бы, что Эйнштейн, полемизируя с Бором, имел серьёзные философские основания не соглашаться с идеей неконтролируемого взаимодействия, а Бор, ратуя за свое понимание квантовой механики, тоже по существу дела не поддерживал «принципиальной неконтролируемости», хотя и пользовался этим термином.

Вот один из парадоксов Эйнштейна, изложенный в его статье «Квантовая механика и действительность» (1948), вариации которого встречаются в его более ранних и более поздних работах ¹. Если система, состоящая из двух электронов (которые когда-то находились в физическом взаимодействии), характеризуется посредством волновой функции, то связанное с измерением первого электрона воздействие изменяет состояние второго электрона даже тогда, когда он очень далеко удалился от первого электрона. Эйнштейн в этих утверждениях, соответствующих содержанию квантовой механики, усматривает парадокс, так как они несовместимы с принципом близко действия, предполагающим существование независимых реальностей в двух отдалённых друг от друга местах пространства. Разрешение этого парадокса, по мнению Эйнштейна, состоит в признании того, что современная квантовая механика даёт неполное и непрямое описание реальности, которое позже должно замениться полным и прямым.

¹ А. Эйнштейн. Квантовая механика и действительность. Собр. научн. трудов, т. Ill, М., 1966, стр. 612 (см. также комментарий к статье 44); А. Эйнштейн. Автобиографические заметки. Собр. научн. трудов, т. IV, М., 1967, стр. 259.

Однако с этим разрешением парадокса согласиться нельзя; вернее парадокса здесь нет, и это показал Бор, хотя его рассуждения не являются вполне удовлетворительными с точки зрения уточнённой терминологии и аргументации последних его работ ².

² Об изложении своих идей в полемике с Эйнштейном 30-х годов Бор пишет: «Перечитывая теперь эти строки, я глубоко сознаю неудовлетворённость и неуклюжесть выражения моих мыслей и чувствую, что эти недостатки изложения должны были сильно затруднять понимание хода моих рассуждений» (статья 72, стр. 427).

Эйнштейн был прав, когда импульсные и пространственные характеристики атомного объекта (квантовое состояние) признавал объективными, иначе говоря, существующими независимо от воспринимаемых человеком показаний прибора; однако он ошибался, когда по сути дела отождествлял эти характеристики с классическими представлениями. Импульсные и пространственные характеристики относятся не к объекту самому по себе, а к объекту в определённых условиях, фиксируемых приборами различных типов; квантовое состояние относится к потенциальным возможностям взаимодействия между объектом и прибором. Философская подоплёка этого положения вещей заключается в том, что атомный объект ведёт себя ни как классическая частица, ни как классическая волна, а как материальная система, своеобразно объединяющая свойства частиц и волн. Рассмотренное Эйнштейном взаимодействие таких двух атомных объектов, а также взаимодействие между атомным объектом и прибором, качественно отлично от всех взаимодействий частиц или полей, которые знает классическая физика, и это отражается квантовой механикой.

Взаимодействие, о котором говорил Эйнштейн в своем парадоксе, это – взаимодействие не силовое, но Эйнштейн признавал только силовые взаимодействия, и в этом, как отметил В. А. Фок, заключалась его ошибка ¹. Несиловым взаимодействием является также взаимодействие между прибором и объектом в квантовой механике. Соответственно с этим отпадает вопрос о контролируемости и неконтролируемости этого взаимодействия (он не имеет смысла) в квантовой механике; по Фоку, здесь речь идёт не о взаимодействии в собственном смысле слова, а о «логической взаимосвязи между квантовым и классическим способом описания на стыке между той частью системы, которая описывается квантовомеханически, (объектом) и той частью, которая описывается классически (прибором)»².

¹ См. В. А. Фок. Замечания к творческой биографии Альберта Эйнштейна. «Успехи физических наук», 1956, LIX, вып. I, 116.

² В. А. Фок. Замечания к статье Бора о его дискуссиях с Эйнштейном. «Успехи физических наук», 1953, LXVI, вып. 4, 601.

В комментируемой статье Бора эта последняя точка зрения ощущается довольно определённо; в ней явственно видно борение понятий, которые со временем уйдут со страниц его работ, с понятиями, точнее отвечающими содержанию квантовой механики, соответствующими установленному и проверенному на опыте математическому аппарату. Об этом свидетельствует тот факт, что понятие «неконтролируемости» – и другие с ним связанные – уступают место мысли о том, что поведение атомных объектов невозможно резко отграничить от их взаимодействия с прибором, понятие дополнительности чётко определяется без ссылки на «неконтролируемость», ряд парадоксов, предложенных Эйнштейном, разбирается таким образом, что идея двойственности частица—волна играет ведущую роль и т.д.

Заканчивается статья замечанием о трудностях взаимопонимания между философами и физиками, а также физиками различных школ, и высказывается мнение, что корень затруднений, несомненно, может иногда лежать в предпочтении определённой терминологии, соответствующей тому или другому подходу. Если иметь в виду, что Бор обращал серьёзное внимание на необходимость крайней осторожности во всех вопросах терминологии, то из сказанного – без всяких «но» – явствует, что Бор считал весьма важным вопрос о философских установках при рассмотрении проблем науки. Не случайно здесь же он говорит о «глубоких истинах», представляющих такие утверждения, что противоположные им тоже содержат глубокую истину ³; хотя Бор говорит об этом как бы в шутку, нет сомнения, что за его полушутливыми словами скрывается серьёзная мысль. Идеей «глубокой истины» Бор руководствовался в своих научных поисках и прививал её своим ученикам. Не требуется особой проницательности, чтобы увидеть, что эта идея есть идея диалектического противоречия.

³ Статья 72, стр. 432.

73 Измерения поля и заряда в квантовой электродинамике [102]

См. комментарий к статье 39.

74 Процессы захвата и потери электронов тяжёлыми ионами при их прохождении через вещество [112]

Тяжёлые заряженные частицы, проходя через вещества, теряют энергию главным образом за счёт неупругих столкновений со связанными электронами атомов тормозящего вещества. Этот процесс приводит к непрерывному уменьшению энергии частиц по мере продвижения через тормозящую среду. Когда скорость частицы становится настолько малой, что происходит захват электронов, скорость потери энергии уменьшается, хотя торможение продолжается. В рамках нерелятивистской квантовой механики вопрос о торможении был впервые рассмотрен Гоунтом ¹, отказавшимся от применяемого Бором рассмотрения атома как осциллятора. Но Гоунт рассмотрел только случай, когда частица далека от атома, и не нашёл существенных отклонений от классической картины Бора. Последовательно квантовомеханическую теорию, основанную на теории возмущений в борновском приближении, дал Бете в 1930 г. ² Относительные достоинства классической и квантовой формул выяснились благодаря работе Блоха ³ (1933 г.), выполненной при содействии Бора.

¹ F. Gaunt. Proc. Cambridge Phil. Soc., 1927, 23, 732.

² Н. Веthе. Ann. Phys., 1930, 5, 325.

³ F. Bloch. Ann. Phys., 1930, 16, 285.

75 Открытие Ридбергом спектральных законов [117]

Доклад, прочитанный 1 июля 1954 г. в Лундском университете на юбилейной конференции по атомной спектроскопии, посвящённой столетию со дня рождения Ридберга.

Иоганн Роберт Ридберг (1854—1919) —видный шведский физик. В 1879 г. окончил Лундский университет, где впоследствии работал научным сотрудником и профессором. Наиболее важные его работы относятся к систематике атомных спектров. Установил общую закономерность в спектрах элементов (комбинационный принцип Ридберга—Ритца). Его именем названа входящая в формулы спектральных серий постоянная 𝑅. Спектральные закономерности сыграли существенную роль в разработке Бором квантовой теории строения атома, наведя его на идею о дискретных энергетических уровнях атома. На основании этой теории Бор установил связь между постоянной Ридберга и квантом действия Планка.

76 Альберт Эйнштейн: 1879—1955 [118]

Бор неоднократно подчёркивал большую роль, которую Эйнштейн сыграл не только в развитии теории относительности, но и квантовой физики. Вспоминая многолетнюю дискуссию с Эйнштейном по принципиальным вопросам квантовой механики, Бор в 1961 г. в Москве в Институте физических проблем говорил: «Ответы на многие вопросы, в свое время вызывавшие ожесточённые дискуссии, в наши дни известны каждому начинающему. А мне хочется сегодня, когда Эйнштейна уже нет с нами, сказать, как много сделал для квантовой механики этот человек с его вечным, неукротимым стремлением к совершенству, к архитектурной стройности, к классической законченности теорий, к единой системе, на основе которой можно было бы развивать всю физическую картину. В каждом новом шаге физики, который, казалось бы, однозначно следовал из предыдущего, он отыскивал противоречия, и противоречия эти становились импульсом, толкавшим физику вперёд. На каждом новом этапе Эйнштейн бросал вызов науке, и, не будь этих вызовов, развитие квантовой физики надолго бы затянулось»⁴.

⁴ См. Б. Г. Кузнецов. Эйнштейн и Бор, в кн. «Этюды об Эйнштейне». М., Изд-во «Наука», 1970, стр. 327, 328.

77 Единство знаний [124, 135]

Статья своим содержанием ярко демонстрирует тот факт, что известная часть естествоиспытателей на Западе находит философию нашей эпохи не в традиционных материалистических, идеалистических, позитивистских системах, а в общих концепциях современного естествознания.

Выдвинутая Бором философская идея дополнительности, которая принесла богатые плоды в атомной физике, применяется её автором к исследованию некоторых принципиальных вопросов биологии, проблем, относящихся к взаимоотношению науки и искусства, науки и религии, некоторых социологических вопросов, психологии, в частности, проблемы свободы воли, вопросов национальной культуры – таков примерно перечень проблем, о которых говорится в статье.

Идею дополнительности различных аспектов физических явлений, конечно, можно извлечь из теоретического материала атомной физики и сформулировать в общем виде для применения её в не-физических областях. Это возможно тем более, что дополнительность – форма диалектического противоречия, а последнее – как доказывается в марксистской философии – источник развития в природе, обществе и мышлении. Диалектический же характер мышления Бора отмечали физики, которые создавали и развивали квантовую теорию ¹.

¹ См.: W. Pauli, Wahrscheinlichkeit und Physik. «Dialectica», 1954, v. 8, № 3, p. 118; В. Гейзенберг. Открытие Планка и основные философские проблемы атомной теории. «Успехи физических наук», 1958, LXVI, вып. 2, 169; В. А. Фок. Дискуссия с Нильсом Бором. «Вопросы философии», 1964, № 8, стр. 50.

Однако принцип дополнительности, возникший и развившийся на почве физики XX века, несравнимо уже и беднее содержанием, чем принцип диалектического противоречия – ядро материалистической диалектики, выросшей на столбовой дороге развития философской мысли. Здесь нет надобности входить в детали. Сама статья, о которой идёт речь, по своему объективному содержанию доказывает, что дело обстоит именно таким образом.

Когда в статье говорится о физике и её проблемах с точки зрения дополнительности, рассуждения Бора ясны, убедительны, схватывают суть вопроса во всей его конкретности. Когда же Бор обращается к другим наукам или говорит об искусстве, религии, о социологических проблемах, рассуждения его теряют конкретную содержательность, и анализ ситуаций с дополнительными чертами в биологии, психологии или сознании дальше своего рода теоретико-познавательных аналогий не продвигается.

Вместе с тем такого рода теоретико-познавательные аналогии по своему интересны; их разбор помогает по новому взглянуть на некоторые неясные проблемы отдельных наук, в том числе физики, особенно в отношении их связи друг с другом и другими областями человеческой культуры.

78 Математика и естествознание [119]

В статье рассматривается в общих чертах роль математики в естествознании в его историческом развитии, включая создание квантовой физики. Основное внимание обращается па этот последний период.

Подчёркивается тесная связь между физическими и математическими исследованиями со времени Галилея и Ньютона: «Открытия в физике стимулировали работу математиков, а математические абстракции и обобщения в свою очередь способствовали прояснению физических проблем».

Принципиальный интерес представляет тот факт, что «математические обобщения, которые развивались вне связи с практическими применениями, а просто для достижения логической гармонии, оказались очень удобным инструментом для осуществления грандиозной программы Эйнштейна».

Рассматриваются открытие кванта действия, проблема взаимодействия между объектом и измерительным прибором, принцип дополнительности в духе идей, изложенных в прежних работах Бора. Квантовомеханический формализм трактуется в соответствии со следующим утверждением: «некоммутативность символических операторов прямо отражает взаимную несовместимость экспериментальных установок, которые позволяли бы производить точное измерение соответствующих физических величин».

В качестве вывода из всего рассмотренного в статье утверждается относительно математики и относительно физики, что «никакое соотношение не может быть определено вне соответствующих логических рамок и что всякая кажущаяся дисгармония в описании знаний может быть устранена лишь с помощью расширения системы понятий».

79 Атомы и человеческое познание [121]

Статья написана частично в историческом и, главным образом, логическом плане, причём особо подчёркивается то новое и радикальное, что было принесено развитием исследуемой проблемы и прогрессом познания.

В той части статьи, в которой говорится об атомизме и физике до открытия кванта действия, отмечается глубокое влияние древнего атомизма на развитие механистического понимания природы и решающее значение опытных исследований для выявления закономерностей классической физики. В принципах механики Ньютона «были заложены основы для детерминистического описания» (если иметь в виду механический детерминизм», то с Бором нельзя не согласиться).

Приводятся данные о том периоде развития физики (XVIII—XIX вв.), когда думали, что система понятий классической механики даёт надлежащие средства для описания всех физических явлений. Показывается очень рельефно, как развитие классической физики и связанного с ней атомизма открыло «путь к установлению свойства цельности атомных процессов, – свойства, далеко выходящего за пределы старого учения об ограничении делимости материи». Открытие Планком кванта действия «ясно показало, что классическое физическое описание является идеализацией и имеет ограниченную применимость». В квантовых процессах «мы встречаем закономерности, совершенно чуждые механистическому пониманию природы и не поддающиеся наглядному детерминистическому описанию».

Большая часть статьи посвящена вопросам, как в физике решались задачи философского характера, поставленные открытием кванта действия; «... не раз пришлось вспомнить о трудности ориентироваться в области опытных фактов, не похожих на те, для описания которых приспособлены наши способы выражения». Отмечается, что Планк «подчёркивал затруднительность отказа от классических принципов...», а Эйнштейн «смело указал на необходимость принимать во внимание квант действия в индивидуальных атомных процессах». Открытием фотона он поставил своеобразную дилемму о волне и частице в применении к свету. Открытие же Резерфордом атомного ядра и установление планетарной модели атома и неудача решения проблемы его устойчивости при помощи классической механики и электродинамики привели, в конце концов, к мысли, что для того, чтобы «получить непротиворечивый отчёт об атомных явлениях необходимо в ещё большей мере отказаться от наглядных представлений и что нужна радикальная переформулировка всего описания, чтобы освободить место для всех тех особенностей явлений, которые связаны с квантом действия».

Далее, говорится о математическом аппарате квантовой механики, причём обращается внимание на его статистический характер, который «выступает как естественное обобщение описания классической физики». Доказывается ошибочность взглядов физиков и философов, сомневающихся в том, что вероятностное описание атомных явлений – исчерпывающее описание.

Большое место занимает рассмотрение принципа дополнительности. Термином «неконтролируемое взаимодействие» Бор не пользуется. Он отмечает, в частности, что когда в дискуссиях появилось много предложений, имевших целью «полное контролирование взаимодействий», то в соответствующих рассуждениях не обращали должного внимания на тот факт, что «самое описание действия измерительных приборов предполагает, что все обусловленные квантом взаимодействия между прибором и атомным объектом неотделимы от явления».

Из других философских вопросов, относящихся к принципу дополнительности (они также рассматриваются и в других работах Бора), остановимся в заключение на следующем. Иногда в понятии дополнительности видели ссылку на субъективного наблюдателя, «несовместимую с объективностью научного описания». В каждой области исследования необходимо, конечно, «сохранять резкое разграничение между наблюдателем и содержанием наблюдений». Но открытие кванта действия обнаружило, что «для разумного использования понятий, на которых основаны сообщения об опытных фактах, необходимы предпосылки, до того незамеченные. В квантовой физике описание действия измерительных приборов является ... необходимым условием для определения самого явления». И Бор ставит вопрос о том, что в опыте нельзя проводить резкую отличительную черту между познаваемым объектом и познающим субъектом, наблюдаемой системой и прибором, применяемым для наблюдения (в ряде других работ он анализирует аспекты этого вопроса). Одна иллюстрация из повседневного опыта, принадлежащая самому Бору. Если держать палку свободно, мы чувствуем её как внешний предмет, при крепком же охвате чувство чужого тела теряется, и ощущение соприкосновения локализуется в точке, где палка соприкасается с исследуемым телом (см. статью 34, стр. 60)¹.

¹ Бор говорит о фундаментальном различии между измерительным прибором и изучаемыми объектами. Вместе с тем он подчёркивает относительность различия между субъектом и объектом в области опыта, между наблюдаемой системой и прибором. Примером может послужить известный мысленный эксперимент Гейзенберга с γ-микроскопом. Наблюдатель узнает о координате электрона тем точнее, чем меньше длина волны света, т. е. свет (с его волновыми свойствами) служит ему средством познания поведения электрона. Но квантовые свойства того же света (то, что представляет собой поток фотонов) делает его своего рода неотъемлемой частью познаваемого поведения электрона. В итоге координата и импульс электрона оказываются дополнительными понятиями.

Бор не применяет термина «подготовляющее устройство», который сделал бы в данном случае яснее его идею, как он не применяет и термина «относительность к средствам наблюдения». Эти термины позволили бы уяснить глубже содержание его основных идей и сделать доступнее общий ход его рассуждений. Они применяются другими авторами ².

² Термин «относительность к средствам наблюдения» был введён впервые В. А. Фоком. (См. приложение к этому тому, стр. 648.)

80 Предисловие и введение к сборнику «Атомная физика и человеческое познание» [124, 131]

См. комментарий к статье 35.

Для русского издания (1961 г.) Бор написал следующее предисловие:

«Мне доставляет большое удовольствие, что это собрание моих работ стало доступно русскому читателю. Я особенно признателен моему старому другу академику Фоку, всегда проявлявшему такой активный интерес к обсуждаемым здесь проблемам, за его инициативу в организации русского издания моих работ и за взятый им на себя тяжёлый труд по их переводу.

Копенгаген, март 1961 г.

Н. Бор»

В русском издании сборника помещены также две работы Бора, не вошедшие в английское издание 1957 г. (статьи 81 и 82).

81 Физические науки и проблема жизни [123]

В докладе, прочитанном в Датском медицинском обществе в 1957 г., Бор уточняет основные положения, высказанные им в своих предыдущих выступлениях но проблемам жизни. Касаясь проблемы органической целесообразности, он характеризует в этой связи воззрения своего отца, физиолога X. Бора, под влиянием которого в значительной мере формировались взгляды самого Н. Бора по данной проблеме.

Рассматривая «механистические и финалистические» взгляды в биологии как «взаимно дополнительные», Бор имеет в виду не философские течения механицизма и финализма. Речь в данном случае идёт, с одной стороны, о «применении чисто физических и химических идей к биологическим проблемам», и, с другой стороны, о применении «таких понятий, как целесообразность, которые чужды физике, но так прекрасно приспособлены к описанию органических явлений».

82 Квантовая физика и философия [125]

В статье отсутствует понятие «неконтролируемое взаимодействие», которому Бор придавал важное философское значение в своих прежних работах. Термин «дополнительность», сохраняемый Бором, обозначает своеобразное соотношение различных опытных данных об атомных объектах, полученных при помощи разных экспериментальных установок. Эти данные, хотя кажутся противоречащими друг другу при попытке свести их в одну картину, на самом деле исчерпывает всё, что можно узнать о предмете.

Описание атомных явлений, отмечается в статье, имеет «совершенно объективный характер в том смысле, что оно обходится без явной ссылки на какого-нибудь индивидуального наблюдателя». Утверждается также, что в квантовой механике мы имеем дело «не с ограничениями точности измерений, а с ограниченной применимостью пространственно-временны́х понятий и динамических законов сохранения».

В квантовой механике «слово „измерение" должно ... употребляться в своем прямом смысле количественного сравнения (сравнение с эталоном)». В этой статье Бор высказывается против применения таких выражений, как «наблюдение возмущает явление» или «измерение создаёт физические атрибуты объектов». Правильное применение понятия «дополнительность» предполагает признание того, что взаимодействие между измерительным прибором и объектом составляет неотъемлемую часть явления.

Подводя итог, Бор приходит к заключению: «... более широкие рамки дополнительности отнюдь не означают произвольного отказа от идеала причинности. Понятие дополнительности непосредственно выражает наше положение в вопросе об отображении фундаментальных свойств материи, которые считались подлежащими классическому физическому описанию, но оказались вне пределов его применимости».

Таким образом, в этой статье сделан существенный шаг к материалистическому и диалектическому воззрению на квантовую механику. В ней изложена концепция дополнительности, в которой уже не находит себе места идея «неконтролируемого взаимодействия» в полном виде. В этом изложении ярко выражается антитетика корпускулярных и волновых представлений. Сопоставление этих представлений в некоторой антиномии всегда играло решающую роль в концепции дополнительности, но в прежних работах Бора указанная антитетика была затемнена идеей «неконтролируемого взаимодействия». Более того, хотя имеются общие черты между рассуждениями Бора о дополнительности и учением об антиномиях Канта, однако, если взять логическую сторону дела (отвлекаясь от того, что Кант – философ, а Бор – физик), то концепция дополнительности несомненно совершеннее, чем учение об антиномиях.

Кант дальше постановки вопроса о диалектическом противоречии не пошёл (в этом упрекнул его Гегель), а Бор не только поставил вопрос о диалектическом противоречии в той области знания, которой он занимался, но и нашёл оригинальные пути его разрешения.

Дополнительность – несомненно форма диалектического противоречия и, как показали Бор, его сторонники и последователи, логика этого диалектического противоречия есть логика развития атомной физики.

Эта статья помещена также в сборнике, посвящённом 100-летию Макса Планка, под названием «О гносеологических вопросах квантовой физики» [126]. В сборнике статья начинается следующим дополнительным абзацем:

«Развитие квантовой физики, которая благодаря плодотворному сотрудничеству целого поколения физиков так усилила наши знания об атомных процессах и о строении материи, представляет собой один из самых богатых периодов в истории физики. Кто был свидетелем этого развития, всё время имел повод любоваться вдохновением и проницательностью, которые привели Макса Планка к его основополагающему открытию. От его благородной личности у меня остались воспоминания, которые я навсегда сохраню с благодарностью, и в мыслях я часто возвращаюсь к нашим беседам об общем гносеологическом вопросе, который возник как раз благодаря его труду и который так сильно занимал его самого. И поскольку меня пригласили участвовать в данном юбилейном сборнике, мне бы хотелось предложить немецкий перевод краткой статьи, в которой я попытался показать сегодняшнее состояние этих проблем и которую я подготовил для сборника „Philosophy in the Mid-Century“» ¹

¹ Статья 82. – Прим. ред.

83 Квантовая физика и биология [127]

Бор отмечает, что достижения молекулярной биологии, в частности открытие генетического кода, в целом подтверждают правильность «постепенного разъяснения биологических закономерностей» на основе методологического принципа, признающего дополнительность физико-химического подхода и целостного биологического подхода.

Весьма интересно замечание Бора относительно некоторых принципиальных ограничений познавательных возможностей методов кибернетики в биологии.

84 Предисловие к сборнику «Теоретическая физика XX века» [129]

Сборник посвящён памяти выдающегося физика Вольфганга Паули (1900—1958). Паули родился в Вене; там же окончил гимназию. Затем учился в Мюнхене у Зоммерфельда и в Гёттингене у Борна. В 1922—1923 гг. работал с Бором в Институте теоретической физики в Копенгагене, что оказало решающее влияние на его дальнейшее научное творчество. В 1923 г. стал доцентом университета в Гамбурге, в 1927 – профессором Высшей технической школы в Цюрихе. Здесь он работал до конца жизни, за исключением лет войны, когда он был в Институте перспективных исследований в Принстоне (США). В 1925 г. сформулировал принцип запрета, в 1931 г. высказал гипотезу о существовании нейтрино. Объяснил парамагнетизм электронного газа в металле, построил теорию спина электрона. Ему принадлежат фундаментальные работы по квантовой теории волновых полей, по мезонной теории ядерных сил, а также ряд блестящих обзоров по кардинальным вопросам современной физики. Лауреат Нобелевской премии (1945).

Статьи сборника отражают историю и современное состояние тех областей физики, в развитии которых принимал участие Паули (квантовая механика, квантовая теория поля, теория относительности, теория твердого тела, статистическая механика, физика элементарных частиц). Их авторами являются крупнейшие физики: Р. Крониг, В. Гейзенберг, Г. Вентцель, Ф. Виллар С, Р. Йост, X. Казимир, Р. Пайерлс, М. Фирц, В. Баргмани, Б. Ван дер Варден, Л. Д. Ландау, By Цзянь-сюн.

85 Возникновение квантовой механики [137]

Вступительная статья к сборнику «Вернер Гейзенберг и физика нашего времени», изданном в связи с шестидесятилетием со дня рождения Гейзенберга. Авторами статей были физики, внесшие существенный вклад в развитие квантовой механики и теории ядра: Ф. Вейцзекер, О. Клейн, П. Иордан, Ф. Блох, М. Борн, А. Ланде, Г. Вентцель, Ф. Хунд и др.

Вернер Гейзенберг (р.1901) – выдающийся немецкий физик-теоретик, один из создателей квантовой механики и теории атомного ядра. Родился в Вюрцбурге, в 1923 г. окончил Мюнхенский университет, где учился у Зоммерфельда. Сотрудничал с Борном в Гёттингене, в 1924—1927 гг. был сотрудником Бора в копенгагенском Институте теоретической физики и преподавал в Копенгагенском университете. С 1927 г. – профессор в Берлине, Лейпциге и Гёттингене, с 1946 – директор Института теоретической физики общества Макса Планка в Гёттингене. В 1925 г. предложил первый вариант квантовой механики, получивший название матричной механики, в 1927 г. установил принцип неопределённости. Основоположник квантовой теории ферромагнетизма. Ему принадлежат фундаментальные работы по теории атомного ядра, квантовой электродинамике и физике элементарных частиц. Лауреат Нобелевской премии (1932).

86 Воспоминания об основоположнике науки о ядре и дальнейшее развитие его работ [138]

Переработанный текст лекции памяти Резерфорда, прочитанный 28 ноября 1958 г.; опубликован лишь в 1961 г. Статья даёт развернутую картину развития атомной и ядерной физики в период с 1911 по 1937 гг.