Текст книги "Напарница"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 47 страниц)

– Я полагаю, вам ответ на мой вопрос должен быть известен лучше, нежели ей, – холодно ответила Аманда. – Вы ведь наверняка в курсе тех дел, которые мой жених имеет – или имел – с этим господином.

– Э, нет, хозяюшка, не надо так круто! Я человек маленький, семья у меня большая, какое мне дело, чего там хозяева делят? Мне сказали – приди-ка ты, Лебен, будет нужда в тебе и твоей шпаге, я и пришёл, а дальше моё дело маленькое. Вы лучше у подружки своей поспрашивайте, а ещё того лучше – у жениха всё узнайте, он вам лучше расскажет, а я ведь так, пустое место…

– Да отвечайте же, любезнейший хозяин, – разозлилась я увёрткам бандита. – Или я сама скажу, мне, в конце концов, терять нечего!

– Да как прикажете, милостивая хозяюшка, – бросил на меня Лебен сочувствующий взгляд. – Слыхал я краем уха, будто бы ходит за вами кровосос один, и только через вас его поймать можно, потому как больше никого он к себе не подпускает, а за вас так хоть в огонь бросится. Но кто ж будет таким сплетням верить, особенно про такую хорошенькую да приличную девушку!

– Ходит?! – резко переспросила Аманда. – Кати, что это всё значит? Лебен, ответьте, что значит – «ходит»?!

– Да будто вы сами не знаете, – буркнул бандит, явно не одобряющий выбора хозяина. – Вот как ваш жених за вами ходит, так и другие мужчины ходят, только одни из женщин кровь пьют, а из других женщины, да с деньгами в придачу!

И он захохотал, весьма довольный своим чувством юмора.

– Кати, ответь мне, – схватила меня барышня за свободную руку. – Должна ли я понимать, что у тебя есть жених, и его все считают вампиром? И он навещает тебя по ночам? И он… пьёт твою кровь?

– И не только все, хозяюшка, – вмешался Лебен, – но и он сам как будто от вампирства не отказывается!

– Молчите! – резко приказала барышня. – Кати, я жду!

– Ну, так ждать вы можете сколько угодно! – зло ответила я, вырывая у Аманды свою руку. – Я, слава богу, вам давно не служанка, и отчётом не обязана!

– Но, Кати… – удивилась моему отпору Аманда.

– И зовут меня давно не «Кати», к вашему сведению! Хотите знать правду – прекрасно! Нет, у меня нет никакого жениха, которого бы все считали вампиром.

Аманда вздохнула с облегчением, но я безжалостно продолжала:

– У меня есть любовник. – Аманда охнула. – И – да, к чему скрывать, здесь все уже знают – он вампир. Кому не нравится – могут разыскать его и сразиться на шпагах, коли приспичит! Он будет убит так быстро, что даже не увидит, как это случится. Довольны вы моим ответом?

– Вот это отбрила так отбрила, – одобрительно усмехнулся Лебен, и остальные пять бандитов, до того не вмешивающиеся в разговор, разразились сочувственными замечаниями.

– Но, Кати… – жалобно пролепетала Аманда. – Вам нельзя так жить… Это неприлично…

– Плевала я на приличия! – грубо воскликнула я.

– Вы должны немедленно, тотчас же пожениться! – закончила свою мысль Аманда, не обращая внимания на свой ответ. Да, моя барышня буквально помешана на приличиях, если может предлагать такое!

– Эк вы сказанули-то, хозяюшка, – вмешался Лебен. – Кто ж его, кровососа-то обвенчает? Испокон веку так заведено, чтобы люди женились или не женились на тех, кто нравится, а вампиры жили по своим законам и людей не беспокоили.

– И каковы же их законы? – немедленно спросила Аманда. Я тяжело вздохнула, этот разговор начал меня утомлять, и пока прояснил только одно: бандиты не спустят с меня глаз и не дадут мне и шага сделать в сторону. Проклятый Дрон их тщательно подготовил! Однако же лучше мне обратить своё внимание на поединок. Кто знает, может, я тем самым подам пример остальным, и Лебен, наконец, отпустит мою руку?

– Например, они съедают женщину умершего собрата, – бросила я через плечо. – Выпивают всю её кровь на «поминках», если, конечно, она человек, а не такой же вампир, как и они. Очень удобно – никакой скорби, никакого траура, и наследства тоже с ней делить не надо.

– Ты шутишь, Кати! – ахнула Аманда.

– Поверьте, мне сейчас не до шуток, – буркнула я.

Тем временем поединок продолжался – явно не так удачно для Дрона, как он самонадеянно полагал, затевая его. Посол, хоть был и немолод и не часто обнажал шпагу, оказался достойным противником и удерживал молодого авантюриста на расстоянии, не давая подойти и нанести удар.

– Это он перед вами рисуется, – решил внести пояснения Лебен. – Думал, вы смотрите.

– Рисуется? – резко переспросила Аманда. – Вы хотите сказать, Дрон затеял всё это не всерьёз?

– Ещё как всерьёз, хозяюшка, – мрачновато ответил бандит. – Только он молодой ещё, вот и лестно умение своё показать перед девушками. Вы уж поверьте, без вас он бы Хозяина первым выпадом бы положил, потому как тот и шпагу держать не умеет, и открывается при каждом ударе.

– «Устрицы»! – прошипела я себе под нос, но меня, кажется, никто не услышал.

«Ш-ш-ш, девочка моя, не раздражай этих людей» – предупредил меня напарник.

«Гари! Ты где?»

«Рядом. Близко. Я вижу вас, и ты отсюда могла бы меня видеть, но не стоит. Не оглядывайся по сторонам, ты меня выдашь».

«Ты можешь забрать меня отсюда?»

«Нет. Извини, моя девочка, – раздражённо ответил вампир. – Слишком много рябины, мне не подойти ближе. Я, конечно, мог бы перестрелять их всех, но хотел бы обойтись без этого. Сегодня я убил ребёнка, и мне противно».

«Как ты можешь жалеть этого типа!» – упрекнула напарника я.

«Как-то получается, моя хорошая, – усмехнулся вампир. – Подожди. Когда победят, они расслабятся и рано или поздно потеряют бдительность. Немного терпения, и мы вытащим тебя отсюда без лишних трупов».

«Хорошо» – согласилась я, и сама не питавшая слишком большой радости при мысли о смерти людей, с которыми я только что вполне дружески разговаривала.

«Я знал, что ты согласишься, родная, – засмеялся напарник. – Кстати, можешь обратить внимание на их драку: как-никак, это в твою честь!»

«Смеёшься, – упрекнула я. – Как будто мне приятно, когда мужчины делают из-за меня глупости!»

«Это всякой женщине приятно, моя девочка, – не согласился вампир. – К тому же господин посол делает это вовсе не ради тебя… Возможно, Дрон Перте тоже».

«А мне и дела нет!»

«Зато мне есть, – серьёзно ответил вампир. – Лучше тебе всё же смотреть, а потом сказать Дрону Перте что полагается в таких случаях – глядишь, он веселее станет, а там и расслабится».

Совет был хорош, хоть и не умею я улещивать мужчин, как тому учат барышень на выданье в хороших домах. Однако я перенесла внимание на бой как раз вовремя. Не то выгадав подходящий момент, не то устав от острийского варианта игры в «кошки-мышки», Дрон Перте перешёл к более решительным действиям, и сейчас вовсю теснил своего противника, который, как я могла судить, перестал нападать, и теперь только защищался. Окружающие их бандиты расступились, чтобы не мешать дерущимся, но, вместо того, чтобы перейти на новое место и продолжить наблюдение за дракой, обнажили шпаги и ринулись друг на друга. Аманда горестно ахнула при этом свидетельстве мужского неразумия, а наши охранники одобрительно засвистели.

Вскоре пустырь заполнился размахивающими шпагами людьми, и в неверном свете луны нельзя было понять, кто к нам ближе: люди Дрона или люди посла, и где же, кстати, сами главари: они перемешались с другими дерущимися. Воздух наполнился металлическим лязгом оружия, стонами, проклятиями и предсмертными криками. Боль, смерть и страдания, казалось, были повсюду. Каждую минуту могла решиться наша судьба, и нам пришлось бы или спасаться бегством или сдаваться на весьма и весьма сомнительную милость победителя, причём у меня создавалось впечатление, что бандиты, сообразуясь с законами местной чести, скорее умрут, чем позволят нам сделаться призом в этой ужасной игре. Одним словом, мне приходилось рассчитывать только на мастерство Дрона Перте как фехтовальщика и как полководца и, если в первом я не сомневалась, то о втором не могла судить сколько-нибудь ясно.

Аманда за моей спиной тихонько шептала молитву, наши охранники одобрительными возгласами подбадривали товарищей, а Лебен, всё ещё державший меня за руку, сдавил её так, что она онемела до самого локтя. Однако я и сама не замечала этого, пока наполненный ужасным шумом сражения воздух не пронзился особенно громким и мучительным криком, заставившим меня очнуться. Ждать окончания боя мне казалось бессмысленным, коль скоро нашёлся такой прекрасный повод освободиться, а нет – так хоть спасу свою руку от незаслуженных кровоподтёков!

– Послушайте, любезнейший хозяин, – с понятным раздражением произнесла я. – Мне ясно ваше рвение и старание, с которыми вы стараетесь меня защитить. Однако, будьте любезны, не сжимайте так сильно мою руку, вы её, того и гляди, раздавите.

– Слышите, Лебен? – немедленно подхватила Аманда. – Извольте слушаться даму и отпустите её немедля! Что же, вы думаете, она сбежит среди ночи – одна! – от своих друзей и защитников?

– Прикажете отпустить? – глуповато отозвался охранник.

– Да, приказываю! – разгорячилась Аманда. – Отпустите немедленно!

– Прикажете отпустить, милостивая хозяюшка? – уже громче спросил Лебен, словно никак не мог разобраться в простейшей просьбе.

– Да, любезнейший хозяин, прошу и приказываю меня отпустить! Что толку остаться в живых, если вы мне изуродуете руку!

– Так я ж могу полегче держать! – запротестовал бандит.

– Уж позвольте, любезнейший хозяин Лебен, с вами не согласиться! Когда вы видите, как дерутся ваши товарищи, вы сами себя не помните, и кулаки у вас сжимаются без всякого желания с вашей стороны. Если вы продолжите меня держать, вы снова сдавите мне руку, и уж точно искалечите на всю жизнь. Нет, я не спорю, коли хозяин Дрон Перте отдал вам такой приказ, так вы не стесняйтесь! Можете сразу отрубить мне руку для надёжности!

– Да побойтесь бога, милостивая хозяюшка! – ещё громче заговорил Лебен, буквально срываясь на крик. – Да чтобы я хоть волосок на вашей голове тронул, как у вас язык-то поворачивается! Уж я отпущу, так вы потом только на меня не пеняйте, коли что не так, и перед хозяином заступитесь.

– Да отпустите же её, вы, болван! – закричала Аманда, взбешённая этим потоком слов, которые, будто назло, расходились с делом.

– Отпускаю, милостивая хозяюшка, отпускаю! – громче прежнего произнёс Лебен, разжал, наконец, свою руку и с обиженным видом отвернулся от нас обеих. Я вздохнула с облегчением и украдкой потёрла болящее запястье. Хватка у разбойника железная, врагу не пожелаю оказаться у него в руках. Впрочем, это не моя забота. Ученики Мирона убиты, а, кроме них, мне некого опасаться – если, конечно, я останусь одна хотя бы на минутку. Продолжающаяся драка, до которой мне больше не было никакого дела, играла мне на руку – отвлечёт бандитов от меня и даст мне долгожданную возможность скрыться. Так. Теперь только не торопиться. Не оглядываться, не волноваться, смотреть на поединок вместе со всеми и медленно, шаг за шагом продвигаться в сторону. Не волноваться. Ни в коем случае не волноваться. Шаг. Другой. Третий. Все смотрят на поединок, не могут не смотреть, а меня тут нет и никогда не было. Четвёртый. Пятый. Ещё бы шагов пять для верности, а там можно и бегом. Шестой. Седь…

За спиной, непонятно откуда, раздался пронзительный свист, громкостью превосходивший всё, до сих пор мной слышанное этой ночью. Забывшись, я обернулась, и в этот самый момент грянул выстрел. Откуда стреляли, я не могла понять, только мелькнула в воздухе чёрная тень, и что-то толкнуло меня в грудь, заставляя закричать и пошатнуться, теряя сознание.

Чьи-то руки – слишком слабые, чтобы удержать – немедля подхватили меня, и над ухом раздался надоевший уже возглас:

– Кати! О, Кати, боже мой, что же с тобой происходит?!

Потом, кажется, барышню оттеснили в сторону, потому что я не коснулась земли, а руки, удерживающие меня, стали другими – сильными и уверенными.

– Не толпитесь вокруг, – приказал знакомый до оскомины голос.

– Дрон, о, Дрон! – воскликнула Аманда. – Кати… что с ней?! Как она здесь оказалась?

– Всего лишь обморок, – категорично отозвался авантюрист.

– Хозяин… – как будто нерешительно и виновато проговорил Лебен.

– Всё в порядке, я не сержусь на вас, – быстро отозвался сын синдика. – Мы победили и все, кажется, живы. Ивона, дорогая, как вы себя чувствуете?

– Серебро… – выдавила я по-дейстрийски. – Жжётся!

– Она бредит! – в ужасе воскликнула Аманда.

– Не думаю, – возразил Дрон, и в этот момент сознание полностью вернулось ко мне. Я оттолкнула поддерживающие меня руки – конечно же, это был Дрон Перте! – и огляделась по сторонам.

– Как долго я была без сознания?

– Не больше пары минут, сколько я могу судить, – отозвался Дрон, пристально меня рассматривающий. Грудь разрывала чудовищная боль и я невольно держалась за сердце, как будто этим могла остановить смерть… Смерть?! – Вы не ранены, сударыня? Позвольте, я посмотрю.

С этими словами авантюрист отвёл мои руки и ощупал больное место. Странно, но от прикосновения мне как будто стало легче, словно живое тепло его рук отогнало смертельный холод. Смертельный?!

– Боже мой! – воскликнула я, поражённая внезапной догадкой. – Боже милосердный, где он?!

– Кто «он», Кати?

– Где он?! – закричала я, отталкивая от себя барышню, потянувшуюся было обнять меня и утешить.

– Кто?.. – начала было она, но тут невесту перебил Дрон Перте.

– Там, за вашей спиной, – произнёс он сочувственным тоном. – В нескольких шагах лежит… бедняга…

– Что с ним?! – закричала я, в ужасе от того, что означали слова авантюриста и внезапная боль в сердце, и ужас так сковал меня, что я никак не решалась повернуться и узнать… увидеть своими глазами неизбежное.

– В вас стреляли, – тихо произнёс сын синдика. – Раздался выстрел, а после что-то спрыгнуло вон с того дома. Я видел своими глазами, он только коснулся земли, как тут же получил пулю в грудь и упал, и сразу же за ним вы упали.

– Боже мой, нет!

– Это правда, – тем же тихим сочувственным голосом проговорил авантюрист. Мгновение я вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать в нём признаки фальши, а после сорвала с себя рябиновый крестик и швырнула Дрону в лицо. Это из-за него погиб мой напарник! Это из-за моей глупости он погиб! Если бы я сняла рябину сразу же, как решила отойти от приставленных Дроном телохранителей, ничего бы не случилось – вампир мог бы оттащить меня в сторону, а так!.. Рябина не подпускала его ближе, и он принял пулю в грудь. О, если бы я умерла!

Авантюрист поймал крестик в воздухе – этого следовало ожидать – и не стал удерживать меня, когда я бросилась туда, где на земле лежал вампир. Мой друг, возлюбленный, мой напарник. Тело его не рассыпалось в прах, и я никак не могла поверить, что рана, даже в самое сердце, может его убить. Но… серебро…

– Дрон, прошу вас, выслушайте меня, – по-дейстрийски проговорила Аманда за моей спиной.

– К вашим услугам, сударыня, – почтительно ответил Дрон Перте.

Пробежав разделяющие меня и вампира несколько шагов, я упала на колени возле его неподвижного тела. Он лежал на спине, раскинув руки и глядя в ночное небо, как лежал когда-то в К***, когда только учился не засыпать при наступлении дня и переоценил свои силы.

– Беренгарий! Гари! Гари, ты слышишь меня?! – позвала я, не чувствуя, впрочем, никакой надежды. Боль в сердце ясно показывала, где засела пуля в вампире.

– Что за странный вопрос, сударыня! – отвечал Аманде Дрон Перте. – Вы спрашиваете, в самом деле ли я собираюсь на вас жениться! Как вам не стыдно – после всего, что мы пережили вместе!

– Гари… – отчаянно звала я, но мне никто не откликался. Рот вампира был приоткрыт, как бывало, если он днём засыпал, а не замирал в привычном оцепенении не-мёртвых, и широко открытые глаза смотрели вверх, но не видели ни ночного неба, ни звёзд, ни стареющей луны. Ни меня.

– Ещё того лучше! – возмущался где-то позади Дрон Перте, и слова его доносились меня как будто издалека, словно нас разделяла не одна миля. – Хорошенький выбор вы мне предлагаете! Не ожидал от вас! Аманда, вы мне всегда казались воспитанной девушкой!

Аманда что-то ответила, и Дрон Перте взорвался возмущением:

– Отлично! Значит, в вашей стране принято, чтобы невесты спрашивали, хотят ли женихи жениться на девушке или на её деньгах! Отлично! Хорошенькую же вы даёте аттестацию вашей родине! Хорошенькое же вы выбрали место для подобных разговоров!

Тем временем мне удалось, наконец, унять дрожь в руках и достать из потайного кармашка стилет. Как бы смеялась Беата, если бы знала, при каких обстоятельствах мне приходится к нему прибегать! Зажмурившись, я не глядя полоснула себя по руке и немедля приставила рану к губам вампира.

– Гари! – звала я его и голосом и мыслями. – Гари! Беренгарий! Гари! Любимый мой… не умирай…

– Час от часу не легче! – доносились негодующие возгласы авантюриста. – Аманда, дорогая, что вам только в голову пришло! Да если она не захочет! Да если сбежит! Заболеет и умрёт, в конце концов!

– Гари, не умирай… – просила я, чувствуя, как внутри поселяется пустота и холод. Он умер… умер… – Пожалуйста…

Холодный как лёд язык коснулся моей руки, прижатой к губам вампира. Лизнул – и я почувствовала, как затягивается нанесённая самой себе рана.

– Так-то вы считаетесь с чужими чувствами, сударыня! – продолжал чему-то возмущаться Дрон. Тёплая волна надежды затопила моё сердце, как я увидела, как вампир облизывает окровавленные губы и как его взгляд сосредотачивается на мне.

– А… – с явным трудом произнёс мой напарник. – Ами… рад… не хотел… уходить… не попрощавшись… с тобой.

– Нет! – снова холодея, простонала я. – Ты не умрёшь! Гари, любимый, ты будешь жить!

– Напрасно… – еле слышно прошептал вампир. – Прости… глупая… девочка… люблю…

Его рука чуть шевельнулась – слабая, не способная уже подняться и прикоснуться ко мне. С плачем я бросилась на землю рядом с ним, прижала его руку к своим волосам. Пальцы на миг сжались.

– Тебя!.. – выдохнул вампир, и его рука разжалась.

– Нет! – взмолилась я, заглядывая в лицо напарника. Глаза его померкли и помутнели, а рот странно перекосился, обнажая длинные клыки и превращая лицо в жуткую и трагическую маску. Но что пугало ещё сильнее – на последних словах вампира боль в сердце пронзила меня с новой силой, а после отступила, оставив по себе только слабое воспоминание.

– Я всегда к вашим услугам! – раздался над самой моей головой раздражённый голос Дрона Перте. – Как вы скажете, так и будет, Аманда, но, право же, вам не следует быть столь категоричной. Ивона, дорогая, вставайте! Нельзя сидеть на холодной земле.

– Он умер! – закричала я вместо ответа. – Он умер, а я жива!

– Но, Кати, дорогая моя, – ласково заговорила Аманда, – он ведь и так был мёртв. Это же вампир, не более чем странный каприз природы, мешающий мёртвым успокоиться в своих могилах… Он был мёртв уже много лет назад…

– Замолчите! – потребовала я. – Какое вам дело? Он любил меня! Он собой пожертвовал ради меня…

– Но, Кати, ты должна понимать!

– Уберите её, Дрон Перте! – вне себя завопила я, обращаясь к аванюристу, как к более разумному. – Уберите её, и сами уберитесь подальше, а не то я за себя не ручаюсь! Ненавижу вас! Всех вас ненавижу! Какое вам до меня дело, если он умер! Вам ведь нужен был он, а не я! Лучше бы я умерла! Это я должна была здесь лежать, и он бы нашёл способ меня спасти, я, а не он!

– Кати, милая, ты не… – начала было Аманда, но Дрон Перте, к счастью, догадался отвести невесту в сторону.

Однако, от крика и слёз ко мне вернулась ясность мысли. Аманда права: Беренгарий уже однажды умирал от очень похожей раны, но на сей раз её нанесли серебряным оружием… И ведь я видела, как Мастер лечит такие раны! Гари не рассыпался в прах, кто знает, может, его ещё можно спасти!

С трудом я прорезала прекрасную крепкую ткань камзола и рубашки в том месте, где её порвала пуля. И сразу же, разумеется, догадалась, что в сто крат проще было бы расстегнуть – а ведь драгоценное время всё уходило. Кто знает, может, у меня и вовсе его уже не было! Мастер, я помню, говорил, что серебро вредно для не-мёртвых и отравляет их. И что первым делом необходимо удалить всё, чего коснулся проклятый металл. А это значит – выковырять пулю и соскоблить внутреннюю поверхность раны. Господи всемилостивейший, неужели тут не найдётся никого, кто мог бы взять на себя этот труд?! Но вампиры отступились от нас, а людей просить бесполезно. Хотелось бы мне знать только, смогу ли я сделать всё необходимое… или уже поздно?

Изо всех сил стараясь не жмуриться и не отворачиваться, я занесла руку со стилетом над раной, от которой почему-то пахло застарелой кровью, хотя вампира убили меньше четверти часа назад. Господи боже мой, сжалься над ним и надо мной!

Исполнить своё намерение мне не было суждено – протянутую было руку в воздухе остановила другая рука – тонкая, изящная и неожиданно сильная, а вслед за рукой из темноты появилась и её обладательница.

– Не оскверняй тела, живым это не к лицу, – попросила меня молодая вампирша. В следующее мгновение к моей руке прижалось что-то острое, потом холодное и гладкое, потом мягкое, а потом вампирша выпустила меня, и на запястье я увидела аккуратную повязку.

– Грета! – вырвалось у меня прежде, чем я успела испугаться или обрадоваться. – Грета, что ты тут делаешь?!

– И я тебя рада видеть, сестрица Тирса, – насмешливо отозвалась бывшая авантюристка. – Приехала повеселиться… с Мастером… ты знаешь?

– Знаю… – пробормотала я и снова взглянула на лежавшее между нами тело. – Смотри! Это всё из-за вас! Почему вы отказали ему в помощи? Почему не захотели спасти?!

– Мёртвые не имеют дела с живыми, – равнодушно отозвалась вампирша.

– Но до сих пор ему позволялось заниматься своим делом! И Мастер даже помогал ему? А где сейчас Мастер?! Почему он не пришёл?

– И мёртвые не мстят, – со странной смесью жалости и насмешки проговорила Грета. – Особенно живым. Твой друг хотел мстить, хотя Мастер и запрещал ему. Мастер предоставил его собственной участи. Это справедливо, сестрица.

– Он погиб, защищая меня! – не слушала я вампиршу. – Погиб, хотя Мастер клялся мне, что будет защищать нас обоих! Где был Мастер в этот момент?! Где он?!

– Каждый сам пьёт до дна свою месть, – прежним тоном произнесла Грета, и мне послышалось в её тоне скрытое злорадство, как если бы ребёнок исподтишка показывал мне язык.

– А я? Ведь я же не…

– Ты – часть его платы, – ответила Грета и всё-таки показала язык, что совсем не вязалось с её обликом обольстительницы. – Он хотел рискнуть – Мастер предупреждал его. Он мог поплатиться тобой, а поплатился собой… что же, будет урок другим.

– Ты… – Я грубо выругалась, но вампирша никак не отреагировала на это. – Грета… ты можешь его спасти?

– Нет, – просто ответила бывшая авантюристка, не унижая ни себя ни меня ненужными издёвками. – Он мёртв, мёртв окончательно. Тут уж ничего не сделаешь. Мы с Мастером пришли позаботиться о теле собрата.

– Вы… – В горле встал противный холодный комок, а сердце, казалось, перестало биться. – Вы заберёте его?

– Как только уйдут люди, – пояснила Грета. – Мастер, видишь ли, предпочитает не показываться тем, кого не собирается убирать или обращать.

– А… – Говорить было с каждым мгновением всё труднее и труднее. – А… я?

– Мастер просил передать, что, коль скоро твой друг никогда не станет взрослым, ты никогда не станешь вампиром, – сообщила мне Грета ничего не выражающим тоном. – Ты свободна.

– Но как же… – пролепетала я, невесть что желая возразить. Мне хотелось умереть здесь же, сейчас же, немедленно! Что стоило Мастеру или Грете оборвать мои страдания?

– Разумеется, дом тебе придётся продать, но твои доходы останутся за тобой, сестрица Тирса. Мастер особенно подчёркивал, что выполнит со своей стороны все взятые на себя обязательства.

– На что мне теперь доходы? – не поняла я.

– Жить, – коротко ответила вампирша и оглянулась.

– Жить?! – горько переспросила я. – Зачем? Я умерла. Я лежу здесь. На что мне жизнь?

– Дрон, – позвала Грета неожиданно певучим голосом. – Вот так встреча! Дрон Перте, пожалуйте сюда!

– Грета! – словно в трансе воскликнул авантюрист. Я взглянула в лицо вампирши – оно светилось злорадным торжеством, словно у девочки, обыгравшей свою ровестницу. Торжеством – и чем-то ещё, что с полным правом можно было бы назвать похотью, голодом и желанием. – Сестрица Грета! Но ты же умерла!

– Умерла! – расхохоталась вампирша жутковатым серебряным смехом, в котором не было веселья, а была одна только безупречная мелодичность. – Разумеется, я умерла, милостивый хозяин Перте! Меня убила вот эта девочка, вы знали об этом?

– Грета! – возмутилась я, догадываясь, что вампирша применяет к несчастному сыну синдика своё колдовство, свои чары ожившей покойницы. – Грета, как тебе не стыдно! Немедленно прекрати!

– Ах, так тебе дорог этот мальчик! – всё с тем же бесчеловечным торжеством отозвалась не-мёртвая. – Так бы и сказала, а то всё «Гари» да «Гари»!

– Прекрати! – закричала я. – Злая, бесчувственная кукла! Мне никто не дорог, да только ты ведёшь себя безобразно! Прекрати немедленно!

– Для твоей же пользы стараюсь, – надулась Грета, и Дрон Перте как будто стряхнул гибельные чары.

– Грета?! – переспросил он. – Так ты не умерла! Стала вампиром, как вот этот вот!

И указал кончиком вложенной в ножны шпаги на тело Беренгария.

– Как вот этот, – улыбнулась вампирша, снова становясь недосягаемо прекрасной и обольстительной. Дрон Перте шумно выдохнул воздух и судорожно вздохнул, а в моём сердце на миг поселилась безумная тоска – мне хотелось вот так вот, как эта женщина, одним взглядом, одним словом вселять желание в мужчин и никогда ни о чём не жалеть. Но странное чувство быстро пропало, сменившись настоящей тоской – по тому, кого больше уже не вернуть. – Послушайся-ка меня, милый мой Дрон Перте. – Ты победил, и заслужил по праву и славу, и невесту, и приданное. Вот перед тобой эта девочка, у которой больше нет никого. Уведи её отсюда, будь уж добр.

– Да вы никак сговорились! – рассердился Дрон Перте. – Сперва Аманда, потом ты! Неужели я вам всем кажусь таким подлецом, что не в состоянии сам догадаться, когда мне следует позаботиться о даме?!

– Позаботиться?! – в негодовании поднялась на ноги я. – Так вот о чём вы шептались! Не выйдет у вас, ни у вас, Дрон Перте, ни у тебя, сестрица Грета! Никто – слышите, никто! – никогда больше не будет обо мне заботиться! Мне никто не нужен, и…

– Если я о вас не позабочусь, – мрачно перебил меня авантюрист, – я останусь без жены и приданного, а я твёрдо решил остепениться.

– Да как вы смеете?!

– Уведи её, Дрон, – приказала Грета. – И все уходите. У вас в распоряжении полчаса, а после сестрица Тирса должна быть под присмотром и лучше, если связанная, не то погибнет.

– Погибнет?! – воскликнула подошедшая Аманда, и я застонала от бессильной злости. – Так, значит, это правда, сударыня, что вы выпиваете кровь женщин, чьи возлюбленные умирают?! Вы ведь одна из них, не-мёртвая, верно?

– Кто вам сказал такую чушь?! – спросила не на шутку удивлённая Грета, но после, будто что-то сообразив, поспешно кивнула. – Именно, милая моя, именно выпиваем и именно кровь женщин. Да ещё мы можем так позвать за собой, что хочет – не хочет, а пойдёт.

– Грета, опомнись! – вскричал Дрон Перте. – Что ты такое говоришь!

– Правду говорю! – заупрямилась вампирша. – Каждый раз так делаем, и это уж моё дело, почему я советую вам спасти эту малютку.

– Уж конечно, сестринская любовь взыграла, – язвительно предположила я, злясь от нагромождения лжи и безумия.

– Она самая, – кивнула Грета. – Забирайте девочку, ты, Дрон, и вы, дейстрийская барышня. Да поторапливайтесь, пока я не передумала.

– Идёмте, Ивона, дорогая, – приобнял меня за плечи.

– Кати, нам пора, – ласково позвала Аманда.

– Вы все с ума сошли! – закричала я. – Какое вам всем дело! Я хочу умереть, если меня не съедят вампиры, я брошусь со скалы, утоплюсь в реке, повешусь, наконец! Кто дал вам право распоряжаться моей судьбой?! Как вы не понимаете – он умер, умер из-за меня, а я жива!

На этом, собственно, историю можно и заканчивать. Дрон Перте свистнул своим людям, как охотники свистят собакам, и мы все убрались с горестного пустыря перед городской стеной, оставив за собой только трупы людей, да безжизненное тело моего напарника. Меня силой затолкали в карету, где Дрон и Аманда провели не самые простые полчаса в своей жизни, пытаясь сдерживать мои метания и попытки вырваться, но настоящий ад начался, когда мы добрались до какой-то деревни, где остановились на ночь. Стоило моим добровольным тюремщикам отвернуться, как я выскочила из дома в одной ночной сорочке (Аманда заставила меня переодеться ко сну) и побежала по улице – Дрон Перте насилу сумел поймать меня уже на самом краю села. Позже рассказывали, что я кусалась и брыкалась как бешеная, кричала не своим голосом, проклинала весь мир и всё рвалась на волю, при этом так и не придя в себя до самого утра. С утра на меня накатила совершеннейшая апатия, но сознание всё же вернулось, и я смутно помню последующие дни – без малого месяц, которые Дрон Перте потратил на заметание следов а Аманда на приготовления к свадьбе. Ночи они оба, не доверяя никому, потратили на то, чтобы стеречь меня, и заботе этой пары мог бы позавидовать всякий, кто хоть капельку больше цеплялся бы за жизнь. Лишь через месяц ночное буйство покинуло меня, и дни я перестала проводить в полном бездействии, вялая и неспособная ни к какому труду.

Аманда и Дрон поженились, как только уверились в моём выздоравливании, и поселились неподалёку от того города, где и я, и моя барышня встретились со своим кавалером. Меня они заставили жить вместе с собой, не слушая никаких возражений, и Дрон Перте был столь радушен и красноречив, что сложно было не вспомнить несколько слов, оброненных им той страшной ночью.

Кровники не только не трогали мою барышню, но даже принесли ей извинения за незаконный арест, и Аманда продолжала одеваться, как привыкла, по дейстрийской моде. Впрочем, после переворота и открывшихся границ Острих стал менее консервативен, и канцелярия крови утратила прежнее влияние на судьбы людей.

Вампиры, как и обещали, отступились от меня. Мне пришла по почте бумага, которую я подписала и отправила по указанному на конверте адресу, после чего в банке пополнился мой счёт, и я, в сущности, могла бы зажить своим домом – но молодые супруги Перте и слышать о том не хотели. Не хотели они отпустить меня и тогда, когда у них появились дети.

Родители Дрона, как мне казалось, не слишком одобряли сложившееся положение, но Аманда наплела им, будто бы я дальняя родственница её отца, несчастная сирота, у которой не осталось более близких, чем Аманда, родных, и которая, конечно же, пропадёт одна в большом и страшном мире. Это весьма импонировала взглядам синдика и его жены, и они успокоились.