Текст книги "Напарница"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 47 страниц)

– Мерзавец! – от души воскликнула я, имея в виду отнюдь не своего похитителя. – Подлец, подонок!

– Я спас вас, – возмущённо отозвался Дрон Перте, приняв мои слова на свой счёт. – Ивона, вы вовсе лишились ума, собираясь выпрыгивать из кареты на такой скорости? Проклятье, вы могли покалечиться!

– Вы предлагаете дожидаться, пока меня покалечат ваши люди? – отозвалась я, чувствуя мучительную дурноту от ожидающей меня перспективы – и от той, от которой я избавилась стараниями своего напарника.

– Вам ничего не угрожает! – вновь возмутился Дрон Перте, но на сей раз как-то неискренне. Я не ответила: под наплывом чувств меня покинуло самообладание, и я самым позорным образом разрыдалась.

– Ну, что же вы? – ласково произнёс сын синдика, прижимая меня к себе и гладя по волосам… потом по шее, плечам и спине, заставляя затихнуть в его объятиях. – Маленькая моя, ну, не плачьте. Всё хорошо, Ивона, я с вами. Всё хорошо…

Нежный шёпот становился всё более интимным, и губы Дрона уже скользили по моей щеке, когда я, неловко заслонившись связанными руками, холодно сказала:

– Господин Перте, до меня дошли слухи о вашей помолвке.

– Это имеет для вас значение? – как-то даже удивился сын синдика.

– И вы собираетесь жениться девушке, которая искренне верит в нашу с ней дружбу, – продолжила я.

– Да, но что это меняет? – всё тем же мнимо удивлённым тоном отозвался авантюрист, прижимая меня к себе так, чтобы я не могла пошевелить даже пальцем.

– Дрон, честное слово, я требую, чтобы вы немедленно избавили меня от своего общества!

– Вот видите, вы уже называете меня по имени, – отозвался авантюрист, не снисходя до объяснений, насколько нелепо моё требования. – Ивона, дорогая, жизнь так коротка, а вы ещё так молоды. Почему бы вам не доставить себе законное удовольствие – вместе со мной? Кому вы причините этим вред?

– Пустите меня! – простонала я, изнемогая от тщетных попыток вырваться. Ну, почему, бога ради, почему авантюрист напал на меня именно тогда, когда у меня нет при себе ни стилета, ни яда ни даже отмычек! Хотя, конечно, отмычки мне бы пригодились меньше всего.

– Ни за что, – засмеялся авантюрист. – Я бы вёл себя совершенно иначе, если бы внушал вам отвращение, но мы-то с вами знаем, насколько вас тянет ко мне.

– Дрон, будьте же благоразумны! Нас могут услышать!

– Хотите, мы остановим карету, и я отпущу кучера? – оживился авантюрист, целуя моё плечо.

– О, Господи, прекратите! – взмолилась я, чувствуя, что теряю силы.

«Не соглашайся, – прозвучало у меня в голове, и я мысленно разразилась проклятиями. – Ами, девочка моя, прости, но всё развивается точно по плану».

«И тебя устраивает то, что Дрон Перте обнимает меня у тебя на глазах?!» – мысленно взвыла я.

«Это неизбежное зло, моя дорогая, но постарайся избежать остановки».

«Ненавижу!» – выдохнула я, но напарник больше не отвечал. Дрон Перте, когда я обратила на него внимание, был явно встревожен, и хлопал меня по щекам. По всей видимости, я потеряла сознания, потому что авантюрист уговаривал меня очнуться и сокрушался относительно своей грубости и неосторожности.

– Сударь?.. – с трудом выговорила я, понимая, что накатившая под влиянием вампирских чар слабость даёт мне определённые преимущества.

– Вам лучше? – облегчённо выдохнул сын синдика, устраивая меня поудобнее. – Ивона, простите меня! Я осёл, болван, глупец! Посадить вас в душную карету, заставить волноваться, да ещё сдавить так, что вы не могли дышать!.. Ну, скажите мне, что вы меня прощаете!

– Если не считать, что вы похитили меня из моего собственного сада, угрожали ножом, связали руки и теперь везёте на пытку – о, сударь, у меня нет к вам ни малейших претензий! – слабо улыбнулась я. – В самом деле, какие могут быть счёты между старыми друзьями?

– Вас никто не будет пытать, – серьёзно возразил сын синдика. – Клянусь честью, пока вы со мной – вы в полной безопасности. Я всего лишь собираюсь доставить вас в уютное место, вдали от людей, и там дождаться появления вашего приятеля.

– Так я и предполагала! – воскликнула я, гадая, что бы сказал Дрон Перте, если бы знал, что вожделенный вампир сидит на крыше его кареты. – Разумеется, не может быть иной причины, по которой вы бы добивались встречи со мной, кроме как намерение через меня выйти на моего напарника!

– Таковы мужчины, – сочувственно произнёс авантюрист. – Мы вечно отвлекаемся на свои игрушки, забывая самое главное.

– Под самым главным, я полагаю, вы разумеете своё бесстыдство? – уточнила я, и Дрон Перте весело рассмеялся.

– Когда мы решим свои маленькие проблемы, дорогая Ивона, я уделю вам столько времени, сколько вы захотите, и заставлю изменить своё мнение относительно «бесстыдства». Дайте только срок!

«Мерзавец!» – так явственно прошипел на крыше вампир, что я удивилась, как его никто не услышал. Отвечать на этот возглас я сочла несвоевременным.

– Вашу руку, Ивона! – потребовал Дрон Перте, выходя из кареты и открывая передо мной дверцу.

– Тогда уже говорите «руки», – сударь, – ворчливо ответила я, опираясь на протянутую ладонь авантюриста. Сейчас, когда путешествие подошло к концу, я начала понимать, что лежать в объятиях сына синдика было не так уж плохо, особенно если бы карета остановилась, и мы бы не поехали туда, где Дрон намеривается шантажировать вампира с моей помощью. Что касается верности, то существо, толкнувшее меня обратно в плен ради своих махинаций, не заслуживает подобного обращения.

«Ты ко мне несправедлива, – расстроенно отозвался напарник. – Немного терпения, и я всё тебе объясню. А сейчас заставь его отвернуться».

– Куда вы меня ведёте? – спросила я, хотя ответ был очевиден: мы подъехали к одноэтажному дому, больше всего напоминающему сарай из-за своей запущенности, и теперь сын синдика вёл меня по дорожке к двери, вежливо придерживая под локоть.

– К вашим старым знакомым, – улыбнулся Дрон. – Правда, я не уверен, что вас обрадует встреча.

– Более чем убеждена, что не обрадует, – заверила я и принялась озираться. – Послушайте, сударь, моя вопрос покажется вам нелепым, особенно в подобной ситуации, но не будете ли вы так добры, не скажете ли вы мне, что за птица сидит на том дереве с раздвоенной верхушкой? Я никогда прежде не видела подобных созданий.

– Где птица? – удивился Дрон Перте и покорно посмотрел туда же, куда и я. В этот момент моей руки коснулись ледяные пальцы, больно дёрнули, снимая одно кольцо и надевая взамен другое. Я удовлетворённо кивнула. – Так это же дрозд! Неужели вы не узнали?

– Дрозд? – искренне удивилась я. – Право же, никогда бы не подумала! У нас в Дейстрии дрозды совершенно другие.

– И всё же это дрозд, – серьёзно ответил сын синдика, ни на мгновение не сомневающийся в уместности подобной темы.

– Даже птицы в Острихе склонны украшать себя больше необходимости, – пробормотала я, поскольку увиденная мной птица была ярче, нежели дрозды нашей родины. Вероятно, обиженный моим нелестным мнением, предмет обсуждения улетел, а сын синдика, спохватившись, подтолкнул меня к дому.

«Умница».

В доме меня в самом деле ожидала встреча со старыми знакомыми, хотя, как Дрон и предсказывал, я легко могла бы обойтись и без неё. Тот мнимый «муж» несчастной проститутки, который похитил меня, казалось, сто лет назад в столице Дейстрии, и его начальник, высокий полный мужчина с брезгливым голосом. Он так и не сбрил свои бакенбарды, а его подчинённому ещё больше, чем прежде, необходима была женская забота: выглядел «муж» ещё более жалко, чем в Дейстрии.

– Товаль, я полагаю? – холодно повернулась я к главному. – Не могу сказать, что меня радует наше знакомство.

В ответ мерзавец разразился ругательствами.

– Вы нарушаете наш уговор, – обратился он к Дрону. – Почему эта девка не связана, почему вы не заткнули ей рот?!

– Выбирайте выражения, когда говорите о женщинах, друг мой, – невозмутимо проговорил Дрон и подвёл меня к стоящему перед низеньким столиком креслу. Всей мебели в тесной комнатке, кроме кресла и столика, было ещё два кривых табурета и добротный старый буфет, идущий через всю стену. На столике стояла бутылка с вином и три стакана, из которых всего один был чистым.

Невозможно привести дословно ответ Товаля, однако смысл его сводился к тому, чем, по его мнению, мы занимались с Дроном Перте по дороге сюда, и как это повлияло на его умственные способности. От стыда я закрыла лицо руками, хотя, право слово, мне было не в чём себя упрекнуть.

– Полегче, друг мой, – обманчиво кротким голосом попросил авантюрист. – Вам не стоит ни ссориться со мной, ни обижать эту прекрасную девушку. Поверьте, есть и более простые способы расстаться с жизнью.

– Это не прекрасная девушка, вы, болван! Мы заперли её наедине с вампиром, прикованную цепью к стене, а она открыла все замки и смылась вместе с нашей добычей! А вы хотите, чтобы мы гладили её по головке и умилялись?!

– Я хочу, чтобы вы вежливо обращались с дамой, – твёрдо ответил сын синдика. – А если желаете обидеть её, подумайте о моей шпаге.

– А ты подумай о моём пистолете, щенок! – прорычал вконец разъярённый Товаль и наставил на сына синдика оружие.

– Вздор! – спокойно и бесстрашно ответил авантюрист. – Дешёвая игра – пытаться угрожать человеку незаряженным оружием.

– Блеф! – крикнул Товаль, но Дрон Перте улыбался, и негодяй, не удержавшись, опустил руку, чтобы взглянуть на пистолет. В тот же миг Дрон, выхватив шпагу, метнулся в сторону, уходя с линии прицела, подскочил к Товалю и ударил его по руке, заставляя выронить оружие. Пистолет упал на пол и выстрелил; пуля просвистела у самых моих ног. Сын синдика, всё так же спокойно улыбаясь, приставил к груди Товаля шпагу и произнёс всего два слова:

– Легковерный дурак!

После чего обыскал негодяя свободной рукой и отбросил в сторону ещё один пистолет и нож, спрятанный за пазухой. Коротко взглянул на «мужа», и тот, расстегнув камзол и вывернув карманы, покачал головой.

– Так-то лучше, милостивые хозяева, – любезно произнёс Дрон Перте, отходя в сторону, вкладывая шпагу в ножны и оборачиваясь ко мне. Я сидела в кресле, поджав ноги и схватившись за голову, насколько это позволяли связанные руки. Размолвка между негодяями, внезапность угрозы и быстрота расправы привели меня в совершеннейший ужас, и от страха я едва могла пошевелиться. Нет, право слово, я совершенно не гожусь для подобных приключений!

– Вот видите, – ласково улыбнулся мне сын синдика. – Ивона совершенно не опасна, она мила и кротка, как и подобает женщине её положения.

– Её положение! – вступил в разговор «муж», не скрывая своего презрения. – Она всего-навсего прислужница в шляпной лавке, вот кто она такая!

– Она была прислужницей в шляпной лавке, – мягко проговорил Дрон, но глаза его опасно сверкнули. – Жизнь сделала – с вашей помощью, милостивые хозяева! – из неё нечто совершенно иное, и было бы глупо полагать…

– Прекратите разглагольствовать! – раздражённо перебил авантюриста Товаль. – Хотите, мы будем вежливы с этой девкой, воля ваша. Вы лучше скажите, что собираетесь делать дальше?

– Ждать темноты, – твёрдо ответил сын синдика и иронично добавил: – Наслаждаясь вашим наиприятнейшим обществом, как и обществом этой милой барышни.

– Разве она не должна сидеть на цепи в подвале? – неприятным голосом осведомился «муж», и я поёжилась от страха.

– До темноты ещё очень много времени, милостивые хозяева, и я не вижу смысла мучить Ивону больше, нежели это необходимо.

– Премного вам благодарна, сударь, – по-дейстрийски заявила я, меряя Дрона Перте хмурым взглядом.

Товаль брезгливо на меня покосился, явно задетый тем, что женщина в моём положении ещё и разговаривает, однако вслух возмущаться не стал.

– Спасибо, моя дорогая, – отвесил мне шутливый поклон сын синдика. – Итак, друзья мои, коль скоро мы пришли к согласию, почему бы нам не отметить зарождающуюся дружбу?

«Муж» оживился и с вожделением уставился на наполовину пустую бутылку.

– Какой смысл заниматься делами, если перед этим напиваться? – недовольно проворчал Товаль.

– Вы полагаете, такой бутылки на четверых будет достаточно, чтобы напиться? – удивился сын синдика.

– А вы собираетесь поить свою девку нашим вином?! – шокировано отозвался Товаль.

– Полегче, друг мой, – нахмурился Дрон. – Почему бы мне не угостить Ивону, коль скоро вы отказываетесь составить мне компанию?

– Благодарю вас, но я… – начала было я, однако на меня никто не обратил внимания.

«Тш-ш-ш! Тихо, милая моя, не спорь, когда не спрашивают!» – потребовал напарник.

– У нас всё равно нет четвёртого стакана, – проворчал Товаль, шагнув поближе к столику.

– Прекрасно! – засмеялся сын синдика. – Я разолью вино по стаканам, и один из нас будет пить из бутылки, согласны? Ивона, ты ведь не откажешься выпить со мной за успех нашего общего дела?

– Общим делом вы называете гнусный шантаж, к которому собираетесь прибегнуть? – уточнила я, стараясь, чтобы ничего в моём лице или позе не выдало охватившего меня волнения.

– Я бы не стал прибегать к таким формулировкам, – мягко заметил сын синдика и разлил вино по трём стаканам. Товаль презрительно фыркнул, не собираясь признавать за мной права человеческого существа.

– Нет-нет, друг мой, – обратился Дрон к протянувшему руку за бутылкой «мужу». – Возьмите свой стакан, вы из него уже пили, а мне оставьте бутылку. Хотите, я долью вам, но бутылка останется у меня.

– Брезгуете? – усмехнулся Товаль и взял со столика стакан. «Муж» последовал его примеру.

– Итак, за наши успехи! – патетично воскликнул сын синдика и поднёс бутылку к губам. То же сделали Товаль и его подручный со своими стаканами, а я сидела, обхватив двумя руками свой (одной его было держать неудобно) и боялась вздохнуть. Всё должно произойти очень быстро, если только снадобье успело раствориться в вине. Должно было успеть. Господи боже, помоги мне!

– А вы почему не пьёте, моя дорогая? – мягко спросил сын синдика, не то не замечая моего волнения, не то находя его вполне естественным.

– Из ваших рук? – хмыкнула я. – Увольте!

– Вы полагаете, я хочу вас отравить? – удивился сын синдика, шагнул ко мне… и замертво упал к моим ногам.

– Проклятье! – вскричал Товаль, шагнул в сторону отброшенного Дроном пистолета – и повторил судьбу своего подельника. Я перевела взгляд на мнимого «мужа», но тот каким-то чудом умудрился мягко опуститься на пол и теперь вовсю храпел.

– Силы небесные! – еле выговорила я, чувствуя, что от накатившей слабости не смогу подняться на ноги.

– Ты умница, – уже вслух заявил мой напарник, оставаясь где-то снаружи дома. – Отлично справилась. Теперь соберись, осталось совсем немного.

– Ты подлец, – ответила я, нисколько не собираясь щадить чувства не-мёртвого. – Ты мог бы всё сказать мне заранее!

– Тогда ты бы не сыграла так хорошо роль беззащитной маленькой девочки, – хмыкнул напарник. – Ну же, Ами, не время рассиживаться!

Охая, я встала на ноги, подняла валяющийся на полу нож и перерезала им стягивающую запястья верёвку. Потом подошла и на всякий случай проверила каждого из одурманенных зельем врагов. Ни один из них не притворялся, да и не мудрено! Вся шутка была невероятно проста и целиком строилась на пристрастии «устриц» к театральным эффектам, подарке Мастера и ловкости – моей и напарника. Пока я отвлекала сына синдика дроздом, вампир снял с моего пальца кольцо, которое я носила обычно, снимая только в экстренных случаях – и заменил другим, развёрнутым к ладони. Под старинной геммой в кольце скрывалось отделение, которое можно было по своему желанию наполнить ядом – или любым другим снадобьем, весьма нужным для одинокой девушке в этом беспокойном и страшном мире. Пока мужчины выясняли отношения, я успела всыпать всё содержимое кольца в вино и даже слегка взболтать бутылку, после чего притворилась смертельно напуганной. Впрочем, мне не пришлось притворяться в этом вопросе, я действительно сходила с ума при мысли, что кто-то из троих негодяев обернётся и поймает меня на месте… не скажу «преступления», но уж точно не такого дела, которое они могли бы одобрить!

– Это действительно просто, моя дорогая, – отозвался напарник. – Совершенно очевидно, что такие люди только вином могут скрашивать ожидание, равно как и то, что они сами найдут повод отвлечься от своей пленницы. И я тобой горжусь, ты молодец и достойна всяческой похвалы. А сейчас, пожалуйста, не медли!

Тяжело вздыхая, я открыла дверь и увидела у порога напарника в сопровождении нашего мальчишки на побегушках, Клода.

– Я не могу войти в дом, – быстро произнёс вампир, – Они везде прибили рябиновые кресты. Позаботься об этом, и поскорее.

– Я всё сделаю, хозяин! – вызвался Клод, которому, по всей видимости, приключение доставило больше удовольствия, чем мне. Проскользнул мимо меня в дом и схватил один из табуретов, после чего умчался наружу.

– Он знает, где расположены все кресты, – пояснил напарник и поманил меня к себе. – Я показал, чтобы не терять времени даром.

Я шагнула навстречу вампиру, потирая натёртые верёвкой запястья и молча заглянула в глаза.

– Я виноват, маленькая, – тихо произнёс Беренгарий, раскрывая мне свои объятия. – Но ты поймёшь. Ты всё поймёшь, даю слово!

– Ты не спал! – всхлипнула я, с облегчением прижимаясь к его сухому костистому телу. – Ты не спал, пока я сходила с ума от беспокойства, мчалась в город, потом обратно… я звала тебя, просила помочь, а ты!

– Ну-ну-ну, дорогая, – шепнул вампир, ласково оттирая слёзы с моих глаз. – Ты была так уверена, что мне нужно отоспаться, и окликнула меня всего раз или два, не больше. Зато я, обманув тебя, обманул и нашего друга Перте, и заставил его привести меня к самому их логову.

– Но ты же мог освободить меня раньше, до того, как я зайду внутрь! Не оставлять меня в руках этих негодяев!

– А как бы я сам попал в дом? – несколько раздражённо отозвался напарник. – Они бы заперлись изнутри и только бы смеялись над угрозами покалечить Перте, который бы остался нам с тобой в утешение.

– И ты отдал меня этому типу! – выдвинула последнее обвинение я, с содроганием вспоминая объятия Дрона Перте, его поцелуи и совершенно безнравственные речи. Напарник опустил голову.

– Я должен был захватить Товаля, – глухо произнёс он. – Любой ценой. Но, девочка моя, я сделал для твоей защиты всё, что было в моих силах!

– А на моё волнение тебе наплевать, – проворчала я и легонько оттолкнула напарника. Тот хмыкнул и прижал меня крепче к себе. В наступившей тишине мы явственно слышали, как орудует «лапкой» Клод, отдирая кресты от оконных рам.

Преступники очнулись не раньше, чем наступила ночь, и нам пришлось зажечь свечи. Все они были связаны и усажены на пол на некотором расстоянии друг от друга. Что касается кресла и табуретов, то напарник справедливо решил оставить их за победителями. Сам он, впрочем, уселся на столик, воспользовавшись одним из табуретов как скамеечкой для ног.

– Итак, господа мои, вы хотели меня видеть, – усмехнулся мой напарник, наставляя пистолет, подобранный им с пола, поочерёдно на каждого из авантюристов. – Вы видите, некоторые желания в самом деле сбываются.

Товаль разразился бранью, Дрон горько улыбнулся, а «муж» пришибленно молчал, переводя взгляд с меня на вампира и с вампира на остальных участников представления. Что касается Клода, то он сидел на втором табурете и сжимал второй пистолет Товаля. Вид у мальчишки был довольно-таки бессмысленный: он не знал дейстрийского, на котором сейчас говорил не-мёртвый.

– Да, теперь пришла ваша очередь бесполезно ругаться, – вежливо улыбнулся напарник. – Итак, господа, не буду отнимать ваше время: вам предстоит отправиться в ад ещё до исхода ночи. Вы можете сделать это быстро, а можете медленно и мучительно. Заметьте, я не собираюсь лгать, что отпущу людей, так настаивающих на встрече со мной, но даю вам честное слово, что в случае отказа к утру вы сами будете умолять о смерти.

– Это ты во всём виноват, щенок! – прошипел Товаль, ворочаясь в стягивающих его путах и обращаясь к Дрону Перте. – Почему ты не связал девчонку как полагается?

– Теперь уже поздно выяснять отношения, – вмешался мой напарник. – Вы проиграли – умейте это принять. И, пожалуйста, поменьше посторонних разговоров.

– Чего вы хотите? – спросил Дрон Перте, укоризненно глядя на меня.

– От вас – чтобы вы помолчали, сударь, – ответил вампир. – Мой вопрос к будет адресован вашим коллегам, за которыми я охочусь не первый год.

– Будь я проклят, если ты что-то узнаешь от нас! – выкрикнул Товаль.

– Жаль, – равнодушно ответил не-мёртвый и перешёл на острийский. – Клод, малыш, возьми, пожалуйста, вон тот нож и подойди ближе к этому господину. Думаю, для начала ты мог бы выколоть ему глаз.

– Опомнитесь, сударь! – вскричал Дрон Перте, предпринимая безуспешную попытку вскочить. – Как вы можете… ребёнку!.. при женщине!

– Вы не оставляете мне другого выбора, – равнодушно отозвался вампир. – И сядьте, сударь, иначе мне придётся начать именно с вас. Ну-с, Товаль, вы готовы?

Клод с видимым удовольствием подобрал нож, подкинул его на руке и послушно подошёл к Товалю.

– Левый или правый, хозяин? – уточнил мальчишка, явно не смущаясь предстоящим.

– Опомнитесь! – простонал Дрон, и Клод немедленно повернулся к нему с тем же вопросительным выражением.

– Право же, это чересчур, – пробормотала я, но напарник пригрозил мне кулаком, и я замолчала. Товаль напрасно извивался, пытаясь отползти от ребёнка: его посадили у самой стены, и назад отступать было попросту некуда.

– На твоё усмотрение, малыш, – предложил напарник, и Клод снова поворотился к Товалю, примериваясь ножом к его правому глазу. – Итак, сударь, вы готовы?

– Будьте вы прокляты! – ответствовал охотник на вампиров. – Уберите своего мальца, я сдаюсь!

– Давно бы так, – пробормотал напарник. – Клод, отойди от него, будем разговаривать.

– Как прикажете, – разочарованно отозвался мальчишка и вернулся на свой табурет.

– Итак, Товаль, слушайте внимательно, – на дейстрийском заговорил мой напарник, – я второй раз повторять не буду. За три дня до моего побега из вашего подвала к вам приходил старый вампир, мой наставник. Вы убили его, и я хочу знать, как вы это сделали. Скажете честно – умрёте быстро. Соврёте или откажетесь говорить – ваша смерть будет мучительна. Вы всё поняли, Товаль?

– Его убили ваши же, сынок, – с тяжеловесным сочувствием ответил негодяй, и я в ужасе взглянула на напарника, ожидая взрыва ярости. – Пошли следом и ударили в спину. Расстреляли в упор. Уж не знаю зачем им это понадобилось, видно, хотели на тебя сами влиять, без посредников.

– Забавная выдумка, – хладнокровно улыбнулся вампир. – Если не знать, что ни один не-мёртвый не подпустит к себе человека, и не будет ждать, пока ему в спину прилетит пуля. А уж Карлийль в отношении людей отличался даже излишней подозрительностью.

– Не хочешь – не верь, – пожал плечами Товаль. – Я не лгу. Вот и Грен тебе подтвердит.

«Муж» немедленно закивал, как будто надеялся энтузиазмом заменить недостаток искренности.

– Ложь, – уже по-острийски произнёс мой напарник. – Клод, малыш, я думаю, лучше выколоть Товалю правый глаз, а Грену – левый. Приступай.

– Нет! – завопил Товаль так отчаянно, что Клод, уже вскочивший с табурета, остановился, вопросительно глядя на вампира. – Уберите его, уберите!

– И не подумаю, – отозвался напарник. – Клод, ты можешь…

– Не надо! – закричал Грен, резво отползая в самый угол. – Не трогайте меня, я всё скажу, всё скажу, только не трогайте! Сжальтесь!

– Когда вы бросили на съедение вампиру ни в чём не повинную девушку, вы не больно-то думали о жалости, – холодно заметил мой напарник. – И когда убивали проститутку, которую хотели скормить мне вместо Ивоны, вам тоже не было дело до жалости.

– Я её не убивал! – затрясся «муж». – Мы сбежали наутро, и не задерживались ни одной лишней минуты в том проклятом городе! Я никого не убивал, клянусь вам, клянусь!

– Идиот, – сплюнул Товаль. Вампир кивнул Клоду, тот подскочил и стукнул мужчину по зубам рукоятью ножа. Голова несчастного преступника мотнулась назад, а губы окрасились кровью.

– Тот из вас, кто захочет рассказать правду, умрёт первым и быстро, – внёс предложение Беренгарий. – Второму останется только завидовать… до самого утра. Ну, господа, что скажете?

– Перестаньте, сударь, это бесчеловечно! – выкрикнул Дрон, успевший, пока длился разговор, отползти в противоположный от Грена угол и теперь пытающийся там встать на ноги. Клод вопросительно взглянул на вампира, но тот покачал головой.

– Сядьте, сударь, пока вас не уронили, – спокойно произнёс он. – С вами разговор будет отдельный, позднее. И запомните, пожалуйста, я не человек. И очень давно притом. Ну, вы сядете или вас усадить?

Дрон покачал головой и опустился на пол.

– Так-то лучше, – заметил вампир. – Впредь потрудитесь не отнимать моё время, у нас его не так уж много осталось, а мне ещё пытать ваших друзей.

– Сжальтесь, – простонал Грен в своём углу. Напарник покачал головой и подмигнул мальчишке. Клод понятливо кивнул и подскочил уже к «мужу», чтобы стукнуть по зубам и его. Увернуться несчастный, понятно, не сумел.

– Сударь, опомнитесь! – снова воззвал из своего угла Дрон Перте. – Как вы можете допускать подобное в женском присутствии?

– Если бы эти господа её пытали, она бы получила гораздо больше острых ощущений, – равнодушно ответил мой напарник. – К тому же ей пора учиться.

– Негодяй, – тихонько пробормотала я, в глубине души совершенно солидарная с сыном синдика.

«Не волнуйся, убивать я их при тебе не стану» – отозвался вампир и повернулся к своим пленникам.

– Шутки кончились, господа. Я считаю до трёх. Итак, раз…

– Я всё скажу, – взмолился Грен. – Смилуйтесь, сударь, я всё скажу!

– Заткнись, глупец! – гаркнул Товаль. – Слушай меня, щенок, если тебе приспичило выяснить правду.

– Приспичило, – кивнул вампир и сделал знак Клоду. Тот ударил Товаля рукоятью ножа уже не в зубы, а в грудь, да так, что бедняга, задохнувшись, сложился попалам. – И будьте повежливее… сударь.

– Убери своего мальца, – прохрипел Товаль, когда к нему вернулся дар речи. – Я всё скажу, но дай же мне отдышаться.

– Отойди, малыш, – подмигнул вампир, и мальчишка, поклонившись, вернулся на своё место – но не раньше, чем, по собственному почину зашёл в угол и отвесил Грену такой же удар, как и его начальнику.

– Мы… знали, что он придёт… – тяжело произнёс Товаль на дейстрийском, опасливо косясь на мальчишку. – И… успели… подготовиться… к встрече…

– Откуда знали? – перебил напарник. – Откуда вы вообще узнавали все наши планы? Живо!

Клод с готовностью вскочил на ноги, Дрон сделал протестующее движение, Товаль замялся, явно не желая сдавать нам своей источник сведений, и Грен перехватил инициативу:

– Мы подкупили прислужницу в бюро, она добыла нам ключ от задней двери, и вечерами, прибираясь, приносила документы со стола господина Марлья.

Я вздрогнула: Марльем звали начальника отдела борьбы с контрабандой, единственного человека, которому подчинялся вампир.

– Мы читали их и относили обратно, а иногда проглядывали бумаги из сейфа, – угодливо продолжал Грен. – Когда мы уехали, мы передали Лорену письмо для служанки, и она продолжала поставлять для нас сведения.

На лицо моего напарника было страшно смотреть.

– Кто такой Лорен? – спросила я, пока вампир переваривал полученные новости. Грен презрительно на меня покосился, на острийском пробормотал ругательство насчёт баб, вмешивающихся не в своё дело, и Клод, стрелой пронёсшийся к нему, с размаху стукнул негодяя по носу. – Клод, паршивец, это было не обязательно!

– Вы не знаете эту публику! – наставительно произнёс мальчишка, гордо вскидывая голову. – Если их по зубам не бить, они вам такого наговорят!..

– Но, послушай…

– Он прав, – раздражённо отозвался мой напарник. – Клод, малыш, ты всё правильно сделал, только впредь будь осторожнее. Ты мог совсем разбить нос этому господину, и разговор бы оборвался бы сам собой. А вы, сударь, извольте отвечать, когда вас спрашивают. Кто такой Лорен?

– Курьер Хозяина, – буркнул Товаль. – Как раз для таких делишек годится. Подкупить там, выкрасть, подкинуть кому чего надо, потом Хозяину переслать. Он там так и сидит, в столице вашей, и бюро доит.

– Идиоты, – прошептал вампир, уронив голову на сложенные руки. – Идиоты… Прислуга, уборщица – вот тот предатель, которого мы не смогли отыскать в наших рядах.

– Может быть, они и насчёт прислуги лгут? – попыталась утешить вампира я, но он покачал головой.

– Можно, я им ещё раз врежу? – попросил Клод таким тоном, каким приличные мальчики его возраста добиваются права намазать на хлеб и джем, и сливочное масло. – Вы только не огорчайтесь, хозяин!

– Врежь, – равнодушно приказал мой напарник. – И пусть рассказывают дальше.

Оба охотника на вампиров сложились пополам от ударов мальчишки и, отдышавшись, Товаль продолжил:

– Мы тогда ещё держали тебя в гробу, под веточкой рябины, и ты лежал труп-трупом, и никого не мог предупредить или позвать на помощь.

– Я помню, – холодно произнёс напарник, взбешённый упоминанием о пережитом унижении. Клод взглядом попросил разрешения снова ударить пленников, но вампир покачал головой. – Говори дальше!

– Мы спрятали тебя в дальней комнате, и обвесили там всё рябиной, – торопливо продолжил Товаль. – И ведущие во двор окна обвесили тоже, не тронули только ведущих на улицу, чтобы не привлекать к дому внимание. Но двери из выходящих на улицу комнат во внутренние помещения защитили тоже. Так мы могли быть спокойными, и не бояться, что твои приятели проберутся внутрь.

– Я помню, – всё так же холодно ответил напарник. – А дальше?

– Мы оставили открытым только один путь и, когда к нам подошёл старый вампир в красной куртке, и потребовал тебя, предложили войти и взять самому. Если сможет. Мы боялись, если его не раздразнить, он так и останется снаружи. Сделали вид, будто случайно проговорились про тебя. И он клюнул!

– Мерзавцы! – процедил мой напарник. – Карлийль был умнейшим не-мёртвым, он наверняка раскусил вашу глупейшую шутку, но всё-таки рискнул – ради меня. Но чем же вы его всё же убили? Прицелься вы в него из пистолета, он успел бы увернуться и свернуть ваши глупые шеи.

– Вот поэтому мы и не стали в него стрелять, милостивый хозяин, – угодливо заговорил Грен, но под взглядом Беренгария сник и перешёл на дейстрийский. – Мы заранее сняли доски с пола и спрятали там бомбочку, набитую серебряным хламом.

– И что? – перебил негодяя мой напарник. – Карлийль никогда бы не прошёл рядом с серебром так, чтобы оно могло его ранить!

– Но путь-то был один, добрый господин, – забормотал Грен. – А бомбочка пряталась в стороне, вот ваш учитель и шагнул в комнату, куда ему было деваться, если он хотел вас заполучить?..