Текст книги "Напарница"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)

– Тогда как же? – упавшим голосом спросила я.

– Ну, у нас с тобой припасена пара козырей в рукаве, если ты вдруг забыла об этом, моя маленькая, – усмехнулся вампир.

– Перестань, пожалуйста, обращаться ко мне подобным вульгарным образом! – нахмурилась я. – И, очень тебя прошу, объясняй свои мысли без картёжного жаргона, иначе, боюсь, я попросту перестану тебя понимать.

Напарник самым невежливым образом расхохотался.

– Я очень люблю, когда ты вдруг вспоминаешь о хороших манерах и о своём воспитании, – доверительно поведал мне он. – Дорогая моя девочка, если ты хочешь ясное объяснение – получай: кое-кто в этом безумном городе обязан тебе жизнью и поклялся свой долг отдать, как только попросишь.

– Беата? – удивилась я. – Неужели ты серьёзно считаешь?..

– Серьёзней некуда, – заверил вампир. – Беата как нельзя лучше подходит для этой роли, а, в крайнем случае её не жалко.

У меня не хватило духа вступиться за наёмную убийцу, и я поторопилась найти другое возражение:

– Во-первых, я прекрасно помню, что Беата уже отказалась от подобного задания, когда его предлагал Бломель. Почему ты думаешь, что на нас она будет работать охотней?

– А во-вторых? – ласково спросил напарник. Я смешалась.

– Во-вторых, разумеется, ты не расстроишься, если с Беатой что-то случится, – обижено произнесла я. – Но, попавшись, она может выдать нас обоих!

Напарник пожал плечами.

– Боюсь, у твоей бесценной Беаты остановится сердце в тот момент, когда она попробует заикнуться о своём поручении.

– Ты с ума сошёл! – в ужасе закричала я.

– Вовсе нет, – слегка обижено возразил не-мёртвый. – Это нормальная мера предосторожности, без которой доверять людям просто бессмысленно. Для такой шутки достаточно посмотреть в глаза – и человек выполнит любое моё желание. Даже умрёт.

Я зябко поёжилась: голос вампира из обиженного сделался жёстким и угрожающим.

– Ты и со мной можешь проделать нечто подобное? – спросила я ставшим вдруг чужим голосом.

– С тобой – в первую очередь, – хладнокровно ответил не-мёртвый. – Подумай сама, милая девочка, если тебя кто-то схватит и будет допрашивать… Не лучше ли тебе быстро умереть по моему приказу?

Смысл этих слов не сразу достиг моего сознания.

– Ты ведь не хочешь сказать, – дрожащим голосом спросила я, – что меня могут пытать? Но кто?!

– Вот уж не знаю, моя милая, – развёл руками вампир. – Кто поймает, тот и будет пытать, я это дело так понимаю. Контрабандисты особой вежливостью с дамами никогда не отличались, «кровники» тем более не склонны церемониться, о том, какой приём будет у городских стрелков, я судить не могу, но тоже не жду для тебя ничего хорошего.

Он криво усмехнулся и растрепал мне волосы.

– Не бойся так, хорошая моя, я вовсе не собираюсь убивать тебя сразу же, как запахнет жареным. Ты-то, во всяком случае, не наёмная убийца, и я намерен тебя беречь до последнего момента. Напротив, мне казалось, мои слова тебя успокоят: теперь нечего бояться провала.

– Но я не хочу умирать! – вскричала я.

– Ты не умрёшь, – успокоил меня вампир. – Ни в коем случае не умрёшь. Не волнуйся.

– Это ты так говоришь, – проворчала я. Напарник рассмеялся и снова взлохматил мне волосы. – Вернёмся к Беате. Ты думаешь, её удастся уговорить?

– Я в этом уверен, – кивнул не-мёртвый. – Увидишь, когда мы поговорим с ней.

– Хорошо, – согласилась я. – Но Беата не может одна следить за Дроном… Дроном Перте круглые сутки. Или ты собираешься её сменять?

– Не совсем, – поморщился вампир. – Беата, как и все люди, должна хотя бы иногда спать, и к тому же не так чтобы очень хорошо видит в темноте. Может быть, у неё, как у людей ночных профессий, зрение и лучше, чем у всех остальных, но всё же не настолько, насколько это необходимо для нашего задания, и при наличии известной сноровки от неё легко избавятся. Причём нам с тобой очень повезёт, если не избавятся раз и навсегда – ты понимаешь, что я хочу сказать.

– О, пожалуйста! – взмолилась я, выведенная из терпения витийствованиями напарника. – Переходи прямо к делу, не мучай меня!

– Тебе вовсе незачем так кричать, – упрекнул меня не-мёртвый. – Я, разумеется, усыпил весь дом, но ты не облегчаешь мою работу. А, подумай, если по улице кто-то проходит, и услышит твои крики?

– О! – только и сказала я, чувствуя неодолимое желание вцепиться в рубашку напарника и трясти его до тех пор, пока он не перестанет увиливать от ответа.

– Попробуй, – насмешливо предложил вампир. – А лучше попытайся устремить свои силы не на драку со мной, а на мыслительную работу. Должна же ты хотя бы иногда использовать тот небольшой умственный потенциал, которым тебя наградила приро…

Я сама не поняла, что произошло. Только что я, потеряв всякое душевное равновесие, замахивалась, чтобы прервать, наконец, поток издевательств, который выливал на меня напарник, потом была пустота, а в следующее мгновение я поняла, что лежу поперёк кровати, а напарник, стискивая мою руку – ту самую, которой я пыталась его ударить, – лежит рядом, прижимаясь губами к моей шее. Я пыталась протестовать, но не сумела произнести ни звука. Хотела возражать мысленно, но сознание путалось и уплывало от меня.

«В самом деле, моя дорогая, – очень мягко и почти не больно произнёс голос вампира в моей голове, – ты ведь не думала, будто меня можно безнаказанно бить?»

Красный туман скрыл от меня довольное лицо не-мёртвого, а, может, я просто закрыла глаза. Чуточку боли, чужие мысли рядом с моими, алчный шёпот в сознании. Я смутно помнила, как напарник поднял меня и уложил в более подходящее для сна положение, лизнув на прощание шею, как мои пальцы словно бы независимо от моей воли застегнули серебряную застёжку ворота, и прикосновение заметно потеплевших губ ко лбу.

«Отдыхай, моя маленькая. Спи».

Укусы вампира заживают очень быстро, настолько, что становится невероятным, как они успевают выпить хоть какое-то количество необходимой им жидкости из раны прежде, чем кровь свернётся. К утру, когда ко мне явилась горничная госпожи Дентье, от ранки на шее не осталось и следа, и, одевшись в домашнее платье, чтобы спуститься к завтраку, я могла не бояться навлечь на себя страшные подозрения. Мой плачевный внешний вид добрая женщина приписала разлуке с любимым человеком и, желая меня успокоить, но в то ж время показать свою тактичность, она заговорила о новостях от Дрона Перте, и пообещала меня сводить на чай к его матери. Все дни, прошедшие с отъезда сына синдика я как могла вежливо отвергала подобную тему для разговора, что, увы, не утихомиривало госпожу Дентье, а только давало повод вздохнуть об обиженном самолюбии и о том, что, разумеется, «не дело, когда кавалер уезжает вот так, впопыхах, без предупреждения, бросив даму совершенно одну!»

Сегодня моя квартирная хозяйка, наконец-то нашла в моём лице благодарную слушательницу, и, как ни пугал меня дом синдика (в Дейстрии мы привыкли настороженно относиться к лицам, отвечающим за порядок в городе), госпоже Дентье было несложно соблазнить меня чаем у хозяйки Перте.

Новости о сыне синдика были неутешительны. Он исправно отписывался с дороги в столицу, кланяясь родителям, сообщая какие-то мелочи, на которые часто обращает внимание путешественник и, как выяснилось, время от времени передавая приветы мне. Меня бросало в дрожь от улыбчивых сообщений вроде «мой сын просит извинить его поспешный отъезд и заверить вас, моя дорогая, в своей неизменной преданности, а, кроме того, в горячем желании продолжить прерванный разговор», но, увы, приходилось улыбаться в ответ и благодарить. Единственное что, кроме угрозы вернуться и продолжить шантаж, можно было вынести полезного из писем сына синдика, было обещание задержаться в столице не позже, чем на полторы недели. Увы, такое сообщение ничего не прибавляло к уже имеющимся сведениям: ведь Дрон Перте ещё раньше обещал вернуться через месяц, а, с учётом пути, это и означало примерно полуторанедельный срок пребывания в столице: если, конечно, сын синдика будет ехать спокойно и не торопясь туда и обратно, как и положено солидному человеку его лет.

– Ты ничего не понимаешь, Ами! – возмутился напарник следующей же ночью. – Во-первых, никто не сказал, что письма в самом деле отправлялись с дороги. Он мог написать их заранее и разослать людей отсылать в нужные моменты. Во-вторых, из этого же следует, что твой дорогой Дрон мог ехать быстрее или медленнее, не задерживаться столько времени в столице или вообще свернуть в другую сторону!

– Тогда добывай информацию сам, – обиделась я столь пренебрежительным отношением к своей работе. – Вот хотя раз в жизни попробовал посидеть за чаем с этими дамами и каждые четверть часа закатывать глаза в мнимой тоске об уехавшем мерзавце, который собирается тебя шантажировать!

Напарник рассмеялся, нисколько не задетый моей вспышкой.

– Тебе, видно, мало вчерашнего урока, – заметил он. Напоминание об ужасном «уроке» задело меня ещё больше, и я отвернулась с самым оскорблённым выражением, какое только могла изобразить на своём лице. – Ну-ка, не дуйся! Ами! Ну, хорошо, я признаю, был вчера несдержан и позволил себе лишнее, но и ты должна запомнить, моя дорогая…

– Ты сам вывел меня из себя, – не поворачиваясь к напарнику, напомнила я. Сейчас мы оба с вампиром сидели на краю постели, и не-мёртвый, пользуясь моей беспомощностью, обнял меня за плечи.

– Сам, – не стал отпираться он. – Но это не повод замахиваться на меня с кулаками.

– Если я и забылась… – покраснела от негодования я, – если я и потеряла самообладание, то совершенно не обязательно, вот просто совершенно не обязательно хватать меня за руку и… и…

– И кусать тебя за шею, – невозмутимо закончил вампир. – Но, Ами, хорошая ты моя, я мечтал об этом столько времени, а ты словно напрашивалась. Сидела здесь с видом оскорблённой добродетели и думала о всяких-разных красавчиках с тёплыми руками и кровью, которые так нежно целуются.

– Неправда! – возмутилась я, чувствуя, как на глазах появляются слёзы. – Я вовсе не думала ни о каких…

– Думала, Ами, – безжалостно оборвал меня вампир. – И ещё ты думала о многом таком, в чём никогда не признаешься даже мне. Хватит разговоров! Вставай, одевайся – нам надо работать.

– Опять?! – простонала я, в ужасе представляя, как сейчас придётся просить напарника выйти из комнаты, а потом ждать, когда он вернётся и затянет эту невозможную шнуровку острийского костюма, и как будет смеяться над моей застенчивостью, и к тому же его намёки насчёт отражения в зеркале, которое он видит моими глазами…

«Мне нравится твой настрой, – хихикнул вампир. – У тебя есть пять минут, потом я вернусь помочь тебе одеться. И, так уж и быть, не буду шутить про зеркало, если тебе это настолько неприятно».

Я вздохнула и сползла с кровати на холодный пол. Иногда напарник действительно напрашивается на то, чтобы его убили. Но лучше, если это сделает кто-то другой.

«Поторапливайся, тебе ещё выспаться надо успеть этой ночью!»

Напарник велел мне закрыть глаза, прижал к себе, а когда отпустил, мы стояли на крыше большого трёхэтажного здания. Я вскрикнула и ухватила вампира за руку.

– Тише, тише, девочка ты моя, всё хорошо, – засмеялся не-мёртвый. – Нет причины так пугаться.

– Как ты это сделал? – с ужасом спросила я.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – усмехнулся напарник. – Для тебя должно быть достаточно, что я это могу – если у тебя нет при себе ни серебра, ни рябины.

– А как же осина? – уточнила я, вспоминая готические романы, которыми увлекалась до знакомства с напарником.

– Осина вредит только при попадании в рану, – покачал головой вампир. – Точнее говоря, она останавливает заживление. А для тебя это имеет значение, родная моя? Ты собираешься разгуливать по городу с осиновой палкой наперевес? Или решила как можно скорее обзавестись набором «кровников» для убийства таких, как я?

– Перестань меня подначивать, – обиделась я. – Неужели каждый мой вопрос будет вызывать у тебя подобные безумные подозрения?

– Нет, глупенькая, – ласково улыбнулся напарник, – я пошутил. Сейчас мы с тобой найдём нужное чердачное окно и пойдём вербовать твою любимую Беату.

– Чердачное окно? – ужаснулась я. – Но зачем?!

– Милая ты моя, – снисходительно ответил не-мёртвый. – Наша дорогая Беата, опасаясь неурочных визитов, сменила квартиру, отыскав едва ли не единственный в городе дом, где рябиновые кресты прибиты на всех окнах, не только на первом этаже. А вот о чердаке она не подумала, и этим мы воспользуемся. Нам, кстати, сюда.

Я с сомнением оглядела чердачное окно, на которое указывал мне напарник, а после перевела взгляд на подол своего платья и недовольно спросила:

– Как ты себе это представляешь? Острийская мода совершенно не подразумевает пролезание в настолько узкие щели.

Напарник засмеялся.

– Предлагаю на выбор два варианта, моя хорошая. Или ты расстаёшься с юбкой или думаешь, как сюда протиснуться.

– Ну, знаешь ли, это уж слишком! – возмутилась я и заглянула в окно. Не-мёртвый положил руку мне на плечо.

– Здесь довольно-таки высоко, – оценил он, заглядывая на чердак вместе со мной. – Повиснешь на руках, сколько хватит роста, а там спрыгнешь. Готова?

– Не особенно, – пробурчала я, открывая окно. Металлический обруч, вшитый в подол юбки, можно было, разумеется, свернуть так, чтобы он не слишком мешал в процессе проникновения, но как при этом висеть на руках?

– Вот я и предлагаю – снять юбку, и дело с концом! – оживился вампир. – Ну же, Ивона, не артачься, я ведь знаю, что у тебя под ней ещё три накручено и панталоны!

– Две, – машинально поправила я и тут же спохватилась. – Брось свои непристойные шуточки! Как будто ты сам не понимаешь…

– Понимаю я, понимаю! – раздражённо отозвался не-мёртвый. – Прекрати немедленно строить из себя воплощённую добродетель и лезь в это проклятое окно, пока я тебя не укусил! Ты готова до утра на крыше препираться, лишь бы не работать, а дело стоит.

Ответа на эти оскорбления у меня не нашлось, поэтому мне не оставалось ничего другого, как пожать плечами и полезть в окно. Протолкнув свёрнутый так, чтобы не занимать много места, подол, я свесила в чёрную пустоту ноги и вопросительно взглянула на напарника.

– Давай руки, – хмыкнул вампир и, крепко ухватив меня за запястья, спустил вниз сквозь чердачное окно. Я повисла, бесполезно болтая ногами в поисках опоры.

– Позови меня, – напомнил не-мёртвый, – а то так и будешь висеть до скончания века.

– Входи, – вздохнула я, чувствуя себя весьма и весьма по-дурацки, – входи свободно, как вошёл бы в свой собственный дом.

– Умничка, – засмеялся напарник и разжал руки. Я с криком полетела вниз… чтобы через мгновение прийти в себя в объятиях вампира. – Ну, зачем кричать, хорошая ты моя девочка? Ты не пролетела и ярда, и не больно-то бы стукнулась, даже если бы я тебя и не поймал. А я тебя поймал.

– Всё красуешься, – рассердилась я, устыдившись собственной несдержанности. – Ты ведь мог же заранее предупредить меня!

– Нет, моя милая, заранее неинтересно, – усмехнулся напарник. – Всё, пойдём, некогда разговаривать.

Беата не ждала нашего визита, она мирно спала в своей постели. Вампир в отношении дамы проявил столько же неделикатности, неприличной среди «устриц», сколько осторожности, необходимой в отношении женщины её профессии. Спрятав меня так, чтобы я оставалась в поле его зрения, но недоступна взгляду наёмной убийцы, не-мёртвый подошёл к плохонькой кровати, на которой лежала Беата, одной рукой сдёрнул с неё одеяло, а другой стащил женщину на пол. Слава Богу, у наёмной убийцы не оказалось привычки спать полуодетой, которой шокировала меня в своё время Грета, зато была склонность к сильным выражениям, и Беата в полной мере дала ей волю, осыпав нас градом непристойных ругательств.

Напарник только засмеялся.

– Ты не слишком-то вежлива со своими спасителями, хозяюшка. – Он с силой встряхнул Беату и поставил на ноги рядом с собой. – И не стоит коситься на подушку, ты всё равно не успеешь забрать то, что туда спрятала перед сном.

– Дай тогда бутылку, – хрипло сказала наёмная убийца, кинув ещё один безнадёжный взгляд на разворошенную постель. Напарник, не отпуская Беату, сбросил с кровати подушку, открыв моим глазам два ножа, маленький, «дамский» пистолетик и бутылочку, наполовину заполненную тёмной жидкостью. Ножи и пистолет вампир отшвырнул подальше, а бутылку взял, пальцами вытащил пробку, понюхал напиток и протянул убийце. Та жадно припала к горлышку, за один глоток отпив едва ли не половину.

– В твоём возрасте, хозяюшка, вредно так напиваться, – сочувственно произнёс вампир.

Беата сделала ещё один основательный глоток и отшвырнула в угол почти – но не до конца – пустую бутылку.

– А пугаться так в моём возрасте – оно ничего, полезно? – зло спросила убийца, сопроводив свой вопрос непристойной характеристикой моего напарника. – Или для тебя, кровосос, есть большая разница, здоровую убить или больную, трезвую или пьяную?

– Не злись, – улыбнулся вампир, отпустив женщину и усаживаясь на её кровать. Беата, судя по её виду, готова была возмутиться, но благоразумно промолчала. – Я не собирался тебя убивать, а если бы собирался, то не стал бы будить и выслушивать все твои милые комплименты. Кстати, в будущем, будь добра, придержи язык. Я не каждый день такой добрый, как сегодня.

Ответ Беаты сводился к тому, что в гробу она видала и доброту моего напарника, и его самого, и всех вампиров как таковых вместе с тем нехорошим человеком, который впустил не-мёртвого в дом.

– Я предупреждал, – картинно вздохнул напарник и медленно поднялся на ноги. Что было дальше, я разглядеть не сумела: всё произошло слишком быстро для человеческих глаз. Размытая тень, движение, пронзительный вопль несчастной убийцы, и вот вампир снова сидит на постели, а сама Беата корчится в углу от боли. В том же самом углу, в которой она бросила до того бутылку (дальний от того шкафа, за которым пряталась я), так что пострадавшей не надо было далеко ходить за остатками алкоголя для подкрепления своих истерзанных ночными событиями нервов. Судя по резкому противному запаху, она держала под подушкой коньяк.

– Это последняя выходка, которую я от тебя стерплю, – бесстрастно продолжал вампир. – В следующий раз ты просто умрёшь. Поняла?

Беата молча кивнула и своим хриплым (пропитым, как решила я) голосом пробурчала, обращаясь в не-мёртвому:

– Помоги встать.

Вампир хмыкнул, но поднялся с места и просьбу убийцы выполнил. Тяжело опираясь на него, убийца добралась до стульчика перед трюмо и вытянула из-за каких-то скляночек резной ларчик. Я напряглась, ожидая появления какого-нибудь опасного оружия, но Беата достала из ларчика печенье и принялась нервно жевать. Не-мёртвый поудобнее развалился на её постели и благодушно взирал, как убийца утоляет голод.

– Ну, говори, благодетель, – потребовала она, съев третье печенье. – Зачем пожаловал? В гости, навестить одинокую женщину? А, может, я тебе понравилась? Так и за этим дело не станет. Или подружку свою привёл учиться?

Напарник поморщился.

– Не ёрничай, хозяюшка, не люблю. И, на будущее, не вздумай снова менять квартиру, а то живой с улицы не выйдешь, это я тебе обещаю. Ты всё поняла?

– Хотел бы убить – убил бы сразу, – напомнила Беата. – Тебе что-то нужно, так переходи к делу, не ходи вокруг да около. И предложи сесть своей девушке, раз ты у меня в квартире хозяйничаешь, не люблю, когда мои гости со мной стоя разговаривают.

– А ты глазастая, – засмеялся вампир и поманил меня к себе. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Нам нужна твоя помощь и, учти заранее – отказ не принимается.

– Если тебя интересует моё мнение, – проговорила я, когда мы вышли из дома Беаты, – некрасиво так вести себя по отношению к женщине.

– Даже если речь идёт о наёмной убийце? – засмеялся вампир. – Брось, Ивона, ей всё это только пошло на пользу.

– Ты говорил когда-то, что не пьёшь кровь битых женщин, – проворчала я.

– Я и не пью, – улыбнулся напарник. – И не собирался даже пить её кровь. Зато она теперь очень чётко осознала, насколько бесполезными будут все попытки сопротивляться, и будет пай-девочкой. Что тебя не устраивает?

– Лучше сознайся, тебе просто нравится издеваться над людьми, – предложила я, всё ещё не пришедшая в себя после неприятного разговора с наёмной убийцей – причём самым неприятным было, конечно, поведение моего напарника, когда он буквально ломал несчастную женщину, не оставляя ей никаких прав распоряжаться своей жизнью и временем.

– Хорошо, ты меня убедила, – притворно вздохнул вампир. – Нравится. Очень нравится. Тебе стало легче от этого признания? Или ты надеешься, что мне сделается стыдно? Перестань, Ами, разве ты первый год меня знаешь?

– Раньше ты не был таким, – упрямо проговорила я.

– Разве? – пожал плечами не-мёртвый. – Ладно, не будем продолжать разговор на эту тему, мне скучно. Каким бы я ни был, Беата всё-таки взялась за наше задание. Мне до последнего момента казалось, что её придётся убить. Сама Беата, конечно, бегать за Дроном не будет, но она лучше нас знает преступный мир, уж найдёт как добыть необходимые сведения. Одним словом, полдела сделано. Сейчас только…

– Какая встреча! – перебил его громкий голос, и из темноты показался знакомый уже парнишка-вампир – тот, который был старшим из учеников Мирона.

Напарник резко обернулся, а после прижал меня к ближайшему дому так, чтобы подросток оставался от меня слева. Сам напарник встал, заслоняя меня спиной, и напряжённо крикнул куда-то вправо:

– Где ты? Покажись, я тебя чувствую!

Из темноты раздался малоприятный хохот, и под свет фонаря вышел младший ученик Мирона, мерзко ухмыляясь и облизываясь. Напарник положил руку на шпагу и шагнул назад, ближе ко мне. Подростки встретили это движение новым взрывом смеха.

– Никак боишься, чужак? – спросил старший.

– Может, совесть нечиста? – подхватил младший.

– Не понимаю, о чём вы говорите, милостивые хозяева, – холодно отрезал мой напарник. – У вас ко мне какие-то вопросы?

– Поглядите-ка на него! – каким-то неестественным тоном закричал младший ученик Мирона. – Заявляется без спроса в наш город, забирает себе наши жертвы, ставит на них свои метки, а теперь спрашивает, какое у него к нам дело!

– Нехорошо у своих воровать, чужак, – с ненатуральной мягкостью упрекнул старший ученик Мирона.

– У них на родине так принято, – выкрикнул младший. – Дейстрийцы ведь известные ворюги!

Со спины нельзя было понять, как воспринял на это возмутительное заявление напарник, но ответ его был по-прежнему вежлив:

– Эту женщину мне передал ваш наставник. Охотиться в городе позволила хозяйка лена.[21]21
  Лен – административная и территориальная единица в Острихе.


[Закрыть] Однако, если у вас есть ко мне претензии, я могу возместить ущерб.

– Возмести! – оживился младший. – Отдай нам свою девчонку, она, видать, сладенькая, раз ты с ней всюду таскаешься.

Меня передёрнуло от омерзения, но напарник так и не потерял своего спокойствия.

– Ивона – не еда ни для одного из не-мёртвых, – отчеканил он. – И когда мы прибыли сюда, хозяйка лена это подтвердила своей властью, поэтому, если вы…

– Ха! – перебил его младший ученик Мирона. – Герой, за бабьей юбкой прячется! Видали мы твою хозяйку лена, и маму её…

– Ты не слишком молод для знакомства с моей матушкой, мальчик? – мягко промурлыкал женский голос, и безобразная сцена, свидетелем и невольным участником которой я была, дополнилась пятым действующим лицом. – Нет-нет, не убегай, и твой брат пусть тоже останется.

Она шагнула вперёд, и свет, падавший из окна над нами, осветил фигуру вампирши. К моему удивлению, хозяйка лена оказалась весьма невзрачной женщиной, чей внешний вид совершенно не соответствовал богатому, даже, я бы сказала, волнующему голосу. Пышные (единственное их достоинство!) волосы были тусклого, мышиного какого-то оттенка и забраны в узел, как у образцовой гувернантки прошлого столетия – то есть неумело и беспорядочно, от чего причёска была больше всего похожа на гнездо вороны, а не на волосы уважаемой женщины. Говорят, раньше от гувернанток настолько требовались скромность и отсутствие кокетства, что такая вот растрёпанность была намного предпочтительнее строгой аккуратности, пришедшей в эту профессию в наше время. Одевалась вампирша также безо всякой заботы о своей внешности, строго следуя моде прошлого столетия: просторная блуза, выпущенная поверх юбки, собственно юбка – по-острийски поддерживаемая металлическим обручем, но не широким, как носят сейчас, а таким узким, что в ней едва можно было шагать, – и чёрный плащ, небрежно откинутый на плечи. Лицо поражало своей дисгармоничностью: невыразительное само по себе, оно, тем не менее, запоминалось из-за ярко-алых губ и яростного блеска тёмных глаз хозяйки лена.

А причина для ярости у вампирши была весьма и весьма значительной: два наглых подростка, позволившие себе высказывания в её адрес, отвратительные даже в приукрашенном из чувства приличия варианте.

Мой напарник посторонился и будто ненароком взял меня за руку. Вид у него был весьма и весьма растерянный, создавалось впечатление, что вмешательство хозяйки города и лена, хотя и предотвратило назревающую драку, не пришлось молодому вампиру по вкусу. Как, впрочем, и двум его младшим собратьям. Они неохотно подошли к вампирше и терпеливо снесли её манеру брать собеседника за подбородок и заглядывать ему в глаза: сначала старший, потом младший. Увиденное, видимо, удовлетворило хозяйку лена, потому что она легонько оттолкнула обоих и с напускным равнодушием в голосе произнесла:

– Я не намерена больше сносить ваши выходки, молодые люди. Вы утратили всякий стыд, а Мирон, по-видимому, не собирается заняться вашим воспитанием. Моё терпение лопнуло. Завтра же, нет, сегодня я напишу Мастеру относительно ваших шалостей, и вскоре мой город избавится от неиссякаемого источника скандалов и свар.

– Вы не имеете права! – запротестовал младший подросток и тут же схлопотал подзатыльник от старшего брата.

– Умный мальчик, – одобрительно кивнула хозяйка лена старшему. – На этот раз я вас отпускаю, но ещё одна ваша выходка – и решение будет принято незамедлительно. А заодно передайте Мирону, что, взявшись за воспитание двоих лоботрясов, он обязан следить за их развитием, а не отпускать шляться по городу и затевать ссоры с моими гостями. А теперь прочь отсюда, пока я не передумала!

Мальчишки склонились в глубоких поклонах и исчезли. Хозяйка лена перевела свой взгляд на нас с напарником, и мне стало не по себе.

– Не бойся, дитя моё, – неожиданно улыбнулась вампирша. – Тебе ничего не грозит.

Напарник слегка подтолкнул меня, и я присела в глубоком реверансе.

– Благодарю вас, милостивая хозяйка, за вашу доброту и…

– Будет тебе, деточка, изощряться в лицемерии, – остановила меня хозяйка лена и перевела взгляд на моего напарника. Не-мёртвый немедленно склонился перед ней в поклоне ещё более глубоком, чем у учеников Мирона и поспешил заверить вампиршу в нашей искренности. – Не говори ничего, мой мальчик. Я была рада прийти на помощь.

Вампир нервно оглянулся на меня и снова выразил свою безмерную благодарность за согласие прийти на встречу.

– Я ещё не сошла с ума, чтобы отказывать в таких пустячных просьбах ученику Мастера, – откровенно заявила вампирша. Ты просил привести Грету – она здесь.

– Грету?! – не удержалась я. – Боже милостивейший, она здесь, у вас?!

– Тебя это удивляет, дитя моё? – улыбнулась хозяйка лена. – Я ведь говорила, что Мастер принёс мне её, полуживую, и попросил обратить, чтобы не пропадал незаурядный талант?

– А… – бессмысленно потянула я. – Да, разумеется. Вы… вы говорили, конечно, но я не вполне…

– Зачем вам понадобилась моя воспитанница? – прервала мою сбивчивую речь вампирша. Напарник обнял меня за плечи, заставляя попятиться, и нерешительно ответил:

– Я… Мы… Нам необходимо расспросить Грету о некоторых аспектах её прошлой жизни.

– Вот как? – подняла брови хозяйка лена. – Ты понимаешь, мальчик, что твоя просьба противоречит нашим обычаям?

– Понимаю, – поклонился не-мёртвый. – Я бы ни в коем случае не беспокоил ни вас, ни вашу воспитанницу подобными просьбами, если бы от этого не зависела моя жизнь и жизнь вот этой девочки.

С этими словами напарник крепче прижал меня к себе.

– Какая трогательная забота! – с еле заметной иронией прокомментировала хозяйка лена и исчезла.

– А… – растерялась я. – Куда это….

Напарник не дал мне закончить вопрос: под его пристальным взглядом у меня перехватило дыхание и отнялся язык.

«Не вслух, глупенькая, – укоризненно подумал вампир. – Она пошла звать Грету и скоро вернётся, а сейчас скрывается где-то поблизости».

«А… – снова потянула я. – Но… Погоди! Зачем тебе расспрашивать Грету, ведь Мастер обещал записать всё, что она помнит, так почему…»

«Почему, почему, – с досадой отозвался вампир, но тут же спохватился и перешёл на более спокойный тон. – Мастер решил её обратить. А по нашим обычаям очень невежливо разглашать то, что успел узнать об одном из собратьев, пока пил его кровь. Или её – это не имеет значения».

«Невежливо?» – растерянно переспросила я. Речь идёт, может быть, о наших жизнях и уж точно о свободе, а эти… эти кровососы затеяли тут церемонии!

«Не просто невежливо, дитя моё, – неожиданно раздался в сознании голос старого вампира, – а категорически недопустимо. Я понимаю, вам было бы проще не верить в подобные вещи, но у не-мёртвых есть своя этика и сохранение конфиденциальности для нас не менее важно, чем, скажем, для адвокатов».

«Мастер…» – потянула я, но старый вампир умолк и больше не отвечал.

«Одним словом, – фальшиво улыбаясь, подытожил мой напарник, – мы не знаем того, что знала Грета перед смертью, а своим людям она никогда не сообщала ничего существенного, только самые необходимые детали».

«Ты думаешь, её удастся разговорить?»

«Вот уж не знаю – пожал плечами напарник. – Сейчас проверим».

– А вот и мы! – жизнерадостно возгласила хозяйка лена и подтолкнула под свет фонарей высокую худую фигуру.

– Сестрица Тирса! – воскликнула Грета, улыбаясь и протягивая мне руки. Смутившись, я оглянулась на напарника, но он с независимым видом смотрел на небо, словно силился разглядеть за тёмно-синими в ночном освещении города тучами ясные звёзды. Не зная, как стоит поступить, я шагнула вперёд и позволила Грете пожать мне руки. Её пальцы были холоднее льда, холоднее даже, чем пальцы моего напарника.

– Как поживаешь, сестрица, дорогая? – широко улыбаясь, продолжала вампирша, продолжая сжимать мои руки в своих. Я попятилась, чем вызвала ещё одну ослепительную улыбку.

– Не пугай девочку, – одёрнула воспитанницу хозяйка лена, – и поздоровайся с кавалером.

Грета немедленно развернулась к моему напарнику и склонилась перед ним в глубоком реверансе.