Текст книги "Напарница"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)

– От этого я тоже избавлю вас, как только вы согласитесь на моё предложение, – тихо сообщил Мастер, избегая касаться моих запястий.

– А напарник? – так же тихо спросила я. Вампир покачал головой; я едва разглядела движение в тусклом свете фонарей. – Что будет с ним?

– Боюсь, наш с вами юный друг обречён. Зная его… думаю, через какое-то время он умрёт, потому что пытку серебром и голодом долго не выдерживают. Однако ваша безопасность будет ему утешением, мне кажется, он всё-таки достаточно сильно к вам привязан.

– Нет! – воскликнула я.

– Мне очень жаль, дитя моё, – с искренней грустью в голосе произнёс Мастер. – Но это единственный выход. Вас я могу спасти, его же… – Старый вампир развёл руками.

– Нет! – повторила я, но уже не так решительно. Запястья жгло огнём, но пуще того мучил бесконечный ад жизни, которую я вела по милости напарника… Ведь что ему стоило помочь мне как-нибудь иначе? Он мог не оставлять меня в бюро, а подкинуть куда-нибудь, вот как сейчас предлагает Мастер. Это понимание заставило меня похолодеть от страшной мысли. Что, если Беренгарий просто обманул меня, когда говорил об угрожающей мне опасности? Когда уверял, мол, не защищай меня бюро, контрабандисты немедленно отыщут меня и снова посадят на цепь, как собаку?! С какой стати, зачем я им? Вампир просто не собирался меня отпускать, всего ли хотел завести себе живую игрушку… запас крови на голодные ночи… Я зябко закуталась в плащ. Обманул, провёл как девчонку – какой я, в сущности, и была – и тогда, и сейчас. Как смешно ему было моё доверие, тот страх, с которым я цеплялась за него, боясь хотя бы на месяц остаться одной. Как же, защищает меня бюро! Защищает вампир! Сколько раз по его милости…

– Вы несправедливы к мальчику, дитя моё, – мягко возразил Мастер. – Наш юный друг не подлец, как вы только что вообразили. Он всего лишь ребёнок, не стоит на него обижаться.

– Ребёнок… – сердито ответила я. – Людьми в игрушки играет.

– Какой ребёнок, такие и игры, – сухо ответил Мастер, словно обидевшись на меня за что-то. – Он взял с меня слово, что я не выпью ни капли вашей крови, пока он жив, дитя моё, поэтому свою помощь я предлагаю бескорыстно – пока. Чуть позже вам придётся… ну, скажем так, проявить некоторую щедрость – в тех пределах, которые я обозначу сам. Могу только пообещать, что вы останетесь живы, и вас никто не заподозрит в общении с не-мёртвыми.

Ошеломлённая, я отшатнулась от Мастера, но старый вампир удержал меня за плечо.

– Чем вы так напуганы, дитя моё? – с лёгким оттенком насмешливости осведомился Мастер. – Уж не думали ли вы, что я отпущу доставшуюся мне в наследство жертву, даже не испробовав её крови? Девочка, ни один не-мёртвый так не поступит, это противоестественно.

– Но… Мастер, – пролепетала я, от испуга забыв даже о горящих запястьях. – Я думала… то есть мне казалось, вы… Вы ведь всегда… то есть никогда!.. О, Мастер!

Старый вампир развернул меня к себе и заставил успокоиться: в отличие от Беренгария, Мастер не смущался таким вмешательством в мой внутренний мир, и в отличие от него же, делал это безболезненно.

– Вы думали, дитя моё, я помогаю вам из острийского благородства, потому что вы молоды, хороши собой и несчастны? – ласково спросил вампир, и я невольно кивнула. – Отчасти так и есть, однако, моя дорогая, не будем забывать, кто вы и кто я. За прошлое ваше спасение наш друг заплатил людьми, чью кровь мы выпили на том постоялом дворе, вернее, обещал устроить так, что это дело не будут всерьёз расследовать: и обещание сдержал. Поэтому я и оказываю вам своё покровительство, но, как только ученик моего друга будет мёртв окончательно, мои обязательства перед вами закончатся. Мне кажется, вам не следует отказывать старику в том, что вы с такой охотой – и не раз! – отдавали молодому.

– Я никогда этого не хотела, – прошептала я, еле шевеля онемевшими губами. Голос Мастера, вкрадчивый и мягкий, подчинял своей воле и заставлял верить, что старый вампир не причинит мне вреда. Его укус будет не более болезненным, чем проникновение в моё сознание, и, быть может, даже приятным… Но даже если нет… один укус, потеря крови, с которой мне уже не раз приходилось смиряться, а потом – свобода. Навсегда. Свобода и безопасность. Разве не об этом я мечтала?

– Пусть не хотели, но соглашались, дитя моё, – шепнул Мастер. – И даже с готовностью предлагали.

– У меня не было другого выхода, – со слезами на глазах возразила я. Разве напарник спрашивал моёго согласия?! Хоть раз?! И тут же память подкинула воспоминание: синие-синее небо, не такое яркое, как в Острихе, но зато родное. И тёмные глаза вампира, невидяще уставленные в эту синеву. Жалкая мольба о помощи, жуткая боль от укуса. Виноватое признание «ну, хорошо, глупенькая, я немного пожадничал». Долгие дни болезненной слабости. Да, тогда у меня был выход, но он даже не пришёл мне в голову. Развернуться, убежать, бросив вампира умирать от голода и солнечного света, который не добавляет не-мёртвым здоровья. А какой был выбор у напарника, когда меня похитила Грета? А тогда, в подвале, почему бы ему было не нарушить своё слово и, выпив столько крови, сколько ему было нужно на первое время, не бросить меня на милость бандитов?

– Неужели ему нельзя помочь? – спросила я, вытирая слёзы.

Мастер хмыкнул.

– Разве что если вы готовы рисковать собой, дитя моё, потому что других желающих не найдётся.

– Значит, можно?! – воспряла духом я.

– Можно, – неохотно признал старый вампир. – Но это потребует гораздо больше усилий… и цена будет выше. К тому же, дитя моё, вы вернётесь в тот самый ад, из которого я предлагаю вам вырваться. Подумайте хорошенько, стоит ли оно того.

Сглотнув, я потёрла шею. Цена будет выше – мне придётся заплатить своей жизнью за спасение напарника? Но, Боже ты мой, разве я не слишком молода, чтобы вот так вот глупо заканчивать свою жизнь? А напарник? Вампир, он мог бы прожить в сотню и в тысячу раз больше, чем я, а теперь я могу обречь его на мучительную агонию смерти…

– Что вы, дитя моё, – мягко возразил Мастер. – Я ведь сказал: пока жив наш с вами друг, я не возьму и капли вашей крови. Нет, вас выпьет он… мне останется всего лишь поделиться своей.

– П-поделиться? – поперхнулась я. – Вы хотите… собираетесь… Нет, Мастер, я не стану вампиром!

– Что и требовалось доказать, – усталым голосом школьного учителя произнёс не-мёртвый. – Дитя моё, забудьте про своего друга, идёмте со мной. Ещё до исхода ночи я надёжно спрячу вас, а там дня за три мы доберёмся до вашего нового дома. Через месяц я вернусь за платой, а после вы будете свободны.

– Нет! – затрясла головой я. – Мастер, нельзя же так! Вы не можете так поступить!

– С вами, дитя моё? – насмешливо уточнил старый вампир.

– Нет, с ним!

– А вот это, девочка, уже не ваше дело, – неожиданно резко ответил Мастер. – Идите своей дорогой, а не-мёртвых предоставьте своей судьбе.

Я вздохнула. Предоставить. Легко сказать, и ещё легче сделать, только вот…

Никогда больше не слышать ворчливого «дурочка». Никогда не чувствовать ледяного прикосновения костистой руки. И больше не придётся приводить в порядок причёску, стараниями умершего пятьдесят лет мальчишки превращённую в настоящее воронье гнездо. И в прошлом останутся оскорбительные выходки, вроде предложения снять юбку, чтобы пролезть в чердачное окно (позже оказалось, что мы спрыгнули не на чердак, а на верхний этаж, потому-то там и было так высоко). И постоянные попытки – всегда удачные – меня напугать, потому что так напарнику казалось веселее. И та злость, с которой молодой вампир встречал любые проблески моего интереса к другим мужчинам. И та решимость, с которой он вставал между мной и опасностью, и уверенность, с которой он уверял, что не отдаст меня никому. Это всё останется в прошлом. Будь оно всё проклято!

– Вы спасёте его, если я соглашусь? – резко спросила я. Мастер хмыкнул.

– Не совсем, дитя моё, не совсем. Его спасёте вы, я только подтолкну вас в нужную сторону… хотя, разумеется, без меня вам это не удастся. А вы действительно согласны? И не попытаетесь впоследствии отказаться от своего слова?

– Как будто у вас нет возможностей заставить меня его сдержать! – фыркнула я.

– Что же, девочка, надеюсь, вы не заставите меня прибегать к силе. Итак, перейдём к делу.

И, вместо того, чтобы обговорить какие-нибудь важные детали, Мастер попросту подтолкнул меня, вынуждая зашагать рядом с ним вдоль по улице. В сущности, если дело нас ждёт через несколько кварталов, то другого способа перейти к нему вы не найдёте.

Путь занял достаточно времени, чтобы ночной ветер продул мою разгорячённую волнением голову, и я смогла до конца осознать, на что толкнула меня моя опрометчивость. Бояться солнечного света (хозяйка лена говорила, что первый год он смертелен), прятаться днём в гробу, ночью проникать в чужие дома или ловить прохожих – бандитов, головорезов, которым не сидится под крышей… Вечный холод, алчность, которую я не раз улавливала в мыслях моего напарника. А теперь я превращусь в нечто подобное… брр!

– Не поздно ещё отказаться, – шепнул Мастер, но я покачала головой. Старый вампир, должно быть, как-то притушил боль, потому что запястья меня сейчас не беспокоили, и я могла размышлять о случившимся сравнительно здраво. Насколько вообще можно говорить о здравом смысле девушки, пожертвовавшей своей бессмертной душой ради спасения того, у кого своей души давным-давно нет. Прежде будущее не раз рисовалось мне в весьма мрачном свете, но теперь его у меня не будет вовсе.

– Не всё так ужасно, как вам кажется, дитя моё, – заметил Мастер. – Во-первых, когда мы договаривались с вашим другом о том, как вытащить вас из рук милейшей Греты, он специально обговорил, что обратить я вас могу только с вашего согласия и не раньше, чем он достигнет совершеннолетия. Поэтому, пожалуйста, не бойтесь, вы не присоединитесь к нам сразу после спасения нашего юного друга. У вас впереди не меньше чем десять лет человеческой жизни, а то и больше, если мне не захочется торопиться.

Щедрость такого рода заставила меня передёрнуться от отвращения вместо того, чтобы обрадоваться отсрочке. Десять лет жить, считая дни до смерти, а потом – вздрагивать от каждого шороха ночью… Быть может, лучше было бы сразу со всем покончить, кто знает?

– Вы сказали «во-первых», Мастер, – собравшись с силами, произнесла я, чтобы отвлечься от жутковатой перспективы. – Могу я вас спросить, что во-вторых?

– Отлично, дитя моё, – засмеялся старый вампир. – Вы не будете разочарованы. Во-вторых, наше с вами соглашение предполагает, что вы оба – и вы, и ваш друг, к которому вы столь парадоксально привязаны – попадаете под мою постоянную опёку. Вам не стоит больше бояться врагов, моя дорогая.

– Но почему? – изумилась я. Мастер мог бы и не делать своего щедрого обещания, заполучив меня безо всяких условий.

– Считайте это стариковским стремлением всегда поступать этично, – предложил не-мёртвый. – Кстати, дитя моё, мы почти пришли.

– Пришли! – воскликнула я, только сейчас сообразив, что Мастер так и не сказал мне, где и как отыскал моего напарника.

– Это как раз проще простого, моя дорогая. Мы искали дом, от окон которого разило бы серебром. В Острихе несложно заказать решётку из этого проклятого металла, и никто не заподозрит ничего странного, а наши противники не могли не учесть прежние ошибки.

– А если бы не учли?! – поразилась я. – И почему бы им не ограничиться рябиной?

– Это вам лучше не у меня спросить, – сухо ответил старый вампир. – Откровенно признаться, мы практически случайно натолкнулись на нужное место, а я сумел почувствовать присутствие внутри своего собрата. Там на подвальных окнах серебряные решётки, и, разумеется, рябина. Однако мне не дано узнать, есть ли внутри что-то опаснее решёток и крестов…

– Вы тоже не знаете, как погиб ваш друг? – робко спросила я.

– Нет, дитя моё, не знаю. Нам с вами придётся рискнуть…

– И не только собой, мой друг! – резко произнёс женский голос, и из темноты появилась Поликсена. – Я категорически против этого плана, и тебе стоит бросить свою затею, пока никто не погиб.

– Плана… – пролепетала я, только сейчас понимая, что старый вампир обманул меня и давно уже решил спасать моего напарника, и обманом выманил у меня обещание сделаться не-мёртвой.

«Ничуть не бывало, дитя моё, – довольно засмеялся Мастер. – Я в любую минуту мог передумать, если бы вы отказались».

– Нет, Поликсена, дорогая, – вслух произнёс он. – Мы не можем бросить на произвол судьбы ученика моего старого друга.

– Твои шуточки! – раздражённо бросила вампирша. – Ладно, будь по-твоему, я даю согласие. Мой недосмотр, мне следовало проследить за этими обормотами раньше, и призвать к ответу всю троицу, а не потворствовать их затеям.

– Недосмотр? – поразилась я. – Троицу? Милостивая хозяйка, прошу прощения, но о чём вы?

Вместо Поликсены ответил Мастер:

– Видите ли, дитя моё, после вчерашней ночи никто не видел учеников Мирона, а раньше на них все натыкались на каждом шагу. Что до их учителя, то он пропал как будто ещё прежде… И, к тому же, все трое давно получали предупреждения относительно ведения дел с людьми весьма неблаговидных профессий. Вам не следовало с ними связываться, моя дорогая.

– Но, Мастер, вы могли бы нас предупредить! – воскликнула я. Старый вампир покачал головой.

– Мне нужны были доказательства моим подозрениям, дитя моё. По правде сказать, я рассчитывал на то, что, видя вашу слабость, ученики Мирона проявят себя во всей красе, и мне не придётся прибегать к догадкам.

– Вы… – задохнулась от возмущения я. – Вы подстроили всё это нарочно?!

– Отнюдь, дитя моё, если бы я знал, какая вам угрожает опасность, то, конечно, предупредил бы вас. Однако я не предполагал, что всё обернётся именно так… как обернулось.

– Постойте! – воскликнула я, внезапно поражённая догадкой. – Если Мирон и его ученики подстроили похищение моего напарника, и давно сотрудничают с контрабандистами, зачем вообще мы им понадобились? Зачем столько сложностей, когда можно сотрудничать с тем, кто уже есть?

– Видите ли, дитя моё, – начал разъяснение Мастер, – есть большая разница между тем, чтобы рисковать самому и заставить рисковать другого, и Мирон с учениками понимают это гораздо лучше вас. Ну и к тому же наш юный друг, как нарочно, как раз работает в отделе, занимающимся борьбой с контрабандой, так что его поимка дала бы этим людям двойную выгоду. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Пока ты разглагольствуешь, – неодобрительно произнесла Поликсена, – время не стоит на месте. Почему бы тебе не объяснить девочке её задачу вместо того, чтобы попусту гадать о чужих планах?

– Ты права, моя дорогая. В таком случае, пойдёмте к дому. Поликсена, скажи, ты сделала всё, как я просил?

– Всё, – с отвращением подтвердила вампирша. – Людей в доме нет, похоже, они приходят только днём. Я устроила наблюдателей здесь неподалёку ещё вчера, и с наступлением темноты они наблюдали за домом. Ни один не-мёртвый сюда не подходил, но есть ли они в доме, я не знаю.

– Вряд ли кто-то из нас согласится зайти в эту ловушку, даже если находится в дружеских отношениях с хозяевами, – задумчиво произнёс Мастер. – Учеников я внутри не чувствую, но сам Мирон мог бы и затаиться внутри, если бы захотел, он достаточно силён для этого.

Мне оставалось только непонимающе хлопать глазами: не всё в разговоре было мне доступно, но переспросить я не решалась. Вампиры вывели меня к дому, ничем со стороны не отличающемуся от других домов города: три этажа, покатая крыша, высокое крыльцо и полное отсутствие палисадника. В окнах, правда, не горели огни, но ведь хозяева могли и спать в таком часу?

– Даже очень молодой не-мёртвый издалека чувствует присутствие людей и их количество, – пояснил Мастер. – Но с опытом мы можем уловить и приближение себе подобных: тех, кто ещё не потерял всё человеческое, иными словами, учеников. Взрослого не-мёртвого не могу почувствовать даже я.

– Я горжусь, что мне довелось видеть столь выдающегося наставника за работой, – фыркнула Поликсена, – но ты не мог бы перейти к делу?

– А я жду тебя, дорогая, – отозвался старый вампир. – Ты обещала меня кое-кому представить.

– Обещала, – признала Поликсена, – но по-прежнему не одобряю твою затею.

– И всё же я настаиваю, – не отставал Мастер, и вампирша закричала, отвернувшись от нас в темноту:

– Эй, Гарель, иди сюда! Веди своё пугало!

В ответ на этот возглас к нам из темноты выступили трое: вампирша, запомнившаяся мне в алом платье, но на этот раз выбравшая нежно-розовое, её муж Гарель и третий, нескладный мужчина в обтрёпанной одежде, которая висела на нём мешком. Неужели это – тот самый «вылупившийся» первый муж не-мёртвой в алом, которая упросила второго довести беднягу до такого состояния? Странно, мне казалось, у него более грузная фигура…

– Первое время не-мёртвые сильно худеют, – произнёс Мастер, отвечая на моё недоумение. – Но, скажу откровенно, я не ожидал, что уважаемый Гарель доведёт своего ученика до столь прискорбного состояния.

– Зачем с ним церемониться, – равнодушно произнесла вампирша в алом, подталкивая к нам своего первого мужа, – он едва научился понимать простые приказы, не всё ли равно, что на нём надето?

Вблизи «новорождённый» вампир выглядел жутковато: запавшие глаза, ввалившиеся щёки, неестественно красный рот и совершенно шальной взгляд. Казалось, несчастный не понимает, ни где он находится, ни что с ним происходит. Силы небесные, неужели и я стану… такой же?!

– Вам не стоит тревожиться, дитя моё, – поспешил успокоить меня Мастер. – «Вылупившиеся» не-мёртвые первые несколько месяцев действительно несколько… неадекватны, ведь им пришлось пережить собственную смерть, пролежать недели три в гробу, пока превращение не завершится, а после самостоятельно из него выбираться. Однако не-мёртвый, созданный сознательно, не теряет разума ни на мгновение.

– Мне тоже не слишком нравятся ваши планы, – обратился Гарель к Мастеру, едва дождавшись, пока тот умолкнет. – Мы виноваты, что позволили Браилу напугать вашу воспитанницу, однако неужели нельзя искупить вину иначе, не подвергая его жизнь опасности?

– Нельзя, – отрезал Мастер. – К тому же учителя, которые так мало пекутся об ученике, что оставляют его на кладбище в надежде, что его найдут кровники, не имеют на воспитанника моральных прав.

– Но, Мастер! – вяло возмутилась вампирша в алом.

– Мы уже обо всём договорились, – холодно ответил старый вампир. – Поликсена, дорогая, вы принесли всё, о чём я просил?

– Ты не предполагаешь, надеюсь, будто я сама тащила сюда лестницу? – язвительно отозвалась хозяйка лена. – Об этом должны были позаботиться твои ученики.

Как в пьесе, где одни персонажи выходят из-за кулис вслед за другими, появилось ещё двое вампиров: бывшие ученики Мастера, которые напугали меня у входа в Змеиный переулок. Юноша нёс в руках лесенку, вроде тех, с помощью которых садовники добираются до растущих слишком высоко яблок, у девушки было в руках нечто вроде лапки, но при тусклом свете фонарей я не могла разглядеть в точности. Поставив лестницу, юноша склонился в глубоком поклоне сначала перед Поликсеной, потом перед вампиршей в алом, потом перед Мастером и только потом приветливо кивнул мне. Девушка почтительно присела перед Поликсеной и Мастером, остальных сочтя не стоящими своего внимания.

– Ну-с, девочка, – обратилась ко мне хозяйка лена с какими-то нехорошими интонациями в голосе. – Очередь за тобой.

– За мной? – поразилась я, не понимая, какое отношение ко мне могут иметь лапка и лестница. – Мастер, о чём?..

– Дитя моё, – отозвался старый вампир, – Поликсена всего лишь хочет сказать, что ты должна открыть для нас дверь, снять крест снаружи и изнутри, а после позвать Браила войти внутрь, чтобы он прошёлся по дому и поискал, нет ли опасности.

– Я категорически против, – хмуро заявил Гарель, – того, чтобы рисковал мои ученик.

– Это ещё не твой ученик, мальчик, – холодно возразил Мастер. – Ты не заслужил права на его воспитание. Выживет – получишь его обратно, нет – ты с самого начала о нём не заботился. Потом заведёшь себе другого, воспитаешь как подобает. А сейчас позаботься, чтобы Браил в точности слушался моих указаний, будь так добр.

Пока Гарель выполнял приказ Мастера, а пыталась осмыслить происходящее. Получается, рисковать собой будет не старый вампир и не я, а вот этот вот несчастный, первый муж вампирши в алом. Да-а, Мастер обвёл меня вокруг пальца.

«Дитя моё, вы пристрастны, – упрекнул меня, на этот раз мысленно, старый вампир. – Во-первых, вам и самой придётся рискнуть, ведь, пока вы не снимите рябину, никто из нас не сумеет прийти к вам на помощь, а кресты здесь прибиты с двух сторон. Во-вторых, я бы не пошёл на конфликт со здешней общиной, если бы цена меня не устраивала».

«Но, Мастер, – спохватилась я, наконец отвлекшись от мыслей о коварстве не-мёртвых. – Вы говорите – сниму крест, но как?!»

«С помощью инструментов, разумеется, дитя моё. И не медлите, Поликсена права, ночь отнюдь не бесконечна».

Бывшая ученица Мастера протянула мне лапку и подтолкнула к лестнице.

– Тебе придётся самой подвинуть её ближе, – мягко произнесла она. – Никто из нас не может приблизиться хотя бы на шаг ближе к дому. Ты должна сделать это сама, дорогая.

Лестница, которую так легко нёс вампир, оказалась невероятно тяжёлой, когда я втаскивала её на крыльцо. Разбудить людей я не боялась, что же до вампиров, то вряд ли ко мне подойдёт хотя бы один из них, пока я вожусь с рябиновым распятьем. Лапка оказалась тоже весьма и весьма увесистой, возможно, вампиры стащили её у какого-нибудь плотника, не задумываясь о том, что ею будет орудовать девушка. А, может, они не привыкли соизмерять свои силы. Во всяком случае, грубый телесный труд был мне в новинку, и я едва не упала с лестницы, пока справилась с внешним крестом. Наверное, упала бы, если бы Мастер не вмешивался и не заставлял бы моё тело удерживать равновесие. Закончив с первым распятьем, я швырнула его в костерок, специально для этого разожжённый вампирами, пока я возилась на лестнице. Хотелось бы знать, каким образом не-мёртвые собираются оправдать отсутствие креста над дверью в глазах прохожих? Или мне придётся прибивать его обратно?

«Нет, дитя моё, – засмеялся Мастер, – мы приколотим туда сосновый, и разница будет незаметна. Приступайте ко второму кресту».

Перетащить лестницу через порог было куда проще, чем втащить на крыльцо, и с этой задачей я справилась вполне неплохо. Разгорячённая от возбуждения и приложенных усилий, я сняла плащ ещё на улице, причёска растрепалась (я только сейчас сообразила, что так и не сняла ночного чепца, и теперь он сполз на одну сторону), и выглядела наверняка как пугало почище несчастного Браила.

«Это не имеет значения, дитя моё» – мягко заметил Мастер, и я полезла отдирать второе распятье. То ли я уже приноровилась, то ли его плохо прибили, но работа не отняла много времени, и вскоре крест полетел вслед за первым в костёр. Я осталась в доме одна, безо всякой защиты… но ничего не произошло.

«Зовите Браила, дитя моё, – напомнил Мастер, – а после зовите меня. Поторопитесь, дорогая».

Позвать Браила… Я выглянула из дверей, первый муж вампирши в алом тупо смотрел на меня, то ли ожидая зова, то ли прикидывая, как бы ему на меня наброситься. Это… существо даже нельзя было назвать вампиром, оно ничего ещё не соображало, и сложно было поверить, будто оно и впрямь не причинит мне никакого вреда. Но…

– Входи в этот дом как вошёл бы в свой собственный, – обречённо произнесла я, обращаясь к несчастному. Тот, будто сработала скрытая пружина, словно ожил и бросился ко мне, я едва успела отскочить в сторону. Снеся со своего пути лесенку, «вылупившийся» вампир вбежал в дом и, промчавшись мимо, скрылся во мраке прихожей.

– Вроде живой, – объявил Гарель, настороженно прислушивающийся к происходящему. – Я его чувствую, всё в порядке.

– Отлично, – улыбнулся Мастер. – Теперь моя очередь, дорогая.

Мне оставалось только поклониться и произнести обязательную фразу по отношению к старому вампиру, который в мгновение ока оказался рядом со мной.

– Я доволен вами, дитя моё, – объявил Мастер. – Теперь пойдёмте выручать нашего юного друга… Поликсена, ты не забыла мою просьбу насчёт Греты?

– Не забыла, – ворчливо отозвалась вампирша. – Но она зайдёт внутрь не раньше, чем вы найдёте мальчишку и убедитесь, что всё в порядке. И её будет сопровождать Браил, иначе девочка никуда не пойдёт!

– Разумеется, дорогая, – отозвался Мастер и подтолкнул меня вперёд.

«Мастер, – не удержалась я, – а зачем нам Грета? Она ведь немногим старше самого Браила».

«Увидите, дитя моё, увидите, – отозвался старый вампир. – Всё дело в том, что взрослые не-мёртвые не способны учиться…»

Несколько шагов мы сделали в полной темноте, пока Мастер не чиркнул спичкой и не зажёг найденную в прихожей керосиновую лампу. При её свете становилось ясно видно, что в этом доме никто не живёт: немногочисленная мебель покрыта пылью, на стенах облупилась краска, и дверь во внутренние помещения дома наполовину сорвана с петель.

– Он заперт в подвале, – шепнул Мастер, – но, конечно, негодяи здорово рисковали, поставив на окна серебряные решётки, пусть и внутри, а не снаружи. Их мог выломать любой бродяга, а после разнести по городу о таинственном пленнике. Однако мы с вами подождём идти дальше, пусть лучше вернётся Браил.

Браил вернулся очень скоро, успев, по всей видимости, обежать весь дом всего за несколько минут. Глаза «вылупившегося» вампира с алчностью остановились на мне, и Мастер пригрозил ему пальцем.

– Иди перед нами, – коротко приказал старый вампир. – Вниз.

Браил кивнул и повёл нас к лестнице, но не к парадной, ведущей в жилые комнаты (в которых наверняка давно никто не жил) и не к чёрной, по которой в богатых домах поднимались слуги, а к так называемой нижней, позволяющей спуститься в подвальное помещение, в каких в Острихе изредка устраивают кухню, а чаще – кладовку или оставляют для проживания слуг.

– Там тоже никого нет, – заметил Мастер. – В доме никого нет, кроме нашего юного друга, разве что Мирон согласился остаться здесь на день… или тоже попал в плен. Но я сомневаюсь, он тёртый калач, наш Мирон.

– А что вы будете делать, когда его найдёте? – глуповато спросила я, опираясь при спуске на любезно предложенную руку Мастера.

– Смотря что он скажет в своё оправдание, – неожиданно зло ответил старый вампир. – Но, дитя моё, я не думаю, чтобы такое оскорбление можно было простить, поэтому… сомневаюсь, что Мирон сможет в дальнейшем причинить кому-нибудь вред.

– Оскорбление? – не поняла я. – Но какое?

– Не притворяйтесь, девочка. Одного того, что мне приходится спускаться в этот подвал, где так и разит серебром и рябиной, хватает для вызова. А уж опасность, которой подверглись мои воспитанники…

Здесь нам пришлось прекратить разговор, так как лестница закончилась, и мы оказались перед наглухо запертой дверью. Рябины над ней, к счастью, приколочено не было, и мне оставалось только вскрыть замок, ничуть не менее сложный, чем на входной двери.

– Я, наверное, никогда не привыкну к вашим умениям, дитя моё, – заметил старый вампир. – Всё-таки красивой девушке не пристало демонстрировать сноровку матёрого вора. А теперь – прошу!

С этими словами Мастер распахнул передо мной тяжёлую дверь… и в следующий момент больно ухватил меня за руку, задев зудящее запястье: на полу, скованный лежал мой напарник, и я забыла обо всём, бросившись к нему.

– Не так быстро, дорогая, – сообщил Мастер, отталкивая меня в сторону. – Браил, подними его. Это приказ!

Первому мужу вампирши в алом ничуть не улыбалось подходить ближе к скованному серебром собрату, но ослушаться Мастера он то ли не мог, то ли не посмел, а посему осторожно приблизился и, стараясь держаться подальше от рук моего напарника, поднял того на ноги. Беренгарий неожиданно зашипел и рванулся ко мне, едва не вырвавшись из хватки Браила. Я в ужасе отшатнулась.

– Мне очень жаль, дитя моё, – мягко заметил Мастер, – но для нашего юного друга вы не более чем еда. Сейчас, во всяком случае: он почти обезумел от боли.

– Но как же тогда?.. – растерялась я. Напарник зашипел ещё громче и снова рванулся. На этот раз здесь не было никакой цепи: похитители, видимо, не собирались ограничивать движения пленника по подвалу, лишь бы не мог выбраться отсюда, а для этого хватало рябины и серебра на окнах.

– Как, дорогая? – усмехнулся Мастер. – Да очень просто.

Он проскользнул за спину моего напарника, раздался глухой удар, и у меня в глазах всё померкло. Я успела увидеть, как Браил аккуратно укладывает обмякшее тело на пол, а после чуть не упала сама; Мастер подхватил меня в последнюю минуту.

– Я прошу прощения, – пробился сквозь туман и ровный гул извиняющийся голос старого вампира, – но это был единственный способ помешать нашему другу напасть на вас. Надеюсь, вы знаете, как справиться с оковами? Браил, иди на улицу и приведи Грету. Живо!

Первый муж вампирши в алом исчез, а я склонилась над распростёртым на полу напарником. На этот раз мерзавцы не слишком заботились об удобстве своего пленника, и в тёмном подвале не было ни кровати, ни стула, ни даже матраца, вампир до нашего появления лежал, скрючившись, на голом полу. Теперь он лежал на том же месте, почти в той же самой позе. Руки его были скованы спереди, и, возясь с несложным замком наручников, я то и дело косилась на лицо напарника. Не просыпается ли? Если он действительно… действительно… помешался от боли и отчаяния, ведь я не успею даже осознать, что происходит, когда меня не станет.

Страха, как ни странно, не было: видимо, обо мне позаботился Мастер, а, может, я сумела сосредоточиться на главном, не отвлекаясь на свои чувства. Кого они вообще волнуют в мире, где можно живое существо хладнокровно обречь на такие страдания?

Отцепив наручники, я швырнула их в сторону, и тут же меня тронул за локоть Мастер.

– Дитя моё, ваша помощь на этом не закончена, – проговорил он, указывая на лежащий на полу платок, на котором были разложены медицинские инструменты. – Грета, девочка, подойди ближе, и смотри, как это делается.

С этими словами старый вампир присел возле меня прямо на грязный пол, и, взяв с платка хирургический нож, принялся безжалостно соскабливать кожу с обожжённого запястья Беренгария. Мне стало дурно.

– Я первый догадался, – заметил Мастер, – что серебро мгновенно окисляется при соприкосновении раной и достаточно быстро – при соприкосновении с кожей. Поэтому, если простое касание чревато лишь ожогом, то длительное воздействие, как сейчас, или ранение, как, увы, слишком часто с нами бывает, вредно и тем, что частицы серебра остаются в ране и надолго отравляют организм. Если бы мы сейчас просто перевязали рану, бедный мальчик мучался бы в течение года, а мой метод позволит поставить его на ноги в течение четверти часа. Дитя моё, дайте мне свою руку.