Текст книги "Чистая душа"

Автор книги: Мирсай Амир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

3

Ночь, богатая ярко горящими звездами, сентябрьская ночь над Волгой. В эту ночь все танки были погружены на железнодорожные платформы.

А на следующую ночь эшелон танковой бригады остановился на одной из станций севернее города. До передовой было еще далеко. Здесь не слышно взрывов, не видно багровых отблесков пожаров. Можно подумать, что кругом мир и покой. Однако бригада не стала задерживаться – сгрузили на землю танки и поспешили до рассвета уйти подальше от станции. Разве можно верить тишине около железной дороги?..

Танковая колонна, с погашенными фарами, почти невидимая в темноте, но заполнившая всю окрестность ревом моторов, двинулась в западном направлении еше задолго до рассвета.

Когда начало светать, в степи за голубой далью полыни показалась деревушка. Через некоторое время громыхающая колонна, спустившись в низину, притаилась в ней.

За весь день грозные машины не издали ни звука. Командиры выехали на автомашинах на передовую, чтобы ознакомиться с местностью, где завтра предстояло начать наступление.

Здесь был левый фланг немецких войск, вонзившихся в грудь старого волжского города.

Чтобы облегчить положение воинов, схватившихся с врагом на его улицах, наши войска постоянно атаковали фланги неприятеля с севера и с юга.

Бригаду, где были Рифгат с Шакиром, перебросили сюда именно с этой целью.

Собрав экипажи, Рифгат объяснил задачи в предстоящем бою и приказал всем сейчас же лечь спать.

– «Самая лучшая подготовка к атаке – хорошенько выспаться», – говорил старик Кутузов…

Рифгат воспользовался этой фразой из романа Льва Толстого «Война и мир». Но сам долго не мог уснуть.

«Что со мной? – досадовал он, лежа, завернувшись в плащ-палатку, возле своего танка, на брезенте, постеленном на землю – Что мне еще надо?..»

Сказать по правде, его, конечно, пугало предстоящее завтра, пронимал страх перед встречей лицом к лицу со смертью. Однако об этом он старался не думать. Трусость – позор для солдата. Он не давал этому чувству поднять голову.

Чтобы чем-нибудь занять себя, он попробовал считать. Но механический счет сна не принес и душевной тревоги не заглушит, хотя мысли его и стали путаться. Он видел себя. Будто стоит один-одинешенек посреди бескрайней степи. Должно быть, давно уж блуждает по этой пустыне. И хоть бы кустик какой впереди! Никакого ориентира. Как тут найдешь дорогу! А навстречу порывами налетает пронизывающий ветер…

Рифгат проснулся от холода. Открыл глаза и увидел над собой небо, усыпанное звездами. Плотнее закутался в плащ-палатку и повернулся на другой бок. Через некоторое время опять проснулся… И снова заснул с трудом…

Наконец его разбудили. Под широким небосводом загоралась заря, почти все звезды погасли. Рифгат проверил экипажи, еще раз объяснил задачи.

Рассвет брал свое, на багряном небе из-за горизонта поднялось солнце. Послышался пушечный выстрел. И в ту же секунду заговорили десятки пушек и минометов. Горизонт, который только что был чистым и алым, покрылся тучей пыли и дыма. Солнце, казалось, испуганно остановилось в небе.

Рифгат стоял возле своего танка. Он открыл планшет и стал еще раз просматривать ориентиры на карте. В горячие минуты боя некогда будет смотреть на карту. Надо все держать в памяти.

Но на карте не было ничего, что следовало запомнить. Путь наступления почти ничем не отличался от той бескрайней пустыни, которая приснилась. И это пугало его. В такой местности нелегко определиться, – ? нет ни леса, ни реки, ни озер, ни деревень. Только пустая степь, поросшая голубой полынью.

Не успел утихнуть грохот снарядов, как послышался голос механика-водителя:

– Товарищ лейтенант, красная ракета!

4

Могуче взревели танки.

Рифгат поправил пистолет на поясе и вскочил на башню. Глубоко, всей грудью, вдохнул степной воздух. Спустился внутрь танка, надел шлем и скомандовал механику:

– Вперед!..

Оставляя за собой вихрь степной пыли, танки устремились на позиции противника.

Рифгат, упершись лбом в резину перископа, наблюдал за полем боя. Незнакомые места, он видит их впервые. Вот они проезжают по заминированному врагом полю. Правда, ночью наши саперы расчистили путь.

– Гони!..

Поле проехали благополучно. Однако предстоящий участок еще опасней. Вон в волнах полыни виднеются чуть приметные холмы. Это вражеские укрепления. Окопы обнаруживают горки свежей земли. Кругом воронки от снарядов, ямы… Дорога неровная, ухабистая. Танк то клонится вбок, то ткнется носом в землю, то, выбираясь из ямы, задирает нос кверху. Но Рифгату приятно ехать по такой дороге. Это же работа наших снарядов! Значит, артподготовка сделала свое дело, Разнесла в пух и прах передовую линию врага. Действительно, хоть бы одна живая душа попалась навстречу! Скорей вперед!.. Здесь уже нечего делать!..

Пройдя линию обороны, танки вышли в тыл врага. По-прежнему никто не оказывает сопротивления. Все танки роты невредимы, все на своих местах. Пересекая равнину в тылу врага, машины мчатся вперед, словно на параде!

Тишина начала казаться Рифгату подозрительной. Нет ли тут какого подвоха? Может быть, они идут не по той дороге? Нет, этого не должно быть. Может быть, разведка дала командованию неверные сведения? Тогда почему нет команды или указания?..

Чтобы получше осмотреть местность, Рифгат открыл люк и выставил голову. В ту же секунду в густой полыни в сорока – пятидесяти метрах от танка мелькнула немецкая каска, и что-то вдруг обожгло правую бровь Рифгата. Из раны потекла кровь.

Рифгат сразу как бы очнулся.

– Ах подлец! – вскричал он и, словно радуясь чему-то, спустился вниз, закрыл люк и приказал водителю: – Митя, дави эту падаль!..

Это был первый гитлеровец, который в тот день оказался под гусеницами танка ротного командира.

Рана Рифгата была неопасной. Пуля, направленная гитлеровцем в голову командира, только оцарапала лоб. Глаз заливало кровью. Рифгат попросил сидящего рядом башенного стрелка перевязать рану. Теперь он мог наблюдать за полем битвы только одним глазом.

Он уже был охвачен боевым пылом. Не осталось и следа страха. Родилась твердая вера в свои силы, в победу.

Вот это и называют вдохновением. Каким бы делом ты ни занимался, бывает, приходит такое состояние: приобретенные знания, жизненный опыт, сознательно поставленная перед собой цель и напряжение чувств – все это приходит в полное согласие, в единство. У тебя как бы открываются глаза души. Ты начинаешь видеть сквозь стены, разгадываешь мысли и намерения врагов и друзей.

Рифгат яростно мчался вперед. В зарослях мелькнуло еще несколько касок. Рифгат не успел дать команду уничтожить их, как из первого взвода сообщили, что впереди показалась машина.

– Справа! – сказал стрелок-радист.

Рифгат успел заметить легковую машину, скользнувшую куда-то вниз, должно быть, в балку. Казалось, немецкая машина позвала его: «Иди сюда». Рифгат тут же дал по радио сигнал: «Следуйте за мной!» – и повернул свой танк. Не прошло двух-трех минут – он Вышел на край большой балки. В этом длинном степном овраге была база противника.

– Вот она где! – с злобной радостью крикнул Рифгат и тут же скомандовал механику-водителю: – Направо, на машины!

Танк съехал вниз и повернул к многочисленным грузовикам, выстроенным в ряд на дне оврага.

Уже было видно, как забегали в овраге насмерть перепуганные немецкие солдаты.

– Осколочным! – скомандовал наводчику Рифгат.

Пулемет уже работал, не дожидаясь его приказа.

Немецкие машины трещали под танками. В экипаже были опытные бойцы, не раз участвовавшие в танковых атаках. Но и они не бывали еще свидетелями подобного столпотворения. На этой тесной площадке не пропадали даром ни один снаряд, ни одна граната. Пулеметные очереди десятками косили немцев.

Через вделанный в шлем переговорный аппарат Рифгат слышит радостные сообщения:

– Еще тринадцать капут!.. Раздавлена семнадцатая машина…

Танкист-украинец, заряжающий пушку, работает как черт. Он даже рубашку скинул. Блестящие от пота мускулы так и играют. Руки работают с молниеносной быстротой.

В танке нестерпимо жарко… Непонятно, как выносит танкист эту жару, духоту, тесноту и гарь порохового дыма?.. А ведь надо видеть, что делается вокруг – спереди, сзади и по сторонам. Если обнаружено несколько целей, надо мгновенно выбрать главную, рассчитать, на каком расстоянии эта цель, как ее расстрелять или раздавить. Если стрелять, то из пулемета или пушки? Если из пушки, то каким снарядом – бронебойным, фугасным, осколочным, трассирующим….

Кроме того, Рифгату надо помнить и о других танках своей роты. Экипажи, конечно, не ждали команды Рифгата. Каждый танкист знает, что надо делать в таких случаях, какую из ближайших целей надо уничтожить: прежде всего старайся подавить то оружие, которое тебе угрожает.

Потерявший голову от неожиданной атаки неприятель, кажется, начал приходить в себя: опасных для танков целей возникало все больше.

Рифгат увидел, как неподалеку загорелся танк. Кто поджег его? Откуда стреляли? Командиру надо это знать. И неподалеку, на том месте, где овраг разветвлялся, Рифгат разглядел пушку. Теперь она торопливо нацеливалась на танк Рифгата.

Яростно бросившись вперед, Рифгат успел сбить пушку, но и его танк остановился с заглохшим мотором.

Как бы ища помощи, Рифгат оглянулся. Подожженный танк уже не был виден за густым облаком дыма. И других танков не видно. «Не пора ли выбираться из этой балки?»

Рифгат приказал стрелку-радисту открыть нижний люк, проверить, что случилось с танком.

В это время из зарослей оврага показались немецкие солдаты. Увидев, что танк недвижим, они пошли на окружение. Однако, хотя мотор танка и заглох, его огневые средства были в порядке: загремели пулеметы, вынудив немцев залечь.

Радист доложил, что повреждений у танка нет. Попробовали снова завести мотор. Мотор заработал, танк попятился и слез с пушки.

А через некоторое время все уцелевшие в бою танки выбрались из оврага.

Связи с командованием не было. Рифгату пришлось действовать самостоятельно, исходя из намеченных ранее задач: они должны были продвинуться в тыл врага и перерезать дорогу, по которой немцы возили боеприпасы на передовую.

Выполнить боевую задачу оказалось нелегко. Правда, танкисты нашли дорогу. Подобравшись к ней, обстреляли большие грузовые машины, шедшие к Сталинграду, некоторые успели поджечь. Но вскоре со стороны Сталинграда прилетели фашистские самолеты. Они стали кружить над танками, сбрасывая на них бомбы.

Танкисты устали. Механик-водитель танка Рифгата оглох, он даже через переговорный аппарат не слышал команды.

То, что было сегодня сделано, давало право считать задачу выполненной. Теперь лучше уходить, пока целы, на свою сторону, хотя вражеские самолеты не упускали их из виду, не прекращали сбрасывать на них бомбы и зажигательные снаряды. Почти одновременно из строя вышли два танка.

Рифгат отдал приказ отступать.

Это оказалось нелегким делом. Участок, где прорвались утром, враг уже успел хорошо укрепить.

Вдруг остановились охваченные дымом танки, один – впереди, другой – справа. Откуда стреляют? Рифгат повернул перископ влево. И там, охваченный пламенем, танк летел на полной скорости через линию фронта, к своим.

Откуда же стреляют?

Наконец радист-стрелок заметил: справа стреляет пушка, наполовину скрытая под землей. Рифгат тут же дал приказ зарядить осколочным. Но наводчик, у которого оторвало два пальца, замешкался, и вражеская пушка успела прицелиться и выстрелить первой. Броневую стену «тридцатьчетверки» пробил термитный снаряд.

Рифгат закрыл лицо руками. В голове мелькнула мысль: «Все кончено!» Не было ни отчаяния, ни сожалений. Он даже как бы примирился с неизбежностью смерти. Старался не дышать. Стоило ему сделать вздох – он потерял бы сознание…

Члены экипажа тоже сидели без движения, – то ли раненные, то ли оглушенные взрывом.

Дикая боль, охватившая лицо и руки, отрезвила Рифгата. Он вскочил и обеими руками ударил по раскалившейся крышке люка.

Левая нога оказалась зажатой между сиденьем и пушкой. А пламя нестерпимо жгло, горели щеки, горели пальцы. Рифгат яростно дернул ногу из стальных клещей. Кажется, отпустило… А может, нога оторвалась? Почти в бессознательном состоянии бросился в люк, на свет.

После долгой задержки дыхания жадно потянул всей грудью отравленный едким дымом, огнедышащий воздух и потерял сознание.

5

А с каким запалом проявил себя Шакир в сегодняшнем бою! В тесной балке он уничтожил немало техники и живой силы врага. Неожиданно оказался возле машины, полной немецких солдат. Шофер, очевидно, сбежал. Машина стояла на месте. Возможно, там раненые? Шакир на какой-то миг заколебался: как быть? Однако у него не было времени на раздумья. И лишь когда от выстреленного в упор снаряда машина разлетелась на части, он попытался оправдать себя. Разве они мало издевались над нашими людьми? Разве не жгли наши города и села? На кой черт они явились сюда? Почему их не уничтожать? Одного оставь в живых – он снова встанет на ноги и убьет тебя самого…

Оказавшись возле немецкой кухни, он из озорства бросил в дымящий котел с кашей гранату Ф-1. Весело подумал про себя: «Оставайтесь, фрицы, без каши!»

Настроение у парня было задорное. Он еще не устал воевать. Когда разгромили сосредоточенные в балке вражеские силы, выйдя на дорогу, атаковали машины с боеприпасами. Ему хотелось побыть там подольше, сманеврировать и снова ввязаться в бой… Но пришлось подчиниться приказу командира…

Зато, когда почти добрались до своих позиций, пришлось снова принять участие в горячем деле.

Его взвод приотстал и шел правее, когда Шакир увидел, что идущие впереди танки попали в беду. Он быстро определил, где находятся огневые точки противника, и осколочным снарядом вывел из строя пушку, которая подожгла танк командира. Другие танки взвода тоже действовали неплохо: немецкие артиллеристы попали под пулеметный огонь.

Шакир приказал своим ехать по направлению к горящим танкам и, если кто-нибудь еще жив, спасти их, а сам направил свою машину к танку Рифгата. Но тут слева появились три немецких танка и начали их обстреливать.

Шакир знал, что средние немецкие танки марки Т-3 вооружены такими пушками, которые не могут пробить броню наших Т-34. Поэтому он смело пошел навстречу и даже, повернувшись к ним бортом, вышел к последнему танку и успел всадить ему в бок бронебойный снаряд. Немецкий танк остановился. Словно икая, он дернулся несколько раз на месте, из него повалили клубы густого дыма. Другие танки поспешно ушли вперед.

Шакир опять повернул свою машину к горевшему танку командира роты.

Танк был сильно покалечен. Очевидно, внутри него взорвались запасы снарядов.

Вряд ли кто из экипажа мог уцелеть. Но, может, кто-нибудь успел выбраться? Ведь бывало так…

И действительно, неподалеку от горевшего танка Шакир заметил уползавшего в сторону танкиста.

Через нижний люк раненого втащили в танк. Лицо и руки его были обожжены и распухли до неузнаваемости. С трудом Шакир узнал в нем Рифгата.

Только в санбате Рифгат пришел в сознание. Но тут же начал бредить. Среди сестер, которые перевязывали его, он все искал свою мать.

В тот же день его отправили на самолете в тыл.

Среди провожавших был и Шакир.

Он подошел к лежащему на носилках товарищу. Голова и руки Рифгата были забинтованы.

– Рифгат!

– Шакир? – Тот узнал его по голосу. – Это ты вынес меня?

– Кто бы ни вынес… Валено, что остался жив.

– Спасибо… Но останусь ли жив?

– Держись, Рифгат!

Раненый, перебивая Шакира, вдруг задал неожиданный вопрос:

– Мама тут?

Шакир растерялся.

– Мама дожидается тебя дома.

– Мама!..

– Передай ей от меня привет! – сказал Шакир, – И Миляуше.

– Миляуше?

– Да, передай Миляуше от меня привет.

– Кто она?

Шакир покачал головой. «Если уж забыл Миляушу, дела у парна плохи», – подумал он.

6

Рифгата эвакуировали на родину – в Казань. Находясь в госпитале, он вспомнил о Миляуше. В госпиталь к раненым приходили студенты университета; через них можно было узнать, как поживает его любимая, но Рифгат решил подождать. И писем не писал. Ему не хотелось показываться любимой девушке в таком ужасном, как он считал, виде. Решил пока не сообщать не только Миляуше, но и матери.

Ожоги лица и рук были сильными, но не опасными. Врачи обещали скорое выздоровление. Поправившись, Рифгат надеялся на несколько дней получить отпуск и побывать дома. Поэтому он и не хотел сообщать матери о себе, чтобы не тревожить понапрасну.

С каждым днем раны его заживали, состояние улучшалось. На щеках и на лбу болячки сошли, появилась новая кожа. Только висок и руки все еще были покрыты ожогами. Да еще ныла нога, которую тогда, в танке, прижало сиденьем, – оказались поврежденными сухожилья.

Скоро Рифгата перевели в палату для выздоравливающих. Он все с большим вниманием приглядывался к навещавшим раненых студенткам. Все они казались ему красивыми, как на подбор, хотя ни лицом, ни голосом, ни фигурой они друг на друга не были похожи, И манеры разные. Одни – шумные и бойкие, другие – тихие, скромные, а некоторые застенчивы, как дети… Но все приветливы и ласковы.

Когда-то, еще до войны, Рифгат услышал фразу: «Некрасивых девушек не бывает». А ему в то время казалось, что красивых девушек очень мало и во всем Ялантау красивой была только одна Миляуша.

По выражению лица, по глазам девушек, которые подходили к нему, он пытался решить, какое впечатление производит на них. Не с жалостью ли они смотрят на него? Но нет, девушки разговаривают с ним, как с другими, приветливо, даже ласково. Может, притворяются?

Ведь вон и с безносым Захаром, что лежит на соседней кровати, они разговаривают и шутят. На этого офицера-чуваша, у которого оторван нос, даже взглянуть страшно. Может быть, и Рифгат другим кажется таким?..

Он спросил у одной бойкой на язык девушки:

– Скажите, Валя, я очень страшный?

Та посмотрела чуть исподлобья и с лукавой усмешкой спросила:

– Хотите услышать комплимент?

– Нет, я спрашиваю серьезно.

И девушка ответила ему тоже серьезно:

– Вы – очень даже красивый. Если и останутся какие-то следы ранений, это только прибавит вам красоты.

«И Шакир ведь так же говорил, черт возьми!» – подумал Рифгат.

Словно стараясь оправдаться перед Валей, он сказал;

– Знаете, почему я допытываюсь: в университете, где вы учитесь, у меня есть знакомая девушка…

– Что же вы раньше не говорили? Кто она?

– Ее зовут Миляушей. Подруги называют Милей, Баязитова.

– Миля Баязитова?

– Да, на химфаке.

– На химфаке? Отлично. Я обязательно разыщу.

– Нет, пожалуйста, вы не говорите ей обо мне. Вы только узнайте.

– Стесняетесь показаться? Ну и глупенький же вы!

– Нет, правда, я серьезно. Узнайте только, есть ли на химфаке такая девушка.

– Хорошо…

7

На следующий день Валя опять пришла к Рифгату.

– Можете радоваться, я нашла Миляушу. Но, к сожалению, ее пока нет в Казани.

– Где же она?

– Во-первых, она не на химфаке, а на геофаке… Во-вторых, ее уже с самой весны нет в Казани. Она на практике. Ищет нефть в районах Татарии. Управление у них, говорят, в городе Ялантау – можно написать.

После того как Валя произнесла слово «геофак», все остальное, что она говорила, пролетело мимо ушей Рифгата. Только когда в ее рассказе прозвучало «Ялантау», он задумался.

– В Ялантау? – переспросил он, стараясь собраться с мыслями.

– Да, есть на Каме такой город. Говорят, там живет управляющий комбинатом, что ли. Или нет, трестом Татнефтегазразведка. Если хотите, я напишу – разыщут.

– Нет, спасибо, – сказал Рифгат. – Не будем спешить.

Вот тебе и химфак! Если бы на какой-нибудь другой «фак» – куда ни шло. А то геофак! Это значит – Она любит Шакира, а не его!..

Вот тебе и Миляуша!..

Шакир ведь и писем-то ей не писал. Даже привет не хотел передавать.

У Рифгата от волнения даже поднялась температура.

На другой день в палату пришли еще две девушки. С обеими он был знаком, милые, приветливые девушки – Гульсум и Минлегюль. Рифгат всегда встречал их сидя, а иногда и вставал с кровати. Сегодня девушки заинтересовались, почему он лежит.

– Что с вами, Рифгат? Не захворали ли?..

Рифгат уклонился от ответа.

– Скажите, девушки, почему к нам приходят только студентки физмата?

– Мы взяли шефство над вашим госпиталем. А вам какой факультет нужен?

– Ну, скажем, химфак?

– Они посещают другой госпиталь.

– А геофак?

– Они еще не вернулись с практики.

– Где, по-вашему, труднее – на химфаке или на геофаке?

– Всего труднее на нашем физмате. Сплошная теория.

– Легче всего на геофаке, верно? – усмехнулся Рифгат.

Но Минлегюль горячо вступилась за геофак:

– Мне нравится, что они с первого же курса учатся и выполняют полезную работу. К тому же они все время в новых местах, работают на лоне природы. Вот вы сами посудите. В настоящее время наши угольные районы захвачены врагом. И нефтяные в опасности. Разве плохо, если геологи найдут новые залежи нефти или каменного угля? Особенно у нас, в Татарии! Теперь не для кого не секрет, что в Татарии есть нефть. Разве плохо будет, если ее найдут?

– Это верно, – согласился Рифгат. – Но и вам незачем жаловаться на свой факультет.

– Я не жалуюсь. Но не хочется давать в обиду и геологов…