Текст книги "Двадцать один год (СИ)"

Автор книги: Мелания Кинешемцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 37 страниц)

Утро стояло туманное, но сквозь белесые клубы пробивались лучи рассвета. Из щелей в рамах тянуло сыростью, прелыми листьями и свежестью холодного дня. Гарри получил на завтрак творожок, а родители его насладились яичницей с помидорами и тостами с апельсиновым джемом.

– Напечешь сегодня к ужину тыквы? – Джеймс подпер подбородок кулаками. – Чтобы ужин был, как на Хэллоуин в Хогвартсе.

В его рано возмужавшем лице вновь проступали мальчишеские черты, Лили видела перед собой прежнего обаятельного сорванца и радовалась ему, как вернувшему беззаботному прошлому. Жизнь в Хогвартсе в то утро проходила в её памяти длинным обратным рядом кадров – от выпускного, закончившегося трагически, до вечера, когда их, едва прибывших в Хогвартс первокурсников, распределяли – а потом в памяти возник Коукворт. Родительский дом, отец, утром повязывающий галстук, собираясь на работу, и мама, в саду возящаяся с розами… Петуния на велосипеде… Северус, стихийной магией придавший качелям невероятный размах, его отец, выкручивающий сыну ухо, тщедушная и надменная мать… Похоронная процессия, земля, вместе со снегом сыплющаяся в свежую могилу… То была могила Меган Файерс, убитой мужем из ревности. Лили удивилась тому, как бледно она помнит более ранние события детства. Словно именно когда заплаканный Джек Файерс ночью прибежал к родителям, у нее открылись глаза, уши стали слышать и душа проснулась. Она еще попыталась вспомнить белую мышку, в которую когда-то, испугав Петунию, обратила чашку – но уже тщетно.

А день проходил удивительно мирно. Их зашла поздравить Батильда, совы натаскали открыток от друзей, а вот тревожных вестей, слава Богу, не было. Лили успела устать от тревожного ожидания и была благодарна уже за то, что сегодня удалось не ужаснуться и не огорчиться ничему.

Они с Джеймсом, по очереди сгибаясь в три погибели и держа Гарри за руки, учили его ходить. Он потребовал игрушечную метлу и под аплодисменты отца совершил неплохую петлю. Лили вспомнила, как, пробуя метлу в первый раз, сын врезался в кошку. Бедная Гайя спала под розовым кустом… Надо бы опять завести котенка, когда сын подрастет. Люпин, наверное, расстроится, когда узнает о смерти Гайи: ведь это он её подобрал. Потом расставляли светильники из тыкв, вспоминая, какие роскошные тыквы прикатывал в школу на Хэллоуин Хагрид. Гарри, конечно, не мог не сунуть палец в щербатый вырезанный рот – хорошо еще, родители не успели поставить туда свечу.

Пообедали они, как часто бывало в праздничные дни, наспех, зато на ужин Лили расстаралась. Печеная тыква и жареные сосиски, шарлотка и вытащенный из погреба великолепный смородинный компот – ну и конечно, грушевое пюре для Гарри. Они с Джеймсом снова нарядились – он вампиром, а она привидением – поставили пластинку и на глазах у сына, поддерживавшего их смехом и всплесками ручек, кружились по комнате в танце. Лили плясала все быстрее и упоенно хохотала, запрокидывая голову, била в ладоши, щелкала пальцами – и ей казалось, что она втаптывает в пол любую беду.

К девяти часам оба изрядно устали, да и Гарри скоро надо было укладывать спать. Пришлось переодеться снова в домашнее, повседневное, смыть с лица пугающий грим, отнести на кухню все, что осталось от празднества. Лили на кухне мыла посуду, то прислушиваясь к смеху сына, то глядя за окно: тьма осенней ночи казалась расшитой яркими бусинами огоньков. «Все еще празднуют, наверное», – мелькнуло в мыслях. С кем-то встречают Хэллоуин Сириус, Питер и Ремус? Лили подумала о письме Люпина, которое она сочла самым благоразумным сжечь. Он сам понимает, что она любит мужа и на измену не пойдет – да ему, с его порядочностью, этого и не нужно. А если Джеймс найдет письмо, только разнервничается лишний раз.

Алиса, конечно, сейчас вместе с мужем и сыном – а возможно, и с остальным семейством Лонгботтомов. Как-то там Мери, получилось ли у нее сойтись с вратарем? Лили загадала, чтобы получилось.

«А где Северус сейчас?» – подумалось вдруг, она вспомнила сон и поморщилась. Кошмары – всего лишь мираж, а в настоящей жизни она в безопасности. Вздохнув, Лили стянула через голову фартук и повесила на гвоздь, хлебнула воды и пошла к мужу и сыну в гостиную. Волшебную палочку она по рассеянности забыла на кухонном столе.

Джеймс, растянувшись на диване, потешал Гарри, выпуская из палочки клубы разноцветного дыма. Гарри, уже заранее переодетый матерью в синюю пижамку, хлопал в ладоши, пытаясь поймать хоть одно колечко.

– Пора ему баиньки, – улыбнулась Лили. Джеймс подхватил сына на руки и передал ей, а сам бросил палочку на диван, зевнул и потянулся. Лили, слегка покачивая Гарри, направилась в детскую.

Она была уже на середине лестницы, когда не услышала даже, а скорей почувствовала: в дом кто-то вошел. Но ведь у них заперта дверь! Лили на секунду замерла: ужас приковал ноги к ступенькам. Потом, не оглядываясь, бросилась бежать, и уже закрывая дверь в детскую, услышала голос Джеймса:

– Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его…

Лили живо захлопнула дверь, но прежде, чем она придвинула стул, пол озарил зеленый отсвет, и она услышала звук упавшего тела. «Это же… Не Джеймс? Ведь это не мог быть он? Пожалуйста, нет, нет!» Заскрипели шаги по лестнице, и она в тоске закричала…

Шаги приближались. Уложив Гарри в кроватку, Лили металась по комнате, швыряя к закрытой двери коробки, но в кромешном отчаянии понимая: этого мало, чудовищно, недопустимо мало. Она то ныла сквозь зубы, то принималась кричать от ужаса, а испуганное молчание Гарри только усиливал панику. “Мама, папа, Джеймс, Северус – ну кто-нибудь, вытащите нас отсюда!”

Но она знала: никто не придет. Родители мертвы, Северус – враг, а Джеймс лежит у ступенек лестницы и никогда больше не поднимется. Дверь шевельнулась. Лили встала у кроватки, раскинув руки широко, как только могла. Она чувствовала, как пот струится по лицу. За спиной сопел Гарри.

«Как такое вообще могло произойти? Ну почему я ходила без палочки?! Неужели нельзя сделать ничего? Неужели нас сейчас убьют? Неужели Гарри убьют? Господи, я так этого не хочу! Ну кто-нибудь, хотя бы подскажите, что делать?»

И он вошел в комнату. Лили увидела высокую фигуру в черном плаще с капюшоном, под которым белело полузмеиное лицо. Убийца Джеймса. Её убийца. И…

– Только не Гарри, пожалуйста, не надо! – она заломила руки, но тут же вновь раскинула их.

– Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь… – холодно приказал Неназываемый. Она сначала даже не поняла, что он ей предлагает, а когда осознала, это показалось ей какой-то невероятной шуткой – или уж, во всяком случае, глупостью. Как можно серьезно предлагать такое?

– Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня…

– В последний раз предупреждаю…

– Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… – она рыдала и не могла остановиться. – Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно…

– Отойди… Отойди, девчонка…

Не в силах говорить, она помотала головой. И тут ей стало вдруг невероятно легко. Одними губами она повторила: “Убейте меня, вместо него” – и продолжала повторять, когда увидела, что враг взмахивает палочкой.

В мертвых стеклах очков отразилась зеленая вспышка. Далеко отсюда, в Хогвартсе, молодой преподаватель зельеварения, прикорнувший было над работами учеников, внезапно проснулся от кинжально-острой боли в сердце.

… Вылетая из окна, Лили оглянулась на комнату, на свое тело, лежащее ничком у детской кроватки, на Гарри, удивленно приподнявшегося и державшегося за спинку. Враг подступал к нему, но Лили уже не было страшно: она знала, что все сделала правильно и теперь Волдеморт не причинит ему вреда. Тот направил палочку на её ребенка. Гарри испуганно заплакал. Снова мелькнула зеленая вспышка. Раздался взрыв.