Текст книги "Двадцать один год (СИ)"

Автор книги: Мелания Кинешемцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Лили лихорадочно перебирала догадки, и одна казалась ей неправдоподобнее другой.

– Кто же её убил? – наконец спросила девушка дрожащим голосом. Батильда пожала плечами.

– Наказан никто не был, но на похоронах – я сама видела – Аберфорт избил Альбуса, сломав ему нос, а тот даже не сопротивлялся. Вы можете сделать вывод…

В Лили поднялось чувство протеста.

– Дамблдор не мог убить родную сестру!

– Даже так? – старуха подняла брови. – Вы предполагали нормальным, что он убил бы её из мести, но готовы винить за случайную смерть? А впрочем, – она присмирела,– его все тогда винили, и родной брат – первый. Аберфорт ушел из дома, школу, кажется, тоже бросил – словом, совсем запропал. От Альбуса соседи шарахались, как от чумного, а уж слухи ходили – один другого гаже. Геллерту в них тоже доставалось: тогда-то я и затаила на Альбуса обиду. Впрочем, он сам долго здесь не нажил: продал дом и отправился-таки в путешествие. Говорят, прошел Первую Мировую, как простой маггл. А Геллерт между тем все глубже погрязал в темных искусствах и своих безумных планах… Впрочем, племянника я так и не увидела больше.

Из хоботка соковарки упала на дно банки первая капля. Лили сдавила пальцами виски, пытаясь ухватить множество ускользающих образов.

– Ваш Геллерт, извините, никогда не был невинным ребенком, – медленно проговорила она наконец. – Почему же в его преступлениях вы винили других?

– Я заблуждалась, – упрямо повторила старуха. – Заблуждалась. Мне было обидно, что Альбус смог очиститься от того, в чем погряз Геллерт.

«Дамблдор, якшающийся с темными магами? Строящий с ними планы завоевания мира? Безумие. Она просто сошла с ума».

========== Глава 70. Заложники ==========

Насколько Лили поняла, новое заседание Ордена Феникса собралось по какому-то чрезвычайно важному вопросу: из членов Ордена пришли даже те, кого она до того почти не знала: к примеру, Эдгар Боунс, работавший в основном за границей. Он занял место покойного Бенджи. Место Карадока – рядом с Эммелиной – пустовало – но зато во главе стола сидел не кто иной, как сам Альбус Дамблдор. Глядя на него теперь, Лили буквально принуждала себя не думать о родственниках Батильды, не вспоминать надгробие с двумя именами и колдографии из плюшевого вишневого альбома. Лучше уж посмеяться про себя, как поспешно Стелла Булстроуд заключила помолвку с Оливером Монтегю. Да, а до чего докатился Оливер… Впрочем, его прекрасная Эльза была не умнее и не добрее уродины Стеллы.

Гестия Джонс между тем докладывала:

– За последние четыре месяца двадцать магглов пропали без вести при схожих обстоятельствах, признанных маггловской полицией необъяснимыми. Агентами Ордена в качестве предполагаемого местонахождения пропавших выявлен дом в Девоншире, принадлежащий семейству Уилкисов, но считающийся заброшенным. В ходе наблюдения выяснено, но в данном доме проживают Розье и Уилкис, числящиеся в розыске. Также было замечено неоднократное посещение дома иными неустановленными лицами. Кроме того, дважды удавалось нарушить заглушающие чары, тогда из дома начинали доноситься звуки, напоминающие человеческие стоны и крики.

– Значит, разоряем гнездо? – Джеймс задорно взъерошил волосы.

– А если ловушка? – осадил его Сириус. – Если как в прошлый раз?

Сириус вообще становился мрачнее и в будущее смотрел без надежды: его преследовали потери. Всего две недели прошло с того дня, как он похоронил дядю, Альфарда Блэка. Две потери за один год ожесточили, но и сделали внимательнее и осторожней.

Дамблдор одобрительно кивнул Сириусу:

– Верно, это может быть ловушка, но мы не должны думать, что из-за нее можем бросить похищенных на произвол судьбы. Думаю, Аластору лучше отобрать наиболее проверенных и надежных бойцов, а остальные пусть будут начеку. Да, я буду на связи на тот случай, если столкнетесь с сильной магией или противников окажется неожиданно много. Кого ты выбираешь, Аластор?

Тот потер подбородок, крякнул.

– Кто-то должен оставаться в запасе… Так, пойдут Медоуз, Блэк, Маккиннон, Лонгботтомы – Алиса, готовься, придется темные заклятия снимать наверняка – и Поттеры. Ну и я.

Марлин кашлянула.

– Что-то не так, мисс Маккинон? – учтиво обратился к ней Дамблдор.

– Профессор, но они не Поттеры пока. Они Поттер и Эванс.

За столом прыснули, Джеймс покраснел.

– Без разницы, – Грюм повысил голос. – На сборы пять минут. Должен активироваться портал.

На холмах, над жухлыми плетками вереска, лежал густой и влажный серый туман. Тянуло болотом, и Лили казалось, что она вот-вот услышит жуткий вой. Но некогда было фантазировать и некогда запугивать себя.

Они крались по каменистой тропинке, пригибаясь к земле, едва попадалось место, где их могли бы увидеть. Один раз Алиса оступилась, посыпались камешки. Все вздрогнули. Наконец за пылающими осенним огнем зарослями боярышника показался сущее развалиной – странно, как у него еще не рухнула крыша. Лили не знала, что было бы большей глупостью: жить здесь или держать пленников. «Да, – сказала она себе, – на то и рассчитано». Джеймс между тем обратился к Грюму:

– Живая изгородь. Не получится у меня в мантии пролезть.

(По первоначальному плану он должен был в мантии-невидимке добраться до дома и разведать обстановку, в идеале же – проникнуть внутрь).

– Скверно, однако. Дай-ка я тебе чары невидимости наложу: может, получится так.

У Лили замерло дыхание. Раз от разу, когда Джеймса посылали на опасное задание, она волновалась все сильнее, временами паника подступала, а ведь на войне так нельзя. Угадывая шаги его, невидимого, Лили представила, что жует лимон: так меньше сушило во рту. Остальные полезли по склонам, окружая дом: следовало как-то побиться сквозь колючки, но чтобы те, кто внутри, ничего не заметили. «Много ли их там? Опасны ли они? Что они делают с пленниками? А вдруг и пленников нет, и все зря?» Но Алиса и Доркас, балансируя на краю, уже чертили руны, и над пурпурными листьями словно крошилось стекло, иногда расплавленными каплями прожигая жухлую траву.

– Будьте начеку, – успел шепнуть Грюм, и тут со стороны дома полыхнула вспышка. Лили не знала, как удержалась, чтобы не побежать туда. Но Сириус так терпелив не был: живую изгородь прожгла вспышка огня, и он, несмотря на окрик Грозного Глаза, кинулся вперед, а за ним – Марлин.

– Остальным не рисковать! – бросил Грюм и поспешил следом. Лили прикусила губу, наблюдая за игрой вспышек в воздухе.

Между тем Алиса рассчитала путь, и Лили прожгла в изороди ход тем же способом, что и Сириус. Выставив вперед палочки, они окружали дом. С крыши, из-за трубы врезался в землю зеленый луч, потом красный, затем еще один, и еще… Доркас ловким движением «сняла» того, кто оборонял дом сверху. Тело в темной мантии с глухим стуком, точно куль муки, рухнуло вниз. Чертя перед собой щиты, орденцы подступали. Из-за угла донесся вопль – дикий предсмертный вой – и Лили убедила себя, что это не голос Джеймса.

Грюм, Джеймс и Сириус с Марлин дожидались остальных у входа. У ног Грюма лежали окровавленные трупы – один с разбитой головой, другой с перерезанным в горлом – в которых Лили с трудом, но узнала Розье и Уилкиса.

– Поквитался за все, – Грозный Глаз выглядел пьяным. – С тобой, Блэк, разберемся, если вернемся живыми. Сейчас снимаем темные проклятия с окно, дверей и живо в дом.

– Там нас могут ждать, – предупредила Доркас. – Один пускал в нас заклятиями в крыши, он мертв.

…Внутри, по всей видимости, никого не оказалось – по крайней мере, они больше никого не встретили. Комнаты были довольно чистые, но мрачные, выложенные темным камнем, очень холодные и почти без мебели – лишь в одной стояла у стены жесткая кушетка да колченогий круглый стол, на котором поблескивала пара шпилек-невидимок. Фрэнк и Джеймс проверили чердак: там никого не было. После довольно длительных поисков удалось отыскать крышку, открывающую лаз в подвал. После совместных усилий Доркас и Грюма крышку расколдовали и подняли. Снизу тотчас донес чей-то тихий плач.

… Людей поднимали долго: их было семнадцать человек, и все крайне истощены и измучены. Девочка лет десяти, рыдая, прикрывала грудь: её платье было в клочья изорвано. На телах многих – кровавые раны, ожоги, другие с виду невредимы, но не дают до себя дотронуться. Последствия Круциатуса или какой-то другой пытки – в Мунго разберут… Лили не давали покоя шпильки-невидимки на столе.

– Доркас, ты не разобрала, кого убила? – шепотом спросила она. – Это парень или девушка?

– Кого с крыши сняла? Парень. У меня глаз наметанный.

– А на столе женские шпильки.

Доркас понадобилась пара секунд, чтобы привлечь внимание остальных.

Каким-то чудом они успели вывести заложников до того, как дом раскрошился, точно песчаный замок, и аппарировать с ними, когда за изгородью уже стали возникать силуэты Пожирателей смерти. Дальнейшее Лили помнила смутно: сначала раненых расположили в доме Грюма (кошмарной холостяцкой берлоге), и она вместе с Алисой и Гестией вливала им в рты разные зелья, затем явились врачи из Мунго и забрали наиболее «тяжелых», а к наименее пострадавшим пришли стиратели памяти. Явившемуся Дамблдору Грюм доложил, что, кроме убитых при операции Эвана Розье, Ричарда Уилкиса и еще одного неустановленного лица, в доме, очевидно, находилась особа женского пола, которая и успела вызывать подмогу привести в действие «проклятие крайнего случая», взрывающее дом изнутри.

–Предположительно это могла быть Беатриса Розье, которая, как вы знаете, Хогвартс бросила, еще когда про её братца первый слушок пошел. А вот еще любопытный факт… Эванс, подойди-ка!

Лили подошла, машинально оглянувшись: ни Джеймса, ни Сириуса с Марлин, ни Эммелины поблизости не было.

– Мне тут колдомедики сказали, что к половине этих бедолаг применяли пыточные зелья. Слыхала о таких?

Лили похолодела. Только бы никто – ни Джеймс, ни Сириус, ни Марлин, ни Эммелина – никто из них не вошел сейчас в комнату. Только бы…

– Не хочешь нам ничего рассказать?

– Мисс Эванс, если вы знаете, кто мог изготовить пыточные зелья с тем, чтобы поить ими магглов, расскажите нам, – негромко сказал директор, сковывая её пронзительным взглядом. – Этот человек заслужил суровое наказание. Если он попадет в руки правосудия, его ждет Азкабан… Или Поцелуй дементора, если суд окажется достаточно строг. Но вы не должны его жалеть, он заслужил это.

Перед глазами Лили вновь вставали то имена на надгробии, то пухлый альбом с фотографиями. «От него шарахались, как от чумного», – скрипел старческий голос Батильды.

– Да будет так, – Лили пожала плечами. – Но я не понимаю, что от меня хотят услышать. Простите, я очень устала. Можно прилечь?

Грюм сердито покачал головой, но Дамбдор, мягко улыбаясь в бороду, кивнул, и она поспешно покинула комнату.

…В кухне, не зажигая свет, сидела на низком диванчике Доркас. Она подвинулась, и Лили, сжавшись в комок, уместилась вся, даже лежа. Медоуз мягко прикрыла её пледом.

– Умаялась сегодня?

– да, – Лили вздохнула. – Я очень испугалась за Джеймса. Каждый раз, когда думаю, что его могут убить, мне кажется, что у меня сердце разорвется. Я не хочу его терять. Что угодно но только бы мне не пережить его.

Она давно не решалась признаться в страхе за него никому – даже Марлин, даже Эммелине – но дольше терпеть не могла. Почему-то новая, омерзительная правда о Северусе вызвала прилив отчаянной нежности к Джеймсу. Уже не хотелось ничего разбирать, рассуждать – не хотелось даже осуждать Северуса – просто Лили устала молчать.

– Обещаешь, что не расскажешь никому?

– Не расскажу. Ты ведь не о Джеймсе со мной хотела поговорить, верно?

– Верно, – Лили прикрыла веки. – Знаешь, у меня долг жизни перед Пожирателем смерти.

– Вот как? – Доркас слегка погладила её по волосам. – И как же это вышло?

– Помнишь, зимой была стычка в Косом переулке? Беллатриса чуть не сожгла меня заживо, а он вытащил меня из огня.

– Что-то слабо верится, что Пожиратель может так сделать.

– Поставь заглушающие, – спохватилась Лили. – Поставила? Хорошо. Так вот, этот может. Он любит меня.

Даже по молчанию Медоуз можно было понять, насколько она озадачена.

– В тебя влюбился Пожиратель? Вот так клюква! Постой, а не тот ли самый, что…

–Молчи! – Лили приложила палец к губам. – Я не хочу, чтобы кто-то знал. Это он приготовил пыточные зелья, больше некому. Понимаешь? У меня перед ним долг жизни. Я знаю, что он любит меня. А он готовит пыточные зелья и поит ими магглов. Что мне делать?

– А что ты можешь сделать? – сухой голос Доркас приятно звучал в полной темноте.

– Не знаю. Выдать аврорам я его не могу. Не могу свидетельствовать против него. Что мне остается? Собраться с силами и убить в бою? А как же долг жизни?

– Зачем же убивать? – Доркас поправила ей плед. – Если человек способен кинуться за другим человеком в огонь, значит, не все для него потеряно. Да что там! Я знаю многих милейших леди и джентльменов, которые и подумать о подобном не могут – хотя, конечно, оплачут твою участь подобающим образом.

– Но они же не варят пыточные зелья, – фыркнула Лили. – А бросаться в огонь от них никто не требует.

– Пожалуй, – Медоуз лениво отошла к плите и загремела чайником. Лили из-под ресниц лениво следила за её сухой фигурой. Управившись, Доркас поспешила к нагретому местечку.

– Знаешь, моя настоящая фамилия – Люфтман – она внезапно одной рукой обняла девушку. – Но я об этом узнала только семи лет от роду, а потом мне было велено все забыть.

– Твой отец – немец? – Лили почти засыпала.

– Да. Он служил в войсках Гриндевальда когда-то. Впрочем ,служил – не вполне то слово. Он работал в лагере смерти. Не помню точно, в каком. Когда отца разоблачили, я была мала.

– А твоя мама? – сон мигом слетел. – Она знала?

– Нет, мама ничего не знала. Она была моложе. Отец познакомился с ней, когда после разгрома Гриндевальда бежал в Англию. Он сменил фамилию, женился и преподавал немецкий в начальной школе. Волшебник, он предпочел жизнь маггла, лишь бы выжить. А рассказал, что он волшебник, только мне, когда начались выбросы стихийной магии, и я думала, он специально для меня сочинил сказку. Он был хорошим мужем и прекрасным отцом, мы с братом его обожали. Брату было пятнадцать, когда на отца вышли. После приговора Эрни пытался вскрыть вены.

– А к чему его приговорили? – спросила Лили сдавленно.

– К повешению, – спокойно ответила Доркас. – Его выдали Германии.

В темноте Лили различила, что в уголке узкого глаза блестит слеза.

– Почему ты плачешь?

– Потому что он мой отец, – Доркас шмыгнула носом. – Потому что я его люблю.

– Несмотря ни на что?

– Он мой отец.

========== Глава 71. Свадьба ==========

Когда они с Джеймсом наконец смогли вернуться в Годрикову Впадину, был белый туманный день. Едва поднявшись наверх, бессильно упали на кровать. Надо было бы спуститься вниз, вскипятить чайник, перекусить как-то, но сил ни на что не осталось. Рука Джеймса лежала на бедре Лили, на самом изгибе, но прошло, наверное, полчаса, прежде чем они потянулись друг к другу. Двигались медленно, лениво почти. Потом долго спали – открыли глаза лишь в девять вечера.

– Сварганить бы что? – пробормотал Джеймс. – Или в душ сначала?

Лили молчала. После пробуждения ей показалось, будто неуловимо изменилось что-то внутри, но что же, она не могла понять.

– Пожалуй, переоденемся и поедим. Сосиски сварю. А то, кроме крекеров, весь день ничего в желудке не было.

– И то верно.

Стягивая джинсы с водолазкой, переодеваясь в домашнее платье, Лили прислушалась к себе. Никаких признаков боли, воспаления – да и то ощущение было скорей приятным, с болезнью не связанным. Но оно было настоящим, не фантомным.

Однако Джеймс смотрел голодными глазами, собственный желудок поскуливал, манил призрак разваренных сосисок с разогретыми овощами, чая с пончиками – и Лили перестала мучить себя догадками. Они отлично посидели на кухне, уминая снедь, потом отлично вымылись в душе и сладко заснули, обнимая друг друга.

О том странном ощущении Лили вспомнила две недели спустя, тревожно сверившись с женским календарем. После случившегося прошлой зимой выкидыша она стала осторожнее себя вести. Подождав еще неделю и не дождавшись изменений, поспешила к медсестре из Мунго, жившей через улицу.

Той лишь пришлось произнести несколько заклинаний особого рода.

– Ну что ж, голубушка, поздравляю. Вы беременны. Срок очень маленький, недели три, – и добавила, увидев изумленное лицо Лили. – Можете обратится в Мунго, там мои слова подтвердят.

Лили терла висок, соображая. Она беременна? Значит, скоро станет матерью? Ну что вы, она хотела детей от Джеймса, мечтала заботиться о маленьком существе… Но чтобы именно сейчас, когда идет война, и в Ордене каждый боец на счету?

Нет, об аборте не может идти и речи. Они родит этого ребенка и будет его очень любить. Они с Джеймсом как-нибудь справятся; к конце концов, и в Ордене-то она была не лучшим бойцом. Но… чтобы вот так разом, неожиданно для себя стать матерью? Как это странно!

Лили положила руку на живот. Ей отчаянно захотелось посмотреть на своего ребенка, немедленно поговорить с ним, но она одернула себя. Там, внутри, он похож, наверное, на ежевичную ягодку. А может, уже и на тритончика – что-то она подзабыла этапы развития плода, а ведь отец её и с этим знакомил. Во всяком случае, человечек еще только будет.

Осторожными шагами, боясь задеть что-нибудь животом (пусть он пока совершенно плоский) Лили покинула дом медсестры. Кто-то неведомый ехал в ней, как в карете. Лили рассмеялась, представив пухлое младенческое лицо. «Пусть он будет похож на Джеймса. Пусть будет полной его копией, но только сохранит что-то от меня… Нет, лучше от моего папы».

Дома Джеймс слушал радио. Барти Крауч-старший, несмотря на все интриги чистокровных, по-прежнему удерживал власть, и никто не сомневался, что до отставки нынешнего министра магии остались считанные месяцы.

– А сейчас прослушаем новый хит великолепной Селестины Уорлок «Расколдуйте меня от любви к нему!»

Джеймс фыркнул:

– Когда эта бабуля угомонится?

– Она еще нас с тобой переживет, вот увидишь, – Лили уселась на стул. Помялась. Все-таки объявлять страшно – а хотя чего бояться?

– Джеймс, знаешь, я ходила к мисс Дюк, медсестре…

– Так, и что же? – хлопнул глазами Джеймс. Его лицо стало встревоженным. – Ты не заболела?

– Нет. – Лили выдавила улыбку, хотя сердце рвалось от волнения. – Я… Ты знаешь… В общем, у меня будет ребенок. От тебя.

Более окосевшую физиономию, чем была в тот момент у Джеймса, трудно себе представить. Он открыл рот. Закрыл, клацнув челюстью. Опять открыл. Взъерошил волосы. Опять закрыл рот. Сдернул очки, протер глаза.

– Джеймс, ну так что?

– Что – что?– он бессмысленно посмотрел в стол. – Это… здорово. Нет, Лилс, в самом деле замечательно. Особенно, если будет парень. Но если девочка – тоже хорошо. Красивая, вся в тебя, – он покачался на табурете. – Вот что, нам ведь надо пожениться.

– Зачем? – не поняла Лили.

– Как? Что бы у тебя и ребенка было это… положение в обществе. Чтобы ты была миссис Джеймс Поттер, а он – мой законный сын или дочь. Это обязательно надо, Лилс. Всякое может случиться. Погоди, я сейчас, – Джеймс сорвался с табурета и убежал. Лили по инерции покрутила настройки у радио.

– У нас в гостях Ксенофилиус Лавгуд, ведущий колонки «Наука и жизнь магического мира» в газете «Ежедневный Пророк». Мистер Лавгуд, несмотря на социальную напряженность, магическая наука не стоит на месте. Что наиболее значимого случилось в ней за прошедший месяц?

Невидимый Лавгуд прокашлялся. Лили представила себе долговязого парня в сандалиях из шнурков, с множеством косичек, перевязанных веревочками, и в жилете на голое тело. Наверное, сейчас Ксено выглядит совсем иначе – а может, наоборот, не изменился.

– Главный, на мой взгляд, двигатель прогресса – эксперимент, вещал Лавгуд протяжный полусонным голосом. – И я рад, что встречаю смелых экспериментаторов, не жалеющих себя ради науки. Вот, например, юная Пандора Касл – она только в этом году окончила Хогвартс…

«Знай наших», – порадовалась за нее Лили. Они с Пандорой едва ли два слова сказали за все годы учебы, но после нападения Пожирателей Лили её жалела.

Наконец Джеймс вернулся на кухню – с довольным и лукавым видом. Опустившись на одно колено перед Лили, он открыл маленький бархатный футляр, который держал в руках. На бледно-голубом атласе поблескивало золотое колечко.

– Мисс Эванс, я прошу вас оказать мне честь и стать моей женой, – он поцеловал её руку, – пока смерть не разлучит нас.

– Да, – пролепетала Лили, утрачивая способность мыслить. Джеймс надел кольцо ей на палец.

Свадьбу назначили через месяц: Джеймс очень торопился. Для Лили начались дни, полные предпраздничных хлопот: старших родственников у них почти не осталось, организовывать пришлось бы все самим, а одна перспектива этого выбивала из колеи.

Однако сначала помочь поспешили дядя Джеймса (тетка его несколько повредилась в рассудке), и куда больше – кузина Сириуса, Андромеда – тогда-то Лили и познакомилась с ней. Это оказалась очень красивая шатенка, с королевской, как у всех Блэков, осанкой и дивным беломраморным лицом, на котором странно выделялись чуть лихорадочные черные глаза. При первом знакомстве она показалась несколько высокомерной и чопорной, впрочем, это ощущение развеялось почти сразу: с Лили она заговорила простым и приветливым тоном (правда, некоторые её интонации напоминали Летицию Гэмп, заставляя Лили слегка морщиться).

– Я очень рада, что Джеймс решил жениться. Насколько помню, вы нравились покойным дяде Карлусу и тетушке Дорее. Располагайте, мной, как вам будет угодно, мисс Эванс: организация свадьбы – весьма хлопотно.

Зная, что у Андромеды маленькая дочка, Лили стеснялась злоупотреблять её помощью, но кузина Сириуса оказалась незаменима. Кроме того, Марлин – её, разумеется, Лили известила о предстоящей свадьбе первой – удалось подключить к сборам Люси, которая тут же взяла на себя праздничный стол. Алиса, с удовольствием выскользнув из-под надзора свекрови (Фрэнк все никак не мог подыскать им с женой возможность жить отдельно), уселась писать приглашения и поздравления, стихи и тосты, а также подбирать музыку.

Сириус, естественно, был назначен шафером и занимался всем, чем положено, с превеликим удовольствием, громко хвастаясь новыми подвигами – от закупки спиртного до выбора костюма жениху. Андромеда договорилась о самой церемонии, вместе с мужем рассчитала, каким должен быть праздничный шатер, сколько надо стульев, посуды, салфеток… У Лили головы бы не хватило на все это. Андромеда же сводила её и подружек невесты –Марлин, Алису и взявшую в команде отпуск Мери – в магазин, чтобы выбрать подвенечное платье и наряды подружек невесты.

Лили ожидала, что они отправятся к мадам Малкин, но когда у крыльца в косом переулке она остановила Андромеду, полагая, что та по рассеянности не заметила витрину, молодая женщина лишь снисходительно усмехнулась:

– Дорогая, не позорьте вашего будущего мужа. У нас достаточно средств, чтобы приобрести настоящие праздничные платья. Мы идем в «Твилфитт и Таттинг».

Глаза расширились даже у Марлин.

…В магическом бутике, признаться, Лили не очень понравилось: улыбки и старательность продавщиц казались фальшивыми, и она слышала, как еще одна молоденькая клиентка – кажется, смутно знакомая по Хогвартсу шипела ведьме-администратору: «Андромеда Блэк водит по бутикам грязнокровок! Вы подумайте, до чего она докатилась!» Девчонки изрядно стушевались от помпезности обстановки, так что Лили была благодарна Андромеде, державшейся с великолепным самообладанием.

А платья оказались в самом деле хороши. Из серо-голубого атласа, до колена, с длинными рукавами, одинаково ловко сидящие и на крутобедрой и полногрудой Марлин, и на щупленькой Алисе, и на широкоплечей Мери – едва увидев подружек после примерки, Лили поняла, за что этот магазин ценят. И свадебный наряд… Пронзительно, лилейно белый, воздушный, кружевной, с изящным флердоранжем и невесомым газом фаты. Когда Лили, переодевшись, вышла из примерочной, аккуратно приподняв подол пышной юбки, ахнули не только подружки и продавщицы, но и хладнокровная Андромеда, и даже та самая клиентка-слизеринка, которая недавно фыркала, что в бутик пускают грязнокровок.

Дни до праздника пролетели с ошеломляющей быстротой. После девичника Лили отправилась ночевать к Батильде: та сама настояла, убежденная, что ночь перед свадьбой невесте проводить в доме жениха – верх неприличия, пусть даже они и жили до того вместе целый год. Старушка на ночь напоила девушку успокаивающим настоем, рассказывала, как сказки, истории о балах в середине прошлого века, даже сама проводила до отведенной Лили комнатки. Казалось, она вновь переживает время, когда выдавала замуж племянницу, а может, представляет, что ждет свадьбы внучки, которой у нее никогда и не было.

Лили долго лежала без сна, прикрыв веки. Понимала ли она раньше, называя себя невестой, что это значит? Невеста – главное лицо чудного действа свадьбы. Белый цветок, девушка-символ.

Помнится, в десять лет она побывала на свадьбе своих родственников. Обряд венчания поразил загадочной красотой и значительностью простых слов и действий; несколько дней Лили бредила им. Брачную клятву она затвердила наизусть, из куска старого кружева и белой бумаги смастерила венок с фатой. И даже, как Северус ни упирался, уговорила его сыграть в жениха и невесту.

Они пришли на бережок речки в лесу: там вода нежно журчала, будто играют на арфе. Лили с утра нарядилась в белое платье, а теперь надела венок с фатой, нарвала полевых цветов – то был её свадебный букет. Северус стоял красный, набычившийся: ему, видно, затея была очень не по душе, но тогда он еще ценил её мнение.

Стоя у воды, Лили представляла себе, что над нею– светлые своды церкви, а позади, на скамеечках, собралась вся родня, друзья и знакомые. Но вопросы было задавать некому, и она стала задавать их Северусу сама, а он, закрыв глаза почему-то, откликался: «Да, обещаю». Сам задавать вопросы отказался: мол, не запомнил их.

– Можете поцеловать невесту, – заявила Лили ему, умирая со смеху. Он почему-то чмокнул её ниже плеча, чуть ли не в локоть. Словом, все пошло вовсе не так, как она себе представляла.

А сегодня все будет по-настоящему. И платье, и фата, и букет, и клятвы. Только произносить они с Джеймсом их будут не перед священником, в мире магов нет религии. Ну что ж, это не помешает Лили поклясться перед Богом.

…Утром Батильда разбудила её еще затемно, но уже наряженная в старомодное бархатное платье винного цвета и чепец с кружевами. В гостиной старого домика, у большого зеркала Лили ждали подруги, набросившие кто халатик, кто фартук поверх праздничных платьев; с ними сидела Люси.

– Ну что, наряжать будем? – первой улыбнулась немного взволнованно Марлин, вставая с дивана.

Лили отдала себя им в руки, вдруг подумав о том, что наряжать её должны были бы мама и Туни, а к алтарю вести – отец, а не Люпин (его за серьезный вид взяли на роль посаженного отца для новобрачной). Но мамы с папой не вернуть (только не плачь, не порть подводку, Марлин же так старается!), а Туни отказалась приехать на свадьбу, сославшись на плохое самочувствие и множество дел. «Зато некому будет испортить тебе настроение», – пошутил Джеймс, когда Лили прочитала письмо, приложенное к сухонькой поздравительной открытке. Жаль: Лили-то думала, что отношения с сестрой наконец налаживаются.

Но ведь Джеймс, наверное, прав: надо веселиться и не думать ни о чем. Сколько же сегодня будет гостей: весь Орден, преподаватели Хогвартса, соседи, приятели Мародеров по Хогвартсу – те, кто успел выпуститься, во всяком случае. Как бы она справилась без всех, кто ей помогал?

Церемония должна была начаться в десять часов, и девушки уложились вовремя: когда без пяти минут десять за Лили зашел Люпин, она была уже готова. Серьезный и сконфуженный, в парадной черной мантии похожий на молодого пастора перед первой проповедью, он поклонился всем, раздал букеты подружкам невесты, взял её под локоток и повел прочь. Девушки, Люси и Батильда чинно вышли следом.

Перед Лили вскоре вырос шатер, выставленный вчера Джеймсом с друзьями в поле близ деревни. Ремус сжал её локоть чуть сильнее:

– Я уйду к вечеру. Новое задание.

– Удачи тебе, – шепнула Лили, послав ему улыбку из-под фаты.

В шатре она обежала взглядом толпу, всех – от Дамблдора и Грюма, до разрядившейся в лиловый с золотым Джуди Браун – и остановилась на Джеймсе, стоявшем рядом с разряженным в пух и прах Сириусом у небольшой кафедры, за которой возвышался волшебник в министерской форме. Люпин, снова сжав локоть Лили, оставил её перед женихом и отошел.

Лили что-то говорила, но сама не слышала звучавших формул и клятв. Она лишь чувствовала стремительный полет – под облака, выше, быстрее – и задыхалась, как падающая птица. Лишь когда зазвучала музыка – «Кумпарсита», то самое танго, что их свело, спасибо Алисе – Лили словно вновь обрела тело и ощущение земли под ногами. Она ловко пошла с Джеймсом в танце, улучив момент, чтобы губами опять припасть к его губам.

Продавщица винного магазинчика в Паучьем тупике работала здесь уже лет десять, покупателей знала в лицо, и все-таки патлатого парнишку, который однажды осенним днем заглянул к ней, вспомнила с трудом. Лишь по сходству поняла: сын пьянчуги Тоби, полтора года назад наложившего на себя руки. Что ж, видно, и малый на ту же тропочку встает.

Мальчишка накупил столько спиртного, что продавщица забеспокоилась, выдержит ли у него сердце с непривычки. Высказываться, в прочем не стала: не её дело. Парень расплатился чин-чином, забрал бутылки и ушел. Из кармана его старой куртки торчал газетный листок.

========== Глава 72. Снова Коукворт ==========

Медовый месяц Поттеры провели дома. Они, конечно, часто выбирались в Косой переулок и сидели в кафе или уходили в луга близ Годриковой Впадины – на пикник, но на большем Лили не настаивала. Помня, что первого ребенка она лишилась по собственной невнимательности, второй раз она была очень осторожна. У врачей в Мунго, конечно, наблюдалась регулярно – и однажды встретилась там с Алисой, тоже пришедшей на прием.

– Ты тоже?.. Что же ты молчала?

Алиса слабо улыбалась. Беременность, кажется, сильнее иссушила её; живот ни у той, ни у другой еще совсем не был заметен.

– Я боялась кому-то говорить… – подруга покраснела. – Срок еще маленький.

–А когда примерно роды?

– Летом. Доктор говорит, конец июля– начало августа, где-то так, -Алиса слегка погладила живот. – Мы с ним болтаем. Мне кажется, он уже все слышит.

– Он? – Лили приподняла брови. – Думаешь, мальчик?