Текст книги "Заседание рейхстага объявляю открытым"

Автор книги: Луиза Дорнеманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

Сложная работа требовала полной отдачи сил. Надо было подготовить сотни пакетов в самом разнообразном оформлении, заполнять при этом почтовые декларации и от имепи различных отправителей посылать корреспонденцию в Германию. Часть материалов товарищи брали с собой, с тем чтобы, перейдя нелегально границу Германии, их на месте упаковать и вручить адресатам. Среди «контрабандистов» были и женщины, например фрау Белли, которая нередко перевозила через границу нелегальную литературу, спрятанную в детской коляске. Адреса приходилось часто менять, так как выяснялось, что тот или иной адресат арестован или находится на подозрении у полиции, старые связи обрывались по самым неожиданным и непредвиденным причинам, и необходимо было находить новые пути. Малейшая задержка в отправке материалов, мелкая оплошность в оформлении корреспонденции грозили не только тем, что в руки полиции могли попасть важнейшие партийные материалы, но и провалом как отдельных лиц, так и целых групп. В условиях перехода партии на нелегальное положение регулярная рассылка газеты «Социал-демократ» приобретала особое значение. Она играла важную роль в укреплении партии и распространении марксистских идей в немецком рабочем классе. Поэтому в работе центральной экспедиции газеты необходимо было обеспечить и железную дисциплину, и четкую работу. Это означало, что люди должны были работать быстро и точно, нередко и днем и ночью, если предстояло обработать большую партию литературы или поступало сообщение, что где-либо на границе или на территории Германии возникли трудности при вручении литературы адресату. Необходимо было быть всегда начеку, так как вокруг дома постоянно шныряли подозрительные личности, всячески пытавшиеся разнюхать, что здесь происходит, и выведать какие-либо сведения у сотрудников Моттелера. Иногда появлялась в доме и швейцарская полиция.

Моттелер мог быть доволен своей новой сотрудницей. Клара работала добросовестно и самоотверженно. Он отмечал ее способность ясно мыслить и всегда сохранять присутствие духа. Между Кларой и супругами Моттелор установились дружеские отношения, не прерывавшиеся вплоть до их смерти.

Юлиус Моттелер вместе с Августом Бебелем и Вильгельмом Либкнехтом активно участвовал в политической и профсоюзной жизни рабочих Саксонии. Он охотно рассказывал Кларе о борьбе саксонских рабочих. Ведь это они первыми послали Бебеля и Либкнехта депутатами в северогерманский рейхстаг. Однако излюбленной темой было равноправие женщин, о нем они могли беседовать до глубокой ночи. Моттелер наряду с Бебелем был решительным сторонником предоставления женщине одинаковых прав с мужчинами. Что же касается Клары, то для нее борьба за это являлась одной из важнейших целей.

Моттелер, инициатор создания, а затем и руководитель находившегося в Криммичау международного товарищества, объединяющего рабочих мануфактур, фабрик и ремесленников, придавал большое значение тому, чтобы не только вовлечь в эту организацию женщин, но и заставить их активно в ней работать. Он мог без устали говорить о своих соратницах, например о ткачихе Кристине Пой-шель, блестящем агитаторе и пропагандисте. Она была первой немецкой работницей, выступившей на большом митинге ткачей в защиту прав женщины. О матушке Вебер, великолепном ораторе, всегда приходившей на собрания со своими двумя сыновьями. О тяжело больной швее Миссельвитц, умной, красноречивой и начитанной, умело распространявшей социалистические идеи. О жен-щинах-агитаторах в Криммичау, которые в базарные дни подсаживались к женщинам, приезжавшим из близлежащих деревень, выпивали с ними чашечку кофе, закусывали и одновременно беседовали о тяжелом положении, заботах и нуждах и, как писала позднее Клара, «из теплившихся в их сердцах слабых искорок надежды на лучшие времена раздували яркое пламя восторга перед идеями социалистической свободы, равенства и братства, веры в освобождение труда знаниями, волей и борьбой самих рабочих».

Моттелер разъяснял Кларе решения партийных съездов но вопросу о равноправии женщин, и прежде всего об их право на труд. Постепенно она начала понимать, что it этой проблеме социалисты подходили куда более последовательнее и решительнее, чем это могло когда-либо сделать буржуазное женское движение, и что для женщин борьба в рядах рабочего класса является одновременно борьбой за свое освобождение. Это понимание превратилось в твердую уверенность после знакомства с книгой, которую она впервые увидела в Лейпциге, а здесь основательно изучила. Автор, смело бросая вызов буржуазному обществу, помогал женщине осознать собственную силу, показывал, что она ни в чем не уступает мужчине, способна совершать великие дела и имеет право па полное развитие своих способностей и творческих сил. Он призывал женщин бороться в рядах рабочего класса за социализм, который покончит с эксплуатацией человека человеком и с угнетенным положением женщины.

Автором этой книги – «Женщина и социализм» – был Август Бебель. Взволнованная до глубины души, Клара жаждала поближе познакомиться с этим человеком, вождем немецкой социал-демократии, которого она только мельком видела в Лейпциге. Клара не могла тогда и мечтать, что впоследствии они станут не только боевыми соратниками, но и близкими друзьями.

Впоследствии она часто перечитывала книгу, которая помогла ей, молодой социалистке, осознать единство всей борьбы рабочего класса и борьбы за освобождение женщин. Значительно позднее Клара сформулировала, что именно в этой книге произвело на нее самое сильное впечатление: каждое слово в ней содержало грозное обвинение против капиталистического общества и было проникнуто духом социализма, в каждом слове чувствовался не только смелый, отважный человек, но и нравственная сила революционного класса, поднявшегося на борьбу против всей старой несправедливости, нравственная сила нового мира, рождающегося в бурях и пламени истории.

Счастлива ли ты, Клара?

В ноябре 1882 года Клара приехала в Париж. Она нашла Осипа в дешевой квартирке на Монмартре. Правда, к ео приходу в камине ярко горел огонь, а на простом деревянном столе были расставлены хлеб, сыр и вино, но Клара догадывалась, что в комнате не всегда так тепло, а организовать это пиршество Осипу стоило больших усилий. Она понимала: ему так хотелось получше отпраздновать первый день их совместной жизни. Они были чудесными, эти первые дни, недели, месяцы, проведенные ею во Франции. Клара была безмерно счастлива и поглощена своей любовью. Она жадно знакомилась с духовными сокровищами, которыми так богата французская столица. Перед ней открылись новые широкие горизонты, и Клара со всей силой молодой души устремилась им навстречу, преодолевая окружавшие ее беды, трудности и невзгоды.

Она осталась жить в этой небольшой квартирке, и, так как того, что зарабатывал Осип переводами, не хватало на жизнь, Кларе необходимо было найти работу. Она, как и ее муж, взялась за переводы и стала давать уроки немецкого языка. Работа в общем была и малорадостной, и плохо оплачиваемой, а для политических эмигрантов еще изнурительнее, нежели сама работа, были ее постоянные поиски. Конечно, и Осип, и Клара – оба высокоодаренные и эрудированные – могли бы подыскать лучше оплачиваемые постоянные должности, но только ценой отказа от своих политических убеждений, что для них, разумеется, полностью исключалось.

Их положение осложнялось и тем, что они не могли оформить свой брак. Для этого необходимы были документы, которые не мог получить человек, преследуемый царской охранкой. Кроме того, выходя замуж за Осипа, Клара теряла немецкое подданство. Поэтому, отказавшись от юридического оформления брака, она ограничилась тем, что приняла фамилию Осипа, которую стали носить и их дети.

Клара Цеткин активно включилась в политическую жизнь, которая в Париже протекала более оживленно, нежели в Цюрихе. Через мужа она имела доступ в группу русских эмигрантов, к которой он примыкал, а также в круг немецких социал-демократов, находившихся в ту пору в Париже. Повсюду происходили оживленные политические дискуссии и, что было для Клары совсем новым, даже острые стычки: у русских – между марксистам во главе с Плехановым и последними представителями уходящего народничества, у немцев – между революционными социал-демократами и различными оппортунистами, ряды которых пополнялись главным образом за счет проживавших в Париже немецких ремесленников и представителей интеллигенции. Нередко происходили и стычки, организованные провокаторами и агентами Бисмарка.

Клара не пропускала ни одного собрания в социал-демократическом союзе, в котором Осип как корреспондент «Социал-демократа» начал играть руководящую роль и некоторое время после ее приезда вел политические занятия. Хотя Клара еще не отваживалась на публичные выступления, она остро реагировала на происходящую в зале дискуссию, высказывала свое мнение громкими репликами с места, обсуждала в кулуарах с товарищами актуальные проблемы, причем всегда решительно и уверенно отстаивала свое мнение. Уже тогда она стала разбираться в сути оппортунизма, убежденно и страстно отстаивала революционные позиции.

В конце 1883 года, год спустя после ее приезда в Париж, у Клары родился первый ребенок, мальчик. Родители назвали его Максимом. Через два года родился другой мальчик, которому дали имя Константин. Осип и Клара обожали своих детей. Кларе было нелегко воспитывать их так, как подсказывала ее материнская любовь. Хотя теперь у них были две комнатушки и маленькая кухня, жилище было неприспособленным, плохо обставленным. Молодая мать старательно штудировала медицинскую литературу, училась уходу за маленькими детьми, пытаясь во всем следовать компетентным советам. Несмотря на отсутствие необходимых условий, детей купали ежедневно в деревянной кадке. Отказывая себе во всем, Клара следила за тем, чтобы у Максима и Кости всегда были молоко, овощи и фрукты. Она с благодарностью вспоминала мать, научившую ее готовить и вести домашнее хозяйство.

Отец и мать были очень заняты, но тем не менее детям был обеспечен внимательный, заботливый уход, они были окружены любовью. Осип был добрым и внимательным отцом, правда порой несколько меланхоличным. Дети очень его любили, но немного перед ним робели. Ближе была им мать. Всегда оживленная и веселая, она рассказывала им всякие занятные истории, пела песни и с большим удовольствием затевала равные игры. Если ни отца, ни матери не было дома, за детьми присматривал кто-либо из друзей. Максим Цеткин особенно хорошо запомнил одну из старых парижских коммунарок, мадам Робин. Она приходила к ним ежедневно, уводила детей на прогулки, во время которых знакомила их с достопримечательностями Парижа, делила с их семьей все радости и горести. У Максима особенно запечатлелись в памяти рассказы мадам Робин о Парижской коммуне. Вместе со своим мужем она защищала Коммуну с оружием в руках. Ее рассказы вселили в детские души уважение к славным революционным событиям тех незабываемых дней.

Кларе приходилось работать все больше, материальное положение становилось все более трудным. В ожидании первого ребенка она, чтобы обеспечить новорожденного всем необходимым, должна была работать буквально до последнего дня. Впоследствии Клара рассказывала, что даже на последнем месяце беременности ей приходилось ежедневно подниматься в общей сложности на пятьдесят и более этажей.

Когда у нее стало двое детей, положение семьи ухудшилось. Помимо уроков, которые продолжала давать Клара, она была вынуждена ходить на дом стирать белье. Если они и раньше жили бедно, то теперь отказывали себе в самом необходимом. Кусок конины (Клара называла его: «Но-о, вперед!») на обед считался роскошью, которую они могли себе позволить лишь в тех случаях, когда Осип сдавал какую-либо крупную работу. Однако часто родители не имели для себя и куска хлеба. Клара превратилась в худую, очень бледную женщину с заострившимися чертами лица. Как у всех революционеров-эмигран-тов, часто последние и необходимейшие вещи их гардероба закладывались в ломбард. Нередко, чтобы как-то прикрыть свой до предела поношенный костюм, Клара надевала большую шаль.

Через два месяца после рождения второго сына рано утром к ним на квартиру нагрянула полиция, чтобы выселить их и конфисковать имущество. Гонорар, причитающийся им за сданный большой перевод, своевременно зге поступил, и они не смогли внести квартирную плату в срок. Когда пришла полиция, Клара купала детей. Ей разрешили их одеть, но на каждую вторую пару детского белья был наложен арест, как и на одежду самой Клары, так что ей пришлось выйти из дому в том виде, в каком

ее застала полиция – в блузке и нижпей юбке, с наброшенной на плечи шалыо. В таком виде сидела она с детьми на бульваре, пока Осип бегал к друзьям, чтобы занять денег. •

Ему удалось снять меблированную комнату, которая должна была освободиться только к вечеру. Но вечером хозяйка наотрез отказалась впустить их в дом на том основании, что «у господина семья». Осип Цеткин возразил: «Я ведь предупредил вас, что женат».– «Да,– ципичпо отвечала хозяйка,– жен вы можете иметь сколько угодно, но у вас маленькие дети, а у меня спокойный приличный дом!»

Уже темнело, родители с детьми оставались на улице, не зная, что предпринять. Здесь их случайно встретила русская революционерка, недавно прибывшая в Париж из Сибири. Она предложила им до подыскания жилья поселиться в ее комнате и на это время переехала к друзьям.

Немало было тогда других дней страха и нужды, и время, проведенное Кларой в Париже, как она часто потом повторяла, сделало особенно близкими ее сердцу заботы и страдания работниц. Но если бы тогда Клару спросили, счастлива ли она, то можно не сомневаться, что молодая мать ответила бы утвердительно. Впоследствии Клара Цеткин не раз подчеркивала, что годы, проведенные в Париже, были в ее жизни самыми богатыми впечатлениями и самыми значительными.

В самом деле, ей удалось вырваться из среды, где ее ожидали ограниченная тысячами мелких мещанских правил и предрассудков жизнь, купленное ценой отказа от любви замужество, представлявшее собой, по сути дела, рабство, сожительство, основанное на эгоизме и духовной нищете. Здесь же, несмотря на бедность, она могла пользоваться благами, которые ценила превыше всего. Клара жила с человеком, которого горячо любила, которому была предана всем сердцем. Они все делили поровну – радость и горе, и их дружба и любовь, несмотря на то что порой и возникали отдельные конфликты, становились все крепче, ибо оба стремились к одному и тому же, боролись за одни цели.

Клара могла посвятить себя глубокому изучению революционной теории, дававшей миллионам угнетенных силу сбросить сковывавшие их цепи. Людей, пропагапдировав-4 Луиза Дорнсманн ших эту теорию, всячески преследовали, так как она подрывала устои власти эксплуататоров. Клара находилась в рядах борцов, стремящихся к новой, лучшей жизни, а именно об этом она страстно мечтала еще в юности.

Цеткины жили в колопии русских эмигрантов, к которой принадлежал Осип. Многие из этих людей не были еще достаточно политически сознательны, примыкали к народпикам, многие в последующем оказались политически неустойчивыми. Тем не менее именно здесь посчастливилось Кларе узнать, что такое безграничная готовность русских революционеров к самопожертвованию, их неизменная и нерушимая солидарность, именно у них научилась она свои личные интересы подчинять интересам всего революционного движения. Уже в глубокой старости, подводя итоги своего пути, она уверенно заявила, что формированию в себе основ революционной морали она обязана русским революционерам.

По своей натуре Клара была оптимистом, и жизненные трудности не могли лишить ее ни мужества, ни природной жизнерадостности. После рождения детей выкраивать время для свободного досуга стало все сложнее. Она старалась, по крайней мере в первые годы замужества, хотя бы ненадолго выбираться вместе с мужем на вечеринки, которые устраивал немецкий социал-демократический союз, и там увлеченно танцевала. Если случалось оказаться в кругу русских друзей, Клара, как некогда в Лейпциге, выпивала несчетное количество стаканов чаю и могла в жарком споре провести почти всю ночь напролет. В депь взятия Бастилии, 14 июля, и во время других отмечаемых во Франции празднеств ее можно было видеть на улице среди танцующих и поющих парижан, ликующей, шагающей рука об руку с французскими, немецкими, русскими друзьями.

Она с упоением читала художественную литературу – Бальзака, Золя, Мопассана, произведения великих русских писателей, особенно Льва Толстого, которого почитала всю жизнь. С большим интересом Krtapa знакомилась с достопримечательностями Парижа и сокровищами его музеев. Она не раз бывала в Лувре, восхищалась культурой античного мира, ее очаровали творения великих художников итальянского Ренессанса – Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля, Тициана. Подолгу Клара Цеткин любовалась собором Парижской богоматери. Не могла она пройти и мимо знаменитых парижских магазинов антикварных вещей, с интересом рассматривала картины и живопись на фарфоре, иконы, резьбу по дереву, старинную мебель, вазы венецианского стекла, украшения и старый фарфор.

Если Клара оказывалась неподалеку от кладбища на Монмартре, она обязательно заходила туда, на могилу своего земляка и любимого поэта Генриха Гейне. В глубоком раздумье стояла она перед его могилой. Клара думала о нем, оказавшемся в изгнании и тем не менее – победившим. Про себя она читала его стихи, которые так любила:

Мы новую песнь, мы лучшую песнь Теперь, друзья, начинаем;

Мы в небо землю превратим,

Земля нам будет раем.

При жизни счастье нам подавай!

Довольно слез и муки!

И пусть ленивое брюхо кормить Не будут прилежные руки.

А хлеба хватит нам для всех —

Устроим пир на славу!

Есть розы и мирты, любовь, красота И сладкий горошек в приправу '.

Участие в рабочем движении

Пребывание Клары Цеткин в Париже совпало с периодом, когда французское рабочее движение стало заметно оживляться. Возвратились домой оставшиеся в живых коммунары, рабочие Парижа вновь подняли голову. На промышленных предприятиях и в рабочих кварталах велись дискуссии. Возникли рабочие организации. Зять Маркса Поль Лафарг и его друзья приступали к созданию во Франции марксистской партии.

Во всех этих событиях живейшее участие принимали Клара и Осип Цеткин. Клара старалась не пропускать ни одного собрания французских марксистов. Лафарг и его друзья со свойственной французам страстностью пропагандировали учение Маркса, указывали на огромное значение ⁶ и необходимость создания революционной марксистской партии, развивали ее боевую программу.

Одновременно с марксистами на общественную арену выступили представители и других политических течений, в том числе анархисты. Среди них были честные рабочие, ненавидевшие капиталистический строй, но большие путаники, не имевшие необходимой теоретической подготовки. Они отрицали необходимость диктатуры пролетариата, всяких авторитетов вообще и создания партии рабочих.

Еще большую опасность для рабочего движения представляли поссибилисты, утверждавшие, что в условиях капиталистической системы рабочие могут добиться только одного – осуществления реформ. Поссибилисты располагали денежными средствами, сильной печатью и могли оказывать большое влияние на рабочих.

В беседах с французскими рабочими и немецкими товарищами Клара горячо отстаивала взгляды марксистов, позицию которых она целиком и полностью разделяла, решительнее, нежели Осип, который на первых порах несколько колебался. Эти дискуссии были для нее хорошей школой.

Молодая женщина с энтузиазмом принимала участие в боевых действиях французских рабочих, особенно в массовых демонстрациях, то и дело происходивших в Париже. Во время одной из них она едва не поплатилась жизнью. Произошло это во время похорон одного из любимых рабочими руководителей. Внезапное нападение полиции вызвало в толпе панику, многие были задавлены насмерть. Клара получила удар полицейской саблей в ногу, упала. К счастью, кто-то поднял ее и внес в подъезд ближайшего дома, где она, страдая от боли, пролежала несколько часов.

Навсегда запомнила Клара демонстрации, проводившиеся ежегодно в конце мая в память Парижской коммуны у Стены коммунаров на кладбище Пер-Лашез. Во время этих демонстраций, в которых участвовали десятки тысяч парижан, часто происходили стычки с полицией. Клара всегда оказывалась в самой гуще демонстрантов, особенно там, где шла борьба за красное знамя: его полиция во что бы то ни стало хотела отобрать у рабочих.

Впоследствии Клара Цеткин отмечала большое значение опыта и боевых традиций французского рабочего класса. В Германии она была среди тех социалистов, которые наряду с парламентскими методами борьбы энергично поддерживали и внепарламентские формы.

Клара познакомилась со многими руководителями французских марксистов, в частности с Лафаргами. Как писала жена Поля Лафарга Лаура (дочь К. Маркса) в одном из писем к Фридриху Энгельсу, им понравилась «эта очень милая маленькая немка». Они стали друзьями, и этой дружбе Клара была обязана многим.

Большую радость испытывала Клара, когда вместе с Лаурой отправлялась в рабочие кварталы Парижа. Там они пропагандировали руководимую Лафаргом ежедневную газету «Социалист», для которой писали и Цеткины. В многочисленных статьях, написанных ею и мужем, Клара рассказывала берлинским рабочим о трудной жизни трудящихся Парижа, их жен и детей, о заботах мелких буржуа и их страхе перед ростом тяжелой промышленности, поисках работы и нужде, с которыми постоянно сталкивалась интеллигенция. Она писала о страшных картинах нищеты, которые ей приходилось наблюдать, о ночлежках, где в узком помещении, как в загоне для скота, под надзором грубых надсмотрщиков ютятся не имеющие крова мужчины, женщины и дети, и как много их в этой огромной, внешне элегантной столице! Об ужасающей эксплуатации женского и детского труда, особенно в промышленности, производящей предметы роскоши. Об убогих лачугах без света, воды и каких-либо удобств, где жили многие рабочие. О кухнях для бедняков, у которых выстраиваются длинные очереди безработных, чтобы получить миску жидкого супа...

Чем ближе знакомилась Клара с беспросветной нищетой парижских рабочих, тем большее впечатление производили на нее рост их классового сознания, мужество, боевой дух и солидарность. Французские рабочие принимали горячее участие в борьбе немецких братьев по классу, им были знакомы имена Бебеля и Либкнехта, и они их произносили с глубоким уважением.

Постепенно квартира Цеткиных стала местом, где любили собираться эмигранты-марксисты. Случалось, что вечерами в их небольшой комнате собиралось двадцать и более человек. Каждый устраивался как мог – кто сидел, кто стоял. Здесь можно было услышать речи на многих языках – французском, немецком, русском, итальянском, английском. Часто здесь можно было встретить видных деятелей рабочих партий, профсоюзов, представителей интеллигенции. Дискуссии касались многих проблем. Обсуждались вопросы экономики, искусства, естествознания, международной политики и прежде всего международного рабочего движения. Здесь завязывались связи, обсуждались возможности международного сотрудничества.

Такие собрания были небезопасными для Цеткиных, так как привлекали внимание не только французской полиции, но и кайзеровских и царских шпионов. Но Клара так же не могла отказаться от собраний, как и от участия во французском рабочем движении. Здесь черпала она из сокровищницы знаний и опыта.

Клара все больше ощущала великую силу международной солидарности трудящихся, противостоящей классу капиталистов.

Учеба, мысли, планы

И все же, как ни богат и многообразен был революционный опыт, полученный Кларой в парижском изгнании, только на его основе нельзя было выработать четкое и твердое классовое мировоззрение. Это стало возможным благодаря интенсивному и глубокому изучению марксизма. Как она при ее загруженности и партийными, и домашними делами находила силы и выкраивала время для занятия теорией, Клара и сама объяснить не могла. Еще в институте она соблюдала железную дисциплину труда, умела строжайшим образом распределять свое время. Но вряд ли Клара могла справиться с этой задачей, если бы не полное понимание мужа, его ободряющие слова, постоянная помощь Лауры Лафарг, разъяснявшей ей наиболее сложные теоретические вопросы марксистского учения и – в еще большей степени – постоянно горевший в ней революционный огонь, страстное стремление к знаниям, к поиску теоретического обоснования тех положений, в справедливость которых она вначале верила чисто интуитивно.

Она изучила все произведения Маркса и Энгельса, которые смогла раздобыть. Вновь и вновь штудировала Клара «Коммунистический манифест», выучив его почти наизусть. Она прочла «Анти-Дюринг» Энгельса, его труд «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Без конца вчитывалась в первый том «Капитала» Маркса, продумывала наиболее трудные места, обсуждала, перечитывала еще раз. «Капитал» и «Коммунистический манифест» стали ее настольными книгами, к ним она постоянно обращалась за советом. В Париже были заложены основы глубокого знания марксизма, которое позднее позволило Кларе Цеткин не только блестяще защищать учение Маркса, но и творчески его применять.

Много времени Клара уделяла и изучению истории французских революций, в частности Великой французской революции 1789 года, о которой ей так много рассказывала мать, и Парижской коммуны.

Никогда, однако, ни в ту пору, ни в последующие годы, занималась ли она теоретической или практической работой, ее не переставал волновать вопрос: где место женщин в этом большом боевом содружестве, сражающемся за новый, социалистический мир, который принесет освобождение и им? Что могут сделать социалисты, чтобы включить женщин в свои боевые ряды, освободить от смирения и безропотной покорности судьбе – последствий многовекового рабства.

То, что Клара узнала из собственного опыта, то, что почерпнула из книги Августа Бебеля, теперь, после того как она стала изучать теорию марксизма, превратилось в твердую уверенность. Она поняла: Маркс и Энгельс как в своих произведениях, так и в качестве руководителей Интернационала заложили также основы борьбы за освобождение женщины, указали направление, в котором социалисты должны вести работу среди женщин.

Она тщательно изучала проведенный Марксом в «Капитале» анализ женского труда в капиталистическом общество. Маркс писал о тяжелом положении сотен тысяч занятых на капиталистических предприятиях работниц. Бросая гневные обвинения по адресу капиталистов, он в то же время констатировал, что женский труд в общественно организованном производственном процессе вне сферы домашнего быта в других экономических условиях, то есть при социализме, создаст экономическую базу для более высокой формы семьи и отношений между мужчиной и женщиной.

Отсюда вытекали сформулированные Марксом и Энгельсом для I Интернационала – первого созданного ими международного объединения рабочих – требования, направленные не на запрещение женского труда, за что ратовали многие немарксистские руководители рабочих, а па объединение борьбы мужчин и женщин против капитализма, в том числе и за социальную охрану женского труда. Правда, в то время Клара имела в виду охрану труда только беременных женщин и молодых матерей. У нее еще не хватало таких глубоких связей с рабочим классом, такого знания его жизни, которые в последующие годы явились для нее источником сил и знаний. По многим более поздним ее произведениям было видно, какое глубокое, на всю жизнь, впечатление произвели смелое и мужественное поведение и героические дела женщин во французской буржуазной революции и в рабочем движении Франции. Вскоре по возвращении на родину она опубликовала в редактируемой ею газете для женщин «Гляйхайт» («Равенство») серию интересных исследований о Манон Жанне Ролан и других выдающихся женщинах Великой французской революции 1789 года, а также работу об участии женщин в знаменитом всенародном движении, которое заставило вероломного французского короля и Марию-Антуанетту переехать из Версаля в Париж. В незавершенной работе Клары Цеткин «К истории пролетарского женского движения в Германии» говорится о героизме тысяч женщин в массовом боевом движении тех лет, их клубах и крупных, раскинутых по всей Франции союзах, таких, как Общество друзей свободы и равенства, их выступлениях на политических митингах и уличных демонстрациях, участии в боях революционных армий, настойчивых требованиях полного равноправия, нашедших свое выражение в Декларации, провозглашенной Олимпией де Гуж. С восхищением вспоминала она о француженках, получивших боевое крещение под руководством I Интернационала, лионских ткачихах, выигравших с его помощью забастовку и подавших своим выступлением сигнал всем рабочим Лиона, о храбрых коммунарках, которые вместе с мужчинами защищали Коммуну. С некоторыми из этих женщин, ветеранами Коммуны, Клара поддерживала дружеские отношения, прежде всего с Луизой Мишель, пламенной революционеркой, по профессии учительницей, человеком высокообразованным и необычайно деликатным и чутким.

Вместе со своими детьми Клара часто навещала Луизу. Беседуя с ней и другими женщинами – героинями Коммуны, Клара убеждалась в том, что они отнюдь не чувствуют себя побежденными, так как знают, что их страдания не были напрасными. Луиза Мишель повторила ей то, что писала в своей книге: «Будущее принадлежит новому человечеству... можем ли мы представить себе, как оно будет выглядеть, это будущее? Пусть мы послужим мостом для человечества в его поступательном движении вперед... Идти на штурм все-таки стоило. Коммуну, окруженную со всех сторон, ожидала только смерть. Ей оставалось одно – быть храброй, и такой она была. Коммуна широко распахнула двери грядущему, и оно обязательно в них войдет».

Эта гордая убежденность в правоте своего дела глубоко трогала и волновала Клару. Революционная борьба французских женщин оказала на нее сильное влияние и укрепила ее решимость все сделать для того, чтобы вовлечь трудящихся женщин в активную борьбу за социализм.

Клара Цеткин становится оратором

Когда Клара делилась с мужем своими планами вовлечения женщин в революционное движение, а это происходило довольно часто, он полушутя, а порой и вполне серьезно говорил, что для этого ей прежде всего надо стать хорошим оратором.