Текст книги "Заседание рейхстага объявляю открытым"

Автор книги: Луиза Дорнеманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Педагогические труды Клары Цеткин только в наши дни, в социалистическом обществе, обрели подлинную эффективность. Но они оказали глубокое влияние и на ее современников. Следуя призыву Клары, функционеры социал-демократической партии, в первую очередь женщины, прогрессивные воспитатели пытались влиять на школьное обучение в своих общинах. Во многих местах были созданы женские комиссии по защите детей, которые организовывали во время школьных каникул развлечения и игры, выступали против эксплуатации детского труда. Десятки тысяч социал-демократов пытались в своих семьях осуществить идеи, проповедуемые Кларой Цеткин, и более правильно воспитывать своих детей.

Своими первыми работами о воспитании отношений между людьми Клара Цеткин не только затронула глубокие общественные проблемы, но и внесла существенный вклад в создание повой, социалистической этики. За ними в будущем последовали и другие ее произведения, среди них работы о социалистическом движении молодежи, «Искусство и пролетариат», статьи о пролетарской морали и замечательные «Воспоминания о Ленине».

Клару Цеткин по праву считают одним из творцов социалистической этики.

Время больших ожиданий

1905 год был бурпым, насыщенным важными событиями годом для Германии и всего мира. Для Клары Цеткин, ее друзей, всех любящих свободу и ненавидящих угнетение и эксплуатацию это был год, полный надежд и новых открытий.

В середине января вспыхнула забастовка рурских горняков, выступивших против угольных баронов, которые, несмотря на рост прибылей, снижали рабочим заработную плату, по любому поводу облагали их штрафами, стремились удлинить рабочий день.

Получив из Рура известие о забастовке, Клара Цеткин перед сдачей в набор очередного номера «Гляйхайт» срочно пишет передовую, посвященную забастовке. Она защищает права шахтеров, обращается с призывом к их женам. Затем относит передовую в типографию, торопит наборщиков и печатников побыстрее выпустить номер, который должен быть срочно доставлен в Рурскую область – его уже ждут в Эссене.

Еще не успели напечатать этот номер «Гляйхайт», как из Петербурга поступили первые сообщения о Кровавом воскресенье и начале первой русской революции.

В эти дни «Лейпцигер фольксцайтунг» писала: «В России разразилась революция. И совершил ее рабочий класс. Для нас это порука тому, что данное движение не может быть вновь задушено в зародыше... Победа русских является победой немцев, победой европейской, международной».

Когда Клара Цеткин прочла эти строки, ее сердце забилось так сильно, что, казалось, оно готово выпрыгнуть из груди. Революция на родине Осипа, восстание против мрачного царского варварства! Героические дела ее русских друзей!

В первые годы нового века Клара и ее друзья из левого крыла Германской социал-демократической партии еще не представляли себе всего значения происходящих в России событий. Но тем не менее они внимательно следили за их ходом. Они знали о растущем сопротивлении рабочих предпринимателям, политических забастовках и демонстрациях, волна которых прокатилась в 1904 году во многих промышленных городах России, все большем числе выступлений крестьян против помещиков, студенческих волнениях, борьбе рабочих угнетенных народов. Они знали о русско-японской войне и поражении царской армии, раскрывшем всю гниль и продажность царского самодержавия.

Теперь, когда в России началась революция, она не только побудила Клару и ее друзей к усилению политической активности. Для них наступило время обобщения ее опыта и принципиальных выводов.

Буржуазно-демократическая революция в России была первой народной революцией в эпоху империализма, осуществленной под руководством пролетариата. Ведомая Лениным революционная партия рабочего класса России, партия большевиков, выступала в революции как самостоятельная политическая сила, со своей собственной революционной марксистской программой, своим стратегическим планом и своей тактикой. Первая русская революция принесла с собой те новые формы и методы борьбы, которые соответствовали новым историческим условиям, связанным с переходом к империализму. Эти формы и методы имели исключительно большое значение и для рабочего класса других стран.

Уже в 1904 году Клара Цеткин так активно и энергично выступала с призывами к солидарности с русскими революционерами, что ее обвинили в государственной измене. Произошло это весной 1904 года в Бреслау, когда она произнесла обвинительную речь против царского самодержавия и в своем докладе о самоотверженной борьбе русских революционеров процитировала то место из «Вильгельма Телля» Шиллера, где автор в уста одного из героев вложил следующие слова:

Нет, есть предел насилию тиранов!

Когда жестоко попраны права И бремя нестерпимо, к небесам Бестрепетно взывает угнетенный.

Там подтвержденье прав находит он,

Что, неотъемлемы и нерушимы,

Как звезды, человечеству сияют.

Вернется вновь та давняя пора, –

Когда повсюду равенство царило.

Но если все испробованы средства,

Тогда разящий остается меч

Собравшиеся бурно выражали свой восторг, а чиновник, наблюдавший за всем происходящим, немедленно закрыл собрание. Настроение его участников распространилось па находившихся на улице. Полиция ворвалась в зал и стала разгонять собравшихся. Власти проявляли нервозность. Тем не мепее скоро было организовано другое собрание, и спустя несколько дней Клара выступила вновь. После этого ей было предъявлено обвинение в «разжигании классовой ненависти» и других политических «преступлениях». До процесса, однако, дело, к великому сожалению Клары, не дошло. Опасаясь больших симпатий к русским революционерам, которые питали широкие массы населения, власти пе отважились начать судебный процесс. Они «увильнули» от него, как писала Роза Люксембург в одном из своих писем Кларе Цеткин. И в январе ⁸ 1905 года Клара могла все свое внимание уделить событиям, происходившим в России.

Никогда еще небольшой домик в Зилленбухе не перс-живал таких напряженных и полных волнения дней. Каждое новое сообщение из России приводило Клару в состояние крайнего возбуждения. Из других стран тоже приходили обнадеживающие новости. Во Франции и Италии по инициативе социал-демократических руководителей проводились массовые митинги солидарности.

В самой Германии забастовка, вспыхнувшая в Рурской области, была подхвачена в Верхней Силезии. Началось брожение среди трудящихся в районе Аахена. Образовался прочный единый фронт горняков – социал-демократов, христианских рабочих и беспартийных. В начале февраля бастовали 200 тысяч шахтеров. Это была крупнейшая забастовка в Германии.

Весь немецкий рабочий класс был возмущен пренебрежительным и надменным отношением реакции ко всем их требованиям, несмотря на победу социал-демократов на выборах в июне 1903 года. Рабочий класс Германии поддержал бастующих рабочих России с невиданной ранее солидарностью. Этому проявлению интернационализма способствовало развитие событий в России. Каждый номер «Форвертса» содержал длинный перечень пожертвований в пользу русской революции. Одновременно в Лейпциге и других городах проходили первые митинги солидарности с русскими братьями по классу.

«Победа русских является победой немцев, победой европейской, международной». Как благодарна была Клара Цеткин своему другу Францу Mepmirjf за эти слова, напечатанные в «Лейпцигер фольксцайтунг». Как благодарна была она Розе Люксембург, разделявшей ее мысли и чувства и тут же приславшей ей для «Гляйхайт» пере» довую статью. Статья восторженно откликалась на события в России, призывала к солидарности и боевой готовности.

Глубокая тревога и озабоченность, владевшие Кларой в связи с положением в немецкой социал-демократии, отошли в какое-то время на задний план. Их оттеснил вызвапный революционными событиями энтузиазм, который она видела на лицах товарищей во время своиз£ выступлений в Штутгарте и других местах. Во время бесед с рабочими и молодежью ее никогда не покидало ощущение, что и они находятся в состоянии огромного воодушевления. С чувством глубокого удовлетворения наблюдала она смущенные и озадаченные лица штутгартских ревизионистов. О себе самой Клара писала Францу Мерингу, что он не может себе представить, какой могучий импульс получила она от революции в России.

Но когда январь был на исходе, ее первоначальные восторги стали омрачаться. Она считала само собой разумеющимся, что правление немецкой социал-демократии, следуя примеру французских и итальянских социалистов, организует мощные массовые митинги солидарности с русскими революционерами, тем более что на немецкую социал-демократическую партию, в ту пору самую сильную из социалистических партий, падала главная доля политической ответственности. К тому же Германия имела непосредственную границу с царской Россией.

Однако со стороны партийного руководства не последовало никакого призыва к организации каких-либо акций. Оно никак не реагировало и тогда, когда кайзеровская полиция и прочие органы власти были приведены в состояние боевой готовности, а к русской границе стягивались войска.

Для Клары это было уже чересчур. Она срочно выехала в Берлин, чтобы вместе со своими друзьями побудить партийное руководство к действиям. Но во главе партии находились не только Август Бебель и Пауль Зингер, были там и люди вялые и нерешительные. Поэтому и в центральном руководстве партии, и среди доверенных лиц в Берлине Клара натолкнулась на сопротивление. Она увидела смущенные лица, услышала разного рода отговорки: мол, посыпятся опять запросы и полицейские репрессии, пойдут судебные процессы и т. д. Со слезами гнева на глазах Клара направилась к своему другу Мар-гарете Венгельс.

– То, чего не смогли сделать мужчины, сделают женщины, – заявила решительная уроженка Рейнской области.

2 февраля Маргарете Венгельс опубликовала в газете «Форвертс» сообщение о том, что 9 февраля в Народном доме в Моабите выступит Клара Цеткин, которая будет говорить о революции в России.

И это помогло. Доверенные лица партии в Берлине не могли так позорно оскандалиться. На тот же день они назначили несколько аналогичных собраний, на которых выступали Август Бебель, Пауль Зингер, Карл Либкнехт, Георг Ледебур и другие руководящие товарищи. Все залы, где происходили митинги, были переполнены, рабочие и их жены вышли на улицу. Рабочий класс Берлина был на ногах. Собрания были настолько мощными и впечатляющими, что полиция пришла в состояние полной растерянности.

«Две женщины спасли честь партии»,– сказал по этому поводу Франц Мерииг. Впоследствии Клара Цеткин с гордостью приводила эти его слова.

Клара выступала, как и было объявлено, в Моабите. Это было одно из лучших собраний в ее жизни.

Как писала потом газета «Форвертс», в огромный зал, вмещающий несколько тысяч человек, не могли попасть все желающие. Стулья были притиснуты друг к другу, все проходы в зале плотно заполнили люди. Сидели на подоконниках, стояли в стенных нишах, где кто только мог. Многие из тех, кто не смог проникнуть в зал, не уходили и оставались на улице.

Когда Клара начала свое выступление, в зале воцарилась полная тишина. Казалось, упади на пол иголка, это будет слышно.

В живой, яркой и взволнованной речи она рассказала о жестоком деспотизме царского правительства, страданиях русских рабочих и крестьян, о русских революционерах и могучем движении масс, начавшемся в январе 1905 года.

Аудитория слушала ее с огромным вниманием.

«Рабочие, руководимые социал-демократами,– воскликнула Клара,– разрушат деспотию царя, в нашей борьбе они идут впереди». Немецкие рабочие, потребовала она в заключение, должны поднять свой голос протеста, не допустить, чтобы кровавому царизму была оказана помощь со стороны германского милитаристского государства.

Выступление Клары не раз прерывалось аплодисментами, а когда она закончила свою речь, зал разразился бурной овацией.

Трижды выступала Клара в Берлине. Состоялись и Другие собрания. Так же как ее друзья Роза Люксембург,

Франц Меринг, Карл Либкнехт, она видела свою главную задачу в том, чтобы рассказать немецким рабочим о борьбе трудящихся России и проблемах русской революции, зажечь огонь солидарности и дружбы. Хотя Клара давно прихварывала, в эти первые месяцы 1905 года ее силы казались неисчерпаемыми. Она не знала ни усталости, ни слабости, все ее существо было охвачено чувством восторга перед происходящими историческими событиями. И этому чувству Клара отдавалась со всей страстностью се натуры.

Что она испытывала, какими вопросами больше всего занимались немецкие левые и в первую очередь их руководители, легко проследить по «Гляйхайт», номера которой, относящиеся к тому времени, сделаны на особенно высоком уровне. Страницы издания пестрят громкими именами. Август Бебель, Роза Люксембург и другие вожди рабочего класса высказывают свое мнение по поводу революционных событий в России. Здесь же напечатаны биографии видных русских революционеров. Каждая из этих биографий под рукой Клары Цеткин превращается в мастерское политическое и литературно-художественное произведение.

Особенно большое значение имеют статьи, в которых Цеткин теоретически осмысливала события в России и их уроки для международного рабочего класса.

Статьи свидетельствуют, что автор основательно знаком с событиями того периода. Они говорят о широте и глубине ее политического кругозора, не ограничивающегося рамками своей страны. Клара понимает международное значение русской революции и кто является ее гегемоном. Хотя ведущее значение В. И. Ленина и большевиков она уяснила значительно позже, Клара четко сознавала главенствующую роль русского рабочего класса, политическая сила и классовое сознание которого в процессе революции росли бурными темпами.

В статье «В защиту революционного пролетариата» Клара Цеткин пишет о могучем потоке, который в своем стремительном движении вперед увлек за собой в России не только рабочий класс, но и массы крестьян, интеллигенции, студентов, матросов, даже некоторых царских чиновников.

«Точкой опоры в быстрой смене явлений, самой могучей силой, участвующей в событиях, остаются пролетарии и их революционные действия,– подчеркивает она,– именпо они без различия национальности, расы, веры... братски сплотились для ниспровержения бестии деспотизма. Массовая стачка, подобно извержению вулкана, вспыхивает сегодня в одном, завтра в другом промышленном центре и распространяется со страшной силой и стремительностью. Работа прекращается то в одной, то в другой отрасли. Забастовка подавляется в одном месте только для того, чтобы еще более яростно вспыхнуть в другом. Насильственными мерами невозможно воспрепятствовать организации массовой стачки или подавить ее – это потрясает весь экономический базис социальной жизни, парализует государствепную власть самодержавия и выбивает ее из колеи. Своим революционным духом массовая стачка заражает все слои населения, она поддерживает революционное горение в массах и дает им новые импульсы для движения вперед и продолжения борьбы... Молодой пролетариат Москвы... одинаково велик в бою и в страданиях, выпавших на его долю, он – величайший герой и мученик всех времен и народов. Сотни тысяч рабочих голодают неделями, месяцами. Тысячами, десятками тысяч заполняют они тюрьмы, гибпут в уличных боях, умирают по приговору военных судов на виселицах. И все-таки они продолжают борьбу, без жалоб и без хвастовства, просто, естественно, величаво...

Выступать на стороне прославленных солдат русской революции, выражать им чувство братской солидарности – долг всего международного пролетариата».

Это написано ею в июле 1905 года. В начале октября того же года она идет еще дальше. Понимая, что в революционных боях в России ведущая роль принадлежит боевому рабочему классу, она осознает и то, что первая русская революция, вначале направленная на ниспровержение Царизма, далеко превосходит все буржуазно-демократические движения прошлого, существенно от них отличается, открывая путь будущей пролетарской революции. «Буржуазными,– писала она,– являются ее характер, ее цели, и тем не мепее она первая стоит на пороге будущих пролетарских революций».

Для Клары Цеткин становится очевидным, что центр международного революционного движения, который после падения Парижской коммуны вначале оказался в Германии, теперь переместился в Россию – вывод для того времени очень прогрессивный, свидетельствующий о глубоком понимании ею динамики революционного движения, вывод, разделяемый также Розой Люксембург и Францем Мерингом. Каждый из них знал мнение своих товарищей, и все трое были единодушны.

Клара Цеткин, всегда стремившаяся взять на вооружение опыт друзей и охотно изучавшая все новое, полезное и пригодное для ведущейся ею борьбы, теперь вместе со своими товарищами из левого крыла партии интенсивно изучает новые методы внепарламентской борьбы. Впервые в большом масштабе эти методы были применены в России.

Речь шла прежде всего об использовании такого оружия, как забастовка, не только для предъявления экономических, но и политических требований, о применении политической массовой стачки. Направить ее против германских магнатов и милитаристов – таков был лозунг, который понесли в массы Роза Люксембург, Карл Либк-нехт, Клара Цеткин, Франц Меринг и другие революционные представители социал-демократической партии.

Их призыв дошел до масс, с энтузиазмом встретивших весть о революционных событиях в царской России. Ситуация, сложившаяся в Германии, побуждала рабочий класс к активным действиям.

Успех партии на выборах 1903 года не принес улучшения в положении рабочего класса, на что многие рассчитывали. Напротив: тресты, синдикаты и союзы предпринимателей усилили свои атаки на рабочих и навязывали свою волю всему трудящемуся населению. В рейхстаге социал-демократической партии противостоял единый фронт крупной буржуазии и юнкеров, проваливавший все предложения социал-демократов. Невзирая на протесты левых социал-демократов, германские империалисты твердо проводили свою политику вооружений, увеличения налогового бремени для трудящихся, колониальных агрессий.

В 1905 году, объятые страхом перед событиями в России, империалисты стали проводить по отношению к рабочим еще более жесткую, агрессивную политику. Воодушевленные русской революцией, рабочие не поддавались на провокации и требовали повышения заработной платы и лучших условий труда. Росла волна забастовок, и соответственно увеличилось число увольнений. После большой забастовки в Руре последовали увольнения более 10 тысяч строительных рабочих в Рейнско-Вестфальской области и на Везере, в металлургической промышленности в Баварии, в табачной промышленности в Дрездене. Крупные классовые битвы произошли в текстильной промышленности Саксонии и Тюрингии и в электропромышленности Берлина. В борьбе участвовали десятки тысяч женщин.

Этим классовым столкновениям сопутствовали разного рода конфликты: борьба трудящихся против новых враждебных народу пошлин, спекулятивного повышения цеп на мясо и в первую очередь против проведенного реакцией ухудшения избирательного права в Гамбурге, Саксонии и других районах Германии.

В это время германский империализм развязал новый марокканский кризис. Поскольку Россия, являющаяся союзником Франции, из-за революционных потрясений не могла вмешиваться в европейские дела, Германия надеялась беспрепятственно совершить набег в сферу влияния французских империалистов.

Все это усиливало озлобление рабочих, стремившихся бороться так же, как борются их русские братья. Собрания, на которых выступали левые руководители, были переполнены, особенно когда выступала Роза Люксембург, близко связанная с революцией в России и ее пламенная пропагандистка. Никто так не захватывал аудиторию, никто не рассказывал так увлекательно и интересно о значении революции в России для международного рабочего класса и всех любящих свободу, как это делала Роза Люксембург.

«Эта революция,– писала она,– по своему содержанию и методам представляет собой совершенно новый тип революции. Формально являясь буржуазно-демократической, а по сути своей пролетарско-социалистической, она как по содержанию, так и по методам является переход-ной формой от буржуазных революций прошлого к пролетарским революциям будущего, целью которых будет диктатура пролетариата и построение социализма».

В своих пламенных выступлениях Роза Люксембург требовала, чтобы немецкий и международный рабочий йласс извлек необходимые уроки из борьбы русского народа. Она убедительно доказывала, что и в Германии классовая борьба не должна вестись только в стенах парламента. Рабочие должны подкрепить свои требования средствами внепарламентской борьбы, и прежде всего массовыми забастовками. Многие немецкие рабочие впервые услышали о В. И. Ленине от Розы Люксембург.

Толпами спешили люди на собрания, чтобы послушать Карла Либкиехта, выступавшего в защиту революционеров, вынужденных покинуть родину и преследуемых немецкими властями. Особенно горячо он защищал нескольких видных большевиков, призывая оказать сопротивление немецкой администрации, стремящейся услужить кровавой царской тирании. «Мы были бы жалкими, заслуживающими полного презрения, и нас следовало бы послать ко всем чертям,– заявил Карл Либкнехт,– если бы мы не приложили всех наших усилий для того, чтобы любая попытка нанести из Германии русской революции удар в спину закончилась полным поражением прусскогерманской реакции».

В этот период под влиянием событий в России он начал свою последовательную борьбу против германского милитаризма, стремясь в первую очередь к тому, чтобы идеи антимилитаризма глубоко проникли в развивающееся пролетарское движение молодежи.

Наиболее распространенной рабочей газетой тогда была «Лейпцигер фольксцайтунг», руководимая Францем Ме-рингом. Газета правдиво и с партийных позиций освещала борьбу русского рабочего класса, постоянно призывала к активной солидарности с ним, все вновь и вновь подчеркивала большое, всемирно-историческое значение первой русской революции.

С огромным, до той поры невиданным воодушевлением встречали также читатели номера «Гляйхайт».

Благодаря энергичному выступлению революционных сил внутри партии, авторитету Августа Бебеля и большому давлению со стороны трудящихся, партийный съезд в Иене, состоявшийся в сентябре 1905 года, признал массовую политическую забастовку оружием борьбы рабочего класса. Партийный съезд осудил правых профсоюзных бюрократов, которые на съезде профсоюзов в Кельне в мае того же года добились решения, отклонявшего массовую политическую забастовку как метод борьбы. Кроме того, они пытались боевой пролетарский праздник 1 Мая превратить в обычное весеннее торжество.

На съезде в Иене Клара Цеткин вместе со своими друзьями заняла резко отрицательную позицию по отношению к подобным махинациям и интригам правых лидеров. Еще перед съездом она в одной из статей писала: «Пролетариат идет навстречу очень серьезным временам, которые предъявят самые высокие требования к его сознательности, зрелости, энергии и самоотверженности. И социал-демократия, являющаяся вождем и авангардом пролетариата, должна быть готова к штормам и натиску бурных воли. Памятуя об этих ее обязанностях, предстоящий съезд партии в первую очередь займется проверкой и совершенствованием ее снаряжения, тщательной проверкой боевого оружия, которое пролетариат может, а в определенных условиях должен применить».

На съезде Клара Цеткин заявила: «В конечном счете буржуазная законность есть не что иное, как власть имущих и господствующих классов, облеченная в обязательные юридические нормы... Мы должны считаться с тем, что буржуазия в любой момент может отбросить маску законности, в рамках которой она якобы собирается вести против нас борьбу, и обрушиться на нас со зверской жестокостью. И я полагаю: на удар надо отвечать двойным ударом. Если реакция попытается разговаривать с нами «по-русски», то и пролетариат сможет «по-русски» ей ответить!»

В ноябре и декабре 1905 года революция в России, вступившая в фазу крупных вооруженных столкновений, достигла своего апогея. В Германии под влиянием событий в России началось первое большое движение рабочих за демократическое избирательное право. Началом движения явились массовые собрания и уличные демонстрации в Лейпциге, Дрездене и других городах Саксонии. Королевское саксонское правительство обуял такой страх, что оно привело в готовность войска. Вскоре после этого, 17 января, выступили рабочие Гамбурга, организовавшие первую в Германии массовую политическую забастовку. И Гамбург, и Германия со времен революции 1848 года никогда еще не видели таких мощных политических демонстраций. Одновременно прокатилась новая волна демонстраций международной солидарности с революцией в России.

Для ревизионистов это движение было бельмом на глазу. Всеми средствами пытались они погасить боевой дух рабочих. В ходе дискуссий об отношении к первой русской революции и к ее урокам заметно обострились противоречия между ревизионистами и марксистами. Обострение классовой борьбы, несомненно, привело впоследствии ко все усиливающемуся процессу их дифференциации как в немецком, так и в международном рабочем движении.

Наряду с ревизионистами, которые добились значительного влияния в социал-демократической партии и в свободных профсоюзах, в период, последовавший за революцией в России, в партии выявилось второе оппортунистическое течение – центризм. На словах центристы признавали себя марксистами, но отвергали выводы, следовавшие из опыта русской революции для революционной классовой борьбы рабочих. Тем самым отвергалась необходимость серьезной борьбы за свержение империализма и установление социалистического строя.

В практике политической борьбы центристы поддерживали ревизионистов против революционной тактики марксистов, всячески затушевывая принципиальные противоречия между марксистами, особенно представителями левого крыла, защищавшими пролетарскую классовую линию, и правыми, фактически представлявшими классовые интересы буржуазии.

Для немецкой социал-демократии центризм имел роковые последствия. Он пролагал – если даже некоторые ого сторонники и не понимали этого – явным оппортунистам путь к завоеванию руководящих позиций в немецкой социал-демократии.

В лагерь центристов перешел и Карл Каутский, ставший одним из самых известных их руководителей. Некоторые деятельницы пролетарского женского движения, в частности Луиза Циц и Оттилия Баадер, также оказались под воздействием центристов.

С другой стороны, под влиянием революции 1905 года ц обострения классовой борьбы, под руководством Розы Люксембург, Карла Либкнехта, Клары Цеткин и Франца

Меринга немецкие левые начали формироваться в определенное политико-идеологическое течение. Они старались применить к Германии уроки русской революции, решительно вести немецкий рабочий класс к массовым битвам против германского империализма и милитаризма. К этому направлению принадлежали многие классово сознательные функционеры и члены партии в Берлине, РейнскоРурской области, Саксонии, Тюрингии, в избирательном округе Карла Либкнехта Потсдаме – Шпандау – Остха-фелланде, Вюртемберге и в других областях страны. В ту пору немецкие левые были лучшими представителями революционной классовой политики в немецкой социал-демократии. Они являлись единственной силой в немецком рабочем движении, дававшей ему революционное направление.

В конце 1905 года Клара Цеткин и ее друзья еще не могли знать, что появление центризма означало для партии новую опасность, ибо возникновение этого течения стало заметным лишь в 1906 году. Правда, они видели, что положение внутри партии становится все напряженнее. Клара и ее товарищи понимали, что они ушли вперед от большинства революционных социал-демократов как в знании теории, так и в решимости продолжать борьбу и в готовности наиболее целеустремленно вести за собой массы.

Но как раз тогда, когда Клара развернула особенно кипучую деятельность, ей пришлось покинуть свой важный и ответственный пост: тяжелая болезнь на долгие месяцы приковала ее к постели.

Трудные дни

Кларе Цеткин, для которой возможность читать и писать была важнее хлеба насущного, которая так любила красоту жизни во всех ее проявлениях, цветы, яркий свет солнца, привыкла внимательно вглядываться в черты каждого человека, с которым сталкивала ее судьба, жене художника, наслаждавшейся каждой его новой картиной, угрожала опасность ослепнуть.

Еще в 1900 году ей оперировали катаракту, но в середине 1905 года болезнь вновь обострилась.

12 Луиза Дорнеманн

«Мое зрение настолько ухудшилось, что вот уже несколько недель я почти не в состоянии ни читать, ни писать, а работать могу только с посторонней помощью»,– жаловалась опа в письме, написанном в ноябре 1905 года. Потребовалась вторая операция, которая была сделана в середине ноября.

И так получилось, что в разгаре борьбы Клара оказалась в клинике, в сумраке больничной палаты, с повязкой па глазах, слабой и больной, почти полностью неподвижной, полной страха перед возможной потерей зрения. С нетерпением ждала она известий из внешнего мира и сильно страдала оттого, что не могла сама во всем принять участие.

К этим потрясениям вскоре прибавилось еще одно. В дни, когда еще не был известен исход операции, Франц Меринг сообщил ей, что Роза Люксембург нелегально выехала в Варшаву, чтобы принять участие в революционной борьбе, которая теперь развертывалась не только в России, но и в Польше. Она сама не имела возможности ни сообщить об этом Кларе, ни проститься с ней.

Хотя решение Розы Люксембург для Клары Цеткин и не было совсем неожиданным, а может быть, даже предварительно с ней обсуждалось, оно явилось для нее большим ударом.

«...Об отъезде Розы,– сообщала Клара в ответном письме Мерингу 5 февраля 1906 года (это письмо было написано чужой рукой),– я впервые узнала от Вас. Не могу передать, как потрясло мепя это известие. Мне больно не только потому, что мы на ближайшее время потеряли участника нашей борьбы, эта утрата очень тяжела для мепя лично. Возможно, что как человека я знала и понимала ее лучше, нежели все другие ее друзья. Она стала мне бесконечно дорога не только как великолепный боевой товарищ, но как близкий друг. Ее уход можно попять, и, судя по ситуации, рано или поздно это должно было произойти».

Разлука вызвала острую боль в душе Клары. Долгое время она не имела никаких иЙеСтий о судьбе Розы, затем в марте пришла страшпая весть об ее аресте. После кратковременного пребывания в городской тюрьме Розу Люксембург перевели в пресловутый десятый павильон