Текст книги "Заседание рейхстага объявляю открытым"

Автор книги: Луиза Дорнеманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Августа Шмидт по-дружески относилась к своим воспитанницам. Тем не менее она требовала от них неукоснительного соблюдения строжайшей дисциплины и ответственного отношения к своим обязанностям. Шмидт сама была очень требовательной к себе и поражала всех необычайной работоспособностью.

Клара всегда испытывала чувство благодарности к институту, где она прошла такую хорошую школу. Хотя позднее ей не раз приходилось скрещивать с Августой Шмидт шпаги по принципиальным вопросам, она всегда относилась к своему любимому педагогу с глубоким уважением.

Клара жадно, неутомимо стремилась к знанию. Она умела быстро схватить сущность проблемы, легко систематизировала знания, обладала великолепной памятью, смело высказывала собственное мнение, разумные и прогрессивные мысли. Учителя, а также в первую очередь директор института очень скоро оценили по достоинству ее большие способности. Она стала лучшей студенткой института, которую, как впоследствии с улыбкой вспоминала Клара, «выводили как на парад» к высокопоставленным гостям института. Она была в числе тех немногих студенток, которые удостаивались приглашения Августы Шмидт и Луизы Отто-Петерс на чашку послеобеденного чая.

Но Клара не походила на синий чулок. Подруги любили ее за веселый нрав, остроумие и общительность.

Особенно тесная дружба связывала Клару с дочерью зажиточного петербургского купца Варварой. Девушки были неразлучны. Обе живые и деятельные, с широким кругом духовных интересов, они могли подолгу беседовать на самые различные темы, вместе восхищались сокровищами культуры, имевшимися в Лейпциге, городе книг и ярмарок, городе, где работал Иоганн Себастьян Бах, где жили Лессинг и Гёте, где были прекрасные театры и где знаменитая актриса Каролина Нойбер боролась за реформу немецкого театра.

Подруги делились романтическими мечтами, вместе совершали свойственные юности, казавшиеся со стороны порой безрассудными поступки. Близкие Кларе люди рассказывали, что девушкам как-то понравился один актер. Они подолгу ждали его появления в парке, чтобы хоть издали посмотреть на знаменитость. К великому огорчению девушек, известный артист ни разу не обратил на них внимания.

Менее радостно, нежели годы учения в институте, протекала жизнь в родительском доме. Сначала семья Клары нашла квартиру на окраине города, потом перебралась поближе к центру, вблизи Плейсенбурга, там, где сейчас находится здание новой городской ратуши. Родители сильно нуждались. Имевшиеся у них средства они израсходовали па помощь бедным, небольшие сбережения ушли на переезд в город. Школьный учитель получал мизерную пенсию, частными уроками он пытался как-то улучшить материальное положение семьи. Мать организовала пансион для школьников и студентов. Подавленное настроение родителей передавалось детям. В Лейпциге отец чувствовал себя плохо. Дело было не только в том, что сыну безземельного крестьянина, всю жизнь связанному с деревней и сельскими жителями, трудно дышалось в большом городе; еще больше угнетала его созданная Бисмарком обстановка страха и полицейского гнета. В условиях городской жизни это ощущалось им гораздо более остро и болезненно, нежели в отдаленной деревне.

Переезд семьи Эйснеров в Лейпциг совпал по времени с объединением Бисмарком «железом и кровью» германской империи под эгидой прусского военного государства. Победа агрессивного прусского милитаризма над Францией, разграбление природных богатств Эльзас-Лотарингии,

5 миллиардов золотых франков, полученных Германией в виде «репараций», окрылили не только крупную немецкую буржуазию, но и значительную часть средней и даже мелкой буржуазии. Как грибы после дождя, возникали новые акционерные общества и целые городские районы, на которых лежал отпечаток спесивого и тщеславного грюндерского стиля, ускоренными темпами строились новые фабрики и заводы, на манипуляциях с земельными участками и военных поставках баснословно обогащались спекулянты. Коррупция, мошенничество, шантаж прочно вошли в практику делового мира; все более широко распространялись шовинистические настроения, мания величия, жажда наживы.

Школьный учитель не понимал, что в лице молодого рабочего класса и его партии появилась сила, представляющая подлинные интересы страны. Он все больше уходил в себя, а в последний период жизни его единственной радостью были часы, когда в церкви святого Матфея он временно замещал органиста и мог наслаждаться своей любимой музыкой. Он угасал на глазах. В 1875 году Эйснер умер. Вся семья тяжело переживала ого смерть.

Клара помогала матери нести ставшее еще более тяжким бремя семейных забот и треволнений. Несмотря на постигшее ее горе, она не утратила бодрости духа.

Мать многое делала, чтобы дети были жизнерадостными, дружными. Она настояла, чтобы, несмотря на трудные материальные условия, Клара не поступала на работу, а заканчивала институт.

Весной 1878 года Клара с отличием сдала экзамен и получила звание учительницы, хотя к студенткам шмидтов-ского института экзаменаторы относились особо придирчиво. Это был подлинный триумф и для нее, и для института, и не только мать, но и Августа Шмидт горячо обнимали новоиспеченную учительницу. Хотя обе женщины питали надежду, что со временем Клара станет звездой молодого буржуазного женского движения, уже тогда в их души стали закрадываться сомнения. Пойдет ли она по этому пути, или ее жизнь потечет по совсем иному руслу?

Должны ли существовать богатые и бедные?

Этот вопрос возникал у Клары еще в детстве. На раздумья наталкивала но только бедность ее семьи, но и вся жизнь тогдашнего Лейпцига. Это был город с сильно развитой промышленностью, со всеми противоречиями и конфликтами, которые принес с собой бурно развивающийся капитализм, подлинный центр немецкого социал-демократического движения. Здесь возникло мощное рабочее движение. В Лейпциге жили Август Бебель и Вильгельм Либкнехт, здесь выходил «Форвертс», центральный орган социал-демократической партии, оживленно обсуждались наиболее злободневные социальные проблемы. Клара вела долгие беседы со своей подругой Варварой. Особенно их интересовал вопрос о противоречиях между классом бедняков и буржуазией. Да и на занятиях в институте нередко обсуждалась эта тема. Как правило, дискуссия по социальным проблемам начиналась по инициативе Клары.

Но от своих учителей она не получала ответа на волнующие ее вопросы. Августа Шмидт, родившаяся и воспитывавшаяся в богатой семье, придерживалась буржуазных взглядов. И хотя она делала много добра окружающим, но полагала, что богатые и бедные всегда были и будут и единственное, что могут сделать люди ее круга, это в меру своих сил и возможностей облегчить нужду и страдания бедняков. Разочаровалась Клара и в Луизе Отто-Петерс, которую глубоко уважала и впоследствии характеризовала как наиболее крупного руководителя немецкого буржуазного женского движения. От нее она также не могла получить ответа на волпующие ее вопросы. Эта женщина, которая во время революции 1848—1849 годов входила в группу социалистов-утопистов и в своих пламенных речах клеймила эксплуатацию работниц, впоследствии отказалась от своих взглядов.

Луиза Отто-Петерс не смогла осмыслить ход общественного развита», прийти к марксизму и связать свою судьбу с социал-демократией. Главную и единственную цель жеп-Щины она усматривала в получении образования и профессии. И хотя Отто-Петерс возмущалась эксплуатацией работниц, она считала незыблемыми основы капиталиста-веского строя и не видела иного выхода, кроме создания для работниц социалыю-культуриых учреждений, В остальном, по ее мнению, следовало апеллировать к «христианской совести» предпринимателей.

На занятиях в институте Клара не могла получить ответа па волнующие ее вопросы. Она стала жадно читать социал-демократические газеты, которыми ее снабжал один из друзей брата Артура. Длительное время Клара понимала далеко не все, но она уяснила суть: здесь открыто высказывалась мысль, что источником богатства одних является несправедливо присвоенный труд других, что рабочие не ждут христианской любви к ближнему, а требуют справедливости и готовы за нее бороться. Капиталистическое общество, которое ее родители и учителя рассматривали как нечто вечное, хотя и требующее определенных реформ, здесь объявлялось идущим к неизбежному упадку и гибели. В газетах содержался призыв к борьбе за новый общественный строй, в котором не будет более эксплуатации человека человеком. В них честно и ясно говорилось, что рабочие под водительством собственной партии должны завоевать государственную власть, чтобы установить этот строй.

Для Клары, тщательно оберегаемой в семье от всяких «вредных» влияний, все эти ниспровергающие и разрушающие идеи были новыми. Они открывали ей глаза на мир, доселе от нее скрытый, воспламеняли ее воображение и душу, от природы склонную к душевному подъему. Она приносила с собой новые идеи и мысли в институт и там выступала со страстной их защитой. Толково, остроумно и темпераментно – так отзывались позднее учителя о ее выступлениях на институтских занятиях.

Ее мысли носили вначале туманный и несколько сумбурный характер. По определению Клары, они представляли тогда смесь анархизма и псевдореволгоционности, как это часто имело место в среде мелкобуржуазной молодежи. Учителя были потрясены глубокой убежденностью, с какой эти мысли высказывались Кларой, тем бурным протестом и возмущением, которые чувствовались в ее словах.

В первую очередь была сильно огорчена директор, которая к горячим поздравлениям с успешным, окончанием института сочла необходимым присовокупить и предосте-рсжепие. Смысл его заключался в том, что Клара, пока есть еще время, должна «одуматься и свернуть с опасного пути», на который она, видимо, собирается вступить.

Но молодая девушка уже тогда была на голову выше своих наставниц, и час ее окончательного вступления на этот путь был гораздо ближе, нежели те могли предположить. Клара Эйснер сама неизбежно нашла бы дорогу к партии Августа Бебеля, но этот процесс значительно ускорился благодаря человеку, который еще в институтские годы вошел в жизнь Клары, помог внести ясность в мир ее дум и стремлений.

Осип Цеткин

Эмигрант из царской России, немногим более тридцати лет. Худощавый, темноволосый, ходил слегка сутулясь. На его лице оставили свои следы борьба, лишения и болезни. Его руки от постоянной работы были загрубелыми и натруженными. Одевался всегда просто. Когда он начинал говорить о страданиях народа, изнывающего под жестоким гнетом царского самодержавия, о борьбе русских революционеров, его голос становился гневным и страстным, одухотворенное лицо еще больше оживлялось.

С Осипом Цеткиным Клара познакомилась в кружке русских студентов, в который ее ввела Варвара. От друзей она узнала, что Осип – сын зажиточных родителей, покинул родной дом, отказался от возможности получить образование и всех благ, принимал активное участие в движении народников и, спасаясь от преследований полиции, должен был эмигрировать. Позже Осип рассказывал Кларе о своей родине, небольшом городке на севере Украины, где он родился, о своей семье ¹ – интеллигентной, культурной, либерально мыслящей, каких в ту пору в России было много. Он часто вспоминал Украину, которую горячо любил, густые леса, обширные степи, бурные реки, говорил о ее природных богатствах и плодородных полях, об обездоленных крестьянах и задавленных тяжелым трудом рабочих Донецкого бассейна. ^{3 4 5}

Его рассказы Клара слушала с огромным интересом. Но особенно волновали ее молодые герои-народники. В ее представлении они были подвижниками, которые во имя своих идеалов добровольно отказывались от спокойной и обеспеченной жизни, чтобы бескорыстно служить своему делу. Затаив дыхание, слушала она рассказы о молодых женщинах, которые во имя высших целей жертвовали не только блестящей карьерой, но даже любовью, браком. Клара не могла разделять идеи, вдохновлявшие этих женщин, но для нее они стали примером, достойным подражания.

Когда Клара познакомилась с Осипом Цеткиным, тот слушал лекции в Лейпцигском университете, а полдня работал в столярной мастерской. Он намеревался возвратиться на родину, зарабатывать на жизнь физическим трудом и продолжать нелегальную работу в революционном движении. Однако оторванные от жизни идеи народников его больше не увлекали. Под влиянием своего мастера, видного деятеля социал-демократической партии, Осип стал марксистом, участвовал в рабочем движении. Он вел партийную работу, руководил в Лейпцигском университете социалистическим кружком, членами которого были немцы, русские, сербы и поляки. Среди них находился Людвик Варыньский. Впоследствии он стал одним из видных деятелей польского социалистического движения и погиб в царской тюрьме. В то время Варыньский вместе с Осипом организовал пересылку нелегальным путем социалистической литературы в Польшу.

На собрания русских студентов, являющихся членами кружка, Осип приходил лишь от случая к случаю. Его молодые земляки удовлетворялись тем, что читали революционную литературу и до глубокой ночи дискутировали, попивая чай и распевая песни. Он же стремился к практической партийной работе. Клара принадлежала к числу тех немногих, которые проявляли живой интерес к мыслям, высказываемым Осипом, и оказывали ему поддержку.

Молодая, несколько восторженная девушка, с напряженным вниманием слушавшая ораторов, обратила на себя внимание Осипа своей непосредственной манерой задавать вопросы и участвовать в дискуссиях, упорством и настойчивостью, с которыми она добиралась до сути обсуждаемой проблемы. Они познакомились. Под влияписм Осипа Клара приступила к более обстоятельному изучению идей и целей социал-демократов.

Иногда он приглашал ее с собой на собрания членов социал-демократической партии. Клара сидела там, разрумянившись от волнения, среди бородатых мужчин, молодых парней и пожилых работниц; многие из них с любопытством разглядывали молоденькую студентку. Осип помогал ей разбираться в содержании рефератов и докладов, которые та слышала на собраниях, познакомил с некоторыми товарищами. Особенно понравился ей мастер Осипа. Столяр Мозерманн был опытным членом партии и первым функционером-социалистом, с которым познакомилась Клара. Клара любила наблюдать за ним во время работы в мастерской, слушать беседы с товарищами, приходившими к нему за советом. Осип ввел ее и в активно работающее в Лейпциге общество рабочего просвещения. Больше всего ее привлекали доклады Вильгельма Либк-нехта, с которым ей удалось вскоре познакомиться.

Вильгельм Либкнехт был талантливым и темпераментным оратором, обладавшим большим обаянием и огромной притягательной силой, особенно для молодежи. Клару Эйснер глубоко взволновали рассказы этого выдающегося рабочего лидера о героической борьбе парижских коммунаров, о той солидарности со своими французскими братьями, которую, вопреки действиям германских правящих классов, проявили пемецкие товарищи.

Осип Цеткин давал Кларе книги, газеты и брошюры о социал-демократическом движении. Она читала их ночи напролет, а потом обсуждала с Осипом. Рабочее движение стало для нее близким и родным делом. Но вскоре над страпой пронеслась грозная буря. В 1878 году рейхскапц-лер Отто фон Бисмарк, представитель юнкерства и крупной буржуазии, провел исключительный закон против социалистов.

Молодая социалистка

Нужно было обладать большим мужеством, откровенно признавалась Клара много лет спустя, чтобы, не имея политического опыта и необходимой теоретической подготовки, в те трудпые годы ожесточенной борьбы сохра-пить верность делу, которому она решила посвятить свою жизнь. Особенно тяжело ей пришлось еще и потому, что она должна была принять ряд ответственных решений личного плана, и это далось ей нелегко.

Для того чтобы нанести удар по социал-демократии, Бисмарк в качестве предлога использовал два покушения на кайзера Вильгельма I. В июне 1878 года, спустя несколько месяцев после того, как Клара примкнула к социал-демократическому движению, он распустил рейхстаг и назначил новые выборы. Избирательная кампания велась в условиях жесточайшего террора против социал-демократии. С помощью подкупленной прессы Бисмарк развязал против социал-демократов клеветническую кампанию. Их называли «изменниками родины», «разрушителями», «цареубийцами». Таким путем он хотел запугать население и получить рейхстаг, целиком послушный его воле.

На улицах и в рабочих кафе, на собраниях социал-демократов провоцировались драки и потасовки. Подкупленные хулиганы выбивали стекла в окнах домов, где жили социал-демократы. Домовладельцы выселяли их из квартир, трактирщики не пускали в свои заведения. Тысячи социал-демократов оказались без работы. Полицейские преследования все более ужесточались. Все чаще налагался запрет на проведение собраний. Против социал-демократов началась волна судебных процессов.

В этих условиях обстановка в семье Эйснеров становилась все более напряженной.

Августа Шмидт, которая, хотя и не соглашалась во многом с Кларой и у них возникали серьезные споры, проявляла раньше по отношению к ней известную терпимость. Теперь она оказалась во власти антисоциалистического психоза, широко распространившегося в те дни в среде буржуазии. Между ней и Кларой участились резкие стычки, и однажды Шмидт вне себя от гнева заявила, что окончательно рассорится со своей бывшей ученицей, если та не порвет с «этими ужасными людьми». «Я не могу идти против своих убеждений»,– ответила Клара. Это была их последняя встреча. Клара не только потеряла одного из уважаемых и любимых ею людей. Она лишилась столь необходимой ей поддержки на профессиональном поприще, которую Августа Шмидт с ее огромными связями могла оказать своей любимой ученице.

Жизнь дома становилась для Клары все более невыносимой. Мать, которая не разделяла устремлений дочери, но до сих пор относилась к ним терпимо и радушно принимала ее друзей, в том числе Осипа Цеткина, теперь резко переменилась. Она горько упрекала дочь, ее тревога за судьбу Клары росла с каждым днем.

Если Клара после собрания возвращалась поздно домой, она заставала мать бодрствующей и всю в слезах. Старая женщина не только боялась за репутацию и доброе имя своей дочери, за ее будущее, но и не без основания опасалась уличной драки, умышленно затеянной ее политическими противниками. С некоторых пор Жозефину начало особенно тревожить отношение дочери к Осипу Цеткину. Материнским сердцем она понимала то, что Клара едва ли тогда сознавала. Молодые люди симпатизировали друг другу, и мать с большой душевной тревогой думала о том, какая жизнь может быть у ее дочери с человеком без средств к существованию, болезненным, преследуемым политическим эмигрантом, который в любую минуту мог быть арестован или выслан из страны.

О себе Жозефина Эйснер ничего не говорила. Но Клара и без того прекрасно понимала, что старая, слабеющая мать не в состоянии больше содержать семью и надеется, что Клара с помощью своего бывшего директора получит хорошо оплачиваемую должность. И это будет выходом из тяжелого положения.

Но если мать вслух не высказывала таких мыслей, то младшая сестра Гертруда не стеснялась говорить на эту тему, причем в довольно резком тоне. Клара переживала это и очень страдала. Ее все время мучал вопрос: если она в интересах революционного дела готова пойти на любые жертвы, вправе ли того же требовать от своей семьи?

Осип и другие товарищи, видевшие, какие трудные проблемы возникли перед молодой девушкой, принимали горячее участие в ее судьбе. Клара знала, что почти все борющиеся социалисты сталкивались с подобными ситуациями. Но большинство ее товарищей выше своих личных нужд и забот ставили интересы революционного движения.

30 июля 1878 года состоялись новые выборы в рейхстаг. Еоциал-демократы получили 437 158 голосов, потеряв по сравнению с выборами в рейхстаг, состоявшимися в про-дыдущем году, только 56 289 голосов. Однако консерваторы за счет либералов получили дополнительно около 40 мандатов, и было очевидно, что рейхстаг примет исключительный закон против социалистов.

О результатах выборов Клара узнала, находясь в одном рабочем кафе. От огорчения она расплакалась, предложила немедленно призвать рабочих к оружию, но товарищи убедили ее в бессмысленности такого шага. О времени, последовавшем затем, Клара справедливо вспоминала с гордостью, ибо это были годы, когда она окончательно порвала со своим классом, отказалась от обеспеченного будущего, стала убежденной революционеркой.

Закон против социалистов вступил в силу в октябре 1878 года. Полиции в землях было предоставлено право запрещать деятельность социал-демократических организаций, профсоюзов, рабочих спортивных обществ, обществ рабочего просвещения и всех прочих организаций, деятельность которых пришлась не по вкусу властям. Под действие исключительного закона полностью подпадали также вся партийная печать и литература для рабочих.

Партия и вместе с ней все рабочие организации сразу же оказались на нелегальном положении, движение лишилось своей печати, созданной на собранные рабочими деньги, всей другой литературы. Закон пе коснулся только социал-демократической фракции рейхстага. В Берлине, а вслед за тем и в других городах Германии было введено так называемое малое осадное положение, давшее полиции право по своему произволу выселять социал-демократов и рабочих из городов, где они проживали.

Однако в лице Августа Бебеля, Вильгельма Либкнехта, Вильгельма Бракке партия имела стойких и мужественных революционных руководителей. Вокруг них сплотились тысячи рабочих, создавших под руководством Бебеля нелегальные партийные организации. Среди этих мужественных людей находились и два товарища Клары, которых она хорошо знала и которым полностью доверяла: Мозерманн и сам Осип.

Клара должна была искать себе работу. Так как женщинам доступ на службу в государственные учреждения был почти закрыт, а поддержки института она лишилась, Клара 1 мая 1878 года согласилась на неблагодарную и плохо оплачиваемую должность домашней учительницы в доме богатого предпринимателя в Вермсдорфе, под Лейпцигом. В списке живущих в этом доме ее фамилия значилась под рубрикой «прислуга».

Неожиданно для себя Клара обнаружила, что она хороший учитель и профессия педагога ее призвание. Ученицы, немногим моложе Клары, скоро подружились с ней. Клара меньше всего думала о том, чтобы воспитывать девочек в социалистическом духе, и в то же время не собиралась скрывать свои взгляды от хозяина дома, грубого и жестокого человека. Она не раз откровенно говорила ему, что жена у него находится на положении рабыни. Однажды он грубо указал на дверь бедняку, просившему о помощи. Клара вступилась и заявила, что она и словом не обмолвится в его защиту, когда – а это случится довольно скоро – революционный народ придет за ним, чтобы повесить его на фонаре.

Клару огорчало, что ей приходится жить за пределами города. Но в Лейпциг она ездила часто. Бесплодные, ни к чему не ведущие споры и ссоры привели, хотя и к неокончательному, разрыву с семьей. Это причиняло ей боль. Перед тем как покинуть Германию, она еще раз побывала у матери, возвратившейся к тому времени в Видерау.

В каждый свой приезд она встречалась с Осипом, иногда это было в доме его мастера или у общих друзей. Они становились все ближе друг к другу – серьезный, закаленный в боях революционер и молодая жизнерадостная девушка, решившая связать свою судьбу с революционным рабочим классом. Доверие двух молодых людей становилось безграничным, их взаимная симпатия перешла в глубокую любовь.

Но Осип пе осмеливался говорить ей о своих чувствах, придавая их отношениям тот характер прекрасной духовной дружбы, которая часто возникала между молодыми русскими революционерами. Клара это чувствовала и с еще большим уважением и любовью относилась к своему ДРУгу.

У Клары были слишком небольшой опыт борьбы и слабая политическая закалка, чтобы товарищи могли доверять ей выполнение ответственных партийных заданий, но она помогала Осипу и его друзьям: собирала средства для лиц, подвергавшихся преследованиям, была связной, распространяла листовки.

На некоторое время она была вынуждена расстаться с ними. Ее подруга Варвара пригласила к своим родителям в Петербург погостить. Посоветовавшись с Осипом, Клара решилась на это путешествие, по тем временам для молодой девушки довольно необычное и сложное. Поездка состоялась зимой, и Клара навсегда запомнила это чудесное время. Она была в театре и даже каталась на тройке с бубенцами по заснеженным полям, ее приглашали на балы, впервые и единственный раз Клара беззаботно вкушала радости жизни, не зная нужды и забот.

На первых порах после вступления в силу закона против социалистов Клара готова была впасть в уныние, однако ее политические убеждения и вера в правоту своего дела окрепли, когда стало очевидно, что партия устояла под ударами реакции и еще теснее сплотилась для предстоящей борьбы. Огромное волнение охватило ее, когда Осип принес первый экземпляр газеты «Социал-демократ», нового центрального органа партии, который в сентябре 1879 года начал выходить в Цюрихе и нелегально доставлялся в Германию. Этот и последующие номера газеты они читали и обсуждали вдвоем, одну статью за другой. Газета не только содержала руководящие указания, как строить партийную работу дальше, но и призывала к борьбе, разъясняла проблемы, стоящие перед движением на данном этапе.

По-настоящему ликовала Клара, когда весной 1880 года социал-демократическая партия доказала, что она не только жива, но стала сильнее, чем когда-либо раньше. Несмотря на сильнейший террор, партия одержала победу па дополнительных выборах в рейхстаг в Глаухау-Мееране и Гамбурге.

Поздним летом 1880 года на Клару обрушились тяжелые переживания. Вместе с другими партийными работниками был арестован Осип Цеткин. Это произошло, как рассказывает в своих воспоминаниях Август Бебель, на собрании функционеров. Бебель делал доклад о первом нелегальном съезде социал-демократической партии, состоявшемся в августе 1880 года. К немцам полиция не могла придраться. Присутствующие заявили, что они отмечают день рождения своего товарища. Но русский эмигрант, давно состоявший на подозрении у полиции, подлежал немедленной высылке – под угрозой, что при следующем аресте его выдадут царской России.

Об этом известили Клару. Вместе с другими товарищами она провожала Осипа. Молча, в подавленном состоянии шли они по улицам Лейпцига, и каждый был погружен в собственные мысли. Но и Клара и Осип думали об одном и том же. Наконец первым молчание прервал Осип. Он говорил о своей любви, о предстоящей ненадежной и небезопасной жизни революционера. Никакого окончательного решения не было найдено. Они простились, обещая писать друг другу.

Вскоре после того как Осип покинул пределы Германии, выехала за границу и Клара.

У «красного почтмейстера»

Для поездки в Париж, куда уехал Осип, Кларе нужны были деньги. Поэтому она согласилась занять должность домашней учительницы в небольшом австрийском городке. О владельце дома, где ей тогда пришлось провести некоторое время, она отзывалась с отвращением. Этот фабрикант, выдававший себя за демократа и благодетеля рабочих, на самом деле был законченный тиран по отношению и к своим рабочим, и к учительнице, жившей в его доме.

Поздним летом 1882 года Клара уже в Цюрихе. Она приехала по приглашению переселившейся туда Варвары и рада, что освободилась наконец от унизительной и неприятной работы гувернантки. Варвара и ее друзья восторженно принимают Клару в свою среду.

Здесь она сразу включается в жизнь нашедших в Цюрихе убежище политических эмигрантов. Среди них большая группа русских марксистов во главе с Георгием Валентиновичем Плехановым и Верой Ивановной Засулич. В Цюрихе находится «отделение иностранных перевозок» немецкой социал-демократии. Здесь выпускается «Социал-демократ». Наконец, в Цюрихе располагалось тогда и руководство знаменитой организации, обеспечивавшей нелегальную транспортировку газеты «Социал-демократ» и другой печатавшейся в Швейцарии социал-демократическом литературы в Германию, а также распространявшей часть ее на месте.

Во главе этой организации стоял испытанный боевой соратник Августа Бебеля Юлиус Моттелер. Его выдающаяся деятельность снискала ему ненависть немецкой реакции и любовь немецких рабочих, давших ему почетное имя – «красный почтмейстер».

И так получилось, что вскоре по приезде Клара оказалась на важном участке нелегальной работы. Йозеф Белли, самый лучший и верный помощник Моттелера, был арестован австрийскими пограничниками при попытке нелегально провезти партию литературы. В аппарате «красного почтмейстера» образовалась серьезная брешь. Когда об этом услышала Клара, она предложила Моттелеру свои услуги.

Она понимает, говорила Клара, что не сможет полностью заменить искусного, много раз испытанного и опытного сотрудника. Но она наверняка в состоянии делать часть его работы и обещает все поручения выполнять как можно лучше: Нельзя допустить, чтобы наступил перерыв в доставке газеты, столь необходимой в Германии.

Юлиус Моттелер внимательно рассматривал сидевшую перед ним девушку, так настойчиво предлагавшую свою помощь. Может ли он ее принять? Он стоял перед трудной проблемой. Клара была молода, не располагала сколько-нибудь значительным опытом нелегальной работы, задание, которое он должен был ей дать, было очень ответственным и опасным и требовало абсолютной надежности, умения хранить тайну, большой ловкости и сноровки. Аппарат «красного почтмейстера» вел постоянную борьбу против целой армии шпионов и таможенников, полиции Бисмарка и полиции Швейцарии. Сотрудники Моттелера отвечали за безопасность большой части нелегального партийного аппарата в Германии и тем самым за безопасность тысяч членов партии и ее друзей.

Но Клару ему рекомендовали как товарища абсолютно падежного и глубоко преданного делу партии. Выражение ее лица подсказывало, что она человек решительный и смелый. Моттелеру, большому знатоку людей, это понравилось. После долгого молчания он сказал: «Хорошо, товарищ, помогайте нам, но всегда помните о том, какую большую ответственность вы на себя взяли!»

Итак, вскоре Клара вместе с Моттелером, его жспой и другими товарищами стояла в одной из комнат, занимав-мых книжным магазином «Хоттинген-Цюрих», помогала упаковывать и надписывать адреса на газетах и листовках, а затем и на корреспонденции. Это был ее первый серьезный вклад в деятельность партии.