Текст книги "Заседание рейхстага объявляю открытым"

Автор книги: Луиза Дорнеманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

«Позвольте мне,– сказала Клара в заключение,– добавить кое-что по личному вопросу, хотя я не люблю говорить о личном перед широкой общественностью. Однако сложившаяся ситуация ставит меня перед необходимостью принять самое тяжелое и горькое решение в моей жизни. Положение вещей таково, что я вынуждена открыто заявить: для меня лично невозможны дальнейшие совместные действия с правыми Независимой социал-демократической партии. Я поставлена перед необходимостью со всей силой и остротой провести резкую границу между мной и этим направлением. Вот уже почти сорок лет я борюсь за социалистические идеалы. Хоть я и стара – у меня впереди уже немного дней,– я хочу то время, в течение которого я еще могу действовать, находиться там и сражаться там, где настоящая жизнь, а не там, где друг другу сопутствуют разложение и слабость. Я не хочу, будучи живым человеком с живой душой, ощущать на себе отвратительное дыхание политической смерти».

Она говорила о себе, но не для себя. Клара апеллировала к совести всех присутствующих, всех немецких рабочих.

«Мы живем в революционный период, который несет с собой острейшие, тяжелейшие бои. Ближайшее будущее будет проходить под знаком революционной приливном волны, когда она то вздымается высоко вверх, то убывает.

В подобное время, в часы великих событий карликам делать нечего. В эти часы нам нужны настоящие, решительные и мужественные люди, готовые всегда, в любой момент напрячь все свои силы. Но сделать это они смогут только в том случае, если будут выступать под настоящими, боевыми лозунгами. И здесь возможно только одно: либо по эту, либо по ту сторону баррикады – капитализм или социализм».

Слова поседевшей в боях социалистки, произнесенные в дни, когда в Берлине с новой силой вспыхнули бои и вновь свирепствовал белый террор, произвели глубокое впечатление на делегатов, равно как и на многих рабочих за пределами зала заседаний съезда, которые узнали о выступлении Клары Цеткин от своих товарищей или из печати.

«Партия живет и борется»

Хотя до партийного съезда в марте 1919 года Клара Цеткин еще оставалась членом Независимой социал-демократической партии, она после основания Коммунистической партии Германии чувствовала, что полностью принадлежит последней, и ни на один день не прерывала связей со штутгартскими товарищами, организовавшими в январе 1919 года местную группу членов КПГ. Они постоянно советовались с Кларой, во множестве случаев прибегая к ее помощи. Сама Клара защищала программу и требования коммунистов как на публичных собраниях и конференциях, так и в разрабатывавшем конституцию вюртембергском земельном парламенте, в который она была избрана по списку Независимой социал-демократической партии и где была единственной коммунисткой.

Уже в конце января 1919 года в своей первой большой речи Клара Цеткин выдвинула требования Коммунистической партии и подвергла уничтожающей критике социал-демократическое правительство Блосса, подчеркнув, что его программа является не только пе социалистической, по даже не демократической. Она потребовала сообщить, где находятся арестованные коммунисты.

Какое серьезное, более того, решающее влияние оказывала Клара на ход революционной борьбы в Вюртемберге, показывают два письма, направленные ею по возвращении из Берлина 9 и 11 марта работавшим там товарищам.

В письмах содержатся дополнительные замечания к беседе, которая состоялась у нее 8 марта с руководством Коммунистической партии Германии. Она требует немедленно развернуть активную работу среди мелких крестьян и батраков Швабии, указав, каким, по ее мнению, должно быть содержание распространяемых листовок. Главное внимание Клара Цеткин уделяет вопросам, связанным с организацией в Штутгарте партийной печати. Она вносит предложение о составе редакции и потом пишет: «Для меня – потребовать совещательного голоса во всех важных деловых и чисто редакционных вопросах».

Что касается общепартийной работы, Цеткин в первую очередь занялась подготовкой к Международному женскому дню. Работу среди женщин, создание в партии специального женского секретариата, о котором она упоминает и в более поздних письмах, Клара всегда считала делом важным и особенно срочным еще и потому, что в связи с предоставлением женщинам избирательного права среди пих активизировали свою деятельность все остальные политические партии, в том числе и крайне правые. Всеми средствами, используя даже неприкрытую, грубую лесть, пытались они привлечь массы женщин на свою сторону.

Еще до поездки в Берлин Клара Цеткин подготовила к женскому дню специальный листок, который должен был называться «Кемпферин», но так как Независимая социал-демократическая партия выпустила листок под тем же названием, он вышел с заголовком «Социалистин».

Однако, когда Клара отправила свои письма, произошло событие, после которого значительно возросли и ее ответственность за положение дел в партии, и количество работы, павшей на ее плечи. От рук контрреволюционеров 10 марта погиб Лео Иогихес. Для Клары Цеткин это был новый тяжелый удар. Но опа понимала, какая ответственность ложится теперь на нее – единственную оставшуюся в живых представительницу старого руководства немецких левых (Фрапц Меринг умер 29 января 1919 года), и Клара Цеткин приняла эту ответственность па себя.

«Да, это так,– писала опа 24 марта Матильде Якоб, к которой сильно привязалась в это столь тяжелое для нее время,– убив Лео, преступники вторично убили Розу. С ним для нас продолжала жить Роза. Какая утрата!.. Когда я читала Вашу корреспонденцию о похоронах, слезы застилали мне глаза, а потом я так сильно зарыдала, что не могла все прочесть до конца...

Ну, а теперь о делах. Ко мне приезжали два друга из Б., и я сказала им свое мнение... Мы должны показать, что партия продолжает существовать, даже если умер самый крупный ее деятель, что она жива и борется. Вся организационная и агитационная работа должна быть продолжена. Прежде всего должен выходить центральный орган, все равно где, чтобы была установлена живая, действенная, творческая связь между членами партии и отдельными ее организациями. Следует далее временно пополнить состав ЦК. Наконец, хорошо бы подготовить об-щегермапскую конференцию. Как можно скорее должен начать функционировать женский секретариат. Надо хорошо подготовить собрания, посвященные Международному женскому дню, и поставить в известность членов организации, что к этому дню я издаю листок «Кемпферин», и потребовать, чтобы дали на пего заказ местному издательству. Должны по-прежнему выходить листовки и брошюры – так, будто ничего не произошло. К изданию газеты для женщин я приступлю как только это будет возможно по техническим условиям. Должен выходить и штутгартский орган... Центральный орган вновь выходит, но иод старым боевым названием» (Клара Цеткин имеет в виду вышедшую вместо запрещенной «Роте фане» газету под названием «Спартак».– Прим. авт.).

Она хотела на некоторое время переселиться в Берлин, привести в порядок самые необходимые дела. Но совершенно правильно поступили ее друзья, не допустив этой поездки. Германская столица была в те дни самым опасным местом для коммунистов, а в составленном реакцией списке лиц, подлежащих физическому уничтожению, имя Клары Цеткин стояло на первом месте, о чем она знала.

«Я часто задаю себе вопрос, почему именно я должна продолжать жить»,– писала она Матильде Якоб. По мнению товарищей, в Штутгарте Клара находится в относительной безопасности, правда лишь относительной. Убийцы и тут ходили за ней по пятам. Она никогда не должна была выходить из дому без охраны. «Однажды,– рассказывал ее сын Максим,– отряд контрреволюционеров прибыл в Зилленбух и окружил наш дом. У ворот и ограды стояли вооруженные люди. Один из них перебрался через нее, и тогда на него набросился наш большой дог. Человек и собака сцепились в клубок, бандит хотел застрелить пса, но пистолета у него не было, а пустить в ход ружье он в этой ситуации не мог. Другие бандиты не стреляли, опасаясь попасть в своего сообщника. Несмотря на это, налет мог стоить всем нам жизни, если бы, к счастью, бандиты не забыли перерезать телефонный провод. Мать позвонила в Штутгарт, прося о помощи, и, когда бандиты увидели, что к дому подходит отряд вооруженных рабочих, они скрылись».

Хотя Клара Цеткин, следуя желаниям товарищей, осталась в Штутгарте, она отнюдь не ограничилась, как того хотели ее друзья, только литературной деятельностью.

«Все эти дни я работаю до изнеможения,– сообщала Клара в письме к Матильде Якоб.– Листовка для здешних людей. Длинные передовицы по вопросам обобществления. Листок к женскому дню, большую часть которого должна была подготовить я сама, так как не оставалось времени для того, чтобы поручить эту работу моим сотрудницам. Много докладов, некоторые связапы с дальними поездками по железной дороге, они отнимают много времени и приезжаю я оттуда совершенно разбитая... Я охрипла, и каждый день, когда я возвращаюсь, домашние сокрушенно покачивают головой. Почти не сплю...»

Пять дней спустя, 29 марта, во Франкфурто-па-Майпе открылась общегерманская конференция Коммунистической партии Германии, конференция, на созыве которой настаивала Клара Цеткин и на которой она присутствовала. Ее избрали в состав ЦК партии. Конференция официально подтвердила данное ей поручение об издании партийной женской газеты, поручение, которое ей передал еще Лео Иогихес, и с ним тогда вопрос был обсужден во всех деталях.

Наша скорбь– это боевая клятва...

Годы, последовавшие после Великой Октябрьской социалистической революции, были насыщены волнующими событиями, богаты революционными восстаниями, полны страстного стремления трудящихся к созданию нового мира.

Заря, взошедшая для человечества вместе с Октябрем, ярко осветила земной шар, вселив в сердца угнетенных всех континентов мужество, надежду и пробудив в них жажду деятельности.

В большинстве капиталистических стран одна массовая забастовка следовала за другой. Рабочие решительно выступали за свои права, требовали повышения заработной платы, сокращения рабочего дня, национализации крупных предприятий, проводили мощные акции солидарности с молодым Советским государством, которое вело историческую битву с реакционными силами мирового капитализма. Советская Россия олицетворяла надежду всех угнетенных, эксплуатируемых и борющихся трудящихся.

21 марта 1919 года в Венгрии была объявлена Советская республика, восторженно встреченная международным рабочим классом. Она просуществовала до 1 августа. Разрастаясь вширь и становясь все более целеустремленным, набирало силу национально-освободительное движение в Китае, Индии, Корее, Турции и других странах.

В самой Германии за январскими боями, в которых рабочий класс потерпел поражение, последовали новые революционные события. В феврале и марте 1919 года начались крупные забастовки в Рурской области и Средней Германии, ожесточенные стычки происходили в Галле, забастовки в Верхней Силезии и в Берлине. В апреле вновь пачались забастовки в Руре и всеобщая забастовка в Вюртемберге. Кульминационным пунктом массовой пролетарской борьбы весной 1919 года явилось создание 13 апреля Советской республики в Баварии. Она сумела продержаться, защищаясь от наступления контрреволюции, до начала мая.

Все эти выступления рабочих были потоплены в крови контрреволюционными войсками Носке. Немецкие рабочие потеряли своих лучших руководителей и оплакивали ^тысяч убитых и тяжелораненых. Тюрьмы были переполнены заключенными. Правые социал-демократические лидеры усугубляли муки террора насмешками и разглагольствованиями о напрасно пролитой рабочей крови.

Несмотря на огромные страдания, которые причиняли Кларе Цеткин эти потери, она все время подчеркивала, что борьба продолжается, что трудящиеся всего мира пришли в движение, что Советское государство – их могучий оплот в этой борьбе. В январе 1920 года вышла ее брошюра «Революционные бои 1919 года и борцы революции», посвященная Розе Люксембург, Карлу Либкнехту, Лео Иогихесу, Евгению Левинэ, Францу Мерингу и «всем вер-пым и смелым бойцам года 1919».

Подводя итоги боям рабочего класса весной 1919 года, Клара Цеткин указала на их историческое значение для немецкого рабочего класса и всего немецкого народа, напомнила о жертвах в период крестьянской войны в Германии, провела параллель между вождями рабочего класса и Томасом Мгонцером. Она подчеркнула, что кровь была пролита не напрасно, не напрасны были принесенные жертвы.

«Вспомним, что промежуток времени, начинающийся январским восстанием в Берлине и заканчивающийся провозглашением Советской республики в Мюнхене, был отмечен непрерывными волнениями, забастовками и революционными столкновениями, в которых обе борющиеся стороны проявляли величайшее ожесточение.

В Бремене, Дюссельдорфе, Рейнско-Вестфальском каменноугольном бассейне, в Брауншвейге, Галле, Эрфурте, Гамбурге, Штутгарте, Хемнице, Лейпциге, в Верхней Силезии и в ряде других мест было пущено в ход оружие для того, чтобы показать рабочим все благодеяния капиталистического строя. Трудно указать промышленный город в Германии, где земля не обагрилась бы в эти дни кровью восставших пролетариев.

Распыленность революционной борьбы, а может быть, и близость ее к нам по времени мешают нам видеть все ее величие, правильно судить о ее размерах и значении. Но если соединить отдельные, разбросанные явления в одно целое, восстановив их внутреннюю связь, и если взглянуть на это целое в исторической перспективе, то невозможно не признать, что за эти несколько месяцев авангард германского пролетариата сделал грандиозный, полный величайшего значения шаг вперед по пути революционной, освободительной борьбы...

Но разве,– спрашивает она далее,– несмотря на рост сознательности, авангард немецкого рабочего класса пе шел все время от поражения к поражению? Ведь он потерял тысячи своих самых неустрашимых борцов, он лишился своих незаменимых вождей; не значит ли это, что вся борьба была напрасна? Где политические и экономические достижения этой революционной борьбы, продолжавшейся с января до мая?..

Да и верно ли вообще, что революционная борьба принесла пролетариату одни только жертвы и не дала ему никаких выгод? Нет, безусловно неверно, отвечает на этот вопрос история. Освободительная борьба пролетариата движется все время неудержимо вперед, но она не может постоянно развиваться по прямой линии, от победы к победе. Она делает повороты и извилины, у нее бывают свои подъемы и падения. Характерно для нее, однако, то, что даже поражение возвышает пролетариат, ведет его вперед, приближает к цели...

Революционные бои обогатили немецких рабочих бесценным опытом, отсутствие которого болезненно сказывалось как на их психологии, так и на их истории. В огне гражданской войны пролетарии Германии научились революционной борьбе... Так-так-так– строчили пулеметы, и этот однообразный, монотонный звук врывался в уши пронзительным криком, молотом стучал в их сердца. В их душе крепло сознание того, что бывают в истории моменты, когда пролетариат без колебаний и сомнений должен отдать всего себя, отдать всю свою жизнь ради достижения великой цели...

В этих боях мы получили тяжелые раны. До нашего последнего дыхания они будут причинять нам невыносимые страдания. Мы понесли потери, которые никто никогда не возместит. И тем не менее, несмотря на все это, из груди нашей вырывается громкий возглас: «Вопреки всему!» Да, вопреки всему и несмотря ни на что, «Спартак» навсегда останется верен своей борьбе и готовности к великим жертвам. Революционные бои «красного года» не были напрасны, наши самые тяжелые жертвы не были тщетны...

Наше надгробное рыдание над прахом вождей, которых враги вырвали из наших рядов,– это боевая клятва, наша скорбь о них – не уныние, усталость и грустная покорность судьбе, а готовность к новым боям... Наши незабвеп-ные, павшие соратники продолжают бой... То, чем они были, то, что они нам дали всем своим существом, всей своей деятельностью,– это бессмертно. Все это вошло в плоть и кровь бесчисленного множества пролетариев и в них претворилось в сознание, волю, действие. Пролетариат Германии и мировой пролетариат должны иметь тысячи Либкнехтов, Люксембург, Иогихесов, Мерингов и Левина, тысячи новых борцов, равных убитым вождям по силе и чистоте убеждения, по стойкости характера и верности долгу, по смелости и самопожертвованию. Поэтому не ста-йем оплакивать наших погибших товарищей, будем бороться!»

Свою главную задачу Клара теперь видела в том, чтобы всячески способствовать усилению и укреплению Коммунистической партии Германии. КПГ должна была стать революционной, массовой, боевой партией, способной вести трудящихся к дальнейшим боям. Немногие товарищи понимали так хорошо, как находящийся в Зиллепбухе поседевший в боях рабочий вождь Клара Цеткин, сколь многое зависит от этого в будущем. И она без устали продолжала борьбу.

В этой трудной и упорной борьбе она глубоко была уверена. что навсегда ушедшие руководители партии были бы сейчас полностью на ее стороне. В этом Клара черпала мужество. Придавало ей бодрости и то, что испытанные соратники времен «Союза Спартака» боролись за те же цели: Вильгельм Пик, Фриц Геккерт – руководитель коммунистов в Хемнице, ее штутгартский друг Якоб Вальхер и многие другие испытанные и деятельные активисты в округах.

Самым срочным делом она считала создание новой коммунистической газеты для женщин, которая предоставила бы ей трибуну для распространения своих политических взглядов среди массы членов партии.

К этому важному делу она начала готовиться еще перед франкфуртской конференцией КПГ в марте 1919 года. Но в начале апреля вспыхнула всеобщая забастовка в Вюртемберге. Бастующие требовали освобождения политических заключенных, восстановления неограниченной свободы собраний, новых выборов Совета рабочих и солдатских депутатов.

Коммунисты придали забастовке политический характер. Вместе с представителями социал-демократов и Независимой социал-демократической партии они заседали в местном комитете действия. От Клары Цеткин, самой популярной среди вюртембергских коммунистов, эти события потребовали крайнего напряжения сил.

После того как с помощью воинских частей над забастовщиками была учинена кровавая расправа, коммунисты подверглись жестоким преследованиям. Повсеместно производились обыски, полиция захватила партийную типографию, все руководящие партийные работники оказались под угрозой ареста и вынуждены были скрываться. Клару Цеткин защищала депутатская неприкосновенность, именно потому вся ненависть реакции обрушилась против нее. Но это не остановило Клару. Вскоре после окончания забастовки она выступила в вюртембергском земельном парламенте с обвинением правительства Блосса и его помощников. Во время ее выступления на Клару обрушился град оскорблений. Правые депутаты выкрикивали ругательства, не стыдились оскорблять память убитой Розы Люксембург.

Но Клара Цеткин расправилась с ними так, как до этого расправлялась со своими политическими противниками на многочисленных собраниях. В заключение председательствующий, призывая к порядку находившихся в зале депутатов, сказал: «Я попросил бы депутатов проявить хоть немного уважения к прекрасному полу, который представляет оратор». На это Клара мгновенно бросила реплику: «Я рада, что господину президенту, обычно, как всем известно, лишенному остроумия, удалась хоть одна острота, правда весьма дешевая».

Царламентское заседание было не единственным, где Кларе приходилось выдерживать натиск целой своры реакционеров. Все это происходило в промежутке между собраниями в самом Штутгарте и за городом, совещаниями и журналистской работой, стычками с политическими противниками и лжефилософами из религиозных сект, пытавшимися после Ноябрьской революции усилить свое влияние в рабочих массах.

«После обеда направилась в парламентское чистилище,– писала она Матильде Якоб 27 мая 1919 года после одного заседания парламента,– и там искупала все свои прошлые, настоящие и будущие грехи, выполнив свою задачу и выступив по делу товарищей, которые под угрозой ареста вынуждены вести бродячий образ жизни. Домой

.90 . ». *

я ушла с довольно плачевным итогом: два министра выступили с насквозь лживыми заявлениями, опровергнуть которые оказалось невозможным, ибо все «народные представители», включая здешних шейдемановцев, были против обсуждения внесенного нами запроса. В пятницу опять заседание парламента, а вечером огромное собрание, организованное КПГ в Эслингене, что все вместе означает пребывание на ногах в течение почти пяти часов. В субботу опять парламент, а для разнообразия еще и конференция, где я должна была ссориться с последователями Штайнера (Клара Цеткин имеет в виду антропософию.– Прим, авт.), которые пытаются здесь сбивать с толку рабочих».

И все же, несмотря на все трудности, газету для женщин «Коммунистки», которая должна была выйти к 1 мая, Клара Цеткин выпустила с опозданием всего на несколько дней. Она представила газету читателям как преемницу «Гляйхайт» и приложения для женщин к «Лейпцигер фольксцайтунг», объявила себя сторонником Коммунистической партии Германии, Советской России и III, ленинского Коммунистического Интернационала, основанного в Москве в начале марта 1919 года.

«Коммунистин» показала себя не только достойной своих предшественниц, но даже превзошла их. С одной стороны, это объяснялось тем, что Клара Цеткин смогла вести газету без помех, чинимых оппортунистами, с другой – в ее деятельности нашел отражение тот, начавшийся после Октября, процесс духовного роста, который быстро привел к овладению лепинским учением.

Как до этого «Гляйхайт», а затем и приложение для женщин к «Лейпцигер фольксцайтунг», «Коммунистин» приступила к освещению проблем, связанных с положением женщин после войны, когда жизнь выдвинула множество новых сложных задач. Газета пропагандировала требования, которые предъявляли массы трудящихся женщин, а также программу Коммунистической партии в области социальных преобразований, предусматривавшую: равную оплату женщинам и мужчинам за равный труд, одинаковую помощь и социальное обеспечение безработных женщин, справедливое распределение продовольствия и текстильных товаров, смягчение жилищного кризиса, учет 22 Луиза Дорисманн

дворцов и огромных жилищ, занимаемых богачами, защиту в общегосударственном масштабе интересов матери и ребенка, проведение других мероприятий по облегчению положения трудящейся женщины.

Она установила – и это было ее особой заслугой – первые контакты с женщинами Советской России. Среди опубликованных в «Коммунистип» больших статей по женскому вопросу мы находим статьи Надежды Крупской, Александры Коллонтай и Инессы Арманд, отчет о первой советской женской конференции, на которой тысяча делегаток, которых послали работницы и крестьянки, с энтузиазмом приветствовали Советскую власть. Почетными председателями конференции в числе других были избраны Роза Люксембург, Карл Либкнехт и Клара Цеткин.

В значительно большей мере, чем ее предшественницы, «Коммунистин» была газетой политической. Уже во втором номере газеты читатели получили возможность ознакомиться с первой из крупных политических работ Клары Цеткин, написанных после Великой Октябрьской революции. Номер этот вышел 11 мая 1919 года, через неделю после того, как стали известны условия мира, предъявленные Германии империалистами США, Англии, Франции и их союзниками. Против таких условий из всех государств заявила протест только Советская Россия.

В передовой статье «Революция как сила мира» Клара Цеткин излагает свой взгляд на проект мирного договора.

«Это насильственный договор,– констатирует она,– в сложившихся условиях он продиктован Германии. Суровый, жестокий, навязанный силой мир должен горько разочаровать тех, кто вместе с Эбертом, равно как и с Каутским и Гаазе, свято верили в четырнадцать пунктов Вильсона и его Лигу наций. Он не удовлетворяется тем, что в данных условиях было бы естественным: уничтожением германской военной мощи на суше, на море и в воздухе, возвратом Франции Эльзас-Лотарингии в качестве компенсации за преступные разрушения, совершенные в Бельгии и Северной Франции. Договор наносит яростные, сокрушительные удары по немецкой экономике и возможности ее развития в будущем, налагает оковы на национальное самоопределение и взваливает на плечи народа гигантское, непосильное бремя... Этот мир – естественное следствие ужасающей войны, являющейся порождением международного империализма, войны, за развязывание которой, ее продолжительность и методы ее ведения вина в первую очередь ложится на Германию...

Германия была родиной и «образцовой» страной империалистического милитаризма, который со своей гонкой вооружений уже перед мировой войной лежал на народах как проклятие».

Беспощадно клеймит Цеткин военные преступления германских империалистов.

«Германия виновна в систематических нарушениях международного права. Своими подводными лодками она без предупреждения пускала на дно торговые и пассажирские пароходы. Это предшествовало бессмысленным с военной точки зрения воздушным налетам на открытые города, применению огнеметов и ядовитых газов. Германские войска по приказу командования обратили в пустыню плодородные, культивированные земли в долине Соммы, где были взорваны и засыпаны землей все колодцы и вырублены все фруктовые деревья. В Бельгии и Северной Франции германские войска планомерно уничтожали промышленные предприятия, а население обирали до нитки и высылали в лагеря».

Она обращает свой гнев против правых социал-демократических лидеров, добровольно оказавших поддержку германскому империализму, ни разу не голосовавших против Брест-Литовского договора, предложивших Антанте свои услуги в роли мирового жандарма против Советской России и после всего этого не постыдившихся выступить в защиту германского империализма и взывать к международному рабочему классу, умоляя оказать ему помощь в борьбе против Версальского договора.

В последующих статьях Клара Цеткин уделила особое внимание разоблачению реваншистских притязаний германских империалистов и правых социал-демократических лидеров, потребовавших от западных держав возврата колоний, увеличения сухопутной армии против разрешенных Антантой контингентов в 100 тысяч человек, аннулирования требования о выдаче военных преступников; правда, на последнем империалистические державы не слишком настаивали.

Цеткин указала единственно правильный путь: продолжение революции до полной победы рабочего класса, солидарность с трудящимися всех стран, боевой союз с советским народом!

Твердую позицию заняла «Коммунистин» во внутрипартийных делах. На страницах газеты, а также на собраниях и прежде всего как член ЦК Клара Цеткин боролась против ультралевых взглядов, которые обнаружились еще на учредительном съезде партии и так глубоко ее взволновали. Эти взгляды – их распространению во многом способствовали кровавые расправы, учиненные над рабочими солдатней Носке, а также политика правительства Эберта – Шейдемана, защищавшего интересы имущих классов,– приобрели еще больше сторонников и мешали компартии укреплять свои силы.

Следует отметить, что появление в этих условиях ультралевых взглядов являлось неизбежным, так как члены Коммунистической партии были в большинстве своем, как констатировала в свое время Роза Люксембург, молодыми людьми, готовыми в любой момент отдать жизнь за революцию, но не обладающими политическим опытом. Им было тяжело наблюдать, как по вине правых социал-демократических лидеров терпят поражение революционные рабочие. Ими овладевало чувство гнева и скорби, когда они видели, как по приказу социал-демократа Густава Носке расстреливают их товарищей, как злодейски были убиты Карл Либкнехт и Роза Люксембург, а также другие революционеры. Не один из них, наблюдая, во что превратилась социал-демократическая партия, отбрасывал вообще мысль о необходимости партии, построенной на основе строгой дисциплины; многие выходили из реформистских профсоюзов, усматривая в них лишь зависимые от предпринимателей организации. Буржуазные парламенты они называли «говорильней», в которой революционеру нечего делать. Были целые округа, среди них Берлин, Гамбург и Дрезден, где большинство членов компартии выступало против политики, проводимой ЦК. Влияние ультралевых оказалось сильным и среди близко стоявших к Кларе товарищей.

Для руководства КПГ борьба с ультралевыми осложнялась тем, что ее приходилось вести в условиях строгой конспирации. Партия находилась под запретом. Место пребывания ЦК приходилось много раз менять. Аресты следовали один за другим. Помещения партийных оргапиза-ций подвергались разгрому и разрушению, партийные газеты вновь и вновь закрывались, листовки и брошюры конфисковывались, типографии занимала полиция.

Этими обстоятельствами объясняется тот удивительный факт, что, как явствует из разъяснения ЦК, опубликованного И октября «Коммунистин», ультралевые в редакции центрального органа КПГ «Роте фане» поместили статью синдикалистского содержания.

Путь молодой компартии оказался бы еще более тяжелым, если бы за ее развитием не следил внимательно В. И. Ленин и не оказывал КПГ помощь в духе пролетарского иптернационализма – советом, во время личных бесед с находившимися в Москве немецкими товарищами, в решениях созданного им Коммунистического Интернационала, письмами, в которых он указывал компартии путь, призывал руководящих товарищей проявлять терпение к политически неопытным революционным членам партии.

Таким образом, на II съезде КПГ, заседавшем нелегально в Гейдельберге с 20 по 24 октября 1919 года, удалось утвердить «Тезисы о коммунистических принципах и тактике», представлявшие собой решительное отмежевание от левого радикализма. Они определяли роль компартии в качестве сознательного и организованного авангарда рабочего класса. В «Тезисах» говорилось, что борьбу за политическую власть рабочего класса нужно проводить как политическую борьбу, в которой должны использоваться для разъяснительной работы среди масс и их организаций все политические и экономические средства и методы, каждая трибуна. В них было включено положение об участии компартии в выборах в парламент и о необходимости вести работу в реформистских профсоюзах.

Клара Цеткин, принимавшая, несомненно, самое активное участие в разработке и осуществлении этих решений, подробно изложила их содержание в «Коммунистин», подчеркнув их значение для будущего компартии.