Текст книги "Суд времени. Выпуски № 35-46"

Автор книги: Леонид Млечин

Соавторы: Николай Сванидзе,Сергей Кургинян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 48 страниц)

Млечин:Игорь Юрьевич, да не об этом же идет речь! Ну, конечно, у нас гениальные ученые и замечательные конструкторы в конструкторских бюро. О другом говорят люди, которые командовали и флотом, и руководили военной авиацией. О том, что лишнее, впустую тратили. Потому что множество существовало конструкторских бюро, а нужно было одно! Чтобы победило конкурентной борьбе и получило право на заказ. А им давали всем и одно и то же.

Шаравин:Леонид, можно добавить?

Кургинян:Ничего себе?!?

Коротченко:Конкуренция и одно?

Кургинян:Как это одно? Одно конструкторское бюро?

Коротченко:Но в США был «Боинг» /Boeing (авиа– и ракетостроение)/, «Мартин-Локхид» /Lockheed Martin (авиа– и ракетостроение)/, был «Рэйтон» /Raytheon (ракетостроение, артиллерийские системы, системы связи)/ и так далее.

Шаравин:Леонид, можно добавить?

Млечин:Правильно. И они в конкурентной борьбе завоевывали этот контракт – согласен. А здесь не в конкурентной борьбе, по знакомствам, связям.

Шаравин:Леонид, можно добавить несколько слов?

Коротченко:Как!?! Была жесткая конкуренция между КБ «Микояна» и КБ «Сухого»!

Сванидзе:Спасибо. Спасибо. Спасибо, коллеги. Совершенно очевидно, что дискуссия крайне интересна, увлекательна и эмоциональна. Мы это все видим. И два дня её не завершили. Завтра мы продолжим слушания на тему советского военно-промышленного комплекса в 21 час.

Часть 3

Сванидзе:Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы и их связь с настоящим. У Вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, то есть проголосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.

Сегодня третий день слушаний по теме: «Советский ВПК: бездумное расточительство или жизненная необходимость?».

Военно-промышленный комплекс – ВПК – это то единственное, что советская власть намеревалась создать в экономике. И создала. За счет всех остальных гражданских отраслей. В СССР только в ВПК было выгодно и престижно работать.

Напоминаю, тема наших сегодняшних слушаний: «Советский ВПК: бездумное расточительство или жизненная необходимость?».

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории. Номера телефонов Вы видите на своих экранах.

Обвинитель на процессе – писатель Леонид Млечин.

Защитник на процессе – политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр» Сергей Кургинян.

Прошу вывести на экран материалы по делу.

Сванидзе:В эфире «Суд времени». Сегодня третий день слушаний по теме «Советский ВПК: бездумное расточительство или жизненная необходимость?». Прошу вывести материалы по делу.

Материалы по делу.

С распадом СССР развалился и советский военно-промышленный комплекс. В 90-х власть пользовалась тем, что осталось, потом пыталась наладить новую систему обеспечения вооруженных сил. Сегодня Россия покупает у итальянцев бронемашины, у французов – авианосец, а у Израиля – беспилотники. При этом страна успешно торгует танками, вертолетами и ракетами по всему миру. По мнению многих военных экспертов, российское вооружение, вопреки доводам скептиков не утратило боеспособности. И именно российскими предприятиями вот уже 20 лет в основном снабжается армия.

Многое со времен грозного советского ВПК всё же изменилось. Некоторые историки говорят, что Россия вернулась в 1915 год, когда частная промышленность обеспечивала войска по госзаказу. Теперь в системе ВПК, помимо министерств и ведомств задействованы сотни частных предприятий и организаций, задачи которых – извлечь прибыль и не более. Качество, конкурентоспособность продукции уже не имеют былого значения. Также, по их мнению, до сих пор не восстановлена отраслевая наука оборонного комплекса. Если в СССР в кресле руководителя оборонного предприятия мог оказаться только высококлассный специалист в области ВПК, то сейчас там нередко оказывается обычный бизнесмен – плохая или хорошая копия с западного образца. Эксперты спорят: нужно ли брать пример с Запада, который по многим направлениям превзошел отечественную военную промышленность? И какой ВПК нужен стране в XXI веке?

Сванидзе:Начинаем третий день слушаний. Вопрос сторонам: «Надо ли России копировать западный опыт развития военно-промышленного комплекса?».

Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович, Вам слово.

Млечин:С каждым днем нашего обсуждения мы приближаемся к всё более и более актуальным темам. Фактически мы сегодня говорим просто о нынешнем состоянии дел, о сегодняшней армии, о реформе, о том, какие вооруженные силы нам нужны, и какой военно-промышленный комплекс нужен для этой армии. Вопрос состоит в том, нужно ли учитывать мировой опыт создания военно-промышленного комплекса и что из него учитывать, а что брать из своих традиций?

Ну, Александр, Александр Гольц, давайте с Вас начнем.

Гольц:Более-менее очевидно, что никакого «западного опыта» ВПК не существует в природе. Есть отдельно устроенное военное производство в Соединенных Штатах, в Великобритании, во Франции. Единственное, что отсюда можно заимствовать – это конкуренция. Это ситуация, когда несколько фирм готовят различные проекты и уже госзаказчик выбирает тот проект, который ему нужен. Проблема в том, что российский ВПК претендует, имеет претензию на то, чтобы производить всё от пистолета Макарова до ракеты «Тополь-М». И понятно, что Россия с её ресурсами может реализовывать только какие-то вполне определенные, несколько приоритетных проектов. Я напомню, что на ближайшее десятилетие мы предполагаем, на эти цели будет выделено 20 триллионов рублей. Но вот когда этот большой кусок масла, сравнительно большой для России, начинают размазывать тонким слоем по большой буханке, получается довольно скверно.

Млечин:Спасибо. Александр Александрович?

Шаравин:Я думаю, что многое нужно брать из того, что делается на Западе, но, прежде всего, нам нужно научиться, чтобы технологии из военного сектора экономики спокойно проникали в гражданский сектор.

Млечин:И наоборот.

Шаравин:Вот эта граница, которая ещё в 20-е годы была установлена – это препятствие, которое существует и по сей день. Чрезмерная секретность, которая как оковы на ногах, мешает нам двигаться вперед, вот это во многих сферах существует. Вот с этим мы должны бороться и если мы это не преодолеем, все наши гигантские вложения в военный сектор не принесут желаемых результатов.

Млечин:Виталий Васильевич, будьте добры.

Шлыков:Копировать опыт – а главное не просто брать лучшее у других стран, но и учиться на их ошибках. А вот это мы часто пропускаем. Потому что я отслеживаю соревнование Советского Союза и США, действительно, всю свою сознательную жизнь и знаю, что они допустили после Второй мировой войны те же ошибки, которые потом сохранил Советский Союз, – они создали гигантскую специализированную военную промышленность, практически бесконтрольную. И только потом, начиная с конца 60-х – 70-х годов, они поняли, в чем их оружие борьбы с Советским Союзом – развитие прежде всего гражданского сектора промышленности и использование его достижений в военных целях. Потому что в рыночных условиях двигает прежде всего гражданское производство и рынок новейшей технологии, а не война.

Сванидзе:Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваши вопросы.

Кургинян:Я приведу высказывание одного крайне уважаемого мною эксперта по поводу статистики. Будьте добры, доказательство № 11.

Материалы по делу.

Из статьи военного эксперта Виталия Шлыкова: «Сейчас уже трудно поверить, что немногим более десяти лет назад и политики, и экономисты, и средства массовой информации СССР объясняли все беды нашего хозяйствования непомерным бременем милитаризации советской экономики. /…/ Многие высшие государственные и даже военные деятели также предпочитали открещиваться от официальных бюджетных данных. Одним из первых это сделал министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, заявивший в мае 1988 года, что военные расходы СССР составляют 19% от ВНП. Затем, в апреле 1990 года, президент Михаил Горбачев округлил эту цифру до 20%. Однако наибольший интерес у экспертов по военным расходам вызвало заявление в конце 1991 года, еще до развала Советского Союза, вновь назначенного начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерала армии Владимира Лобова, объявившего, что военные расходы СССР составляют одну треть и даже более от ВНП. /…/ Хотя ни один из авторов вышеприведенных оценок никак их не обосновывал, эти оценки охотно принимались на веру общественностью».

«Что погубило Советский Союз? Американская разведка о советских военных расходах». «Военный вестник», № 8, 2001

Виталий Шлыков – член Совета по внешней и оборонной политике РФ

Основные характеристики производственного потенциала ВПК (в% ВВП)

[иллюстрация отсутствует]

Кургинян:Ещё 10 лет назад господин Шлыков говорит: хватит, ребята, хватит, посмотрите на эти эмоциональные оценки. Их же нет, их же не существует.

Теперь давайте начнем мужской разговор. Доказательство № 14.

Материалы по делу.

Из статьи российского журналиста Михаила Барабанова: «Новый тренд русской оборонной политики в виде обращения к закупке вооружения и военной техники на Западе может превратить Россию в ближайшее десятилетие в крупнейшего импортера вооружений среди постсоциалистических стран, включая государства Центральной и Восточной Европы, ныне входящие в НАТО.

По оценке Центра анализа стратегий и технологий (Центр АСТ), только в ближайшие два года возможно заключение Министерством обороны России контрактов на закупку на Западе систем вооружений минимум на 4 млрд. евро. Сюда войдут контракты на прямую закупку либо лицензионное изготовление четырех французских универсальных десантных кораблей типа Mistral проекта судостроительного объединения DCNS, до 3000 итальянских легких бронированных машин IVECO LMV, израильских беспилотных летательных аппаратов разработки Israel Aerospace Industries, а также ряда других систем.

Суммарный объем возможных контрактов (как на прямые закупки, так и на создание совместных предприятий, приобретение лицензий и проведение совместных НИОКР) на приобретение западного вооружения и техники в интересах Вооруженных сил России в предстоящие пять-шесть лет (до 2015–2016 годов) можно оценить цифрой до 10 млрд. евро».

«Продавец стал покупателем». Журнал «Независимое военное обозрение», 2010.

Михаил Барабанов – главный редактор журнала Moscow Defense Brief

Кургинян:Возникает вопрос на засыпку: если раньше у нас был ВПК, который как бы объедал, да? В этом же «самое страшное»? И деньги, которые мы давали этому ВПК, мы же не какому-то «чудовищу ВПК» давали – мы давали нашим инженерам, рабочим, да? И они что-то строили. Теперь мы будем давать эти деньги французским инженерам, израильским инженерам, инженерам других стран. То есть мы будем кормить их, а не себя.

И второй вопрос: «Из 62 атомных подводных лодок осталось 12, из 32 сторожевых кораблей – 5, из 17 эскортных боевых кораблей – 9, в строю – 3, по боевым возможностям ВМФ России в 2002 году уступал иностранным флотам на Балтике – шведскому в 2 раза, финскому – в 2 раза, германскому – в 4 раза, на Черном море – турецкому – в 3, флоту США – в 20 раз, флоту Англии – в 7, флоту Франции – в 6. К 2015 году в составе ВМФ России сохранится не более 60 подлодок и кораблей 1-го и 2-го ранга, по 15 на флот, и почти все устаревших образцов. К этому времени флот США должен увеличиться до 300 кораблей этих же классов». И так далее.

Скажите, пожалуйста, вот я бы хотел цитируемого и очень мною уважаемого господина Шлыкова спросить. Скажите, пожалуйста, Вам как профессионалу с блестящим военным опытом от всего этого не страшно? Вы посвятили всю свою жизнь этому делу, Вы понимаете, какая реальность маячит за этими цифрами?

Шлыков:Нет, мне не страшно.

Кургинян:Ну, понятно.

Шлыков:Я верю в поиски асимметричного ответа, если экономические силы не равны. Просто надо думать, как ответить вот на это превосходство в условиях тех ограничений и развала экономики, который сейчас.

Кургинян:И скажите, пожалуйста, всё-таки лучше кормить своих инженеров или чужих?

Шлыков:Вопрос конечно аксиоматичный – лучше своих кормить. Но…

Кургинян:Так в чем же дело? Почему эти миллиарды не дать своему ВПК?

Шлыков:Вы понимаете, а почему тогда наши чиновники и руководители ездят на «мерседесах», а военнослужащие должны использовать старое, несовременное оружие?

Кургинян:А почему нельзя сделать современное?

Шлыков:Это вопрос сложный. Потому что развален ВПК.

Кургинян:Развален?

Шлыков:Развален.

Кургинян:Кем? За последние 20 лет, в условиях рыночной системы…?

Шлыков:Рыночная не дает автомата.

Кургинян:Ах, не дает. А что же дает?

Шлыков:Политика, стратегия.

Кургинян:А, вот. Спасибо.

Шлыков:Умы!

Кургинян:Вы блестяще отвечаете на вопросы! Замечательные ответы!

Байков:Какая страна, такие и умы.

Сванидзе:Спасибо. Сергей Ервандович, прошу Вас. Ваш тезис, Ваш свидетель. Сейчас, секундочку!

Млечин:Ради бога, извините. Я вынужден покинуть. Может кого-нибудь пересадить на моё место?

Кургинян:Шлыкова, Шлыкова.

Сванидзе:Да. Леонид Михайлович вынужден по уважительным причинам нас покинуть. Вы оставляете кого-нибудь капитаном своей команды?

Млечин:Ну, может Виталия Васильевича?

Сванидзе:Да, Виталий Васильевич Шлыков, прошу.

Млечин:Всё. Прошу великодушно извинить.

Сванидзе:Так, прошу Вас, присаживайтесь Виталий Васильевич. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

Сванидзе:В эфире Суд Времени. Как говорили раньше в футболе – «вместо выбывшего из игры», по уважительной причине, Леонида Михайловича Млечина, его место капитана занял Виталий Васильевич Шлыков. И мы продолжаем наши слушания.

Сергей Ервандович, прошу Вас, Вам слово.

Кургинян:Никоим образом не призываю к бездумной гонке вооружений, я всё-таки хотел бы, чтобы на вопрос о том, каково состояние дел, каковы тренды и как мы смотрим на военно-промышленный комплекс с учетом этих трендов, и всего происходящего в целом, ответили мои эксперты, Игорь Коротченко, Алексей Байков и Арсений Ермолов. Пожалуйста.

Коротченко:Современное состояние оборонно-промышленного комплекса России – оно неоднозначно. Неоднозначно, в силу того, что за прошедшее время не все отрасли прошли вот этот сложный этап одинаково. Те, кто мог поставлять оружие на Запад, в том числе на экспорт, они находятся в хорошем состоянии. Это, конечно, сегодня авиация, это ПВО – вот эти сегменты выглядят очень хорошо. Мы пошли на то, чтобы создать крупные интегрированные холдинги в системе оборонно-промышленного комплекса. Прежде всего, конечно, это концерн ПВО «Алмаз-Антей», который сосредоточил всю гамму разработки производства современных средств ПВО-ПРО. Это холдинговая компания «Сухой», которая вошла в более крупный холдинг «Объединенная авиастроительная корпорация». Мы создали «Объединенную судостроительную корпорацию». И, наконец, пошли на то, чтобы в каждом сегменте этих крупных холдингов развернуть мощные кусты производства для гражданской промышленности. Идет диверсификация. Например, самолет «Суперджет» – это попытка прорваться на западный авиационный рынок наряду с поставками боевых истребителей. Система цифрового телевидения и система контроля воздушного пространства, управления воздушным движением – это тот сегмент, который мы развиваем в концерне ПВО «Алмаз-Антей» наряду с разработкой боевых комплексов.

Но есть отрасли, которые находятся в очень плохом состоянии – это боеприпасная отрасль, она фактически лежит. Это отрасль спецхимии порохов, других сложных изделий, которые обеспечивают нам промышленность боеприпасов.

Поэтому ситуация сегодня неоднозначна. И в этих условиях нам важно сохранить самостоятельную компетенцию в области производства основных систем вооружения, чтобы не попасть в военно-техническую зависимость.

Очевидно, что нынешний оборонно-промышленный комплекс – абсолютно он рыночный, действует в рыночной ситуации, ситуации конкуренции, как на внешнем, так и на внутреннем рынках. В этих условиях этот высокотехнологичный кластер российского машиностроения, который единственный дает нам экспортные поступления в объеме порядка 10 млрд долларов за счет продажи нашего оружия за рубеж.

Поэтому сегодняшний оборонно-промышленный комплекс он абсолютно необходим для интересов обороноспособности страны и динамичного развития России вперед.

И на что ещё хочу обратить внимание. Смотрите, как только у нас возникли внешнеполитические осложнения с Западом, когда мы видим, что в ЕвроПРО возможно нас не примут, а сенат и конгресс США, возможно, не будут ратифицировать договор по СНВ, тут же наши лидеры заявили, что в качестве мер ответа мы можем снова пойти на то, чтобы развернуть производство ударных систем вооружений, чтобы нивелировать те угрозы, которые будут нам грозить в случае, если Запад пойдет на новую гонку вооружений. Поэтому, это абсолютно естественная реакция опоры на оборонный комплекс. Сегодня идут впереди высокотехнологичные войны, противостоять этим угрозам мы можем только за счет оборонно-промышленного комплекса.

Сванидзе:Время.

Кургинян:Я отдам по 30 секунд еще. Можно еще 2 моим экспертам.

Сванидзе:Хорошо. По 30 секунд.

Кургинян:Скажите, пожалуйста, наш сегодняшний военно-промышленный комплекс опирается на советское военно-промышленное наследство?

Байков:Безусловно. В чем проблема нашего военно-промышленного комплекса?

Сванидзе:Коротенько. О проблемах коротенько, если можно.

Байков:С одной стороны он сохраняет советский каркас, а с другой стороны они уже успели выучить кое-какие методы западных коллег и поэтому идет искусственное надувание стоимости поставляемых изделий – то, чем славился, как раз, американский военно-промышленный комплекс.

Кургинян: «Локхид». В основном, «Локхид». Да, пожалуйста.

Ермолов:Здесь в процессе вчерашних и предыдущих заседаний всплывало две темы. Первая – это лоббирование, и вторая – это рыночная экономика против плановой экономики. Вот они очень интересным образом пересекаются. Дело в том, что когда в Советском Союзе было лоббирование плановой экономики, речь шла о Ленинской премии, речь шла об очередном ордене. Вот что делилось. Накал страстей был, но это был один накал страстей. А сейчас речь идет о миллиардах долларов, которые делятся. И лоббирование в этих условиях – это куда более опасная штука. И мне кажется, что сейчас главная проблема нашего ВПК собственно в чем, собственно, состоит? Мы тратим на него всё больше и больше денег и не получаем от него отдачи достаточно. Расходы растут, производство военной техники растет значительно медленнее. И причина, мне кажется, в том, что управление не налажено нашим оборонно-промышленным комплексом. В таком случае нам надо возвращаться к старым отлаженным, проверенным методам.

Сванидзе:30-х годов, я Вас правильно понял?

Ермолов:А почему обязательно 30-х? Более широко…

Сванидзе:А каких? Что Вы имеете в виду под старыми методами?

Ермолов:Под старыми проверенными методами? Думаю, 50-х годов лучше бы подошло.

Сванидзе:Спасибо. Уважаемый Виталий Васильевич, Вы в праве сами задать вопросы оппонентам или предоставить это, я думаю, что мы с вами в связи с исключительностью ситуации, связанной с отсутствием Леонида Михайловича Млечина, разрешим Вам предоставить право задавать вопрос кому-то из своих коллег. Ваш Выбор?

Шлыков:Да, я предоставляю коллеге.

Сванидзе:Хорошо. Пожалуйста, прошу Вас. Вопрос задаёт Игорь Николаевич Острецов.

Острецов:Не страшно ли нам, что у Штатов такой большой бюджет, а у Китая такой маленький? Вот я и хочу спросить: не страшно ли вам, что у Китая такой маленький бюджет? Вот американцам это очень страшно, потому что сегодня основные угрозы – это не то вот, о чем вы все говорите – это всё глупости. Это никому не надо. Потому что китайцы на 100% понимают, что вопрос будет решен с помощью предложения, которое сделал самый великий человек второй половины XX века, это Сахаров. Он сказал: ничего не надо! И то, что мы гнали гонку вооружений и во второй половине века – это глупость.

Коротченко:Зачем тогда Китай строит пять авианосцев сегодня? Объясните мне.

Сванидзе:Секундочку, позвольте вопрос задать.

Острецов:Самое главное то, что у Китая очень маленький бюджет. Это для отвода глаз. Я вам приведу просто одну цитату Харитона: «Многие помнят недавние драматические коллизии в связи с провозглашенной в 1983 году президентом США Рейганом так называемой „Стратегической оборонной инициативой“».

Сванидзе:Харитон, я просто поясню, кто такой Харитон. Харитон это один из наших величайших физиков-ядерщиков второй половины XX века.

Острецов:Это точно.

Сванидзе:Один из создателей ядерной и водородной бомбы.

Острецов:Да. «Только теперь появились признания бывших высокопоставленных должностных лиц США. Что это было сознательно запущенной грандиозной дезинформацией. Целью её было склонить нашу страну к бессмысленным затратам в десятки миллиардов долларов. Министр обороны США того периода Уайнбергер недавно заявил в связи с этим, что обман противника – вещь естественная. И добавил: вы всегда работаете на обман, вы всегда стараетесь практиковать дезинформацию, всегда стараетесь ввести противника в заблуждение, чтобы быть уверенным, что реальная информация ему не известна».

И реальная информация вам не известна! Потому что основные вещи, как будут решаться вопросы в предстоящее время… Времени осталось мало. Я говорю: буквально три года максимум. Я знаю, что я говорю. И молодежь, которая здесь сидит, будет харкать кровью именно из-за вашей политики дурацкого наращивания обычных вооружений.

Байков:Извините, пожалуйста, Вы не страдаете «китайским синдромом»?

Сванидзе:Секундочку, секундочку.

Острецов:Вы сегодня находитесь в такой позиции, как Ворошилов против Тухачевского перед началом войны. Вы собираетесь скакать на кобылах, говоря о том, что самое главное это конница. А надо было тогда строить танки.

Вот сегодня надо делать совершенно другие вещи, а не тиражировать то, что было вчера. Времени, я повторяю, осталось очень мало.

Сванидзе:Игорь Николаевич, думаю, что Вы задали вопрос. Это можно воспринимать как вопрос.

Острецов:Да.

Коротченко:Во-первых, по поводу Китая. Китай строит пять авианосцев. Для чего он это делает? Потому что он конвертирует свою экономическую мощь в военную мощь. Действительно, доля расходов пока в Китае не такая, как в США. Второе: Китай активно наращивает свою стратегическую триаду. Строятся новые подводные лодки с баллистическими ракетами. Китай активно развивает мобильную компоненту своих стратегических ядерных сил. То есть, мы видим, что гонка вооружений в мире идет. Сегодня все страны без исключения наращивают долю военных расходов. Мы стоим впереди перед очень сложными вызовами. В этом плане сегодня российский оборонно-промышленный комплекс настроен на создание оружие нового, пятого поколения. И это сегодня делается, несмотря на все сложности, которые при этом присутствуют. Никто не тиражирует танки, никто не готовится воевать на коннице. Мы готовы отвечать на новые высокотехнологичные вызовы в области военной сферы.

Сванидзе:Спасибо. Короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

Сванидзе:Мы продолжаем третий день слушаний по теме советского ВПК. Последний вопрос обеим сторонам: «Какой военно-промышленный комплекс нужен России в XXI веке?».

Мы уже фактически приступили к дискуссии по этому вопросу, продолжим и завершим её.

Прошу Вас, Сергей Ервандович, Вам слово. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Доказательство № 16.

Материалы по делу.

Из статьи российских журналистов Алексея Никольского и Екатерины Кудашкиной: «Сейчас наступает эра ядерного доминирования США, считают авторы статьи в последнем номере ведущего внешнеполитического журнала США Foreign Affairs Кир Либер и Дэрил Пресс. По оценке авторов статьи, по сравнению с СССР у России на 39% сократилось число стратегических бомбардировщиков, на 58% – межконтинентальных баллистических ракет и на 80% – число подводных лодок с баллистическими ракетами. „Однако истинные масштабы распада российского арсенала куда значительнее, чем можно судить по этим цифрам, – пишут они. – Те стратегические ядерные силы (СЯС), которыми располагает сейчас Россия, едва ли боеспособны“. Если же российские ракетные войска будут сокращаться теми же темпами, то лет через 10 ответный удар смогут нанести лишь единичные ракеты, которые способна перехватить американская противоракетная оборона. „Вероятно, скоро у США появится возможность уничтожить первым же ударом стратегический ядерный потенциал России и Китая“, – обещают авторы».

«Россия не сдержит США». Газета «Ведомости», 22 марта 2006 года

Алексей Никольский, Екатерина Кудашкина – обозреватели газеты «Ведомости»

Кургинян:Я напоминаю, что авторы – это авторы, которые печатаются в журнале Foreign Affairs, то есть, в первом журнале Соединенных Штатов, в котором несерьезные авторы вообще не печатаются. Там есть такое ранжирование. Мы также знаем, что такое «быстрый глобальный удар», введенный в повестку дня Джорджем Бушем-младшим, который сегодня поддержан президентом Обамой. А вот, пожалуйста, доказательство № 17.

Материалы по делу.

Из речи вице-президента США Джозефа Байдена: «/…/ Разрабатываемые нами обычные боеголовки с глобальным радиусом действия /…/ позволят нам уменьшить роль ядерного оружия. /…/ С такими современными вооружениями наша мощь останется неоспоримой даже в случае далеко идущих ядерных сокращений».

Джозеф Байден – вице-президент США, выступление в Национальном университете обороны, 18 февраля 2010 года

Кургинян:Вот перед какими вызовами мы стоим. И в этом смысле мы утверждаем, что угроза войны абсолютно не снята и в этой ситуации только мощь нашего оборонного комплекса и нашей армии является гарантией мира для наших граждан. И если мы хотим для наших детей и внуков надежных гарантий, то мы будем развивать свой военно-промышленный комплекс, свою армию и разумно строить баланс так, чтобы нас просто не тронули.

А теперь посмотрите доказательство № 19.

Материалы по делу.

Соотношение поставок вооружения отечественного ВПК в российскую армию и армии других стран.

[иллюстрация отсутствует]

Кургинян:Это вопрос о том, как мы сейчас работаем. На кого мы работаем? Что больше делаем – продаем или делаем для себя? С кораблями, танками, подводными лодками, самолетами, вертолетами, зенитно-ракетными системами и т. д. Я думаю, что нам сегодня нужно понять, что наш военно-промышленный комплекс держится на советском наследстве, держится на советском оборонном комплексе, что его конечно надо развивать. Но для того, чтобы его развивать, надо разумно учитывать опыт советского военно-промышленного комплекса, понимая, что советский военно-промышленный комплекс – это грандиозное достижение нашего народа.

А теперь я хотел, чтобы Игорь Юрьевич Коротченко прокомментировал эту мысль.

Коротченко:Действительно, мы сегодня стоим на пороге очень опасных, непредсказуемых изменений в области разработки новых систем вооружений, которые дадут США, их партнерам в ближайшие 15–20 лет огромные преимущества, которые будут конвертированы, очевидно, в средства давления, пока политического, а возможно потом и военного на нас. Поскольку нам будущее они предсказывают как распад России на 7-10 государственных псевдообразований. Вот как они видят наше будущее. Об этом говорится открыто в документах ЦРУ США.

Одновременно с этим вот те данные, которые привел Сергей Кургинян, о чем они свидетельствуют? Вот вся эта мощь, которую развивают американцы – она не против мирового терроризма. Это избыточная вещь.

Кургинян:Авианосцы против мирового терроризма – странно, да!

Коротченко:Конечно. И в этих условиях для нас критически важным является развитие стратегических ядерных сил сдерживания. Это первый и главный приоритет. Второй главный приоритет– это развитие средств ПВО-ПРО. И конечно высокоточного оружия, с помощью которого мы можем асимметрично, не ввязываясь в лобовую гонку вооружений с США и с НАТО, обеспечить стратегический паритет для того, чтобы дать шанс нашей стране провести модернизацию и сохранить независимость в принятии важнейших решений в области внешней и внутренней политики.

Сванидзе:Спасибо. Итак, Виталий Васильевич, опять Ваше право задавать вопрос или предоставить это право коллегам.

Шлыков:Александру Гольцу.

Сванидзе:Прошу Вас.

Гольц:Ну прежде всего, я не знаю, насколько здесь принято, я бы хотел обратить внимание на корректность некоторых доказательств господина Кургиняна. Доказательство № 16, там по странному стечению обстоятельств не указана дата выхода этой много нашумевшей статьи. Я напомню: это 2005 год. Пять лет назад. После чего развернулась среди специалистов довольно жесткая дискуссия, где практически было математически опровергнуты те выводы, к которым пришли авторы статьи. Уж давайте будем, как бы это сказать, корректны.

Теперь о том, что нас ждет из-за наращивания стратегического ядерного потенциала США. Когда заходит дискуссия на эту тему, я всегда задаю один простой вопрос: господа хорошие, а как мы высчитываем теперь неприемлемый ущерб? В основе концепции сдерживания лежит очень простая вещь – потенциальный враг должен знать, что мы можем причинить ему неприемлемый ущерб. И это удерживает его от агрессии. И я спрашиваю не только экспертов, но и всех сидящих в этом зале: как вы думаете, американский президент, у которого есть коварный план нанести ядерный удар по России, он как будет высчитывать неприемлемый ущерб. Он рискнет положить на стол 5/6 населения страны?

А вопрос у меня совершенно простой, я вдруг обнаружил противоречие между буквально трагическим накалом господина Кургиняна и довольно оптимистическим подходом моего коллеги Игоря Коротченко. Вот, господа, вы между собой определились? Современная конкретная политика Российской Федерации в отношении ВПК, она правильная или неправильная?

Коротченко:У нас нет никаких противоречий!

Кургинян:А если они есть, то что плохого?

Коротченко:На чем основана сегодняшняя российская военная мощь? Она основана на советском военном наследстве.

Гольц:Господин Кургинян говорил о трагической ситуации, которая сложилась.

Кургинян:Вы меня спрашиваете?

Гольц:Да… Нет…

Кургинян:Кого-то спросите? Господина Коротченко – пожалуйста.

Коротченко:То, что Сергей Ервандович говорит о том, что действительно идет деградация, скажем, по обычным вооружениям – это налицо, никто сегодня не скрывает.

Гольц:Так она и по ядерным идет, у американцев в два раза больше носителей, чем у нас.