Текст книги "Суд времени. Выпуски № 35-46"

Автор книги: Леонид Млечин

Соавторы: Николай Сванидзе,Сергей Кургинян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 48 страниц)

40. Декабристы: политические честолюбцы или передовая часть российской элиты?

Часть 1

Сванидзе:Тема наших сегодняшних слушаний: «Декабристы: политические честолюбцы или передовая часть российской элиты?».

Декабрьское восстание в Петербурге, декабристы – это было давно, 185 лет назад, как раз в декабре. Редкое историческое событие, о котором большинство хоть краем уха, но слышало. Красивые, блестящие, богатые, молодые люди. И женщины у них – красивые, богатые. И вот они порушили все свои успешные жизни. Одни – на эшафот, другие – на каторгу. И жёны – всё бросили и поехали за ними.

Итак, вопрос слушаний: «Декабристы: политические честолюбцы или передовая часть российской элиты?».

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории, номера телефонов вы видите на экране.

Обвинитель на процессе – писатель Леонид Млечин.

Защитник на процессе – политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергей Кургинян.

Прошу вывести на экран материалы по делу.

Материалы по делу.

14 декабря 1825 года на Сенатской площади Петербурга произошло восстание декабристов. В истории дворцовых переворотов это первый случай, когда бунтовщики сражались за власть народа. В революционном манифесте мятежников объявлялось уничтожение бывшего правления, учреждение временного революционного правительства, ликвидация крепостного права, свобода печати и вероисповедания.

В ноябре 1825 года в Таганроге неожиданно умирает император Александр I. Наступает напряженное положение междуцарствия. Еще при создании своей организации в 1816 году, декабристы приняли решение выступить в момент смены императоров на престоле.

Сражения как такового не получилось. Царские войска стреляли картечью. Восставшие отвечали оружейным огнём. По официальным данным царской Канцелярии, был убит 1271 человек. Из них – 903 человека – чернь.

По мнению многих историков, это восстание во многом повлияло на всю последующую историю Российского государства.

Сванидзе:До начала прений у меня вопрос и к Млечину, и к Кургиняну – в чём актуальность темы? Сторона обвинения, Леонид Михайлович, прошу Вас, актуализируйте тему.

Млечин:В нашей жизни, в истории нашей страны была масса случаев, когда происходило то, что историки, сидящие в этом зале, профессионалы, называют инструментализацией истории. То есть, превращение реальной истории в инструмент политики. Когда реальная история искажалась в угоду текущей политической жизни, текущих политических потребностей. Странным образом, декабристы, столь далекие от нас, тоже оказались своего рода инструментом в политической жизни. И мы, на самом деле, только в последние годы, усилиями нашей академической науки, восстанавливаем то, что произошло тогда в реальности.

Эти люди начали с обмана в тот день. Они обманули своих солдат. И они повели их, в общем, и на собственную смерть, и они повели их убивать. Конечно, очень трудно сказать, что произошло бы, если бы они победили. Мне кажется, возможны два варианта.

Или бы они, убив императора, поставили бы другого императора. Это был бы ещё один переворот, которых много происходило тогда в Петербурге, в те столетия. Еще один переворот.

Или же, что ещё хуже, убив всю императорскую семью, они сделали бы то… Собственно говоря, нам не сложно предположить, в 1917 году примерно произошло тоже самое – свергли монарха, убили императорскую семью и залили Россию кровью. Очень горько разочаровываться. Изучение истории декабристов это разочаровывающая история.

Но мы давайте, попробуем, вернемся к реальности…

Сванидзе:Завершайте, пожалуйста.

Млечин:Увы, они, конечно, принадлежали к элите по праву рождения. Или к истеблишменту, как сегодня сказали бы. Но в основном это были честолюбцы, люди, готовые убивать.

Сванидзе:Спасибо. Прошу Вас, сторона защиты, Сергей Ервандович.

Кургинян:Поразительно, что за весь период, не имеющий никакого отношения к советской истории, за весь период между восстанием декабристов и 1917 годом, никто из людей, относящихся к очень разным направлениям, не бросил камня в адрес декабристов.

Ф.И.Тютчеву не нравилась революция, он написал великие строчки:

 
«О жертвы мысли безрассудной,
Вы уповали, может быть,
Что станет вашей крови скудной,
Чтоб вечный полюс растопить!
Едва, дымясь, она сверкнула
На вековой громаде льдов,
Зима железная дохнула —
И не осталось и следов»
 

О строчках А.С. Пушкина «Во глубине сибирских руд…» мы не будем говорить.

Почему? Почему? Есть исключения, которые я буду указывать. Но почему же так никто не сказал против декабристов? Потому, что есть несколько условий, очень важных условий, которым они отвечали.

Первое условие состоит в том, что это были люди, стремившиеся решить самую насущную задачу России – отмену крепостного права. С отменой крепостного права уже на тот момент была колоссальная задержка. Его надо было отменять. Все остальные методы были использованы в значительной степени. Как известно, есть революционный метод, да. Если задача не решается другим методом, она решается революционно. Дай Бог, чтоб нас миновала чаша сия, и чтоб все задачи мы решали другими методами.

Второе. Они любили народ. Они страдали по этому народу. Это была та часть нашей, если хотите, интеллигенции, дворянской интеллигенции, которая породила начала народолюбия, бесконечной заботы о народном благе.

Нам сейчас надо понять, что такое передовая часть класса – это те люди, которые видят исторические задачи, любят народ, и пытаются эти задачи решить. И нельзя в них кидать камень. Эти люди – святые, при всех их недостатках.

Сванидзе:Спасибо. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания декабристы. Начинаем слушания. Вопрос сторонам: «Какие исторические вызовы породили движение декабристов?»

Пожалуйста, слово стороне обвинения. Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель. Прошу Вас.

Млечин:Если можно, я хотел бы побеседовать с одним из наших ведущих историков, членом-корреспондентом Академии наук, директором Института Российской истории, Андреем Николаевичем Сахаровым.

Андрей Николаевич, ну давайте попробуем внести ясность. Чего же хотели в реальности декабристы? Кем они были? Святыми, честолюбцами, заговорщиками, мятежниками – кем в реальности?

Сахаров Андрей Николаевич, членом-корреспондент Академии наук, директор Института Российской истории.

Сахаров:Я думаю, Леонид Михайлович, они были одновременно и честолюбцами, и злодеями, и передовой частью общества.

Декабристов породила обстановка послевоенного ожидания. Послевоенная, после 1812 года и заграничных походов, обстановка, которая принесла дыхание цивилизованного мира, европейского мира. Мира, в известной степени уже демократизирующего. И вот люди, которые прошли огонь 1812 года, которые побывали за рубежом, которые вдохнули этот новый мир, после французской революции, который в Европе был, – эти люди вернулись в обратно.

И вот эти люди предположили совершить невозможное в России и перевернуть российскую историю. Повести её по новому, по западному пути. Но я полагаю, что вот в этом вот обличии, декабристы дали начало ряду направлений российской истории.

Во-первых, с одной стороны, это эволюционизм. Это – спокойствие, пропаганда, это либеральные тенденции.

Вторая линия среди декабристов – это люди, которые считали, что необходимо решать всё кровью, диктатурой, насилием, репрессиями.

И здесь прозвучала мысль о том, что они любили народ. Вот эта часть народ не любила. Не понимала. Хотела использовать его с точки зрения своих интересов, довольно сомнительных и довольно грустных интересов. И вот эта линия породила в дальнейшем «нечаевщину». Это революционное движение, которое исповедовало лозунги – «Цель любыми средствами». В дальнейшем, «Народную волю» – это терроризм, это убийство Александра II, реформатора. В дальнейшем, эта эстафета была подхвачена большевиками, которые боготворили декабристов. Именно вот эту часть декабристского движения, которая отвечала насильственным, и, прямо скажем, террористическим методам действия. В частности, П. Пестель и ряд других декабристов. Как говорил П. Пестель: «Сначала разрушим всё – потом будем строить». Убьём, репрессируем, потом будем строить.

И вот наша история показала, что вот эти тенденции, они, в конце концов, в нашей стране, к сожалению, возобладали.

Сванидзе:Завершайте, пожалуйста. Спасибо.

Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян:Нам часто говорят, что декабристы, вот, они – цареубийцы. Они кого-то там, так сказать, убили. Но вот у меня перед глазами текст.

«Да, в программе декабристов стоял пункт – истребление императорской фамилии. И когда восстание началось, один из отрядов должен был захватить Зимний дворец, под руководством декабриста А. Якубовича, и уничтожить царскую семью, в том числе и Николая I, императрицу, цесаревича, которому было в то время 7 лет. Будущий Александр II должен был погибнуть, если бы этот план осуществился. Но А.Якубович отказался штурмовать Зимний дворец, сказав, что он не может бороться с женщинами и детьми».

Значит, смысл заключается в том, что они могли? Если бы они хотели убить императора, они были люди с оружием, и легко могли это сделать, как это делали другие.

Скажите, пожалуйста, ведь на самом деле они не осуществили никакого цареубийства?

Сахаров:Я думаю, что Вы правильно сказали, что, действительно, они не совершили цареубийства. Они колебались. И А. Якубович отказался штурмовать Зимний дворец. А П. Каховский, который взялся сам убить императора, струсил, не пришёл.

Кургинян:Ну – не убил!

Сахаров:Но зато убил в спину М. Милорадовича, стрелял в него.

Кургинян:М. Милорадович не император.

Сахаров:Понимаете, это были дворяне. Это были люди колеблющиеся. Это были люди, которые во многом ещё доверяли императору. И которые, в своё время, боготворили Александра Iза его реформаторские поползновения.

Кургинян:Крепостное право было чудовищным бичом?

Сахаров:Да, Александр I был связан с убийством Павла I. Да, действительно, Павел I был убит заговором и кровью. Всё это ограничилось. Какие движения после этого совершила либеральные, власть нового императора? Не мало! Очень не мало. И Тайная канцелярия была отменена, и пытки запрещены, и многие другие…

Кургинян:Крепостное право было отменено?

Сахаров:Впервые, впервые люди выехали за границу свободно. После Лжедмитрия I, после 1605 года. Многое было сделано хорошего. И первые, первые шаги были осуществлены по ограничению крепостного права. Это известный Указ Александра I «О вольных хлебопашцах» и так далее.

Кургинян:Сколько процентов им воспользовалось?

Сахаров:Но Вы должны иметь в виду и следующее. Что противостояла этому либеральному движению сверху огромная, косная, тупая масса российского дворянства. Прежде всего, провинциального, которая жила за счет крестьянского труда. И вот эту огромную массу нельзя было вот так взять и опрокинуть. И поднять на это дело можно было, конечно, крестьян, или чернь, как тогда говорили. Против этого выступали все – Александр I, Карамзин, выступал Пушкин. Боялись вот этого огромного народного бунта, который мог снести всё.

Пестель этого не боялся. Пестель не боялся, но другие декабристы боялись. Они не доверяли вот этому огромному крестьянскому морю. Они боялись, как бы Россия не рухнула вообще. Они думали об этом, они колебались. Они советовались. Пестель шел прямо – разрушить все до конца, убить всех и вся, репрессировать, а дальше посмотрим, что получится. Это люди, которые, как говорил Герцен…

Кургинян:Ну, а сердце у них болело за народ? Это люди, были наверху, – сердце болело за народ? И, кроме того, что, действительно, крепостное право было постыдным ужасом? Исторически Россия двигаться без него не могла?!?

Сахаров:Если бы они болели за народ… Если бы они болели за народ, они бы к этому народу обратились. Но они были вне народа.

Кургинян:Вы только что сказали, почему. Вы только что сказали, почему.

Сванидзе:Спасибо, спасибо, спасибо, господа. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

Сванидзе:В эфире «Суд Времени». Мы продолжаем слушания. Напоминаю вопрос: «Какие исторические вызовы породили движение декабристов?»

Сергей Ервандович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Пожалуйста, доказательство № 1.

Материалы по делу.

Из курса лекций профессора Василия Ключевского: «Россия даже от стран Центральной Европы отставала – на крепостное право, на целый исторический возраст, длившийся у нас два с половиной века».

Ключевский В.О. «Курс Русской истории» М., 1904-1910

Кургинян:Это отставание могло кончиться только исторической катастрофой. Следующее, доказательство № 2.

Материалы по делу.

Из книги историка Сергея Сказкина: «В XVI–XIX вв. в Западной Европе элементы крепостного права исчезают полностью. /…/ В странах Центральной и Восточной Европы отмена крепостного права происходила в ходе реформ конца XVIII–XIX вв. (1781 в Чехии, 1785 в Венгрии, 1807 в Пруссии, 1808 в Баварии, 1820 в Мекленбурге и т. д.)».

Сказкин С. Д. Избранные труды по истории. М. Наука, 1973 г.

Из книги профессора Петра Зайончковского о крестьянской реформе в России: «Развитие капитализма невозможно без наличия „свободного“ рабочего. Господство крепостного права исключало это условие, так как вольнонаёмные промышленные рабочие в подавляющей своей части являлись крепостными, отпущенными своими владельцами на оброк. В сельском хозяйстве производительные силы имели ещё меньшие возможности для своего развития. Причиной этого являлся подневольный, малопроизводительный крепостной труд. Переход к новым, улучшенным методам полеводства, внедрение отдельных несложных сельскохозяйственных машин, посевы трудоемких технических культур – всё это могло получить лишь весьма ограниченное применение».

Зайончковский П. А. «Проведение в жизнь крестьянской реформы», М., 1958

Кургинян:Доказательство № 4 зачитывать буду я. Текст слишком хороший.

«Я взглянул окрест меня – душа моя, страданиями человечества уязвлена стала./…/ Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, – воздух. Да, один воздух. Отъемлем нередко у него не токмо дар земли, хлеб и воду, но и самый свет. Закон запрещает у него отъяти у него жизнь. Но разве мгновенно. Сколько способов отъяти её у него постепенно!»

Радищев А. Н. «Путешествие из Петербурга в Москву», М., 1790

Я оглянулся окрест меня – душа моя, страданиями человечества уязвлена стала…

А теперь, я представляю своего свидетеля Киянскую Оксану Ивановну, доктора исторических наук, профессора кафедры литературной критики РГГУ, автора книги «Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка». Я прошу подтвердить или опровергнуть изложенную позицию.

Киянская:Спасибо большое. Вот вряд ли декабристы, которые свои планы обсуждали, выводили солдат на Сенатскую площадь, вряд ли они думали, конечно, об экономике, о крепостных крестьянах. И вряд ли, действительно, для них исходным тезисом было – любовь к народу. Дело не в этом, конечно.

Дело было в том, что они сами не хотели быть рабами. Они хотели реальной возможности управлять государством, участвовать в управлении государством. Коль скоро они этого хотели для себя, подразумевали, что равны должны быть все. И от этого идет ненависть к крепостному праву, как к факту вопиющего неравенства. Вот это, прежде всего, то, что касается крепостного права.

Соответственно, насчет обмана солдат и насчет присяги. Если мне позволено будет говорить. Дело в том, это смотря, что понимать под обманом солдат? Потому что никому, насколько я знаю, из осужденных не ставили в приговоре в вину измену присяги. Потому что вопрос с присягой, второй присягой Николаю I, был очень спорным вопросом. И самое спорное в этом моменте то, что Константин официально не отрекся от престола. И нету документа отречения императора Константина Павловича, его просто нет. Поэтому, коль скоро не было этого отречения, императором, по закону, считался Константин. Поэтому никому из декабристов не предъявляли обвинения в нарушении присяги.

Сванидзе:Спасибо. Леонид Михайлович, прошу Вас, Ваши вопросы оппонентам.

Млечин:Оксана Ивановна, ради Бога, если б Вы присели, мне было бы легче.

Киянская:Хорошо.

Млечин:Спасибо. Говоря об обмане, я имел в виду другое! Когда они ходили и говорили, что если вы останетесь верными Константину, то он вам, то он там уменьшит срок службы, будет больше платить и так далее. Это был чистой воды обман. Вот об этом обмане я и говорил.

Теперь, если можно, о движущих мотивах декабристов. Вы узнаете этот текст.

«После того как завершились заграничные походы русской армии, они вернулись в Россию, после того как в Европе воцарился мир, среди офицеров-фронтовиков начался тяжелый кризис невостребованности. Они оказались неприспособленны к мирной жизни в сословном обществе, где предел возможности был известен заранее. И офицерам послевоенной эпохи приходилось выбирать, что делать, – смириться с положением винтика, забыть о кипучей деятельности, выслуживать ордена и чины, или же, не смиряясь со всей судьбой, ты ломаешь государство, для того, чтобы сделать себе карьеру».

Теперь о мотивах Пестеля, если можно. У него был отец, как у нас сказали бы, на руководящей работе, генерал-губернатор Сибири, снятый императором.

«Узнав о судьбе отца, он пережил бурю личного негодования к императору и его советчикам. И император естественным образом очень быстро приобретает характер несправедливого гонителя семьи».

Хотя за дело был снят!

«И в этот момент раздражения и обиды, французские революционеры, убийством герцога Беррийского, указывают ему путь политической борьбы. И в минуту страстного раздражения, Пестель взял предложенное французами средство».

Сняли отца – обиделся. Надо убить. Ещё один есть замечательный декабрист, поднявший восстание в Черниговском полку – подполковник Сергей Иванович Муравьев-Апостол.

«Исходил из того, что мир определяет железная воля нескольких людей».

Я правильно цитирую, Оксана Ивановна? Согласны?

Киянская:Да.

Млечин:Вот что говорил С. Муравьев-Апостол.

«Масса ничто, она будет тем, чего захотят личности, которые всё».

Масса – ничто!

«Почувствовавши себя вправе вершить судьбы истории, Сергей Муравьев был не способен в экстремальных обстоятельствах командовать даже пехотным полком. Через три дня похода черниговцы превратились в толпу пьяных погромщиков, без труда рассеянную правительственными войсками. Естественно, что ни одна войсковая часть не поддержала мятежников. Жертвами муравьевского честолюбия стали в первую очередь его подчиненные, офицеры и солдаты, погибшие на поле боя, ушедшие в Сибирь на вечную каторгу, насмерть запоротые по приговору военного суда».

Это я всё цитирую, Оксана Ивановна, ведь Ваши слова, относящиеся к ключевым фигурам декабристского восстания.

Киянская:Да.

Млечин:. Не согласитесь ли Вы со мной, что – это звучит здесь и все с этим согласны – что люди были разные, но вот эти ключевые фигуры не думали о народе.

Киянская:Можно я отвечу?

Сванидзе:Да, прошу.

Киянская:Значит, что касается С. Муравьева-Апостола. Да, он считал, что масса ничто. Да, он не сумел командовать Черниговским полком. Но даже царь Николай I говорил о нём в возвышенных тонах, уважал его. Лев Толстой назвал его «лучшим человеком того-то и всякого времени». Поэтому, очернять его, да, мне кажется невозможно.

Млечин:А я ведь не очернял, я всего лишь прочитал цитаты из Вашей книжки.

Киянская:Да.

Млечин:Ни одного другого слова не сказал.

Сванидзе:Завершайте, пожалуйста.

Киянская:Я предлагаю относиться взвешенно. Были, однозначно, негативные черты – и в моих книгах об этом написано достаточно. Я никогда ничего не ретуширую и не прикрываю. Но я предлагаю за этим видеть абсолютно здравые и добрые помыслы, и действительно…

Млечин:Если можно, на секунду Вас прерву?

Киянская:Да.

Млечин:Если можно, про здравые помыслы?

Сванидзе:Леонид Михайлович, надо завершать.

Млечин:Ну, это секундное дело – одно доказательство.

Сванидзе:Это «секундное дело» потребует ответа.

Млечин:Ну, Оксана Ивановна, если захочет, скажет так же – секундно.

Киянская:Да-да-да.

Млечин:Если позволите, доказательство № 18, и будет понятно, о каких добрых помыслах идет речь.

Материалы по делу.

Из показаний Сергея Муравьева-Апостола: «На одном из совещаний, бывших в Киеве в 1823 году, было говорено об уничтожении целой Императорской Фамилии. Мнения членов были: истребить всех».

Муравьев-Апостол С. И. «Показания. Избранные произведения декабристов…»

Киянская:Можно я продолжу цитату?

«Мнение моё – никого».

Мнение моё – никого. Давайте откроем том?

Млечин:Они обсуждали…

Киянская:Обсуждали.

Млечин:И они были готовы.

Киянская:Он голосовал «против» на вот этом совещании.

Млечин:Я же не говорю о нём.

Киянская:Вы говорите о нем!

Млечин:Я говорю об этих людях. Я ведь, обратите внимание, о Муравьеве-Апостоле от себя не сказал ни одного слова. Я процитировал Вас и отрывки его показаний.

Я говорю об этих людях. И если всё дело было бы в одном Муравьеве-Апостоле – разговора не было. Они это обсуждали, они были готовы убить этих невинных людей. О чем мы говорим?

Киянская:Ну, это опять начинается разговор, что они были готовы, а их судьи – убивали.

Млечин:Оксана Ивановна, если люди готовы убить невинных людей, не должны ли мы на это взглянуть, во всяком случае?

Киянская: «Подлинно великая разница между совершением поступков и заявленной решимостью оный совершить» – Павел Иванович Пестель, показания.

Сванидзе:Спасибо, спасибо. Я хочу некоторые пояснения сделать. И задать вопрос одной из сторон.

Пояснение такое, что сейчас обсуждается одна из самых, я бы сказал, красивых тем в российской истории. Красивых – со всех точек зрения. И визуально красивых. Потому что красиво всё было. Красивые мундиры, красивый снег, и красива даже кровь на снегу, это известно, хотя и страшна. И красив поступок. Красиво наказание за этот поступок. И эта каторга, и эти женщины, которые за ними поехали.

У меня вопрос Вам, Андрей Николаевич. Вот смотрите, эти люди – декабристы, они герои. Грудь в орденах у этих молодых ребят. Воевали за Родину. Победили Наполеона. И вот они насмотрелись этих свобод европейских. Они напитались духом европейского просвещения. Им стыдно было от того, что творится в России. И они захотели изменить это. И хотя уж им ничего не было надо – знатные, богатые, всё у них в порядке, и вот они, рискуя всем на свете, пошли за то, чтобы изменить ситуацию в стране. Чтобы освободить крестьян, чтобы избавить от самодержавия. Сердцем – Вы не на их стороне?

Сахаров:Я думаю, что идеалы были. Но рядом с этими идеалами было много такого, что меня, вот как человека, отвращает. Отвращает просто. С одной стороны, мальчишеская бравада, когда один из них говорил: «Ах, умрем. Как славно мы умрем!». Хотел прославиться, хотел славно умереть. Другой хотел установить в стране диктатуру свою. В частности, Павел Пестель. Вот мы говорим о народе, о Павле Пестеле, который болел за народ. Но вот почитайте даже работы моего уважаемого оппонента. Павел Пестель был против народа в принципе! Он не признавал вообще наций в Российской империи. Он был за то, чтобы создать унитарное государство. За то, чтобы народы не имели никаких своих выражений. Павел Пестель был за то, чтобы решить еврейский вопрос, точно так же, как его пытался решить в своё время Гитлер. И либо выселить евреев из России 2 миллиона человек в Малую Азию, либо их заставить отречься от своей веры, от своих традиций, и так далее. Это тоже был Павел Пестель, это тоже был, так сказать, «гуманист» в кавычках. И если Вы посмотрите еще на одну позицию Павла Пестеля, она очень корреспондируется с тем, что говорили о Сергее Муравьеве-Апостоле, который говорил, что «масса ничто». Пестель говорил, что «все люди делятся на ведомых и ведущих», «это биология». Он считал себя и своих товарищей «ведущими», а всю остальную массу «ведомыми». Что это такое? С этой точки зрения, меркнут многие идеалы, меркнут многие красивые жесты, меркнут и величие их как каторжан, и жен, и прочая. Всё здесь хватало…

Сванидзе:Андрей Николаевич, их программы мы еще обсудим. Пестелевская программа, как известно, была не дописана. У них были и другие программы.

Сахаров:У декабристов всего хватало…

Сванидзе:И всё-таки, отвечая на мой вопрос, в глубине души, – нет? Не симпатичны Вам эти люди?

Сахаров:Вы знаете…

Сванидзе:Которые отдали свои жизни, свои карьеры. Пожертвовали всем.

Сахаров:Вы знаете, я историк, всё-таки. И думаю…

Сванидзе:Ради свободы, ради просвещения. Ради отмены крепостного права – прав Кургинян абсолютно.

Сахаров:Это всё прекрасно. Это всё замечательно. Это всё очень хорошо. И мы знаем, что в ад дорога вымощена соответственно…

Сванидзе:Благими намерениями.

Сахаров:Благими намерениями.

Сванидзе:Спасибо, я понял Вас. В эфире «Суд Времени». Мы продолжаем слушания по теме: «Декабристы». Вопрос сторонам: «Чем обернулось подавление восстания декабристов?».

Прошу, сторона защиты. Сергей Ервандович, Вам слово. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Поразительно святые имена для всех! Парадоксально – от Ленина до Галича, от Окуджавы до Тютчева. Поразительно святые имена – именно в силу того, что действительное радение о благе народа. И действительное острое ощущение необходимости решать исторические задачи. И безусловная цель – отмена крепостного права. Абсолютно не отменяющая всего, что сказали здесь уважаемые эксперты. Это первое. Но это не всё.

Если бы те, кто им оппонировали, те, кто их вешали, те, кто их карали – они отстаивали свой проект, сделали то, что нужно для России, можно было бы спорить. Давайте посмотрим, что они сделали. Что стало результатом отсутствия отмены крепостного права, действий Николая I и всего остального. И что резко, в сто раз, подымает мою симпатию к декабристам, и без того, не малую. Пожалуйста, доказательство № 7.

Материалы по делу.

Из лекций профессора Василия Ключевского о попытках реформ при Николае I:

«Благодаря недостатку решительности все законодательство Николая о крестьянах осталось без практических последствий…».

«Хмурясь и робея, пережевывая одни и те же планы и из царствования в царствование отсрочивая вопрос, малодушными попытками улучшения, не оправдывавшими громкого титула власти, довели дело к половине XIX века до того, что его разрешение стало требованием стихийной необходимости, особенно когда Севастополь ударил по застоявшимся умам».

Ключевский В.О. «Курс русской истории», М., 1904–1910.

Кургинян:Доказательство № 8, пожалуйста.

Материалы по делу.

Из информационной справки.

«Крымская война обнажила отсталость России, слабость её промышленности. 96% русских пехотинцев были вооружены устаревшими гладкоствольными кремниевыми ружьями. Из-за отсутствия железных дорог воинские пополнения и боеприпасы прибывали крайне медленно. Паровой флот союзников превышал русский в 10 раз…

Накануне войны с Японией, несмотря на её очевидную неизбежность, крайне медленно шло сосредоточение воинских контингентов на Дальнем Востоке, не была завершена программа постройки кораблей для Тихоокеанской эскадры, уровень оснащения армии и флота новейшими видами вооружений был очень низким».

«Учительская газета», 12 июня 2007 года.

Сванидзе:Строго говоря, Сергей Ервандович, это уже очень большой промежуток времени.

Кургинян:Да, я просто показываю одно – как поздно отменили!

Сванидзе:К тому времени крепостничество давно было отменено.

Кургинян:Как поздно отменили. Вот все говорят, по моему люди самых разных убеждений, – если бы раньше отменили крепостное право!

А теперь я передаю слово Давиду Марковичу Фельдману, доктору исторических наук, профессору кафедры литературной критики РГГУ. И прошу сразу, 30 моих секунд ему дополнительно.

Фельдман:Я начну с грустного. Мы говорим – крепостное право. Крепостное право в России – крепостное право в Европе. Крепостное право в Европе – это совсем другое! Хотя называется также. В Европе людьми не торговали! В России было рабство – это позор!

Крепостное право можно было отменять раньше или позже. Я хочу сказать, что любая реформа это хирургическое вмешательство. Хирургическое, а не терапевтическое. Оставляющее операционную травму – в обязательном порядке. Реформы от хорошей жизни не задумывают и не делают. Если в государстве всё хорошо – нечего и реформировать.

Позор рабства, позор российского сословного неравенства пробудил движение декабристов. Да, они хотели равенства для всех, и для себя тоже. Это объективный фактор.

Ну, мне грустно говорить о таких простых вещах, как обвинение в убийстве царской семьи. Мы все время проецируем наш разговор на борьбу сил – добра и зла. Если с одной стороны, силы добра, значит с другой, абсолютное зло. Ничего подобного! Всё далеко не так. Им инкриминировали истребление царской фамилии – ничего подобного они не сделали. Далеко не все принимали планы цареубийства. Далеко не все.

Наконец, возникает самый простой вопрос – почему всем так надо было устранение монарха? И на этот вопрос, почему-то никто не хочет дать простой ответ. В России концепция власти, для миллионов населения – это богоданность монарха. Богоданность! В силу чего никакой власти, кроме как от монарха, быть не могло. Монарх – от Бога, офицер – от монарха. Как только офицер оказывается не от монарха, его власть кончается, какие бы эполеты он не надел. Это показало восстание Черниговского полка. Не С. Муравьев-Апостол не сумел командовать полком!

Сванидзе:Завершайте, пожалуйста.

Фельдман:Как только выяснилось, что полк против царя, власть офицеров рухнула. Вот что я хотел добавить.

Сванидзе:Спасибо, Давид Маркович. Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы.

Млечин:Мы, может быть, Давид Маркович, слишком жёстки по отношению к Николаю. Всё-таки его 30-летнее правление часто называют апогеем самодержавия.

«Парадный фасад Российской империи никогда не был таким блестящим, а её международный престиж столь высоким. Это золотой век русской литературы, это железные дороги, это систематизация законов. Это оформление идеологической основы российского самодержавия».

Может быть, мы слишком жестоко относимся и к самодержцу? Причем, это был человек … Знаете, то, что так прозвучало – вот как то неуважительно… А это, между прочим…

Я прочитаю свидетельство человека, который имел возможность наблюдать повседневную жизнь царя.

«Он /…/ проводил за работой 18 часов в сутки /…/, трудился до поздней ночи, вставал на заре, /…/ ничем не жертвовал ради удовольствия, и всем ради долга, и принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных».