Текст книги "Мемуары"

Автор книги: Лени Рифеншталь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 80 страниц)

Мой ответ Шпееру

Волнения последнего года не прошли безнаказанно. Я была ни на что не способна, выдохлась: не могла сосредоточиться на чтении и вряд ли в горах мне стало бы лучше. Я намеревалась вновь пройти курс «живых клеток». И на этот раз пребывание в Лештрисе принесло облегчение. Быстро прошла усталость, и я стала лучше спать. Мои расшатанные нервы вдали от непрерывных забот наконец успокоились. Помогли уколы, которые я получала. У меня, наконец, нашлись силы и время прочитать «Шпандауский дневник» Шпеера.

Он прислал его сразу после издания, но для чтения мне необходимы были свободное время и покой. Шпеер писал, что посылает его с большим сомнением, так как опасается, что написанное им противоречит моему вйдению нашего общего прошлого: «…ты принадлежишь к тем людям, которые принимают и чужие мнения. И не только сейчас (об этом не говорю), но и прежде ты была к людям вполне терпима. Поэтому я уверен, что на нашу дружбу эта книга никоим образом не повлияет».

Я на это тоже надеялась и еще до чтения «Дневника» была в этом уверена. Шпеер пишет то, в чем убежден. Это суть характера, за который я его глубоко уважала. И какими бы путями не шел этот человек, он не изменял себе. Другое дело, что менялись сами эти пути. Я ответила ему:

^{8 июня 1976 года.}

Мой дорогой Альберт!

Если ты обо мне услышишь только теперь, после большого перерыва, то для этого было много причин. Самая важная, что я сначала хотела прочитать твою книгу и лишь потом написать ответ. Чтобы углубиться в чтение, мне пришлось уехать из Мюнхена, климат которого мне явно не подходит.

Твое предчувствие, что на меня прошлое и прежде всего личность Гитлера произвели отчасти совсем другое впечатление, подтвердилось. Но это не имеет ничего общего с нашей дружбой, которая, по крайней мере, с моей стороны, очень глубока, хотя я никогда не могла это выразить. Твоя книга – большое достижение, я думаю, что пойму тебя: твою борьбу с прошлым, твои внутренние противоречия с прежним отношением к Гитлеру и желание предостеречь всех, кто еще не может освободиться от чар, исходивших от фюрера.

Никто из окружения Гитлера, писавших о нем, не подошел так близко к истине. Удивительно, как много ты приложил усилий и сколько мужества тебе потребовалось. Ты не стараешься обелить самого себя, что должно вызвать уважение твоих врагов.

Вопреки всему – и ты меня простишь, если я скажу это, – ты не даешь однозначных ответов на миллионы раз повторяющиеся вопросы, которые никогда не прекратятся: что было такого в Гитлере, что не только немецкий народ, но и многие иностранцы были как будто околдованы им? И дело, вероятно, в том, что отрицательные стороны его личности ты описываешь ярче, чем положительные. Тот Гитлер, которого ты описываешь, не смог бы перевернуть весь мир, что реальному почти удалось. Здесь наши взгляды расходятся – а почему нет? Я мыслю совершенно иначе, чем Винифрид Вагнер, [533]533
  Вагнер (урожд. Уильямс) Винифрид (1897–1980) – англичанка по национальности, жена Зигфрида, сына Рихарда Вагнера. В 1930–1945 гг. руководила Байройтским фестивалем. Познакомилась с Гитлером в 1923 г., собирала пожертвования для его партии, однако не пожелала вступить в Имперскую палату; гордилась до конца жизни «чисто человеческими, личными и доверительными отношениями» с фюрером.


[Закрыть]которая еще и сегодня говорит: «Если бы Гитлер внезапно очутился передо мной, я приняла бы его как друга». Не могу и не хочу никогда забывать или прощать жуткие преступления, которые творились именем Гитлера или по его прямым указаниям. Но сочетание противоположных качеств в одной личности и давало ему чудовищную энергию. Кому еще это прочувствовать, как ни тебе – человеку, проведшему 20 лет в заключении и выстоявшему?

Я очень надеюсь, что мы сможем еще раз увидеться, не упоминая о прошлом.

Твоя Лени

Карибы

После того как я увидела альбом Дугласа Фолкнера «Живой риф», его фантастические подводные фотографии пленили меня настолько, что мне все больше и больше хотелось вновь погрузиться в море. Но не только окунуться – я хотела снимать. Снимки Фолкнера подействовали на меня так сильно, что стали началом моей работы в качестве фотографа подводного мира.

Мы снова были на Карибах. На сей раз в отеле «Каррент-клаб», расположенном на Норт-Илатера. [534]534
  Норт-Илатера – маленький остров на Багамах, элитный курорт.


[Закрыть]Я работала двумя «никонами», а Хорст снимал камерой «супер-8». В моем вахтенном журнале подводника уже при первом погружении было написано: «Здорово – супер». Каждое погружение становилось событием, особенно с тех пор, как я сосредоточилась на фотографировании. Подводный мир великолепен. Возле меня плавали яркие рыбешки, но, когда я пыталась поймать нужный ракурс, они быстро исчезали. Для подобных съемок требуется много терпения и отличное владение техникой: точная оценка расстояния, выбор правильной диафрагмы, часто даже в доли секунды.

Поиск подходящих сюжетов иногда превращался в настоящее приключение. Часто окуни и мурены прячутся в густо заросших пещерах, едва различимых в темноте. Но когда снимаешь, нельзя одновременно светить прожектором. Зачастую я стояла перед выбором: взять с собой прожектор или камеру? И каждый раз погружение казалось мне слишком коротким. Время пролетало незаметно, настолько увлекал изменчивый подводный мир: причудливые морские звезды, улитки, крабы, раковины. Во всяком случае, самым важным из того, что я узнала, была зеркальная «никон-камера», которую показал мне Джон Шультц, специалист по подводному плаванию из «Каррент-клаба». Когда он дал мне посмотреть через видоискатель, я была в восторге. Еще никогда мне не удавалось так хорошо видеть под водой, как с помощью такой камеры. Не только резкость, которую легко было установить, но прежде всего точный контур кадра. Тотчас же я решила приобрести для себя аппарат и необходимый при съемках под водой футляр, что было совсем не просто, так как завод-изготовитель «Океаник» находился в Калифорнии. В тот же день я связалась с фирмой по телефону и заказала футляр, который должны были доставить в гостиницу Вестбери. Однако из-за Олимпийских игр в Монреале пришлось прервать наши погружения на Карибах. На обратном пути через Нью-Йорк в гостинице я забрала футляр и одновременно купила себе зеркальную камеру фирмы «Никон». Рада была этому, как ребенок Рождеству.

Олимпиада в Монреале

Это была моя первая Олимпиада, если не принимать во внимание зимние Олимпийские игры 1928 года, где я была только зрителем. Как обладателя Почетного олимпийского диплома меня пригласили в Канаду в качестве гостя. Камеру я, конечно, взяла с собой. Как прекрасно фотографировать без всяких обязательств.

Незабываемы дни, проведенные в Монреале. Для Хорста я получила удостоверение «Пресса», а у меня было место на трибуне для почетных гостей. К тому же ко мне прикрепили очаровательную сотрудницу, которая водила меня по местам соревнований и показывала достопримечательности города.

Но, к сожалению, не хватало времени, чтобы посмотреть даже самое важное. Каждая минута была расписана. Еще до открытия Игр меня просили об огромном количестве интервью. Режиссер Жан-Клод Лабрекю, который официально снимал Олимпиаду, взял меня с собой и с гордостью демонстрировал новейшую аппаратуру.

Перед началом Игр олимпийское небо омрачили политические разногласия. Многочисленные африканские страны бойкотировали Игры. Это был протест против участия Новой Зеландии, чья команда регбистов незадолго до этого предприняла турне по Южной Африке. Из 120 заявленных наций на стадион вступили только 94. Торжественное открытие праздника было организовано блестяще. В яркую солнечную погоду королева Елизавета, одетая во все розовое, открыла Олимпиаду. У меня было идеальное место, с которого я сделала удачные снимки.

Когда я думаю об этом дне, то вспоминаю забавный эпизод. Рядом с моей ложей сидели представители «элиты», гости правительства. Среди них я увидела приятного мужчину, которого приняла за канадского премьер-министра Пьера Трюдо. Я сфотографировала несколько раз его и эффектную даму, сидящую рядом. Когда он ушел, я по-английски спросила даму, которая с улыбкой наблюдала за мной, по какому адресу можно послать фотографии. Ее ответ (по-английски же): «Пожалуйста, пошлите фотографии в наш город». Она приняла меня, вероятно, за английского или американского репортера. Вечером, просматривая с Хорстом проявленные пленки, я сказала, что представляла себе Трюдо не таким молодым. Смеясь, Хорст сказал: «Это же не Трюдо, это наш мюнхенский бургомистр Кронавиттер». [535]535
  Кронавиттер Георг (р. 1929) – немецкий политик (СДПГ), в течение 15 лет являлся обербургомистром Мюнхена (с 1972 по 1987 г.).


[Закрыть]Фотографии я не послала, они до сих пор у меня.

Через несколько дней, когда я наблюдала за соревнованиями, из-за моей персоны опять разыгрался скандал. Члены одной влиятельной организации в жесткой форме заявили протест канадскому Олимпийскому комитету и министру труда и иммиграции против моего присутствия. Они утверждали, как это было написано в местных газетах, что мое появление оскорбляет всех канадцев. Меня нужно тотчас же депортировать, так как, дословно, «ее философия – оскорбление олимпийского духа». И меня сделали ответственной за преступления Третьего рейха. Но, как и в 1972 году, когда английская «Санди тайме» дала решительный отпор заявлению еврейской общины на Олимпийских играх в Мюнхене, так и теперь, в Канаде, эти наладки не нашли поддержки широкой общественности. Через несколько дней после этого демарша я получила вместе с другими почетными гостями приглашение канадского правительства. Специальным самолетом мы должны были лететь к Джеймсу Бейю в Северную Канаду, где наряду с арктическим пейзажем могли бы осмотреть современные промышленные предприятия. К сожалению, в последний момент из-за плохой погоды эта экскурсия была отменена.

Перед отъездом из Монреаля я стала гостьей ток-шоу, которое вела самая знаменитая канадская тележурналистка. Рядом со мной сидели выдающаяся гимнастка и золотая медалистка, маленькая румынка Надя Команечи [536]536
  Команечи Надя (р. 1951) – румынская спортсменка, чемпион Европы 1975 г., живет в США.


[Закрыть]и Жан-Клод Лабрекю, режиссер канадского олимпийского фильма. После этого состоялось долгое прощание со старыми и новыми друзьями.

Новая камера

С тремя центнерами багажа мы приземлились на Виргинских островах, в Сент-Томасе, одном из красивейших мест юга Карибов. С трудом я могла дождаться, когда же наконец опробую новую аппаратуру. У нас пока не было путевых листов, но мне очень хотелось еще раз погрузиться около «Роне». Там можно было снимать и на небольшой глубине. Поэтому мы сначала решили полететь на английский остров Тортола, чтобы там по возможности часто вместе с Джорджем Марлером плавать к обломкам затонувшего корабля.

Лучшего и желать было нельзя. Джордж сумел освободиться, и ежедневно погружался вместе с нами у «Роне» или в других красивых местах. Мои первые кадры запечатлели рыб-попугаев, которые с любопытством рассматривали себя в осколке зеркала. Затем моей моделью стала мурена, ожидавшая подачки. Труднее было сделать портрет очень ярко окрашенной рыбы-собачки.

Желание запечатлеть чудеса подводного мира было столь велико, что я совершенно не боялась трудностей или усталости ради того, чтобы найти удобные места для погружения. Чтобы погрузиться в бухте острова Петера, пришлось довольно долго идти пешком и нести с собой тяжелые, заполненные бутыли, не очень-то легкий подводный футляр, камеру, вспышку, ласты и многое другое. И все это – из-за маленьких живых существ, обитающих в бухте, прежде всего пестрых красивых трубчатых червей, щупальца которых выглядели как маленькие цветки. Здесь я попробовала сделать первые макросъемки. На мелком месте, где вода доходила до колен, я потеряла равновесие и упала. К сожалению, дно, словно ковром, было покрыто морскими ежами, иглы которых, воткнувшись в мое «мягкое» место, обломились и доставили мне массу неприятностей.

После острова Петера мы отправились на Барбадос. Сменить обстановку нас заставил риф перед островом Мюстик, о котором взахлеб рассказывала одна американка. Хорст не захотел туда лететь. Он справедливо ссылался на тяжелый багаж, который нужно нести самим, и на слишком высокие транспортные расходы. Сам план ему казался авантюрным еще и потому, что нам нельзя пропустить обратный самолет из Нью-Йорка с забронированными дешевыми билетами. Я же вбила себе в голову этот риф, и мое желание погрузиться именно там было столь велико, что Хорст согласился на эту поездку.

На Барбадосе мы остановились только на одну ночь. Это большой остров на Карибах, посещаемый прежде всего людьми богатыми. Отсюда мы намеревались добраться до острова Мюстик. К нашему большому разочарованию, мы узнали, что в это время года с ним нет пароходного сообщения, на что я не рассчитывала, так как из прессы знала, что там часто проводят отпуск принцесса Маргарет и Мик Джаггер. Я видела торжество Хорста, когда он оказался прав. Но, на мое счастье, там имелись маленькие чартерные самолеты, которые за умеренную плату летали от острова к острову. Мы наняли такого «островного попрыгунчика», в который, кроме нас, можно было загрузить только багаж. К счастью, подумала я, нам повезло.

После часа полета мы увидели островок. Пилот пошел на посадку, и вскоре маленькая машина стояла на узкой сельской дороге. Удивительно, но не видно было ни строений, ни животных, ни людей. Вдруг мы услышали шорох и увидели небольшую машину и в ней мужчину. Он приветливо поздоровался с нами, и мы узнали, что он единственный, кто осуществляет все функции по приему гостей: паспортный контроль, таможенные формальности и тому подобное. Дальнейшее разочаровало нас. Единственный дом, в котором можно было бы переночевать, закрыт. Моя надежда с этого острова доплыть до рифа и там погрузиться невыполнима, потому что нет ни баллонов со сжатым воздухом, ни компрессора. Человек, который обладал такой аппаратурой, совладелец известной американской фирмы подводной аппаратуры «Скубапро», в настоящее время находился в Калифорнии.

Стоило ли нам возвращаться на Барбадос, где заведомо нет хороших мест для погружения? Пилот предложил перебросить нас на другой остров, Юнион, на котором должно быть оборудование для погружения. Там пилот нас оставил, а для возвращения дал свой номер телефона, так как без самолета на Барбадос не вернуться. К счастью, Хорст сохранял абсолютное спокойствие.

Едва пилот исчез, мы обнаружили, что и здесь нет никакого оборудования. Однако рыбаки сказали, что таковое имеется на острове Пальм. Что нам оставалось делать, как ни арендовать у одного из рыбаков лодку и со всеми ящиками и чемоданами отправиться дальше. И все-таки мы нашли то, что искали. На острове жила семейная чета с сыном, который владел небольшой лавкой для ныряльщиков с баллонами и компрессором. Мы оказались единственными посетителями.

Удивительной оказалась история его отца. Несколько десятилетий назад он на своей яхте по пути из Австралии попал в Карибском море в сильный шторм. Судно затонуло. Он единственный спасся, доплыл до необитаемого острова, где и прожил некоторое время подобно Робинзону Крузо. Он остался на Карибах, обосновавшись на маленьком острове, где с семьей занимался ловлей рыбы и сдавал внаем комнаты выстроенного им самим дома. Вот так островитяне зарабатывали себе на пропитание. В благодарность за спасение он ежедневно высаживал пальмовый росток. Все пальмы, которые между тем подросли, он высадил единолично, а потом продолжил это благое дело на соседних островах.

Его сын ежедневно возил нас на небольшом катере к различным местам для погружения. В большинстве случаев мы ныряли с Тобаго Кейс. Кое-где подводный мир был как будто вымершим, наверное здесь слишком много ловили гарпунами. Но попадались и необычные места, одно из которых называлось Чертов Стол и находилось на глубине только в четыре метра. Однако мы нашли маленький грот, в котором обнаружили почти все виды рыб, обитающих в этих водах. Несколько раз, не заметив большую песчаную акулу, я проплыла мимо, чуть ее не касаясь, пока это не увидел Хорст. Когда он рукой показал на хищницу, я испуганно отплыла и, несмотря на просьбу Хорста сфотографироваться с акулой, больше не хотела к ней приближаться.

Вторым подходящим для съемок местом был небольшой, обросший кораллами обломок на глубине семнадцати метров. Здесь копошилось множество рыб, и я смогла сделать хорошие снимки, прежде всего из-за великолепной коралловой поросли, в которой жили более мелкие обитатели моря.

Именно здесь во время моего последнего погружения произошло со мной волнующее событие. В предыдущие дни море немного штормило, но на этот раз поверхность воды выглядела гладкой как зеркало, но темно-зеленой. Пока Хорст занимался камерой, первой, в виде исключения, ныряла я. Мы договорились встретиться у обломков. Во время спуска видимость была такой плохой, что ничего невозможно было разобрать. Опустившись до семнадцатиметровой глубины, я не нашла обломков. Пока я еще ни о чем плохом не подумала, так как с минуты на минуту ждала Хорста. Он не появился. Скоро мне стало не по себе, я медленно начала подниматься к поверхности, но не увидела ни Хорста, ни лодки. Меня охватил страх. Потом вдали на горизонте я разглядела лодку: она казалась совсем маленькой. Только теперь я осознала, что меня отнесло сильным течением, которого я не почувствовала из-за темноты. К счастью, на мне был оранжевый спасательный жилет. Правда, сначала я еще раз погрузилась и попыталась плыть против течения. Безнадежно. Тогда я полностью надула жилет и стала махать руками. Меня вытянули из воды страшно испуганной. В лодке молодой человек рассказал, что именно в такие дни к поверхности поднимаются большие тигровые акулы. Так я отпраздновала свой день рождения.

На этом не закончились приключения и волнения этой поездки. Обратный полет имел свои «заморочки». Счастливый случай помог нам доехать до Тринидада. Теперь встала проблема, как добраться до Нью-Йорка. Все рейсы были забронированы на недели вперед. Чтобы в Тринидаде суметь попасть в список желающих улететь, нам пришлось ежедневно попеременно дежурить у кассы аэропорта начиная с пяти утра до полудня при сорокаградусной жаре. На четвертый день я в очереди потеряла сознание, что стало нашим спасением. Служащий пожалел меня, мы получили билеты и в самый последний момент успели на самолет в Нью-Йорк.

Франкфуртская книжная ярмарка

Едва в Мюнхене я успела распаковать чемоданы, как сама оказалась перед телекамерой. Срок съемки был уже давно назначен. Речь шла о фильме обо мне, который готовил для «Южного радио– и телевещания» режиссер Фритц Шиндлер. Работать с ним было приятно. Ему нужны были не сенсационные разоблачения, а рассказ о моей работе кинорежиссера.

Спустя несколько дней Вольфганг Эберт взял у меня интервью для программы «Аспекты». Редакцию заинтересовал альбом «Нуба из Кау», который Лист собирался представить на Франкфуртской книжной ярмарке в качестве новинки. Этот альбом пользовался еще большим успехом, чем «Нуба». Издатель Уильям Коллинз буквально влюбился в него и после окончания ярмарки пригласил меня в Лондон. К сожалению, это была наша последняя встреча, потому что за несколько дней до моего прибытия в Англию он скончался. Эта внезапная и неожиданная смерть явилась не только для меня, но и для всего издательства и его авторов большой потерей. Такие люди в мировом издательском сообществе встречались крайне редко.

Теперь заботу о моем альбоме взял на себя Роберт Книттель, главный редактор издательства, сын некогда успешного швейцарского писателя Джона Книттеля. [537]537
  Книттель Джон (Ион) (?—1970) – швейцарский писатель. По его новеллам сняты фильмы в Германии, Англии и Италии в 1948, 1961, 1985 гг.


[Закрыть]Его супруга, писательница Луизе Райнер, устроила в мою честь праздничный прием. Среди гостей присутствовали также Джой Адамсон, [538]538
  Адамсон Джой (1910–1980, убита в Кении) – автор и сценарист фильмов «Рожденная свободной» (1966), «Живущая на свободе» (1972), «Рожденная на свободе: новые приключения» (1976).


[Закрыть]всемирно известная своими книгами и фильмами о львице Эльзе, и Мирелла Риккиарди, [539]539
  Риккиарди Мирелла (р. 1933) – фотограф и художница, дочь француженки и итальянца, родилась и выросла в Кении. Объездила всю Африку. Книги и фотоальбомы: «Исчезающая Африка» (1971), «Африканская сага» (1981), «Исчезающая Амазонка» (1990), «Паваротти», «Вокруг Африки на лодке», «Моя Африка. Воспоминания о таинственном континенте», «Африканская мечта: дневник африканского фотографа» (2000).


[Закрыть]художница, очень почитаемая мной. Она занималась фотографией, жила в Париже и Кении и привезла после многолетней работы изумительные снимки масаи. Лучшие из всех, когда-либо виденных мной. Ее иллюстрированный альбом – единственный в своем роде. Когда после обеда я впервые показала свои подводные снимки, Мирелла крепко меня обняла. С той встречи возникла дружба, которая, однако, несколько лет спустя из-за недоразумения разрушилась. Американское издательство «Кроун паблишерз» для последнего альбома, который должен был появиться под заглавием «Моя Африка», без моего ведома выбрало заглавие «Исчезающая Африка». Так называлась книга Миреллы Риккиарди об Африке, изданная в Англии Коллинзом несколько лет назад. Когда я получила из Нью-Йорка первый том, то страшно расстроилась.

Я потеряла дар речи, как и бедная Мирелла. Книги напечатаны, и ничего изменить уже нельзя. Но самым непостижимым было то, что Коллинз сам порекомендовал американскому издательству этот заголовок. И хотя Боб Книтгель немедленно уведомил Миреллу, что за этот промах несет ответственность его издательство, а я абсолютно не виновата, нашей дружбе пришел конец.