Текст книги "Мемуары"

Автор книги: Лени Рифеншталь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 80 страниц)

Путешествие по Испании

Мой друг Гюнтер Ран пригласил меня в Мадрид. Мысль вновь увидеть Испанию как будто наэлектризовала меня, и я решила до отъезда ознакомиться с испанскими темами, обратившись к Вильгельму Лукасу Кристлю, автору великолепной книги «Боевые животные и мадонны». Он жил в Мюнхене, так что почти каждый вечер мы могли встречаться и вскоре набросали интересный киноэтюд. Одновременно я работала с Маргарет Хооф, над материалом, предназначенным для Анны Маньяни. Захватывающая тема, в которой отражается облик Испании. Рабочее название: «Три звезды на мантии мадонны».

Герман Мостар предложил мне два материала, один – критический: «Коррида месье Шаталона», и драму: «Танец со смертью». Но мне хотелось получить не только сценарии, но и съемочную технику. Август Арнольд предоставил в мое распоряжение великолепную 16-миллиметровую камеру «аррифлекс». За несколько часов до отъезда я научилась обращаться с ней.

Вместе с Ханни мы отправились в Женеву. Два дня спустя через Биарриц достигли Памплоны, как раз вовремя, чтобы опробовать нашу камеру, – на следующий день начиналась так великолепно воспетая Хемингуэем фиеста в Сан-Фермине.

Памплона была переполнена. Люди спали под открытым небом. Тут меня узнал испанец, который в 1943 году, когда мы снимали для «Долины» бой быков, работал с нами. Он проводил нас в небольшую гостиницу в одном из переулочков и предложил себя в качестве гида.

Перед восходом солнца мы уже сидели на старой каменной стене в переулке, по которому каждое утро как бешеные мчались на арену быки. Рядом или перед ними бежали молодые мужчины, а девушки и женщины выглядывали из окон, подбадривая смельчаков. Парни старались дотронуться до быков, и те все больше приходили в буйное неистовство. Для нас, северян, все это выглядело чуждо и непонятно. Тем не менее мы в какой-то степени заражались настроением толпы. Это было не «шоу», а поддержание древних традиций. В течение трех дней проводили мы съемки в Памплоне, потом с сожалением простились с праздничным городом. Нас давно уже ждали в Мадриде.

Испания явилась для меня страной, живущей полнокровно и радостно. В Мадриде мы поселились в роскошной квартире Гюнтера Рана на улице Альфонсо ХП. [436]436
  Альфонсо XII (1857–1885) – король Испании в 1874–1985 гг.


[Закрыть]Гюнтер мобилизовал коллег и друзей, прежде всего «киношников», с которыми хотел меня познакомить. Мы проживали бурные дни, перемежая развлечения с профессиональными дискуссиями. Огромная усталость, которую я все время ощущала в Мюнхене, исчезла, хотя в большинстве случаев компания засиживалась далеко за полночь в каком-нибудь небольшом погребке.

Там мы выпивали у стойки несколько стаканчиков вина, закусывая меленьким, только вытащенным из моря рачком – гамберисом, а шкурки затем просто бросали на пол.

В Мадриде меня восхитил музей Прадо. Любой свободный час проводила я в этой уникальной сокровищнице живописи. Моей любимой картиной была «Инфанта Маргарита» Веласкеса, подолгу стояла я перед полотнами Рубенса, Гойи, Тициана, Тинторетто и Эль Греко.

За это время Гюнтер отдал перевести на испанский язык мой сценарий. Правда, выяснилось, что для этого потребуется гораздо больше времени, чем я предполагала. Чтобы утихомирить нарастающее беспокойство, мой друг предложил отдохнуть на Балеарских островах. Жара в Мадриде была невыносимой, и все кто только мог отправились к морю. Так и мы покинули город и поплыли на Мальорку, где на северо-востоке острова в Форменторе сумели найти пристанище. Президент испанской кинофирмы «Кеа» сеньор Родино предложил мне снять документальный фильм об Испании. Я с удовольствием начала заниматься этой темой.

Уже трижды я путешествовала по Испании с юга на север и с запада на восток. Посещала города и села, богатых и бедных, знакомилась со страной вопиющих противоположностей. Так я нашла заглавие новому проекту – «Солнце и тень».

Не только на аренах для боя быков есть места «на солнце» и «в тени» – солнце и тень типичны для многого в Испании. Рядом с господствующим на юге тропическим плодородием, цветущими садами Гранады и Севильи, зелеными дождевыми лесами и сочными лугами Галисии, пышно разросшимися апельсиновыми рощами Валенсии и плодоносящими виноградниками Каталонии – великая засуха. Безжалостно выжигает солнце плоскогорье Кастилии, безотрадно выглядят гигантские столовые горы в провинции Сория – многие километры степей, без единого стебелька, без единого кустика. Необузданна природа этой страны, сильны ее контрасты. Так же и у людей. Сколь велико различие между богатыми испанцами, князьями Церкви, тореадорами и рабочим людом всех классов и общественных слоев: докерами, рыбаками, билетными кассирами, зеленщицами, кельнерами, чистильщиками и прочими бедняками из бедняков, едва сводящими концы с концами.

Все больше и больше углублялась я в эту тему. Однако меня интересовали не только социальные аспекты, но и многое другое, особенно уникальные памятники архитектуры. Я видела рисунки в ущелье Альтаира, появившиеся задолго до новой эры, но которыми мы любуемся и поныне. Какая сила света! Я побывала в кафедральном соборе Бургоса [437]437
  Бургос – город на высокогорном плато Старой Кастилии, главная достопримечательность которого – готический кафедральный собор.


[Закрыть]– олицетворении Западного мира, в сказочно прекрасной мечети Кордовы, [438]438
  Мечеть в Кордове (Андалусия) – бывшая главная мечеть западно-арабского мира (785–990 гг.), возведенная на месте раннехристианского храма. После отвоевания Кордовы кастильцами превращена в кафедральный собор, за которым однако сохранилось название Мескита (Мечеть). В XVI в. великолепный интерьер мусульманского здания был искажен неуклюжей перестройкой.


[Закрыть]святом Монтсеррате, [439]439
  Эскориал – летняя резиденция испанских королей, построенная для Филиппа П в XVI в. Комплекс помещений, сгруппированных вокруг внутренних дворов.


[Закрыть]мрачно строгом Эскориале [440]440
  Монтсеррат – монастырь Святой Девы Монтсеррат неподалеку от Барселоны, в горном массиве Монтсеррат, основан в 1025 г. бенедиктинским монахом Олибой. Главной святыней монастыря является статуя Богоматери (так называемая Черная Дева – по цвету скульптуры), найденная в подвале одной из церквей уже после основания обители. Черная Дева считается целительницей, избавляющей от болезней суставов, глаз и других недугов. Черная Дева из Монтсеррата признана покровительницей Каталонии и привлекает в любое время года массы паломников.


[Закрыть]и – что за противоположность – в струящейся навстречу небу и свету веселости Альгамбры, ставшей в моих глазах самым прекрсным изо всех творений человеческих рук.

Свои впечатления я попыталась зафиксировать в карандашных набросках и передать в фильме. Рукопись представляла собой мозаику из различных тем, с помощью которых можно понять народ Испании, ее искусство и культуру. В этой работе я могла дать волю своей фантазии. Рукопись содержала главы: «Воробьи Бога», «Кружева из Валенсии», «Гойеска», «Лес диких верблюдов», «Волшебник из Толедо», «Апельсины и соль», «Грешница из Гранады», «Королева Кастилии», «Праздник в Сан-Фермине» «Кармен и Дон-Хуан».

Гюнтер Ран вместе с сеньором Родино навестил нас в Форменторе. Они прочитали рукопись и были в восторге. О моих кинопроектах ничего нового я не узнала. «Все, – сказал Гюнтер, – в отпуске, а твоя рукопись еще у переводчика. Не беспокойся, на этот раз, определенно, получится».

Наши финансы не позволили дольше задерживаться на Мальорке, да и я не хотела оставлять маму одну. Скрепя сердце решили мы потихоньку отправляться домой.

Была середина августа. В Тосса-де-Мар, что на побережье Коста-Брава, в это время года мы не смогли снять даже комнатушку, в конце концов устроились в переполненном молодежном общежитии на матрасах. Не хотелось покидать Тосса-де-Мар, не искупавшись в его великолепной бухте. В результате опоздали с отъездом и только ночью добрались до Фигераса, небольшого городка у французской границы. Напрасно мы искали здесь гостиницу. Хотя ночью было не очень благоразумно ехать через Пиренеи, но ничего другого не оставалось. Ханни, не умевшая водить машину, развлекала меня веселыми байками. Счастливые, до полуночи мы достигли перевала, но и здесь не нашли пристанища. В два часа ночи приехали во французский город Нарбон. Улицы были безлюдны и слабо освещены. И тут я увидела четверых мужчин, выходящих из пивной. Приблизившись к ним, я попыталась на школьном французском выяснить, где здесь можно переночевать. Мужчины уставились на меня и начали скалить зубы. Тем временем мой автомобиль покатился вниз по крутой улице. Одним прыжком я оказалось около него, рванула дверцу и вскочила в движущуюся машину, где, побледневшая от ужаса, сидела Ханни. В шоке она не сообразила потянуть на себя ручной тормоз. Когда я решила выйти, один из мужчин уже стоял рядом с машиной. В темноте казалось, что ему лет около сорока. К нашему удивлению, он на ломаном немецком объяснил, что поможет нам найти жилье. В это мгновение страх перед этим человеком явно перевешивал наше желание отдохнуть. Но вот я усадила мужчину рядом с Ханни, и, несмотря на страшное сердцебиение, повела машину в указанном им направлении. Темные переулки становились все уже. Несколько раз он делал знак притормозить у домов, где еще горел свет. Но все было напрасно. Мы не отваживались попросить провожатого покинуть нас, хотя только об этом и мечтали. Когда же он попытался остановить машину перед домом, над дверью которого висел красный фонарь, что означало бордель, мы категорически отказались. Мужчина, какое-то время размышлял, потом, вероятно, ему пришла в голову новая идея. Мы отправились дальше, но вскоре он велел тормозить.

– Здесь живет моя мать, я спрошу, не приютит ли она вас.

И исчез в темноте дома. Теперь следовало решать: уехать, чтобы избежать еще одной неприятной ситуации, или пойти на риск и переночевать здесь, а машину, неохраняемую, оставить в переулке. Наконец незнакомец вернулся и позвал нас. После некоторых колебаний мы закрыли машину, вошли в дом и там на крутой лестнице увидели старую женщину в ночной сорочке со свечой в руке. Она приветливо поздоровалась и повела в комнату, где стояла высокая крестьянская кровать. Оставив свечу, хозяйка исчезла. Наконец-то мы остались одни. Небольшая комнатка, почти без мебели. Кровать представляла собой чудище из черного дерева. Чтобы улечься, нужно было вскарабкиваться на нее, поддерживая друг друга. Задремать нам удалось лишь на рассвете.

Как же велико оказалось наше удивление, когда утром в комнату вошла хозяйка, чистенько одетая, мило причесанная, и с улыбкой пригласила к завтраку. Мы последовали за ней в уютную кухню, где нас приветствовал ее сын в свежевыглаженной рубашке. Теперь при ярком свете я разглядела его добродушное лицо. Он и не пытался скрыть радости, что сумел нам помочь.

Наше удивление возросло, когда его мать подала великолепный завтрак: ароматный кофе, сдобные булочки, сливочное масло, мед и мармелад. Люди были явно не бедные – в кухне оказалось много медной посуды и красивой керамики. Пока мы подкреплялись, женщина принесла фотоальбом. Только теперь мы поняли причину столь щедрого гостеприимства: сын, французский солдат, попал в немецкий плен. Его взяла к себе на работу крестьянская семья, где с ним хорошо обращались. Он до сих пор с ними переписывался.

При прощании мы сердечно поблагодарили хозяев, и я хотела расплатиться за ночлег и завтрак. Оба решительно отказались. Позже из Германии мы послали им подарок.

У Жана Кокто

На дорогах Канн и Ниццы было такое движение, что приходилось ехать почти со скоростью пешехода. На узких полосках пляжей Ривьеры под палящим августовским солнцем людей – как сельдей в бочке. Нашей целью был мыс Ферра, недалеко от Монте-Карло, где Кокто проводил летний отпуск. Он пригласил меня, намереваясь показать работы, подготовленные для нашего проекта «Фридрих и Вольтер».

Мы провели два незабываемых дня. Все вокруг Кокто дышало поэзией. Свои комнаты на первом этаже виллы он разрисовал яркими, но некричащими красками, преимущественно зелеными, всех оттенков. Библейские сюжеты, изображения растений и животных были абстрактными, но с элементами реалистичности. Кокто создал здесь свой собственный мир.

– Ты и я, – заявил он, – живем в фальшивом столетии.

Наброски киносценария оказались великолепными, Жан представлял себя в двух ипостасях – Фридрихом и Вольтером. Удивительно, как при помощи небольших мазков мастер умело перевоплощался в две совершенно противоположные личности. Подобный фильм мог бы стать настоящим киношедевром. На память у меня остались только его письма, которые до самой своей смерти он подписывал: «Фридрих-Жан-Вольтер».

Отвергнута

На этот раз я с трудом привыкала к жизни в Мюнхене. Меня очень заботило состояние здоровья матери, которая все больше слабела. Денег становилось все меньше.

С нетерпением ждала я вестей из Испании. Наконец от сеньора Родино пришло долгожданное письмо. Все этюды, писал он, за исключением относящихся к документальной части фильма, отклонены. Причины: «Самые большие сомнения у цензуры. Особенно в религиозном отношении: слишком перегружено негативными сторонами жизни – не для испанского менталитета». Его комментарий к «Танцу со смертью» был еще более категоричным. Он писал:

Великолепная тема, просто чудесная. К сожалению, созданный Вами образ Бога абсолютно невозможен для Испании. Цензура никогда не одобрит подобный фильм. То, что касается документальной части, – никаких проблем. Но все это очень растягивается во времени, и Вам желательно присутствовать на переговорах самой.

Мне было так горько и обидно, что пропало любое желание дальше заниматься испанскими кинопроектами. Чего мне только ни обещали, и с каким вдохновением я работала! Теперь все это лежит нетронутым в моем архиве.

АФРИКА

«Зеленые холмы Африки»

Как-то ночью я читала только что вышедшие «Зеленые холмы Африки». Читала до самого утра. Очарование этого края, мастерски переданное Хемингуэем, пленило меня.

«Мы еще не уехали отсюда, но, просыпаясь по ночам, я лежал, прислушивался и уже тосковал…»

Только ли Хемингуэй испытывал подобные чувства? Действительно ли Африка – то место, где можно свободно дышать и быть счастливым? Я все чаще задавала себе подобные вопросы и, находясь во власти своих фантазий, решила познать этот неведомый рай, независимо от того, буду ли снимать о нем фильм. Начала с альбомов, многие из которых, кстати, меня разочаровали, и как-то незаметно, мало-помалу стала-таки подбирать материал для киноленты.

В газете «Зюддойче цайтунг» я прочитала статью под заголовком «Миссионер вскрыл факты работорговли в Африке». Привожу из нее цитату:

Об ужасной жестокости африканских работорговцев говорится в сообщении, переданном бельгийским миссионером Лагравьером в одно из отделений ООН. За несколько месяцев детективного расследования духовному лицу удалось обнаружить сеть подпольных организаций работорговцев. Ежегодно до 50 000 негров угоняются в рабство в арабские страны. Цена одного сильного, здорового негра – от 1000 до 2000 американских долларов. Часто за невольников платят оружием или боеприпасами. Так, женщина стоит три ружья, молодой человек – ящик патронов, мужчина – пистолет или штык. Вооруженные банды работорговцев врываются по ночам в негритянские деревни и забирают перепуганных жителей. Тут же «товар» сортируют. Детей, стариков и больных в расчет не берут. А тех, кто полон сил, приковывают друг к другу цепями и гонят как стадо скота к местам пересылки. Того, кто в дороге заболел и не может идти, забивают до смерти. Центр работорговли располагается в Тибести, горной местности между Французской Экваториальной Африкой и Ливией. Сюда прибывают караваны из окрестностей озера Чад, центральной части Марокко, Уганды и Судана. И покупатели и работорговцы, как правило, белые, скорее всего дезертиры из иностранных легионов. По ночам, тайком, под дулами пистолетов, пешком или на грузовиках, «живой товар» переправляют к Красному морю, а затем из тихих морских бухт на легких арабских судах доставляют в Аравию.

С трудом верилось, что в наше время возможна такая невероятная жестокость. Чтобы выяснить подробности, я написала в Общество по борьбе с работорговлей в Лондон и запросила дополнительную информацию. Полученный ответ подтвердил сведения бельгийского миссионера и вдобавок содержал много других. Я узнала, что рабство, хотя и запрещенное законом, распространено также и в Эфиопии. Торговцы обманным путем, обещая работу или организацию паломничества в Мекку, увозят черных в Аравию. О своей страшной участи несчастные узнают слишком поздно. Пересекая Красное море, они лежат в трюмах арабских кораблей-дьяволов, скованные цепями, с деревянными колодками на руках и ногах. В случае если преступников настигают полицейские катера, корабельные люки тут же открываются и рабы моментально идут ко дну, так как к каждому привязан еще и тяжелый камень.

«Пока нам не удалось арестовать ни одну „дьявольскую“ лодку, – в последствии признался мне офицер полиции. – Мы поднимаемся на борт, когда уже ничего нельзя доказать и тем более – изменить».

Мистер Фокс-Питт, президент Общества по борьбе с работорговлей, пообещал мне оказывать всяческое содействие в подготовке киноленты: «Сотрудничая, – написал он, – мы создадим уникальный фильм, основанный исключительно на документальных фактах». Заручившись такой поддержкой, я еще раз – последний! – поклялась реализовать этот замысел.

«Черный груз»

Вместе со своим другом Хельге Паулинином, также увлеченным африканской темой, я быстро написала хороший, на мой взгляд, сценарий под названием «Черные барабаны».

В Мюнхене мне посчастливилось познакомиться с зоологом из Института охотоведения в Гёттингене, доктором Андреасом фон Надем, откомандированным Боннским музеем естественных наук в Африку. Ученый, помимо основной работы, согласился стать еще и моим консультантом. Через него я вышла на писателя и заядлого охотника Ганса Отто Майсснера, [441]441
  Майсснер Ганс Отто (1909–1992) – немецкий путешественник и писатель, которого нередко ставили рядом с Амундсеном и Пиккардом. Член нью-йоркского клуба «Эксплорер», основатель книжной серии «Приключение мировых открытий». В годы войны – немецкий генконсул в Милане, после войны некоторое время продолжал служить дипломатом (в Токио, Москве, Милане). В своих книгах описал путешествия во множество стран мира: «На Аляске я царь. Приключения Александра Баранова», (1967), «Конго открывает свои тайны» (1968), «Чудо Японии» (1970), «Гималаи» (1975), «Сафари по железной дороге. На колесах через пять континентов» (1979) и др.


[Закрыть]приславшего мне свою книгу «Черный груз Хасана». В ней содержалось столько интересного для будущего фильма, что я даже поменяла название сценария на «Черный груз».

И снова приходилось заниматься поиском денег. На все ведущие киностудии были отправлены документы из Общества борьбы с работорговлей, а также сценарий и смета расходов. Не дожидаясь ответа, я начала собираться в экспедицию, намереваясь взять с собой человек шесть. Следовало как можно быстрее заполучить визы в Кению, Танганьику и Уганду – обычно на это уходило целых два месяца, а нам нужно было дорожить каждым днем, ведь осуществить такой проект за год без предварительной подготовки на месте съемок – немыслимо.

На первых порах всё шло прекрасно. Большую помощь мне оказал мой друг Август Арнольд. Он бесплатно предоставил в распоряжение экспедиции камеры и оптику. Копировальную технику и цветную пленку мы получили безвозмездно от других фирм.

Делать фильм в Африке многим казалось слишком рискованным. Однако я, одержимая желанием сделать фильм, ни о чем плохом даже и не помышляла. Мне удалось забронировать три билета на итальянский паром «Диана», курсировавший по маршруту Неаполь – Момбаса, чтобы с двумя помощниками, уже по прибытии, подготовить все необходимое для запуска картины. В Мюнхене меня навестил доктор фон Надь, раньше нас уезжавший в Африку. Я вручила ему список с сотней вопросов, на которые он пообещал ответить.

Вскоре от него пришло первое сообщение. «Африка, – писал зоолог, – просто создана для фотографирования. Сейчас здесь не так опасно, как прежде. Жара и прочие трудности вполне переносимы. Дикая природа, подобной которой нет нигде в мире, дает неисчерпаемое количество сюжетов для фильма».

Эти строчки еще больше меня подстегнули. Я ответила: «Завидую, что Вы уже там, в Африке, а я все никак не найду финансовой поддержки… Из-за нехватки времени оборудование для сафари мы вынуждены будем собирать в Найроби. Сообщите, сколько стоит сафари для шести или восьми человек, включая страховку и лицензию на четыре месяца?»

Я была так уверена в удаче фильма, что с удвоенной энергией с утра до вечера вела переговоры, писала письма, но в ответ чаще всего получала отказы. В конце концов мой пыл стал угасать.

День, когда по расписанию паром должен был покинуть Неаполь, приближался. Пришлось аннулировать бронь на «Диане» – мы так и не смогли выплатить стоимость билетов. Я уже хотела совсем отказаться от своей идеи, но в самый последний момент пришло уведомление от «Глории-фильм», и во мне вновь затеплился огонек надежды. Однако вскоре возникла проблема: «Глория» потребовала, чтобы все роли, включая арабских работорговцев и африканских негров, исполнялись немецкими актерами. У меня перехватило дыхание. Сначала я подумала, что это шутка. Но нет – господа из «Глории» настаивали на своем. Казалось, что одна госпожа Кубачевски была готова на уступки.

В многочасовых дискуссиях я страстно защищалась: напомнила им о «Голубом свете», в котором более двадцати лет назад большинство ролей исполняли непрофессионалы. А теперь белые актеры должны быть выкрашены в черный цвет – это просто издевательство.

После целого дня жесткой борьбы казалось, что успех близок. Госпожа Кубачевски и Вальди Траут поддержали мои аргументы. Чтобы не перегружать и без того трудные переговоры, я заявила о готовности отказаться от роли, которую с удовольствием сыграла бы: женщина-ученый разыскивает в Африке своего пропавшего без вести мужа, при этом невольно оказывается замешанной в торговлю рабами. Мы были едины в том, чтобы роль играли Винни Маркус [442]442
  Маркус Винни (1923–2002) – австрийская актриса театра и кино, дива киностудии УФА, соединявшая «буржуазную благовоспитанность с женским очарованием». Окончила семинар М. Рейнхардта и дебютировала в венском Иозефштадт-театре в роли эльфа в «Сне в летнюю ночь». Снималась в фильмах: «Моцарт» (1942), «Туннель» (1943), «Заколдованный день» (1944) П. Певаса, запрещенный Имперской палатой кинематографии к показу. В 80-е годы играла в берлинском Ренессанс-театре.


[Закрыть]или Рут Лойверик, [443]443
  Лойверик Рут (р. 1923) – немецкая актриса, особенно популярная в 50-е годы. Снималась в фильмах «Королевское высочество» (1953), «Королева Луиза» (1956), «До свидания, Франция» (1957), «Рыжая» (1962).


[Закрыть]тогдашние звезды первой величины.

«Черный груз» казался спасенным, особенно когда Отто Хассе, [444]444
  Хассе Отто Эдуард (1903–1978) – немецкий актер театра и кино, учился у М. Рейнхардта. Типичный тевтонский герой немецкого кино 30–40-х годов XX в. После войны обрел всемирную известность. Снялся в фильмах: «Пер Гюнт» (1934), «Парень что надо» (1935), «Пикирующий бомбардировщик» (1941), «Я сознаюсь» (1945), «Берлинская баллада» (1948), «Канарис» (1954), «Врач из Сталинграда» (1958), «Смертельные муки доктора Мабузе» (1964).


[Закрыть]выдающийся актер, согласился на роль главного героя.

В самый последний момент, непосредственно перед заключением договора, все опять рухнуло. Господин Адам, директор проката, принимающий решения, сказал: «Нет».