Текст книги "Избранные романы: Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах."

Автор книги: Кристин Ханна

Соавторы: Питер Джеймс,Ли Чайлд,Нандо Паррадо
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

4

Простившись с суперинтендентом Грейсом, Гленн Брэнсон пересек на своем синем «воксхолле» весь город. Он оставил машину на парковке за массивным зданием брайтонского полицейского участка и, воспользовавшись служебным входом, поднялся по каменной лестнице в офис.

Времени было 18:20. На работе задерживались двое коллег: детектив-констебль Ник Николл, лет тридцати без малого, высокий как жердь, ревностный работник и отличный футбольный форвард, и детектив-сержант Белла Мой – ровно тридцать пять, живое лицо под копной каштановых волос.

Едва Брэнсон уселся за свой стол, зазвонил телефон.

Звонили из дежурной части. Его уже целый час ожидала какая-то женщина.

– Это связано со случившейся во вторник автокатастрофой – пропавшим женихом.

– А, да. Хорошо, сейчас спущусь.

Во плоти Эшли Харпер выглядела точь-в-точь такой же красавицей, как и на фотографии. Брэнсон отвел ее в комнату для собеседований, налил обоим по чашке кофе, закрыл дверь и уселся напротив женщины.

Она поставила свою модную сумочку на пол. С посеревшего от горя лица на Брэнсона смотрели прекрасные серые глаза. Несколько прядей каштановых волос спадали на лоб, остальные изысканной волной спускались на плечи. Выглядела она безукоризненно, и это его несколько удивило. В ее состоянии люди обычно о своей внешности не заботятся.

– Вас трудно поймать, – сказала она.

– Да, извините, – Брэнсон поднял руки. – Представляю себе, что вы должны сейчас чувствовать.

– Да ну? В субботу я собиралась выйти замуж, а о моем женихе со вторника нет никаких вестей. Мы договорились в церкви, пригласили две сотни гостей, мне шлют подарки. Откуда у вас может быть хоть какое-то представление о том, что я должна чувствовать?

По щекам у нее покатились слезы. Она порылась в сумочке, вытащила носовой платок.

– Послушайте, извините. Я с самого утра только исчезновением вашего жениха и занимаюсь.

– И? – Она промокнула глаза.

– Боюсь, что пока мне сказать вам нечего. Как я уже говорил вам по телефону, обычно, если человек исчезает…

Харпер прервала его:

– Господи, да при чем тут обычно? Когда мы не вместе, Майкл звонит мне по пять раз на дню. А дней прошло уже два.

Брэнсон изучал ее лицо в надежде, что она как-то выдаст себя. Но не увидел ничего. Лишь молодую женщину, отчаянно жаждущую услышать новости о возлюбленном.

– Выслушайте меня, ладно? – сказал он. – При обычных обстоятельствах два дня – это не тот срок, после которого полагается поднимать тревогу. Однако я согласен, в вашей истории все выглядит странновато.

– Вы понимаете, что с ним что-то случилось? Друзья что-то сделали с ним – где-то заперли или послали куда-то, не знаю, какую чертовщину они придумали. Я… – Она опустила голову, словно желая скрыть слезы.

Гленн был тронут.

– Мы делаем все возможное, чтобы найти Майкла, – мягко сказал он.

– Например? Что именно вы делаете? – Выражение горя на миг покинуло лицо Эшли, словно она вуаль подняла, но следом пришел новый поток слез и всхлипов.

– Мы провели поиски вблизи места катастрофы, наши сотрудники все еще работают там. Иногда люди после катастрофы дезориентированы, поэтому мы прочесали все окрестности. Сейчас мы уже объявили тревогу, общую для всех полицейских сил. Аэропорты, морские порты…

– Вы думаете, он сбежал? Но почему?

Гленн решил воспользоваться методом, которому научил его Грейс, – методом, позволяющим определить, лжет человек или говорит правду, – и потому спросил:

– Что вы сегодня ели на завтрак?

Харпер удивленно уставилась на него:

– Что я сегодня ела на завтрак?

– Да.

Он следил за ее глазами. Глаза сместились вправо. Режим вспоминания. Мозг человека состоит из двух полушарий, левого и правого. В правом обычно размещается долгосрочная память, в левом протекают творческие процессы. Когда человеку задают вопрос, глаза его почти неизменно смещаются в сторону полушария, которое он использует. У некоторых людей память хранится в правом полушарии, у некоторых в левом.

Если человек говорит правду, глаза его сдвигаются в сторону полушария, хранящего воспоминания; если лжет, глаза уходят к полушарию творческому. Брэнсон научился определять, говорит человек правду или лжет, наблюдая за тем, как движутся его глаза при ответе на простой «контрольный» вопрос вроде заданного им только что.

– Я сегодня не завтракала, – ответила она.

Теперь, решил он, пришло время задать главный вопрос:

– Мисс Харпер, многое ли вам известно о финансовых делах вашего жениха?

– Я шесть месяцев проработала у него секретаршей. Вряд ли существует много такого, о чем я не знаю.

– Стало быть, о принадлежащей ему компании на Каймановых островах вам известно?

Искреннее удивление на лице. Однако глаза стрельнули влево. Режим творчества, или «конструирования». Сейчас соврет.

– На Каймановых островах?

– Компания принадлежит ему и его партнеру… – Брэнсон помолчал, достал записную книжку, перелистал несколько страниц, – Марку Уоррену. Вы знали о ее существовании?

Некоторое время она молча смотрела на него, потом:

– Нет, я ничего об этом не знаю.

Он кивнул:

– Хорошо.

– Вы не скажете мне большего?

Звучание ее голоса чуть изменилось. Благодаря Рою Грейсу Брэнсон знал, что это значит.

– Да я большего и не знаю – надеялся, вы мне что-нибудь расскажете.

Глаза Харпер снова стрельнули влево.

– Нет, – сказала она. – Простите.

– Возможно, это и не имеет никакого значения, – сказал Брэнсон. – В конце концов, уклониться от встречи с налоговым инспектором норовит каждый.

– Майкл честный бизнесмен, он никогда не сделал бы ничего противозаконного.

– Я и не намекаю на это, мисс Харпер. Я просто пытаюсь понять, насколько полны ваши представления о человеке, за которого вы выходите замуж.

– И что это значит?

Он поднял перед собой ладони:

– Это вовсе не обязательно должно что-то значить.

Он улыбнулся Эшли, но ответной улыбки не получил.

Дэви сидел посреди беспорядка, царившего в жилом автофургоне, который стоял за домом его отца в Льюисе, и смотрел американский полицейский сериал «Закон и порядок». Его любимый персонаж, крутой коп по имени Рейнальдо Куртис, вглядывался в глаза какого-то подонка, держа его за горло рукой. «Ты у меня на заметке, понял, о чем я?» – рычал Рейнальдо.

Дэви восторженно закричал:

– Да! Ты у меня на заметке! Понял, о чем я?

У ног Дэви на полу, посреди покрывавшего едва ли не каждый сантиметр его поверхности старого хлама, набранного главным образом во время поездок с отцом, были разбросаны остатки обеда ценой в четверть фунта. Рядом с Дэви лежали обломки ручной рации, найденной им две ночи назад.

Началась рекламная пауза, и внимание Дэви обратилось к рации. Он поднял ее, осмотрел. У рации имелась антенна, Дэви вытянул ее на всю длину, направил на экран телевизора, глядя вдоль нее, словно прицеливаясь из ружья. В дверь постучали, она приотворилась на несколько сантиметров. За дверью стоял папа – в старой ветровке и резиновых сапогах.

– Хочешь пострелять кроликов, выходи через пять минут.

Сериал пошел снова. Дэви поднял к губам палец.

Фил Уилер, усмехнувшись, закрыл дверь.

– Пять минут, – сказал он.

Дэви подумал, что, может, клево будет взять с собой рацию на кроличью охоту. Он разобрался в том, куда надо вставлять батарейки, и вставил их. Потом нажал на одну из двух боковых кнопок рации. Ничего не произошло. Он попробовал вторую и сразу же услышал потрескивание статического электричества. И тут, внезапно, комнату наполнил мужской голос.

– Алло?

Дэви от испуга уронил рацию на пол.

– Алло? Алло?

Дэви, улыбаясь во весь рот от восторга, смотрел на рацию. Но тут в дверь постучали снова и голос отца крикнул:

– Я прихватил твое ружье. Пошли!

Испугавшись, что отец может увидеть рацию, – Дэви не следовало утаскивать что бы то ни было с места автокатастрофы, – он опустился на корточки, нажал другую кнопку и с американским акцентом прошипел:

– Извини, не могу говорить, я у него на заметке.

Затем запихал рацию под кровать и выскочил из фургона.

– ЭЙ! АЛЛО. АЛЛО. ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ! – Майкл, рыдая, жал и жал на кнопку «ГОВОРИТЕ».

Потрескивание статики. Затем тишина.

Голос, услышанный им, звучал так, словно он принадлежал бездарному актеру, изображающему американского гангстера.

Он посмотрел на часы: 8:50. Долго ли будет продолжаться этот кошмар? И как они объясняют случившееся? Ведь к этому времени, Богом можно поклясться, Эшли, его мать, да просто все должны были взять ребят в оборот. Он пробыл здесь уже… уже…

Почти сорок восемь часов – завтра пятница. Предсвадебный день. А ему еще надо костюм получить. Подстричься. Сочинить свадебную речь. Какого же черта они творят?

– Заберите меня отсюда! – закричал он так громко, как мог, и забил руками и ногами по крышке и стенкам. – Ну, хватит, ребята! Вы уже расплатились со мной, идет?

Он нашарил фонарик, на несколько драгоценных секунд включил его. Направил луч прямо вверх, на понемногу углублявшуюся бороздку в дереве – прямо над его лицом, там, где он процарапал тик пряжкой поясного ремня.

Надо выбраться, к дьяволу, из проклятого ящика. И он протрудился еще несколько минут, царапая дерево, жмурясь, чтобы защитить глаза от опилок.

Марк въехал в своем БМВ на автостоянку отделения травматологии и несчастных случаев больницы графства Суссекс. Выйдя наружу, он торопливо миновал две машины «скорой помощи» и вошел в ярко освещенный вестибюль.

Он направился прямиком в отделение реанимации. И едва подойдя к стойке медицинского поста, услышал громкий, истерический голос, а следом увидел Зои, ее залитое слезами лицо.

– Ты и твой друг Майкл, ваши чертовы тупые розыгрыши! – закричала она. – Идиоты, не повзрослевшие дрочилы!

И Зои упала в его объятия, неудержимо рыдая.

– Он умер, Марк. Только что. Джош умер.

Марк обнял ее, крепко прижал к себе. Он гладил Зои по спине и надеялся, что никаких признаков облегчения его лицо не выдает.

Майкла что-то вырвало из путаного сна. Он взглянул на часы – 11:15. Ночь, должно быть, еще ночь.

По телу сбегали струйки пота. Образовав под ним лужу. Майкл отыскал фонарик, посветил и увидел отражение луча. Вода. На пять сантиметров воды.

Пролить столько пота он, безусловно, не мог.

Майкл зачерпнул правой ладонью немного влаги, с жадностью выпил ее, не обращая внимания на солоноватый привкус.

А когда напился, до него стало доходить, что значит подъем воды. Охваченный паникой, Майкл схватил пряжку и вновь принялся отчаянно скрести по дереву. Через несколько минут пряжка нагрелась настолько, что жгла ему пальцы.

Он взялся за бутылку. Она была еще на треть полна. Майкл с силой ударил горлышком по дереву над собой, и от горлышка отлетел осколок. Теперь он сможет использовать бутылку. Жаль, правда, тратить виски. Он приложил горлышко к губам, сделал большой глоток обжигающей жидкости.

Потом поднял бутылку повыше, вгляделся в нее, сощурясь, при свете фонарика. Виски осталось всего ничего.

И тут прямо над его головой раздался какой-то удар.

Еще один удар. Похоже на шаги.

Словно кто-то встал прямо на крышку!

В каждой жилке его тела загорелась надежда.

– Ладно, сволочи! – закричал он голосом, дрожавшим сильнее, чем ему хотелось. – Чего вы ждете?

Молчание.

Он ударил в крышку кулаком.

– Эй! Вы хоть представляете, сколько времени я тут провел? Это уже не смешно. Вы слышите?

Молчание.

Майкл вслушался. Может, ему показалось? Нет. Шаги были точно. Дикое животное? Тоже нет, шаги были тяжелее.

Он отчаянно заколотил по крышке бутылкой, потом кулаками.

А потом, прямо у него на глазах, дыхательная трубка скользнула вверх и исчезла.

Марк почти ничего не видел. Красная мгла охватившей его паники затуманивала зрение, заполняла мозг. Голос Майкла. Он слышал голос Майкла!

В лесной темноте, под хлещущими струями дождя Марк захлопнул дверцу БМВ, потыкал, не попадая, ключом в замок зажигания. Башмаки его отяжелели от грязи, с бейсболки стекала вода. Он повернул наконец ключ, включил двигатель, и фары машины сразу полыхнули ослепительно-белым светом. В их лучах Марк различил могилу, деревья за ней. Он вглядывался в лист рифленого железа, которым тщательно укрыл могилу, в ветки кустов, набросанные для маскировки поверх листа.

Строительство не начнется еще месяц, самое малое. Причин появляться здесь ни у кого не имеется. Марк включил передачу и поехал по дороге назад.

Утром нужно будет первым делом съездить на знакомую ему мойку. Там изгвазданные машины – дело обычное, и никто на заляпанный грязью БМВ ни малейшего внимания не обратит.

Дэви отпер дверь жилого автофургона, распахнул ее и важно вступил внутрь. «Йееха!» – крикнул он телевизору, всегда включенному – для всех экранных друзей-приятелей Дэви. Джеймс Спейдер сидел у себя в кабинете, беседуя с какой-то красоткой, Дэви ее не знал.

– Я их сотни две перебил, паразитов! Понял, о чем я? – сообщил Дэви Спейдеру с лучшим своим южным выговором.

Однако Спейдер не обратил на него никакого внимания и продолжал беседовать с красоткой. Спать Дэви совсем не хотелось. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь, рассказать обо всех кроликах, которых они с папой перестреляли этим вечером.

Внезапно он вспомнил. Есть же человек, который захочет с ним поговорить. И Дэви полез под кровать за рацией.

Достав ее, он нажал на кнопку «ГОВОРИТЕ».

Майкл плакал. Был уже третий час утра, пятничного; завтра его свадьба. Кто – или какая дьявольская сила вытащила дыхательную трубку? Шаги были человеческими, это точно. Но кто же? Зачем? Где Эшли? О чем она сейчас думает?

Внезапно послышалось резкое шипение, сильное и ясное. Рация! А следом прозвучал протяжный голос, говоривший с густым южным акцентом:

– Ты хоть знаешь, какой они вред приносят? А?

Майкл лихорадочно пошарил в темноте, отыскал рацию, нажал на кнопку «ГОВОРИТЕ»:

– Алло? Алло? Дэви?

– Угу, это я с тобой и толкую! Наверняка понятия не имеешь, ведь так?

– Алло, кто вы?

– Ты, парень, насчет того, кто я, не волнуйся. Тут вот какая хреновина – пять проклятущих кроликов сжирают почти столько же травы, сколько одна овца.

Майкл сжимал черный корпус рации, совершенно ничего не понимая, гадая, не галлюцинация ли у него.

– Могу я поговорить с Марком? Или с Джошем?

На несколько секунд наступило молчание.

– Алло? – сказал Майкл. – Вы еще здесь?

– Я никуда уходить не собираюсь, друг мой.

– Кто вы?

– Возможно, я – Человек Без Имени.

– Послушайте, шутка зашла слишком далеко. Пожалуйста, вытащите меня отсюда.

– Как тебе двести кроликов за раз, впечатляет, а?

Майкл уставился на рацию. Может, на том конце сумасшедший? Тот самый псих, который вытащил дыхательную трубку?

– Послушайте, – сказал он. – Меня засунули сюда друзья, в шутку. Вы не могли бы вытащить меня, пожалуйста?

– Так ты че, в переплет, что ли, попал? – поинтересовался американский голос.

Все еще не уверенный, не имеет ли он дело с какой-то игрой, Майкл ответил:

– В самый худший.

– А чего ты думаешь насчет двух сотен кроликов? Любой малый, который уложил двести кроликов, он точно должен быть малым хоть куда, понял, о чем я?

– Совершенно с вами согласен.

– Ладно, тогда мы с тобой на одной стороне. Это клево.

– А как же. Клево, – сказал Майкл, стараясь ублажить Дэви. – Так, может, вы поднимете крышку и мы все обсудим?

– Я счас приустал. Думаю, надо бы малость соснуть.

– Эй, нет, не надо! Ну же, прошу вас, вытащите меня!

После долгого молчания голос произнес:

– Это вроде как зависит от того, из какого такого отсюда.

– Из проклятого гроба.

– Шутки шутишь? Ладно, я пошел. Поздно уже.

– Эй, прошу, подождите. Подождите.

Рация умолкла.

Утром, в начале десятого, Рой Грейс сидел в своем кабинете, чувствуя себя усталым как собака. Дверь отворилась, вошел Брэнсон – кофе из «Старбакса» в одной руке, два бумажных пакета в другой.

– Здорово, мужик! – радостно поприветствовал он Грейса и плюхнулся в кресло напротив него. – Перекусить не желаешь?

Грейс покачал головой:

– Что это тебя занесло в нашу трущобу?

– Мне потребовалась мудрость, накопленная тобой за долгие годы. Пара минут у тебя найдется?

– А у меня есть выбор?

Не обращая внимания на эти слова, Брэнсон продолжал:

– Значит, тут вот какое дело. – Он откусил кусок круассана. – Пятеро ребят отправились на мальчишник, так? А жених большой охотник до розыгрышей. В прошлом он с каждым из них проделал какой-нибудь фокус – одного беднягу привязал к полке ночного поезда на Эдинбург, а у того на следующий день в Брайтоне венчание было.

– Приятный человек, – заметил Грейс.

– Ровно из тех весельчаков, каких хочется иметь в друзьях. Итак, они впятером отправились в путь. И где-то по пути потеряли жениха, Майкла Харрисона. Потом попали в катастрофу, трое погибли на месте, четвертый умер прошлой ночью в больнице. А Майкл просто исчез. Сейчас утро пятницы, через двадцать четыре часа с небольшим он должен венчаться. – Брэнсон отхлебнул кофе. – У нас имеется невеста, Эшли Харпер, деловой партнер, Марк Уоррен. И…

Грейс поднял на него вопросительный взгляд.

– И то, что мы вчера откопали в компьютере.

– Банковский счет на Каймановых островах. – Грейс нахмурился. – Ты говорил, что деловой партнер на мальчишнике отсутствовал.

Память Грейса всегда производила на Брэнсона большое впечатление.

– Верно.

– Поскольку он застрял в другом городе из-за отложенного авиарейса. Так куда, по его мнению, отправился Майкл Харрисон? На Каймановы острова?

– Ты же видел невесту Харрисона. И мы с тобой согласились, что ни один человек, пребывая в здравом уме, такую не бросил бы и не сбежал. К тому же…

– К тому же что?

– Она врет. Я проверил ее на твоем трюке с глазами. Спросил, известно ли ей про счет на Каймановых островах, она сказала, что ничего не известно. И соврала.

– Может быть, она просто выгораживает жениха. – Грейс задумался. – Так какие у тебя пока что есть версии?

– Возможно, дружки Майкла решили с ним поквитаться, связали его и где-то оставили. Или с ним случилось несчастье.

– Если бы друзья-приятели задумали какую-то проказу, скажем, привязать Майкла к дереву, его деловой партнер, Марк Уоррен, наверняка знал бы об этом.

– По словам мисс Харпер, ему известно, что друзья затевали что-то, однако, к какому решению они пришли, он не знает.

– Общую тревогу ты объявил?

– Да, фотографию Харрисона разослали сегодня утром. Объявлен в розыск как пропавший без вести.

Грейсу показалось, что над головой его проплыла черная туча. «Пропавший без вести». Эта фраза всякий раз сильно действовала на него, напоминая о том, что произошло с ним самим. Он подумал о той женщине, Эшли. До свадьбы остался один день, а ее мужчина исчез. Что она должна чувствовать?

– Гленн, ты говорил, тот парень был большим шутником. Может, он просто задумал очередную проделку и вот-вот объявится, улыбаясь от уха до уха?

– После гибели четверых его лучших друзей?

Мобильный телефон Брэнсона дважды резко звякнул. Он ответил на вызов.

– Гленн Брэнсон… Да? Хорошо, отлично. Через час буду. – И глядя на Грейса, сказал: – Из компании «Водафон» только что пришла распечатка сигналов, полученных с телефона Майкла Харрисона. Не хочешь поехать со мной в участок?

– Да, конечно.

Вода продолжала подниматься. Майкл лихорадочно проработал всю ночь, пиля дерево острым стеклом, и теперь руки его ныли от усталости.

Каждые пятнадцать минут он нажимал на рации кнопку «ГОВОРИТЕ». И каждый раз слышал только треск.

Было уже 11:03. Пятница.

Он продолжал работать, стекло понемногу истиралось в порошок, его оставалось все меньше и меньше, но Майкл работал, все время думая о том, что, когда закончится стекло, у него еще останется пряжка…

Рация с резким шипением ожила, снова послышался голос с поддельным американским акцентом:

– Хай, дружище, как дела?

Майкл нажал на кнопку «ГОВОРИТЕ»:

– Дэви? Это вы?

– Только что смотрел новости по телику, – сообщил Дэви. – Так там показали автомобильную катастрофу, на которой я был с папой во вторник! Парень, это было что-то! Все погибли, а один и вовсе пропал!

Майкл стиснул рацию:

– Какая была машина, Дэви?

– «Форд-транзит». Ну и поуродовался он! Один, правда, выжил, да после тоже загнулся.

Майкла одолела неудержимая дрожь.

– Этот парень, который пропал, – вы знаете, кто он?

– Угу. Ладно, мне надо идти, папе помогать.

– Дэви, выслушайте меня. Возможно, я именно этот парень и есть. Как его звали?

– Да я не знаю. Они просто сказали, что он хотел завтра пожениться.

Майкл закрыл глаза. О нет, Боже, о нет.

– Дэви, та катастрофа произошла во вторник?

– Навроде того.

Майкл с новой настойчивостью прижал рацию к губам:

– Дэви, я – тот самый парень! Тот, который собирался завтра пожениться! Выслушайте меня внимательно.

– Мне идти надо – я с тобой потом поговорю.

Майкл закричал:

– Дэви? Не уходите, прошу вас!

Треск статики сказал ему, что Дэви еще не выключил рацию.

– Дэви? Мне нужна ваша помощь! Вы единственный человек в мире, который может мне помочь.

Снова долгое молчание. Затем:

– Как тебя зовут?

– Майкл Харрисон.

– По телику только что сказали твое имя!

– У вас есть машина, Дэви? Вы водите?

– У папы есть грузовик.

– Можно, я поговорю с вашим папой?

– Э-э – не знаю. Он занят.

Майкл отчаянно и торопливо думал, как ему достучаться до этого типа.

– Дэви, вы хотите стать героем? Хотите, чтобы вас показали по телевизору?

Голос стал насмешливым:

– Меня по телевизору? Как кинозвезду, что ли?

– Да, вы только дайте мне поговорить с вашим папой, и я объясню ему, как сделать из вас кинозвезду.

– Не могу. Тут, вроде того, проблема. Папа не знает, что у меня есть рация. А если узнает, здорово разозлится.

Пытаясь улестить его, Майкл сказал:

– Если он узнает, что вы герой, то будет вами гордиться.

– Ты так считаешь?

– Считаю.

– Ладно, тогда я пошел. До контакта! Конец связи.

Эшли, сидевшая в кресле посреди гостиной в доме матери Майкла, смотрела перед собой сквозь пелену слез.

– В два придет портниха, – произнесла она. – Как по-вашему, что мне делать?

Джилл Харрисон сидела напротив Эшли на софе. От сигареты, зажатой в ее пальцах, поднималась тонкая струйка дыма.

Голос у нее был сипловатый, и говорила она с резким суссекским акцентом:

– Он хороший мальчик. В жизни никого не подводил. Тут дело не в нем, не в Майкле.

Она покачала головой, подняла сигарету к губам.

– Пошутить, правда, любит. – Джилл иронически ухмыльнулась. – Мальчишкой, под Рождество, всех нас изводил пукающими подушками. Но сейчас дело не в нем, Эшли.

– Я знаю.

– С ним что-то случилось. Это с ним мальчики что-то учинили. Или еще один несчастный случай. Он не сбежал от тебя. В воскресенье вечером он заглядывал сюда, рассказывал мне, как любит тебя, как он счастлив, благослови его Небо. А какой он надежный. С тех пор, как его отец… – Джилл поджала губы. – Он тебе говорил?

Эшли кивнула.

– Он занял место отца. Без Майкла я бы не справилась. Он был таким сильным. Настоящая опора для меня и Кэрли. Кэрли тебе понравится. Майкл послал ей денег на билет из Австралии, чтобы она могла прилететь на свадьбу. Появится здесь с минуты на минуту. Пару часов назад звонила мне из аэропорта.

Эшли улыбнулась ей:

– Я уже познакомилась с Кэрли перед самым ее отъездом в Австралию, она заходила в офис.

– Кэрли девочка хорошая. – Джилл Харрисон наклонилась вперед. – Знаешь, Эшли, Майкл всю жизнь так много работал. Никто его по-настоящему не ценил. Марк хороший мальчик, но…

– Но что?

– Я Марка с детства знаю. Они с Майклом были неразлучны. Но только временами мне кажется, что Марк ему немножко завидует.

– По-моему, им хорошо работается вместе, – сказала Эшли.

– Я всегда ему говорила: будь с Марком поосторожнее.

– Что вы такое говорите?

– Ты хорошо влияла на Майкла. Старалась, чтобы у него все было в порядке, ведь так?

– Майкл сильный, – сказала Эшли. – И с ним все в порядке, он хороший человек.

– Да, конечно. С ним все в порядке. Он нам вот-вот позвонит. – Она перевела взгляд на телефон. – Насчет твоей встречи с портнихой, милая. Тебе надо пойти на нее. Майкл появится. Ты ведь веришь в это, правда?

Эшли, на миг замявшись, сказала:

– Конечно, верю. – Она встала, подошла к матери своего жениха, обняла ее. – Все будет хорошо.