Текст книги "Савроматы. Ранняя история и культура сарматов"

Автор книги: Константин Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Глава шестая
Особенности общественного строя савроматов

Родо-племенной строй савроматов отличался от общественного устройства пастушеских племен эпохи бронзы. Подвижные группы воинственных савроматов постоянно добровольно или насильственно включали в свой состав новых членов. Родо-племенные отношения степных скотоводов сохранились, однако резкий рост производительных сил, вызванный широким употреблением железа и переходом к кочевому и полукочевому скотоводству[888]888
  Смирнов К.Ф. Производство и характер хозяйства ранних сарматов. – СА, 1964, № 3 (в печати).


[Закрыть], продвинул савроматов на новую ступень общественного развития.

В результате крупных племенных передвижений и постоянных войн, конкретная история которых нам не ясна из-за отсутствия надежных письменных источников, состав родовых групп сильно изменился. Очевидно, уцелевшие в этих войнах старые родовые группы эпохи бронзы перемешались с новыми родами, о чем ярко свидетельствует примесь андроновского антропологического типа в памятниках Поволжья, а также иной характер погребальных памятников в отдельных могильниках савроматского времени.

В начале савроматской эпохи еще были живучи традиции эпохи бронзы. Видно, не случайно ранняя быковская группа савроматских погребений, принадлежавшая бедному роду, обнаружена на кладбище носителей срубной культуры. Население хоронило здесь своих умерших на старом родовом кладбище, соблюдая некоторые старые традиции. Так, захоронения здесь устраивали в насыпях; ставили туда очень бедный инвентарь; иногда покойникам подгибали ноги; продолжали лепить посуду, еще очень близкую по технике производства и особенно по форме местным сосудам срубной культуры. Подобные примеры могут быть умножены, но я специально остановился на быковских курганах, которые мы исследовали полностью, получив поэтому наиболее яркую картину.

Интересную курганную группу представляют «Царские могильницы» у с. Горная Пролейка (рис. 5, 1). Небольшие курганы с каменными насыпями, принадлежавшие рядовому населению, сосредоточены около двух больших каменных курганов, под которыми, вероятно, были погребены родовые старейшины. И.В. Синицын наблюдал во всех раскопанных каменных курганах удивительно однообразный и устойчивый погребальный обряд с элементами, свойственными обряду андроновской культуры (каменные насыпи, западная ориентировка)[889]889
  Синицын И.В. Археологические памятники у с. Пролейки. – Ученые записки СГУ, т. XLVII, вып. исторический. Харьков, 1956, стр. 207–232.


[Закрыть]. Здесь хоронила своих покойников единая семейно-родовая группа, скорее всего, восточного происхождения. Среди небогатого инвентаря обнаружено медное зеркало, судя по составу металла и форме, также южноуральского происхождения (рис. 12, 5).

В большинстве случаев, когда раскапывают целиком или почти целиком курганный могильник, обнаруживают компактные группы погребений савроматского времени. Их можно рассматривать как погребения одного рода или частей его, состоявших из отдельных семей.

Если с этой точки зрения подходить к каждой исследованной курганной группе, то можно сделать вывод, что в начале железного века в составе населения степей Поволжья и Приуралья произошли значительные изменения по сравнению с эпохой бронзы. Население как будто бы уменьшилось или, вернее, рассредоточилось по всей степи, заняв и ее глубинные, маловодные районы. Родовые группы стали меньше и в их составе резче выступают социальные и имущественные различия. Одни группы, например, быковская, состоят из довольно однообразных «бедных» погребений, принадлежавших небогатому роду или семье. Другие группы оставлены богатыми савроматами, как, например, более поздние курганы могильника Пятимары I и курганы у с. Покровка на р. Илек. Чаще всего в курганных группах погребения различаются по размеру и по разной степени оборудования могил, по богатству погребального инвентаря одного и того же времени. Следовательно, в большинстве случаев наблюдается процесс не столько разделения родовых групп на богатые и бедные, сколько выделения из состава одной семейно-родовой группы людей, занимавших особое общественное положение и обладавших большим материальным богатством, чем их сородичи.

В савроматском обществе род продолжал составлять основу общественного порядка, однако влияние на общественный строй прежних уз родства постепенно ослабевало. Возникает частная собственность, проявляются различия в богатстве и усиливается обмен, как между родственными племенами, так и далеко за пределами савроматской территории. Создается возможность пользоваться чужой рабочей силой, т. е. складываются условия для возникновения классовых противоречий[890]890
  Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 21, стр. 26.


[Закрыть].

Вследствие подвижного образа жизни савроматов, да и по ограниченности археологических и тем более письменных данных, мы не можем определить четкие границы расселения отдельных родов и племен. Судя по топографии могильников и специфическим погребальным признакам на определенной территории, можно все же сделать вывод, что отдельные родо-племенные образования занимали довольно ограниченные районы степей, где протекали большие или мелкие реки, а их постоянные кочевья ограничивались пространством приблизительно от 100 до 400 км[891]891
  Смирнов К.Ф. Производство и характер хозяйства…


[Закрыть]. Отдаленные откочевки, вероятно, предпринимали наиболее могущественные роды или богатые семьи, обладавшие большим количеством скота.

Вопрос о формах собственности у ранних сарматов является, пожалуй, наиболее трудным, тем более, что он совсем не освещен в письменных источниках. Лишь на основании исторических параллелей и данных этнографии можно полагать, что у савроматов отсутствовала частная собственность на землю, и территория с угодьями для скота принадлежала всему роду или даже племени. К землепользованию того времени применимы слова К. Маркса: «У кочевых пастушеских племен… земля, наравне с прочими природными условиями, представляется в своей первичной неограниченности, например, в степях Азии и на азиатском плоскогорье. Ее используют как пастбище и т. д., на ней кормятся стада, которыми, в свою очередь, существуют пастушеские народы. Они относятся к земле, как к своей собственности, хотя они никогда не фиксируют этой собственности». Землю «на каждом месте стоянки временно используют сообща»[892]892
  Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству. – ВДИ, 1940, № 1, стр. 21.


[Закрыть].

Савроматы вряд ли производили организованный раздел земельных участков между родами и большими семьями. Это можно предположить только для скифской и меото-савроматской группы дельты Дона, где жили оседлые племена, общественные отношения у которых, вероятно, не отличались от отношений скифов-земледельцев эпохи Геродота[893]893
  Артамонов М.И. О землевладении и земледельческом празднике у скифов. – Ученые записки ЛГУ, вып. 15, серия исторических наук, 1946.


[Закрыть].

В пользовании всего племени или отдельного рода находились естественные богатства – медные рудники Южного Урала, которые, несомненно, разрабатывались савроматами или их ближайшими соседями.

Еще сложнее вопрос о собственности на скот – главное орудие производства и богатства номадов. Можно думать, что в скифо-савроматскую эпоху скот был собственностью уже не всего рода, а отдельных семейств. На основании обобщения огромного исторического материала классики марксизма высказали предположение о том, что частная собственность на стада должна была развиваться очень рано. В связи с этим Ф. Энгельс писал: «…на пороге достоверной истории мы уже всюду находим стада как обособленную собственность глав семей…»[894]894
  Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 21, стр. 58.


[Закрыть].

В советской историко-археологической литературе высказывалось мнение о переходе скота в частное владение отдельных семей и глав семей уже в эпоху бронзы, в частности, у андроновских племен. Мы не приводим здесь аргументации, отсылая читателей к интересной статье В.С. Сорокина[895]895
  Сорокин В.С. Новые археологические данные к вопросу о развитии древней семьи. – СА, 1959, № 4, стр. 10 и сл.


[Закрыть]. Допуская сложение институтов частной собственности на стада у племен срубной и андроновской культур, можно думать, что в савроматскую эпоху скот был основной экономической силой в руках родо-племенной верхушки савроматов. Действительно, в погребальном обряде, по которому мы судим о реальном состоянии общества, отражается неравномерное распределение скота среди отдельных представителей семейной группы. Довольно часто при захоронении рядовых членов общества в могилу вовсе не клали мяса домашних животных в качестве заупокойной пищи. У савроматов были люди, у которых скота было очень немного, или вовсе не было. В подавляющем большинстве рядовых погребений мы находим часть отрубленной туши или одну расчлененную тушу барана, лошади, значительно реже – коровы. В наиболее богатых могилах, принадлежавших главам семьи, рода или племени, известны целые «склады» разрубленных туш домашних животных. Именно в них часто можно встретить кости крупного рогатого скота, которого у савроматов было меньше, чем овец и лошадей. В последнее время мне удалось показать на основании раскопок богатых савроматских курганов на р. Илек, что захоронение боевых коней, видимо, как частной собственности совершали главным образом при погребении военно-племенной аристократии. Это неравенство в распределении скота и создавало основу для разделения савроматов на отдельные общественные группы: экономически сильный и потому господствующий слой и основную массу общинников, которая в той или иной степени была зависима от богатых членов рода. Кроме того, неравенство усиливалось вследствие различного положения социальных групп. Господствующее место в родоплеменной организации савроматов занимали родовые старейшины, жрецы, племенные вожди и их приближенные, среди которых все бо́льшую и бо́льшую роль должны были играть дружинники, группировавшиеся вокруг военных вождей племен или союзов племен.

В истории номадов Поволжья и Южного Приуралья савроматское время представляется эпохой интенсивного разложения родового строя, экономического обособления родовой верхушки, началом сложения классовых различий, еще не достигших тех противоречий, вследствие которых возникает государство. Разложение родового строя у кочевых савроматов в отличие от классических примеров этого процесса у скотоводов древности происходило несколько иным путем. Савроматское общество выступает перед нами с еще очень архаическими признаками общественного строя. Наиболее ярким выражением их является «гинекократия», которую подчеркивают, говоря о савроматах, ранние античные письменные источники и которая хорошо подтверждается археологическими данными.

Пережитки и даже отдельные черты матриархальных отношений у савроматов так же ярки, как у массагетов и саков, которые находились в большем родстве с савроматами, особенно с их восточной группой, чем со скифами. Однако «гинекократия» была присуща, судя, прежде всего, по письменным источникам, и западной группе савроматов – савроматам Геродота. Особенности общественной жизни савроматов, живущих за Танаисом, породили многочисленные легенды о воинственных и своенравных амазонках, причем места действий амазонок в этих легендах постоянно меняются: то мы читаем об их пребывании на южном побережье Черного моря, то в Скифии, то на Кавказе. У Стефана Византийского есть прямое отождествление амазонок с савроматами: «Амазонки – женское племя…, ныне их называют савроматидами… потому, что жили в Савроматской Скифии» (Описание племен, Амазонки). И Эсхил помещает амазонок к северу от Кавказа – в савроматских степях: «Перевалив через поднимающиеся до звезд высоты (речь идет о Кавказе. – К.С.), ты вступишь на конную дорогу, по которой придешь к враждебной мужам рати амазонок» (Прикованный Прометей, ст. 729–761). В сказаниях об амазонках реальное переплетается с явным вымыслом, но все же правдоподобные сообщения всегда можно узнать, когда речь идет о быте савроматов.

В легенде о происхождении савроматов, переданной нам Геродотом, отразились очень архаические черты семейно-брачных отношений у населения восточного Приазовья, с которым впервые столкнулись скифы накануне образования савроматского племени. После войны скифов с пришедшими амазонками скифские юноши вступают с ними в брак и с частью своего имущества переселяются в стан амазонок, образовав таким образом ядро будущего племени савроматов (Геродот, IV, 110–116). Здесь мы сталкиваемся с семейно-брачными отношениями, свойственными, прежде всего, матриархату. По легкости заключения брака можно говорить о каких-то пережитках, если не группового брака, то легко расторжимой формы парных браков матрилокального характера (скифские юноши переходят жить к женам-амазонкам, амазонки говорят своим мужьям: «мы отняли у вас отцов»). В легенде подчеркивается разница в образе жизни скифских и савроматских женщин. Амазонки говорят скифским юношам, что они не уживутся со скифскими женщинами, потому что амазонки стреляют из лука, бросают дротики, ездят верхом, а женским работам не обучены, тогда как скифские женщины занимаются лишь женскими работами. И далее подчеркивается: савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни – ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду. Ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьет врага (Геродот, IV, 116, 117). Этот обычай, свойственный воинственным женщинам савроматов, отмечает также Псевдо-Гиппократ (О воздухе, водах и местностях, 24) и повторяют другие античные писатели. Псевдо-Гиппократ дополняет рассказ Геродота о савроматах чрезвычайно интересными для нас подробностями. Девушки у савроматов активно упражняются в военном деле и охоте. Они выходят замуж, после того как убьют трех неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями, совершив обычные жертвоприношения. После выхода замуж савроматская женщина перестает ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход. Следовательно, надо полагать, савроматские женщины наравне с мужчинами составляли племенное ополчение и активно участвовали в защите своих земель или в больших грабительских походах. В мирное же время они, вероятно, как и все женщины древних скотоводческих народов, вели домашнее хозяйство, изготовляли глиняную посуду, занимались прядением и ткачеством, шитьем одежды и обуви. Наиболее распространенными инструментами в женских могилах являются пряслица, костяные или металлические шильца и проколки. Домашними работами занимались и богатые женщины савроматов, так как в их могилах орудия домашних промыслов встречаются не реже, чем в рядовых.

Об активном участии савроматских женщин в общественной жизни рассказывает Псевдо-Скилак (Азия, § 70). Он называет савроматов женоуправляемыми. В его сообщении о том, что народ савроматов управляется женщинами, есть, конечно, много преувеличений, навеянных многочисленными легендами об амазонках. Однако мы не можем игнорировать его рассказ, как и легенду о Тиргатао и Амаге, сохраненную в «Военных хитростях» Полиена (VIII, 55, 56), ибо археологические данные об особом положении савроматских женщин во многом соответствуют сообщениям античных писателей.

Б.Н. Граков, посвятивший специальную статью пережиткам матриархата у сарматов, приводит многочисленные и убедительные археологические факты об особом положении савроматских женщин[896]896
  Граков Б.Н. Пережитки матриархата у сарматов, – ВДИ, 1947, № 3, стр. 100 и сл.


[Закрыть]. В.П. Шилов, выступивший против положений Б.Н. Гракова, разбирая лишь одну группу фактов, а именно наличие погребений вооруженных женщин, отмечает, что женские погребения с оружием известны и в других районах в раннее и в более позднее время, включая и золотоордынскую эпоху[897]897
  Шилов В.П. Калиновский курганный могильник. – МИА, № 60, 1959, стр. 430–432.


[Закрыть]. Но даже в этом ограниченном вопросе В.П. Шилов не прав, ибо у савроматов достоверно женских погребений с оружием или конской сбруей значительно больше (не менее 20 % от всех могил с оружием и конской сбруей), чем у других древних народов нашей страны. В.П. Шилов сам не отрицает реальности античных сведений об участии савроматских женщин в войне и охоте, но он склонен считать сведения о женоуправлении у савроматов только плодом фантазии и сильного преувеличения античных писателей, на родине которых женщина совсем не участвовала в общественной жизни. Но почему же Геродот и другие обратили внимание на савроматов, а не на скифов, быт которых им был известен лучше? Видимо, общественное положение скифской женщины отличалось от положения женщины савроматов. Да и сам В.П. Шилов не нашел возможным возразить против сильного аргумента Б.Н. Гракова: в местном, очевидно скифском, названии амазонок – οίόρπατα, приведенном у Геродота, ясно видны не греческие, а иранские корни, и оно переводится «госпожи мужчин» или «мужеубийцы»[898]898
  Граков Б.Н. Пережитки матриархата у сарматов, стр. 100; Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, I. М.-Л., 1949, стр. 172.


[Закрыть]. Значит, не только греки, но и скифы, знавшие савроматов лучше, отмечали необычное положение их женщин в общественной жизни племени.

М.И. Ростовцев также не сомневался в реальности «гинекократии» у савроматов[899]899
  Ростовцев М.И. Амага и Тиргатао. – ЗООИД, т. XXXII, 1914; он же, Эллинство и иранство на юге России. Пг., 1918, стр. 29, 32, 123; он же, Скифия и Боспор. Пг., 1925, стр. 110.


[Закрыть], хотя в то время, когда он писал о них, еще не были известны убедительные археологические факты.

Б.И. Граков приводит ряд примеров, когда курганы савроматов и ранних сарматов возникают вокруг наиболее древнего и относительно богатого женского погребения, как бы около своего женского предка, и видит в этом факте, сохранение матрилинейного счета родства, известного из этнографии даже у народов с вполне сложившейся формой патриархальной семьи. Так, например, А.В. Шмидт отмечал редкое сохранение счета родства по материнской линии или обычаи, вытекавшие из такого счета, у современных народов Урала и Прикамья (ханты, ненцы, удмурты)[900]900
  Шмидт А.В. Очерки по истории северо-востока Европы в эпоху родового общества. – ИГАИМК, вып. 106, 1935, стр. 16 и сл.


[Закрыть]. В древности, соответствующей или почти соответствующей савроматскому времени, матрилинейный счет родства или его пережитки были известны у этрусков и у ряда народов Малой Азии, в частности у фригийцев и ликийцев[901]901
  Ковалевский М. Первобытное право. Вып. I. Род. М., 1886, стр. 99.


[Закрыть]. Геродот отмечал, что ликийцы принимают имя матери, а не отца. В Древнем Риме сабинские роды вели свою генеалогию по женской линии[902]902
  Там же, стр. 145.


[Закрыть].

Сохранение у савроматов, пусть не повсеместно, а в некоторых родах, материнского счета родства и матрилокальности брака, вытекающих из норм матриархальных отношений, объясняет высокое уважение к женщине и ее активное участие в общественной жизни своего рода или племени.

Судя по сообщению Геродота и Псевдо-Гиппократа об участии савроматских девушек в войне и охоте, надо думать, что уже с детства их обучали владеть оружием. Отсюда понятно, почему в ряде детских савроматских могил встречается оружие. Определение пола детских захоронений мы можем сделать только на основании погребального инвентаря. Во время раскопок курганной группы Пятимары I на р. Илек в катакомбе кургана 4 было обнаружено погребение девочки, судя по находке костяной ложечки, встречаемой всегда только в женских могилах (рис. 31, 5д; 32, 3г). Вместе с ней в могилу положили кучку бронзовых и железных наконечников стрел V в. до н. э. Известны также случаи, когда оружие лежало в погребениях молодых женщин. Находки показывают, что савроматские женщины были вооружены преимущественно луком со стрелами, тогда как мужчины владели еще мечом или копьем.

Несмотря на то, что в оренбургских степях мы пока знаем значительно меньше савроматских погребений, чем в Поволжье, погребения вооруженных женщин в Оренбуржье встречаются чаще. Здесь же обнаружены небольшие курганные группы, возникшие вокруг женского погребения, т. е., как отмечает Б.Н. Граков, вокруг могилы женского предка или женщины – хозяйки большой семьи[903]903
  Граков Б.Н. Пережитки матриархата у сарматов, стр. 108.


[Закрыть].

В женских могилах Самаро-Уральской области часто находят каменные переносные алтари-жертвенники. Этот факт заслуживает еще большего внимания, чем находки оружия в погребениях женщин.

Каменные столики, или блюда, бесспорно, имели культовое назначение и представляли жреческий атрибут. Вероятно, многие савроматские женщины исполняли в семье или роде жреческие обязанности. Этот порядок существовал не только в богатых родах и семейных общинах, но и среди рядового савроматского населения. Так, в Увакской курганной группе на р. Илек, где погребены небогатые савроматы, дважды были обнаружены женские захоронения, в одном из которых найден обломок прямоугольного каменного жертвенника на ножках (рис. 8, 4б), в другом – каменная прямоугольная плита, натертая красной краской (рис. 75, 9). Захоронения богатых жриц Приуралья отличаются особой пышностью погребального ритуала, наличием золотых украшений и очень устойчивым составом инвентаря, среди которого почти всегда можно встретить предметы в зверином стиле, бронзовые зеркала, костяную ложку и серию различных красок, которыми, вероятно, татуировались жрицы перед исполнением своих сакральных обязанностей.

Вся обстановка большинства погребений савроматских жриц говорит об их особом, привилегированном положения в обществе, но мы не знаем, составляли ли они особую прослойку или касту, как друиды у кельтов или, по мнению И.В. Яценко, жрецы-гадатели у скифов[904]904
  Яценко И.В. Скифия VII–V вв. до н. э. М., 1959, стр. 112, 113.


[Закрыть].

Обычно жреческие погребения савроматских женщин расположены в курганных группах вместе с могилами других представителей семейной общины и не составляют особых, отделенных кладбищ, как, например, у «хранителей веры» матриархальных ирокезов прошлого столетия[905]905
  Ковалевский М. Первобытное право. Вып. I. Род, стр. 98.


[Закрыть]. Лишь на основании одного могильника мы можем предполагать, что у савроматов бассейна р. Илек V в. до н. э. в отдельных богатых родовых группах жреческие функции, которые выполняли женщины, были наследственными. К сожалению, раскопки этой интересной группы проведены пока лишь частично и поэтому нет полной уверенности в высказанном предположении. Я имею в виду курганный могильник в урочище Тара-Бутак, где курганы расположены отдельными группами или цепочками. В одной из этих цепочек, состоявшей из плотно расположенных десяти курганов, в 1957 г. мы исследовали два рядом стоявших кургана, в центре которых были погребения богатых женщин-жриц с каменными алтарями (рис. 17; 18; 19, 1). Время обоих захоронений одно и то же – рубеж VI и V вв. до н. э. Над могилами были устроены сложные деревянные сооружения из березовых плах и бревен. Одно из них (курган 2) покрывало большую грунтовую яму, в которой по диагонали деревянной рамы-саркофага (?) лежала пожилая женщина с богатым ожерельем на шее. В могилу положили зеркало, пряслице, раковины с красной, белой, черной, голубовато-зеленой и желтой минеральными красками. Под затылком женщины заметна яркая оранжевая краска, которой был некогда выкрашен истлевший головной убор (или волосы) жрицы. На большом прямоугольном мраморном столике-жертвеннике лежал кусок соснового дерева со следами потертости. Два глиняных горшка и кости туш барана и лошади составляли обычный реквизит савроматских могил.

Редкой для большинства женских погребений была находка двух уздечных наборов (рис. 19, 1 и-л), свидетельствующих о том, что перед нами интересное погребение конной жрицы. В кургане оказались еще два погребения того же времени, совершенные по савроматскому обряду. В одной из этих могил в насыпи кургана был погребен ребенок, в другой – двое взрослых, кажется, вооруженных мужчин. Оба костяка нарушены поздней ямой, кости разбросаны, среди них сохранился бронзовый наконечник стрелы V в. до н. э. (рис. 18, 1; 19, 2, 3).

Все эти погребения каким-то образом связаны с захоронением жрицы. Ребенок 3–4 лет не мог быть сыном или дочерью жрицы, которая умерла в преклонном возрасте, но захоронение его в одном кургане со жрицей говорит о каких-то узах родства между ними. Взрослые были погребены в южной поле кургана на уровне древнего горизонта, следовательно, в то же время, когда сооружали насыпь кургана. Не были ли они служителями или охраной влиятельной жрицы, подвергшимися насильственной смерти? Основанием для такого предположения служат не только аналогии из обычаев скифской аристократии той же эпохи, но и некоторые примеры других сарматских совместных захоронений на р. Илек, о которых речь пойдет ниже.

В соседнем кургане было единственное захоронение очень молодой женщины, скорее, девочки-подростка, но уже облеченной жреческими функциями. Она погребена непосредственно на древнем горизонте, под деревянным сооружением из березовых горбылей и плах. Остатки дерева покрывали большую прямоугольную площадь (6,8×9 м) (рис. 17, 1).

Инвентарь погребения очень похож на инвентарь старой жрицы. На жертвеннике оригинальной формы (рис. 17, 6) также лежал кусок потертого соснового дерева, поблизости стояли два глиняных сосуда. На шее жрицы найдено ожерелье из пастовых и сердоликовых бусин, грубовато оправленных золотом. При покойнице были бронзовое зеркало, пряслице, раковины с зеленой, красной и белой красками, растиральники. Все мелкие предметы, служившие для раскраски тела, лежали в деревянной шкатулке. Остатки заупокойной пищи состояли из костей барана и лошади (рис. 17, 7-15).

Погребальный обряд и реквизит обеих жриц настолько одинаков, что оба кургана можно отнести к одной и той же богатой родовой ячейке, в которой женщины, возможно, по наследству исполняли почетные жреческие обязанности.

Когда мы говорим о савроматских жреческих погребениях, то всегда имеем в виду женские погребения с каменными алтариками. Они составляют особенность самаро-уральской группы савроматов, а для Поволжья не типичны. Отдельные каменные жертвенники, найденные в западных районах расселения савроматов и упомянутые выше, вероятно, принадлежали женщинам южноуральского происхождения. Однако вряд ли женщины савроматов Геродота были лишены жреческих полномочий. Вероятно, прав Б.Н. Граков, который считает жреческими заволжские женские погребения (сусловский курган 5, погребение у с. Золотушинское) с золотыми нашивными бляшками в зверином стиле (рис. 78, 1, 2). Эти золотые бляшки «могли отвечать религиозным функциям погребенных савроматок, подобно тому, как в Приуралье женщины-жрицы сопровождались блюдами-алтарями в зверином стиле»[906]906
  Граков Б.Н. Пережитки матриархата у сарматов, стр. 111.


[Закрыть]. Аналогичный пример мы видим в кургане 9 Ново-Кумакского могильника, в котором была погребена женщина с двумя детьми[907]907
  Мошкова М.Г. Ново-Кумакский курганный могильник близ г. Орска. – МИА, № 115, 1962, стр. 9, рис. 236.


[Закрыть]. В могиле найден каменный алтарик (рис. 74, 20), а грудь и головной убор жрицы украшали четыре золотые нашивные бляшки в виде головок зубастых и ушастых грифонов (рис. 77, 25).

Недаром Псевдо-Гиппократ сообщал о женщинах западных савроматов, что перед тем как выйти замуж, они совершают «обычные жертвоприношения». Он явно имел в виду участие женщин в отправлении жертвоприношений.

Как и в Приуралье, погребениям особо почитаемых женщин могли сопутствовать человеческие жертвоприношения. Не об этом ли свидетельствует известный Блюменфельдский курган А 12? В кургане, ограбленном в древности, сохранились полностью только два костяка вооруженных воинов, погребенных одновременно (рис. 11А, 1). Из нарушенной части могилы происходят кости женского скелета и ребенка, а также костяная бляшка с изображением оленя (рис. 11В, 32), которая вполне могла заменять золотые нашивные бляшки богатых женских захоронений, как костяной наконечник в виде лежащей лосихи (рис. 11В, 30) – навершие начальнического жезла. Нельзя ли в этих воинах видеть стражей или воинственных служителей, может быть, даже родственников погребенной богатой женщины, пользовавшейся особым почетом в своем роде или даже в племени?

В туманной истории приазовских савроматов и сарматов бывали случаи, когда женщины из знатных родов становились военными вождями – предводителями целого племени. Это женщина из племени иксоматов – Тиргатао – и сарматка Амага (Полиен, Военные хитрости, VIII, 55, 56). Даже если они не были историческими персонажами, рассказы Полиена о них основаны на каких-то местных традициях, отразивших одно из интересных общественных явлений, – участие женщин в политической истории Северного Причерноморья.

Участие женщин савроматов и, может быть, приазовских меотов в военной, религиозной и политической жизни античные авторы рассматривали как «гинекократию» – господство женщин. Может быть, реальные сведения о необычном положении женщин у задонских варваров возведены фантазией античных авторов до исторической гиперболы? Может быть, учитывая экономически развитое для той исторической эпохи скотоводческое хозяйство номадов, надо понимать «гинекократию» не в полном смысле этого слова, не как матриархальный строй, а лишь как сохранение его сильных пережитков? Общественное состояние различных народов, стоявших, подчеркнем, приблизительно на одном уровне социально-экономического развития (например, германцы Тацита, скифы и савроматы Геродота и Псевдо-Гиппократа), далеко не было тождественным. В жизни скифов матриархальные отношения не оставили следов, как у германцев и кельтов[908]908
  Ковалевский М. Первобытное право. Вып. I. Род, стр. 121–134, 165.


[Закрыть]. У савроматов, исседонов и массагетов они были ярко выражены.

В чрезвычайно содержательном этюде С.П. Толстова «Yavanânîs»[909]909
  Толстов С.П. Древний Хорезм. М., 1948, стр. 325–331.


[Закрыть] приведен большой исторический и этнографический материал, свидетельствующий о сохранении матриархальных отношений в очень развитых, даже достигших государственного развития, обществах Африки и Азии. Анализ этого материала позволяет С.П. Толстову назвать «ходячим предрассудком» представление о том, что «кочевое хозяйство неотделимо от патриархального общественного уклада». Рассматривая факты длительного сохранения матриархально-гинекократических установлений у кочевников Средней Азии, сочетание развитой военно-рабовладельческой демократии с устойчивой материнско-родовой организацией у типичных кочевых скотоводов Сахары – туарегов – и многие другие примеры, С.П. Толстов ставит вопрос: «…Насколько патриархальный род является вообще обязательным в качестве длительно существующей последней стадии родового строя? Не является ли переход к классовому обществу непосредственно со ступени материнского рода вообще более типичной и закономерной формой процесса разрушения первобытно-общинного строя?». Даже в Авесте, характеризующей патриархальное общество, по мнению исследователя, отражены сильные пережитки матриархальных отношений в брачных союзах.

Таким образом, С.П. Толстов не сомневается в существовании матриархата у савроматов. Фактически к той же точке зрения склоняется Б.Н. Граков.

Я считаю, что при современном состоянии источников об общественном строе савроматов вопрос о том, был ли у савроматов развитой матриархат или сохранялись лишь его сильные пережитки, остается открытым. Но данные раскопок савроматских могильников бесспорно свидетельствуют в пользу взглядов С.П. Толстова и Б.Н. Гракова. Они намекают на матрилинейность счета родства и показывают безусловную «гинекократию» в области отправления религиозных культов во многих савроматских родах Приуралья, они подтверждают активное участие савроматских женщин в войне.

Вовсе не может быть пока решен вопрос о корнях матриархальных отношений или их сильных пережитков у савроматов.

Геродот сообщает, что савроматские женщины «исстари» принимают участие в войне и в охоте. Может быть, этот обычай существовал еще у протомеотов и протосавроматов, т. е. у предков этих племен, живших в эпоху бронзы? Требуется большая и специальная работа, чтобы восстановить конкретные черты общественных отношений у этих племен бронзового века. В мою задачу это не входит. Отмечу лишь, что поиски следов почетного положения женщин у населения Поволжья и Приуралья в эпоху бронзы не бесперспективны. Мы здесь находим отдельные, относительно богатые женские погребения и даже в редких случаях захоронения женщин с оружием. Таковы, например, богатая женская могила в быковских курганах[910]910
  Смирнов К.Ф. Быковские курганы. – МИА, № 78, 1960, стр. 196, 197, 246.


[Закрыть], погребение женщины с медным наконечником дротика в андроновском увакском могильнике[911]911
  Федорова-Давыдова Э.А. Новые памятники эпохи неолита и бронзы в Оренбургской области. – ВАУ, вып. 2. Свердловск, 1962, стр. 18.


[Закрыть].