Текст книги "Книга о Боге"

Автор книги: Кодзиро Сэридзава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

В один из дней, когда я предавался таким мыслям, вскоре после обеда ко мне пожаловала госпожа Родительница.

– Спасибо, что ты каждый день с таким усердием работаешь над третьей книгой, – обратилась она ко мне. – Помнится, ты собирался написать в ней о ясиро, но я тебя остановила… И сегодня хочу объяснить почему…

Вот вкратце то, что она сказала. В последнее время восьмого, восемнадцатого и двадцать восьмого числа все больше людей собираются в доме ясиро, то есть юноши Ито, причем люди это самые разные: одни искренне хотят встать на истинный путь, других влечет к нему простое любопытство, третьи приходят прощупать – нельзя ли использовать юношу Ито в интересах собственной веры, четвертые являются шпионами какой-нибудь религиозной организации… Если я напишу о ясиро в своей третьей книге, число приходящих к нему людей, естественно, возрастет, а это чревато неприятными последствиями.

Прежде всего не исключено, что он, будучи человеком недостаточно зрелым, возомнит о себе слишком много. Возможно, усилится влияние на него других религиозных организаций, и ему придется бороться с искушением. Те же посетители, которые настроены серьезно и действительно хотят обрести истину, могут начать превозносить его пуще прежнего: ведь раз известный писатель так пишет о нем в своей нашумевшей книге, значит, он действительно великий человек… В любом случае последствия будут только негативные, так что писать о нем не стоит.

Откровенно говоря, я никогда не испытывал особого интереса к юноше Ито. Меня интересовала только госпожа Родительница, а юношу Ито я воспринимал исключительно в качестве ее посланника, не более. И когда я писал «Улыбку Бога», то даже не подумал изменить его настоящее имя, мне казалось, что это совершенно не важно.

Некоторые из тех, кто прочел «Улыбку Бога», присылали мне потом письма с просьбой сообщить им адрес юноши Ито, когда же я опубликовал вторую книгу, «Милосердие Бога», число таких читателей резко возросло, и я растерялся.

С самого начала я взял за правило не отвечать на письма читателей, поэтому и теперь никак не реагировал на подобные просьбы. Я был слишком поглощен работой над книгой, которую писал по поручению Бога, и дорожил своим временем настолько, что не позволял себе отвлекаться даже на важные для меня деловые письма. К тому же я и сам не знал его адреса. Между тем в последнее время число людей, которые, желая узнать адрес Ито, звонили мне по телефону, все увеличивалось, и я не знал, что им отвечать.

При этом я стал получать письма и от весьма серьезных читателей, которые хотели знать, реальная ли личность юноша Ито или плод моего писательского воображения. «Если он всего лишь вымышленный персонаж, – писали они, – то это сводит на нет то глубокое волнение, которое мы испытали, прочитав „Милосердие Бога“, а если он реально существующее лицо, то нельзя ли получить его адрес?» И я считал их просьбы вполне обоснованными.

Поэтому при очередной встрече я спросил госпожу Родительницу, могу ли я сообщать своим читателям адрес Ито. Она ласково ответила мне, что да, могу. И когда в тот день она закончила говорить и Ито стал поспешно собираться на свою ночную работу, я попросил, чтобы он на листке бумаге записал для меня свой адрес и номер телефона, этот листок я прикрепил рядом с телефоном.

Потом я отыскал все те письма, авторы которых интересовались адресом Ито, и ответил на них. Сообщая адрес, я каждый раз добавлял: «Родительницу можно послушать только по тем числам месяца, в которых присутствует восьмерка».

Судя по всему, кое-кто из моих давних читателей, желая послушать речи Родительницы, стал приходить в указанные дни в дом Ито, моя дочь, когда у нее не было занятий в консерватории, тоже заходила туда и потом рассказывала мне, как все происходило. Узнав о том, что у дома, в котором и десять-то человек с трудом могли разместиться, собиралось по тридцать, по пятьдесят, а то и по сто человек и людям приходилось ждать своей очереди на улице, я испытал неизъяснимое чувство ответственности за все происходящее. Тогда-то я и подумал, что, поскольку третья книга будет последней, которую я пишу по указанию Бога, я должен хоть немного написать в ней об Ито.

О нем время от времени рассказывала мне госпожа Родительница, она называла его вместилищем – ясиро. Как правило, разговоры об Ито всегда сводились к сетованиям на то, что он недостаточно еще подготовлен для своей миссии. Однажды она попросила меня стать опекуном юноши Ито и постоянно наставлять его, дабы способствовать развитию его человеческих качеств. Но и после этого я не особенно интересовался им как отдельной личностью, полагая, что его формирование связано исключительно с ролью вместилища Бога. Правда, года два я встречался с ним по меньшей мере раз в неделю как с посланником госпожи Родительницы, и, хотя мы никогда не беседовали на житейские темы, я невольно наблюдал за его манерами, за его поведением и постепенно проникся к нему симпатией, он казался мне человеком основательным, все помыслы которого сосредоточены на исполнении своего долга…

Но если уж писать о нем, то следовало познакомиться с его частной жизнью, между тем я не решался прямо расспрашивать его самого и некоторое время пребывал в растерянности, не зная, как выяснить то, что меня интересует.

И вот как-то раз ко мне зашел мой старый читатель, господин А., и повел разговор о юноше Ито. А. был членом Общества друзей Кодзиро Сэридзавы, и в последние лет десять мы встречались с ним раз в месяц на собраниях этого общества. Свое появление он объяснил тем, что у него были какие-то дела рядом с моим домом, вот он и решил по дороге зайти поприветствовать меня, но у меня создалось впечатление, что на самом-то деле он пришел нарочно, чтобы поговорить со мной об Ито.

Оказалось, что по воле случая А. возглавлял небольшое предприятие в Кавагути, городе, где жил Ито, и последние полгода трижды в месяц непременно заходил к нему послушать речи госпожи Родительницы. Рядом с домом А. жила пожилая супружеская чета по фамилии Ито, он давно поддерживал с ней добрососедские отношения и только совсем недавно узнал, что имеет дело с дедом и бабушкой юноши. Они-то и рассказали о его детстве.

Госпожа Родительница часто говорит мне: ничто в мире не происходит случайно, наверное, и этого А. ко мне прислал Бог, так или иначе то, что я от него услышал, потрясло меня.

Отец юноши Ито был очень богатым человеком, он владел обширными пастбищами в префектуре Тиба и жил в огромном особняке, садом которому служил парк Коракуэн, где теперь находится стадион, принадлежащий профессиональной бейсбольной команде «Кёдзин». Однажды он поручился за своего друга, большого любителя женщин, и тот обманул его, в результате отец Ито обанкротился, потерял усадьбу и все пастбища, переехал в Кавагути и открыл там оптовую торговлю мясом, поскольку на его пастбищах паслись в свое время большие стада коров. Сам Ито учился тогда в пятом классе начальной школы. Только дела отца пошли на лад, как у него случилось кровоизлияние в мозг, он попал в больницу и, проведя на больничной койке несколько лет, в прошлом году скончался. Тогда же, по приказу госпожи Родительницы, юноша Ито закрыл магазин и переехал в бедный дом, состоящий из двух небольших комнат, в котором и живет сейчас…

Госпожа Родительница окончательно запретила мне писать о юноше Ито на следующий день после того, как А. подробно рассказал мне о его жизненных обстоятельствах. И я, радовавшийся тому, что наконец-то у меня есть о чем писать, был совершенно обескуражен.

Тогда госпожа Родительница и сказала то, о чем я уже написал выше, потом, очевидно подозревая, что я был недостаточно внимателен, добавила:

– Послушай, Кодзиро! Даже среди тех, кто внимает речам Бога с чистым сердцем, искренне желая встать на праведный путь, находятся люди, которые завидуют Ито, мол, он избранник Божий и в будущем станет посредником между Богом и людьми… Да… А ведь все люди, хотя сами они того, скорее всего, не осознают, рождаясь, получают от Бога-Родителя душу, то есть у каждого внутри есть собственное вместилище… И каждому предназначен свой путь… Я хочу, чтобы ты это понял… Дабы исполнить свое божественное предназначение, человек должен учиться, совершенствоваться, и на этом пути ему приходится последовательно проходить разные этапы: детский сад, начальную школу, среднюю школу, лицей, университет, аспирантуру…

Понять, в чем твое предназначение, несложно: достаточно выбрать дело себе по душе… Обрати внимание: тот, кто погружен в мудреные науки, с удовольствием занимается исследованиями, даже если они вроде бы и не приносят сиюминутной пользы… Взирая на таких людей. Бог спокоен… Они могут быть неверующими и просто каждый день с удовольствием заниматься любимой работой, тем временем во вместилище, которое они имеют внутри, накапливается Божья благодать, в результате человек меняется к лучшему и может прекрасно справляться с ролью посланца Бога… А исследования его естественным образом приносят пользу всем людям…

Так вот, это дитя, Ито, чтобы исполнять миссию, возложенную на него Богом, должен учиться и совершенствоваться, переходя от ступени к ступени, начиная с детского сада и кончая аспирантурой. Думаю, сейчас он еще в детском саду или в первом классе начальной школы. Самое трудное у него впереди. Ведь ему нельзя жениться, нельзя заводить семью. Нельзя иметь детей… Уже одно это – тяжкое испытание для человека. Что касается занятий, учения – здесь все равны, от каждого требуется самоотверженность… Но ведь Ито к тому же должен еще и всех детей в мире считать своими, а это требует изначальной выдержки… Так что завидовать ему не стоит…

Высказав это, Родительница посмотрела мне прямо в глаза, но я не нашел, что ответить. Тогда она, очевидно решив сменить тему, продолжила:

– Тебя что-то смущает? Или ты не веришь, что внутри каждого человека есть душа (вместилище), дарованная ему Богом-Родителем, и что каждый в меру подготовленности своей души может обрести способность через это вместилище слышать голос Бога? Помнится, в первой главе этой книги ты пишешь о двойниках… О, я была просто в восторге, подумала: ну вот, я не ошиблась в нем… Прекрасная идея! Меня и впрямь восхитило, что западные ученые так толкуют благодать Божью… И ты, написав о двойниках, не веришь, что у людей внутри есть дарованное Богом вместилище? Да не может такого быть! Может, обсудишь это как-нибудь на днях с самим двойником?.. А это дитя, Ито, говорит иногда забавные вещи… – Тут она улыбнулась. – Как-то он мне сказал: «Если Бог действительно всемогущ, зачем ему для Спасения Мира так мучиться – носиться по всему свету и стараться изменить людские души? Не лучше ли разом переделать все человечество и заставить его жить в радости?» Да, так действительно было бы проще, но в этом случае радость будет ложной, позолота со временем сотрется, в сердцах людей снова проснется корыстолюбие, им станет не до того, чтобы радоваться жизни. Потому-то Бог-Родитель не жалея времени и трудится столь усердно – он хочет, чтобы люди прозрели все до единого, чтобы все они, став самостоятельными и полноценными человеческими личностями, смогли жить в радости и в мире, бескорыстно помогая друг другу… Но это дитя нетерпеливо, все-то ему хочется побыстрее… Да, он забавный… А однажды он мне вот что сказал: «Госпожа Родительница, если вы через мои уста станете говорить с людьми, пытаясь повлиять на их души, это мало что даст. Вот если бы Бог снизошел на симбасиру Тэнри или на Папу Римского и через них обратился бы к людям, тогда бы все верующие разом духовно переродились и Богу-Родителю удалось бы скорее спасти мир. Говорят, что верующих католиков в мире пятьсот миллионов. Это же здорово, если все пятьсот миллионов спасутся!..» Многие задают мне подобные вопросы… Да… Может, последователи Тэнри и обрадуются, если Бог снизойдет на симбасиру, но как быть с остальными японцами? Ведь все большее их число отворачивается от Тэнри, и получается, что они не будут спасены. То же самое в случае с Папой… Ведь исторически сложилось так, что внутри христианства возникли разные направления и их противостояние повлекло за собой религиозные войны. Да и в наши дни многие враждуют между собой только потому, что исповедуют разные вероучения… А Бог-Родитель, как ты уже знаешь, всех людей равно считает своими чадами, поэтому он хочет спасти всех до единого. Он не навязывает людям ни религии, ни веры. Он просто хочет вернуть их души к первоначальному состоянию. Это не так уж и трудно… И не стоит волноваться, что пока Его усилия «мало что дают». Бог-Родитель впервые, через миллиарды лет после того, как создал человека. Сам спустился на Землю, Он шествует по миру и трудится, не жалея сил. И за последние полтора года тебе было предъявлено немало тому свидетельств. Вспомни-ка!

Революция в одной из южных стран, взрыв атомной электростанции в красной стране на севере… Да, да, еще и извержение вулкана Михараяма… Ведь Бог-Родитель каждый раз заранее делился с тобой своими замыслами и своими опасениями… А в конце этого года Бог собирается сделать рождественский подарок всем людям, всем детям своим. У твердолобого коммуняки из красной страны и твердолобого фигляра из Америки впервые за десять лет откроются наконец глаза, они пожмут друг другу руки и положат начало процессу отказа от ядерного оружия… И говорить о том, что усилия Бога мало что дают, – это просто детский лепет. Впрочем, даже наше дитя больше этого не говорит…

Да, дитя наконец перешло в начальную школу, но впереди у него еще средняя школа, лицей, университет, аспирантура… Трудно сказать, когда он сможет стать настоящим посланником Божьим. И я и Бог терпеливо ждем этого момента. Он сам тоже старается, но пока его старания мало что дают. Прошу тебя, надзирай за ним и поддерживай его…

После этого госпожа Родительница удалилась, Ито тоже поспешил уйти, сказав, что опаздывает на работу, я проводил его до двери и спросил:

– Это правда, что перед твоим домом был парк Коракуэн?

– Да, но я там жил только до пятого класса начальной школы.

– И что, действительно у вас было двадцать комнат?

– Вообще-то я не считал, но комнат было много, хотя не могу сказать, что я чувствовал себя в этом доме свободно, скорее напротив.

С этими словами он почтительно поклонился мне и поспешно вышел на темную улицу. Я сразу же вернулся в кабинет и сел за письменный стол, но никак не мог начать писать. Все думал, как тяжело ему, наверное, учиться…

Мне вспомнилось, как год тому назад, примерно в это же время, в ноябре, в день, когда произошло извержение вулкана Михараяма, госпожа Родительница показала мне, как занимается с ним.

Стоял дождливый холодный день. Я сидел перед письменным столом, на котором горой громоздилась религиозная литература, и озабоченно размышлял, с какой именно книги начать, когда снизу вдруг донесся какой-то шум. Я встревожился было, но тут же услышал голос дочери, которая с утра в своей студии занималась с учениками, и успокоился. Но когда часа в три я спустился вниз, то обнаружил, что перегородка, за которой находится японская гостиная, почему-то задвинута, хотя вроде бы там никого не было. Мне это показалось странным, поэтому, чуть отодвинув перегородку, я заглянул внутрь: в гостиной была разложена постель и на ней кто-то спал. Вглядевшись, я узнал юношу Ито. Он был очень бледен. Увидев меня, он хотел было встать, но голова его бессильно упала на подушку, он не мог произнести ни слова.

– Что с тобой? Позвать врача?

– Да нет, ничего. Позвольте мне полежать здесь немного.

Я тихонько задвинул перегородку и вернулся на второй этаж, но меня это так взволновало, что я долго не мог успокоиться. В начале пятого у дочери закончились занятия, она пришла ко мне в кабинет и рассказала о том, что произошло. Вид у нее был встревоженный.

У юноши Ито возникло какое-то дело, которым он планировал заняться до работы, поэтому он вышел из дома утром, однако, когда он уже сел в электричку, госпожа Родительница приказала ему ехать ко мне. Он вышел на станции Восточное Накано, но тут почувствовал себя плохо, лег на скамью на платформе и пролежал там около двух часов. Потом, видя, что лучше ему не становится, встал и под дождем кое-как добрался до нашего дома. Когда дочь спросила, что у него болит, он ответил, что у него словно разом иссякли все силы, и попросил разрешения прилечь отдохнуть. Она разложила ему постель, он сразу же упал на нее и мгновенно заснул. Дочь беспокоилась, правильно ли она сделала, что не вызвала врача.

Вдвоем с ней мы прошли в гостиную. Ито лежал с закрытыми глазами. Предложили вызвать врача – отказался. Предложили измерить температуру – нет ли жара, – тоже отказался. Предложили выпить чего-нибудь горячего – опять отказ. Мы молча смотрели на него.

Внезапно он с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел в уборную. Мы ждали его, надеясь, что ему станет хоть немного легче, если его пронесет. Однако, вывалившись из уборной, он прошел в гостиную и, опершись обеими руками на спинку стула, некоторое время стоял, тяжело дыша. Не в силах смотреть на его мучения, дочь погладила его по спине.

– Госпожа Родительница хочет немедленно говорить с вами, – сказал он и, пошатываясь, прошел в японскую гостиную.

Тут я догадался, что он ходил в уборную только для того, чтобы, как всегда, омыть там руки. Дочь между тем поспешно свернула постель и пристроила ее в углу. Он снял рабочий комбинезон и, облачившись в алое кимоно, сел на алое сиденье. Мы, все еще встревоженные, сели перед ним. На его мучительно побледневшем лице, как всегда, проступили мягкие старушечьи черты, и он заговорил. Мы услышали обычный ласковый голос госпожи Родительницы:

– Прости, что доставила тебе столько забот, Кодзиро. Но мне хотелось, чтобы ты хоть раз увидел, как происходит обучение ясиро. Прости, что побеспокоила тебя…. Бог-Родитель со вчерашнего дня тяжко трудится, стараясь хоть немного облегчить участь детей Своих, живущих на острове, тут неподалеку. Их там около десяти тысяч, и всем грозит смертельная опасность… Я сразу же бросилась на подмогу и не щадила себя… Да, я только что оттуда, мне удалось благополучно удалить с острова всех жителей, никто не пострадал, и теперь я за них спокойна. Наше дитя, ясиро, приняло на себя муки мученические, которые напоследок обрушились на тех людей, потому-то ему и было так плохо. Но это для него просто один из уроков, ничего особенного… Когда Бог-Родитель и я шествуем по миру, стараясь помочь своим детям, это дитя принимает на себя каждое несчастье, с которым мы сталкиваемся, и очень страдает: у него отнимаются руки, болят ноги, еда не лезет в горло… Но это тоже один из его уроков, только он никому не может о том рассказать, вот и молчит, стиснув зубы… Что касается сегодняшнего… Мне хотелось, чтобы ты, ради будущего, увидел, как проходит его обучение… Ему, бедному, стыдно перед тобой…

Кодзиро! Эти его уроки в сущности такая малость… Помнишь, я говорила тебе – все люди живут в этом мире, выполняя какую-то миссию, возложенную на них Богом, и до тех пор, пока эта миссия не будет выполнена, человек должен терпеть, подавлять собственные желания и постоянно учиться… И верит он или не верит – это не имеет ровно никакого значения, работа, которую он выполняет – можешь взять кого угодно из тех, кто неуклонно движется вперед по любимой, избранной им самим стезе, – всегда приносит пользу людям и миру, он истинно выполняет свое божественное предназначение… В твоем окружении немало таких людей. А ведь если бы им еще в молодости открылось, в чем их миссия, они бы усердно учились и благодаря уверенности в себе и радости от сознания выполняемого долга гораздо быстрее достигли бы успеха… Но увы… Вот ты, к примеру, сейчас выполняешь свое божественное предназначение, но ведь через какую долгую чреду испытаний ты прошел, прежде чем встал на этот путь! В конце концов ты постиг, что «Литература призвана облекать в слова неизреченную волю Бога», но ведь сколько ты блуждал, не видя Бога… Люди, осваивающие ту или иную специальность, всегда проходят через период ученичества, и рядом с теми трудностями, которые им приходится преодолевать, уроки нашего Ито – просто детские игрушки… Поэтому ты как его опекун должен постоянно поддерживать его, чтобы он прилежно учился и как можно быстрее стал зрелой личностью… Спасибо тебе. Сегодня в семь часов включи телевизор. И не сердись на меня… – Улыбнувшись напоследок, госпожа Родительница исчезла.

Юноша Ито, сняв с себя алые одежды и надев рабочий комбинезон, сказал, что ему пора на работу. Он по-прежнему выглядел совершенно больным, и мы как могли пытались его удержать, но он заявил, что таков приказ госпожи Родительницы и что он вполне сможет работать, надо только дойти до магазина. Раз так, сказала дочь, она отвезет его на машине, но он и слышать об этом не хотел. Тогда дочь решила хотя бы проводить его до станции, и они под зонтом ушли в дождливую ночь.

В тот вечер ровно в семь я включил телевизор. Тут же возникло изображение острова Оосима. Гора Михараяма извергала в небо языки пламени. Увидев эту впечатляющую картину, я мгновенно забыл обо всем.

Еще в середине ноября госпожа Родительница сказала мне, что Бог-Родитель собирается порадовать своих детей рождественским подарком. А восьмого декабря главы государств США и Советского Союза подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

В тот день все газеты посвятили целые полосы этому событию, выражая свою радость и подчеркивая его значение. «Исторический шаг, за которым с волнением следит все пятимиллиардное население земного шара. Пусть это и капля в море, зато первая попытка сократить ядерное вооружение» (газета «Асахи»). Телевидение радовало зрителей, показывая ликующие толпы на улицах столицы Америки, Вашингтона.

Там перед Белым домом стояла величественная, сверкающая тысячами огней рождественская ель, ее окружали другие символы праздника Рождества, Нового года, мира. Площадь, несмотря на ночное время, наводнена людьми, все взгляды устремлены к Белому дому. Вот оттуда с торжественными лицами появляются президент Рейган и Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Горбачев и на глазах у ликующей толпы впервые за десять с лишним лет обмениваются рукопожатием.

Я вглядывался в лица этих людей, играющих такую важную роль в судьбах мира, и мне вспомнились слова госпожи Родительницы: «У твердолобого комму няни из красной страны и твердолобого фигляра из Америки впервые за десять лет откроются наконец глаза, они пожмут друг другу руки и положат начало процессу отказа от ядерного оружия…»

Мучительные усилия Бога-Родителя по Спасению Мира начали приносить плоды. Ему удалось-таки смягчить сердца твердолобых руководителей. Как же должны радоваться и Бог-Родитель, и госпожа Родительница! Подумав, что нынешний год наверняка закончится мирно, я вздохнул с облегчением.