Текст книги "Книга о Боге"

Автор книги: Кодзиро Сэридзава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 49 страниц)

Я хорошо помнил, что, если удается полностью отрешиться от своего «я», физическая боль исчезает, поэтому старался как только мог. Очевидно, из-за усталости я очень быстро стал задремывать. Понимая, что если я засну, то могу обмочиться во сне, я сказал себе, что нельзя допускать такого позора, что мне следует впасть в состояние мнимой смерти, а не сна, и вступил в мучительную схватку с самим собой. Это была долгая, долгая борьба, больше похожая на пытку. Когда я очнулся, мне показалось, что мой мочевой пузырь вот-вот взорвется, но к, счастью, мы уже съехали со скоростной магистрали и въехали в Токио.

– Хорошо бы найти где-нибудь туалет, – сказал я, обращаясь к сидящей впереди дочери.

– Скоро Сибуя. Зайдем в магазин «Кинокуния». Я тоже едва терплю, – отозвалась она.

Скоро мы остановились у магазина и, оставив в подземном гараже машину, на лифте поднялись на третий этаж. Там нас провели в туалет, но я впал в состояние полного беспамятства и ничего не понимал. Только когда передо мной оказался белый унитаз и из меня хлынула моча, я испытал ни с чем не сравнимое блаженство, мне казалось, что моча извергается из всего моего тела. «Вот я и одержал победу над Богом», – подумал я и рассмеялся.

Выйдя из уборной, я увидел, что весь просторный третий этаж сверкает электрическими лампами, на прилавках разложены какие-то иностранные товары. «Вот тебе и японский магазин», – удивился я. Потом мы спустились вниз и на машине выехали в город. По сияющим огнями улицам текли толпы молчаливых людей, мне показалось, что я попал за границу, и я с удовольствием смотрел в окно. Вскоре мы проехали мимо синтоистского святилища, повернули налево и оказались на аллее, которая живо напомнила мне какой-то парижский бульвар. И тут у меня возникла очень странная мысль.

– А способен ли Бог, лишенный зримого облика, понимать такие вот ничтожные печали и радости наделенного плотью человека? Право же, как человек ни жалок…

Моя книга подходит к концу, в заключение я хочу рассказать о том, как был поражен и напуган, когда через восемнадцать дней после моей поездки в музей, а именно 27 ноября, ко мне явился Бог-Родитель. В то утро мне принесли уведомление из издательства о том, что готовится к выпуску седьмое издание «Улыбки Бога»….

Во второй половине дня, немного раньше обычного, к нам пришла госпожа Родительница и устроилась в японской гостиной. Поскольку дома не было никого, кроме меня и дочери, мы сразу же сели перед Родительницей и приготовились ее слушать. Она заговорила необычно суровым тоном:

– Нынче у нас и впрямь не простой день, да. По старому календарю сегодня 26 октября, именно в этот день на меня снизошел Бог. Внемлите же мне, внемлите! Божий глас с небес раздается, слышите? Могучий глас повсюду звучит, по всему разносится миру… Отныне мы должны устремиться желаниям Бога навстречу… То, что сегодня я собираюсь поведать, может показаться хорошо знакомым, однако разговор у нас с вами пойдет особый. О том, что ждет впереди, да… Знайте, душа Неба никогда еще не была так близка к священному вместилищу – ясиро. И сегодня должно мне в алое облачиться, в лиловое облачиться, чтобы достойно встретить Бога-Родителя. Подайте же одежды мои…

Несмотря на свою тугоухость, я прекрасно слышал этот голос, звучавший то ли откуда-то с потолка, то ли из соседней комнаты и заполнявший собой все пространство. На мгновение я растерялся, но, поскольку сказано было: «Подайте же одежды мои», встал, чтобы принести хранящееся у нас в доме лиловое кимоно.

Как-то в сентябре госпожа Родительница попросила женщину, которая помогает нам по хозяйству, сшить для юноши Ито лиловое кимоно. Об этой женщине я уже говорил как-то, она подруга моей дочери Томоко, детей у нее нет, и в последние несколько лет она приходит к нам три раза в неделю. Когда в эти дни у нас появляется Родительница, она вместе с нами слушает ее. Родительница же, угадав, что та прекрасная швея, заказала ей лиловое кимоно. Подруга дочери быстро сшила великолепное кимоно и преподнесла его Родительнице. Нота сказала:

– Это кимоно должно надевать тогда лишь, когда в ясиро станет вселяться душа Бога-Родителя. Ясиро пока еще все равно что дитя малое, беспомощное, он не достиг человеческой зрелости, не годится ему надевать это кимоно. Мы торопим его, желая, чтобы он повзрослел как можно быстрее, отсутствие у него должной твердости нас огорчает. Ты ведь его опекун, прошу тебя, храни кимоно у себя…

И вот я принес лиловое кимоно в японскую гостиную, ясиро накинул его поверх алого и аккуратно завязал мужской пояс. В тот же миг выражение его лица изменилось: из дряхлой старухи он превратился в царственного вида молодого мужчину лет около тридцати. Молча сев на прежнее место, он молитвенно сложил руки. К нашему величайшему изумлению, раздался голос Бога-Родителя, он шел словно откуда-то с потолка.

– Итак, вот вы здесь, муж и жена – божественная чета. Внемлите, внемлите, нам предстоит все хорошо обдумать. И ты, Мики, и ты, Гии – Дзэмбэй, божественная чета Идзанами и Идзанаги, внемлите же речам моим. Готовы? Трудно увязать все, что было ранее, воедино и облачить в парчовое кимоно… Но слушайте, слушайте, вы оба должны как следует все обдумать, прежде чем принять этого человека как Небесное вместилище – ясиро. О, Мики и Гии, вы должны взрастить его, ничего не упустив. Готовы ли вы к этому? Мики, жду твоего ответа. Хорошенько подумай… Сможешь ли ты взрастить ясиро так, чтобы стал он истинным вместилищем Небес? Отвечай же, жду твоего ответа…

Бог-Родитель долго еще говорил в таком духе, а Мики отвечала ему. Потом Он снова заговорил, и на этот раз Ему отвечал муж Мики, Дзэмбэй.

Содержание весьма продолжительной беседы трех столпов было столь необычно, что я только диву давался, но поскольку беседа полностью записана на пленку, я решил предоставить ее изучение будущим исследователям божественных догматов и ограничиться здесь основными положениями.

Бог-Родитель поручал воспитание ясиро – юноши Ито – двум столпам – Мики и Дзэмбэю. Поскольку ясиро принимает в себя Его душу. Бог-Родитель намеревался по достижении им человеческой зрелости облачить его в лиловое парчовое кимоно и поручить ему дело Спасения Мира. И на Небесах «все ждут не дождутся этого дня». И вот лиловое парчовое кимоно уже готово, но ясиро, возможно по вине обоих столпов, недостаточно усердно взращивавших его, остается слабым, как дитя малое, он так и не достиг человеческой зрелости, а посему не может принять в себя душу Бога и заниматься делом Спасения Мира. Более того, если оба столпа не приложат поистине титанических усилий, ясиро может пойти вспять в своем развитии. По этой причине Бог-Родитель, нарочно выбрав этот день, 26 октября (именно в этот день в 1838 году супруги Мики Накаяма и Дзэмбэй Накаяма были приняты им в качестве вместилищ – ясиро), велел облачить юношу Ито в лиловое кимоно и принялся со всей строгостью распекать супругов, призывая их отнестись с большим вниманием к его воспитанию. Они должны поторопиться, сказал Он, ибо в мире воцарился беспорядок, положение все ухудшается и даже день промедления смерти подобен. При этом Бог-Родитель придавал большое значение тому, что сегодня исполнилось сто пятьдесят лет со дня Его снисхождения на Мики Накаяма.

Супруги Накаяма пали ниц перед Богом-Родителем и стали просить у него прощения, они говорили, что усердно занимаются воспитанием ясиро, но, поскольку сами еще далеки от совершенства, им не удается достичь быстрого и убедительного результата, пусть Бог-Родитель смилуется над ними и подождет еще немного – они будут в поте лица работать над собой и сосредоточат все помыслы на воспитании ясиро. Их речи растрогали меня до слез.

В конце Бог-Родитель воззвал ко мне.

– О Кодзиро! – сказал Он. – Будьте же вы с дочерью свидетелями моего нетерпения, ибо слышали вы, что говорил Я и что отвечали Мне оба столпа.

На этом его речи прервались.

В тот же миг лицо ясиро мучительно исказилось, по лбу потекли струйки пота, он встал, снял лиловое кимоно, положил его слева от себя и снова сел, на этот раз уже в прежнем алом облачении. Перед нами снова возникла старая женщина, и в комнате зазвучал ласковый голос госпожи Родительницы. Она говорила долго, речи ее произвели на нас глубокое впечатление, но я предпочту и эту запись оставить будущим исследователям, а сам остановлюсь только на нескольких, особенно заинтересовавших меня моментах.

Некоторые считают, что госпожа Родительница от рождения была Богом (так говорится в учении Тэнри), но это ошибочное представление, она была дочерью крестьянина из Ямато. После того как на нее снизошел Бог, она, повинуясь Божественной воле, сосредоточила все свои помыслы на том, чтобы приблизиться к Богу, но это было не так-то просто и стоило ей поистине жестоких мучений. Когда она облачилась в алое кимоно, люди подумали – вот свидетельство того, что она, вместив Луну и Солнце, стала Богом. Однако даже в таком почтенном возрасте невозможно в полной мере обрести божественную сущность, и ей оставалось уповать на одно – кимоно, пока она его носит, избавляет ее от человеческой сущности. Даже переродившись (то есть скончавшись) и став духом, она не сумела обрести божественной сущности, за что Бог-Родитель, чему мы только что были свидетелями, частенько бранит ее, а она все свои усилия направляет на то, чтобы вместить Его душу…

Далее. Многие считают, что ее муж Дзэмбэй был распутник и вообще злой человек, поэтому ей очень повезло, что она так рано переродилась и приняла иное обличье. Многие из почитателей Родительницы не знают даже его имени. А между тем этот Дзэмбэй, землевладелец из Ямато, вовсе не был ни безнравственным, ни злым человеком. После того как на его жену снизошел Бог, он старался вместе с ней выполнять Божью волю и претерпел на этом пути немало мучений. После его перерождения Бог обучал его точно так же, как и госпожу Родительницу, супруги всегда были вместе и не жалели усилий, стремясь обрести божественную сущность, в результате Родительница в качестве Матери человечества. Матери всего сущего теперь помогает Богу-Родителю в деле Спасения Мира.

Она специально рассказала мне все это, чтобы когда-нибудь я об этом написал.

Затем она попросила меня поразмыслить о том обстоятельстве, что Иисус Христос, в которого я верил в дни своей молодости, был всего лишь плотником, причем не очень умелым.

– Знаешь ли ты, – спросила она меня, – как страдал, в какой тревоге пребывал отец Иисуса, этот честный плотник, когда его сын стал вместилищем Бога и люди стали обращаться с ним как с помешанным или слабоумным? Отец его был прекрасным плотником. А между тем в наши дни никто из верующих христиан знать не знает об этом отце, более того, все уверены, что у Иисуса вообще не было земного отца, что он родился от святой Девы Марии и Бога, что он сын Божий…

Потом, помолчав, вздохнула:

– Да, нелегкая это доля – стать вместилищем Бога…

Вскоре госпожа Родительница удалилась, а ясиро, переодевшись в рабочую одежду, превратился в юношу Ито. Поскольку на его лице сохранилось страдальческое выражение и он отказался даже от чая, я, неожиданно для себя самого, вдруг спросил:

– Неужели действительно так тяжело облачаться в лиловое кимоно? Скажи, куда именно спускается Бог-Родитель?

Он приложил ладонь к верхней части груди и ответил неопределенно:

– Он задерживается вот здесь и дальше не проходит, мне становится очень тяжело, я не могу дышать. Но это потому, что я еще не достиг зрелости.

Когда я спросил его, где находились госпожа Родительница и Дзэмбэй, когда беседовали с Богом-Родителем, он удивился:

– А разве вы их не видели? Они оба сидели справа от меня.

Затем сказал, что опаздывает на работу, и тут же ушел.

В результате мне пришлось снова принять на хранение лиловое кимоно. Сколько еще мне придется быть его главным хранителем? Остается ждать дня, когда ясиро, усовершенствовав дух свой, достигнет человеческой зрелости…

И вот я погрузился в размышления. Почему, спрашивал я себя, за сравнительно короткий период, начиная с 9 октября прошлого года. Родительница посетила меня целых сто пятьдесят раз и так много мне поведала? А иногда сам Бог-Родитель удостаивал меня, недостойного, своим посещением… Как все это объяснить?.. Меня стали мучить сомнения, я постоянно перебирал в памяти все, что произошло со мной за последнее время.

Сначала я пришел было к выводу, что Родительница старалась меня, неверующего, приобщить к своей вере, но потом мне пришло в голову вот что: подобно многим людям, занимающимся умственным трудом, я никогда ничего не принимаю на веру, любое утверждение всегда подвергаю сомнению. И если в результате мучительных размышлений не могу найти никаких позитивных доказательств в пользу этого утверждения, то вовсе отказываюсь его признать. И это не является моим пороком или постыдным недостатком. Просто такой ход мыслей естественен для человека, наделенного плотью. И госпожа Родительница, и Бог-Родитель прекрасно это понимают, а потому, желая направить мои мысли по правильному руслу, всегда предоставляют мне бесконечно разнообразный реальный материал для обдумывания.

В результате вот что я совершенно твердо себе уяснил и принял.

Во-первых, тот единый Бог – Сила Великой Природы, приводящая в движение Вселенную, о котором некогда мне говорил мой друг Жак, действительно существует, Он-то и есть Бог-Родитель.

Во-вторых, этот Бог, желая обрести утешение в пустынном мертвом мире, который зовется космосом, из всех многочисленных планет выбрал Землю. И хотя эта планета представляла собой море грязи, Он создал на ней жизнь и породил человека. Спустя миллиарды лет Земля превратилась в прекрасную зеленую планету, и Он радовался, предвкушая, как будет наблюдать счастливую, полную радости жизнь людей, чад Своих.

В третьих, за многие-многие века человеческий разум достиг высокой степени развития, но одновременно люди стали ставить превыше всего заботу о собственной выгоде, начались раздоры, и люди сделались очень несчастны. Бог-Родитель опечалился и, желая спасти человечество, избрал одного из многих чад Своих и снизошел на него. Он открыл ему, сколь велика любовь и милосердие Бога-Родителя, указал путь, по которому должно идти человечеству, и поручил передать все эти знания людям, а Сам стал ждать, когда люди снова заживут счастливо. Потом на протяжении многих веков Он неоднократно избирал то одного, то другого из Своих сыновей и снисходил на них, а 26 октября 1838 года впервые избрал женщину и снизошел на Мики Накаяма, жену помещика из Ямато.

В-четвертых, в настоящее время Бог-Родитель торопится спасти мир, он заручился поддержкой госпожи Родительницы, живосущей Мики Накаяма, и денно и нощно шествует по миру, делает же Он это ради того, чтобы Земля, эта зеленая планета, являющаяся Его утешением в бескрайней Вселенной, единственная планета, на которой существует жизнь, не превратилась бы в такую же мертвую, как и все остальные, потому только, что злой разум людей, на ней живущих, толкает ее к неминуемой гибели. И вот, назначив сроки – сто лет со дня смерти Мики Накаяма (исполнилось в прошлом году) и сто пятьдесят лет со дня сошествия на нее Бога (исполнилось в прошлом году), Бог-Родитель, движимый желанием спасти милое его сердцу человечество, приступил к Великой Уборке Мира. У меня нет никаких сомнений в том, что это Он вместе с госпожой Родительницей осуществил Великую Уборку в странах Ближнего Востока, где жизнь из-за бесконечных распрей превратилась в сущий ад. Это можно считать начальным этапом Великой Уборки, а следующими были – революция на Филиппинах, в стране, правители которой совершенно деградировали и разложились (слова Родительницы), и авария на советской атомной электростанции в Чернобыле, о которой я догадался прежде, чем она произошла. И во всех этих случаях Бог-Родитель очень заботился о том, чтобы обойтись без лишних жертв и сохранить жизнь как можно большему числу возлюбленных чад Своих.

И все же мне как человеку, наделенному плотью, не дано объять разумом невидимый мир Бога, мир духов, мир, куда человек попадает после смерти. Сколько я ни расспрашивал об этом живосущую Родительницу, слишком многое из того, что она мне рассказывала, выше моего понимания. Я уже было отчаялся, но в последнее время у меня появилась надежда.

Мой дорогой друг Жак сумел дважды явиться мне, дабы сообщить: вознесшись к небесам, он пребывает в лоне Великого Бога и, как ни скромны его силы, делает все возможное, чтобы помочь Богу спасти мир. Он радовался, что нашел меня. Однако меня слишком потрясла весть о его кончине, поэтому я старался гнать от себя мысли о Жаке…

Да, Жак знал все об интеллектуальных потребностях современных людей, об их чувственных печалях и радостях. Поэтому он понимал, в какие сомнения, в какую тревогу повергала меня мысль о неведомом мире – о том мире, который Бог-Родитель называет истинным. Он бы, наверное, ответил на любой мой вопрос, он все бы мне разъяснил… Но я не понял этого, и он больше не является ко мне.

Вот я и дописал эту книгу, пришло время приниматься за следующую, но прежде, чем начать подготовку к ней, я хотел бы увидеть Жака. Мне просто необходимо с ним увидеться. И я должен вызвать его, а не ждать, пока он явится сам. Если я снова прибегну к тому методу природного лечения, который мы вместе практиковали в высокогорном санатории, он наверняка появится. И если правда то, что он говорил мне, когда приходил во второй раз, он непременно откроет мне истинный облик незримого мира духов, все еще недоступный пониманию девяностолетнего старца, и дарует мне мужество, чтобы я смог до конца выполнить свое предназначение…

И с этой верой в сердце я готов подчиниться приказу Бога-Родителя и приступить к написанию своей третьей книги.

31 декабря 1986

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Замысел Бога

Глава первая

В тот день, когда я сидел в гостиной на нижнем этаже и рассматривал утреннюю почту, внезапно вошел Дзиро Мори и спросил:

– Что случилось? Ты вроде бы чем-то озабочен.

– Да нет, ничего, – ответил я и предпринял попытку удалиться вместе с почтой в кабинет, дабы таким образом избавиться от его назойливых расспросов, но замешкался – видно, слаб стал после смерти жены, – снова сел и положил перед ним письмо с иностранной маркой.

– Что это? Никак твое письмо к Жану Бруделю? Почему его вернули? А, смотри-ка, здесь какая-то приписка… «Адресат выбыл, его местонахождение неизвестно».

Вот и я как раз недоумевал по этому поводу. Он в этом году не прислал новогоднего поздравления, я уж не знал, что и думать, и вот, пожалуйста, вернулись назад мое письмо и новогодняя открытка, отосланные два месяца тому назад…

– Может, ты перепутал номер дома? Говорят, в Париже не доставляют почту, если указан неверный адрес.

– Да нет, все точно… Меня беспокоит, что он не прислал мне обычного поздравления… В нашем возрасте сразу возникает мысль – не умер ли…

– Разумеется, возникает. А почему, ты думаешь, перед Новым годом я так настаивал, чтобы ты не забыл отправить поздравления? Ведь в прошлом-то ты никому не написал. Ты тогда отмахнулся, мол, тебе не до того, надо писать книгу. Помнишь? Думаешь, твои друзья и читатели не волнуются, когда не получают от тебя новогодних поздравлений, ведь они знают, что ты уже стар и слаб? Сейчас-то ты ведь ничем не занят? Бог-Родитель не торопит тебя с третьей книгой, почему бы тебе не написать хотя бы тем, кто прислал поздравления тебе? Это ведь вовсе не сложно, текст можно отпечатать на принтере, потом нанять кого-нибудь из студентов и попросить написать адреса на конвертах. На такую малость способен каждый. А пока ты будешь все обдумывать да осуществлять, глядишь, и от Бруделя придет письмо.

Ну вот, началось, до чего же он любит совать нос не в свое дело! Я погрузился в угрюмое молчание, он тоже некоторое время молча смотрел на меня, словно пытаясь угадать, согласен я или нет, потом опять взялся за свое:

– А от Мориса Русси пришло поздравление? Если бы с Бруделем что-нибудь случилось, он известил бы тебя. Так что волноваться пока нечего.

Я не стал отвечать, в тот момент мысли мои были заняты совсем другим.

Старея, начинаешь обращать внимание на совершенно нелепые вещи… Вот вам пример. Я совершенно уверен, что человек появляется на свет не один (я не говорю о близнецах, это особый случай), а вместе с неким незримым существом, которое на протяжении всей жизни следует за ним неотступно, как тень, с чем-то вроде своего второго «я». Это второе «я» бесплотно и недоступно взору, поэтому его редко кто замечает, человек взрослеет, и оно, словно близнец, взрослеет вместе с ним. Дети в большинстве своем счастливы и эгоцентричны, поэтому не обращают внимания на это второе «я», впрочем, и взрослые по причине постоянной занятости обычно не ощущают его присутствия, тем более что оно, это второе «я», не имеет видимого обличья.

Но меня в трехлетнем возрасте бросили родители, я был одиноким, несчастным ребенком и, возможно поэтому, довольно рано заметил, что со мной рядом кто-то есть.

Как-то осенью, когда я учился в пятом классе начальной школы, я предпринял попытку покончить с собой, бросившись в реку Каногаву, и в тот миг, когда уже готов был это сделать, меня остановила полыхавшая алым светом Фудзи – она громко закричала с противоположного берега реки, осыпала меня бранью, я заплакал и отказался от своего намерения. После этого (как я уже писал в предыдущей книге) каждый раз, когда я обращал взор к Фудзи, она безмолвно подбадривала меня, а иногда, когда я бывал один, я слышал ее, или очень похожий на ее, голос – он поддерживал меня, внушал мне уверенность в своих силах. Мне, ребенку, это казалось более чем странным. Когда в шестом классе начальной школы на уроках этики я познакомился с понятием «совесть», мне впервые пришло в голову: наверняка это был голос совести – и на этом я успокоился. Но в третьем и четвертом классах средней школы у меня опять возникли большие сомнения по этому поводу. Ведь то, что мы называем совестью, является как бы частицей души, а значит, находится внутри человека, поэтому «голос совести» не может доноситься откуда-то извне, он должен звучать в душе и отвечать на вопросы, которые задает себе человек, анализируя свои действия. Но тот голос, который подбадривает и распекает меня начиная с отроческих лет, звучит вовсе не внутри меня, он определенно доносится откуда-то извне. Кому он принадлежит, я не знаю, потому что не вижу то существо, которое со мной разговаривает. Интересно, чей он? Или мне просто кажется, что я слышу чей-то голос?.. Такие вопросы мучили меня с детства, но у нас в школе не было учителя, который отнесся бы к моим сомнениям серьезно и помог бы их разрешить. Сам же я с ними справиться не мог, и они лишь добавляли страданий, которых в моей жизни и без того было немало.

Едва став пятиклассником, я впервые услышал слово «неврастения» и самостоятельно пришел к выводу, что все мои сомнения, скорее всего, являются просто следствием этой самой неврастении. Я знал, что, поступая в среднюю школу, нарушаю существовавшее в нашей деревне неписаное правило, согласно которому все мальчики после окончании начальной школы должны стать рыбаками, и был готов к тому, чтобы подвергнуться остракизму со стороны жителей деревни. После того как воспитывавший меня дядя женился вторично, его новая жена стала относиться ко мне не просто как к дармоеду, а как к неисправимому бездельнику, на которого никакой управы нет, я стеснялся попросить добавки и всегда ходил голодным, в результате у меня началось что-то вроде дистрофии, и я посчитал, что в моем положении совершенно естественно иметь неврастению, при которой человек слышит разные голоса. Никому из взрослых я о своем состоянии не рассказывал, и правильно делал. Если бы мои домашние об этом узнали, они сочли бы это большой удачей и наверняка тут же попытались бы избавиться от нахлебника, – рассказали бы обо всем кому-нибудь из наставников Тэнри, а уж тот объявил бы, что причиной всех моих бед является школа, куда я хожу вопреки воле Бога, в результате меня насильно отправили бы в церковь.

После окончания средней школы я поступил в Первый лицей и стал жить в Токио в студенческом общежитии на Хонго. В прежние времена, когда возможностей подработать в свободное от учебы время у студентов не было, жить в Токио, не имея почти никаких средств, было непросто, но люди тогда были добрее, всегда находился кто-нибудь, готовый предоставить ученику Первого лицея посильную работу: можно было заниматься репетиторством или переводами, это вовсе не казалось унизительным, и, так или иначе, мне всегда удавалось заработать шесть иен в месяц, чтобы заплатить за общежитие и за лекции.

Меня поселили в десятом северном корпусе общежития. Новичков, поступивших на разные факультеты – юридический, экономический, филологический, технологический, физико-математический, медицинский – было около десяти, мы все жили в одной комнате. На первом этаже находились европейские комнаты для занятий, на втором – довольно просторные спальни в японском стиле, обедали мы в установленные часы в общей большой столовой, за специально отведенным для нашего корпуса столом. Я чувствовал себя как в раю уже потому, что теперь у меня всегда было место, где я мог заниматься сколько душе угодно, и место, где я мог спать, вытянувшись во весь рост и никому не мешая. И не только это. Некоторые студенты постоянно ворчали, недовольные едой: то мясо жесткое, то невкусно, но я только диву давался: неужели в Токио все едят такую еду? – у меня был отменный аппетит, и я без всякого стеснения стучал по крышке своего бочонка для риса, прося добавки. Я вел себя словно дикарь, вдруг перенесенный из какого-нибудь первобытного края в одну из самых цивилизованных столиц мира, но, к счастью, у меня не развился комплекс неполноценности: семеро из моих соседей по комнате были выходцами из глухой провинции – они приехали в Токио, закончив с отличием среднюю школу, – поэтому и выговор и манеры у них были самые что ни на есть провинциальные. Может быть, я преувеличиваю, но я словно впервые ощутил, какое это счастье – жить, впервые дышал полной грудью.

Довольно быстро я освоился в Первом лицее. В те времена многие юноши, живущие в нашем общежитии, имели привычку после того, как в помещении погасят свет, выходить на спортивную площадку и перед сном некоторое время медитировать. Это было очень модно. Я тоже иногда этим занимался. И заметил, что во время таких медитаций снова слышу прежний голос. К примеру, он говорил:

– Правда, хороший концерт был сегодня в музыкальном училище в Уэно, куда тебя пригласил М.? Западная музыка взволновала тебя до глубины души, ты ведь и не подозревал, что в мире существует подобная красота? Ну, может, ты и не все понял, но эта музыка возвысила твой дух, правда? Ты и раньше с удовольствием ходил на выставки группы «Содося»[57]57
  «Содося» – группа художников, работавших в европейском стиле, популярная в десятые-двадцатые годы XX века. Во главе ее стоял Рюсэй Кисида (1891–1929).


[Закрыть], смотрел спектакли Кабуки, затерявшись в толпе безбилетных зрителей, многое тебя изумляло, но все-таки такого волнения, как сегодня, ты еще не испытывал. Вбирай же в душу все новое, это поможет тебе быстрее достичь зрелости и стать вполне самостоятельным цивилизованным человеком… Знаешь, в человеческой жизни есть свои радости…

Или же:

– Ты все жалуешься, что в Первом лицее трудно учиться… Конечно, скучно целыми днями зубрить французскую грамматику, будто на каких-то низкопробных курсах иностранных языков! Но ты не падай духом, постарайся посмотреть на это с другой стороны. Ведь ты учишь французский язык с азов, и если придира учитель не будет каждый день брюзжать и вбивать в тебя необходимые знания, если тебя не станут загружать настолько, что даже в уборной тебе приходится зубрить спряжение глаголов, то тебе никогда не овладеть французской культурой. Так что, выходит, надо терпеть…

И тут я задумался: ведь теперь я питаюсь нормально и никакой неврастении у меня нет, значит, и голос этот никак с ней не связан? Наверняка такое бывает со всеми. В самом деле, ведь многие студенты после того, как погасят свет, идут на спортплощадку и там в одиночестве медитируют. Может, и они в эти часы слышат такие голоса и получают от них заряд бодрости? Наверное, ничего из ряда вон выходящего тут нет, самое обычное явление, потому-то никто об этом и не говорит. Так что беспокоиться не стоит, пусть голос подбадривает меня и дальше. Приняв такое решение, я успокоился.

Я был уже на втором курсе, когда, незадолго до весенних каникул, меня вызвал в учительскую наш учитель французского, Такэси Исикава. Он был известен своей крайней строгостью, благодаря которой навсегда остался в памяти своих учеников. Робея, я вошел в учительскую, и учитель тут же без всяких предисловий сказал:

– Говорят, ты на каникулы остаешься в общежитии? Вот возьми, почитай на досуге. Вы уже усвоили основы грамматики, теперь надо как можно больше читать со словарем. Одних школьных занятий маловато, чтобы как следует освоить язык.

– Вы хотите сказать… эту книгу? – Я перевел взгляд на лежавшую на столе учителя толстенную французскую книгу в бумажной обложке.

– Автор этой книги, Ален[58]58
  Ален (настоящее имя Эмиль Шартье; 1868–1951) – французский мыслитель-эссеист.


[Закрыть], в настоящее время является кумиром французских студентов и вообще интеллигентной части молодежи. Все только и ждут, когда у него выйдет что-нибудь новенькое, и буквально рвут друг у друга из рук. На первый взгляд может показаться, что он пишет сложно, но содержание должно тебя заинтересовать, поэтому ты наверняка все поймешь. Постарайся читать хотя бы по десять строк в день. Посмотрим, сколько страниц тебе удастся одолеть до окончания лицея. – С этими словами учитель вручил мне книгу. В ней было целых двести пятьдесят страниц.

На весенние каникулы я остался в Токио, надеясь подзаработать, и по-прежнему жил в общежитии. Жизнь там текла своим чередом, ибо далеко не все студенты разъехались по домам. К счастью, библиотеку не закрыли. Там было полным-полно интересных книг, а в пустынном читальном зале было светло и тихо. Я каждый день приходил туда и читал по десять строк из книги Алена. На каждую строку приходилось примерно по пять-шесть незнакомых слов, к тому же иногда трудно бывало уследить за ходом мысли автора, и я с трудом продирался сквозь текст, постоянно обращаясь к словарям и грамматическим справочникам. Точное название книги вылетело у меня из головы, кажется, это был сборник эссе. (Эта борьба с текстом была не напрасной, позже, читая «О счастье» того же Алена, я уже не испытывал никаких затруднений.) Когда к середине первого семестра третьего курса я добрался наконец до восьмидесятой страницы, то едва не закричал от радости. Вот что было там написано: