Текст книги "Храни нас пуще всех печалей (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 48 страниц)

– Брат Урт, не подскажете ли вы, приехал ли отец настоятель? Я хотела поговорить с ним, но мне сказали, что он уехал вчера и будет к вечеру...

– Сожалею, леди, но отец настоятель вчера так и не вернулся. Попробуйте зайти к вечеру, я не знаю, куда он отправился и не могу вам сказать ничего определенного.

Распрощавшись с лекарем, я покрутилась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть то безобразие, которым меня наградил поганец Вилек. Не так уж он был и велик, хотя смотреть было неприятно. Скорее всего, там будет со временем такой же толстый рубец, как после аппендицита. Успокаивало лишь то, что здесь не загорают в бикини... а впрочем, даже на пляже кто стесняется подобного?

Лезть на лошадь в первый же день после снятия швов было непростительной глупостью, но душка граф согласился прогуляться со мной вдоль стен Тройдена и даже пройтись по дороге из долины, ведущей на юг.

– Сьер граф, как вы думаете, где сейчас может находиться его величество? – вопрос этот уже давно вертелся на языке, но спрашивать Корина было страшновато – а ну как король где-то рядом? Глупо было прятать голову в песок, кто предупрежден – тот вооружен.

– Леди Вейра, мы с шеллье Дювье, напомню вам, два дня назад пересекли граничный перевал и я осведомлен о пребывании его величества еще меньше, чем вы, – с мягкой усмешкой попенял мне собеседник. – Полагаю, что он находится в моррельской резиденции, куда поехали остальные члены нашего посольства. Они должны доставить весьма интересные отчеты, которые его величество очень ждет. Политическая картина на этой стороне границы не так напряжена, как на южной, но несомненно будет любопытна. Как вы думаете, за счет чего пополняется казна Альветии?

Вопрос, несомненно, был с подвохом и я задумалась. С чего пополняется казна государства у меня дома, я бы могла сказать и не напрягаясь – есть промышленность и торговля, откуда идут доходы. А с чего пополняется казна в стране, стоящей на уровне развития Средневековья? Деньги тут в ходу, но немного. Их печатает, то есть чеканят и королевский двор и каждый правитель, причем в каждой монете свое содержание золота или серебра, свой вес и чистота. Отсюда и огромный институт менял... Получается, что казна пополняется за счет добычи золота и серебра, из которых можно наделать монет. Есть ли тут золотые прииски или серебряные рудники? Последний вопрос я и озвучила Корину.

– Золотых приисков в Альветии нет, по крайней мере я о них не слышал. Серебряные рудники есть, но их крайне мало и они считаются собственностью короны. Медные рудники есть на севере, оттуда вообще идет основной поток изделий из железа и стали. На шахтах работают или местные жители или каторжники, которых все равно бы казнили. Все золото, которое есть в королевстве, имеет привозной характер и оно очень высоко ценится здесь. Украшения, оружие – это лишь малая часть того, что ввозится испокон века к нам, минуя горы и реки. Главное – это те изделия из золота, которые могут служить деньгами или переплавляются в полновесные монеты. Чеканка моррельского двора до сих пор остается самой стабильной среди остальной населенной части нашего мира. Подделка, обрезка и прочие облегчения монет строго запрещены и караются смертью прилюдно. Маги следят за этим очень ревностно... пожалуй, это один из тех вопросов, в котором они полностью единодушны со святыми отцами. Но золота постоянно не хватает, предметы роскоши становятся повседневностью, каждый мало-мальски родовитый аристократ желает иметь дома золотые тарелки, кубки, вилки и это ведет к дефициту золота. Его надо все больше и больше...

– А где находятся самые близкие от Альветии золотодобывающие шахты и прииски?

– На юге Дарнии... и в северных горах между Дарнией и Альветией. Риельские горы в северной их части больше похожи на холмы, поросшие густым лесом, и передвигаться по ним не составляет большого труда. Там текут неглубокие реки, которые легко перейти вброд, лето хоть и короткое, но теплое и можно успеть добыть много золота, которое буквально рассыпано по руслам многочисленных ручьев. Но все дело в том, что эта картина так прекрасна только со стороны Дарнии. Со стороны Альветии Риельские горы обрывисты и высоки, там практически нет даже таких перевалов, как у Тройденской долины. Пройти до золотых приисков невозможно, этот путь не раз пытались осваивать те, кто хотел получить легкую награду от королевского двора, но их постигала неудача. Путь закрыт до тех пор, пока не преодолены эти неприступные скалы. Ходили легенды, что когда-то существовал туннель, по которому был проход в Дарнию, но маги прошлого обрушили его и скалистая часть Риельских гор – это назидание потомкам.

– А поскольку золота требуется все больше и больше, то ваше посольство один из способов прознать, нельзя ли проникнуть в Дарнию и наложить лапу на добычу золота. – Как это все похоже на то, что творилось у нас во времена "золотой лихорадки", когда сотни и тысячи людей ринулись добывать золото, вот так же, как в Риельских горах, устилающее дно рек и ручьев.

– Хорошая мысль, – одобрил граф, – но для Альветии было бы самым выгодным иметь эти рудники под своим управлением и контролировать добычу золота и серебра. Без этого жизнь в королевстве будет замирать, а на карту поставлено слишком многое, чтобы отказаться от этого проекта. Брак, который мы подверждали, это только начало долгого пути. Несомненно, его величество уже продумывает план, при котором нашу страну ждет великое будущее. Расширение границ королевства первый этап того, что еще предстоит сделать, и скоро пойдут подсчеты казначеев, сколько надо вложить в это предприятие, чтобы оно окупилось сторицей. Любой план должен быть составлен так, чтобы впоследствии он мог реализоваться, несмотря ни на что. Меняются условия жизни, меняются люди, зимы сменяют лета, но план должен быть реализован, потому что остается тот, кто возглавляет его, остается идея великого королевства, единого и неделимого во всем мире. Одно пространство, одна территория, один король – вы можете оценить это, леди Вейра?

– Конечно, могу, – осторожно поддакнула я, боясь выдвигать аналогии и упираться в противоречия. – Одна страна, одно королевство во всем мире. У нас это называется империя, а во главе стоит император.

– Империя... – покатал на языке незнакомое слово Корин. – Красиво звучит, его величеству должно понравиться. Император Харриш... Я так и знал, что найду отклик у вас, миледи!

На обратном пути граф рассыпался в любезностях, вспоминал свое пребывание в Брегене, Морреле, даже приплел малолетних кузин – интересно, сколько их у него на самом деле? – и вообще вел такую ничего не значащую болтовню, что я и под страхом смерти не смогла бы вспомнить, что же он на самом деле говорил. Приходилось кивать, улыбаться и всячески показывать, что мне смешно, интересно и вообще я от него без ума.

Первым делом по приходу в замок я поспешила к беарнитам, но монах меня обескуражил своим известием, что отец настоятель отправился в соседнюю обитель и вернется лишь через неделю. Советоваться было категорически не с кем и я пошла на ужин, предчувствуя очередную атаку графа на мою нерешительность. Надо сказать, что разговоры о политике прекратились разом и больше не возобновлялись даже в намеках, а о причинах такой откровенности можно было только догадываться. Скорее всего, разъяснить этот вопрос мне помог бы отец настоятель, но он уехал именно тогда, когда был позарез нужен.

– Леди Вейра, что же вы наконец решили по моему предложению? – Корин решил быть настойчивым до конца и не обращал никакого внимания на Дювье, который рассматривал его в упор, подперев щеку рукой. – Неужели вы не хотите хоть немного побыть в том обществе, которого вы так давно лишены? Вы еще успеете насидеться в этом неприветливом Тройдене за свою жизнь, а тут вы попадаете в знакомое вам место, где вас помнят. Леди, мой замок целиком будет в вашем распоряжении, разве слова его хозяина ничего не значат для вас? Посмотрите мне в глаза и одарите меня согласием... Может быть, вы боитесь ехать со мной и Дювье? Я могу поклясться на чем угодно, что в дороге буду защищать вас до последней капли крови! Вы верите мне?

– Да конечно верю, ваша светлость...

– Перестаньте называть меня так, леди Вейра, – Корин наклонился вперед и темные волосы волной упали по обе стороны его головы, а взгляд стал интимным и многообещающим, – мне больше по душе, когда вы называли меня сьер Корин... а еще лучше – милорд, – уже тише произнес он. – Сколько вы еще будете обдумывать ваше решение? А, понимаю, вы боитесь оказаться в глупом положении у меня в замке и остаться без кавалеров? Но это невозможно, вы будете поражены, увидев, сколько мужчин будет там приглашено... в конце концов я объявлю вас хозяйкой бала и сам буду вашим бессменным спутником... от вас требуется лишь согласие...

– Сьер Корин, вы так настойчиво меня уговариваете, что я не знаю что и думать о причинах этого...

– А ч-чего тут ломаться-то, к-когда тебя сам хозяин зовет! – голос Дювье врезался диссонансом в плавную и мягкую речь графа. – Чего тут в замке-то ловить, кроме монахов и слуг...

– Пшел вон! – рявкнул обозленный Корин и, схватив будущего зятька за воротник одной рукой, а за камзол на спине другой, потащил его из столовой. Звуки, доносящиеся из коридора, навели на мысль, что он попутно добавил и пару хороших пинков.

– Простите, леди Вейра, – граф, раскрасневшийся и лохматый, появился через непродолжительное время за столом и одним махом опрокинул в себя полкубка с вином. – Простите, он слишком расслабился и забыл, где находится. Он долго жил со своим отцом и не всегда адекватно воспринимает окружающих. Сейчас ему привиделось, что он опять в трактире славного спокойного города Брегена, где девушки так и вьются косяками около каждого нового лица. Если он не устраивает вас в качестве попутчика, то вы только скажите и я решу этот вопрос...

– Когда вы намерены выехать из Тройдена? – перебила я графа, не желая обсуждать поведение его будущего родственника.

– Предполагалось, что мы покинем эти стены завтра с восходом солнца, но если у вас есть пожелания, леди, то можно было бы обсудить их.

– Я сообщу вам свое решение во время завтрака, сьер Корин. А пока я намерена оставить вас.

– Надеюсь на ваше обдуманное решение... миледи.

Ну почему у него такой красивый голос?

Я провертелась полночи, взвешивая все "pro" и "contra", связанные с будущей поездкой и возвращением. По всему получалось, что ничего мне грозить не может в принципе, разве что столкнусь на одной дороге с Харришем, но это уже предположение из области фантастики. Подобные встречи имеют вероятность настолько малую, что используются лишь в сериалах и мыльных операх, а в жизни такого не добьешься ничем. Судя по откровенности Корина, Харриш возлагает очень большие надежды на будущую экспансию в сторону Дарнии и лелеет планы по завоеванию мира, а для этого ему необходимо дождаться тех, кто мчится в Моррель с возом отчетов. Неделя – дорога в замок Патен, неделя там, неделя – дорога обратно. Пожалуй, нечего мне себя тут хоронить и я вполне имею право на такое небольшое развлечение, как поездка на обручение. Будут там гости, не будут, в каком количестве и статусе – главное то, что я сменю обстановку и встряхнусь. А по приезде обсудим с отцом настоятелем все, что я услышала от душки графа. Ох, и долгий же будет у нас разговор... Значит, я все-таки еду. Решившись, я успокоилась и стала прикидывать, что собрать с собой в дорогу. Понятно, что ехать будем верхом, значит вещей много не возьмешь. Пара рубашек, пара штанов, сапоги на мне, тонкие про запас, меч, куртка, деньги... кстати, а сколько денег брать? Этот вопрос поставил меня в тупик. Золото брать не буду, разве что две-три монетки. Зато серебра можно и побольше взять, иначе нечем будет расплатиться за постой. Быть в долгу у графа категорически не хотелось... Платья никакие с собой не потащу, им место только в шкапу или сундуке, если что – в замке Корина есть Китти, она поможет ушить... а может, они и не понадобятся и вовсе. Да, еще бы плащ толстый надо...и все? Это у меня так мало шмотья набралось в дорогу? Еще есть шкатулка с драгоценностями, доставшаяся от Магнуса, но обвешиваться серьгами и колье – прямой путь для привлечения грабителей. Остается только обручальное кольцо герцога, да и то уже вдовье... ага, расческу надо, да щетку для зубов... бинты на первые дни...а-у-ы...

Майра была не то, что поражена, она была шокирована тем, как я накидала жиденькую кучку вещей на пол и теперь требовала от нее дорожный мешок.

– Миледи, – растерянно крутилась она на одном месте, не веря своим ушам, – как это так вы собрались уезжать? А как же мы?

– Майра, я же не навсегда уезжаю, пойми! Граф ле Патен пригласил меня к себе в гости, там будет небольшой праздник по случаю обручения его спутника, шеллье Дювье, с его кузиной леди Маргаритой. Приглашено небольшое количество леди и сьеров и сьер граф любезно решил, что мне полезно сменить обстановку. Дороги в Альветии подсохли, переночевать можно в любом трактире, нападения я не опасаюсь – со мной двое мужчин, да и я сама не собираюсь прятаться в углу. Побуду у сьера графа неделю, думаю, этого вполне достаточно для визита и уеду назад. Сопровождать меня на обратном пути будут люди графа, которых я хорошо знаю... ну что ты в слезы ударилась, в самом деле?

– Миледи...– всхлипывая, повторяла кухарка, – вот и старый лорд умер и вы уезжаете, а ну как назад не захотите вернуться?

– Да ты что такое говоришь? Почему это я не захочу вернуться сюда? Здесь мой дом и другого мне не надо, здесь ты и Андре, здесь Фрида... хотя с ней еще все может произойти, вот сходит в храм и уедет от нас. Здесь беарниты и отец настоятель, которого я очень ценю и люблю, здесь отец Фандар и даже поганец Вилек.. должна же я посмотреть, как его будут забирать на обратном пути торговцы! Вот, погляди, я даже платьев с собой не беру, только рубашки и штаны!

– А почему это вы не берете платья, миледи, – мигом вызверилась кухарка, уткнув руки в бока. – Опять будете только в мужской одежде бегать? Так ни один мужчина в вас леди и не признает, помяните мое слово! Мало вам Вилька было, вы опять себе ищете проблем?

– Потому и не беру, чтобы сюда вернуться... кончай ругаться, лучше найди мне мешок для вещей, да вели седлать Рыжую. На Вороне я не поеду, уж больно жеребец горяч, а Рыжая то, что надо. Да, ты еще мне полотна принеси, оно на бинты пойдет. Швы мне сегодня брат Урт снял, но велел поостеречься и еще пару дней бинтовать рану, если буду ездить верхом.

– О-ой, – запричитала опять Майра, опомнившись, – да куда же вы поедете в таком виде, миледи?

– Все, Майра, хватит причитаний. Неси мне мешок и полотно, сама и забинтуешь, чтобы хорошо держалось. Можно подумать, я умирать еду, с такими слезами ты меня провожаешь!

На завтрак, накрытый в большой столовой, добры молодцы подошли раньше меня, но сидеть не пожелали и тихо переговаривались между собой, бросая заинтересованные взгляды на дверь.

– Доброе утро, герцогиня, – поприветствовали оба меня в один голос. Сегодня они были безукоризненно выбриты и подтянуты, от вчерашнего разгильдяйства не осталось и следа, а Дювье даже стал неплохо смотреться со стороны, если, конечно, не смеялся.

– Леди Вейра, я с нетерпением ожидаю вашего решения, – наконец подал голос граф, устав поедать меня глазами. Я же делала вид, что не замечаю его и преспокойно ковырялась в тарелке, прикидывая, как бы поэлегантней сообщить о том, что я все-таки еду с ними.

– Да, сьер граф...– потянув выжидательную паузу и накалив атмосферу до предела, я томно закатила глаза. – Вот, знаете ли, я тут подумала... такая длинная дорога...

– Леди Вейра, ваша Рыжая оседлана и ждет вас во дворе, – торжественно возвестил Андре, сбив мне всю малину и я мысленно сплюнула – какой эффект пропал!

– Значит, вы все-таки едете с нами в замок Патен? – осторожно спросил Корин, пряча довольную улыбку. – Я искренне рад, миледи, что вы решились на это путешествие! Шеллье Дювье, если за время дороги я услышу от вас хоть одно неподобающее замечание в сторону герцогини Одьерской, то выпорю вас собственноручно по приезде!

Прощание у въездных ворот было коротким и трогательным. Майра смахивала слезы и просила быть меня поаккуратней, Андре степенно пожелал мне счастливой дороги и скорого возвращения, а Фрида пустила слезу просто так, потому что ей было нечего сказать.

– Перестаньте рыдать, женщины, через три недели я вернусь и вы еще будете смеяться над своими слезами. Да, Андре, – вполголоса добавила я, не желая чтобы наш разговор слышал граф, – передай отцу настоятелю, что я очень хотела с ним посоветоваться, но не дождалась его и теперь все разговоры только после возвращения.

Мажордом кивнул в знак того, что все понял и открыл перед нами ворота Тройдена.

– И-и-иэх! – Дювье пришпорил лошадь и поскакал во весь опор по дороге в сторону выезда, а мы с графом двинулись следом.

Поднявшись по серпантину на самый верх, я задержалась, оглядывая долину. Почти год назад я также смотрела отсюда вниз, обозревая место, где мне предстояло жить. Только тогда я была разбита морально, была задавлена обстоятельствами и впереди лежала неизвестность. Даже думать о том, что я смогу покинуть это место, было невозможно. Сейчас я покидала долину, ставшую мне почти что родной и от тоски щемило сердце. Но это была не горечь, а обычная грусть, с которой мы смотрим на уходящие за окном поезда дома города, из которого уезжаем... на некоторое время. Я же все равно вернусь сюда, верно?

Путешествовать было так замечательно, что я даже удивилась – как это еще можно было сомневаться в том, что мне НАДО ехать? Надо было сменить обстановку, поглядеть на дорогу, вьющуюся по горам, надо было оторваться от замка, возвышающегося мрачной громадой в долине, чтобы понять – я свободна! Ощущение было такое, что я плыла, летела по воздуху, совершенно пьяная от эйфории, я была так счастлива своим положением, что не замечала даже моих спутников. Поначалу граф пытался как-то завязать со мной разговор, но я отвечала невпопад, глупо улыбаясь по любому поводу, не слыша половины слов из-за топота копыт, ветра в ушах и сумасшедшего биения крови в голове. Наверное, отстань граф и шеллье Дювье по дороге, я бы не заметила этого очень долго. С интересом человека, просидевшего взаперти и внезапно выпущенного на свободу, я вертела головой по сторонам, рассматривая окрестности и пыталась возродить в памяти те картины, которые проплывали мимо на пути в Тройден...но то ли время так изменило все вокруг, то ли наступившее лето, трудно сказать – я не узнавала ничего. Огромный черный камень высотой в двухэтажный дом на краю дороги – я рассматривала его впервые, не понимая, как пропустила его раньше. А белая, как снег, скальная стена – почему я не обратила на нее внимание год назад,она же потрясающе красива! Каменный мост через горную речушку – мы же ехали здесь, где он был тогда?

Солнце пригревало все сильнее, дорога медленно стелилась под ноги лошадям и неуклонно спускалась все ниже и ниже, порой образуя такие петли, что проще было бы сойти с лошади и перейти вниз, экономя время. Я и предложила сделать это Корину, чем вызвала у обоих безумный хохот.

– Леди Вейра, – отсмеявшись от души, граф все-таки решил пояснить мне мою ошибку, – дело в том, что вам только издали кажется, что этот переход с одной петли дороги на другую так близок и прост. Даже если вы идете пешком, это было бы трудно сделать – как правило, он крут и обрывист, а уж лошади там не пройдут и подавно. Зачем нам рисковать? Мы спокойно преодолеем эти петли за сегодняшний день, а завтра к полудню уже будем у подножия гор. Дальше пойдет ровная дорога, по которой ехать – одно удовольствие. Там и постоялые дворы получше и кормят прилично, да и вино будет неплохое. Потерпите немного, горы скоро отпустят нас, хотя в окрестностях Тройдена они более суровы, нежели здесь, а уж граничный перевал...– Корин нахмурился, вспоминая дорогу из Дарнии. – Представьте себе, леди Вейра, что вы поднимаетесь по дороге, сплошь усыпанной камнями не менее кулака размером и при этом не видите ничего. Ни дороги, ни стены вдоль нее, ни обрыва с другой стороны. Не видите даже возницу той повозки, которая едет рядом с вами! Туман оседает везде, он как будто живой и норовит забраться в самую маленькую щелочку, оставленную для дыхания и взгляда. Им пропитывается одежда, упряжь, волосы и даже когда порывы ледяного ветра уже разогнали его клочья, все равно еще долго все стряхивают его остатки, шуршащие под пальцами. Как такое может быть? У подножия гор, в Тройденской долине уже припекает яркое солнце, а при подходах к перевалу дует ледяной ветер и от его постоянного воя можно сойти с ума. Туман и ветер – и больше не надо никаких стражей, они вдвоем убьют тех, кто имел глупость или наглость пройти через граничный перевал самостоятельно. Если долго идти в таком тумане, слушая монотонный гул ветров, заблудившихся в горах, то ночью невозможно заснуть – начинают слышаться голоса, зовущие тебя. Проводники говорят, что это голос Духа Гор зовет тех, кто оказался слаб перед ним и бывает, что поутру не досчитываются людей. Они просто пропадают, как тот туман, что сводил их с ума.

– Понятно... инфразвук действует незаметно, вызывая безотчетное чувство страха. Уши надо затыкать получше, да следить друг за другом.

–У вас тоже бывает такое в горах? – Этьен придержал лошадь и подъехал поближе к нам, навострив уши при рассказе графа о граничном перевале.

– Конечно бывает, – я чуть пришпорила Рыжую и она вырвалась на полкорпуса вперед. – Чем наши горы лучше ваших?

К вечеру мы остановились на постоялом дворе, расположенном на самом краю неказистой деревни. Простая еда не вызвала у меня никаких негативных эмоций, зато благородные сьеры остались недовольны местной кухней и только лишняя бутылка вина скрасила им существование. Комнаты были похожи на клетушки, где почти всю площадь занимала широкая деревянная кровать, скорее напоминающая лежак в лагерном бараке. Матрас, набитый сеном, серая застиранная простыня и закатанная подушка из овечьей плотной шерсти не годились по статусу для герцогини Одьерской, но это была первая моя ночевка вне стен замка и я еще долго прислушивалась к звукам вокруг, счастливо улыбаясь.

Майра забинтовала меня довольно плотно и эта повязка играла роль корсета, не давая согнуться. С лошади меня снимал граф, бережно поддерживая обеими руками, а вот залезать на лошадь надо было самой. Шеллье Дювье долго рассматривал мои попытки взобраться в седло и наконец предложил свои услуги, подставив колено и руки.

– Благодарю вас, шеллье. – Усевшись в седло, я почувствовала себя уверенней и выше. – Мне еще трудно сгибаться из-за раны на боку, но она заживает быстро и скоро я смогу обходиться без ваших услуг.

– Вы упали с лошади, ваше сиятельство? – скривился парень.

– Порезалась... когда брилась. – Вдаваться в подробности было незачем, Корин все знал и так, а служить лишний раз источником сплетен было лишним. Этьен хотел спросить еще что-то, но я уже тронула Рыжую в путь, пресекая возможное любопытство.

Дорога, ведущая нас к замку, была однообразна и утомительна. Скорость передвижения верхом гораздо меньше скоростей машин и поездов, да еще отсутствие определенного комфорта передвижения тоже играло свою роль. Например, лошадиный запах, который въедался, казалось, даже в волосы. Похвалив себя за предусмотрительность – лишняя пара штанов оказалась очень кстати – я твердо решила выкинуть их по приезде, если отстирать будет невозможно. Еще была одна проблема – пыль. Как бы не одевался всадник, к концу дня он все равно был покрыт ровным тонким слоем дорожной пыли абсолютно везде. То, что здешний люд считал мытьем, было лишь протиранием влажной тряпкой открытых частей тела, реже – умывание, а уж мыться полностью тут считалось почти за придурь. Такие вот пыльные и пахучие мы и прибывали по вечерам на очередной постоялый двор, пропитанный запахами старого жира, подгорелой каши и непередаваемого амбре от сапог, разлитой старой выпивки и прочих прелестей местного жизненного уклада. Ели и валились спать, чтобы с рассветом вновь тронуться в путь. Романтики в таком передвижении было ноль, зато вновь напомила о себе пресловутая пятая точка, которую я растирала перед сном, охая и чертыхаясь. На равнину мы выехали только на третий день и граф пояснил, что мы двигались так медленно только из-за меня, но теперь наше передвижение будет побыстрее и ночевки поприятнее. В самом деле, первый же постоялый двор оказался на порядок выше предыдущего, а его хозяин даже узнал меня и поинтересовался здоровьем моего супруга, которого он хорошо запомнил год назад. Узнав, что лорд Магнус умер, он вздохнул и посетовав, что "все под Творцом ходим, как тот отмеряет нам по делам нашим, так тому и быть", поинтересовался, куда я теперь еду.

– Погостить у знакомых недельку, там обручение намечается и небольшой праздник, – пояснила я трактирщику. – Будущий жених с нами едет, тот, что посветлее волосами. Потом обратно вернусь в Тройден, где похоронен мой супруг.

– Коли назад поедете через наши места, милости прошу вас на постой, ваше сиятельство, – хозяин самолично смахнул крошки со стола и застелил его почти приличной скатертью. – Не угодно ли вам вина к ужину? Смею предложить неплохое красное, вам должно понравиться.

– Вина? – оживился шеллье Дювье. – Давай вина, бездельник, а то у меня уже в горле пересохло!

– Почему это он бездельник? – трактирщик отошел от нашего стола и не мог ничего услышать из моего вопроса. – Он-то тут крутится с утра до вечера и бездельником его не назовешь никак...

– А как его еще называть? – удивился парень, – он же простолюдин, чего это я должен перед ним рассыпаться в благодарностях да уважении? Деньги платим, пусть будет доволен. Эй, хозяин, – застучал он кулаком по столу, – где мое вино?

– Несу, несу ваша милость... – запыхавшись, он плюхнул на стол три бутылки вина, две больших и пузатых, одну поменьше и повыше. – Вот, пейте на здоровье...

– А это ты что принес? – граф ухватил бутылку повыше и рассматривал ее на свет, крутя в длинных пальцах. – Почему эта другая?

– Простите, ваша милость, это я для дамы принес, – трактирщик отступил от стола на шаг, опасаясь непредсказуемых выходок от благородных сьеров. – Год назад они изволили останавливаться здесь с супругом, так я им это вино подавал тогда. Потому и сейчас предложил, а дама не отказалась...

– Нас надо было спросить сперва, а не даму, – брезгливо бросил Дювье. – Может, мы сами пожелаем пить только это вино... дорогое, поди?

– Благодарю вас, почтенный, – подчеркнуто вежливо обратилась я к хозяину. – И за то, что супруга моего помнишь, и что вино хорошее принес. Как тебя зовут?

– Прен, Жан Прен я, миледи. Меня все в округе знают! – и он гордо поднял голову, оглядев свое заведение. – На моем дворе никогда обману нету, все вам подтвердят. Если что не по нраву, так скажите, я уж расстараюсь для вас!

– Обману нету, а сам подсунул нам другое вино, не спросивши никого! – начал заводиться Дювье. – Ну-ка плесни мне из ее бутылки, наверняка там более приличное налито... Я на моррельском дворе такие вина пил, что тебе и не снилось, брюхатый, а ты меня тут уксусом поить вздумал?

– Сьер граф, угомоните своего протеже, пока он не потерял голову, – как бы тихо это не было сказано, но хозяин явно услышал, а Корин только молча сопел рядом.

– Шеллье...– нехотя выдавил граф, – ведите себя благоразумно и не затевайте ссор. Здесь нет никого, кто бы пришел нам на помощь в случае драки, а с нами еще и леди Вейра... Из-за вашего глупого поведения мы рискуем не доехать до замка.

– Леди? А что леди...она вон, тоже с мечом едет, пусть покажет, на что способна... раз уж довелось...

Не дожидаясь окончания фразы, я налила полный кубок вина из пузатой бутылки и подставила его Дювье. Тот моментально опрокинул его в рот и утихомирился, выковыривая грязными пальцами что-то с большого блюда. Никакое обаяние молодости тут уже не помогало – будущий зятек графа был откровенным хамлом с задатками будущего пьяницы. Не знаю, какое уж там достоинство нашел в нем Корин, чтобы решить сосватать за него леди Маргариту, но я бы и близко не подпустила такого к собственному дому. Девочку можно было только пожалеть...

Ночевала я одна – денег, взятых с собой, по местным ценам хватило бы надолго и можно было наслаждаться одиночеством, мягкой кроватью и недопитой бутылкой вина за свои собственные монеты, не чувствуя себя обязанной никому. Поначалу граф хотел было расплачиваться за всех, но я твердо настояла на том, что имея статус вдовы герцога я вполне платежеспособна и не желаю принимать ничьих услуг в этой области. Ела я немного и никакого урона здоровому мужскому аппетиту нанести не могла, а уж за комнату и вино в долгу не оставалась. Граф повозмущался, но так ничего и не добился, на том прения и закончились.

В середине следующего дня мы неожиданно свернули с оживленного тракта на более узкую, хотя и в хорошем состоянии, дорогу. По ее обочинам тут и там виднелись деревянные сооруженьица, походящие на наши католические молельни – на высоком деревянном столбе под маленькой крышей, на полочке, стоял образок, еле видный с земли, и земля вокруг столба была плотно утоптана.

– Что это такое? – хмуро спросила я у графа, указывая на псевдомолельни. – И вообще куда мы едем?

– Скоро будет монастырь святого Климента, я уже давно хотел заехать в него, чтобы принести кое-какие дары здешнему настоятелю и помолиться о душах моих родных. – Граф был последним человеком, в котором я бы могла заподозрить такое благочестие, но кто его знает, что там в его голове крутится? Может, обет какой дал или так положено делать при возвращении домой? – Монастырь мужской, поэтому внутрь вас не пустят, леди Вейра. Но мы пробудем там недолго, вы даже не успеете устать нас ждать.

– Может быть, я лучше поеду вперед по дороге, а вы нагоните меня по пути? – идея с неожиданным посещением монастыря мне категорически не нравилась, но другого выхода я не видела. – Это вы будете там молиться, а я под стенами сидеть?

– Ну что вы, леди Вейра, – граф заговорил так ласково и убедительно, что было трудно поверить в такое отношение. Чего это он стал таким обаятельным, грехи жгут каленым железом? – рядом с монастырем есть странноприимный дом, там вы вполне можете передохнуть, не боясь за свою честь. Пища, правда, там простая и постная, но и безобразий не допускается никаких. Например, подгорелой каши...